Текст книги "Лучший коп Мегаполиса (СИ)"
Автор книги: Лариса Куницына
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Он, естественно, не пошёл. Ползти пришлось мне. Ползти самой, и ещё тащить за собой жернова слабости и недомогания. Я доползла и сразу же полезла в аптечку на поясе. Доставая из неё инъектор, я думала, что любой квалифицированный медиколог меня сейчас точно убил бы на месте. Или отправил бы в глубокий и приятный нокаут каким-нибудь отработанным гипноударом слева… Нет, лучше справа.
Обезболивающее… Подпитка… Тонизирующее… Говорят, что Йокогама с Изумрудной – отличный врач…
Я некоторое время ещё полежала в раздумье, потом запретила себе думать о сердце, о ране, о слабости и о том, что всё это для меня плохо кончится, тем более что самое страшное каким-то образом уже оказалось далеко позади.
Ещё раз взглянув в потолок, я села, оперлась руками об пол и встала. Некоторое время постояла, покачиваясь, сделала шаг, другой. Подошла к «Поларису» и подняла его. Тяжёлый, чёрт! Уже выходя из зала, нагнулась на ходу, и отцепила аптечку от второго скафандра, валявшегося здесь же. Про запас.
ХVIII
Это было чудо, что «сторожевик» ещё не улетел. Совершенно не ясно, что задержало эту тёплую компанию возле пустого планетоида. Может быть, они решали, куда двинуться дальше, может, «прощупывали» космическое пространство чуткими локаторами, может, у них были какие-то неполадки… Я размышляла над этим вопросом, стоя прямо перед открытым входом в стыковочный мост. Потом до меня дошло, что так я, мягко говоря, слишком заметна, как с корабля, так и со станции, ведь я была совсем не уверена, что там, за моей спиной никого нет. Отходя в сторону и вставая за стойку возле какого-то подозрительного агрегата, я вдруг подумала, что «Поларис» слишком тяжёл сейчас для меня, и я всё равно ни при каких обстоятельствах, даже в случае полного и бесповоротного помешательства не смогу стрелять в кого-нибудь разрывными пулями. Я хотела опустить его на пол и оставить здесь, но вспомнила, что когда я его поднимала, у меня мелькнула какая-то мысль, которая показалась мне замечательной. Теперь я пыталась сообразить, что это была за мысль.
В коридоре на станции послышался топот ног. Я прижалась к стене и прислушалась. Их было пятеро, во главе симпатяга «лорд». Он раздражённо спросил кого-то из своих спутников:
– Вы точно всё обыскали?
– Мы обшарили всю станцию, – ответили ему. – Ни ключа, ни кристалла нигде нет.
– Мадам Аршар утверждает, что этот парень слишком не доверяет технике, чтоб отправить кристалл в пустом катере. А ключ дистанционного управления должен быть здесь в любом случае.
– А если они всё это проглотили? – проквакал кто-то.
– Очень остроумно, – фыркнул тот. – Проще было сразу выбросить в утилизатор!
Они прошли мимо меня и скрылись на звездолёте. Наконец-то, до меня дошло, что они задержались, потому что искали кристалл и ключ. Вслед за тем я вспомнила и свою замечательную мысль относительно карабина. Я смутно догадывалась, что после кратковременного пребывания на том свете у меня наверняка ухудшится реакция. «И сообразительность», – неожиданно едко добавило что-то внутри. Я проигнорировала этот выпад с философским спокойствием. Следовательно, нужно лишить противника его преимущества в данном деле. Как мне было известно по собственному опыту, маленький пластиковый бластер провоцирует на немедленные и решительные действия, зато тяжёлый и внушительный карабин отбивает всякую охоту двигаться, разве что очень медленно поднять руки, да и то, если прикажут.
Я опустилась на одно колено, вынула магазин с разрывными патронами, потом достала из потайной кобуры «Оленебой», подумав: «Надо же! Опять её не нашли!», вставила его в гнездо, предварительно вывинтив из карабина его собственный механизм.
Наверху что-то загудело. Ещё не сообразив в чём дело, я вскочила на ноги и, увидев, как замигали огоньки на приборном щите того агрегата, что служил мне ширмой, повернула какой-то рычаг. Свист прекратился и огоньки погасли.
«Ну, ты даёшь! – снова проявился внутренний голос. – Или начинай работать головой, или вызывай помощь, иначе не будет ни гроба, ни речей, ни некрологов».
Я стояла перед пультом стыковочного моста. Рычагом я заблокировала расстыковку и очень правильно сделала. А теперь, чтоб усилить эффект, я откинула панель и, собрав в горсть все разноцветные провода, которые могла зацепить за раз, вырвала их и швырнула на пол. Немного подумав, для полноты картины, ещё заехала прикладом в самый центр. Что-то синевато вспыхнуло, и я вспомнила, что карабин металлический, к тому же с литым утяжелённым прикладом – ноу-хау ормийских повстанцев. Вспомнила я об этом потому, что меня сильно дёрнуло током, а в голове моментом прояснилось.
Должно быть, на мои умственные способности подействовало не ранение, – про тот свет уже вспоминать не хотелось, – а слишком большая доза обезболивающего. Но теперь всё в порядке.
Я осмотрелась. Прямо напротив меня заворачивало куда-то в сторону узенькое ответвление большого коридора. Я быстро прошла туда и прижалась к стене, снижая тем временем диаметр луча моего модернизированного карабина.
Они не заставили себя долго ждать. Их было только двое: «лорд», и с ним антропоид-малгиец. «Лорд» подошёл к пульту и с удивлением посмотрел на его развороченное нутро.
– Чёрт возьми! – пробормотал он. – Да здесь работы на…
– Привет, дядя! – вынырнула я из своего укрытия.
Он ошалело уставился на меня, а малгиец потянулся к кобуре. «Лорд» был азартным игроком и любил красивые победы. Обаятельно улыбнувшись мне, он жестом приказал своему товарищу не двигаться.
– Что ты, девочка! – елейно произнёс он. – Не нужно нервничать! Давай поговорим.
– Не о чем! Да я и не в настроении. Может, после…
– Ну, давай после, – кротко согласился он.
– О’кей, дядя. И не забудь, с тебя мороженое!
Я нажала спусковой крючок, и он рухнул на пол. Малгиец открыл свою клыкастую пасть, но зарычать не успел. Я переключила тумблер на рукоятке и до максимума сдвинула регулятор мощности. Залп в режиме парализатора свалил его с ног.
– Ну вот, два – ноль в мою пользу, – пробормотала я, перешагивая через них. – Приятно было познакомиться. Немного позже за вами придут, а пока отдохните.
А разворотила пульт я всё-таки зря, подумалось вдруг. Сейчас бы на всякий случай отстыковать «сторожевик»… Но нет, так нет.
Я прошла по стыковочному мосту и попала на территорию противника. На нижнем уровне было тихо. Чьё-то присутствие ощущалось только в реакторном отсеке, но он меня не интересовал. Звездолёт был большой, а мне нужно было найти в нём одного человека. Только одного, остальные мне, грубо говоря, были до лампочки.
Я подошла к лифту и вошла в открывшуюся кабину. Нажимая кнопку командного отсека, с сожалением вспомнила, что не узнала у Антуана пароль для подключения к Большому – главному компьютеру сторожевого корабля. Следовательно, в одиночку мне его в руках не удержать. Ну, и не надо. Они его всем дружным коллективом не удержат.
Створки лифта раздвинулись, и я оказалась на пороге просторного командного отсека. Впереди за сферическим куполом чернел космос. Снизу его окантовывала широкая лента, составленная из множества экранов. Под лентой тянулся слитный ряд пультов, опоясывающий зал от левого до правого выходов. Прямо посредине этого великолепия темнел квадрат спуска, окружённый никелированными перилами.
Я посмотрела на спины склонившихся над пультами существ. Их было трое, и меня совсем не интересовало, кто они такие. Они держали весь звездолёт на ручном управлении, а это было нелегко. Не опасаясь, что мои шаги привлекут их внимание, я подошла к спуску и сбежала по ступеням вниз. Мне даже понравилась собственная лёгкость при этом. Это с раненным-то сердцем! Но неожиданно голова закружилась, и я поспешно прижалась спиной к ближайшей стене.
Очнулась я, сидя на ступеньке. В голове гудело. Я тут же дала себе слово больше не бегать и, стараясь не думать о том, что встать сейчас будет куда сложнее, чем было сесть, оперлась на карабин, упёртый прикладом в пол, и встала. Дверь с броской надписью «Посторонним вход воспрещён!» находилась прямо передо мной.
Взглянув на кодовый замок, я решила не возиться с подбором комбинации и открыла его простейшим способом – с помощью лазерного луча. Дверь беззвучно распахнулась, и я вошла в небольшую куполообразную комнату с мягкими блестящими стенами цвета розового огня. Это показалось мне добрым предзнаменованием. Я села в кресло, стоящее в центре комнаты и с удовольствием откинулась на его спинку. Стены замерцали и передо мной возник прозрачный, как хрусталь, экран. Через мгновение по нему побежала алая строка.
«Не могу идентифицировать вашу личность. Назовите пароль допуска к контакту с Большим».
Я молчала, глядя на экран.
«Покиньте отсек контакта или назовите пароль допуска к контакту с Большим».
Ещё минута молчания и долгожданное: «Внимание! Предупреждение о постороннем в отсеке контакта. В случае если в течение десяти секунд не будут выполнены условия допуска, активируется противозахватный режим»…
«Противозахватный режим номер „один“ включён. Прекращается энергоснабжение всех двигательных и защитных установок. Блокируются бортовые и дополнительные орудия. Изолируются реакторный отсек, стыковочные блоки, грузовой отсек и стрелковые помещения. Впредь до отмены режима номер „один“ закрываются все входы и выходы корабля. Режим номер „один“ будет отменён Большим в случае восстановления контакта с командованием корабля».
– О кей, – кивнула я, поднимаясь с места. Сзади застучали по ступенькам торопливые шаги.
На резком развороте я вскинула карабин и ударила паралитическим лучом в грудь вбежавшему каркарцу. За ним появился ещё один, и тут же улёгся рядом с земляком. Стало тихо. Я не торопилась выходить. Наверху был ещё один. Сейчас он ждал, держа на мушке выход в зал. Я тоже не стала спешить. У него терпение в любом случае должно быть не такое, как моё. Через три минуты я услышала подтверждение: медленные осторожные шаги. Я подняла «Поларис». Шаги смолкли. Минута тишины и вдруг резкое движение оттуда, с лестницы, прямо под дуло карабина. Высокий широкоплечий землянин с длинными светлыми волосами и славным лицом кино-ковбоя. Вряд ли старше тридцати, в руках лучевой «узи». Увидев меня, он замер. Наверно, никак не ожидал увидеть ничего подобного. Хорошо же я выглядела, если вызвала в глазах этого отважного парня такой ужас!
– Где они? – произнесла я, и голос мой без всякого усилия с моей стороны прозвучал замогильно глухо.
– Медотсек. Блок 3.
– Отдохни.
Он упал прямо на каркарцев. Я вздохнула и опустила карабин. Потом, таща его за собой едва не по полу, поплелась к лестнице. Я почти возненавидела все ступени в этой галактике, пока выбралась наверх. Слабость и недомогание опять нахлынули неизвестно откуда. К тому же я знала, что из-за моих усилий процесс регенерации замедлился, если не покатился вспять. Усилием воли я отогнала мысль о новом кровоизлиянии и, кое-как добравшись до лифта, вошла в кабину. Можно было сделать ещё один укол, но я пока тянула, чтоб новый спад не пришёлся на тот момент, когда нужно будет действовать. Нажав кнопку медотсека, я присела на пол и закрыла глаза, обняв зажатый между коленями карабин.
ХIХ
Трудно сказать, для чего предназначался блок № 3 медотсека этого звездолёта. Это был высокий белый зал, почти пустой, если не считать большого пульта, отгороженного от остального помещения прозрачным щитом и подозрительного монолитного кресла с навинченными на него приборными щитками, разноцветными индикаторами, какими-то щупальцеобразными присосками, сенсорами, похожими на вязальные спицы с шариками на конце и ещё бог знает чем. Над креслом висело большое кольцо, напоминающее макет кольцевой космической станции. Оно было диаметром около трёх метров и сечением не меньше семидесяти сантиметров. Из нижней его части выходили блестящие острые антенны, сейчас направленные к центру. Этим центром была голова человека, прикрученного к креслу ремнями.
Лонго сидел, низко опустив голову, едва не касаясь подбородком груди. На его обнажённом по пояс теле темнели свежие царапины и кровоподтёки. Вокруг него стояли пятеро: Рузаф, Бирас, муриец-рептилия и два анубиса. За белым пультом возился какой-то смуглый старик с голубой от седины шевелюрой. На нём было странное, похожее на балахон, одеяние. Чуть в стороне, прямо на полу, опустив голову на руки, сидел Тилаб.
Это всё я разглядела сверху, сквозь стеклянную стену второго уровня. Стена была звукопроницаема, но только с моей стороны – это я знала точно. Теперь я стояла возле неё на коленях, прижавшись горячим лбом к прохладной перегородке, и ждала развития событий, одновременно пытаясь разработать план дальнейших действий.
– Скоро, Тугай? – раздражённо спросила Рузаф, обернувшись к старику.
– Сейчас, луноликая! – испуганно пробормотал он. – Тут несколько другое строение графических символов и я…
– Технические детали меня не интересуют, – оборвала она.
Он закивал, а потом выпрямился и уселся в кресло.
– Всё готово, луноликая. Мы можем начинать.
– В таком случае начинайте! – передёрнула плечами она. – Вы знаете, что нас интересует.
Тугай снова закивал и включил аппарат. Антенны на кольце пришли в движение. Оно немного опустилось и чуть накренилось в сторону. Лишь выбрав оптимальную позицию, кольцо замерло, и по спицам побежали розовые блики. Старик придвинул к себе микрофон и произнёс:
– Где находится кристалл, который ты нашёл на Циклоне?
Он замолчал, глядя на экран. Видимо, неудовлетворённый результатом, он повторил свой вопрос, потом ещё раз.
– Ну! – зарычала Рузаф.
– Он не воспринимает вопрос.
– У него что, вообще нет ни одной мысли на этот счёт?
– Он думает только о женщине.
– О какой ещё женщине?
– Не знаю, луноликая. Он недавно потерял женщину, и все его мысли направлены на это. Он не слышит ничего больше.
– Но ведь вы сами заявили, что его нужно только ввести в транс, и он будет выполнять все ваши команды! – взвилась она.
– Под воздействием космоса у него мог измениться строй психики и реакции на…
– Так выведите его из этого состояния! Нужно было оставить эту белокурую девицу в живых… Если б мы сейчас спускали шкуру с неё, он мигом бы развязал язык!
Бирас согласно кивнул.
Одна из антенн чуть выдвинулась и выпустила тонкую голубоватую молнию. Лонго вздрогнул и поднял голову. Он мрачно посмотрел по сторонам, не задерживая взгляда на лицах, потом снова опустил голову, глядя в пол.
– Где кристалл? – прорычала Рузаф.
Он взглянул на неё, но глаза его были совершенно пусты. Тугай снова посмотрел на экран.
– Ничего! – воскликнул он.
– Он снова думает не о том?
– Он вообще ни о чём не думает. Скорее всего, он находится в состоянии прострации.
– Он нарочно удерживает себя в этом состоянии!
– Может быть, – вздохнул старик. – Мы ничего не можем поделать. Этот аппарат не предназначен для того, чтоб «рыться» в памяти. Он всего лишь считывает и расшифровывает биотоки мозга.
Рузаф нервно прошлась по залу, потом подошла к Тилабу и с яростью пнула его в бок. Он отшатнулся и застонал.
– Животное! – процедила она. – Из-за тебя всё теперь висит на волоске! Но скоро ты увидишь своего командира на погребальном костре. Он сам вспыхнет не хуже хвороста.
Тилаб стиснул виски пальцами и негромко завыл.
– Да, да! – прошипела Рузаф. – Всё так и будет, как я сейчас представляю. Ты ведь видишь это? Твои мозги работают не хуже любого ментоскопа.
Неожиданно она выпрямилась, и её лицо несколько прояснилось. Должно быть, ей пришла в голову удачная мысль.
– А ведь ты был там, на станции! – воскликнула она. – Тогда Торнадо наверняка вовсю работал головой, не то, что теперь. Он ведь думал о том, что они сделали с кристаллом и куда дели ключ от катера. Ты знаешь это? Ну!
Она снова пнула его под рёбра. Он отполз немного в сторону и зажал уши ладонями.
– Можешь затыкать уши сколько угодно, грязный шарм! Ты и так отлично меня понимаешь. Если ты немедленно не скажешь, то не получишь своей дозы, так и знай!
Он задрожал всем телом и, подняв голову, посмотрел на Лонго. Тот мрачно, исподлобья взглянул на него.
– Он запрещает ему говорить! – завопил Тугай.
В тот же момент лицо Бираса перекосила злоба, он шагнул к креслу и ударил Лонго кулаком в лицо. Тот на какой-то момент потерял сознание, потом очнулся и, глядя на врага со смертельной ненавистью, молча сплюнул ему на белые брюки. Бирас зарычал, но Рузаф досадливо прикрикнула:
– Прекратите, адъютант! Этот шарм своё получит! Итак, Тилаб?
Тилаб затрясся и слабо пробормотал:
– Прости, майор, но я…
– Предатель… – процедил Лонго и отвернулся.
– Кристалл был на катере, – скороговоркой произнёс Тилаб. – Они отправили его в сектор 28642. Там через восемнадцать часов назначена встреча с курьером.
– А ключ?
– Женщина спустила его в утилизатор.
Рузаф посмотрела на Бираса.
– Адъютант, мы успеем перехватить катер?
– Без сомнения, – усмехнулся тот. – Даже если начнём погоню после того, как разделаемся с этим бандитом.
– Хорошо, – улыбнулось она столь лучезарно, что Бирас едва не задрожал от вожделения. – Думаю, что за полчаса мы успеем закончить с этим.
Бирас подошёл к пульту и поставил перед Тугаем какой-то куб. Это была аккумуляторная батарея с энергозапасом большой мощности. Старик взял её дрожащими руками, торопливо выдернул из гнезда какой-то штекер и подсоединил к батарее. Потом нажал что-то на пульте и в кольце вспыхнул яркий свет. Оно взлетело на несколько метров и замерло в горизонтальном положении.
– Смотри, Торнадо! – воскликнула с кровожадным восторгом Рузаф. – Видишь это кольцо? Оно будет опускаться очень постепенно. Одного прикосновения к этому свету достаточно, чтоб испепелить любую материю. Ты пройдёшь через него! Когда оно опустится до пола, от тебя останется лишь кучка пепла.
Она с жадным вниманием следила за его реакцией. Он поднял голову, равнодушно посмотрел на круг голубого ослепительного сияния, потом взглянул на неё и невесело усмехнулся.
– Всегда мечтал умереть в потоках света и небесной энергии. А ты всё ещё боишься меня, козочка? Продолжай и после того, как меня не станет. Я тебя всё равно достану. Того, что ты сделала сегодня, я тебе и в аду не прощу.
Она побелела, стиснула кулачки и прорычала;
– Начинай, старик!
Тугай молитвенно сложил руки на груди, посмотрел в потолок и только после этого переключил тумблер на пульте. Кольцо медленно двинулось вниз. Ещё какое-то время я наблюдала за его спуском, а потом решила, что пора. Открыв запасную аптечку, я достала иньъектор, три капсулы и сделала инъекции. Затем поднялась, думая о том, что на сей раз лучше попытаться избежать временного помутнения рассудка, как-то, которое случилось в стыковочном отделении станции.
У меня было десять минут. Только десять минут на полноценные энергичные действия доначала нового спада, только десять минут, чтоб предпринять что-то такое, после чего это дьявольское кольцо уже не смогло бы спалить ни одного волоска на голове Лонго.
ХХ
Десять минут… Две из десяти прошли, пока я добиралась до входа в третий блок, но самое ужасное, что когда я подошла к этим дверям, я ещё не знала, что буду делать. По дороге я взглянула в зеркальную панель какого-то прибора и увидела, наконец, что я собой представляю. Живой труп. Бледный, с чёрными глазами, обведёнными тёмно-серыми кругами. Губы по цвету не отличаются от всего остального. Может, сыграть на этом? Анубисы очень суеверны, ормийцы тоже имеют склонность к мистическим ужасам. Ходячая покойница. «Ага, Паночка из „Вия“! – тут же ехидно поддакнуло что-то внутри. „Да, не лучший вариант, – рассудительно решила я. – К тому же Рузаф не из тех дам, что падают в обморок. А анубисы ещё начнут палить с перепугу“. Тогда обычная операция в стиле спецназа. Мне сразу стало скучно. Я успею снять максимум двоих. Прежде всего, Бираса и мурийца. А мне ещё нужно либо отключить кольцо, либо отвязать Лонго. До пульта и до кресла одинаково метров десять. В теперешнем состоянии у меня вряд ли получится достаточно эффектный бросок. Палить не переставая, значит, стать потенциальным трупом. Нужно начать с Рузаф… Меня хлопнут раньше. Она же и хлопнет, сама говорила, что метко стреляет. И нет у меня никакой гарантии, что где-нибудь рядом нет нескольких крутых парней с хорошими лучемётами.
Я остановилась у двери. В чёрном проёме меня не могли увидеть. Кольцо было уже совсем низко. Неужели я ошиблась в расчётах, и у меня времени ещё меньше, чем я решила сперва? Чёрт возьми! Ну почему до сих пор не изобрели шапку-невидимку! Как я без неё проберусь, чтоб отключить пульт и отвязать моего смуглого мальчика от этого кошмарного кресла! Ведь нужно, чтоб меня никто не заметил!
«Пиши поперёк!» – услышала я чёткий голос. Боги! Как просто! Нужно, чтоб меня заметили! Необходимо! Они сами переместят меня, куда мне нужно! Они сами отключат кольцо и освободят моего мальчика! Главное не торопиться. Кольцо ещё достаточно высоко. Я успею…
Присев на одно колено, я извлекла из карабина «Оленебой» и вернула его в кабуру. Потом водворила на место его собственный механизм. «Поларис» осторожно поставила у стены возле двери, потом тихонько выглянула.
«Тилаб, я обращаюсь к тебе, – мысленно позвала я, глядя на сидящего на полу ормийца, – если понимаешь меня, то дай знать».
Тилаб издал сдавленный стон. Рузаф недовольно оглянулась на него и снова вернулась к созерцанию казни.
«Тилаб, я хочу спасти Лонго. Но мне необходима твоя помощь. Ты согласен?»
– Я не хочу, чтоб он умирал… – бессмысленно пробормотал Тилаб.
– Заткнись! – приказала Рузаф.
«Ты удержишь в руках карабин?»
– Конечно… – обречённо и устало согласился он.
«Молодчина! Ты более в форме, чем я опасалась! Карабин за дверью слева, не зевай».
Я встала и тут же с громким стоном, похожим на предсмертный хрип упала на пол, причём внутрь зала. Несколько мгновений было тихо, потом послышался голос Рузаф:
– Что это? Откуда она здесь? Она что, жива?
– Она была мертва, – ответил Бирас. – Ллойд проверял.
– Осёл ваш Ллойд! – рявкнула она. – Тащите её сюда!
Раздались приближающиеся шаги. Кто-то взял меня за руки и поволок по полу. Не очень любезно, зато куда нужно. Я была брошена на пол у ног Рузаф. Я чувствовала запах её духов и слышала её дыхание. Она нагнулась и прохладными пальцами прикоснулась к моей шее, к сонной артерии. Её интересовал мой пульс.
– Хм! Совсем неплохо. Не удивляюсь, что она доползла досюда. Что скажешь, Торнадо? Старик, останови-ка кольцо!
– Рузаф! – услышала я голос Лонго. У меня сердце заныло, так звучал он в этот миг. – Рузаф, я прошу тебя, я умоляю! Делай со мной что захочешь, но пощади её!
Я почти физически ощущала его боль и отчаяние. «Что делать, миленький? – растерянно подумала я. – Потерпи чуть-чуть. Недолго осталось».
– Рузаф!
– Ты просишь? Ты умоляешь? – она просто наслаждалась своим триумфом. – Нет, Торнадо, я итак могу сделать с тобой всё, что захочу. И я сделаю. Сегодня я уже слышала, как отважный повстанец выл от боли. Я хочу выступления на бис! Отвяжите его!
– Ты этого не сделаешь!
– Уступи место даме, дикарь! Она не может стоять.
Я с тихим стоном повернулась и легла в довольно скрюченную и жалкую, но очень удобную для данного случая позу. Тем временем я видела сквозь опущенные ресницы, как Бирас и муриец отвязывали Лонго. Я мысленно молила его не дёргаться, но это было бесполезно. В последний момент он всё же рванулся из их рук, и Бирас с превеликим удовольствием ударил его ребром ладони по шее. Но он был уже свободен.
Оттолкнувшись руками от пола, я резко поднялась на колени и взмахнула рукой. Бластер из кобуры скользнул в левую руку и два прицельных выстрела уложили обоих: и Бираса, и мурийца. Рузаф потянулась к кобуре, а анубисы подхватили свои бластеры.
– Не шевелиться! – громоподобно прозвучало от дверей.
Я повернула голову. Там стоял Тилаб с «Поларисом» в руках. По его лицу я видела, что законы гуманности его в данный момент не интересуют. Поднявшись на ноги, я обернулась к пульту и сказала побледневшему трясущемуся Тугаю:
– Присоединяйтесь к луноликой, почтеннейший!
Он бочком, бочком подвинулся в сторону, а потом покорно поплёлся к ней. Лонго сидел в кресле и тряс головой. Потом, наконец, посмотрел по сторонам и удовлетворённо кивнул. Вставая, он на мгновение нагнулся и вытащил из кобуры Бираса тяжёлый крупнокалиберный бластер.
Рузаф стояла, злобно улыбаясь. Я поняла, что она что-то замышляет. И верно! Неожиданно в стенах образовалось несколько дверей, о существовании которых я и не подозревала, в зал ввалилось около десятка низкорослых, странно одетых воинов с зелёными татуировками на лицах. «Пейлоты», – со смятением узнала я.
– Ложись! – вдруг зычно скомандовал Лонго, и наёмники тут же попадали на пол, закрывая головы руками.
Рузаф зашипела и бросилась на него.
– Спокойно, глупая кошка! – рассмеялся он, хватая её за руки и разворачивая к себе спиной.
Она ещё отчаянно лягалась, а он уже ловко отстегнул с её талии ремень, стряхнул с него портупею и связал ей руки за спиной этим самым ремнем. Потом толкнул её в объятия Тугая. Подошёл к злобно глядящим, но смирным анубисам и забрал у них оружие.
– А теперь, господа, могу вас всех обрадовать: вы арестованы, – сообщил он.
Я с облегчением вздохнула и почувствовала, что мне срочно нужно сесть, и села прямо на пол, откинувшись спиной на станину пульта.
– Держи их на прицеле, Тилаб, – приказал Лонго.
Тот мрачно кивнул. Его суровый взгляд выглядел куда более грозным, чем дуло карабина.
– Вы не продержитесь! – прошипела Рузаф. – Через несколько часов здесь будут мои звездолёты!
– Через двадцать минут здесь будет Инспекция, лапочка, – успокоила её я.
– Это же блеф! – рассмеялась она.
– Ты что, вызвала подмогу? – всерьёз встревожился Лонго, глядя на бывшую императорскую наложницу.
– Конечно! – прорычала она. – Тогда же, когда и этих идиотов!
Она небрежно кивнула на лежащих неподвижно пейлотов.
– Могла б этих и не вызывать, – язвительно заметил он. – Они ж панически боятся гранат. Мы их так не раз ловили и на Орме, и на Седьмой.
– Боишься! – усмехнулась она. – Потому и остришь! Недолго осталось.
Я взглянула на хронометр.
– Через двадцать минут Ле Соланж будет здесь. Не он, так кто-то из его ребят.
Лонго молча посмотрел на меня. В его глазах ясно читалась тревога.
– О, Звёзды! – устало проговорила я. – Это не для того, чтоб тебя успокоить. Ты что, не помнишь, что Антуан говорил одному из своих офицеров, кажется, он назвал его Джимми? Нет? Ну, ты даёшь! Он велел сосредоточить все силы, какие возможно, неподалеку от Циклона. Нас прикрывали с самого начала. Я думала, что ты понял.
– Ты полагаешь, они шли за нами?
– Естественно! Да если б и не шли! Ле Соланж ведь не зря сказал нам, что эта, – я кивнула на Рузаф. – сбежала с Изумрудной. Он надеялся, что заговорщики на неё клюнут, так что и её вели с самого начала. Сюда вели даже две ниточки. Станция и сторожевик уже давно под наблюдением.
– А кристалл?
– Думаю, что они его уже расшифровали.
– Ложь! – взвизгнула Рузаф.
– Ну, если тебе так легче, – пожала плечами я.
– Вас только трое! – по-змеиному зашипела она. – Только трое! Нас больше! Мы сотрем вас в порошок и уйдём.
– Да, вас больше, – согласилась я. – Четверо, не считая этих лежачих. Но вы безоружны. Двое ваших изолированы на станции. Ещё трое в комнате под командным. Двое здесь отдыхают.
Она прищурилась и усмехнулась.
– Если кто-то был в реакторном или в стрелковых помещениях, то они там прочно упакованы. Звездолёт парализован, – добавила я.
– Каким образом? – спросил Лонго.
– Я активировала противозахватную систему. Большой, кстати, одновременно передал сообщение о возможном захвате звездолёта на Центральную. Это и было сигналом для начала операции. Двадцать минут, чтоб звездолёты инспекции подлетели к станции и ещё двадцать, чтоб «Лепестки Сакуры» прогулялись по пустым коридорам.
– Этого не может быть! – рявкнула Рузаф.
– Может, – возразил Лонго и посмотрел куда-то вверх. Потом махнул рукой и улыбнулся. Рузаф подняла глаза и затряслась.
Через минуту в дверь вошли несколько парней в чёрном. Впереди с парализатором в руках и тоже в униформе спецназа Ле Соланж.
– Всё в порядке? – спросил он.
– Впервые вижу, чтоб инспектор пренебрёг правом на торжественный выход и врывался с пушкой наперевес, – усмехнулась я.
– Чёрт с ним, с выходом… – он посмотрел на Рузаф. – Вы уже знаете, что это она?
– Да, она нас просветила, – кивнул Лонго.
– А вы зря так быстро прервали сеанс. Я бы предупредил вас об этом первым. Подозрения у меня возникли ещё раньше, но потом появились и доказательства: по данным биолокации установлено, что она не раз пользовалась компьютером мужа. У неё было несколько интимных рандеву с Нейтом. Потом она связывалась с ним по интеркому спецканала, но, видимо, не учла, что у Торсума была привычка записывать все деловые разговоры. Мы нашли её беседы с комендантом Клондайка. Для трибунала этого хватит.
– Для суда! – зашипела она. – Я не служу!
– Трибунал, милочка! – обернулся он к ней. – Это преступление против безопасности Объединения.
– Кристалл расшифровали? – спросил Лонго.
– Да, много интересного… – Антуан обернулся к Тилабу. – Как вы себя чувствуете?
– Плохо, – хрипло проговорил тот. – Мне б…
– Джейми, сделай ему укол, а потом срочно отправляйте его на Изумрудную. Там врачи определятся, где лучше провести лечение.
Один из «лепестков» аккуратно вынул из рук ормийца карабин.
– Что потребляем?
– Би-3…
– Тогда отправим вас на Фаэтон. Там вас почистят, избавят от зависимости. Как новенький будете. Пойдёмте со мной в медотсек… – неожиданно он осёкся, бросив взгляд на меня. – Это ещё что?
Он решительно подошёл и, присев на корточки, посмотрел мне на грудь, где в широком разрыве ткани темнело чёрное пятно раны.
– Это косметика?
– Увы… – грустно улыбнулась я.
– Немедленно в операционную!
– Могу спорить с кем угодно, но не с врачом!
XXI
Хирург подразделения «Лепестки Сакуры» Джеймс Корриган оказался очень хорошим врачом и приятным собеседником. Пока он возился со своими приборами, чистил и обрабатывал рану, он успел мне объяснить, что такая регенерация в принципе невозможна, и меня после такого ранения нужно было сразу же положить на операционный стол, что-то там перекрыть, соединить и залатать, и только потом регенерация пошла бы своим ходом под надзором врачей.
– И что теперь делать? – почему-то расстроилась я, пока он с интересом смотрел на свои экраны.
– Ничего, – пожал плечами он. – Ваш организм каким-то образом обошёлся без нашего вмешательства. Это аномалия, но я слышал, что иногда такое бывает. Несколько подобных случаев описаны в медицинских изданиях. Так или иначе, это вас спасло. И судя по темпам регенерации и её течению, ваше тело само знает, что ему нужно. Через пару дней вы будете на ногах. А сейчас вам нужен покой и обеспечение регенерационного механизма нужными ему для работы веществами. Так что придётся потерпеть внутривенные вливания.
