Текст книги "Лучший коп Мегаполиса (СИ)"

Автор книги: Лариса Куницына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Мы не торопясь ехали по тёмной улице, едва не царапая днищем флаера мостовую. Именно в таких бедных районах, где большинство жителей не имели коммуникаторов, благотворительные организации устанавливали терминалы киберпочты для того, чтоб каждый мог отправить или получить сообщение. Для многих существ, живущих на больших расстояниях друг от друга, это была единственная возможность поддерживать связь.

Лонго внимательно смотрел на экран сканера.

– Вот, – наконец произнёс он, останавливаясь. – Здесь за углом есть кабина с терминалом киберпочты со считывающим устройством. В конце улицы стоит постовой андроид. Ты его не увидишь, но он будет внимательно за тобой наблюдать. Будь осторожна.

Я выпрыгнула из кабины, завернула за угол и осмотрелась. Постового я, действительно, не увидела, зато заметила пластиковую кабину с обшарпанным пультом терминала. Войдя в неё, я наложила на считывающее устройство чек и набрала код Галактбанка и пароль: «Синтезатор». Когда загорелся сигнал соединения, я нагнулась к вмонтированному микрофону и чётко произнесла в него: «Аршар». Всего несколько секунд потребовалось компьютеру, чтоб проверить выполнение условий получения сообщения и сличить пароль. Я сунула в паз кристалл, и на экране появилась постепенно заполняющаяся красным шкала загрузки. Когда информация была записана на носитель, я вытащила его, вышла из кабины и неторопливым шагом направилась к флаеру.

– Минут пятнадцать им потребуется, чтоб выяснить, что именно ты отправила и что получила, – произнёс Лонго, глядя на часы. – Ещё пять минут они будут соображать, что всё это значит, а потом объявят, что нас нужно поймать живьём.

Лонго опустил купол и поднял флаер над крышами тёмных домов. Вскоре мы снова оказались в районе небоскрёбов. Поднявшись к узкой террасе, опоясывавшей небоскрёб, Лонго с трудом пристроил «Олити» на этой тесной площадке.

Я открыла бардачок и увидела там несколько обшарпанных футляров с кристаллами. Сунув туда свой, я и сама не смогла бы определить, какой из них стоил мне миллион кредитных единиц.

Лонго включил рацию, настроил её на ближайшую телефонную станцию и набрал номер. Долго никто не отвечал. Наконец, на экране появился какой-то взъерошенный сержант полиции.

– Я Лонго Руфах, – представился Лонго. – Мне нужно срочно поговорить с комиссаром. Если через десять секунд вы меня не соедините с ним, я отключусь.

– Сейчас доложу! – всполошился сержант.

Рирм появился на экране как раз на десятой секунде.

– Слушай, генерал, – проговорил Лонго. – Теперь я знаю, кто у вас там занимается вредительством. Только что я получил доказательства и этим же утром представлю их на всеобщее обозрение. Так что заказывай билет на Орму, старый интриган.

Не дожидаясь ответа, он выключил связь и посмотрел на хронометр.

– Максимум, что они успели, это выяснить, к какой станции было подключение. Нас они не засекли. Ну что, будем ждать, когда проявится тот самый спецканал, который наставлял Билли?

Я кивнула и поудобнее расположилась в кресле, решив, что ждать придётся довольно долго.

XI

В ожидании прошел час, второй, третий… Где-то внизу с воем сирен носились, прочёсывая район, патрульные андроиды. Наверху кружили полицейские флаеры, от которых нас закрывал неприметный выступ стены. Я сидела в кресле, скрестив руки на груди и предавалась философским размышлениям. Лонго был напряжён, но терпелив. Должно быть, многочисленные засады в партизанских джунглях Ормы научили его одному достоинству, которое отнюдь не присуще ормийцам, – умению ждать.

Наконец, к исходу четвёртого часа сирены внизу смолкли, а флаеры умчались на базу. Лонго встрепенулся и посмотрел на экран. Тот оставался тёмным, потом неожиданно что-то щёлкнуло, и на какое-то мгновение появилось изображение: томная блондинка в красной парче надрывно пела: «Ступай хоть в ад, я не отстану…» Причину своего неординарного решения она объяснить не успела и исчезла во тьме. Лонго недовольно хмыкнул и покрутил ручки настройки, потом немного подумал и выключил рацию. Я не совсем поняла, зачем он это сделал, но спросить его об этом не успела. Рация включилась сама по себе, экран вспыхнул и из динамика послышался голос, от которого у меня мурашки поползли по спине.

– Салют, лейтенант! Мы давно не встречались.

На нас смотрел Рут Альбелин, бледный, усталый и злой, как сто анубисов.

– Салют, АН, – отозвался Лонго, свирепо глядя на него.

– Ты опять мне мешаешь?

– Что значит опять? Когда я тебе мешал?

– Сейчас напомню. Я жду вас обоих, – он бросил на меня равнодушный взгляд, – на Тикона-стрит, номер шесть.

– Там где проходной двор?

– Именно. И не заставляй меня нервничать. Это выйдет тебе боком. Поторопись.

Рация выключилась, и стало тихо. На душе у меня было мерзко до такой степени, что немедленно хотелось вымыть руки. Сама не знаю почему, но мне показалось, что на меня только что выплеснули ушат помоев.

– Ты говорила, что его здесь нет, – раздражённо произнёс Лонго.

– Разве сейчас я говорю что-нибудь другое? – уточнила я, невероятным усилием воли сохраняя внешнее спокойствие.

– Значит, он не здесь? Он наладил связь из-за пределов колонии? Почему не из другой галактики?

– Не ори на меня. Мне ничуть не больше чем тебе хочется, чтоб он оказался здесь.

– Почему же? Опасаешься, что он приревнует тебя ко мне? – ядовито поинтересовался Лонго.

– Если он только откроет рот по этому поводу, я его пристрелю.

Лонго, кажется, начал успокаиваться. С любопытством взглянув на меня, он поинтересовался:

– А ты не блефуешь?

– Когда я блефую, бесценный мой, ангелы в небесах рыдают от восторга, но это не тот случай. Я его пристрелю, не задумываясь. Правда, после этого он встанет и нам с тобой не поздоровится, если мы не успеем надеть на него наручники… Чёрт знает, что я несу! Его не может здесь быть!

Лонго покачал головой.

– Но я верю своим глазам больше, чем своим ушам. Ты говоришь, что его здесь нет, а я только что его видел.

– Если ты его так хорошо разглядел, то не подскажешь ли, во что он был одет?

– В тот самый чёрный костюм с металлическими ремнями, если это важно.

Я неожиданно для себя злобно усмехнулась.

– Тогда полетели. Я его пристрелю, даже если он не станет устраивать сцен ревности.

Лонго вздохнул и завёл двигатель. Мы летели молча. Через четверть часа «Олити» снизил высоту и замер у входа в низкую чёрную арку. Я нажала кнопку, и купол флаера откинулся. Под аркой раздались шаги. Я спрыгнула из салона на землю и повернулась в ту сторону, откуда они доносились.

Он появился из темноты, как дьявол из преисподней. С нашей последней встречи он сильно осунулся и постарел. Белые волосы приобрели тусклый серый цвет, лицо было бледным, вокруг глаз залегли тени. Посмотрев на него, я почувствовала, как во мне закипает ярость.

– Какая встреча, мистер Альбелин, – произнесла я, стараясь выглядеть холодной и официальной. – Вы сильно сдали с нашей последней встречи. Что же это случилось, а? Чтоб дойти до такого состояния нужно, по меньшей мере, месяцев семь-восемь провести в заключении.

– Хэллоу, мисс, – произнёс он, мрачно глядя на меня.

– Хэллоу, мисс? – изумилась я. – Это всё, что у вас для меня припасено?

Он взглянул на меня и неожиданно улыбнулся. При виде этой улыбки меня охватило некоторое сомнение в правильности моих догадок, а, когда он к тому же протянул руку, я и вовсе готова была раскаяться в своей глупости. Но стоило мне подать ему свою, как он железной хваткой вцепился мне в кисть, а левой рукой быстро прощупал рукав моей куртки сверху донизу, отцепил от моего пояса «Луч Кувера» и оттолкнул меня в сторону. Когда я снова повернулась к нему лицом, он уже держал в руке тяжёлый бластер, направив его на Лонго.

– Выходи из машины, коп, – процедил он. – И держи руки у меня на виду, или я тебе голову отрежу.

– Хочешь снова поупражняться в хирургии, АН? – поинтересовался Лонго, подчиняясь приказу.

– Хватит заговаривать мне зубы.

Когда Лонго оказался рядом, Рут забросил мой лучевой меч на сиденье флаера.

– Вперёд, детки, – скомандовал он, указав в темноту двора.

– С каких это пор вы пропускаете кого-то вперёд? – зло уточнила я.

– А, действительно, – он изобразил людоедскую улыбку. – Куда вы денетесь? Ведь я-то вам нужен больше, чем вы мне, не так ли?

Это было не так, но мы не стали возражать. Он пошёл вперёд, мы – следом. Я раздумывала, стоит ли сейчас что-нибудь предпринимать и, наконец, решила окончательно запутать тех ребят, которые, похоже, итак, сильно ошибались на наш счёт. Я незаметно отстала, чтоб Лонго не помешал мне и, когда мы вошли в небольшой дворик, освещённый тусклым фонарём, достала из кобуры «Оленебой» и, сузив луч до минимума, полоснула им по руке идущего впереди нас человека. Он замер и обернулся, потом посмотрел на свою окровавленную руку. Кровь была обычной, красной, только имела какой-то неприятный грязно-синий оттенок.

– В чём дело? – зло спросил он, не изменившись в лице, и медленно двинулся на меня.

Можно было не отвечать, но я ответила, скорее всего, для Лонго, который и не пытался вмешаться, а молча наблюдал за тем, что происходит.

– Ты сегодня был недостаточно вежлив, пёсик, – улыбнулась я, сдвигая регулятор мощности луча до максимальной отметки. – И к тому же почему-то забыл, что я ношу кобуру не справа, а слева. Наверно, ты болен. Странный цвет крови, избирательная амнезия. Иногда больного пса лучше пристрелить, чтоб не мучился.

Я нажала спусковой крючок, и красный луч ударил его в грудь. Тут же раздался грохот взрыва. Его отбросило назад и он упал у стены, а, впрочем, взрыв был совсем небольшой, просто рванул энергоблок, который как правило располагается в груди у биороботов подобного типа. Когда мы подбежали, он был уже мёртв. В развороченном туловище ещё мелькали голубые огоньки пламени.

– Так я и думал, – произнёс Лонго. – Он слишком спокойно реагировал на обращение АН.

– Всё куда проще, – усмехнулась я. – Мы с ним расстались менее месяца назад и он был в отличной форме. При его способностях к регенерации просто невозможно так сдать за столь короткий срок. Кроме того, этот костюм он надевал во время десантных вылазок с «Кобры», и я лично видела, как он был исполосован в ремешки тектонским призраком. Возможно, конечно, что у него был другой такой же, но если уж он спалил «Кобру», то чёрта с два бы стал носить форму этого корабля.

– Пожалуй, – согласился Лонго. – Наверно за образец были взяты его голографические снимки, сделанные как раз перед отправкой в колонию.

– Это доказывает, что наши противники имеют доступ к архивам колонии, но не к документации Звёздной Инспекции, иначе бы они знали, что он ни при каких условиях не стал бы вести себя так со мной.

Я присела рядом с биороботом на корточки, достала из кармана платок, из волос – шпильку. Осушив остатки энергоблока от крови, я, пользуясь шпилькой, как пинцетом, начала осторожно развинчивать контакты, чтоб добраться до сердечника. Лонго присел рядом, внимательно наблюдая за моей работой.

– Ты хочешь что-то спросить? – не отрываясь от своего занятия, пробормотала я.

– Нет, просто мне показалось, что ты свистишь.

– Да? Возможно. Это иногда случается, когда я работаю.

– А это для тебя работа?

– Я занималась этим много-много лет… А потом ушла на пенсию. Что это такое? – я достала сердечник довольно необычной формы и осмотрела его. – Номера нет. Клейма нет.

– Какое клеймо! Это местное производство.

– Ты так думаешь? – усмехнулась я. – По-моему, ты слишком переоцениваешь местных умельцев. Внутри сердечника на одной из стенок есть фирменный знак – металлический орёл. Если присмотреться, то можно различить даже заклепки на крыльях.

Я снова достала бластер и, осторожно разрезав узким лазерным лучом сердечник на две доли, бросила их ему. Он недоверчиво посмотрел на меня, потом внимательно обследовал половинки сердечника.

– Есть! Металлический орёл. Откуда ты знаешь, что он там?

– Это фирменный знак киотской компании «СингРоботИнкорпорейшн». Три года назад был громкий скандал, связанный с тем, что на заводах этой компании делали киборгов-штурмовиков для господ, которым место здесь, в колонии. Кроме того, по заказу они перестраивали живых людей в киборгов второй степени, в просторечии – зомби. Компанию тогда прикрыли, и теперь, выходит, они перешли на нелегальное положение. Это очень заинтересует комиссара Дайка.

– И они допустили такую оплошность? Фирменный знак.

– Только внутри сердечника, вряд ли кто-то будет туда заглядывать, а честолюбие не чуждо и злодеям, которые желают остаться инкогнито. Я уже видела один такой сердечник и орла внутри него, но понятия не имела, для чего он может использоваться.

Лонго пристально смотрел мне в глаза.

– А теперь скажи честно, ты из Инспекции?

Я поморщилась.

– Глупо, Лонго! Хотя подсылать красивых девиц к ничего не подозревающим парням в духе этой организации, но я не из тех девиц, а ты – не из тех парней. Я никогда не работала на Инспекцию и никогда не буду на нее работать.

– Почему?

– У них слишком строгая дисциплина, – усмехнулась я. – Кроме того моё звание не позволит мне заниматься простыми делами. И вообще, я на заслуженном отдыхе и могу, наконец, делать то, что мне хочется. Звания и дисциплина ушли в безвозвратное прошлое. Займемся делом, дорогой.

Лонго поднялся и с сожалением посмотрел на киборга.

– Жаль, что ты его сломала. Он должен был привести нас к ним.

– Если мы им нужны, то они нас, итак, получат. Пойдём.

Мы повернулись и пошли в сторону флаера.

ХII

В белом зале было пусто и гулко. Я сидела в высоком кресле. Мои руки, ноги, шея и талия захватами удерживались в полной неподвижности. Я смотрела на стену, сплошь покрытую экранами, шкалами и приборными панелями. В зале стояло ещё одно кресло. Из-за конструкции подголовника я не могла повернуть голову, но краем глаза видела в нём Лонго. Его положение было не лучше моего. Кроме нас здесь было ещё пять человек, высоких сухощавых пелларцев с непроницаемыми лицами в полицейской форме. Судя по погонам, это были офицеры от лейтенантов до капитанов. Они молча смотрели на нас. Я сразу поняла, что произошло. Мы сами не раз пользовались таким трюком в былые годы. Если нам нужно было тихонько взять ребят, которые могли оказать вооружённое сопротивление, мы применяли газ с длинным сложным названием, который в просторечье назывался «нежным обухом», поскольку он мягко вырубал жертву, попутно стирая из его памяти последние воспоминания перед отключкой. Сами же мы в зоне распыления работали в костюмах индивидуальной защиты. В подтверждение моей догадки в стороне на одном из кресел были сложены серебристые оболочки лёгких скафандров.

Дверь в зал отворилась, и появился ещё один капитан, высокий, с красивым надменным лицом, породистый, как вся свора Людовика ХV.

– Добрый вечер, господа, – спокойно произнёс он. – Я думаю, что вы удивлены тем, что перенеслись в одно мгновение из двора на Тикона-стрит сюда. Но вы удивляетесь зря, поскольку прошло уже двадцать часов. Простите, я не представился. Впрочем, лейтенант Руфах меня узнал, а вам, мисс Бэнтли, я назову свое имя. Я комендант Клондайка капитан Нейт. По вашим глазам, лейтенант, я вижу, что вы не удивлены. Как вы догадались, что это я?

– Откровенность за откровенность, Нейт. Как вы всё это провернули?

– Нет, не пойдёт, лейтенант, – покачал головой пелларец. – Вы уже прекрасно поняли, что обречены. Живым вы отсюда не выйдете, но всё же откровенничать я не буду. Я не землянин. Это у них слабость исповедоваться перед палачом и перед жертвой. Не хотите говорить, я всё узнаю и так. Мне остаётся лишь возблагодарить свою прозорливость за то, что я не приказал уничтожить вас до пробуждения. Вы-то мне были больше не нужны. От вас я получил всё, что меня интересовало. Это была хорошая идея с кристаллом. Вы, действительно, ввели нас в заблуждение и заставили пойти на контакт. И всё же, вы ошиблись.

– Где?

– Вы недооценили наши возможности, лейтенант. Впрочем, это не ваша вина. Техническое оснащение колониальной полиции сильно отстаёт от уровня Объединения, хотя и полностью соответствует возложенным на неё задачам. Пока вы были в бессознательном состоянии, мы вас проментоскопировали, и теперь нам известно всё о вашей гениальной операции с миллионным чеком. Кстати, как я и подозревал, идея принадлежала не вам.

Нейт повернулся ко мне.

– Вы крепкий орешек, мисс Бентли. Вы меня очень заинтересовали, и я хочу знать о вас всё. Вам известно о засекреченном деле «СингРоботИнкорпорейшн», вы меньше месяца назад встречались с Альбелином, вы не служите в Инспекции, и вы совершенно не поддаетесь ментоскопированию.

– Даже в бессознательном состоянии! – посочувствовала я.

– Это не так сложно, если есть соответствующая подготовка, – возразил он. – В десанте, разведке и некоторых других подразделениях земного космофлота очень многие специалисты автоматически сопротивляются любому посягательству на информационные хранилища мозга. Точно так же они мало поддаются внушению и совершенно не подчиняются насильственному воздействию на волю. У вас на Земле отлично развито психокодирование и область аутотренинга. Поэтому мне придётся поговорить с вами просто.

– Я не обещаю искренних ответов на ваши вопросы, Нейт.

– Очень жаль. А мне бы хотелось знать кто вы, зачем вы здесь, где находится Альбелин.

– На первый вопрос я не отвечу. На второй… Я здесь по чисто личным делам. Третий… Альбелин там, где считает нужным находиться, но у вас будут крупные неприятности из-за того, что вы прикрываете свои махинации его именем. Ему это не понравится.

– Он не узнает. Его ведь нет в Колонии.

– Вам это известно и без меня, иначе бы вы не решились на такую наглость. Но то, что он не узнает, весьма сомнительно.

– Кто ж ему скажет? Вы?

– Не знаю. Главное, что он узнает об этом.

– Я вижу, вы до глубины души оскорблены моим поведением, – холодно улыбнулся он. – Вы что, полномочный представитель Альбелина? Представляете его интересы на Клондайке?

– Последнее время я представляю только свои интересы.

– У вас есть связь с Альбелином?

– Нет.

– Вы лжёте!

Я с удивлением посмотрела на него.

– А почему вы нервничаете? Зачем он вам нужен?

– Он преступник и должен сидеть в тюрьме, – заявил Нейт

– Это вы преступник и будете сидеть в тюрьме, а, впрочем, вас и тюрьма не спасёт. Спросите-ка тех, кто прикрывался его именем, где от него можно скрыться?

– Да где их искать! – неожиданно рассмеялся Лонго. – Вы лучше спросите у меня, сколько трупов Альбелин оставил на моём участке, когда орудовал там под именем Ночного Капитана. А я и сейчас бы не смог предъявить ему обвинение.

– Где он? – Нейт снова взял себя в руки и подошёл ко мне. – Скажите мне сами, или нам придётся применить аппарат жёсткого ментоскопирования.

– Эту картофелечистку? Да она же сдирает информацию вместе с мозгом!

– Вот именно. Нам даже не придётся вас убивать. Вы превратитесь в безобидное растение, и будете доживать свой век в какой-нибудь тихой психиатрической лечебнице.

– Долго доживать придётся, – вздохнула я. – Но сказать мне вам нечего.

– Я и без вас доберусь до него раньше, чем он до меня, – произнёс Нейт. – А если наш опыт удастся, то это будет ещё легче.

– Слушайте, Нейт! – воскликнул Лонго. – Кончайте, ради Звёзд! Не будете же вы поступать так с женщиной!

– Замолчите, лейтенант, – огрызнулся тот. – Пелларцы не подвержены распространённым предрассудкам о неравенстве женщин и мужчин, будь то принижение или возвышение их. Женщина не менее сильна, умна и способна. Если она в чём-то отстаёт, то в чём-то и превосходит мужчину. Она имеет те же права, но может нести и те же обязанности. Не так ли, мисс Бентли? Вы уже подвергались подобному воздействию?

– Подобному, но не точно такому, – мрачно ответила я.

– И результат?

– Полугодовой отпуск под наблюдением специалистов.

– Вы легко отделались.

– Эту штуку вовремя выключили.

– Значит, на сей раз вы полны решимости идти до конца?

– Последняя просьба, Нейт.

– Я слушаю.

– Пусть первый язык, которому меня научат в психушке, будет русский.

– А у вас отличное настроение!

– Куда уж лучше… – проворчала я. – Когда после встречи с Альбелином окажетесь в соседней палате, стукните мне в стенку: два длинных, три коротких.

– Начинайте, Рикатан!

Один из его молчаливых подручных подошёл к моему креслу и принялся что-то крутить в подголовнике.

– Послушайте, Нейт… – снова заговорил Лонго.

– Оставьте, Руфах, – отмахнулся Нейт. – Ваша очередь – следующая.

Лонго замолчал. В конце концов, боевая подруга всегда рискует погибнуть. Я вздохнула и закрыла глаза. Противиться жёсткому ментоскопированию было бесполезно, поскольку оно просто выжигает информационные центры, но расшифровать считанную информацию компьютер всё равно не сможет. Так что, хоть игра и не стоит свеч…

Я сидела, раздумывая над отвратительной ситуацией, в которой оказалась, а потом вдруг до меня дошло, что время идёт и ничего не происходит. Я открыла глаза и увидела перед собой озадаченного Нейта. Из-за спинки кресла послышался глухой голос Рикатана:

– Не включается.

– Почему? – спросил Нейт.

– А действительно, почему? – с возмущенным видом воскликнула я.

– Помолчите, – пробормотал Нейт и обернулся к другому офицеру. – Сходите и выясните, в чём дело.

Тот кивнул и пошёл к двери. Как только он её открыл, по залу пронеслось какое-то странное, почти неразличимое движение, и в тот же миг в разных местах возникли четыре чёрные фигуры в эффектных позах. Они держали на мушках парализаторов всех, кто находился в зале. Я присмотрелась и чуть не ахнула. На этих симпатичных мальчиках были костюмы-хамелеоны наподобие одеяний древних ниндзя. Просто сейчас они включили чёрный цвет – любимый цвет спецподразделения Звёздной Инспекции «Лепестки Сакуры». Это уже был даже не КОБЗИ, это был отдел Рэма Дайка, Отдел безопасности Объединения при Высшей Ассамблее.

Чинные шаги прозвучали для меня как музыка, я узнала этот «фирменный» марш инспекторов. И действительно, в зал королевской походкой вошёл молодой красавец в сияющей форме. По его огромным карим глазам, прическе под маршала Мюрата и особой грации французского льва я сразу же определила в нём одного из офицеров личной гвардии председателя Звёздного трибунала советника Леруа. И я не ошиблась.

– Старший инспектор Отдела безопасности Объединения Галактики Ле Соланж. Капитан Нейт, вы арестованы. Обвинение вам будет предъявлено в течение ближайших трёх часов.

Нейт стоял возле меня, бледный, как полотно. Он застывшим взглядом смотрел на того спецназовца, что держал его на мушке.

– Сдайте шпагу, Нейт, – рассмеялась я. – И поблагодарите старшего инспектора, потому что эти парни избавят вас от беседы с Альбелином.

Нейт, наконец, смог пошевелиться. Бросив на меня испепеляющий взгляд, он, ничего не сказав, вышел в сопровождении своего «опекуна». Проводив его официально-пристальным взором, старший инспектор немедля кинулся ко мне, расстегивать зажимы.

– Мне очень жаль, мадам, – очаровательно улыбнулся он.

Потом подошёл к Лонго и, освободив его, спросил:

– Всё в порядке, лейтенант?

– Что-то вы не слишком торопились, – проворчал тот.

– Всё было под контролем, – ответил Ле Соланж. – Мы не решились ломать дверь, это было рискованно. Нам пришлось ждать, пока они откроют её сами. Вы, в сущности, ничем не рисковали. Пелларцы никогда не прибегают к грубому насилию, а канал энергоснабжения вспомогательной аппаратуры мы перекрыли. Кроме того, мы надеялись, что Нейт что-нибудь скажет, ведь разговорить его будет очень сложно, а ментоскопированию он тоже не поддаётся.

– Значит, вы отлично контролировали ситуацию? – улыбнулась я.

– Да, мадам. Иначе мы прекратили бы всё это раньше. Ведь я не пелларец и ни за что не допустил бы, чтоб опасности подвергалась такая очаровательная женщина.

– Могли бы и предупредить, – проворчал Лонго, ревниво поглядывая в нашу сторону.

– Я повторяю, лейтенант, – твёрдо произнёс Ле Соланж. – Вы не подвергались ни малейшему риску. Уже несколько часов назад мы блокировали эту секретную базу, а едва Нейт вошёл сюда, разоружили всех его людей. Энергия была перекрыта и мы полностью контролировали ситуацию.

– Да ладно, не оправдывайтесь… – пробормотал Лонго, подошёл ко мне, подал руку, а когда я встала, обнял за плечи. – Поехали к Клайду. У него всегда найдется бразильский кофе и с десяток банок пива.

VIII

В гостиной было тепло, весело потрескивали поленья в камине и жар оранжевого пламени овевал мои ноги, хотя они были покрыты плотным клетчатым пледом. Теперь у меня для счастья было всё: кресло, камин, полный кофейник кофе и любимый мужчина, на сей раз полностью довольный жизнью, потому что у него под рукой стояла целая батарея банок с пивом.

Третьим в гостиной был комиссар Рирм Торсум, красный, как рак, он уже с полчаса внимательно изучал резного рыцаря, украшающего старинные часы на секретере. Наконец пробило полночь, и рыцарь скрылся в маленькой пещере, которая закрылась щитом с изображением герба.

– Я тебе никогда не прощу, что ты действовал в обход меня! – заявил Рирм, отворачиваясь от часов и бросая суровый взгляд на Лонго, который с блаженным видом потягивал пиво.

– Он мне не простит. Слышала? – Лонго взглянул на меня и банкой указал в сторону Торсума. – Ты, козёл безрогий, скажи мне спасибо, что я за это дело взялся, а то б этот змей до сих пор в твоих штабных апартаментах вензеля выписывал.

– Выбирай, по крайней мере, выражения, – буркнул тот.

– Ничего, один раз в жизни послушаешь то, что о тебе на самом деле думают подчинённые.

– Ты меня уже двадцать лет регулярно снабжаешь самой исчерпывающей информацией по этому вопросу… Но неужели ты не понимаешь, Лонго, то, что ты, минуя меня, напрямую вышел на КОБЗИ, не лучшим образом скажется на моей деловой репутации? Меня могут даже снять с этой должности!

– Какая невосполнимая потеря!

– Кончай издеваться, Торнадо.

– Не всё ж тебе надо мной измываться, Рирм. Ты ещё меня упрекаешь, что я действовал, минуя тебя, а что я мог сделать, если ты не нашёл ничего лучшего, как сунуть мне в руки нож и выдать такую провокационную идею, что я могу доказать свою приверженность к горцам, лишь проткнув себе горло?

– Я этого не говорил.

– Неужели? Жаль, что мы не составляли протокол.

– Кстати, Лонго, верни нож. Это родовая реликвия нашей семьи.

Лонго молча достал нож из ножен и бросил Рирму. Тот ловко его поймал и сунул за ремень.

– Объясни, как ты всё это сделал, – примирительным тоном попросил Торсум.

– Очень просто, генерал. Очень просто. Ведь я же много раз говорил, что без КОБЗИ нам не справиться, но они никогда не подключаются, если не дать им знать, что их помощь необходима. Ты не хотел этого делать, а когда я остался без поддержки, да ещё на нелегальном положении, у меня уже просто не оставалось другого выхода. Я полетел в горы, в сорок третий квадрат района между Мегаполисом и Нью-Сьера-Мадре. Над ним из-за гопстопников постоянно висит спутник наблюдения КОБЗИ. Вот я и поставил флаер в самом центре на видном месте. Джимены ведь всегда в курсе, что у нас происходит. Они увидели «Олити» и поняли, что хотя я прячусь от полиции, мне нечего скрывать от них. Это и был мой сигнал. А потом я принялся за расследование. Мне совершенно не хотелось изображать из себя червя на крючке, особенно после того, как я узнал, что на нас объявили большую охоту, но обе имевшиеся у меня нити оказались оборванными. Нейт – умный парень, и мне остаётся только удивляться, как он на это клюнул. Я не имею в виду дело с кристаллом – это пустяки. Я не понимаю, что он собственно ожидал от меня, когда я до него доберусь. Или, и правда, считал меня абсолютным ослом и думал, что я при встрече просто собираюсь палить из бластера? Ты б догадался на его месте, что я собираюсь привести к нему джименов?

– Нет.

– С ума сойти можно, – пробормотал Лонго. – Кто нами командует!

– Но как ты решился идти туда, не получив от КОБЗИ подтверждения, что твой сигнал принят?

– Ты что? – он удивлённо посмотрел на комиссара. – Это ж совершенно ясно. Флаер стоит? Стоит. Спутник висит? Висит. Увидели? Без сомнения. Захватили? Нет. Вас навели? Снова нет. Так какие ж могут быть сомнения? Кроме того, сигнал они всё-таки подали, хотя это было совершенно излишне,

– Они подали сигнал? – встрепенулась я.

– Ну конечно! Неужели ты думаешь, я потащил бы тебя дальше, если б они не пообещали прикрытие. Помнишь то случайное на первый взгляд включение? Песню?

– «Ступай хоть в ад, я не отстану?» – улыбнулась я.

– Судя по тому, что это был джаз, за дело взялся наш чёрный ангел-хранитель Джимми Чинуа, а значит, мне уже не о чем было беспокоиться.

– Да… – Рирм подошёл к нему и тоже взял банку с пивом. – Хорошо сработано.

– Как всегда.

– Не преувеличивай, Торнадо. У тебя и провалы бывали.

– Очень мало и очень маленькие. К тому же, говорят, что я за последнее время поумнел.

– Не заметил.

– Ты чертовски не наблюдателен.

– Ну, ладно. Теперь можешь нацепить погоны и вернуться в участок. Я тебя награждать не буду. Ты работал с КОБЗИ, Чинуа сказал, что представление будет исходить от них.

– Погоди, – нахмурился Лонго. – То есть, как это вернуться в участок? Я же в этом деле с самого начала. Вы что, собираетесь меня от него отстранить?

– Для нас дело закрыто, а дальнейшее расследование будет вести КОБЗИ.

– Дело закрыто? – Лонго зло усмехнулся и покачал головой. – Ты мне зубы не заговаривай. Кто будет искать центр заговора? КОБЗИ? Это дело колониальной полиции!

– Ты с ума, что ли, сошёл! – взревел Рирм. – Какой ещё центр? Мы уже нашли Нейта!

– Нейт – предатель, но не заговорщик.

– Ты шутишь?

– А, по-твоему, это смешно?

В прихожей раздался звонок. Лонго моментально развалился в кресле и вызывающе посмотрел на Рирма. Тот снова побагровел и вновь вернулся к созерцанию часов. Я откинула плед, встала и пошла открывать.

ХIV

Едва я распахнула дверь, как мне захотелось её с треском захлопнуть. Или стукнуть визитёра чем-нибудь тяжёлым по голове и бежать со всех ног. Дело было не в том, что я испытывала к нему какую-то антипатию или что-то в этом роде. Совершенно наоборот, Рэм Дайк мне всегда нравился. Я вообще нежно и трепетно обожаю всех без исключения начальников отделов Звёздной Инспекции, и его в том числе, но мне совершенно не хотелось сталкиваться сейчас с теми, кто знал меня раньше, и кто мог посвятить других в моё героическое прошлое.

– Добрый вечер, мисс Бентли, – произнёс он, входя.

– Сейчас вечер? – пробормотала я. – Хотя, какая разница! Здравствуйте, Рэм, хотя не могу сказать, что я безумно рада вас видеть.

– Не нужно ничего принимать так близко к сердцу, – улыбнулся он, и на меня повеяло чем-то домашним, то ли яблочным пирогом мамаши Леруа, то ли чемпионатом ветеранов бокса. – Я прекрасно понимаю вас и не стал бы являться на глаза, если б в этом не было необходимости. Нам нужно выяснить наши отношения.