Текст книги "Правила мести"

Автор книги: Кристофер Райх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)

65

Полночь.

В доме на рю Сен-Мартен было темно, за исключением тусклого света в окне на верхнем этаже. Ночник, догадалась Эмма. В детской комнате. Сидя на корточках за каменной стеной, которая шла вокруг дома, принадлежащего Жану Грегуару, Эмма натянула на лицо вязаный шлем, аккуратно распределив прорези для глаз и рта. Колени болели.

Она провела в такой позе целый час, наблюдая, как в доме один за другим гаснут огни. Жан Грегуар перед сном прогулялся напоследок по саду – здесь поднял с земли лежащие не на месте грабли, там поставил к стене брошенный дочкой велосипед, – а потом, дойдя до заднего крыльца, с удовольствием выкурил сигарету. Это был некрупный человечек с узкими плечами и намечающимся брюшком. При взгляде со стороны он выглядел скромным и непритязательным, и лишь одна осанка – он расхаживал так, словно проглотил аршин, – напоминала о военном прошлом. Эмма сразу распознала в нем бойца и приняла решение нейтрализовать его первым. Воздух звенел от стрекотания кузнечиков. Где-то неподалеку журчал быстрый ручей. Невзирая на эти шумы, она отчетливо расслышала звук плотно закрываемой задней двери – даже уловила, как язычок замка вошел в паз. Секунду спустя Жан Грегуар открыл окно на боковой стене, чтобы впустить в старый дом прохладный ночной воздух.

Эмма посмотрела на часы. С того времени, как в доме погасло последнее окно, прошло сорок минут. Теперь начиналась игра в угадайку. Некоторые люди сразу крепко засыпают. Другим нужна для этого уйма времени. Можно войти в дом сейчас или повременить – риск одинаковый.

Одним плавным движением она выпрямилась и перепрыгнула через стену. Вокруг, в радиусе километра, не было ни души, но все равно она добежала до дома и прижалась спиной к стене. Выучка. Распределительный шкаф рядом с входной дверью не обнаруживал никаких следов охранной сигнализации. Задняя дверь была заперта.

Вместо того чтобы рисковать, применяя отмычки, она свернула за угол и направилась к открытому окну. Подоконник находился на уровне ее плеча. Убрав ставень, она прислонила его к опоясывающей дом каменной облицовке и заглянула внутрь.

Весь первый этаж, как оказалось, представлял собой единое пространство, лишенное перегородок, своего рода холл, который делился на функциональные зоны только с помощью мебели. Ближе всего стояли телевизор, диван и пара кресел. Направо был гарнитур для столовой. Прямо в центре холла наверх вела лестница, мешая разглядеть, что находится позади нее. Эмма предположила, что там кухня, к которой должна примыкать та самая задняя дверь, через которую вошел в дом, выкурив сигарету, Жан Грегуар. Она затаила дыхание и прислушалась. В жилище царила тишина.

Вдохнув, она ухватилась за подоконник, подтянулась и перелезла внутрь. Пол был деревянный, старый и покоробившийся. Она перенесла вес тела с левой ноги на правую. Половицы заскрипели. Сняв туфли, она положила их у окна. Секрет состоял в том, чтобы двигаться как можно быстрее. Все должно произойти молниеносно. Времени для колебаний не оставалось. Как и для того, чтобы строить какие-то новые планы.

Она пересекла гостиную и, перескакивая на цыпочках по две ступеньки сразу, быстро поднялась по лестнице. В правой руке она держала дистанционный электрошокер «Тазер», а в левой – пластиковые наручники. Заранее приготовленные куски клейкой ленты висели у нее на руке; закинутая за спину рабочая сумка не ограничивала движений.

Достигнув самого верха лестницы, она двинулась дальше. Потолок был низкий, коридор короткий и узкий. Двери стояли открытыми, справа и слева. Она помнила, что свет ночника был виден с восточной стороны дома, то есть с правой стороны коридора. Значит, Жан Грегуар и его жена спят в комнате слева.

Она просунула голову в дверь. Грегуар крепко спал, лежа на спине, и потихоньку похрапывал, приоткрыв рот. Жена лежала на боку, в нескольких сантиметрах от мужа. Эмма прошла на его сторону кровати, приставила «Тазер» к его обнаженной груди, и тот выдал разряд величиной десять тысяч вольт. Жан Грегуар дернулся и обмяк. Воздух наполнился запахом паленой плоти. Прежде чем хозяин дома затих, Эмма успела прилепить ему на рот кусок ленты. Левой рукой она сдернула одеяло. Уронив шокер на пол, она двумя руками попробовала свести его запястья вместе, чтобы надеть наручники. Это оказалось непросто. Одна рука Грегуара оказалась у него за спиной, практически под ним. Эмма попыталась его перевернуть. Но тут проснулась жена хозяина и, приподнявшись, рывком села в кровати. Эмма отпустила руки ее мужа и потянулась к «Тазеру». Электрошокера там, где она его бросила, не было – поверх него легло пуховое одеяло. Женщина принялась кричать. Эмма наотмашь ударила ее по губам тыльной стороной руки, потом, запрыгнув в кровать, прижала жену Грегуара к постели и заклеила ей рот лентой. Но та оказалась сильной и гибкой. К тому же ей придавал силы страх за детей. Она яростно отпихнула Эмму, отчего та, упав, растянулась на полу, но тут же вскочила на ноги. В глазах у нее рябило, в голове отдавались удары сердца. Жена Грегуара сползла с кровати, пытаясь оторвать приклеенную ко рту ленту. Убей ее,прозвучало в мозгу.

Рука Эммы нырнула в сумку. Ладонь легла на рукоятку пистолета, в то время как большой палец снял его с предохранителя. Мысль о девочке заставила ее опустить ствол. С быстротой и проворством кошки она протянула руку и ухватила женщину за волосы. Один жестокий рывок, и женщина рухнула на пол. Эмма припала на колено и опустила локоть на переносицу своей жертвы, обездвиживая ее.

Снова встала. Теперь ее дыхание стало тяжелым.

Эмма нащупала «Тазер» и ткнула им в плечо женщины. Мадам Грегуар вздрогнула, глаза ее закатились, а изо рта потекла слюна.

Эмма стояла, часто и тяжело дыша, по спине катился пот. Взглянула на Жана Грегуара. К счастью, тот по-прежнему оставался без сознания. Пройдя на его сторону постели, она застегнула наручники. Намотала еще ленты, на сей раз на лодыжки – теперь обездвижены и ноги. Вернувшись к его жене, Эмма проделала то же самое.

Дети спали в своей комнате. Эмма подошла к мальчику и остановилась. Свет ночника падал ему на лицо, и она увидела длинные красивые ресницы, нежные щеки. Волосы как у ангела, подумалось ей, когда она бросила взгляд на белокурые локоны. Три года. Он все забудет.

Затем она услышала из спальни родителей какой-то шум. Словно кто-то мычал. С таким звуком человек пытается освободиться от пут. Секундой позже последовал глухой стук от падения тяжелого тела. Это Жан Грегуар, скатившись с постели, плюхнулся на пол.

Внимание Эммы вновь сосредоточилось на мальчике. Быстрые и точные движения. Лента. Наручники. Она старалась не смотреть в испуганные глаза.

Девочка теперь тоже проснулась. Она села в постели, уставившись на Эмму. Та была точно видение из кошмарного сна. Дух смерти в черном. Слезы хлынули у ребенка из глаз.

Сколько ей лет? Эмма заколебалась. Шесть? Семь? Достаточно взрослая, чтобы запомнить. Достаточно взрослая, чтобы никогда не забыть. Эмме захотелось приободрить ее, сказать, чтобы не боялась, что все будет хорошо. Нелепая мысль.

Отмотав еще ленты, она заклеила девочке рот, а потом сковала ее запястья наручниками.

Затем Эмма покинула детскую, закрыв за собой дверь, и прошла в спальню родителей, где увидела, как Жан Грегуар пытается встать на ноги.

Еще раз ошибиться нельзя.

Тихонько прикрыв за собой дверь, она потянулась к пистолету.

66

Чарльз Грейвз вернулся к себе в кабинет. Взволнованный, он присел за письменный стол и позвонил помощнику.

– Соедините меня с Делакруа в Париже, – попросил он. Речь шла о его коллеге из французской контрразведки. – Если он дома и спит, разбудите. Дело не терпит отлагательств.

– Сию минуту, сэр.

Грейвз положил телефонную трубку и ослабил галстук. Ему стало не по себе, но вовсе не из-за того, что приходилось будить коллегу, а из-за крайней скудости сведений, которые предстояло тому сообщить. С таким же успехом он мог закричать, что к французскому берегу приближается цунами. Вот только к какому именно и где?

Во Франции имелось свыше семидесяти атомных электростанций. Кемпа предполагал, что для диверсии, скорее всего, выберут одну из новейших. Это, по его подсчетам, сокращало число возможных целей примерно до десяти, и то в случае, если Кемпа прав. Приказ об их эвакуации вызвал бы панику. Франция ни за что не произвела бы отключение такого количества электростанций на основании одного только предположения. Гордость наряду с прагматизмом заставили бы французов изображать смельчаков.

Зазвонил телефон, и Грейвз поднял трубку.

–  Бонсуар, Бертран, – произнес он.

– Простите, сэр, но это Дэн Бакстер, группа сбора вещественных доказательств.

– Да, мистер Бакстер, чем могу служить?

– Нам привалила удача. И очень даже немалая. Посчастливилось найти кусок монтажной платы телефона, использованного в качестве детонатора бомбы. Нам с ребятами повезло: мы сумели установить марку, а также модель сотового телефона и проследить, где он был продан.

– У вас есть его номер? – спросил Грейвз.

– Собственно, целых три, сэр. При покупке клиент приобрел сразу три сим-карты.

– Продолжайте, инспектор Бакстер.

И с замиранием сердца Грейвз очень старательно записал каждый из трех номеров.

Три телефонных номера. Это была золотая жила, его главная зацепка, и она же последний шанс. Грейвз пробежал по цифрам глазами, желая придать себе больше уверенности. Задача не казалась чересчур сложной: предстояло всего лишь отследить произведенные с телефона звонки, переключаясь с одного номера на следующий, и, таким образом, получить полную картину разговоров абонента. Если повезет, это позволит выявить сеть соучастников, которая выведет его на того, кто спланировал всю операцию, то есть либо на самого Сергея Швеца, либо на одного из его заместителей. В худшем же случае (увы, наиболее вероятном) номера будут представлять собой некий «закрытый контур», в котором каждый абонент контактирует лишь с двумя другими, телефонные номера которых уже и без того известны Грейвзу.

Грейвз позвонил в службу безопасности компании «Водафон». Он состоял в приятельских отношениях с несколькими ее сотрудниками, так что весьма обрадовался, когда в трубке прозвучал голос одного из прежних его сослуживцев из парашютно-десантной части особого назначения. Грейвз продиктовал прежнему товарищу по оружию все три номера и попросил предоставить ему исчерпывающую историю контактов по ним, а особенно проверить, не звонил ли кто с них или на них два дня назад, в одиннадцать часов двенадцать минут по Гринвичу.

Ответа долго ждать не пришлось. За все время пользования первой сим-картой на ее номер поступил всего лишь один звонок, причем именно в одиннадцать часов двенадцать минут по Гринвичу. Более того, эта карта после того стала числиться как технически неисправная. Под «технической неисправностью» в данном случае следовало понимать ее полное разрушение при взрыве. Грейвз пометил этот номер звездочкой. Он принадлежал телефону, использованному во взорванной бомбе в качестве детонатора.

Вторым в списке Грейвза шел номер, соответствующий сим-карте, с которой, собственно, и был сделан тот фатальный звонок. На оперативном языке Грейвз назвал бы его «телефоном террориста». Именно его и запечатлели видеокамеры наружного наблюдения на Виктория-стрит в тот момент, когда, производя взрыв, его держала в руке Эмма Рэнсом.

– И часто с него звонили? – осведомился Грейвз.

– Много раз. Всего сорок или пятьдесят звонков.

Грейвз не мог поверить своим ушам:

– Куда?

– Куда-то здесь, в Лондоне, потом в Рим. В Дублин. В Москву. В Ниццу. И наконец, в Сочи.

– Погоди-ка. Ты говоришь, в Москву?

– Да, в Россию с него сделано несколько звонков. Некоторые из них на мобильный телефон в Москве, как раз четыре дня назад. Еще один раз, в день самого теракта, звонили в Сочи.

Вот оно как. Выходит, Давид Кемпа все-таки говорил правду. У Грейвза не оставалось сомнений, что Эмма вступала в контакт с заказчиком, будь это Сергей Швец или какой-то другой высокопоставленный сотрудник ФСБ.

– А вы можете предоставить по всем этим звонкам GPS-координаты для обоих абонентов, точно указывающие, в каких местах они в тот момент находились?

– С точностью до городского квартала.

– Ну, так давайте. А как насчет звонков, сделанных в Париж?

– Я насчитал четыре таких, сделанных на городской телефонный номер наземной линии связи с кодом парижского региона.

– Городской номер наземной линии? Ты уверен?

Ответ оказался краток:

– Подожди, сейчас посмотрю адрес.

Грейвз принялся в смущении барабанить пальцами по столу. Продолжать звонить с той же сим-карты, которая использовалась в теракте, – приобретенной именно потому, что засечь ее представлялось делом практически невозможным, – было вопиющим нарушением всех правил. От этого за версту несло беспечностью и дилетантством и совсем не вязалось с той тщательностью, с которой была разработана кража компьютерных кодов МАГАТЭ.

– Номер зарегистрирован на имя некоего Г. Бахрейни, проживающего по адресу: рю Жан Матье, дом восемьдесят четыре… – Затем последовала пауза, а потом собеседник Грейвза издал торжествующий возглас и голосом, пресекающимся от волнения, закричал: – Чарльз, ты меня еще слушаешь?! Погоди-ка секундочку… Господи… Ну вот, мы его засекли.

– О чем ты? – спросил Грейвз.

– Как раз сейчас кто-то звонит на номер, зарегистрированный по данному адресу, с одной из тех «симок», про которые мы только что с тобой говорили. Аккурат в этот самый момент они беседуют.

Наверное, Эмма Рэнсом, подумал Грейвз.

– А прослушать можно?

– Увы, не получится.

Грейвз разочаровано вздохнул:

– А откуда звонят?

– И этого тоже не могу сказать. Вызов проходит через вышки мобильного оператора «Франс телеком», так что принимающий сигнал абонент находится в Париже или где-то рядом. Секундочку… Разговор только что прервался. Его длительность составила тридцать одну секунду.

– Свяжитесь с компанией «Франс телеком». Попросите их составить полный список звонков, поступивших на этот номер, и узнайте, сколько времени нужно, чтобы определить местоположение звонящего. Ордер мне удастся подписать к обеду. Это дело чрезвычайной важности, связано со взрывом на Виктория-стрит.

– Приступаю немедленно.

– Да, и что там с последним номером, который я тебе продиктовал?

– С тем-то? Он девственно чист. По нему не звонили.

Грейвза неожиданно посетило страшное предчувствие. Не звонили… пока.

– А можно этот телефон выключить? Ну как бы дезактивировать его… в общем, чтобы он не работал?

– Более чем уверен, что ребята из технической службы сумеют это сделать. Однако понадобится какое-то время, чтобы проследить этот номер по всей системе.

– И сколько на это уйдет?

– Управимся к полудню, самое позднее.

Еще половина суток. Не слишком здорово, но лучше, чем ничего.

– Большое спасибо. Я твой должник. – Грейвз повесил трубку и тут же начал звонить Кейт Форд. – Ну, где вы? – спросил он.

– В Эзе. Обыскиваю дом, в который заявился Рэнсом.

– Кому он принадлежит?

– Юридически он является собственностью маленькой компании под названием «VOR S.A». В компании числится всего лишь один директор по имени Серж Сименон.

– Серж Сименон. Сергей Швец. Имя совпадает. Что вы об этом думаете?

– О чем именно?

Грейвз рассказал Кейт Форд о своей встрече с русским шпионом по фамилии Кемпа и о той информации, которую он только что получил от сотрудника компании «Водафон».

– Телефоном продолжают пользоваться, и штаб операции находится в Париже.

– О боже!

– Нашли вы какую-нибудь ниточку, которая вела бы в Россию?

– Да тут у них в офисе прямо-таки склад газет, напечатанных на кириллице, да еще несколько компакт-дисков с записями русских певцов. Это что, совпадение?

– Конечно нет. Кстати, реактивный самолет еще в вашем распоряжении?

– Он на аэродроме в Ницце.

– Сколько времени понадобится, чтобы долететь до Парижа?

– Если потороплюсь, то три-четыре часа. Что вы хотите там предпринять?

– Облаву, – объявил Грейвз. – Начнем на рассвете.

67

Солнце встало в Париже в пять часов сорок две минуты. По дороге в город из аэропорта Шарля де Голля Кейт Форд залюбовалась, как его первые лучи освещают купол базилики Сакре-Кёр, стоящей на вершине холма Монмартр. Ее машина промчалась по Новому мосту, и от Сены повеяло приятной прохладой. Кейт успела заметить стоящий выше по течению собор Нотр-Дам. Дальше автомобиль покатил по лабиринту серых и неухоженных улиц. Это был другой Париж, совсем не тот, который ассоциировался с Лувром и Триумфальной аркой, – этот, скорее, походил на пришедший в упадок аванпост колониальной империи, с алжирскими кофейнями, левантийскими ресторанчиками и лавочками, торгующими западноафриканскими нарядами. По мере того как машина все более углублялась в пригороды, улицы приобретали мрачный, недружелюбный вид. Появилось немало черных от сажи бочек из-под нефтепродуктов, и дым от полыхавшего в них еще прошлым вечером пламени до сих пор витал над кварталами. На тротуаре, перекрывая проход, лежал на боку сожженный автомобиль. Вдоль обочин по улицам выстроились переполненные мусором баки. Повсюду в глаза бросались уродливые настенные граффити.

Машина свернула за угол и внезапно остановилась. Впереди улицу перекрывали полицейские автомобили. Там деловито расхаживали человек десять, они надевали пуленепробиваемые жилеты и шлемы, заряжали обоймы и магазины, просто проверяли оружие. Водитель, сержант из парижской префектуры, провел Кейт в угловое кафе на другой стороне улицы, где разместился временный штаб операции. Там она застала Грейвза, который, стоя у стола, разглядывал разложенные на нем отксерокопированные чертежи. По обе стороны от него она увидела каких-то людей в черном.

Это были полицейские из спецподразделения «Черные пантеры» – элитной боевой единицы французской полиции. В нем насчитывалось двадцать четыре человека, работали они круглосуточно и без выходных, а потому, чтобы их вызвать, достаточно было позвонить по телефону, разумеется лишь в таких случаях, как, например, сегодняшний.

– Их базой, – пояснял полицейский в черной штурмовой амуниции, пользуясь, как указкой, ножом «Кабар», – служит двухкомнатная квартира на десятом этаже. Она в конце коридора, по обеим сторонам от нее расположены квартиры соседей. Один вход, он же выход. В здании два лифта, но работает только один. Второй застрял между четвертым и пятым этажом. Лестниц две. Можно послать команду на самый верх, но как бы их не спугнуть.

– Лучше подняться по лестницам, – сказал Грейвз. – Брать живыми – у них может оказаться жизненно важная информация.

– Понятно.

Грейвз заметил вошедшую Кейт и сделал шаг ей навстречу:

– Наконец-то.

– Пришлось накричать на авиадиспетчеров, и они пошли на попятную. Похоже, вы тут целую армию подняли.

– Я насел на сэра Тони, а тот позвонил куда следует. Он был взбешен из-за бардака, возникшего в связи с вашим прилетом. Думаю, его вопли долетели через Ла-Манш даже без помощи телефонной связи.

– Она там?

– Зайдите и посмотрите. – Грейвз подвел ее к припаркованному рядом со входом в кафе неприметному фургончику. Внутри, в задней его части, перед скамейкой с мониторами и прочей аппаратурой, сидели двое полицейских. – Мы оборудовали пост наблюдения в здании напротив. Парочка инфракрасных камер да еще нацеленный на окна лазерный микрофон, чтобы знать, о чем они там говорят. Как выяснилось, внутри двое. Не спят и перемещаются по квартире.

– Ранние пташки? – съязвила Кейт и стала внимательно смотреть на самый большой экран.

Там, на зернистом фоне, виднелись два силуэта людей, снующих из спальни в гостиную и обратно. – Они?

Грейвз сощурил глаза, словно пытаясь увидеть в фокусе смазанные, нечеткие фигуры:

– Точно рассмотреть невозможно. У них опущены шторы. Но вполне вероятно, что да. Ведь он в городе. И она тоже.

– Швец в Париже? – осведомилась Кейт, которую во время перелета из Ниццы вкратце ввели в курс дела.

Ей дали добро на участие в операции по задержанию, хотя и ограничили ее роль «исключительно наблюдением».

– Они называют его Папиком. Я этого раньше не знал. Вот уж действительно папаша… Ходят слухи, он проявляет живой интерес к своим наиболее миловидным агенткам.

Как только Грейвз узнал, что за взрывом на Виктория-стрит и кражей ноутбуков с тайнами МАГАТЭ стоит Швец, он первым делом поставил об этом в известность Энтони Аллама. Тут же появилось на свет обстоятельное досье, в котором излагались все факты, указывающие на причастность Швеца к данному преступлению. Помимо того что с ним ознакомили премьер-министра, министра иностранных дел, а также шефов разведслужбы МИ-6 и лондонской полиции, эта информация ушла также в Управление Р, известное в МИ-5 под названием «Ред-Хаус».

– В «Ред-Хаусе» постоянно отслеживают, где в данный момент находится Швец, – продолжил тем временем Грейвз. – Так, вчера вечером они засекли прилет его самолета в парижский аэропорт Орли. И вот что еще: тот же самый борт приземлился в аэропорту Лутон, в сорока восьми километрах к северу от Лондона, в ночь перед взрывом.

– Значит, он присматривает за ходом операции лично, – отметила Кейт.

– Да уж. Его рук дело, как пить дать. Руководит ею из конторы, называемой «Управление С». Его перемещения соответствуют местам, куда звонила со своего телефона Эмма Рэнсом. Тут и Москва, и Сочи, и Париж. Самолет Швеца прибыл в Рим через два дня после того, как Эмма Рэнсом получила там ножевое ранение. В настоящий момент мы отслеживаем кредитную карточку, которой был оплачен больничный счет.

– Ее настоящее имя Лара, – уточнила Кейт. – Кстати, она русская.

– Так я и думал.

– Интересно, Рэнсом об этом знал? – спросила она.

– Мне это более чем безразлично.

Кейт указала на мониторы:

– А как насчет звука? Можно послушать?

– Шторы не позволяют воспользоваться лазерами. Никак не можем найти достаточно большую открытую поверхность стекла, чтобы получить чистый звук. – Грейвз похлопал по плечу ближайшего к нему техника. – Попытайся еще раз настроить микрофон.

Тот щелкнул переключателем, и фургон тут же наполнился бормотанием диктора, ведущего выпуск теленовостей, но различить голоса обитателей квартиры не представлялось возможным. Полицейский повертел ручки настройки, так что голос диктора стал потише, но его тут же заглушили аккорды классической музыки. Техник продолжил свои усилия, и вскоре послышался выкрикивающий что-то женский голос, которому голос мужской пытался что-то возразить.

– На каком языке они говорят? – спросила Кейт. – На русском?

– Понятия не имею. В первый раз такой слышу.

В этот момент в дверях фургона появился капитан французской полиции:

– Мы готовы начинать. – Он посмотрел на Кейт. – Вы с нами?

Кейт кивнула. Француз отдал какие-то приказания, и секундой позже подбежал его заместитель, держа в руках кевларовый бронежилет. Кейт надела его, сняв блейзер. Вставший позади Грейвз помог затянуть ремни:

– Можете, если хотите, оставаться здесь. Тут безопаснее.

– Да уж, – проговорила Кейт, явно давая понять, чтобы тот на подобное и не надеялся.

– Так хорошо? – спросил он, застегивая последнюю пряжку и похлопывая напарницу по спине.

– Прекрасно, полковник.

Вокруг них заканчивали последние приготовления «черные пантеры», эти вооруженные до зубов ниндзя двадцать первого века. Грейвз поправил собственный пуленепробиваемый жилет, затем вынул из надетой через плечо кобуры пистолет и вставил обойму.

– Хотите кое-что скажу? – спросил он. – Я никогда не стрелял из этой штуки со злостью.

– И на войне?

– Даже на войне.

Кейт вставила обойму в свой пистолет и большим пальцем сняла его с предохранителя.

– Могу похвастаться. Я завалила двух плохих парней.

– Убила?

– Нет, ранила.

Грейвз посмотрел на нее с восхищением, словно увидел впервые.

Полицейский капитан подозвал своих бойцов:

– Все готовы?