Текст книги "Дьявол"

Автор книги: Ланс Хорнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)

На следующий день на несколько часов произошла задержка в продвижении из‑за плохой дороги, по которой каравану пришлось спускаться с просторов саванн с чистым прозрачным воздухом в наносную низину с испарениями, поэтому, когда они подъехали к Базампо, солнце уже клонилось к горизонту. Опять им пришлось оказаться в джунглях, но если джунгли на границе с рекой досаждали лишь тучами насекомых, то эти наводили страх. Деревья с похожими на канаты лианами создавали почти непроходимую стену по обе стороны тропинки. И хотя солнце еще не село, в лесу было темно, как ночью, и лишь иногда они выходили на место, где прогалина между верхушками деревьев пропускала немного света. Рори охватило предчувствие тайны и опасности, знакомое по рассказам старика Джейми о лесах, населенных призраками. Он был почти уверен, что вот‑вот руки призрака материализуются из плотно переплетенной растительности и схватят его, разверзшиеся могилы исторгнут жуткие привидения, которые будут, крадучись, преследовать его. Болтовня обезьянок в верхних ветвях, когда они проходили мимо, заставляла бегать мурашки по коже Рори, а вид необычных паукообразных обезьян, свесившихся с лиан, наводил его на мысли о сморщенном старичке со странным образом скрюченными конечностями.

Они приблизились к берегам заболоченной реки, течение которой было недостаточным, чтобы сдвинуть толстую зеленую пленку, покрывавшую ее поверхность; а когда они подъехали ближе, Рори увидел группу воинов, выстроившихся вдоль тропы. Баба остановил коня, чтобы Рори поравнялся и ехал рядом с ним, так как до этого они ехали друг за другом. Баба сообщил Рори, что это был почетный эскорт, который будет сопровождать их в деревню. Каким‑то образом базампы были извещены об их приезде.

Рори был поражен видом этих людей. После таинственного леса он страшился встречи с базампами, потому что, учитывая увиденное на подступах к городу, они вряд ли оказались бы похожими на людей. Но эти воины представляли собой самую внушительную группу суператлетов, которую когда‑либо видел Рори. Все они были не старше двадцати лет, а их длинные тела были уже превосходно сложены и смазаны маслом так, что сияли, как отполированный эбонит в ярком свете заката. Отблески его играли на широченных мускулистых грудях с выкрашенными белой краской сосками, на выпуклых бедрах и на упругих, округлых ягодицах. На голове у каждого воина был высокий гребень из белоснежной обезьяньей шерсти, который увеличивал их и без того высокий рост почти до восьми футов. Гребень этот составлял все одеяние воинов, за исключением такой же белой длинной шерсти вокруг икр. У каждого было по длинному копью с бронзовым наконечником. А воин, с копья которого свисали длинные тесемки с чем‑то похожим на высохшие, сморщенные черные виноградины, пошел навстречу Бабе. Несмотря на красивые черты, у него было отсутствующее выражение лица с потусторонним взглядом, и Рори заметил, еще когда караван только остановился перед колонной воинов, что и у остальных была такая же отрешенность на лицах, как будто это были лишь пустые фасады прекрасных тел.

С первого взгляда было очевидно, что они не мусульмане, ибо нагота их показывала, что они не подвергались обрезанию. Совсем наоборот, они, видимо, даже кичились этим фактом, потому что в отвисшую крайнюю плоть у каждого было вставлено ажурное и тяжелое украшение из золота размером с яйцо, подвешенное на золотой цепочке. Именно под тяжестью этих украшений и оттягивались их казавшиеся чрезмерно большими половые органы, пока золотые безделушки не начинали бить по коленям. Вождь, тот, что был с украшенным копьем, сделал низкий, но никоим образом не раболепный, почтительный поклон Бабе и заговорил с ним на каком‑то незнакомом языке, то шепелявя, то срываясь на фальцет, который, казалось, совершенно не вязался с таким показным изобилием мужественности. Это не был язык хауса, потому что Рори еще не успел забыть то немногое, чему научил его старик Джейми, и к чему сам Рори уже добавил много новых слов из разговоров с Бабой.

Баба отвечал на том же языке, и довольно бегло, и во время разговора его голос делал те же самые музыкальные пассажи. По команде вождя остальные воины подошли, и каждый из них взял коня под уздцы. Молодой Геракл, подошедший взять под уздцы коня Рори, тупо уставился на него, пока Рори не откинул капюшон своего бурнуса. Его волосы каскадом ниспали ему на плечи, и это вернуло к жизни лицо молодого воина. Он стал показывать на голову Рори, что‑то быстро говорить и жестикулировать своим товарищам, пока они все не уставились на незнакомца. Моментально печать равнодушия слетела с их лиц, и они стали пересмеиваться между собой и показывать на него пальцем. Парень, прислуживающий Рори, отвесил низкий поклон, поцеловал кончик его бабуша и приподнял полу его бурнуса, открыв белую кожу икры Рори, после чего все воины снова защебетали и захихикали. По настоятельной просьбе остальных гид Рори послюнявил палец и провел им по ноге Рори.

– Они думают, что твоя кожа намазана белой глиной, – засмеялся Баба вместе с другими. – Такого человека, как ты, они никогда не видели раньше. Единственные белые люди, которых они видели, были мавры, а у них не такая белая кожа, как у тебя.

Воины, теперь проводники, провели лошадей вброд через реку в том месте, которое было известно только им, потому что тропа извивалась то влево, то вправо, но ни разу липкий зеленый ил не поднимался лошадям выше щиколоток. После перехода через реку они еще с милю вели лошадей. Тропа все глубже уходила в джунгли, пока наконец они не вышли на поляну, с которой открывался вид на деревню, нет, скорее поселение можно было назвать городом из концентрических кругов хижин, похожих на соты. Вперемешку со зловонием разлагающихся джунглей Рори почувствовал и ужасный запах отходов жизнедеятельности человека: гниющей пищи, человеческих экскрементов и едкого пота, – хотя, к своему удивлению, он унюхал лишь приятный запах трав от человека, шедшего рядом с ним. Затем, когда они проходили по тропинке дальше, Рори определил источник этого зловония. Это была огромная яма, из которой невозможно было выбраться из‑за частокола заостренных палок по краям, и, сидя в седле, Рори увидел, что яма заполнена людьми. Разглядывая несчастных обитателей, Рори заметил, к своему большому удивлению, что все пленники были молодыми, сильными и здоровыми мужчинами. Он предположил, что это был загон для рабов. Позже он выяснил, что это было на самом деле. Действительно, люди были рабами, но Рори не имел ни малейшего представления о том, как их будут использовать, и хорошо, что пока он оставался в неведении.

Когда они прошли мимо ямы, дорога резко вильнула влево, и вскоре отвратительный запах пропал. Они увидели еще одну обнесенную частоколом деревню из беленых хижин, напоминавших соты, и, хотя ворота охранялись такими же воинами, как и те, что сопровождали караван, Рори увидел женщин, подметавших дорожки вениками. Они так низко нагибались, что их обвислые груди мотались из стороны в сторону, а когда они ходили, то переваливались, как утки. Причина такой странной походки с широко расставленными ногами, как понял Рори, заключалась в том, что вокруг талии у них располагался металлический обод, к которому спереди и сзади был прикреплен еще один громоздкий обод, проходивший между ногами. При приближении каравана все женщины опустили головы. Лишь одна, у которой хватило безрассудства взглянуть на прибывших, получила сокрушительный удар тупым концом копья от одного из охранников и растянулась в пыли.

Пройдя загон для женщин, они вышли на чисто подметенную дорогу, по одну сторону которой стояли аккуратные беленые глинобитные хижины, а по другую – протекал извилистый ручей с чистой, прозрачной водой. Далее они шли вдоль ручья, который, судя по его берегам, оказался искусственным каналом. В канале купались юноши, брызгая на себя и на других и натирая бока чистым песком с берега. Они взглянули вверх и уставились на караван, в особенности на Рори. Надо сказать, что над всеми базампами как бы царило мрачное настроение, которое и купальщикам не позволяло улыбаться, пока они не увидели белую кожу и желтые волосы. Тут возникло такое же возбуждение, как и среди воинов‑гидов. Рори сделал вывод, что вода из реки подавалась в каналы от плотины, а каналы шли концентрическими кругами, становясь все меньше и меньше по мере их приближения к центру. Его поразили идеальная чистота хижин, отсутствие мусора, клумбы с цветами, а иной раз и с бронзовой подставкой, поддерживающей корзину, из которой поднимался сладковатый дымок фимиама. Слух об их приближении распространился среди купальщиков в канале, и теперь Рори встречали сияющие белозубые улыбки. Несколько парней махали ему руками, предлагая присоединиться к ним, а остальные вылезли из воды и стали на берегу, чтобы лучше разглядеть Рори.

Проводники продолжали вести их лошадей под уздцы вдоль постоянно сужающейся системы концентрических кругов, пока не пришли на открытое место с плотно утоптанной землей в самом центре города, и там, прямо в центре загона, Рори неожиданно обнаружил гораздо более внушительное строение, чем дома, которые они проехали. Строение было круглым, с толстыми глиняными стенами, раскрашенными в яркие цвета, с изображением эротических сцен на ослепительно белом фоне и с конусообразной, крытой соломой крышей. Круг из огромных резных и крашеных деревянных столбов, которые, бесспорно, имели фаллический смысл, окружал здание. Бока столбов были выкрашены в темно‑коричневый цвет, а выпуклые грибовидные верхушки – в темно‑бордовый. Все, кроме одного столба! Этот же, больше остальных, был выкрашен в белый цвет, а его выпуклая верхушка – в ослепительно ярко‑красный. Очевидно, именно этому столбу придавалось особое значение. Он был украшен букетиками увядших цветов, а верхушка сверкала от обильных поливов маслом.

Конь Бабы был остановлен как раз перед дверью в строение. Принцу и Рори помогли слезть с одинаковой участливой помощью. Два атлета, еще более внушительных размеров, чем те, что встречали их, вышли из строения и подняли свои копья над дверью, чтобы прибывшие могли войти. Они прошли через величественный портал, такой высокий, что даже белые гребни воинов не задели за перемычку.

Внутри строение – из‑за огромного размера его вряд ли можно было назвать хижиной – было освещено четырьмя позолоченными канделябрами из бронзы, высотой шесть футов каждый, со множеством свечей. Их искусная отделка выдавала испанское или итальянское происхождение, и Рори задал себе вопрос, какой дворец эпохи Возрождения могли они украшать, прежде чем попали в это глухое селение в Африке. Пышный позолоченный трон, по всей вероятности, того же происхождения, что и канделябры, стоял на возвышении из шкур леопарда, а на троне восседал негритянский юноша, облаченный в тяжелые одежды из золотых пластин. Руки и ноги его были украшены витиеватыми золотыми и белыми арабесками, а на голове неустойчиво покоилась золоченая корона, украшенная стеклянными камушками. Он был чрезвычайно красив какой‑то нагловатой, развращенной красотой, и тело его под золотым одеянием казалось не таким тонким и гораздо менее мускулистым, чем тела его воинов. Его манерность и все его поведение казались чрезвычайно женственными. В дополнение к короне он носил еще огромный черный фаллос, сделанный из гладкой кожи и пристегнутый ремешком к поясу. Этот громоздкий атрибут был замысловато украшен разноцветными бусинками. Когда он поднялся, это просто бросалось в глаза. Вокруг трона стояла, сидела, лежала по крайней мере дюжина величественных атлетов, каждый из которых был выбран за необыкновенно красивый облик. Они были так же наги, как и воины‑гиды, но на руках и ногах у них были навешаны варварские золотые браслеты, цепочки, а на шеях висели золотые кулоны. Все они носили золотые яички, свисавшие с гениталий, как и у воинов, но более крупные и украшенные драгоценными камнями. Они не обратили никакого внимания на появление незнакомцев, глядя только на стоящего монарха и тихо бормоча что‑то, – как чувствовал Рори, то были льстивые речи, адресованные молодому королю. Рори, однако, уловил одну или две фразы, восхвалявшие и его.

Баба низко поклонился. Затем, сделав шаг вперед, он взял в руки огромный искусственный фаллос и поцеловал его. Впервые Рори видел, чтобы Баба оказывал знаки внимания другому человеку. Но знак уважения Бабы был незначительным в сравнении со знаками, оказанными молодым королем, который сошел с возвышения и преклонил колени перед Бабой, обхватил колени Бабы руками и уткнулся лицом в бурнус принца. Когда он поднялся с помощью двоих слуг, то заговорил по‑арабски, но со странным акцентом:

– Слава священному оружию Базампо, мы счастливы, великий и прекрасный шанго, что ты вновь посетил нас. Уже несколько дней мы знаем о точном часе твоего прибытия благодаря предсказаниям наших провидцев. Нынешней ночью мы предсказали сияние луны и всех звезд, но их блеск не может сравниться с твоим, ведь ты же золотое солнце, а мы всего лишь серебряная луна, да затмит нас твой блеск и великолепие. Добро пожаловать, великий шанго. А кто сей прекрасный человек с белой кожей и золотыми волосами, сопровождающий тебя? Мы верим, что он является ответом на загадку великого белого столба перед нашим дворцом, который сегодня мы помазали пальмовым маслом и украсили цветами в честь его прибытия.

– Едва ли можем мы тягаться с блеском твоего величия, о король Галиа, – Баба льстил королю, о чем просил и Рори. – Твоя ослепительная красота затмит любого человека, которого мне приходилось встречать за время моих странствий; совершенство твоего лица заставляет меня смотреть на него с восхищением и изумлением, твое великолепие потрясает меня. А теперь я отвечу на твой вопрос, великий и неотразимый король. Он, с золотыми волосами, мой брат, еще один господин Сакс, из‑за дальних морей приехавший отдать дань уважения вашему величеству. Мы рады твоему приезду, – Галиа повернулся к Рори и подставил ему для поцелуя кожаный фаллос. – Мы ждали человека с волосами цвета начищенной меди, а у тебя волосы золотые.

Рори преклонил колени перед королем и поцеловал фаллос так же, как и Баба.

– Для меня большая честь видеть такого красивого юношу, как вы. – Рори решил, что вряд ли сможет что‑либо прибавить к цветистой лести Бабы.

– И я, мой господин Сакс, счастлив, что удостоился твоего расположения. Какие у тебя необыкновенно голубые глаза. Они цвета бирюзы, которую мы получаем в караванах из далекой Персии. Смотри, – он подошел к одному из юношей, стоящих у трона, и отстегнул у него свисавшее золотое яичко. Рори увидел, что оно оправлено голубыми камнями, а король поднял яичко, сравнивая цвет камней с глазами Рори, потом отдал его владельцу и занял свое место на троне.

– Увы, ваше величество, – Баба подождал, пока король усядется и слуга подложит подушки ему под спину, – мой брат сейчас в большой печали. Сопровождающий его слуга болен. Мы принесли больного сюда, чтобы твои знахари исцелили его. Мы знали, что если он доживет до встречи с вашим королевским величеством, то не умрет.

– Слуга, мой господин шанго? Простой слуга? Почему же тогда златовласый так беспокоится о слуге? Сколько ему лет?

– Около двадцати пяти, ваше величество, – ответил Рори.

– Тогда ему пора умереть. Никто, за исключением короля или мага, не должен жить дольше тридцати лет. Мы не верим в старость и смерть. Пусть он умрет, а я дам тебе десять слуг, и каждый из них будет лучше умирающего. Любой из моих слуг будет счастлив служить господину с золотыми волосами и бирюзовыми глазами.

Баба сделал шаг вперед, смиренно склонив голову. Он вспомнил о чем‑то, что говорил король.

– Ах, но, ваше величество, это совсем другое дело. Если бы этот человек был простым слугой, пусть себе умирает, но ведь он не простой слуга. Ты говорил о человеке с волосами цвета начищенной меди. У этого слуги именно такие волосы.

– А кожа у него белая? Кожа белая, как молоко, даже белее, чем мой господин с золотыми волосами?

– Именно так, ваше величество.

– Тогда мы ему поможем, великий шанго, и мы надеемся, что и он, и белый господин Сакс будут признательны. Мы надеемся, что они выкажут нам свою признательность. – Он повернулся к Рори: – Не так ли, мой господин? Отплатишь ли ты мне тем, чем я попрошу, если я спасу жизнь твоему слуге?

– Отплачу, ваше величество. Слуга этот мне очень нужен.

– И мне, – добавил король. – Ты говоришь, этот человек – твой брат, мой господин шанго? Как такое может быть, если твоя кожа темная, а у него светлая?

– Есть братство выше, чем братство по крови, ваше величество. Такое более великое братство и существует между мной и моим господином Саксом.

Король лукаво улыбнулся, перевел взгляд с Бабы на Рори.

– Ах да, – он медленно прикрыл один глаз, – понимаю. Здесь в Базампо мы хорошо понимаем. Очень хорошо, мой господин шанго. Очень хорошо.

Рори хотел исправить догадку короля, но решил ничего не говорить. Ему не терпелось, чтобы что‑то было как можно скорее предпринято в отношении Тима, и ему не хотелось, чтобы разговор уходил в сторону и касался их взаимоотношений с Бабой. По всей видимости, Бабой владели те же мысли.

– Позволь мне еще раз напомнить тебе, ваше величество, что человек с медными волосами умирает. Ты знаешь, король Галиа, какие чувства я питаю к тебе, и я знаю, какие чувства ты питаешь ко мне, так, может, оставим формальности и пусть твои знахари осмотрят больного?

Король скорчил гримаску неудовольствия и соскользнул с трона на возвышение, толкнув перед собой на колени юношу и сдвинув громоздкий фаллос так, чтобы юноша головой касался его ляжек. Затем открыто и без всякого стеснения он начал ласкать парня, после того как снял золотое яичко.

– С больными так скучно, великий шанго, но в случае с этим медноволосым нам следует немедленно что‑то предпринять. Я надеялся, что ты и твой брат скинете с себя сковывающие вас одежды и развлечетесь здесь, пока мои слуги будут купать вас. Но, раз ты просишь, мы должны спасать человека с медными волосами. Он красив, мой господин шанго?

Баба утвердительно кивнул.

– А он отплатит мне за спасение своей жизни?

На этот раз кивнул Рори.

Король продолжал манипуляции с лежащим рядом с ним слугой, не обращая никакого внимания на взоры Рори и Бабы. Когда парень громко задышал, король убрал руку, потянулся за салфеткой, которую подал ему другой слуга, вытер руки и оттолкнул свою жертву прочь. Он подозвал к себе другого слугу, но потом вдруг передумал, что‑то тихо сказал ему, после чего слуга подошел к двери строения и исторг громкий, с завыванием клич, который, как показалось Рори, был слышен в родной Шотландии. После этого слуга вернулся и лег рядом с королем.

Снова король стал развлекаться с новым слугой, игнорируя и Рори и Бабу, но на этот раз ему не пришлось закончить свои манипуляции. Страшное привидение появилось в дверном проеме, и король убрал руку, оттолкнув прочь парня, и сел, уставившись прямо перед собой. Рори повернулся, чтобы лучше разглядеть происходящее. Одной фигуры в дверях было вполне достаточно, чтобы напугать любого, ну а вид десяти таких чудовищ просто наводил ужас. Рори шагнул ближе к Бабе, ища защиты от неземного зрелища в близости и спокойствии этого великана. За исключением того, что фигуры двигались, у них не было ничего общего с людьми. На них были высокие треугольные деревянные маски, изображавшие ужасные осклабившиеся рожи, сквозь которые на Рори и Бабу смотрели два глаза. С головы до ног они были закутаны в длинные одежды из обесцвеченной травы, а вокруг шеи у них мотались отвратительные бусы из обезьяньих черепов, человеческих челюстей и сотен каких‑то высохших черных предметов, которые Рори заметил на копье предводителя гидов.

Если раньше Рори был поражен безукоризненной чистотой деревни и внутренних покоев королевского дома, то теперь он чуть не лишился чувств от отвратительного зловония, исходившего от этих существ. От них пахло падалью, экскрементами и потом, и Рори заметил, что король держал перед носом мешочек саше. Но было очевидно, что он относится с почтением к этому сборищу шуршащих, лязгающих и вонючих существ. Он медленно заговорил с ними на незнакомом языке, и они по очереди отвечали ему, пока король не повернулся к Бабе и не попросил его по‑арабски снять больного с носилок и положить на открытое место. Наступила ночь, но пространство было ярко освещено горящими факелами. Когда Тима положили на землю, воздействие опиума совершенно прошло, и бедный Тим, в изумлении и превозмогая боль, окруженный этими странными фантасмагорическими существами, потянулся к руке Рори.

– Они собираются убить меня, Рори, дружище?

– Они говорят, что хотят вылечить тебя.

Король с огромным болтающимся спереди фаллосом подошел и стал над Тимом. Он стал на колени, чтобы лучше видеть лицо больного.

– Он действительно красив, и волосы у него действительно цвета меди, кожа белая, как молоко. Мы спасем его.

– Рори, что они собираются со мной сделать? – взмолился Тим.

Рори пожал плечами не в состоянии ответить другу, но когда заговорил, в словах его звучала уверенность:

– Буду с тобой откровенен, Тимми. По тому, как обстоят дела с твоей ногой, сомневаюсь, что протянешь еще хоть день. Решать, конечно, тебе, но я бы на твоем месте позволил им делать с собой все, что захотят. Баба говорит, что они владеют какой‑то черной магией, какой‑то чудодейственной силой, и они действительно могут вылечить тебя, Тимми. Между нами говоря, это – самое проклятое место, где я когда‑либо бывал, и не скрою, что я сам напуган до полусмерти, но давай уж доведем дело до конца, а, Тимми?

– Ну, раз ты так говоришь, Рори.

Но теперь уже ни Тим, ни Рори не могли ничего поделать. За пределами круга из факелов гул и грохот барабанов прорезал тишину ночи и эхом откликнулся от близстоящих хижин, слившись в сплошную какофонию. Группками по два‑три человека обитатели деревни стекались на поляну. Даже женщины под неусыпной охраной воинов торопились своей странной переваливающейся походкой. Они столпились на противоположной стороне канала, который окружал открытое пространство перед дворцом. Никто не говорил ни слова, и Рори понял, что даже эти люди, знакомые с ритуалами, свидетелем одного из которых стал Рори, были напуганы.

Грохот барабанов продолжался, возрастая по силе и темпу до тех пор, пока Рори не почувствовал, как будто ему били молотком по барабанным перепонкам. Между облаченными в юбки из рафии лекарями, казалось, шло совещание вокруг костра, и один из них воткнул в пламя копье. После более возбужденного общения и дикой жестикуляции началось что‑то наподобие танца, заводилой в котором стал один из лекарей, танец его напоминал неуклюжие, прыгающие, скачущие движения: три‑четыре шага вперед, один‑два назад, а потом снова вперед. Заводила держал в руках сплетенную из травы бечевку, усеянную пучками попугаичьих перьев, конец которой волочился за ним по земле.

Теперь ряды воинов стояли как вкопанные, от страха завороженно глядя на бечевку в руках главного танцора. Мышцы их рук и ног нервно подергивались, а изо рта текли струйки слюней. И только после того, как предводитель процессии проходил мимо каждого трясущегося воина, тот расслаблялся. Однако, когда заводила обошел всех, так ничего и не произошло. Процессия, исполняющая эту странную джигу, извиваясь, стала двигаться вдоль канала, пока не достигла группы женщин. Они, в отличие от мужчин, не пытались скрыть своего страха, а молили магов о пощаде, не сводя глаз, как и мужчины, с бечевки. И опять ничего не произошло, и после того, как маги обошли всех женщин, они повернули обратно к костру, перед которым устроили ещё одно совещание.

Король, сидящий на резном табурете в окружении своих придворных, встал и подошел туда, где стояли Рори и Баба.

– Мы все очень счастливы, прекрасный шанго, что никто из наших мужчин и женщин не накликал зло на медноволосого. Да, мой господин шанго, он действительно красив, с кожей цвета молока и с глазами цвета жадеита. Сейчас Бора‑Боро послал людей к яме, чтобы привести одного из мужчин оттуда, потому что мы не можем возложить вину на кого‑нибудь из наших воинов. Мы рады, что никто из наших людей не повинен в болезни белого человека. Теперь нам не придется приносить в жертву одного из нашего племени.

– Нет, ваше величество, – ответил королю Рори. – В его болезни виноват я. Я нанес ему рану.

Не ответив Рори, король, забыв про свое величие, побежал туда, где стояли маги, и стал что‑то говорить им. По сигналу одного из магов снова забили барабаны, и маги стали надвигаться на Рори, танцуя свою джигу. Когда к нему подошел первый из них, Рори услышал, как барабаны пробили высокую громоподобную ноту и смолкли. Во внушающей ужас тишине он увидел, как мягкая бечевка вдруг поднялась с земли в воздух и застыла перед Рори прямая, как копье. Последовало оцепенение среди знахарей и короля, который опять уже стоял около Рори и Бабы и стал объяснять: – Теперь они знают, кто виновен в причинении зла, и они уверены, что ты навлек ранение не с плохими намерениями. Обычно приношение в жертву человека, виновного в болезни другого, исцеляет, но не бойся, великий господин Сакс, ты не только брат шанго, но и не виновен ни в каком зле. Поэтому Бора‑Боро выберет человека из ямы и возложит вину на него. Вся ответственность за ранение перейдет с тебя в сердце человека, которого мы подставим.

Пока они ждали, главный знахарь снял маску, и, к своему удивлению, Рори увидел человеческое лицо, торчащее из копны сушеной травы. Это было лицо старого человека, злого и развращенного, но в глазах светился огромный интеллект. Рори осенило, что это был единственный старик, которого он видел в деревне. Человек подошел к Рори, вызвав у последнего приступ тошноты, и пробормотал что‑то, чего Рори не мог разобрать.

– Он говорит, – перевел король, – что требует вознаграждения за исцеление твоего слуги. Он никогда не видел волосы такого цвета, как у тебя, и он может творить необыкновенные чудеса с их помощью. Ему нужен всего один волос.

Это была довольно дешевая цена, и Рори утвердительно кивнул, после чего старик вплотную подошел к нему и, выхватив из‑под своей травяной робы нож, отсек локон с головы Рори. Он медленно пропустил его сквозь пальцы и, очевидно удовлетворившись шелковистой мягкостью волос, улыбнулся Рори. Потом он вырвал пучок травы из своего костюма и аккуратно привязал локон к своим бусам. Взглянув на Рори и понимающе кивнув головой, он стал что‑то неистово искать среди пестрой мешанины своих бус и наконец нашел маленький круглый черный предмет, который он срезал и вручил Рори, что‑то говоря и жестикулируя.

– Бора‑Боро оказывает тебе большую честь, мой господин, – шепнул Рори король. – Он подарил тебе одно из яичек Амдулы, вождя карамангисов, который был очень храбрым человеком.

Рори благодарно поклонился, с отвращением ощущая кожаный мешочек в своих пальцах, потом полез внутрь своего халата и положил подарок в кошелек. Теперь‑то он знал, что свисало с копий воинов и что они носили на шее. Он сел на корточки рядом с Тимом и взял его за руку.

– Ну как тебе, Тим, худо?

– Я больше не могу. Ох, Рори, дай мне выпить еще того напитка. Я от него засыпаю и забываю про боль.

Ответить Рори не успел. На другой стороне поляны произошло движение, и четыре воина втащили в круг, освещенный костром, человека. Возможно, он был на несколько лет старше превосходных представителей этой деревни, но он был сильным, хорошо сложенным человеком; однако сейчас, охваченный лихорадкой страха, он представлял собой лишь презренное животное, охваченное ужасом. Никто не обращал внимания на его крики и мольбы, и снова ударили барабаны. Четыре воина подтащили его к тому месту, где лежал Тим, и заставили его стать на колени, тыча копьями ему в голени. Он сопротивлялся, но они заставили его в конце концов опуститься на колени. Сам Рори стоял на коленях, держа Тима за руку, и его лицо находилось всего в нескольких дюймах от испуганного «животного», которое обезумевшими от страха глазами уставилось на Рори, бормоча непонятные слова. Ритм барабанов стал еще неистовее и громче, и теперь все племя, и мужчины, и женщины, взорвалось пронзительным пением, которое походило на единый вой без слов. Один из знахарей схватил копье, лежащее в костре, и поднял его вверх, раскаленное докрасна. Держа его за спиной, он пошел туда, где на земле лежал Тим, и стремительным движением, таким быстрым, что ни Тим, ни Рори не поняли, что он собирался сделать, приложил железо к открытой ране на бедре Тима. Тим вскрикнул и попытался подняться, но два воина сели ему на плечи и сидели, пока наконечник копья прижигал оба края раны. Затем, отняв копье от раны, знахарь воткнул все еще дымящееся копье в тело коленопреклоненного человека, проткнув его насквозь от груди до паха. Два других знахаря схватили тело несчастного и голыми руками разорвали ему живот. Затем они опустили тело с разверзнутым торсом на ногу Тима, закрыв им рану. Стеблями травы они крепко привязали тело к ноге Тима и быстро и аккуратно отчленили руки, ноги и голову с ловкостью, свидетельствующей о долгой практике по разделке туш. Тут появился еще один человек с отрезом белой ткани, который знахари разорвали на узкие кусочки и прибинтовали ими безглавый, безрукий и безногий торс к ноге Тима так, что его совершенно не стало видно, а нога казалась одной гигантской опухолью.

Сделав носилки из рук, юноши унесли Тима, а Рори вместе с Бабой и королем последовали за приплясывающей и кричащей вереницей магов. Они подошли к маленькой хижине, отделенной от плаца перед дворцом несколькими каналами. Изнутри хижина освещалась коптящим факелом, в свете которого виднелась кушетка, покрытая шкурами животных. Осторожно, даже нежно, они положили на нее Тима. После этого началось еще одно совещание между колдунами и королем. На этот раз к ним присоединился Баба.

– Они говорят – он должен остаться здесь на несколько недель, – сказал Баба, поворачиваясь к Рори, – пока тело убитого ими человека не сгниет и не разложится. Это нужно для того, чтобы вытянуть яд из Тима. Нам придется оставить его, но я договорился с королем, чтобы с ним обращались со всем почтением, которое оказывалось бы мне. Наверно, тебе лучше сказать об этом Тиму, потому что они собираются что‑то дать ему, чтобы он заснул. Эти двое парней, – Баба показал на воинов, – будут ухаживать за ним. Они будут так присматривать за ним, как будто он сам король.