Текст книги "Комната воды"

Автор книги: Кристофер Фаулер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

– Значит, мы сами по себе. Я бы не стал рисковать, взбираясь обратно, – тут слишком скользко и круто. Придется идти вперед, – решил Мэй.

– Весьма любопытно, – одобрительно сказал Брайант. – Флит был загублен растущим городом, но его воды все равно текли, пусть это и была лишь часть прежней мощи. А когда наводнение достигало самой высокой отметки, вода искала путь обойти препятствия. Если подумать, система идеально проста. Инженеры знали, что паводки повторяются через определенное количество лет, а потому позволили Флиту возвращаться в прежние берега с помощью самоконтролируемых шлюзов, которые открываются только благодаря напору определенного количества воды. В таких условиях река прокладывает себе путь через все местные туннели, чтобы единым потоком устремиться в Кэмден-Таун и Клеркенуэлл, следуя старым, изведанным маршрутом, прежде чем влиться в Темзу.

– Да, Артур. Как только уровень паводка спадет, а напор ослабнет, вода вернется, и тогда мы, боюсь, окажемся в буквальном смысле слова dans la merde.[58]58
  Смешаны с грязью (фр). Зд.: по уши в дерьме.


[Закрыть] Так что, может, поторопимся?

– Дай-ка я еще раз загляну в карту. – Брайант поднес карту к фонарю.

– Я что-то слышу! – Встревоженный Бимсли постарался приложить ухо к стене. – Не нравится мне этот звук.

Они осветили фонарями оставшийся позади коридор и увидели, что первая из больших стальных пластин стала со скрежетом поворачиваться на своей дуге, поскольку Флит изменил направление и снова устремился в местные каналы. Детективы заметались, потому что вода стала подниматься.

– Вероятно, сперва вода возвращается с самого высокого шлюза, – предположил Мэй. – Сомневаюсь, что какой-либо один шлюз может справиться со всей массой воды, так что возвращаться она будет порциями, но эффект все равно такой, как от пробитой цистерны. Поток должен нарастить темп, чтобы достичь реки. Нам действительно нужно отсюда выбираться.

– Уже слышно, как вода возвращается! – крикнул Бимсли с оттенком паники в голосе.

– Возможно, звук усиливается, – ободрил его Брайант. – Эхо разносится по всей длине колодца – согласно плану, здесь по левую сторону должен быть дренажный колодец.

Они оказались в очередном тупике, наполненном отходами, скопившимися за последние тридцать лет. Когда они пробирались сквозь нечистоты, мимо пронесся раздувшийся кошачий труп.

– Извините, – пробормотал Артур, заглядывая в план. – Теперь направо – трудно разобраться в масштабе этой карты. Колодец должен быть прямо перед нами.

– Вот он, твой выход, – объявил Джон, останавливаясь. – Но мне почему-то кажется, что через него мы не выберемся.

– Почему ты так думаешь? – спросил Брайант.

Мэй направил фонарь вверх и осветил колодец до самой поверхности земли – до нее было больше тридцати футов.

– Лестницы нет. А иначе добраться до стока нельзя. И обратно мы идти не можем.

Бимсли потер замерзший нос и стал напряженно думать:

– На последнем перекрестке было три коридора. Мы знаем, что два последних заканчиваются тупиками, значит, надо идти к первому.

– Отличная мысль, – сказал Брайант, продираясь сквозь поток нечистот, уже достигший колен. – Вода гораздо теплее, чем я ожидал. Кажется, она поступает из подогретого источника – возможно, из посудомоечных и стиральных машин. Я чувствую мыльный запах.

– Артур, по-моему, надо сосредоточиться на главной проблеме.

Джон потянул напарника назад, к перекрестку. Когда они свернули в единственный оставшийся туннель, шум воды у них за спиной превратился в рев. Не успели они пройти и сотни ярдов, как коридор резко сузился и загнулся.

– Стучите по дереву, – сказал Мэй, пробираясь вперед. – Если этот путь нас не выведет, мы домой не попадем.

Он почти боялся поднять фонарь.

– Ну что? – спросил Артур.

Бимсли посмотрел в направлении луча, который освещал воду, теперь уже дошедшую до бедер. Туннель, по-видимому, вел в более обширное помещение, но попасть туда не было возможности: покрытая коростой решетка из железных прутьев преграждала им путь. Мэй ударил кулаком по металлу, понимая, что сдвинуть его нельзя.

– Выход перегорожен решеткой! – крикнул он.

– Ты можешь ее открыть?

– Думаю, должна быть ручка, но она не с этой стороны.

– Ничего не поделаешь. – Брайант догнал товарищей. – Виноват. Это я заставил вас сюда спуститься.

Стены завибрировали: поток из верхнего туннеля Флита стал прибывать с грохотом электропоезда.

Мэй посветил фонарем в направлении источника звука. Детективы в ужасе увидели, что на них обрушивается огромная зеленоватая стена воды, достигающая потолка туннеля.

48
Блюз резервуара Сент-Панкрас

Брайант первым упал лицом вперед, потому что стоял возле решетки. Бимсли и Мэй последовали его примеру, когда железные прутья за ними, звякнув о каменный потолок, ударились о кирпичную кладку. Хлынувший поток унес всю троицу к огромной решетке в конце туннеля. Вода мгновенно ушла в землю.

– Какой чудесный образчик чертежного мастерства! – бодро провозгласил едва не утонувший Артур, поднимаясь на ноги. – Простая консоль.

– Все живы? – поинтересовался Джон.

– Кажется, я проглотил какую-то пакость, – откашливаясь, пожаловался Колин.

Детективы медленно встали и осмотрелись. Фонари они потеряли в потоке, обращенном вспять, но теперь свет поступал из другого источника. Они поняли, что находятся в огромном соборе, своды которого облицованы гладко отполированными коричневыми плитками.

– Бог ты мой, это как зеркальное отражение железнодорожных арок Кингз-Кросса и Сент-Панкраса, – выдохнул Артур, вытаскивая откуда-то снизу полиэтиленовый пакет из «Сейнзбери» и вытираясь им. – Наверное, они были построены в одно время. – Сводчатый потолок зала уходил в стигийскую тьму. – Резервуар Сент-Панкрас.

Голуби, облюбовавшие высокие железные стропила, пикировали вниз, и их крылья трепетали, как сморщенные страницы старых книг.

– Разве это помещение не наполняется, когда система дает обратный ход?

– Нет, все придумано очень разумно – решетки по краям пола играют роль гигантского стока, поэтому зал остается сухим. Неудивительно, что они выбрали это место, чтобы построить вокзал для поездов, идущих по туннелю под Ла-Маншем, – подземные работы уже наполовину за них сделаны. А, мистер Тейт, точнее, мистер Кингдом, вы ведь сын Гилберта Кингдома, верно? Может быть, объясните, почему вы так хотели привести нас сюда?

– Чтобы показать вам это, – просто ответил тот, показывая на резервуар.

Теперь Артур понял: подземный зал, который он считал заброшенным, был на самом деле населен. Завернутые в одеяла и окруженные коричневыми картонками, здешние обитатели почти сливались с мрачными стенами, но шум бегущей вспять воды потревожил их, и теперь они садились, вставали, потягивались, расправляя затекшие конечности.

– Чтоб мне провалиться! – сказал Бимсли. – Откуда они взялись?

– Хороший вопрос, – ответил Брайант. – Но, по-моему, лучше спросить, куда они отсюда пойдут.

– Резервуар используют все, кто ищет убежища, – люди, лишенные домов, имен, судеб, – объяснил Кингдом. – Во время войны в Сент-Панкрасе прятались дезертиры. Впервые я пришел сюда с отцом тридцать лет назад. Здесь было безопасно и сухо. На этот раз, когда начались дожди, сквозь стены начала просачиваться грязная вода. Сверху текут ядовитые вещества. Стоки резервуара забиты мусором от строительства вокзала наверху. Начался застой. Люди болеют. Пневмония, кишечные инфекции и что похуже.

– Почему бы им не рискнуть и не выбраться на поверхность? – спросил Брайант.

– Там нас ждут полицейские – другие полицейские, те, что в униформе. Все сказали, что вы хороший человек и поможете нам. Я хотел вас попросить тогда, в приюте, но человек в соседней комнате…

– …поджег приют, – продолжил Брайант, – и вы думали, что мы обвиним вас. А что удивительного? Повсюду было огнеопасное вещество.

– Он начал разливать его по всему полу. Это сумасшедший с манией преследования – он думал, что за ним гонится полиция. Он выглянул из окна и увидел вашего констебля. Что мне оставалось делать? Я улучил минуту и сбежал. Этим людям больше никто не поможет.

Он какое-то время стоял в раздумье, глядя на них.

– Помню, когда туннель был затоплен в последний раз, я отчетливо увидел путь прямо в резервуар. Я знал, что вы проводите расследование на улице, проходящей над рекой. За выходом из резервуара наблюдали, поэтому другого пути сюда у вас не оставалось. Мне было нужно, чтобы вы за мной следовали.

– Слушайте, я замерз и промок, нахлебался нечистот со всего Северного Лондона, кажется, проглотил куски протухшей кошки, но так и не понял, какое все это имеет отношение к расследованию, – признался Бимсли. – Я что, круглый дурак?

– Нет, Колин, не круглый, – ответил Артур, глядя на увечного сына того, кто сотворил «Дом воды». – Я думаю, ты поймешь: мы что-то узнали о разнице между жилищем и… домом, – подытожил он.

49
Мистер Брайант объясняет все

Лонгбрайт настояла, чтобы ее недовольные коллеги поехали в больницу «Юниверсити-Колледжа» делать уколы, и оставила их в покое только на том условии, что потом они поедут прямо домой и лягут спать. Конечно же, никто из них условия не выполнил.

В кабинетах над станцией «Морнингтон-Кресент» была тишина. Свет горел только в одной из комнат. Только что настала полночь – близилось утро понедельника, когда отдел должен был начать новую жизнь, – и отопление выключилось. Калли тоже была здесь – она сидела, завернувшись в изъеденную молью искусственную шубу, некогда принадлежавшую еще матери Лонгбрайт.

– Если ты собираешься дымить, открой окно, – предостерег Джон.

– Не могу – рама разбухла от дождя. – Брайант раскурил свою трубку, выпустив завиток душистого дыма. Он достал флягу и налил в бокал немного темно-красного сиропа. – Кто-нибудь хочет шерри-бренди?

– Понятно, почему у тебя выпали зубы. – Мэй раздал всем остальным пиво. – Я так понимаю, ты не удивился, что преступления совершила Хизер Аллен.

– Конечно нет. Даже если человек навлекает на себя меньше всего подозрений, ты все равно немного подозреваешь его именно из-за того, что он совсем не кажется подозрительным. Женщины среди убийц встречаются не часто, но если уж такая появляется, то она может оказаться расчетливее и опаснее любого мужчины. Хизер Аллен давно уже затаила злобу. Полагаю, у нее было для этого немало поводов. Надеюсь, теперь-то ты все понимаешь?

– Нет, – признался Мэй. – Тут мы с Бимсли солидарны.

– Тогда я попытаюсь объяснить – сейчас сделать это проще благодаря Калли, которая дополнила цепочку недостающими звеньями. Пожалуй, на сей раз я буду с удовольствием составлять отчет о расследовании, потому что ответ родился, когда я расследовал слияние трех источников, – можно сказать, шел за притоками туда, где они впадают в реку. Если каких-то деталей мозаики не хватало, я заполнял пробелы догадками, но, бьюсь об заклад, вы увидите, что я не был далек от правды.

Он улыбнулся, демонстрируя свои нелепые протезы:

– Чтобы распутать этот клубок, нам придется вернуться более чем на тридцать лет назад, к Гилберту Кингдому, неоцененному художнику, сумевшему за всю жизнь продать всего две картины. Нация пережила ужасную депрессию, а сразу после этого погрузилась в следующую мировую войну. Теперь, когда ценой мук и лишений достигнут мир, люди понимают, что искусство их не интересует, в особенности такие необычные мифологические картины, созданием которых увлечен Кингдом. Видите ли, художник верит, что мир спасут христиане, отказавшиеся от своей веры, чтобы вернуться к язычеству. Он человек, появившийся на свет не ко времени. Нам повезло, что их с сыном фотография есть в книге, хранящейся у Перегрина Саммерфилда, иначе мы бы в жизни не смогли установить его личность. Итак, жена художника сбежала, оставив на его попечении маленького сына. Когда улицу восстанавливают после бомбежек, за ремонт некоторых из домов берется один застройщик, и Кингдом – возможно, они с застройщиком подружились во время войны – убеждает того позволить ему расписать стены. Он задумал четыре фрески, исходя из физиологии и мифологии этих мест, все еще крепко связанных с их прошлым.

– Думаешь, он видел карту? – спросила Лонгбрайт, выливая свое пиво в большую кружку.

– Кингдом, безусловно, о ней знает или изучает историю района в краеведческих книгах. Он понимает, что дома соответствуют предмету его увлечения. «Дом огня» – монастырь, бросивший вызов католической церкви и сожженный за свои ереси. «Дом поганой земли» – братская могила для умерших от чумы. «Дом отравленного воздуха» – на холме, расположенном слишком близко к дубильной фабрике, где люди часто заболевали. «Дом, проклятый всеми водами» – судя по названию, место, которое затапливалось каждые несколько лет, не так ли? Гилберт Кингдом осматривает улицу и выбирает четыре дома, стоящих в точности на вышеназванных исторических участках, потому что каждый из них, по удивительному совпадению, представляет собой один из четырех элементов.

– Итак, теперь у него есть грандиозный сюжет, – сказал Мэй, – так сказать, повод для уникального художественного высказывания.

– Совершенно верно. Росписи должны стать его высшим достижением и, что еще важнее, поднять цену на дома при сравнительно небольших затратах застройщика. На первый взгляд план отменный – сочетание искусства и коммерции. Он сможет обеспечивать сына, воздвигнет нетленные памятники своим верованиям и соберет урожай наград, достойных великого мастера. Но, увы, в этом плане, как и во многих других, есть изъян.

– Цены на дома в этой местности поднять не удалось, – догадалась Дженис.

– К сожалению, связи района с его прошлым сильны, слишком сильны. Никто не хочет там жить, не говоря уже о том, чтобы приплачивать за прилагающиеся произведения искусства антихристианской направленности. Правительство занято восстановлением страны – не до искусства сейчас! Застройщик обанкротился, и художник, бесплатно живший в одном из домов и потративший на свою работу четыре долгих года, выброшен на улицу вместе с сыном, где погибает жалкой, постыдной смертью от рук местных хулиганов. Жизнь подражает искусству, и его смерть в воде перекликается с темами его творчества.

– Над мальчиком берут опеку… – продолжил Мэй.

– Верно. Он живет у разных опекунов, но никогда не забывает, что случилось с его отцом. Какое-то время он работает в галерее Тейт, только чтобы находиться рядом с одной из двух картин Гилберта, но потом лишается места из-за скандала, устроенного им в связи с продажей картин. У него нет денег, а значит, и права голоса в этом мире. Все его видят, и в то же время он становится невидимым.

– Какая горестная жизнь! – Калли плотнее закуталась в шубу, поудобнее устраиваясь в кресле.

Брайант встал и начал расхаживать по комнате, смакуя возможность четко выстроить факты.

– Идем дальше. Проходит время. Район меняется. Приезжают яппи. Среди них Хизер Аллен, девушка более чем практичная. Она твердо намерена получить от жизни все, чего ей хочется, но жизнь ее разочаровывает. Сперва лопается бизнес ее мужа, потом он оставляет ее ради кого-то помоложе. Она трепещет при мысли о своем крахе и очень беспокоится о внешнем благополучии, а потому решает скрыть тот факт, что теперь она разорена и одинока. Хизер отрицает свой развод и старательно делает вид, что все в порядке. Не удивлюсь, если выяснится, что мужчина, приходивший к ней в дом, – Калли видела его из окна – вовсе не ее муж. Возможно, это старый друг семьи, у которого она надеялась занять денег, или управляющий ее делами, пришедший для не очень-то дружеского разговора. У Хизер Аллен неплохие мозги, но она никак не может устроить свою жизнь. Ее снедает горечь из-за былых неудач, но она собирается взять реванш.

– Она говорила мне, что у нее нет ничего, кроме дома, а его она ненавидит, – вспомнила Калли.

– Потому что он напоминает ей о неудавшемся браке. – Брайант ткнул указательным пальцем в сторону Калли. – Итак, она решает продать дом так дорого, как только можно. Чтобы это сделать, ей сперва нужно привести его в порядок, а денег почти нет. Тогда она прибегает к услугам местного халтурщика, Эллиота Коупленда, и тот начинает обдирать ее подвал. Тогда-то она и обнаруживает роспись.

Артур сделал театральную паузу, глядя на ночную улицу сквозь затуманенное окно.

– В этот момент Хизер делает ошибку, которая разрушит всю ее жизнь. Как человек поверхностный, она умеет создавать видимость. Она знает понемногу о многих вещах, но не очень сведуща в искусстве, хотя работала в галерее и даже помогала устраивать выставку Стенли Спенсера. Наморщив изящный носик, она приказывает рабочему содрать отвратительную штукатурку и окрасить стены заново, и бедный пьяный Эллиот рад угодить клиентке. Как выясняется, Хизер зря так торопилась: как только настенная живопись уничтожена, на глаза Хизер попадается книга, принадлежащая сыну Кингдома. Как она ее нашла? Само собой, ее подкинул хранитель улицы, бессильный и бесправный нищий Тейт – он пытается сберечь наследие отца, но делает все неправильно. Проглядев книгу, брошенную кем-то в ее почтовый ящик, Хизер видит четыре иллюстрации – мифические, эпические картины, созданные художником больших достоинств, но теперь, видимо, утраченные. Тут она, конечно же, узнает свой собственный дом – дом номер шесть по Балаклава-стрит, «Дом воздуха», который она только что закончила ремонтировать, таким образом полностью обесценив. Тейт, само собой, не разрешает ей оставить книгу – он проникает к ней в дом и забирает свою вещь, потому что больше у него ничего нет. Что остается делать Хизер? Все, что у нее есть, – это недвижимость. Она уничтожила единственный путь к спасению и винить в этом должна только себя. Но если немного подумать, она сможет вычислить, где находятся остальные три дома. Что если их подвалы все еще нетронуты и – Господи, помоги – новые хозяева не подозревают о сокровищах, спрятанных в их стенах? Тейт рассчитывает, что она сохранит работы его отца. Вместо этого он случайно создает монстра.

– По-моему, здесь многовато догадок, – заметила Лонгбрайт, допивая пиво.

– Думаю, Дженис, ты поймешь, что я прав, когда будешь ее допрашивать. – Брайант терпеть не мог, когда перебивают. – На чем я остановился? Так вот – Хизер на время берет карту у члена местного исторического сообщества. Она наводит справки, даже пытается поговорить с соседями. И что она обнаруживает? Что «Дом огня», номер сорок три, принадлежащий вновь прибывшим Тамсин и Оливеру Уилтон, был капитально отремонтирован в шестидесятых. Что «Дом земли», номер сорок один, где теперь живет еще один новичок, Джейк Эйвери, был также обновлен несколькими годами позже. Остается только номер пятый, «Дом воды». Именно он, как выясняет Хизер, является ключом ко всем четырем домам. Он объясняет, почему Кингдом избрал стихии в качестве «канала» для своих верований, ведь дом выстроен на реке Флит. Это место, где находился «Дом, проклятый всеми водами», и художник может изгнать из него духов или, точнее, воспеть это в своем искусстве. Согласно книге, в доме находится самая искусная роспись из всех – именно она отняла у Кингдома больше всего времени, именно из-за нее покровитель художника в конце концов потерял в него веру. И это сокровище принадлежит старой даме, живущей там с 1949 года, а значит, она единственная владелица дома с того момента, когда роспись была закончена. Хизер – боец, агрессор, но также и человек, способный планировать. Внезапно она становится лучшей подругой Рут Сингх. Она окружает ее заботой – ходит за покупками, подстригает ей ногти, причесывает ее, но достаточно осторожна, чтобы никто об этом не узнал. Помогая Рут по хозяйству, она тайком спускается в подвал. Представьте себе ее восторг, когда она обнаруживает, что роспись в целости и сохранности. Хотя Рут покрыла ее несколькими слоями краски, она не повреждена. Это будет чудо Лондона, наряду с Лейтон-Хаусом и Дебнем-Холлом. Город полон необычных домов, признанных национальными сокровищами. У Хизер будет богатство и уважение, все, чего она ожидала от своего брака. Старушка вряд ли протянет еще долго – удастся ли Хизер попасть в завещание?

– Как выясняется, это не так-то просто, – добавил Мэй, – потому что у Рут есть брат.

– Действительно, и, хотя он не особенно ею занимается, он все-таки кровный родственник. И все же Хизер без боя не сдается. Вскоре она приглашена, чтобы познакомиться с Бенджамином Сингхом: он признается, что собирается переехать в Австралию, а это значит, что он продаст дом, когда унаследует его. Но только не ей – ему сразу же не понравилась эта жадная, истеричная женщина, которая задает нескромные вопросы о собственности семьи и выдает себя за лучшую подругу Рут. А старушка сильна как бык. Она и до ста лет доживет. Тогда Хизер пробует слегка подорвать ее силы.

– Ты говоришь о расистских посланиях? – Джон подлил всем напитков. – Возможно, Дэн сумеет доказать, что на пленке ее голос.

– Но со старухой все в порядке, – продолжал Артур. – И тут судьба подкидывает Хизер шанс в виде застревающего крана. Она сказала Рут: «Если у вас будут проблемы, просто постучите в стену, и я прибегу». Старая дама собирается принять ванну, но не может выключить кран. В испуге она стучит в стену, и Хизер, всегда озабоченная своей внешностью, набрасывает плащ, оставленный Гарретом у нее дома. Зачем он к ней приходил? Скорее всего – чтобы дать ей совет по поводу недвижимости. Итак, Рут Сингх, облаченная в халат, впускает в дом Хизер – это ее фигуру видел Джейк Эйвери, – и та спускается в ванную, чтобы хорошенько стукнуть по крану. При виде льющейся воды картина становится предельно ясна. Ей дан знак. «Может, я подожду здесь, пока вы принимаете ванну? – предлагает она. – Тогда я смогу включить кран, если захотите добавить горячей воды». Она ждет, и говорит, и ждет, пока старую даму не начинает клонить ко сну. Потом, с гримасой отвращения, Хизер сует руку в мыльную воду, берет Рут за лодыжки и тянет. Она легче перышка и умирает почти беззвучно, ее сердце останавливается в секунду, правда, она слегка ударилась головой о кран. Но вместо того чтобы оставить жертву в ванне, чтобы все выглядело несчастным случаем, Хизер вынуждена спустить воду, ведь полиция может узнать, что Рут не могла сама выключить воду. А если она не умерла? Как это определить? Рут лежит голая в пустой ванне, ее голова прямо под кранами, и тогда Хизер включает холодную воду и открывает рот старой женщины, чтобы знать наверняка. Но тут происходит нечто странное. Сезон дождей начался, и под улицей Тейт проверяет свои ходы, открывая клапаны и шлюзы. Обращенная вспять речная вода грохочет под ванной, словно явившись по зову самого «Дома воды». Она просачивается сквозь трещины в кирпичной кладке и расползается по стенам сырыми пятнами. В какой-то момент она проникает в саму ванную и выплескивается из труб порцией зеленой грязи, которая и попадает в рот покойной. Но, по крайней мере, теперь нет сомнений, что она мертва.

– Значит, Финч прав в своих выводах, – заметил Джон. – Отдадим старику должное.

Брайант хмыкнул и пожевал мундштук трубки:

– Хизер использовала свой шанс, но не сможет купить дом, потому что у нее нет денег. Впрочем, об этом она забеспокоится позже, а пока она вытирает и одевает покойницу, чтобы сбить полицию со следа, не осознавая, что в горле у той по-прежнему полно воды. Это как возиться с куклой. Потом она перелезает через забор в саду и возвращается домой. Но ее заметил Тейт, возникший из люка в переулке. К счастью, он всего лишь безумный старый бродяга. Кто обратит на него внимание? Она первым делом сказала об этом Калли.

Брайант встал за спиной Калли в эффектной, по его представлениям, позе. За окном взвыла полицейская сирена.

– Вот наконец мы и приблизились к вашему, Калли, своевременному появлению. Вы ее школьная подруга: невинная, восприимчивая, нравитесь окружающим и явно благоговеете перед Хизер. Это, конечно, окольный путь, но он вполне может сработать. Хизер убедит вас купить дом. Потом ей будет совсем нетрудно сделать вашу жизнь в доме невыносимой, чтобы вы только и мечтали продать его. К тому моменту Хизер уже продаст свой дом и предложит вам приемлемую цену. На сей раз все идет по плану. Вы с Полом переезжаете в дом Рут и, в соответствии с чаяниями Хизер, чувствуете себя там весьма неуютно. В доме слышатся странные звуки и происходят еще более странные вещи, когда река поднимается и опускается. Хизер начинает нервничать – а вдруг дождь не прекратится? Прогноз неважный. Местность подвержена затоплению; что если подвал зальет и роспись погибнет? Надо действовать быстро, и лучший способ это сделать – избавиться от Пола, которому уже и так не сидится на месте и который только и ждет удобного случая пренебречь своими обязанностями. Хизер наговаривает ему на вас, внушая, что вы нарочно пытались забеременеть, дабы его удержать, и тактика оказывается успешной. Пол уезжает, чтобы «собраться с мыслями», и, надо сказать, это решение вполне своевременно: видели, как они с Джейком Эйвери болтают в местном пабе. А Джейк видел Хизер на пороге дома номер пять за ночь до смерти Рут Сингх. Без Пола вы становитесь одинокой и более беззащитной, чем когдалибо. Хизер бесстыдно вами манипулирует. Кроме того, она понимает, что одна ее большая ошибка не осталась без последствий: на вечере Уилтонов она замечает, как добрый старый Эллиот Коупленд, вечно пьяный, – единственный, кроме Тейта, кто видел роспись в «Доме воздуха», – болтает с Джейком. А что если Джейк что-то рассказал об этом Полу, когда они вместе выпивали? После пары бокалов мужчины становятся очень разговорчивы, и, возможно, Эллиот уже проболтался о странностях, замеченных им в некоторых домах на Балаклава-стрит. Хизер должна что-то предпринять. Если она оставит все как есть, правда о «Доме воды» может всплыть. Эта женщина склонна к уловкам – она уже додумалась захватить на вечеринку старый плащ Гаррета, – ведь она понимает, что клевета и путаница ей на руку. По той же причине она впоследствии звонит Кайле Эйсон и, назвавшись вашим именем, нашептывает той, что у ее мужа интрижка. Между тем ее сильно тревожат две вещи. Кто-нибудь?..

Калли подняла руку:

– Она боится, что я сама обнаружу роспись.

– В самую точку. Вы ведь принялись ремонтировать дом, пусть даже просто из протеста против отъезда Пола. Второй повод для опасений – не ровен час, Эллиот кому-то расскажет о росписи в доме Хизер, о той, которую она заставила его уничтожить. С первым обстоятельством она бороться не может, а вот со вторым – почему бы и нет? Один раз она уже на это решилась – почему не сделать это еще раз? Она ждет удобного случая, и, как ни странно, он ей снова представляется: если в прошлый раз это был застрявший кран в доме Рут Сингх, то на сей раз – халтура Эллиота на пустыре напротив. Хизер сбивает вас со следа, уверяя, что видела из окна кого-то другого, – правда, она действительно могла заметить притаившегося в кустах Тейта, – и дает вам не особенно изобретательное поручение – сходить за выпивкой, а сама бросается под проливной дождь, чтобы посмотреть, что можно предпринять. Там, в опасной близости к нетрезвому Эллиоту, стоит его грузовик. Она заглядывает в кабину, замечает кнопку управления кузовом и, нажав на нее, вываливает кирпичи. Потом бежит домой, чтобы к моменту вашего появления снова чинно сидеть у окна.

– Так вот почему на ковре была лужа, – понял Мэй.

– Хизер вне опасности. Все знают, что Эллиот был пьяницей. Дождь смоет следы преступления. Теперь ей осталось только ждать, когда «Дом воды» приплывет к ней в руки.

– Я действительно была крайне подавлена, – сказала Калли. – Возможно, я и впрямь начала думать о переезде, и меня можно было убедить продать дом Хизер. Мне следовало быть повнимательнее. Господи, как подумаю о наших разговорах, о всех ее оговорках… Она даже кошку свою назвала «наследством от Джорджа», а я ничего не заподозрила. И как я пропускала все это мимо ушей?

– Все делают ошибки, когда импровизируют, – сказал Брайант.

– Возможно, Джейк сказал что-то Полу о том, как можно заработать на доме, но оба они напились, и на следующее утро Пол забыл об этом разговоре, – предположила Калли, взяв у Лонгбрайт еще пива. – Я не приму его, если он вернется. Извините, мистер Брайант, пожалуйста, продолжайте.

– Итак… полагаю, мы можем допустить, что на этом этапе Хизер Аллен уже перестала рассуждать здраво. Она одержима своим планом, и тут в игру вступает эффект домино. Джейк Эйвери намекает ей на какую-то информацию, полученную от Эллиота. Он подозревает Хизер, но ни на что не может решиться. В конце концов он откладывает поход в полицию до утра. Теперь Хизер просто в панике. Она так близка к цели, но все ее старания пойдут прахом, если Джейк заговорит. Следующее обстоятельство – это пока что моя догадка, но, думаю, она подтвердится: Хизер видела Аарона и Маршалла вместе. Она идет в строительный магазин, беседует с Маршаллом и узнает у него кое-что полезное для себя. Джейк часто спорит с Аароном из-за мелочей, – к примеру, тот не запирает дверь в сад. Лихорадочно импровизируя, она использует лазейки, устроенные в заборе Тейтом, чтобы пробраться во внутренний сад Джейка и войти к нему в дом. Проходя через кухню, она обращает внимание на рулон пленки – зачем, когда есть полный ящик ножей? Возможно, она боится крови – все-таки она ни разу не учинила кровопролития. Хизер обнаруживает, что Джейк спит, крепко перед этим выпив. Ей не требуется почти никаких усилий, чтобы его придушить.

Брайант рухнул в кресло за своим столом.

– На этом цепь убийств должна завершиться. Больше никто не знает – и не узнает – правды. То ли по случайности, то ли по злому умыслу она убила троих человек в соответствии с тремя из четырех элементов. Это великий замысел судьбы. Даже земля помогает Хизер. Она чувствует себя непобедимой. Больше никаких проблем быть не может. В этот самый момент обнаруживается еще одно слабое место ее плана. Калли находит роспись. Хизер кажется, что река поднялась, дабы защитить дом и нанести ей, Хизер, поражение. Тогда она воплотит замысел целиком и утопит Калли, превратив ее в одного из персонажей росписи. Но, конечно же, Тейт наблюдает за обоими домами – за домом Калли и, что еще важнее, за домом Хизер. Он твердо решил защитить Калли и спасти творение отца. Но каждый раз, когда он мчится ей на помощь, мы его спугиваем. И все же он возвращается. По крайней мере, сейчас его тяжкий труд принес плоды, и фреска – пусть немного обветшалая и влажная по краям – будет отреставрирована и сохранена для потомков.

– Ей следовало убить Тейта, – заметила Лонгбрайт. – Это бы ее защитило.