Текст книги "Правила мести"

Автор книги: Кристофер Райх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

53

Выйдя из гостиницы «Де Ла-Виль», Джонатан перебежал через улицу и нырнул в магазинчик на другой стороне. Там он купил две газеты, «Интернэшнл геральд трибьюн»и «Коррьере делла сера».На первой полосе первой же из них, англоязычной, была напечатана большая статья о взрыве бомбы в Лондоне. Джонатан в ней упоминался в качестве соучастника, но, к счастью, фотографии его там не приводилось. В итальянской газете статья о лондонском теракте была покороче и помещена не на первой полосе. В последнее время итальянские политики откалывали такие номера, что местных скандалов вполне хватало на все передовицы. Закончив просматривать газеты, он сунул их в урну и пошел вдоль по Ларго Плебисцито, главной улице города.

За то короткое время, что он пробыл в гостинице, прибрежный городок Чивитавеккья полностью пробудился к жизни. Помимо того, что он привлекал множество туристов своими античными руинами, это был также порт, куда заходили средиземноморские круизные лайнеры, везущие туристов в Рим. Еще раньше он насчитал не менее четырех пришвартовавшихся в здешней гавани лайнеров, да еще три стояли на якоре неподалеку от берега. Не меньше половины заполонивших улицу людей несли дорожные сумки, украшенные названием не одного, так другого круизного судна. Подобно мышам, спасающимся от пожара, они сейчас выплескивались из гостиниц, туристических автобусов и таксомоторов, чтобы устремиться по направлению к порту.

Прокладывая себе дорогу сквозь их ряды, Джонатан зорко следил, не появятся ли где полицейские. Вполне возможно, что Лацио уже передал в их руки документы, относящиеся к госпитализации Эммы. Какой-нибудь смышленый следователь вполне мог смекнуть, что предпримет в такой ситуации Джонатан, и прислать сюда наряды, поручив им прочесать всю здешнюю местность. Джонатан остановился, внимательнее присматриваясь к улице, по которой шел. Увы, ее запрудило слишком много народу, чтобы определить, нет ли среди этой толпы кого подозрительного.

Впереди он увидел вывеску гостиницы «Рондо». Проходя мимо, он покрепче сжал в кармане листок с французским адресом человека, забравшего Эмму из римской больницы и оплатившего ее счет в отеле. «Эзе, компания VOR S.A.». Но кто этот мужчина? Может, тот самый незнакомец, которого Джонатан мельком видел в Чивитавеккье много лет назад? Рэнсом, однако, не сомневался, что их связывали профессиональные интересы. Иначе зачем ему выплачивать по ее счетам такие астрономические суммы?

Помимо адреса во Франции, Джонатан совсем ничего не знал об этом типе – разве лишь что он постарше его, седой и говорит по-английски не то с британским, не то с немецким акцентом. Не тот ли это, кто подрядил ее устроить теракт? А если так, то не было ли покушение «Дивизии» на жизнь Эммы попыткой ее остановить? Джонатан вполне мог предположить, что если тот оказался тем самым другом, к которому Эмма в первую очередь обратилась за помощью, то он должен быть также врагом «Дивизии».

И все-таки оставался один вопрос, ключевой по отношению ко всем остальным. Кто она – Лара?

Где-то в отдалении он услышал визг шин. Хлопнула дверца. Он остановился как вкопанный и внимательно осмотрел улицу в обоих направлениях. Однако ничего тревожного не увидел. Нервы. Он вытер лоб. Дорожный знак впереди указывал, что рядом железнодорожный вокзал. Ближайшей к Эзе станцией была Ницца, и ехать до нее на поезде всего семь часов. Однако он не мог рисковать: ему в этом случае пришлось бы слишком долго пробыть в закрытом пространстве вагона. Нет, нужно выбрать другой путь.

Он продолжил шагать под гору в надежде затеряться в скоплении людей в районе порта. Сдаваемые в прокат автомобили не годились. Вопрос о путешествии автостопом также не стоял. Единственный способ туда добраться – это…

И тут он услышал приближающийся вой сирены. Она прозвучала достаточно близко, чтобы заставить его метнуться в сторону, однако, прежде чем он сумел определить расстояние более точно, звук внезапно оборвался. Он оглянулся и через плечо увидел, что в двух кварталах от него, на боковой улице, что-то происходит. Человек в темно-синем форменном мундире и таких же бриджах проталкивался через толпу прохожих. Двое других, следовавших за ним, тащили передвижной барьер вроде тех, которые применяются во время уличных беспорядков. То были карабинеры. Позади этой троицы шагало целое отделение. Вид у них был воинственный, на груди автоматы, фуражки надвинуты низко, по самые брови.

Джонатан прижался к краю улицы, заняв позицию близ одного из кафе. Из дверей торчал хвост длинной очереди. Он спрятался за людьми, ожидающими, когда их обслужат, и с чувством полной беспомощности наблюдал, как полицейские устанавливают поперек улицы заграждения. Их главный говорил что-то по рации, и было ясно, что он с кем-то координирует свои действия. Джонатан пошел в обратном направлении, держась поближе к стенам домов и витринам магазинов.

И опять он услышал их раньше, чем увидел. Лающий мужской голос отдавал отрывистые команды. Затем опять показались синие мундиры.

Панический страх сжал ему горло. Джонатан заколебался, не зная, куда идти. Наконец он развернулся и трусцой побежал назад, вниз, под уклон. Инстинкт подсказал ему еще раз попробовать пробраться к порту, где он сможет исчезнуть в толпе. Он уже приближался к концу улицы, когда метрах в двадцати от него остановился темно-синий «альфа-ромео» с эмблемой полиции. Следом подъехало еще несколько полицейских автомобилей. Джонатан оглянулся назад и увидел приближающуюся линию синих мундиров. Об отступлении нечего было и думать.

Боковых улочек, отходящих вправо или влево, здесь не просматривалось. Он поглядел вперед, вниз. Оживленное приморское шоссе проходило как раз позади остановившихся полицейских машин. И сразу же за его четырехполосным полотном начинался порт, причалы которого тянулись бесконечной каймой вдоль берега, уходя на юг и на север, насколько мог видеть глаз. Шоссе было перегружено, движение затруднено, и вереница машин и автобусов двигалась еле-еле, то и дело останавливаясь, изрыгая выхлопные газы в еще влажный утренний воздух. Джонатан словно застыл на месте, наблюдая, как полицейские вылезают из автомобилей и топчутся рядом. Все это время поток туристов и пешеходов двигался, обтекая его, вниз, к порту. Как бы поступила в такой ситуации Эмма?

Джонатан тут же нашел ответ. Да, иного выхода не было.

Переведя дыхание, он пошел в сторону полиции. Не опуская головы. Не отводя взгляд. На нем были солнечные очки, кепка-бейсболка – вот и вся маскировка. Передняя дверца «альфа-ромео» открылась, и из машины вылезла стройная белокурая женщина в черном брючном костюме с белой блузкой без воротничка. Несмотря на черные очки, он тут же понял, кто перед ним. Старший инспектор сыскной полиции Форд.

Он видел, как она, повернув голову, внимательно разглядывает толпу, как ее взгляд скользит по тому месту, где идет он. Вот она замирает, всматривается. Снимает солнечные очки и на расстоянии менее двадцати метров встречается взглядом с Джонатаном.

Скосив глаза, Джонатан увидел позади себя лес синих мундиров. Затем посмотрел в упор на Кейт Форд и побежал. Побежал прямо на нее, на «альфа-ромео», рядом с которым стояли, углубившись в разговор, по меньшей мере трое полицейских, не обращающих ни малейшего внимания ни на него, ни на саму Кейт Форд.

– Рэнсом, – окликнула она его, но голос ее прозвучал слишком неуверенно, слишком удивленно даже для того, чтобы просто привлечь внимание окружающих, не говоря уж о команде его схватить.

Джонатан прошмыгнул у нее под боком. Но когда он пробегал мимо, в груди его, помимо воли, вспыхнул неудержимый гнев. Ее неожиданное появление разозлило его, просто привело в ярость. Что она к нему привязалась? Ведь он же сказал ей, что не имеет к взрыву никакого отношения. Так почему же она с таким упорством продолжает настаивать на обратном? Поспешно и необдуманно Джонатан отставил в сторону локоть – и тот попал Кейт прямо в грудную клетку, опрокинув женщину на капот автомобиля.

О том, что произошло потом, он мог только догадываться. Времени остановиться и посмотреть у него не было. Полицейские, не понимая, что с ней случилось, и беспокоясь за ее жизнь, сгрудились вокруг, и это дало ему еще несколько драгоценных секунд, несколько драгоценных метров. Он хорошо знал, что удар в корпус она, черт побери, получила очень увесистый.

– Рэнсом! – Этот окрик прозвучал уже гораздо громче.

Поднажав, он перепрыгнул через бетонное ограждение и выскочил на проезжую часть, уворачиваясь от медленно движущихся машин. Стремительно помчался дальше. Впереди скопилась длинная очередь из грузовиков и автомобилей, ожидающих разрешения на проезд через охраняемые ворота, ведущие на территорию порта. Он принял вправо, чтобы обогнуть стоящий транспорт, и пронесся мимо караулки. Раздался пронзительный вой корабельной сирены – она ревела долго и громко. Впереди, в сотне метров от него, пассажиры какого-то лайнера начали сходить на берег. У следующего причала выстроился целый батальон автомобилей: они один за другим въезжали на громыхающую под ними погрузочную аппарель, а затем исчезали в чреве парома. Еще дальше по рельсам медленно катился поезд, а на его платформах высились грузовые контейнеры. Повсюду туда-сюда сновали грузовики, автопогрузчики, таксомоторы.

Но вот раздались и звуки полицейских сирен. Впереди него. Позади. Он запыхался и слишком устал, чтобы разбираться, где что происходит, а все его мысли перебивались ударами сердца, бешено колотящегося в груди. Он ощутил, как сзади мелькнула тень, почувствовал какой-то намек на движение и уголком глаза тут же заметил бегущего полицейского, совсем недалеко. Синий мундир – там, где синих мундиров, по идее, быть не должно. Парень моложе его, стройнее и спортивнее – настоящий спринтер, судя по ввалившимся щекам и отточенной технике бега. Джонатан поднажал, и ему вскоре удалось увеличить разрыв, но надолго ли? Рано или поздно шустрый бегун его непременно догонит.

Скорее, рано.

Джонатан споткнулся, и полицейский тут же оказался вровень с его плечом, даже протянул руку, чтобы ухватить за воротник. Джонатан наклонился вперед, словно пытаясь избежать захвата, но уже в следующий момент разогнул спину и выставил локоть – в сторону и назад. Удар пришелся итальянцу прямо в горло. Полицейский, пошатнувшись, остановился и, ухватившись за шею, рухнул головой вперед на серый асфальт.

Далеко впереди две полицейские машины, преодолев поребрик, выкатились на пристань. Там они остановились, надежно перекрыв ему проход вдоль причала. Полицейские стояли у машин, держа автоматы наготове. Джонатан свернул влево, принуждая налившиеся свинцом ноги бежать быстрее, и, с трудом пробившись через пешеходную дорожку, запруженную людьми, достиг широкого пирса, разделявшего два круизных лайнера. Пирс оказался подобен знаменитому «глазу бури» – в том смысле, что в этом уголке порта было совсем мало людей. Позади Джонатана их столпилось несколько сотен. Впереди – того больше. Но на этом безлюдном участке он наконец-то не увидел ни одного синего мундира.

Иди медленным шагом, и никто на тебя не оглянется,сказала ему однажды Эмма. Побежишь – сразу превратишься в мишень.

Пересиливая инстинкт самосохранения, Джонатан перешел на прогулочный шаг. Слева от него с борта круизного судна был спущен пассажирский трап, с которого выплескивался людской поток. Справа от него портовые грузчики руководили выгрузкой из глубин корабля дорожных сумок и расставляли их аккуратными рядами. Рядом просигналил автопогрузчик и прокатил мимо, перевозя огромный ящик.

Джонатан приблизился к самому краю пирса. На всем его протяжении, как он и предполагал, ниже основного уровня шла другая пристань, опущенная метра на два, куда через определенные промежутки спускались лесенки. Насколько ему было известно, она предназначалась для грузчиков и рабочих доков, обслуживающих стоящие в порту суда. Опершись рукой о край пирса, он спрыгнул на эту нижнюю пристань и сунул голову под настил. Пирс поддерживался сложной конструкцией из деревянных балок, напоминавшей затейливое кружево. Вода плескалась вокруг свай, облепленных мелкими рачками. Откуда-то из темноты на него уставилась крыса. Он побежал дальше, все время оглядываясь.

Затем он увидел как раз то, что нужно. В качестве защитных подушек, предохраняющих корпус океанского лайнера при швартовке, в порту Чивитавеккьи использовались огромные, в человеческий рост, буи, выполняющие роль кранцев, изготовленные из той же толстой черной резины, что и автомобильные покрышки. Совершенно круглые и полые внутри, они имели шесть метров в длину и три в высоту. Джонатан ухватился за край одного из них и запрыгнул внутрь. Делая один неуверенный шажок за другим, он постепенно достиг середины буя. Там он и сидел в течение всего следующего часа, прислушиваясь к вою то приближающихся, то удаляющихся полицейских сирен, к рассерженным голосам полицейских, отдающимся эхом в его убежище, пока наконец все разом не стихло.

И тем не менее он не дерзнул показаться в порту. Вместо этого он потихоньку выскользнул из буя и погрузился в морские волны.

Вода оказалась теплой и грязной. Он набрал в легкие побольше воздуху и нырнул.

Кейт Форд стояла на пирсе, уперев руки в бока. Прошло полчаса с тех пор, как Рэнсом очертя голову выскочил на шоссе поперек движения, а затем скрылся в порту. Там его след затерялся. Несмотря на все усилия более чем пятидесяти полицейских, беглеца так и не смогли найти. Даже теперь еще продолжался осмотр всех пришвартованных в Чивитавеккье круизных судов. Патрульные катера бороздили гавань во всех направлениях. Но надежды на поимку Рэнсома у нее практически не оставалось.

– Ушел, – сказала она.

Подполковник из корпуса карабинеров покачал головой:

– Не может быть. Мы загнали его в угол.

– Он уплыл, – ответила Кейт.

– Но здесь столько судов, – возразил ей карабинер, окидывая взглядом четырехпалубные лайнеры справа и слева от себя. – Это слишком опасно.

Чего не сделаешь, когда нет иного выбора,подумала Кейт. Она повернулась и зашагала назад, к главной улице.

– Пойдем, – позвала она. – Рэнсом добрался сюда раньше нас. Искал жену. Кто-то его непременно видел. А может, кто-то с ним даже говорил.

– С чего начнем?

Кейт развернула записи из приемного покоя, провела по листу пальцем и остановилась там, где говорилось, в каком именно месте подобрала «скорая» раненую женщину, сообщившую лишь свое имя – Лара.

– Гостиница «Рондо», – произнесла она.

54

Офисы Международной корпорации ядерной безопасности располагались на двадцать седьмом этаже небоскреба, находящегося в парижском районе Дефанс, где вовсю кипела столичная деловая жизнь. Корпорация позиционировала себя в качестве некоего «универсального магазина», который мог полностью удовлетворить запросы и частных компаний, и государственных организаций, и военных баз во всем, что касается обеспечения безопасности, предоставляя им целый спектр соответствующих услуг. Но, как и следовало из названия, эта компания специализировалась в одной области: защите и охране атомных объектов.

Что касается АЭС, то корпорация подключалась к работе на стадии разработки концепции и сопровождала проект до самого конца строительства, разрабатывая и реализуя всевозможные меры безопасности, в которые входили контроль за непосредственным физическим доступом на станцию и выходом из нее (системы сигнализации, видеокамеры, пункты контроля биометрических данных), компьютерная безопасность, контроль за местонахождением на ее территории обслуживающего персонала, силовые охранные структуры и, наконец, мониторинг всех систем, связанных с критическими режимами работы, включая организацию хранения отработанного ядерного топлива. Не стало бы преувеличением сказать, что почти все основные производители электроэнергии на Западе, так или иначе, полагались на корпорацию, гарантировавшую безаварийную работу и безопасную эксплуатацию ядерных установок. До сего дня их доверие неизменно бывало оправданно. Ни одна из сертифицированных ею электростанций никогда не сталкивалась с такими неприятностями, как аварийное отключение, закрытие или иной инцидент. Все это промелькнуло в памяти Эммы Рэнсом, пока она пересекала широкую открытую площадку перед зданием, в котором расположилась штаб-квартира корпорации. У входа она поправила жакет и разгладила юбку. Черный костюм имел высокий разрез на бедре и глубокий вырез на груди, а также бирочку, свидетельствующую, что он представляет собой дешевую подделку фирмы «Диор». Таков был вкус Папика. Чрезмерная изысканность ему никогда не нравилась; хотя, по правде сказать, в его стране изысканность вообще была не в ходу.

Собираясь на задание, она распрямила волосы, ровно подрезала их до уровня плеч и выкрасила в черный, как вороново крыло, цвет. Надела карие контактные линзы и каблуки высотой десять сантиметров, потому что у настоящей Анны Шоль были карие глаза и рост сто семьдесят восемь сантиметров. Когда Эмма открыла стеклянную дверь и вошла в находящийся между первым и вторым этажом вестибюль с кондиционированным воздухом, она вовсе не боялась, что в ней могут признать мошенницу. Скорее, она опасалась не совладать со сверхвысокими каблуками и, сверзившись с их заоблачных высей, приземлиться на не слишком дорого упакованную задницу.

– Анна Шоль, – назвалась она, вытаскивая фальшивое удостоверение личности, в котором указывалось, что его предъявитель является сотрудником отдела инспекции безопасности, входящего в структуру Международного агентства по атомной энергии. – К Пьеру Бертелю.

Охранник довольно долго рассматривал ее бюст, по всей видимости желая убедиться, соответствует ли он фотографии на удостоверении, затем записал ее имя в журнал и сделал короткий телефонный звонок.

– Одну минуту, сейчас он спустится. А пока наденьте вот этот бейджик.

Эмма взялась за шнурок, прикрепленный к бейджику, и, надев через голову, повесила бейджик на грудь, после чего сделала шаг в сторону. Оговоренная минута прошла, за ней другая, и так продолжалось, пока не прошло десять минут. Наконец через турникет протиснулся высокий человек с бочкообразной грудной клеткой:

– Фрейлейн Шоль, я Пьер Бертель. Здравствуйте.

Эмма окинула его быстрым оценивающим взглядом. Дорогой темно-синий костюм. Коричневые ботинки, отполированные до зеркального блеска. Золотой браслет, виднеющийся из-под отложной манжеты. Пожалуй, чересчур много геля для укладки по-модному коротких волос. Лишние десять килограммов на некогда действительно впечатляющей фигуре, но боже упаси ему об этом сказать. Легкая хромота, которую этот господин пытается скрыть, – возможно, результат падения на корте для игры в сквош, но при случае выдаваемая за последствие давнего боевого ранения. А кроме того, у основания безымянного пальца наблюдался свежий отпечаток обручального кольца, явно снятого второпях, как только его взору предстал впечатляющий образ Анны Шоль, фотография которой содержалась в отправленном ему сопроводительном досье. Все это создавало образ сексуально озабоченного самца, вот уже лет десять как вышедшего в тираж, но еще мечтающего показать, что у него по-прежнему имеется порох в пороховницах. Она успела раскусить его буквально в мгновение ока.

– Я спешу, – ответила она, словно обдавая Бертеля ушатом холодной воды после его расчетливо-теплого приветствия. – Через два часа мне нужно быть в аэропорту Шарля де Голля. Пройдем?

Улыбка слетела с лица Бертеля.

– Прошу следовать за мной.

В кабине лифта он сделал вторую попытку завязать разговор:

– Насколько я понимаю, вы какое-то время пробудете во Франции. Где именно?

– Это конфиденциальная информация, о чем, полагаю, вам хорошо известно. Мы никогда не предупреждаем о наших проверках. Это особенно важно в свете инцидента, который имел место в Лондоне два дня назад.

– В Лондоне?

Эмма кашлянула и посмотрела в сторону. Она только что получила подтверждение тому, что слух об украденных кодах сюда еще не дошел. Как и следовало ожидать, их похищение предпочли счесть внутренним делом, которое надлежало уладить келейно между МАГАТЭ, с одной стороны, и производящими электроэнергию фирмами – с другой. Во Франции таковой была компания «Электриситэ де Франс». Разглашать данную сверхсекретную информацию запрещалось.

– А что произошло в Лондоне? – полюбопытствовал Бертель. – Вы имеете в виду теракт против Иванова? Мне об этом звонили весь день.

– Без комментариев. Если дело коснется вас, вы обо всем узнаете, и скорее раньше, чем позже.

Двери лифта раскрылись, и перед ними возникла еще одна пара дверей, на сей раз с дымчатыми стеклами, преграждающая проход в офисы. Бертель приложил ладонь к биометрическому сканеру. Точечный светодиод, мигнув, переменил цвет с красного на зеленый. Ее спутник тут же назвал свое имя. Теперь и второй светодиод стал зеленым. Раздался едва слышный щелчок, и замок открылся. Бертель распахнул дверь:

– Сюда, пожалуйста.

Эмма отметила про себя, что меры безопасности здесь приняты серьезные. Сканер ладони в сочетании с анализатором голоса – это новое защитное устройство, а ведь известно, что со всеми новинками вечно что-нибудь случается. Она прошла следом за Бертелем по людному коридору. Кабинет Бертеля был просторен и со вкусом обставлен, из окон открывался вид на Эйфелеву башню, за которой простиралось Марсово поле, а далее виднелись Дом инвалидов и Нотр-Дам.

– Я позаимствовал наиболее существенные сведения прямо из вашего венского досье, – проговорил Бертель, усаживаясь за хромированный письменный стол со стеклянной столешницей, – и взял на себя смелость заранее заполнить бланки. Не соблаговолите ли прочесть и на всякий случай проверить еще раз, нет ли каких-нибудь ошибок.

Эмма элегантным жестом надела очки для чтения и положила папку на колени. Бланки были напечатаны на фирменной бумаге с шапкой, украшенной логотипом «Электриситэ де Франс», корпорации, ведающей эксплуатацией французских атомных электростанций, и имели заголовок «Заявка на выдачу служебного пропуска». Работники станций обычно называли его «атомным паспортом». Обладатель такого паспорта имел возможность пройти на любой объект без предварительного уведомления и сопровождающих лиц. В атомной промышленности работали профессионалы самой высокой пробы. Поэтому инженеры часто переезжали с одной станции на другую, если там требовались их уникальные знания. Например, инженер, знающий, как надо запускать и останавливать энергоблоки, мог посетить до десяти электростанций только за один год. Специалист по программному обеспечению, ответственный за информационные технологии, делал это еще чаще. Слишком уж много потребовалось бы денег и времени, чтобы обеспечивать на каждой отдельной АЭС полный комплекс проверок для каждого работника или служащего. Потому всякий, кого считали достойным работать на французских АЭС, проверялся на благонадежность в Международной корпорации ядерной безопасности, где ему выдавался документ на право беспрепятственного доступа на все атомные электростанции страны, что объясняло, почему этот пропуск окрестили «паспортом».

Приложив указательный палец к дужке очков, она принялась тихонько по ней постукивать. При каждом ударе миниатюрная камера, замаскированная под винтик, соединяющий дужку с оправой, делала снимок и пересылала его на удаленный сервер, истинное местоположение которого не знала даже она сама. Глаза Эммы пробегали строчку за строчкой, в которых указывались ее имя, фамилия, домашний адрес, телефон, номер социального страхования, а также информация о внешних приметах.

– У нас отсутствуют данные для одной лишь графы, – сказал Бертель. – Мы добавили ее совсем недавно.

– Вот как? – удивилась Эмма, не отрывая взгляда от листка, и ее сердце замерло.

– Имена ваших родителей и их нынешнее место жительства.

– Они скончались, – ответила она. – Уверена, это отражено в документах.

Бертель порылся в бумагах:

– Пауль и Петра… Я не ошибся?

Эмма метнула в него колючий взгляд:

– Моих родителей звали Алиса и Ян.

Бертель пристально на нее посмотрел:

– Совершенно верно, фрейлейн Шоль.

Эмма поняла, что интервью, благодаря ее неугомонному ревизору, рискует затянуться на неопределенно долгий срок. Последний вопрос был явным экспромтом и не входил в стандартную рутину проверки благонадежности. Этот Бертель решил наугад забросить удочку. Она закончила читать документы, затем, собрав листки в аккуратную стопку, положила их ему на стол.

– Может, продолжим? Как я уже говорила, у меня мало времени.

– Осталась только ваша подпись.

– Конечно.

Эмма расписалась, затем встала и окинула кабинет нетерпеливым взглядом.

Бертель перво-наперво провел гостью в помещение, где ее сфотографировали, затем в другое, где под разными углами просканировали отпечаток ее ладони. Наконец, в третьем сняли отпечатки всех пальцев. Эмма осведомилась, нужен ли отпечаток ее голоса для последующей идентификации, но ей сообщили, что систему распознавания голоса установили только недавно и лишь в офисах корпорации, тогда как на электростанциях по-прежнему полагаются преимущественно на трехмерное изображение ладони.

Затем они вернулись в кабинет Бертеля.

– Изготовление пропуска займет еще несколько минут. Не позволите ли предложить вам чашечку кофе? Он подкрепит ваши силы.

– Нет.

Эмма повернулась к Бертелю спиной и занялась разглядыванием фотографий на полке шкафа. На некоторых из них был изображен хозяин кабинета в камуфляжной форме, с автоматом на груди, явно в тропической местности.

– Как, вы были в Конго, в Катанге? – вдруг воскликнула Эмма.

– Ну да, – подтвердил Бертель.

– Мой брат Ян тоже туда попал. Вместе с Иностранным легионом. Сержант Ян Шоль. Служил под командованием полковника Дюпре.

Бертель подскочил к ней и выхватил фотографию:

– Правда? Я побывал там в девяносто первом и девяносто втором – парашютно-десантные войска. Ян Шоль? Увы, я его не встречал. Конечно, я знаю полковника Дюпре. Ваш брат должен гордиться, что воевал под его началом.

– Ян погиб.

– В Конго?

Она кивнула и слегка наклонила голову – совсем чуть-чуть.

– Я вам сочувствую. – Бертель положил руку ей на плечо, и Эмма ее не стряхнула.

– Пожалуй, я все-таки выпью кофе, – промолвила Эмма. – И может, съем каких-нибудь свежих фруктов.

Бертель продиктовал заказ секретарше. Вскоре появились кофе и фрукты. Завязалось общение. Бертель подробно рассказал ей о своей фактической работе в компании, которая заключалась в организации учений, имитирующих нападение на различные атомные электростанции во Франции, в Германии, а также в Испании. Важнейшей задачей было обучить военизированные формирования станций отражению всевозможных видов нападения. Для этого Бертель поставлял вооружение, разрабатывал тактику, проводил тренировочные занятия.

Эмма благосклонно его выслушивала, однако ее интерес оставался исключительно профессиональным. Когда Бертель дотронулся до ее запястья, как бы приглашая обратить особое внимание на некое высказанное им положение, Эмма убрала руку и отодвинулась подальше, давая понять, что не желает подобной близости. Опыт показывал, что равнодушие должно лишь подстегнуть такого, как Бертель.

– Думаю, ваша работа в свете всего происшедшего еще более осложнится, – сказала она.

– Что вы хотите этим сказать?

– Могу я рассчитывать на ваше молчание?

– Я буду нем как рыба.

Эмма помедлила, как бы взвешивая его клятву на воображаемых весах.

– Ладно, слушайте, – продолжила она. – После того как в Лондоне взорвалась заложенная в автомобиль бомба, были эвакуированы все находящиеся поблизости правительственные учреждения. Как раз в это время в одном их них проходило совещание, в котором принимали участие кое-кто из наших людей и британские чиновники. Когда они покинули здание, кто-то выкрал несколько наших ноутбуков. Мы не думаем, что с этим связана какая-либо угроза безопасности АЭС, но и не можем позволить себе рисковать. В ноутбуках содержались аварийные коды для перехода на управление АЭС вручную.

– Коды преодоления вето на ручное управление… вы не шутите?

Эмма, заметно посерьезнев, кивком подтвердила сказанное:

– Я говорю это, потому что высоко ценю проделанную вами работу. – И тут она в первый раз посмотрела ему прямо в глаза. – Думаю, вы человек, которому можно доверять.

Бертель ничего не мог вымолвить в течение нескольких секунд, но Эмма заметила, как его подбородок слегка приподнялся и он шире расправил плечи, словно ему доверили тайну подвесок королевы.

– Ваш секрет умрет вместе со мной.

– Случилась большая беда, – продолжила Эмма доверительным тоном. – И надо как можно быстрее устранить ее возможные последствия.

– Вам потребуется заменить все коды.

– И перепрограммировать системы безопасности. Хорошо еще, что не понадобится производить остановку энергоблоков.

– Так вот в чем причина вашего столь неожиданного визита, – проговорил Бертель. – Вы хотите проверить, не происходило ли каких-нибудь попыток взломать систему безопасности станции.

– Я не могу этого комментировать, мсье Бертель, – произнесла Эмма особым тоном, каким говорят с коллегой – человеком, равным по положению. – Скажу одно: собираться в командировку пришлось настолько спешно, что я даже не успела связаться с «Электриситэ де Франс» и выяснить имена всех начальников службы охраны на тех АЭС, которые мне предстоит посетить.

Существующие правила требовали заранее информировать шефов службы безопасности перед каждой инспекцией. Их подразделения функционировали в автономном режиме, не завися ни от кого, и это было одним из элементов той системы сдержек и противовесов, которая помогала преодолевать самоуспокоенность и гарантировала, что при эксплуатации АЭС буква закона будет соблюдаться неукоснительно.

– Так, значит, неожиданная специальная инспекция? Вы нагоните на них страху.

Эмма посмотрела ему в глаза, но ничего не ответила.

Бертель понял намек:

– Список начальников службы охраны? Это несложно. – Он тут же вскочил с кресла. – Какие станции вас интересуют?

– Заранее не уведомив начальство из «Электриситэ де Франс»? У вас могут возникнуть проблемы.

– Называйте АЭС.

Эмма одним духом выпалила названия пяти расположенных в разных частях Франции атомных станций, среди которых фигурировала и «Ла Рень», и добавила:

– Однако если кто-нибудь из них узнает…

– Увы, в создавшемся положении инспекция действительно должна проводиться без предупреждения. Другого выхода у нас нет, – возразил Бертель, не терпящий, когда его действия ставили под сомнение. – Обещаю, что ваше появление окажется для всех полной неожиданностью. Это как раз то, что нужно. Превентивная профилактика – вот единственный способ заставить их быть всегда начеку.