Текст книги "Лучший коп Мегаполиса (СИ)"
Автор книги: Лариса Куницына
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
Напротив Лонго сидел седой лобастый анубис в чистеньком затёртом комбинезоне механика. Он печально смотрел на лейтенанта и сипло говорил:
– Вы очень много сделали для меня, лейтенант. Мне не повезло в жизни, я родился с мозгами в черепной коробке и, чтоб не оказаться в котле, был вынужден всю жизнь прикидываться идиотом. Больше всего я боялся, что и мои дети будут обладать умственными способностями выше, чем положено. Слава Амону, трое, как и подобает, выросли здоровыми ребятами, не отягощёнными интеллектом, но Рупан… Мало того, что он перемножал в уме пятизначные числа, так он ещё вовсю демонстрировал свои таланты… Если бы не вы, лейтенант, его бы съели. Это, конечно, большая честь, но… если вы отец, то вы меня понимаете. Детей всегда жалко, а ребенка, наказанного жизнью, вдвойне. Но теперь всё хорошо. Он уже заканчивает космошколу на Тиртане, собирается жениться и забрать нас с матерью к себе. Пишет, что только за пределами колонии он почувствовал себя человеком. Заметьте, Торнадо, не анубисом, а человеком, как тиртанцы. Это печально, но всё же я благодарен вам.
Он тяжело вздохнул и посмотрел на стоявшую перед ним миску с брагой, наклонил морду и по-собачьи лизнул несколько раз. Лонго молча ждал продолжения. Анубис снова вздохнул.
– Я прошу вас, лейтенант, поберегите себя. Мне точно известно, что на вас объявлена большая охота. Наняты лучшие охотники Клондайка, в том числе и те, кто имеют выход за пределы планеты. Вам не скрыться от них даже в космосе.
– Кто их нанял? – наконец подал голос Лонго.
– Не знаю. Не исключено, что они и сами этого не знают. Но им уже заплачено, и за вашу голову, и за… – анубис указал в мою сторону.
– Это точно? – Лонго тревожно посмотрел на меня, но я с увлечением атаковала ароматный бифштекс с горошком.
– Вы можете не сомневаться! Разве я когда-нибудь давал вам непроверенные сведения?
– Имена?
– Мне удалось узнать только местных: РАМ-У, Лизар, Кир То Хан, Бирас и Дункан.
Лонго издал злобное рычание.
– Головорезы один хуже другого и все одиночки… Дьявол с ними, если что, разберусь после. Ты узнал то, о чём я просил?
– Насчёт того охотника из Заира? Да, он торчал в подвальчике у Рахеба. За всё было заплачено и за тот разговор по телефону тоже. Аппарат там старый, даже без видеоэкрана и работает только на проводах, но тот, кто вас интересует, смог к нему подключиться, значит, у него был спецканал, скорее всего, через спутник. Даже если б знать тогда и иметь в наличии доступную нам аппаратуру, мы бы не смогли его засечь.
– А о чём был разговор?
Анубис снова вздохнул и полез в карман. Он что-то достал оттуда и выложил на стол. Это был крохотный телефонный жучок весьма древней конструкции, но работал он отлично. В тишине раздался щелчок, а затем голос Галлахера: «Произошла ошибка. Прошу инструкции».
Потом зазвучал другой голос. Он ровно и монотонно советовал Галлахеру пойти по такому-то адресу и прижать такого-то анубиса тем-то и тем-то, чтоб он сказал в полицейском участке, что это он застрелил лейтенанта Родригеса. Если его прижмут покрепче, то он должен сообщить следующие приметы. Дальше шёл портрет Рута Альбелина в скупых формулировках полицейского протокола. Пока полиция идёт по ложному следу, надлежит продолжать покушения, покуда цель задания не будет достигнута. «О’кей» Билли произнёс уже после отключения абонента.
– Интересно, – пробормотал Лонго, забирая жучок. – Текст словно зачитан с листа и голос какой-то неопределённый, явно человеческий, но совершенно обезличенный. Наверно, синтезатор речи.
– Да, – согласилась я, – судя по тембру и тональности, из тех, что выпускаются серийно для оснащения пилотских и командирских пультов на звездолётах малых грузовых космофлотов. Так что это ровным счётом ничего не даёт.
– Жаль… А почему в телефоне оказался жучок?
– На Амон-стрит немного телефонов и во всех стоят мои жучки, – печально пояснил анубис. – Мне ведь нужно кормить семью, а за плохую работу вы платить не будете.
– За плохую – нет, – согласился Лонго, доставая из кармана банкноту в сотню кредов. – Завтра же пойдёшь в участок и расскажешь всё это сержанту Урманису. Но предупреди его, чтоб не пускал всё это в ход, пока не будет уверен, что это своевременно.
Анубис аккуратно сложил сотню и засунул её в нагрудный карман.
– Берегите себя, лейтенант, – попросил он на прощание и, поклонившись мне, вышел из кабинки.
– Ну вот, этот кончик оборвался, – произнёс Лонго. – Остаётся последняя надежда, что кто-то что-то знает о сделке Билли с заказчиком, но для того, чтоб это выяснить, придётся лететь в Заир.
– Сперва нужно убедиться, что там есть человек, который может это знать, – заметила я.
Он задумчиво кивнул.
VII
Мы вышли из кабинки примерно через четверть часа, пересекли широкий пустой коридор и вышли в зал ресторана. Прямо перед нами темнела дверь на улицу, к которой вели низкие широкие ступени.
– Она закрыта, – произнесла я, взглянув на замок, и в следующий момент Лонго толкнул меня к стене.
В зале прозвучал раскатистый грохот пулемётной очереди и осколки стены посыпались на пол.
– Пригнись! – скомандовал Лонго, заталкивая меня за массивную тумбу и нажимая на плечо. – Чёрт возьми! Я же оставил «Поларис» во флаере! Где твой бластер?
Я только потянулась к кобуре, как вдруг раздалось резкое:
– Руки за голову!
И прямо перед моим носом как из-под земли вырос высокий, белокурый алкорец в белоснежной тоге, с золотыми ножнами на расшитом поясе. В руках он, однако, держал не меч, а пулемет «Узи». Лонго лениво усмехнулся, выпрямился и заложил руки за голову. Я последовала его примеру.
– Ну что, ормиец, – сурово произнёс алкорец. – Пришла твоя очередь платить по счетам.
Лонго продолжал насмешливо улыбаться, но глаза его метали молнии.
– Вот и всё, бандит, – торжественно прогремел тот, – сейчас ты ответишь за сотни убитых тобою алкорцев, за те бесчинства, что вы творили в наших разгромленных цитаделях и гарнизонах, за всё!
Он прицелился в грудь Лонго и положил палец на спусковой крючок. Но в следующий момент раздался негромкий, но властный голос:
– Не стрелять!
За спиной человека с пулемётом возникла величественная фигура в старой потрёпанной тоге, которая, тем не менее, ниспадала до пола идеальными складками. Я узнала Алмаза. Он спокойно созерцал разыгравшуюся здесь сцену.
– Лизар, ты охотник, но не преступник, – произнёс он, взглянув на своего более молодого земляка. – Почему же ты решил нарушить Золотое Правило и убить полицейского?
– Он больше не полицейский! – возразил Лизар, с почтением глядя на Алмаза. – Он лишён звания и изгнан из полиции.
– Так я и думал… – пробормотал Лонго, озабоченно глядя на него.
– Это правда, майор? – спросил Алмаз.
– Правда, барон.
– Вот видите, ваша светлость! – воскликнул Лизар, вновь вскидывая пулемёт.
– Я не отменял своего повеления, – холодно заметил Алмаз.
– Но ведь это ормиец! – пророкотал тот. – Это повстанец, партизан, бандит! Вспомните, что они творили в наших домах, как они жгли наши дворцы и похищали наших женщин.
– Ну, вы от нас не отставали, – огрызнулся Лонго.
– Молчи! – рявкнул Лизар. – Ваше сиятельство! Неужели вы вступитесь за ормийца, за нашего кровного и извечного врага, за убийцу благороднейших рыцарей?
– Война окончена, Лизар, – напомнил Алмаз. – Мир заключён. Вражда прекращена навеки.
– Что? Что я слышу? Вы, Алмаз в Короне Великого Тирана Алкорского, один из именитейших баронов, гордость рыцарства, и говорите так! Неужели вы всё забыли? Вы забыли, из-за чего очутились здесь, где даже ваше имя не может звучать, настолько презренно это место!
– Кончай, Лизар, – усмехнулся Лонго. – Не надо разыгрывать патриота и героя. Нет доблести в том, чтоб убить безоружного, да ещё не рискуя угодить под суд. Тебе же просто заплатили за мою голову и за голову этой женщины. А женщин вообще убивать грех. Я перебил в боях много вашего брата, но женщин я не убивал.
– Ты поступал с ними хуже! – задохнулся Лизар.
– С твоей точки зрения, возможно, но уверяю, что всё и всегда происходило по взаимному согласию.
– Пёс! – взорвался Лизар. – Чтоб алкорские женщины соглашались на такое? Я убью тебя, даже если война окончена!
– И станешь преступником, – произнёс Алмаз.
– Убить врага – преступление?
– Преступление – убить врага, с которым заключён мир. Или ты не согласен с миром, который подписал наш повелитель?
Лизар неохотно опустил пулемёт. Лонго с облегчением вздохнул.
– Мне тоже иногда хочется придушить его собственными руками, – заметил Алмаз, указав на него. – Но я сдерживаю свои порывы.
Лонго улыбнулся.
– А я чаще испытываю желание заключить тебя в объятия, барон. Если б не память о прошлом, я так бы и сделал.
– Когда-нибудь мы забудем то, что мешает тебе это сделать, – заметил алкорец.
– Алмаз, спроси своего юного друга, кому так приглянулась моя голова?
Барон высокомерно вздёрнул подбородок.
– Это интересует тебя, но не меня, ормиец.
– Ты не последователен, – покачал головой Лонго. – Если он не убьёт меня, то это сделает кто-то другой, а впрочем… При этом ведь не будут нарушены условия вечного мира между Алкором и Ормой.
Алмаз сердито взглянул на него, а потом на Лизара.
– Кто дал тебе приказ?
Лизар покачал головой.
– Я не могу сказать, ваше сиятельство. Я поклялся, что никому не открою эту тайну.
Алмаз нахмурился.
– Тебе известно, что ты не вправе давать такую клятву и не вправе что-либо скрывать от меня! Говори.
Лизар умоляюще взглянул на барона, но не увидел в его глазах ничего, кроме гневного приказа. Он начал потихоньку пятиться к стене.
– Кончай, Алмаз! – крикнул Лонго. – Пусть катится! Я сам всё выясню.
– Говори! – громыхнул Алмаз.
Лизар метнулся к стене, отшвырнув на ходу пулемёт, прижался к ней спиной и ударил себя в грудь. Я услышала глухой удар и треск рёбер. Лизар задохнулся и медленно сполз по стене. Его глаза мутнели, а лицо приобретало синеватый оттенок.
– Ну, зачем? – с досадой воскликнул Лонго. – Я же говорил, что не надо!
– Он не имел права давать такую клятву, – холодно заметил Алмаз.
– Ты ещё меня дикарём называешь!
– Извини, что не смог тебе помочь.
– О, Звёзды… – вздохнул Лонго, подходя к Лизару. – До сих пор не могу понять, как это можно одним ударом раздавить себе сердце.
– Вам ещё многому придётся учиться у нас.
– Как и вам у нас.
– Чему, например? – нахмурился алкорец.
– Умению прощать.
– Разве я не умею?
– Прощать не только врагов, Алмаз. И всё же благодарю. Ты спас нам жизнь.
– Я всегда отдавал долги сторицею, ормиец, – гордо и надменно произнёс Алмаз. – Ты трижды подарил мне жизнь: первый раз, когда не убил в бою, а предложил плен, второй, когда не дал растерзать меня твоим солдатам, и третий, когда спас от голода в Ущелье Стонов.
– И чуть сам не загнулся, потому что делился с тобой собственным пайком, при этом не переставая удивляться, что это на меня нашло! Ладно, два раза ты уже отработал, – Лонго взглянул на меня. – Даже, пожалуй, три, так что, считай, что мы квиты.
– Я отработал три, – кивнул Алмаз, – значит, осталось ещё двести девяносто семь раз. Можешь на меня рассчитывать, лейтенант.
Он повернулся и гордо удалился прочь. Лонго усмехнулся и покачал головой.
– Ну почему это сокровище алкорских замков ошивается в нашей дыре!
– Разве он не ссыльный? – изумилась я.
– Он сам себя сослал за то, что не смог выиграть войну. Будь я на его месте, давно бы объявил себе амнистию.
VIII
Флаер стоял там, где мы его оставили, но в дверях Лонго остановился и настороженно огляделся по сторонам. Откуда-то издалека раздавались дикие вопли и рёв моторов, из окна над нами слышался визг, в подворотне перелаивались анубисы.
– Засада? – спросила я.
– Откуда ты знаешь?
– Мне так кажется.
Лонго снова посмотрел по сторонам.
– Осведомители есть не только у меня. Если нас нашёл Лизар, то могут найти и другие. Не будем рисковать. В кабину придётся прыгать на ходу.
Он достал ключ от флаера и что-то на нём нажал. «Олити» сорвался с места, распахнул купол и понёсся к нам. Он пролетел мимо дверей, и мы едва успели заскочить внутрь. Купол захлопнулся и в тот же миг позади веером разошлись розовые лучи лазеров. Из подворотни вылетела полицейская капсула, а впереди у нас замаячила вторая. Лонго взялся за штурвал.
– Пристегнись.
Я защёлкнула ремень безопасности. Лонго вёл флаер прямо в лоб тому, что мчался на нас. Он даже глазом не моргнул, когда впереди вспыхнули ослепительным огнём фары, но у того, второго водителя нервы не выдержали, он резко поднял машину и пронёсся над нами. Лонго прибавил скорости и углубился в лабиринт улиц. Он внимательно смотрел по сторонам и на экран радара. Обе капсулы мчались за нами, отставая на полквартала, так что, оглянувшись, их нельзя было увидеть, но едва мы сворачивали за угол, можно было не сомневаться, что они выныривают позади из-за того, что мы уже миновали.
– У них тоже есть радары, – заметила я.
– Или локаторы. В данном случае один чёрт… У меня нет ни малейшего желания соревноваться с ними в умении водить флаер.
– Тогда оторвись от них.
– Потрясающая идея! – усмехнулся он. – Как она мне самому не пришла в голову.
Ещё какое-то время мы петляли по улицам, хотя я заметила, что мы продвигаемся в одном направлении. То же видимо заметили и наши преследователи, но в отличие от меня, они поняли, что это значит, поскольку прибавили скорость.
– Поздно, приятели, – пробормотал Лонго и, завернул в узенький переулок, который вывел нас к странному сводчатому сооружению с множеством арок и перекрытий.
«Олити» нырнул под одно из них и помчался вперёд, а потом вдруг рванулся вверх и замер так неожиданно, что, если б не ремень, я влипла бы в ветровое стекло. Вокруг было темно, но внизу влажно поблёскивал чёрный асфальт.
– Что это такое?
– Строящаяся энергостанция. Тут вокруг один металл, а мы спрятались в коробке без дна, каких здесь сотни три. На локаторе нас не засечь, а проверять коробки долго, да они и не додумаются.
– А если додумаются?
– Я их обстреляю, – пожал плечами Лонго и включил рацию.
– Ты с ума сошёл! – воскликнула я.
– Нет, я не собираюсь работать на полицейских частотах. Меня вообще интересует лишь ближайшая телефонная станция.
Он нажал несколько кнопок на цифровом пульте и выжидающе посмотрел на экран. Он долго не загорался, но потом вспыхнул мягкий свет и на нас взглянула заспанная ягуарка. Увидев Лонго, она бархатно зарычала и исчезла. Ей на смену пришёл КУ-У.
– Лейтенант Торнадо? – удивился он и зевнул, распахнув огромную розовую пасть с устрашающими клыками. – Что вам не спится?
– Лизар работал на вас? – деловито поинтересовался Лонго.
– Работал? Если вы говорите, что работал, то, значит, работал, – изрёк КУ-У.
– Так да или нет?
– Я считал, что он на меня работает, но, если вы говорите, что работал, стало быть, это было в прошлом. Раньше работал, но сейчас не работает.
– Это вы дали ему приказ убрать меня?
– Полицейского? За кого вы меня принимаете!
– Бросьте, КУ-У. Вы прекрасно осведомлены, что меня лишили звания и теперь ловят по всему городу.
– Неужели? – равнодушно спросил старый тигролев и вдруг свирепо оскалился: – Где мой сын, Торнадо, или я не ручаюсь за свою позицию в этом деле!
– Мне, по-прежнему, очень жаль, – невозмутимо ответил Лонго.
– Ни черта вам не жаль, – вяло отозвался моментом успокоившийся старик. – Ни моих чувств, ни моих седин… Но я не в обиде на вас. Вы отличный полицейский. Я ответил на ваш вопрос?
– Нет.
– До вас сегодня туго доходит, Торнадо. Как будто это вас подняли с постели среди ночи, а не меня. Вы отличный полицейский – это раз. В этом мире найти правду трудно, но не невозможно – это два. Если вы её найдете, то вернётесь в свой участок – это три. С какой стати я буду портить с вами отношения на всю оставшуюся жизнь – это четыре. Теперь ответил?
– Да.
КУ-У задумчиво посмотрел с экрана.
– А что, Лизар пытался вас убить?
– Да, но не смог. Он покончил собой.
КУ-У вздохнул.
– Глупый мальчишка. А впрочем, его жаль. А за что вас ловят?
– За попытку найти правду.
– Но ведь вы её найдёте, верно? Вы опытная ищейка, лейтенант. А где вам будет тяжко, поможет мисс Бентли. Вы ведь тоже ищейка, мисс, только другого масштаба?
– И другой породы, – усмехнулась я.
– Какой? – заинтересовался он. – Лейтенант, прошу прощения, легавый, хотя за что просить прощения, отличная порода! А вы?
– Скорее, сенбернар.
– Мощь и рассудительность, – удовлетворенно кивнул он. – Крепкие челюсти и тяжёлая лапа. При этом добродушие и благородство натуры. Мой сын бы вами заинтересовался.
– Почему вы так думаете?
– Интуиция, – вздохнул он. – Удачи вам, котята. Лейтенант, я жду вас у себя и желательно в форме. Вам идут золотые погоны.
– Спокойной ночи, КУ-У.
– Благодарю…
Экран погас. Лонго тут же набрал ещё один номер. На экране появился Клайд.
– О, чёрт! – воскликнул он. – Ты ещё в городе? Тебя же ищут, дубина ты этакая!
– Субординацию нарушаешь, дружок, – усмехнулся Лонго. – Или надеешься, что я не вернусь? Вернусь, не сомневайся!
– Не сомневаюсь, янычар чёртов! – проворчал Клайд.
– Поработайте на меня, ребятки. Быстренько пошли Хорна выяснить, что за капсулы крутятся возле стройки энергостанции. Наши или нет? И пусть их отсюда уберут. А ты моментом подними дело Галлахера и выясни, с кем он жил в Заире. Ну, женщина или приятель, понимаешь?
– Ты меня за щенка держишь, корифей? Я ещё днём всё это выяснил.
– Что ты сегодня такой грубый, Клайд? Ты уверен, что тебя сейчас не держат на мушке?
– Кончай валять дурака! Я замотался и устал. У Билли в Заире была девушка Сюзанна Браун, но сутки назад её нашли в квартире мёртвой. Умерла от приёма повышенной дозы наркотика, никаких следов насилия, никаких свидетелей, никакого дела. Всё чисто.
– Проклятье! – помрачнел Лонго. – Ладно, займитесь капсулами. Я подожду.
Ждать пришлось недолго.
– Это не наши капсулы, – сообщил Клайд. – Номера вообще не Мегаполиса. Едва на месте появились наши патрульные, как они рванули прочь со скоростью кошек, которым на хвосты привязали по громкоговорителю.
– На меня объявили большую охоту, Клайд. КУ-У божится, что не он. За мной гоняются чужие капсулы, нарушая атмосферу беспорядочными залпами и удирая при виде патрульных, и две тоненьких ниточки оказываются оборванными. Что ты об этом думаешь, малыш?
– Мне это не нравится, Лонго, – признался сержант.
– Мне тоже, Клайд. Но мы ещё увидимся, и я расскажу тебе, как выкрутился из этой ситуации. До встречи.
Не дожидаясь ответа, он выключил рацию и положил руки на штурвал.
– Полетим в одно местечко, где можно спокойно подождать… Значит, огонь на себя? Дьявол!
IX
«Олити» вынырнул из своего укрытия и сразу же резко взмыл в высоту. Через несколько минут стремительного полёта над крышами небоскрёбов, он приземлился на одну из них. Прямо перед его носом стоял временный каркасный гараж, чуть в стороне – стеклянный павильон. Я обернулась и с удовлетворением увидела позади кучу мусора, оставшуюся от пентхауза.
Лонго выбрался из кабины и открыл ворота гаража. Потом, манипулируя ключом, завёл флаер внутрь, так что мне пришлось прыгать из него на ходу. Потом ворота снова были тщательно заперты, и мы пошли к павильону.
Лифт в несколько секунд домчал нас до этажа, где прямо перед нами оказалась дверь с надписями на нескольких языках, гласящими одно: «Управляющий». Лонго нажал на кнопку звонка и, прислонившись к дверному косяку, стал ждать эффекта. Тот не замедлил последовать. Дверь отворилась, и на пороге возник ещё не старый мужчина в тёплой пижаме, с растрёпанными волосами и добрыми глазами сказочника из детского фильма.
– Это вы, господин лейтенант? – удивился он и покосился на меня.
– Нам бы нужно где-нибудь переночевать, господин Антрен, – произнёс Лонго.
– Да, конечно, – закивал тот и куда-то исчез, оставив дверь открытой. Через несколько секунд он вернулся с ключом. – Двенадцатая квартира в восьмом боксе на двадцать шестом этаже, господин лейтенант.
– Благодарю вас, – Лонго взял ключ, и повернулся к лифту.
– Прошу прощения, господин лейтенант, – остановил его Антрен.
Лонго обернулся.
– Видите ли, господин лейтенант. Сегодня приходили люди из префектуры. Они велели позвонить, если вы появитесь. Я, конечно, не стану звонить, если вы не скажете, что я должен это сделать.
– Вы должны позвонить, – вздохнул Лонго. – Но в таком случае нам придётся провести ночь на улице.
– Бог знает что происходит! – воскликнул тот. – Или в мире не осталось справедливости, или власти сошли с ума!
– Они просто ошибаются, господин Антрен. Скоро они это поймут, но до того нам придётся избегать встреч с некоторыми людьми.
– Я никуда не стану звонить! Живите хоть целый месяц.
– Спасибо, господин Антрен.
– И ещё, господин лейтенант. Я прошу вас не искать другую квартиру! Ваш пентхауз будет восстановлен в течение недели. Мы всё сделаем там так же, как прежде, если вы не пожелаете что-нибудь изменить.
– Пусть всё будет, как прежде, – улыбнулся Лонго.
Улыбка исчезла с его лица, как только сдвинулись створки лифта.
– Ничего не понимаю! – воскликнул он. – Антрен всегда был предупредителен и вежлив. Я надеялся, что эти парни ещё не появлялись здесь и ему ничего не известно, но чтобы так… Он же меня почти не знает!
– Он тиртанец? – уточнила я. – Тогда всё ясно. Было бы странно, если б тиртанец донёс на того, кто попросил у него помощи, даже если б он точно знал, что этот кто-то закоренелый злодей. Я вообще иногда поражаюсь, как они умудряются жить в космосе со своей доверчивостью и безоглядной добротой. А как они живут здесь?
Квартира была небольшая: комната, мебелированная в виде спальни, тут же в нише кухонная плита, холодильник, мойка и синтезатор.
– Здесь что, нет окон? – поинтересовалась я, оглядывая слепые белые стены.
– Меня больше интересует, есть ли здесь душ. И на сей раз, я воспользуюсь им первый.
– На здоровье, – пожала плечами я, заглядывая в холодильник. – Пусто. А жаль. Надеюсь, что хоть пищевой синтезатор работает.
Лонго уже обнаружил дверь в ванную и скрылся за ней. Я возилась с синтезатором, когда в дверь позвонили. Проверив, легко ли вынимается из кобуры бластер, я открыла. На пороге стояла невысокая худенькая девушка в розовом халатике. У неё были глаза святой с картин итальянских мастеров эпохи Возрождения, а в руках она держала стопку белья.
– Здравствуйте, – тихо и кротко произнесла она.
– Здравствуйте, – ответила я и с трудом удержалась, чтоб не назвать её деточкой. – Входите, прошу вас.
– Меня зовут Янта, – сказала она, проходя в комнату. – Я дочь господина Антрена. А где господин лейтенант?
– Он принимает душ.
– Боже! – ужаснулась она. – Там же нет полотенца!
– Ничего страшного, – успокоила её я. – Господин лейтенант однажды уже попал в такое неловкое положение и, уверяю вас, вышел из него без малейшего ущерба для себя.
Она положила стопку на широкую белую постель, посмотрела на дверь ванной и, виновато улыбнувшись мне, пожелала спокойной ночи. Когда она ушла, я взяла полотенце и вошла в ванную. Лонго стоял под ледяным душем с видом раннехристианского аскета, на которого нисходит божья благодать.
– Кто приходил? – не открывая глаз, спросил он.
– Янта. Принеслабельё и, в частности, полотенце.
– Повесь туда.
Он ни жестом, ни взглядом не показал куда, но я догадалась, что он имеет в виду вешалку. Выполнив указание, я снова обернулась к нему. От душа так и несло холодом.
– Ты не заледенеешь? – поинтересовалась я, осторожно подкручивая кран с горячей водой, но пока не трогая рычаг переключения.
– Тёплая вода для младенцев и женщин, – ответил он.
– Конечно, – согласилась я. – Только настоящий мужчина может выдержать холод горных рек, текущих с ледников. Это настоящее испытание на выносливость.
– Не преувеличивай. Просто холодная вода бодрит.
– Лучше всего бодрит контрастный душ, дорогой, – произнесла я елейным голоском и повернула рычаг.
Уже выскочив из ванной и захлопнув за собой дверь, я услышала позади рёв разъярённого тигра. Тигр появился через минуту, свирепый, как пара леопардов, которых насильно напоили рыбьим жиром. Он к тому же был мокрый, как морской котик и, единственное, что сделал с полотенцем, это обмотал его вокруг бёдер.
– Смешно, да? – рявкнул он. – Лучше связаться со стаей голодных гиен, чем с коварной женщиной!
Он замахнулся на меня одной рукой, а второй мягко толкнул на постель. Я, смеясь, упала на спину. Он стоял надо мной и только качал головой.
– Ты ослепительно хорош! – заявила я, перестав смеяться и сделав серьёзное лицо. – И похож на египетского царевича.
– Не заговаривай мне зубы, – проговорил он. – Отправляйся. Теперь твоя очередь.
– Я закрою дверь на задвижку, – предупредила я, выбирая из стопки другое полотенце и что-то тонкое и голубое, похожее на занавеску.
– Не страшно, – кровожадно улыбнулся он. – Вон там, за той дверью есть парочка вентилей, которыми можно перекрыть, как горячую, так и холодную воду. Я устрою тебе контрастный душ!
Естественно, ничего он не устроил. Мне пришлось самой переключать рычаг, чтоб изобразить что-то похожее. Растёршись полотенцем, я сделала из занавески что-то вроде короткого сари и вышла из ванной. Лонго лежал на постели и смотрел в потолок.
– О чём думает мой царевич? – поинтересовалась я.
Он посмотрел на меня и тут же сел.
– Ты похожа на Аршар.
– Что это такое?
– Голубая лань – символ женской красоты.
– Это та, что с четырьмя рожками? – игриво уточнила я.
Он взял меня за руки и вдруг, резко потянув к себе, откинулся обратно на постель. Я упала ему на грудь, а он тут же обнял меня так крепко, что я едва могла дышать.
– По-моему, мой лейтенант думает не о том, – заметила я, когда он слегка разжал руки. – За нами охотятся по всему городу, а он…
– Я тебя люблю, – заявил он.
– Сейчас я растаю, – кивнула я. – Я тоже тебя люблю и потому не хочу, чтоб тебя убили.
– Ты хочешь, чтоб я сгорел от страсти?
– О, боже!..
– Это всё входит в мои планы.
– Что именно?
– Передышка для нас и немного нервный день для наших врагов. Пусть они нас поищут, попереживают, подёргаются. Пусть теряются в догадках, что я задумал. Они ведь сильно перетрусили, если объявили большую охоту. Что им какой-то лейтенант из периферийного участка, но они бросили против меня такие силы… Вот пусть эти силы немного поработают вхолостую. К следующей ночи они разогреются так, что, когда случайно на нас наткнутся, они решат, что их долгие поиски увенчались успехом, и им даже в голову не придёт, что мы сами подставились.
– У тебя есть план действий?
– Нет. Я ещё думаю.
– О чём?
– О тебе.
– Вот именно!
– Слушай! – начал закипать он. – У нас целый день впереди. Мы придумаем!
– Как бы ни так! Всё нужно придумать сейчас, иначе я не успокоюсь! Что нам нужно?
– Нужно, чтоб мы им вдруг быстро понадобились, но только живыми и невредимыми. Чтоб им вдруг позарез потребовалось поболтать с нами по душам.
– Так… – пробормотала я и принялась шевелить мозгами, но ему как раз в этот момент взбрело в голову меня целовать и, естественно, мои мозги моментом скрутились в изящную розочку, в которую по давней трубадурской традиции влюблялся соловей. – Это невозможно! – воскликнула я. – Пусти!
Высвободившись, я встала и отошла от постели, но мысли путались в голове. Я никак не могла сообразить, чем располагаем мы и какие сведения могут быть в распоряжении у наших противников. В конце концов, я решила, что всё нужно записать. Ручка лежала возле кровати на тумбочке, но блокнота, как всегда, в нужный момент там не оказалось. Я полезла в карманы своих джинсов и в заднем нашла какой-то листок. Сев за маленький столик, я уже собралась писать. Лонго присел рядом и с интересом спросил:
– Тебе что, не нужны деньги?
– А при чём здесь деньги?
Он молча выдернул из-под моих пальцев листок и, перевернув его, положил передо мной. Это был мой чек на миллион кредов.
– Вот он где, оказывается! – воскликнула я. – Он всё время лежал там, куда я его сунула на космодроме Изумрудной.
– Приятная неожиданность, да? – съязвил Лонго. – Ты его уже несколько раз выстирала вместе с брюками, но он не утратил ни внушительного вида, ни номинальной стоимости.
Я смотрела на чек и чувствовала, как в голове начинают вертеться колёсики. Это блаженное состояние, когда план сам по себе складывается, приобретает стройность, обрастает мелкими, но необходимыми деталями, снова захватило меня. Я некоторое время сидела, всё просчитывая, взвешивая все «за» и «против». Через пять минут я с облегчением вздохнула.
– Всё! План готов!
Лонго, с любопытством наблюдавший за мной, недоверчиво усмехнулся.
– Что, целый план?
– Можешь проверить, – обольстительно улыбнулась я. – Если у нас есть время.
– У нас нет времени, – покачал головой он и протянул мне руку. – Иди ко мне.
Х
Утром Янта принесла завтрак, и я усадила её с нами за стол. Она была чрезвычайно заботлива и внимательна, особенно к Лонго. Она интересовалась, будет ли он потом снова носить форму, и тут же заверяла, что штатский костюм ему тоже очень идёт.
– Янта, – проговорила я, когда она закончила восхищаться его мужеством и профессиональным чутьём, – у нас будет к вам небольшая просьба.
– Я сделаю всё, что нужно! – без колебаний заявила она с таким видом, словно ей предлагали мученическую смерть во благо человечества.
– Нужно совсем немного, – произнесла я. – Вот это – информационный кристалл из обыкновенного компьютера. Находящаяся на нём информация несущественна. Её нужно заложить в ячейку киберпочты, в блок отправлений по требованию. Желательно сделать это с терминала в общественном месте и подальше отсюда. Требование зашифровать паролем и поставить условие для получателя. Содержимое кристалла может быть получено только в том случае, если абонент назовёт пароль и переведёт на анонимный счёт, который вы откроете в каком-нибудь отделении Галактбанка, миллион кредов.
– Миллион кредитных единиц? – прошептала она.
– Да, – подтвердила я. – Счёт пусть тоже будет закодирован паролем. Вы всё поняли?
– Поняла, – кивнула она. – А какие пароли?
– Для банка что-нибудь несложное. «Синтезатор», например. А для киберпочты что-нибудь более экзотичное. Как ты вчера говорил, дорогой, Аршар? Вот «Аршар» и будет вторым паролем. Вы не перепутаете?
– Нет, что вы!
– Только прежде, чем заложить информацию в ячейку, убедитесь, что терминал, с которого вы это делаете, не попадает под обзор видеокамер. А лучше вообще наденьте тёмную куртку, старые брюки, опустите капюшон на самые глаза и не поднимайте голову.
Янта ушла, и нам осталось лишь ждать её возвращения и затем – вечера. Она вернулась и сказала, что сделала всё, что нужно. А когда на улице стемнело, мы попрощались с управляющим и его милой дочкой, поднялись на крышу и сели в наш отдохнувший «Олити».
