Текст книги "Правила мести"

Автор книги: Кристофер Райх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

63

Кейт Форд выпрыгнула из вертолета «Экюрей» на обочину, как только полозковое шасси коснулось земли. Наклонив голову, она подбежала к небольшой группе полицейских, стоящей на другой стороне дороги.

– Где все? – спросила она.

– В доме, – перекрикивая шум двигателя, ответил один из них, провожая гостью до белого «рено» с оранжевыми флюоресцентными полосами – знак его принадлежности Французской национальной полиции. – Вы опоздали. Поедемте со мной. Я вас туда отвезу. Меня зовут Клод Мартен.

Кейт пожала ему руку и тоже представилась.

– Что значит – опоздала? Вы должны были меня ждать.

– Мсье комиссар начал нервничать. Он не мог допустить, чтобы Рэнсом ускользнул.

Вот оно что. Сперва Рэнсом ускользнул от англичан. Потом от итальянцев. Мсье комиссар не мог допустить, чтобы он ускользнул и от французов. Он решил показать, что его полицейские знают свое дело. Все очень просто.

– Значит, Рэнсом там?

– Мы не уверены, но его мотоцикл припаркован рядом, у дороги.

Кейт кивнула и отвернулась, пытаясь скрыть досаду. Перелет во Францию прошел под аккомпанемент дипломатических пререканий. То и дело приходилось звонить из Скотленд-Ярда во Французскую национальную полицию, из МИ-5 – в Управление территориальной безопасности, то есть французскую контрразведку, сокращенно – ДСТ, а затем уже в другой последовательности опять сводить по телефону все четыре службы. Французы очень настороженно отнеслись к перспективе бессмысленной погони, к попытке настигнуть беглеца-иностранца, который находится непонятно где и, скорее всего, едва ли вообще пересек границу их страны. Целый час ушел только на обсуждение того, мог ли Рэнсом преодолеть столь большое расстояние за столь короткое время. Еще час обсуждали, кто будет оплачивать операцию, Англия или Франция. В конце концов решили, что полиция департамента Приморские Альпы должна координировать свои действия с местной бригадой ДСТ, которая вылетит из Марселя. О том, кто оплатит счет, договорятся позднее.

– Сколько у вас там человек? – спросила Кейт, чувствуя, что холодок, который она ощущала внутри, пока летела из Италии, теперь сжал ее сердце ледяной рукой.

– Пять минут назад мы приказали двум нашим лучшим полицейским войти в дом, – сообщил ей Мартен, который, судя по погонам, имел звание капрала, а судя по нежному пушку на персиковых щеках и неуклюжей осанке, совсем недавно закончил университет. – И с десяток людей расставили по периметру.

Кейт показалось, будто она что-то не так расслышала:

– Но я просила о группе захвата ДСТ. Кажется, это было решено окончательно.

– Ну, я не знаю. Мы сами приехали только пятнадцать минут назад.

– Так здесь только местная полиция?

– Пока да.

И с чего это она вдруг так удивилась? В конце концов, она не у себя дома, в Лондоне, где можно, ничего не объясняя, вызвать на подмогу практически родную команду, чтобы, к примеру, устроить засаду на злоумышленников, собравшихся ограбить банк. Здесь же проводилась международная операция, а именно такие редко проходят быстро и без накладок.

– Как далеко отсюда до дома? – спросила она.

– Это в пяти минутах, но я домчу вас быстрее.

Кейт забралась на переднее сиденье. Мартен рванул с места, оставив на асфальте резиновый след не меньше метра длиной, и понесся по дороге так, словно это была трасса гонок «Формулы-1».

– Вы говорите, на дороге нашли припаркованный мотоцикл, а Рэнсома-то кто-нибудь видел?

– Точно не знаю, но, кажется, нет. В настоящее время мы устанавливаем наблюдательный пост на скале напротив… Правда, сейчас уже темнеет.

Автомобиль сделал последний резкий поворот и с визгом остановился. На крутом подъеме впереди них выстроилась вереница автомобилей: фургон, две полицейские машины, седан без опознавательных знаков, однако ничего свидетельствующего о присутствии контрразведчиков не наблюдалось.

Кейт вышла из автомобиля и поспешила к группе полицейских. Ее наскоро представили начальнику полиции и двум лейтенантам. Чисто мужская компания.

– Пять минут назад мы послали к входной двери двух наших ребят, – пояснил комиссар. – Внутри никто не откликается.

– Наблюдение установили?

– Нет, – ответил комиссар. – Но какая разница. Ведь вилла все равно окружена. Если он там, мы его сцапаем.

Кейт ничего не сказала. Слишком часто она сама говорила что-то подобное. Ситуация повторялась.

– В доме ведь есть телефон? Давайте позвоним, вдруг кто-нибудь ответит.

Комиссар метнул на нее злобный взгляд:

– Теперь слишком поздно.

И он показал на склон скалы, где шесть человек в полицейской форме и кевларовых бронежилетах окружали дом. Четверо из них встали у главного входа, двое других взобрались на террасу.

В этот момент раздался громкий свист, и полицейские пошли на штурм. Те, что стояли на ступенях, атаковали парадный подъезд. Другие проникли внутрь через двери террасы. Секунду спустя послышались глухие хлопки – это помповые ружья «Вингмастер» сносили с петель главную дверь. За ними последовали еще два глухих взрыва – это взорвались газовые гранаты, рассчитанные на то, чтобы только контузить противника. Террасу заволокло клубящимся дымом.

Через три минуты к парапету выскочил один из полицейских.

– Внутри никого нет, – крикнул он по-французски.

– Что он сказал? – спросила Кейт, переводя взгляд с одного на другого. – Я не понимаю.

– Там никого нет, – перевел комиссар. – Merde! [15]15
  Дерьмо! (фр.)


[Закрыть]Хоть это слово вы понимаете?

Кейт отвернулась, до белизны прикусив губу. Она давно поняла, что Рэнсом – человек находчивый. В Лондоне он проскочил у Грейвза прямо между пальцев, потом сумел удрать из Англии и разъезжать по всей Европе, несмотря на объявленный международный розыск. Но это уже переходило все границы. Он что, привидение?

– Внимание! Кто-то едет! – закричал один из полицейских.

В пятидесяти метрах ниже по склону, позади припаркованных полицейских автомобилей, виднелись распахнутые ворота не замеченного прежде гаража. Кейт повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как белый «пежо» выскакивает на дорогу и, резко повернув, несется под уклон. У нее было лишь одно мгновение, чтобы взглянуть на водителя. Черные, коротко подстриженные волосы, загорелое лицо, темная футболка. На какую-то долю секунды он посмотрел на нее в упор.

Рэнсом.

Кейт добежала до ближайшей машины и прыгнула на переднее сиденье. Ключ зажигания оказался на месте, мотор завелся сразу. Мартен, капрал с нежным пушком на щеках, успел сесть рядом.

– Вы умеете водить? – спросил он.

Да, она умеет водить. И два года в «Суини» тому яркое подтверждение.

– Сейчас проверим. Согласны?

На повороте она отпустила сцепление и заложила крутой вираж. Автомобиль был «рено»-седан со стандартным V-образным шестицилиндровым двигателем. Около двухсот пятидесяти лошадей. Если гнать на пределе, у нее был шанс. Рэнсом опережал ее на пятьсот метров, и разрыв увеличивался. Однако, прежде чем преследуемый скрылся за поворотом, она заметила, как вспыхнули его тормозные огни.

– Вы знаете здешние дороги? – спросила Кейт.

– Я вырос в Болье-сюр-Мер.

– Это где?

Как раз в это время они вошли в поворот. Кейт ехала чересчур быстро. Заднее колесо соскочило с асфальта на узкую, как лента, обочину. Ограждающих отбойников проезжей части здесь не наблюдалось. Еще несколько сантиметров, и они точно свалились бы с высоты двухсот метров на прибрежную дорогу.

– Там, внизу, – ответил Мартен, тыча пальцем в окно, и она подумала, а всегда ли он был таким бледным.

– Куда он может поехать?

Мартен объяснил, что дорога идет на восток до Монако и что пересечений с другими дорогами впереди очень мало. Если Рэнсом все-таки свернет на одну из них, то уже через километр упрется в тупик. Если же он останется на главной дороге – при условии, что таковой можно назвать узкую полоску асфальта, на которой едва разъехались бы два «жука»-«фольксвагена», – он доберется до развилки, где сможет выбирать между автострадой, ведущей в горную, почти безлюдную местность, и главным шоссе, ведущим в Монте-Карло.

– И как далеко до этого перекрестка? – спросила Кейт.

– Восемь километров.

В зеркале заднего вида она заметила огни и оглянулась. За ней следовал целый кортеж полицейских автомобилей с включенными вращающимися мигалками. Два мотоциклиста оторвались от остальных и выскочили на встречную полосу, пытаясь обогнать Кейт.

– Нет уж, дудки, – пробормотала она себе под нос, вильнув автомобилем влево и высунутой в окно рукой сигналя не в меру рьяным полицейским, чтобы те держались сзади. – Позвоните-ка тем, кто впереди нас. И скажите, пусть перекроют дорогу.

– Слишком поздно.

– Что вы хотите сказать?

– Развилка находится на территории княжества Монако. Придется договариваться с тамошним капитаном полиции. Это займет не менее часа.

– Ну так пошлите туда вертолет. Пусть сядет и перегородит поворот на север. Нельзя позволить Рэнсому добраться до автострады.

Мартен передал по рации ее просьбу начальству.

– Сделано, путь перекрыт.

Джонатан Рэнсом по-прежнему опережал их на полкилометра. Дорога пошла ровнее, и, хотя продолжала петлять, словно горнолыжная трасса, огибая все выступы скал, Кейт, по крайней мере, видела, куда ведет машину. Отныне преимущество было за ней. Она вжала педаль газа в пол. Стрелка спидометра поползла к отметке сто сорок километров в час. Расстояние между машинами стало сокращаться.

Рэнсом ударил по тормозам и стремительно прошел поворот, после чего на какое-то время исчез из виду. Капрал уперся руками в инструментальную панель.

– Тормозите! – закричал он.

Кейт нажала на педаль тормоза и крутанула руль влево. Поворот все не кончался, и она чувствовала, что задние колеса автомобиля теряют сцепление с дорогой. Когда они и вовсе сошли с асфальта, машину встряхнуло и занесло. Она пошла юзом, поднимая тучу пыли и скользя боком по самому краю покрытого грязью обрыва.

– Проклятье! – проговорила Кейт, резко переключаясь на вторую передачу и уменьшая газ.

Машина выровнялась, шины вновь обрели сцепление с дорожным полотном, и автомобиль устремился вперед, словно ракета. Мартен из бледного стал прозрачным.

– Вон он, – пробормотал он, указывая на гребень холма, где дорога раздваивалась. – Поворот на автостраду.

Вдавив педаль до предела, Кейт всем телом наклонилась вперед, словно так она помогала автомобилю ехать быстрее. Рэнсом, конечно, изобретателен, в этом ему не откажешь. Но машину он водит не лучше, чем она, и к тому же у него нет штурмана из местных. С непоколебимой настойчивостью она неуклонно сокращала дистанцию между своим «рено» и белым «пежо».

Встречного транспорта было совсем немного. Всякий раз, когда Рэнсому требовалось разъехаться со встречной машиной, он делал это в высшей степени рискованно. Кейт следовала его стилю езды. В какой-то момент она решила, что не притормозит ни при каких обстоятельствах. Заложив еще один крутой вираж, она увидела на вершине холма руины древнеримского храма. Секундой позже она уже проносилась мимо деревушки Ла-Тюрби, отчаянно сигналя, чтобы все живое успело убраться с проезжей части.

Она уже видела впереди, перед перекрестком, зелено-белые дорожные знаки. Бог весть что может произойти, если Рэнсом доберется до автострады. И для него, и для других это может плохо закончиться. Она услышала над головой шум воздушных винтов вертолета. А уже через несколько минут увидела, как тот садится на вершине горы. Однако даже с такого расстояния было заметно, что проезд по правой полосе так и остался не перекрыт. Рэнсом не мог свернуть на скоростную автостраду, но на дорогу, ведущую вниз, в Монако, мог попасть свободно.

Кейт сократила расстояние до машины Рэнсома всего на четыре корпуса. Она приблизилась достаточно, чтобы увидеть его затылок и блеск глаз в зеркале заднего вида. Рэнсом на полной скорости пронесся через вершину холма и теперь приближался к развилке. Тормозные огни на «пежо» вспыхнули, когда водитель притормозил, чтобы объехать приземлившийся вертолет. Затем так же быстро беглец поддал газу, и его машина ушла в крутой правый поворот, который уводил ее вниз по склону горы по направлению к Монте-Карло, к узким извилистым улочкам, до которых оставалось всего несколько километров.

Кейт проскочила перекресток несколькими секундами позже. Через стекло бокового окна она увидела только крышу «пежо», устремившегося вниз, точно вагончик на «американских горках». Костяшки ее вцепившихся в руль пальцев побелели.

– Умеешь стрелять? – спросила она Клода Мартена.

– Немного.

– Целься в колеса. Сейчас подъедем поближе.

Капрал вытащил пистолет и высунулся в окно, держа рукоятку обеими руками, чтобы вернее прицелиться. Одну за другой он выпустил пять пуль. Кейт видела, как рядом с левой задней шиной показалось облачко дыма. «Пежо» вильнул вправо, приблизившись к обочине на опасное расстояние, но затем опять выровнялся. Мартен поскорее нырнул обратно в салон:

– О'кей?

– О'кей!

Дорога теперь была получше. Полотно стало гладким, более ухоженным. Отбойники здесь тянулись вдоль дорожного полотна всюду, где требовалось, поскольку шоссе начало снова петлять, иногда образуя повороты на все сто восемьдесят градусов. Ниже по склону до самого моря тянулись дома – там начиналось Монако.

– Я могу стрелять, как только он опять окажется напротив нас, – проявил инициативу Мартен. – Если этот парень доберется до города, мы его потеряем.

Кейт задумалась. С одной стороны, в ней крепло убеждение, что Рэнсом знает об Эмме куда больше, чем он рассказал. Возможно, ему даже известно, какую именно диверсию на сети атомных электростанций Европы та задумала. И если его не станет, эти сведения окажутся безвозвратно утраченными. Однако, в конце концов, Рэнсом беглец. И притом очень опасный беглец. У него имелась масса возможностей сдаться, но воспользоваться ими он не захотел.

– Стреляй! – велела она.

Пройдя следующий поворот, Кейт снова вдавила педаль в пол, стремясь наверстать еще несколько драгоценных метров. Она видела, что Рэнсом приближается к следующему повороту. На довольно длинном участке шоссе «пежо» снова пропал из поля зрения, и она задержала дыхание. Через пять секунд он появился вновь, несясь по еще одному прямому отрезку дорожного серпантина прямо под ними.

– Остановитесь здесь, – попросил Мартен.

Кейт резко нажала на тормоза, машину занесло, и та встала. Капрал выпрыгнул из нее и тут же начал стрелять, продвигаясь к дорожному ограждению, – стреляные гильзы выскакивали из пистолета и со звоном падали на асфальт. Ветровое стекло на машине Рэнсома раздробилось на тысячу осколков и обвалилось внутрь салона. Одна из передних шин лопнула. «Пежо» снова вильнул и снова вернулся на прежнюю траекторию. Кейт обогнула капот и подбежала к напарнику:

– Он ранен?

Мартен опустил пистолет:

– Не знаю.

– О боже, нет!

– В чем дело?

Кейт молча указала вниз.

«Пежо», набирая скорость, несся к очередному повороту, перед которым следовало тормозить. Но теперь машину швыряло из стороны в сторону так, словно ее водитель был сильно пьян или тяжело ранен.

– Тормози… – прошептала Кейт.

«Пежо» ударился об отбойник на скорости более ста километров в час, пробив железный барьер с такой легкостью, словно это была финишная ленточка на соревнованиях по бегу. С высоты Кейт прекрасно видела, как автомобиль медленно рассекает воздух, совершая кажущийся бесконечным полет. Затем, словно передумав, он изменил направление, нырнув капотом вниз, и отвесно упал на каменистый склон. Потом, приземлившись на крышу, принялся кувыркаться, пока не достиг дна ущелья, где наконец твердо встал на колеса.

Первые язычки огня появились лениво, словно шутя, затем пламя вырвалось откуда-то из шасси, прикинувшись безобидным облачком дыма.

– Залезайте! – Кейт запрыгнула на водительское сиденье и погнала машину вниз по дороге.

Преодолев еще два поворота, Кейт достигла того места, где Рэнсом врезался в защитное ограждение. Затем она побежала к «пежо», всматриваясь, не подает ли его водитель признаки жизни. Внезапно последовала вспышка, а сразу за ней оглушительный взрыв – это рванул бензобак. Кейт поспешила упасть на землю, но жаркая волна все равно накрыла ее и опалила ей волосы.

Она медленно поднялась с земли и приблизилась к «пежо», хотя жар не позволял подойти слишком близко. Однако этого и не требовалось. С того места, где она стояла, тело упавшего на руль человека и так хорошо просматривалось. Оно сильно обгорело, но коротко стриженные волосы и темная футболка не оставляли места сомнениям.

Кейт повернулась к пламени спиной и принялась карабкаться вверх по склону. Затем, глядя вниз, на обгорелый остов машины, она вынула из кармана жакета телефон и позвонила Грейвзу.

– Да? – отозвался тот. – Что новенького?

– Джонатан Рэнсом мертв.

64

С окончанием холодной войны противостояние разведок Востока и Запада не прекратилось. После некоторой оттепели в отношениях между Соединенными Штатами, а также с их союзниками по НАТО, с одной стороны, и странами прежнего Советского Союза – с другой, эти отношения вступили в новую фазу и стали столь же прохладными, как и прежде. Попытки посеять семена демократических реформ в России провалились. Планы по реструктуризации экономики привели к катастрофическим последствиям, в частности к обвалу рубля в конце лета 1998 года. Униженная, раздавленная и страдающая от потери международного влияния, Россия жаждала реванша. Был избран новый президент, представитель национальной службы безопасности, который черпал свое вдохновение в уроках русской истории. России всегда требовалась крепкая рука, и он решил действовать именно в таком направлении. Внутри страны подавлял всякие критические голоса. На международной арене пытался восстановить прежний авторитет страны. Однако во внешней политике России добавились и еще кое-какие изменения: в новом ее подходе к международным делам теперь проявлялась некая резкость, которой не замечали раньше. Как говорят в таких случаях американцы, в российской политике теперь «появилось что-то личное».

Особенно хорошо это заметили Чарльз Грейвз и его коллеги по МИ-5. В 1988 году в российском посольстве состояло на службе две сотни работников. В МИ-5 полагали, что из этого числа выпускниками Академии ФСБ в Ясенево являются человек семьдесят. «Рыцари щита и меча», как их иронически называли. К 2009 году число сотрудников нового российского посольства в Кенсингтон-Гарденз, перевалило за восемьсот, из которых больше четырехсот вполне могли оказаться профессиональными разведчиками. Уже само их количество делало весьма затруднительной, если не вообще безнадежной, любую попытку определить, кто из них мелкая сошка, а кто – специалист высокого ранга. И хотя ряды само́й службы МИ-5 за это время почти утроились, занятость ее агентов контртеррористическими операциями преимущественно на Британских островах препятствовала ведению тщательного наблюдения за своим в недавнем прошлом главным противником.

Поэтому Грейвза вовсе не удивило, что ему не доводилось прежде слышать такого имени, как Давид Кемпа, который и числился всего-то вторым секретарем посольства по вопросам культуры, – как, впрочем, и того, что на самом деле он занимает высокий пост в структуре ФСБ и уполномочен вести в Лондоне разведывательную работу. Очередной новостью стало для него и то, что изящный старомодный особнячок по улице Принсез-Мьюз, дом 131, на самом деле служит явочной квартирой российской разведки.

– Чего-нибудь выпьете? – спросил русский.

– Нет, – ответил Грейвз. – У меня не так много времени.

Кемпа налил себе в бокал «Столичной», а потом надругался над ней, опрокинув туда же полбанки «Ред Булла». Это был моложавый подвижный мужчина с прямым взглядом и растрепанными каштановыми волосами. Одетый в винтажную футболку с надписью «Секс-Пистолз» и джинсы со штанинами-дудочками, он походил скорее на бывалого рокера, чем на агента иностранной спецслужбы. Приветственным жестом подняв бокал, он произнес:

– Шагалинский сказал, вы знаете, кто подложил бомбу.

Шагалинский.В нарочитом употреблении полного варианта фамилии Грейвз признал прежний, свойственный коммунистическому режиму антисемитизм.

– Так и есть, – подтвердил Грейвз.

– Хотелось бы узнать кто.

– Всему свое время. А почему вы передали Расселу информацию о Виктория-стрит? Ведь слова «Виктория, Биар» исходят от вас, не так ли? Что вы обо всем этом знаете?

– Знаю не намного больше, чем вы. Эти два слова впервые появились в записке, наспех набросанной на листке, который мы выудили из корзины для бумаг в кабинете Швеца. На том же листке приводился перечень действующих ядерных реакторов, расположенных в Западной Европе. Из этого, а также из переговоров, которые Швец вел по мобильному со своими личными агентами, мы догадались, что он затевает какую-то операцию, предполагающую нападение на атомную электростанцию. Судя по всему, это должно произойти очень скоро. Вообще, боюсь, мы узнали обо всем слишком поздно. Вот если бы нам удалось остановить их до нападения на Иванова, тогда у нас, может, и был бы шанс.

– Их? Вы только что мне сказали, что это дело рук Швеца. Однако, насколько мне известно, вы с ним принадлежите к одной организации.

– И да, и нет. Конечно, я работаю в ФСБ, но к данной операции не имею никакого отношения. Это детище Швеца. И провернула ее некая отколовшаяся от нас группировка, которую он контролирует единолично. Ее называют «Управление С».

– Никогда о таком не слышал.

– В том-то и штука.

– Вы знаете, в каком именно месте намечена эта диверсия?

– Рискну предположить, что во Франции. Там, в Париже, в последние несколько дней все время происходит какая-то возня. Деньги. Автомобили. Явочные квартиры, которыми не пользовались уже лет сто. Я пробовал задавать вопросы, но ребята Швеца мне быстрехонько затыкают рот. – Кемпа снова отхлебнул своего пойла и схрумкал кусочек льда. – Окажись я на месте Швеца, то выбрал бы что-нибудь недавно построенное. Какую-нибудь электростанцию, которую считают защищенной на все сто. И устроил бы на ней такое, от чего весь мир наложил бы в штаны.

– Но какова цель? – спросил Грейвз.

– Для Швеца? Все знают, что он поглядывает на президентское кресло. Похоже, он затеял свою собственную игру. Вчера умер Лев Тимкин. Говорят, с ним случился сердечный приступ, когда он трахал свою девку. Сегодня во второй половине дня разбился самолет с Михаилом Борзым. Это делает Иванова и Швеца единственными серьезными претендентами на кремлевский трон.

– Да, это может быть его долгосрочной целью, но я имею в виду цель нынешнюю. Сегодняшнюю. Какую выгоду он рассчитывает извлечь?

– Он хочет спасти курицу, которая несет золотые яйца.

– Нефть?

– Цену на нее. Она и так теперь слишком низкая. Да еще все опасаются, что Запад вновь бросится в объятия атомной энергетики. Швец хочет поставить на мирном атоме крест раз и навсегда. Для этого хватит всего одной катастрофы. И на Западе никогда больше не возведут ни одной атомной электростанции.

– Новый Чернобыль?

– Это если повезет, – рассудил Кемпа. – Если же нет, все будет хуже. Гораздо хуже.

– Да вы большой оптимист, как я погляжу, – сказал Грейвз.

– Кто же приходит к русскому набраться оптимизма? – С этими словами Кемпа устало пожал плечами и подал Грейвзу знак пододвинуться ближе. – На вашем бы месте я подумал над тем, как можно проникнуть на ядерный объект. Для того чтобы вызвать аварию на какой-нибудь АЭС, надо лично на нее пробраться.

– Вы имеете в виду, послать туда своего агента?

– Именно так.

– Но главной причиной нападения на кортеж Иванова стала необходимость выкрасть коды отключения автоматики с переводом АЭС на ручное управление.

От этого предположения Кемпа лишь отмахнулся:

– Сами коды ничего не решают, в особенности когда персонал электростанций настороже. Даже если Швец сумеет перевести реактор в режим ручного управления, понадобится не меньше часа, чтобы устроить серьезную аварию. Диспетчерский же зал в этом случае окажется у всех на виду, словно рождественская елка. И времени, чтобы вернуть управление станцией, будет хоть отбавляй.

– И что из этого следует? – спросил Грейвз.

– На их месте я пошел бы другим, более коротким путем. Устроил бы взрыв. Да так и выгоднее: все концы в воду. Не понадобится никакой зачистки. После того как электростанция взлетит на воздух, к ней никто не сможет приблизиться еще лет двадцать, чтобы выяснить, что именно там произошло.

– Но в наши дни невозможно не только пронести мощные взрывчатые вещества на саму станцию, но даже и заложить их где-то поблизости. Их распознают и выявят за несколько километров.

Русский разведчик скептически покачал головой. Он хорошо знал, как бывает на самом деле.

– Ну да, как же… – сказал он.

Грейвз понимал, что он прав. Еще никому не удалось создать систему безопасности, которую нельзя было бы перехитрить. Эмма Рэнсом обманула систему Рассела, потом придумала способ проникнуть в дом номер один по улице Виктория-стрит. Два удара, и оба в цель. Грейвз взял себе на заметку, что нужно узнать, как проверяют благонадежность персонала на атомных электростанциях. Если Кемпа не ошибается, на жестких дисках в украденных ноутбуках должно было храниться нечто, способное сделать проникновение на территорию АЭС не только возможным, но и незаметным.

– Теперь ваша очередь, – заявил Кемпа. – Кто взорвал бомбу, заложенную в автомобиль?

– Агента зовут Эмма Рэнсом. Раньше она работала на американцев. В секретном подразделении под названием «Дивизия». – И Грейвз вручил ему фотографии Эммы Рэнсом, стоящей на пересечении улиц Виктория-стрит и Сториз-Гейт. – Она же убила и Рассела. Знаете ее?

– Конечно нет.

Грейвз не мог сказать, лжет его собеседник или говорит правду. Он мог утверждать лишь одно: упоминание о «Дивизии» привело Кемпу в замешательство.

– Рассел считал, что нападение произойдет в течение примерно семи дней. Вы об этом ничего больше не знаете?

– Если б я знал, то не просил бы Шагала вступить в контакт с Расселом, – в сердцах ответил Кемпа. – Но Рассел меня разочаровал. Мне говорили, что у него прекрасные связи с людьми, близкими к Швецу. Но я ошибся.

Грейвз мрачно улыбнулся. Агент русской разведки вступает в контакт с англичанином, частным лицом, чтобы тот пошпионил за его боссом, причем не кем иным, как самим шефом ФСБ. Нет, во времена железного занавеса все было куда проще.

– А как насчет Иванова? – спросил он.

– То, что при взрыве он оказался именно там, вовсе не было случайностью.

– С этим трудно не согласиться. Контора Швеца отслеживает все дипломатические визиты политических деятелей. Он, возможно, сам приложил руку к тому, чтобы организовать его приезд в Англию. Наверное, захотел убить одним выстрелом двух зайцев.

Грейвз провел рукой по рту. Диверсия на французской атомной станции. Активная деятельность в Париже. Некая тайная группа. У него возникло чувство, будто им сделано два малюсеньких шажка вперед и один здоровенный шажище назад. Он был так соблазнительно близок к тому, чтобы узнать, какова цель всех этих преступных действий, однако с точки зрения оперативной работы – а именно эту точку зрения только и можно было принимать в расчет при сложившихся обстоятельствах – он практически остался на том же месте, где был час назад. Он поблагодарил Кемпу и предложил поддерживать связь в дальнейшем.

– Счастливо, полковник! – напутствовал его агент ФСБ. – И пожалуйста, поспешите. Помните, с тех пор как я в последний раз общался с Расселом, прошло уже шесть дней.