Текст книги "Правила обмана"
Автор книги: Кристофер Райх
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)
56
Свет фар просто убивал. Из-за аварии на встречной полосе образовалась пробка, и вереница машин выстроилась до самого горизонта. Джонатан щурился от слепящего света. Кровь пульсировала в висках, словно буравя сознание: «Выходи из игры! И так уже влип по уши. Ты любитель, против тебя играют профессионалы».
В ста километрах к северу – Рейн, дальше за ним – Германия. Вариантов, где и как пересечь границу, много. И до Франции тоже рукой подать. Если через Женеву добраться до Аннеси, то через три часа он будет в Шамони лакомиться фондю. Этот город он знал хорошо. Но, перебирая в мыслях пансионы и турбазы, где можно было бы осесть на несколько дней, он не чувствовал утешения. Бегство – временный вариант, а ему нужно выкарабкаться.
На развилке у Эгеркингена он съехал с автобана. На север – к Базелю, на восток – к Цюриху. В Эгеркингене есть ресторан «Мовенпик», мотель и множество магазинов для туристов. Оставив машину на стоянке, Джонатан вошел в ресторан и сразу же сделал заказ: «Schnipo und ein Cola, bitte». Венский шницель, картофель фри и кока-кола – любимый набор швейцарского школьника.
Пока он ждал заказ, в голову лезли мысли о квартире в Берне – квартире Эвы Крюгер.С какой заботой мебель была подобрана к ее характеру, сколько времени и сил потрачено на создание такой искусной декорации. Во вторую очередь после обмана его ужасала ее железная дисциплина. Ни разу в жизни она не дала ему повод заподозрить ее хоть в чем-нибудь, отдаленно напоминающем поведение агента. Шпиона на службе у национальной разведки. Он-то, идиот, вообразил, что у нее роман на стороне! Джонатан задумался о том, какую же подготовку нужно пройти, чтобы на протяжении восьми лет так безупречно обманывать мужа.
Опустив руку в карман, он нащупал обручальное кольцо и надел его, затем снял и принялся рассматривать. Что-то в этом кольце не давало ему покоя – оно не вписывалось в ее легенду. Оно ломало прикрытие. Получается, у него другое назначение. Но какое? Послание? Напоминание? Эва Крюгер не была замужем. Зачем тогда ей кольцо?
Принесли заказ. Десять минут назад Джонатан умирал от голода, а теперь аппетит исчез. Он выпил немного колы и отставил тарелку.
Кольцо.
Он рассматривал гравировку: 2-8-01. Восьмое февраля 2001 года. Где он был тогда? В Судане. Засуха и засилие мух. Эта дата ни о чем не говорила ему и, насколько он знал, ничего не значила и для Эммы.
И вдруг до него дошло.
Это же не Эммино обручальное кольцо! Это кольцо Эвы Крюгер. И он неверно прочел дату, по-американски: сначала месяц, потом день и год. А Эва Крюгер швейцарка, и дата написана по европейским правилам: день-месяц-год.
2-8-01.
Похолодев, он смотрел на цифры.
Второго августа 2001 года они с Эммой Эверетт Роуз зарегистрировали свой брак в Италии, в Кортине. Церемония была очень скромной: никаких родственников – она настояла на этом – ни с его, ни с ее стороны, никаких коллег но работе. «Джонатан, это наш день, – говорила она. – День, когда я всю себя отдаю тебе».
В наружном кармане у него лежал КПК, карманный компьютер, который он прихватил у Блитца. Эммина флэшка все еще была подключена. С удивительным спокойствием он включил компьютер. На экране появился значок «Тор». Джонатан нажал на него, и машина запросила пароль. Он набрал цифры, выгравированные на кольце. 2-8-01.
Экран мигнул и залился голубым светом – пароль подошел.
Вверху, в центре, возник яркий неоновый значок «Intel Link». Джонатан нажал на него. Несколько секунд все оставалось без изменения. Еще один тупик. Вдруг экран снова вспыхнул электрическим голубым светом, и на нем стремительно стали появляться строка за строкой. Текст был похож на стенографию, каждое сообщение начиналось с даты, потом шло время и кодовое имя отправителя.
Последняя запись гласила:
Число сегодняшнее. Выслано в три шестнадцать пополудни по центральноевропейскому времени кем-то, кто называет себя «Баклан».
Грач проник в «Тор». Попытка устранения провалилась. Грач ранен, но улетел. Необходима встреча.
Предыдущее сообщение отправил некто «Ястреб» тремя часами раньше, в 12.10 по ЦЕВ.
Тема: нужен новый бронированный «мерседес». Говорил с «Даймлер-Бенц». До конца марта новых машин не будет. Есть одна б/у: цвет – черный, кожа – серая. Пробег – сто тысяч. Цена – 275 000 евро. Жду вашего подтверждения.
«Сетевой дневник, – подумал Джонатан, пробежав глазами по дисплею. – Блог, где агенты обмениваются информацией. Шпионаж в реальном времени».
Он поискал веб-адрес, но ни одного не нашел. Открыв директорию файла, Джонатан проверил данные браузера: адрес по умолчанию – http://international.resources.net – ни о чем ему не говорил.
Он вернулся на главную страницу «Intel Link» и просмотрел другие записи.
7-2-08; 13.11 ЦЕВ. Сокол: Подтверждаю, что Дрозд засветился. Прекратить все контакты. Ждать инструкций из штаба.
7-2-08; 10.55 ЦЕВ. Баклан: Появлялся Грач. Справлялся о «Торе». У Грача КПК Дрозда. Утверждает, что Дрозд убит. Подтвердите.
7-2-08; 09.55 ЦЕВ. Сокол: Перевод одобрен.
7-2-08; 08.45 ЦЕВ. Дрозд: Необходим перевод 100 000 швейцарских франков. Восстановление потерянных средств.
Джонатан еще раз просмотрел текст. Баклан – Хоффман. Кто Ястреб – неизвестно. Сокол, похоже, у них главный – тот, кто подтверждал финансирование и смерть Дрозда. Дрозд – Готфрид Блитц. А Эмма? Где Эмма?
Он снова принялся читать.
6-2-08; 19.55 ЦЕВ. Сокол: Документы на контрольно-пропускном пункте № 1. Давосштрассе.
6-2-08; 18.07 ЦЕВ. Орел: На пути в Давос. Все в порядке. Документы?
6-2-08; 16.22 ЦЕВ. Сокол: Орлу занять место Соловья.
Соловей.Может, это Эммино кодовое имя?
Джонатан листал сообщения в поисках определенной даты. И он нашел ее. Вторник. На следующий день после Эмминой гибели.
5-2-08; 07.45 ЦЕВ. Орел: Соловей пропал во время несчастного случая в горах. Грач жив.
Значит, Грач – это он, Джонатан.
Грач. Британский кузен вороны, но крупнее и агрессивнее.
Эмма была Соловьем. А Орел? Еще один неизвестный игрок.
Читая строку за строкой, он восстановил события последних нескольких дней с точки зрения «другой стороны». Блитц писал, что машина на месте, в Ландкварте, а багажные квитанции высланы Эмме в гостиницу. На это последовал ответ Эммы, что из-за лавины, обрушившейся на железнодорожные пути, почта задерживается и она заберет багаж на следующий день. Сообщение отправлено в шесть тридцать вечера накануне их восхождения.
Джонатан поднял голову. Вокруг него шумел и сверкал людный ресторан. Слишком яркие огни. Слишком громкие голоса.
Эмма все время поддерживала связь с Сетью.
И тут на экране появилось новое сообщение. Буквы мигали, чтобы привлечь внимание адресата.
Письмо в режиме реального времени.
7-2-08; 21.56 ЦЕВ. Сокол: П.Д. приземлился в Цюрихе в 20.16. Едет в гостиницу. Подтверждена встреча в «Бельведере» 9-02-08 в 14.00. Принести извещение об отгрузке. Обменять на Золото.
Завтра в два часа дня. Он знал отель «Бельведер» в Давосе. Пятизвездочный дворец для богатых и знаменитых. Но кто такой П.Д.? И что за «золото», на которое собираются обменять извещение об отгрузке?
И тут же, почти мгновенно, пришел ответ от Орла:
Подтверждение принято.
Буквы мигали секунд пять, потом стали обычными.
Джонатан решил нажать на «ссылку» внизу страницу. Открылся список. Еще шифры. Числа с последующим названием, которое он уже слишком хорошо знал. «ЦИВ». «Цуг индустриверк».
Он открыл первую ссылку.
Транспортная накладная с подробной расшифровкой груза, который отправили из «ЦИВа» в «Ксантус медикал инструментс» в Афинах. Двести самых современных портативных GPS-навигаторов. Цена: двадцать тысяч швейцарских франков за штуку. Отправлено в пятницу 9 февраля в семь часов вечера из Цюриха в Афины швейцарской авиакомпанией «Суиссэр».
Не это ли извещение об отгрузке упоминалось Соколом в инструкции Орлу?
Он просмотрел другие ссылки. Все то же. Подробные счета. Но уже не навигационные системы, а дозаторы инсулина, вакуумные трубки, угольные экструдеры. Отправлено 10 декабря из Цюриха через Ниццу в Каир. Отправлено 20 ноября из Цюриха в Дубаи. Отправлено 21 октября из Женевы через Рим в Амман. Все пункты назначения на Ближнем Востоке.
Отправки начались всего несколько месяцев назад. Дата первой – 12 октября, примерно через полтора месяца после их с Эммой возвращения с Ближнего Востока.
Перечитав списки товаров, Джонатан понял, что оказался прав в своих подозрениях, которые он озвучил Хоффману. Вы производите что-то, что не должны производить, и передаете это что-то кому-то, у кого этого не должно быть.
Кто же такой П.Д.? И что он делает на Всемирном экономическом форуме в Давосе?
Джонатан прокрутил сообщения вверх и отметил, что Орел должен был забрать свои документы на контрольно-пропускном пункте № 1 на Давосштрассе – главной улице, проходящей через центр города.
Джонатан доел обед и расплатился наличными. На выходе из ресторана он остановился у киоска, изучая ассортимент газет. Почти в каждой первая полоса была посвящена Всемирному экономическому форуму. Он купил две швейцарские газеты, а также «Геральд трибьюн» и «Файнэншл таймс», сунул их под мышку и пошел к «мерседесу».
Он повернул в свой ряд и увидел, что прямо на него медленно движется автомобиль с мигалкой. В полицейской машине сидели двое патрульных. Ручным фонарем они освещали номера стоящих на парковке автомобилей. С невозмутимым видом Джонатан подошел к своему «мерседесу» и сел за руль. В следующее мгновение салон наполнился ярким светом. Джонатан ждал, затаив дыхание. Его взгляд упал на газету, лежавшую на сиденье. На снимке на первой странице «Нойе цюрхер цайтунг» мужчина ближневосточной наружности произносил пламенную речь. Подпись гласила, что это иранский министр науки и технологий – Парвез Джин, который в пятницу вечером должен выступить на ВЭФ с докладом о ядерных программах Ирана.
Парвез Джин. Инициалы! Джонатан нашел П.Д.
Салон снова погрузился в темноту. Луч переполз на следующий автомобиль. Интересно, это обычная проверка или ищут именно его?
Он завел двигатель, и «мерседес» тронулся с места.
Джонатан возвращался в горы. Он ехал в Давос.
57
Тобиас Тинджели жил в импозантном особняке в викторианском стиле на улице Цюрихберг неподалеку от гранд-отеля «Долдер». Четырехэтажный дом принадлежал его отцу, а до этого – отцу его отца, и так до 1870 года, когда первый Тобиас Тинджели спонсировал Вильгельма Первого во время войны против Наполеона Третьего.
На протяжении долгих лет между Германией и частным банком сохранялись тесные отношения. Во время Второй мировой войны банк «Тинджели» был прибежищем не только для национал-социалистов, большая часть золота которых проходила через его филиалы, но и для американцев, англичан и русских, чьи разведслужбы находили его наиболее подходящим для своих дел. С тех пор банк довольствовался обслуживанием частных клиентов, но слухи о его сомнительной репутации по-прежнему не угасали.
– Заходи, Маркус, – прогудел Тобиас Тинджели. – Не ожидал.
Фон Даникен улыбнулся. «Конечно не ожидал», – подумал он.
– Привет, Тоби. Как жизнь? Надеюсь, не слишком потревожил тебя?
– Вовсе нет. Да не стой ты там. Дай возьму твое пальто.
Тобиас Тинджели Четвертый, для друзей просто Тоби, относился к новой породе банкиров. Он открыл дверь в линялых джинсах и черной водолазке. Его темная шевелюра пребывала в модном беспорядке. Тоби был на десять лет моложе фон Даникена и больше походил на художника, чем на банкира.
Инспектор протянул ему пальто. Когда он приезжал сюда десять лет назад, здесь было полно прислуги в униформе, готовой принять пальто и поднести коктейль. Интересно, Тинджели вовсе отказался от роскоши или отпустил прислугу в ожидании его визита? Их связывала одна тайная «история». И суетливое оживление Тоби Тинджели подтверждало тот факт, что ему не очень-то хотелось принимать фон Даникена у себя в доме.
– Пошли, Маркус. Не забыл еще, куда идти? – Тинджели провел его в гостиную, где окно от пола до потолка, казалось, поглощало Цюрихское озеро. – Выпьешь? – спросил он, открывая графин.
Фон Даникен отказался.
– Как я успел тебе сказать, дело крайне срочное, – начал он. – И прошу тебя, чтобы все, о чем мы сегодня будем говорить, осталось только между нами. Я знаю, что могу рассчитывать на твое молчание.
Тинджели серьезно кивнул. Они сидели друг против друга в массивных кожаных креслах. Фон Даникен изложил некоторые подробности своего расследования касательно Ламмерса и Блитца: он рассказал об их убийстве, об их связях с террористом Валидом Гассаном и о пластиде, найденном в гараже Блитца. Об угрозе взрыва он не упомянул.
– Мы отследили их финансовые потоки вплоть до компании, учрежденной твоей дочерней фирмой в Лихтенштейне. «Эксельсиор траст».
– Ты хоть представляешь, сколько законов я нарушу, если стану разглашать информацию о моих клиентах?
– Если хочешь, я попрошу Альфонса Марти выписать ордер.
– Забудь о правилах. Все имена по «Эксельсиору» в компетенции юристов. Вот они всё знают. Иди к ним.
– Назови мне их, и я пойду. Насколько я понимаю, у всякой трастовой компании несколько директоров. Их имена должны быть указаны в документации.
Тинджели блеснул ослепительной улыбкой:
– Я бы рад помочь, но, если пойдут слухи, что мы сотрудничаем с правительством, нашему бизнесу конец.
Фон Даникен осмотрел комнату. Минималистская обстановка. Все внимание должно фокусироваться на стенах. Справа от него висела просто гигантская картина маслом – абстрактный психологический кошмар за десять-двадцать миллионов франков, не меньше. Но это была дешевка по сравнению с Паулем Клее, чье творение висело прямо напротив. В прошлом году Клее был продан за самую высокую сумму в истории аукционов – около ста тридцати миллионов долларов. Тинджели мог позволить себе потерять пару-тройку клиентов и все равно остаться одним из самых богатых людей Европы.
– Боюсь, я не прошу тебя помочь. Я требую. Утром я должен увидеть всю документацию по «Эксельсиор траст» в связи с компаниями в Кюрасао. Имена юристов, директоров – всё.
– Правительство не имеет никакого права что-либо требовать от меня.
– А при чем тут правительство?
– Да ладно, Маркус, уже никого не интересуют дела давно минувших дней. Война закончилась семьдесят лет назад. Люди едва помнят, кто такой Гитлер. Оставь наци в покое! К тому же мы сполна выплатили свой долг. Миллиард долларов способствует взаимопониманию и сочувствию.
В Комиссии по холокосту фон Даникен, в частности, занимался определением степени сотрудничества между швейцарскими банками и Главным административно-экономическим управлением СС, которое ведало финансовыми операциями Третьего рейха. Швейцарские банки не страдали чувством вины по отношению к жертвам войны, настаивая на том, что они лишь следовали от века установленным правилам конфиденциальности и безопасности вкладов своих клиентов. Правила были одни для всех – и для наследников, которым упорно не отдавали деньги покойных клиентов, и для нечистых на руку представителей тогдашней власти: в Цюрих, Базель и Женеву регулярно наведывались немецкие офицеры, пытавшиеся вырвать из алчных пальцев банкиров деньги интернированных и обреченных на гибель евреев.
Но один банк, в отличие от других, не столь строго придерживался правил. Банк «Тинджели» не только сотрудничал с немцами и переводил миллионы франков со счетов их законных владельцев-евреев Третьему рейху, но и фактически устроил кормушку для офицеров СС, беспрепятственно грабивших счета евреев. Все это фон Даникен обнаружил за время расследования, как и фотографию дедушки Тоби Тинджели, Тобиаса Второго, в компании с Германом Герингом, Йозефом Геббельсом и рейхсфюрером Адольфом Гитлером. На фотографии Тинджели был одет в черную форму штандартенфюрера СС.
Этот факт всеми силами скрывался. В обмен на молчание Комиссии банк «Тинджели» перевел в фонд выживших жертв холокоста сто миллионов долларов, и дело закрыли.
– Ты прав, – заметил фон Даникен, – война – дело прошлое, у меня в запасе кое-что посовременнее. – Он вытащил из кармана конверт и протянул его банкиру.
Тоби Тинджели достал из него фотографии. Нет, не старые снимки нацистов. Но нечто не менее скандальное.
– Откуда?.. – Тинджели заметно побледнел.
– Я занимаюсь экстремистами. И то, что запечатлено на этих фотографиях, вполне укладывается в сферу моих полномочий. Это не политический экстремизм, но и достойным поведением такие выходки не назовешь. Понимаешь, Тоби, ты мне не нравишься. И твой отец тоже. Вам слишком долго разрешали покупать чистую совесть, но я всегда держал тебя на прицеле. И всегда знал, что ты малый с гнильцой. Только не представлял, насколько ты прогнил.
Фотографий было всего две, но и этого было более чем достаточно. На первой Тоби Тинджели стоял в темной комнате у стойки бара в эсэсовском кителе своего деда и в фуражке с черепом. Больше на нем ничего не было – ни брюк, ни носков, ни ботинок. В одной руке он сжимал свое достоинство, а в другой – кнут, занесенный над белой волосатой задницей мужчины, стоящего рядом на четвереньках.
Вторая фотография была, если только такое возможно, еще более непотребной. На ней Тинджели, с головы до пят затянутый в черный латекс с прорезями для глаз, носа и рта, стоял на коленях. Его руки были скованы за спиной наручниками, а голова уткнулась пониже женского живота. Разумеется, лица было не разглядеть, зато на снимке отлично вышло массивное золотое кольцо-печатка с фамильным гербом на правой руке. Оперативники, проводившие тайную слежку, потом долго смеялись.
– Не совсем то, что ожидают клиенты, выбирая респектабельный банк, а, Тоби? Только представь, с какой радостью желтая пресса погреет на этих снимках руки. Моя старость будет отлично обеспечена. Как ты думаешь, сколько они заплатят? Тысяч сто? Двести?
Банкир швырнул фотографии на кофейный столик:
– Подонок.
– Ага, не сомневайся.
Тинджели встал:
– Утром у тебя будут все имена. В обмен на эти фотографии.
– Договорились. – Фон Даникен направился к двери. – Но помни: я всегда могу сделать другие.
58
Альфонс Марти заглянул в пустой кабинет Маркуса фон Даникена. Верхний свет не горел, только одинокая настольная лампа тускло освещала бумаги, разложенные на столе. Было восемь часов вечера, и неплохо бы узнать последние новости. По коридору он прошел дальше, до кабинета, в котором еще кто-то сидел.
– Простите, я ищу господина фон Даникена, – сказал он, постучав в дверь.
Коренастый лысый мужчина вскочил из-за стола:
– Разрешите представиться – Харденберг. Кажется, старшего инспектора фон Даникена нет на месте.
– Это я вижу. Он должен был доложить мне о результатах сегодняшнего дня.
– Вообще-то, опаздывать на встречу – не в его правилах. У вас же назначена встреча?
Марти уклонился от ответа. Он пришел без предварительной договоренности, чтобы не дать фон Даникену время на подтасовку выводов.
– Где он?
– В Цюрихе. Отрабатывает контакты, связанные с финансированием операции.
– Неужели? Разве банки работают так поздно?
– Он не в банке. Он у Тобиаса Тинджели. Они знакомы со времен Комиссии по холокосту. Вы можете позвонить ему на сотовый.
Марти на секунду задумался:
– В этом нет необходимости. Наверняка и вы сможете ввести меня в курс дела. Говорите, что вышли на финансирование операции? У вас уже есть представление о том, кто стоит за всем этим? Революционная гвардия Ирана? «Аль-Каида»? «Исламский джихад»? Или какая-то неизвестная нам организация?
– Мы еще не уверены, – ответил Харденберг. – Все, что нам известно: дом Блитца был куплен офшорной компанией на Кюрасао. Как только мы узнаем, кто оплачивал его счета, мы заметно продвинемся в поисках того, кто готовит теракт.
– А что вам мешает?
– Закон. Банковские требования соблюдения тайны вклада создают большие сложности в получении необходимой информации. Но господин фон Даникен уверен, что мы сможем обойти их. У него есть связи среди банкиров.
– Да, да, конечно, – согласился Марти, делая вид, что весьма доволен действиями подчиненных. – Продолжайте в том же духе.
Харденберг проводил его до дверей.
– Я передам господину фон Даникену, что вы заходили. Уверен, он не хотел пропустить встречу.
Марти с деловым видом поспешил вниз по лестнице.
Вернувшись в свой кабинет в Бундесхаусе, Марти принялся рыться в бумагах у себя на столе, пока не нашел ответ на запрос в «Суисском» – национальный телекоммуникационный оператор – касательно телефонных звонков Блитца, Ламмерса и Рэнсома. Держа бумагу в руках, он набрал номер ответственного за юридические связи компании.
– Мне нужны полные записи всех входящих и исходящих по этим номерам, – сказал он, представившись, и назвал домашний, рабочий и мобильный телефоны Маркуса фон Даникена.
– Будет сделано. Вас интересует какой-то определенный период?
– Прошлый понедельник с восьми утра до четырех дня.
– Только прошлый понедельник?
– Да, – подтвердил Марти. – Когда вы сможете предоставить информацию?
– Завтра к полудню.
– Нет, она мне нужна к восьми утра.
– Хорошо.
Марти повесил трубку. Меньше чем через двенадцать часов у него будут доказательства.
