Текст книги "Голос Тайра. Жертва порока (СИ)"
Автор книги: Кристина Кандера
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 35 страниц)
– Она не пострадала, – чуть резче, чем следовало, отрезал Прэтт. – Но мое мнение относительно всего этого ты знаешь.
– Я могу отправить ее на юг…
– Это лишено смысла. Уже поздно. И мне искренне жаль, что все так получилось. Правда… жаль.
– Я потерял брата, и Рианна – это все, что у меня осталось. Ты знаешь, я пойду на все, чтобы ее защитить. На все, Ник.
– Ты все еще можешь жениться и завести своих детей, – мне показалось или в голосе лорда Прэтта проскользнула грусть? В любом случае, произнеся эту фразу, он опустил взгляд и теперь смотрел только на бокал в своей руке.
– То-то я смотрю, ты сам так торопишься под венец, что пятки сверкают! – вот теперь узнаю своего дядю.
Лорд Прэтт не ответил, продолжал рассматривать бокал, вертеть его в пальцах. Дядя Фил все еще смотрел на огонь в камине, а я… я просто висела в воздухе и медленно сходила с ума.
Мой дядя. Мой дядя запросто общается с лордом Прэттом. Пьет с ним коньяк в своем кабинете посреди ночи и… И это у меня вообще в голове не укладывалось. За последние годы я узнала почти всех его партнеров, точно перезнакомилась со всеми друзьями. Но никогда, – ни единого раза! – даже не слышала о том, что он лично знаком с лордом Николасом Прэттом! Я даже представить себе этого не могла!
Но не только это поразило, слова менталиста о том, что дядя еще может жениться заставили меня задуматься. Звучало это так, ну так, словно бы они говорят о том, что известно им обоим. То есть, о чем-то тайном, не предназначенном для чужих ушей. Это звучало, как… Да как тайна это и прозвучало! И я задумалась. Окинула взглядом своего родственника и заметила то, о чем раньше никогда не думала и на что не обращала внимания.
Я привыкла считать дядю Фила мудрым, опытным, я во всем полагалась на него, как на старшего. Всегда! Я априори признала его взрослым и рассудительным, но… Вот сейчас, в это самое мгновение, глядя на него и сравнивая его с лордом Прэттом, я вдруг отметила, что на самом деле, мой дядя не намного старше. Если лорду Прэтту не было еще и тридцати, то дяде Филу чуть больше сорока. И мне вдруг стало… не страшно, нет, но как-то странно. Вспомнились все те намеки многочисленных его друзей, оброненные фразы, отголоски воспоминаний… Дядя Фил еще молод, довольно привлекателен, как мужчина (это я раньше не обращала на это внимания, считая его заменой отцу и не сравнивая с остальными мужчинами, не являющимися мне родственниками, теперь же, я отчетливо видела это и поражалась своей собственной слепоте), богат и довольно влиятелен в обществе. Так почему? Почему он так и не обзавелся своей собственной семьей? И даже не стремиться к этому?
– Расскажешь Алану? – нарушил молчание дядя. Он развернулся и теперь смотрел на лорда Прэтта в упор.
– Нет! – ответ прозвучал слишком резко, можно было даже сказать – грубо. – Ему ни к чему ввязываться в это.
– Бережешь, – усмехнулся мой родственник, и я вдруг перестала его узнавать. Это был он и не он в то же время. Незнакомое мне выражение лица, острый, сосредоточенный взгляд, неприятная ухмылка.
– Он некромант. Один из сильнейших, уверен, что не догадается сам? И насколько я знаю Алана, он упрям, корыстен и честолюбив, а еще… целеустремлен. Его будет трудно сбить с пути.
– У меня осталось не так много друзей, – спокойно отозвался Прэтт, поднимая глаза и с достоинством выдерживая взгляд своего собеседника. – И я больше не намерен их терять. В прошлый раз мы облажались, позволили эмоциям взять верх, и в результате… ты знаешь, что произошло. А Март… сейчас занимается убийством Ариэллы, ему предстоит противостояние с Нейросами. Он будет занят, слишком занят, для того чтобы лезть во что-то еще.
– Ты думаешь, он не поймет, что в этом деле есть двойное дно? Он умен и, знаешь, чем-то напоминает мне гончую – если возьмет след, то его уже ничем не остановить.
– Я хорошо замел следы. Он не должен догадаться, а если и заподозрит что-то, то… я буду рядом, чтобы в очередной раз скрыть от него истинное состояние дел. – Прэтт только плечами пожал и вернулся к созерцанию бокала с коньяком. – В этот раз у нас нет шанса проиграть. Слишком много потерь, слишком много всего поставлено на карту.
Дядя усмехнулся, и не сводя странного, какого-то оценивающего взгляда с Прэтта, поднял руку, в которой держал бокал и сделал маленький глоток:
– Мы всегда проигрывали, – горькая складка появилась в уголках его губ, вертикальные морщины прорезали лоб. – И не только в прошлый раз. Антуан… твоя семья… каждый из нас несет свой крест. Но ты прав в одном, Ник, я не желаю больше хоронить близких, так же как и ты. Рианна не должна отвечать за грехи отца или мои.
– Ох, Фил, – Прэтт с улыбкой покачал головой, – ты себе и не представляешь, насколько она сильна. Тебе стоило выдать ее замуж еще два года назад, отослать подальше от столицы и вообще забыть о том, что твой непутевый братец оставил потомство. А сейчас… уже поздно, друг. И выхода я не вижу. Если в ней проснется наследие Сольеров, ее судьба будет решена. Орден не оставит такой ресурс без внимания.
У меня после этих слов сердце сжалось. Какое-такое наследие? Что за Орден? О чем они вообще говорят?
– Мой брат был идеалистом, – грустно так произнес дядя Фил, – и иной раз мне кажется, что чем старше становится Рианна, тем больше она похожа на Антуана. Слишком похожа. Он искренне верил в то, что может сделать мир лучше, за что и поплатился. В девочке тоже есть эта черта, но я не позволю использовать ее, Ник. Пусть мой брат и натворил дел, но в одном ему не откажешь – он заботился о своей семье и сделал все возможное, чтобы уберечь их. Я не могу предать память о нем.
И столько… грусти было в его голосе, столько сожаления и боли. Они говорили о моем отце. Я это поняла. И не выдержала – сделала стремительный шаг вперед, то есть хотела сделать только шаг, но не учла свое прозрачное состояние и пролетела почти полкомнаты, сумев остановиться только в шаге от дяди Фила и его собеседника.
Они оба повернулись в мою сторону. Только если взгляд Прэтта был расфокусирован, то есть меня он явно не видел, то дядя Фил… Его глаза, светло-карие, истинно сольеровские, точно такие как у меня, вдруг стремительно почернели и чернота эта не остановилась только на глазах, она вдруг стала вырываться наружу, потекла черным туманом по лицу, стала извиваться в воздухе, образуя вокруг моего родственника почти непроницаемый кокон. Это было так страшно, что я не выдержала. Закричала и отшатнулась назад…
Воздух вокруг меня закружился, картинка стала смазываться, а в следующее мгновение я с криком и бешено бьющимся сердцем подскочила на собственной кровати.
Глава 35
Сердце колотилось как безумное, дыхание сбивалось, и я точно знала, что больше уже не усну, несмотря на то, что небо на востоке только-только начало розоветь и ночная темень лишь слегка посерела, сменяясь рассветными сумерками.
Я честно пыталась взять себя в руки, справиться с дыханием и усмирить разбушевавшееся сердце, но получалось откровенно плохо. Так плохо, что когда подняла руку для того, чтобы отбросить с лица волосы, растрепавшиеся за время моего короткого сна, то едва не попала пальцем в глаз. Это меня разозлило.
Вскочив с кровати я заметалась по спальне. Терла ладонями лицо, запускала пальцы в волосы и даже один раз с такой силой дернула за пряди, что вскрикнула.
– Ненормальная! – зашипела сама на себя, осторожно массируя кончиками пальцев кожу головы. – Вместе с мозгами осталось только волос лишиться.
Собственный голос и раздражение, скользнувшее в нем, заставило меня немного успокоиться. Но только внешне. Я приблизилась к окну, отбросила в сторону занавеску и рванула на себя раму, распахивая ее. Свежий утренний воздух заполнил спальню, пробежался легким ветерком по коже, пошевелил растрепанные волосы и окончательно разогнал зыбкое туманное марево, в котором я находилась с момента пробуждения.
Что это было? Сон? Просто кошмар, навеянный пережитыми страхами? Или же фантазия моего слишком бурного воображения?
А может… реальность? И я на самом деле висела в пустоте, заполненной самой настоящей тьмой. Первородной Тьмой, той самой, о порабощении которой нам рассказывали в академии легенды?
Судорожный вздох вырвался непроизвольно. Было страшно. Так страшно, что я боялась дышать полной грудью, боялась даже думать о том, что это был вовсе никакой не сон, а самая настоящая правда. Реальность, в которой я каким-то чудом умудрилась покинуть собственное тело и… что? летать по дому в качестве призрака?
А они вообще существуют, призраки?
И вот тут я задумалась. По-настоящему. Потому что, некроманты точно существовали и я точно знаю, что они очень даже могли общаться с мертвыми, посредством своей силы и ритуалов, необходимых для этого. Сильные некроманты, уровня Мастер, могли даже спускаться в потусторонний мир и разыскивать там души… в теории. А на практике? Я не встречалась и близко не была знакома ни с одним магом подобного уровня, если не считать Мартина Алана, но с ним мы как-то не обсуждали возможности и принципы некромантии. Не до того было, если честно. И в академии нам об этом мало что рассказывали. Подозреваю, что более полные знания давались тем адептам, которые имели призвание именно к этому виду магии. Причем, стоит отметить, что с даром некроманта необходимо родиться. Нельзя просто взять и выучиться на повелителя мертвых. Именно поэтому их так мало, ничтожно мало по сравнению с магами других направлений и специальностей. Тех же боевиков в разы больше. В разы! А бытовиков? Да каждый второй маг, заканчивающих академию является именно что бытовиком. Специализацию они, конечно же, могут выбирать разную, а вот факультет один.
Я снова вздохнула и обхватила себя руками за плечи, зябко поеживаясь. Вопросов было больше чем ответов. Намного. А я… я понятия не имела, что мне теперь делать. Вот что?
Пойти к дяде и прямо спросить его… А о чем я буду его спрашивать? Как давно он знаком с лордом Прэттом? Какие у них отношения и не замышляют ли они чего незаконного на пару? Бред. Именно так мне и ответит любимый родственник, даже можно долго не думать по этому поводу. Еще и посмеется над моим умственным развитием.
Привести доводы из подслушанного разговора? Так я не уверена, что мне это не приснилось. Порой собственная фантазия, помноженная на переживания и волнения, может такие финты выкинуть, что диву даешься, откуда что взялось.
И вот что мне теперь делать?
Покосилась на розу, которую перед сном поставила в воду. Вздохнула. Не выдержала и протянула руку, осторожно касаясь шелковистых лепестков. Даже зажмурилась от удовольствия, понимая, что не все было сном. Лорд Николас Прэтт на самом деле был в моей спальне ночью. Говорил со мной… рассказал о том, что произошло на самом деле с леди Ариэллой Нейрос, признался в том, кто ее убил и…
И вот тут я замерла, даже дыхание затаив, пронзенная неожиданным озарением. Вот оно! Вот то самое, что вполне могло вызвать и последующий бред.
Прэтт! Вернее не сам лорд, а его рассказ. Несоответствия, на которые вчера я просто не заострила внимание. Но я все равно их отметила. Еще раньше. Леди Ариэллу убила ее кузина и в это я верю, поскольку леди Милош вчера сама почти призналась мне в этом. Убила жестоко. И да, я готова поверить в то, что поводом для этого стал шантаж. Это все вполне может быть правдой. И я даже могу поверить в то, что когда леди Милош сообразила, что именно натворила, она попыталась сымитировать темный ритуал. Просто для того, чтобы замести следы, отвести от себя подозрения. Она не могла не догадываться, что рано или поздно ее заподозрят, а в свете того, что дневник Ариэлла спрятала, у леди Милош не могло и быть уверенности в том, что тот не будет найден теми же следователями.
Это все так и в это я верю.
Но второе убийство. Его явно не леди Милош совершила. У нее просто повода не было убивать никому не известную Лорейн Эдванс. Я уверена, что леди Милош и вовсе не догадывалась о существовании этой самой Лорейн. Да и потом… как-то не могу себе представить аристократку в квартале бедняков, в доходном доме, где жила Лорейн. Вот не могу и все!
Я выдохнула. Оказывается, какое-то время просто стояла, раздумывая над пришедшими в голову догадками, и даже не дышала, боясь спугнуть возникшую озарением мысль. Улыбнулась, вспоминая мамины рассказы об отце. Он тоже, вот так же как я, увлекался очередной загадкой, полностью погружался в поиски ее решения и тогда для него переставал существовать весь окружающий мир.
Мама часто с грустью вспомнила, что в такие моменты мой родитель просто не замечал ничего, вокруг него происходящего, забывал есть, спать, заботиться о себе.
– Ты так на него в этом похожа, – вздыхала матушка, гладя меня по волосам и грустно улыбаясь. – Истинно сольеровская кровь.
И слова дяди о том, что я все больше и больше становлюсь похожа на отца, тут же молнией сверкнули в памяти. Слова, которые вполне могли быть моим бредом, но… Но дядя Фил был таким же. Он тоже полностью погружался в свою работу, забывая обо всем.
Сольеровский дар? Магия, которая передается по наследству? Или что-то другое? А если и так, то что? Кровь? Память предков?
Я так ничего и не придумала, хоть и не переставала прокручивать в голове подслушанный (или придуманный во сне) разговор. Выискивала в словах дяди и Прэтта все новые и новые намеки, подсказки и ничего не находила. Вот совершенно. У меня не хватало информации, да и не было уверенности с том, что все это было на самом деле.
Утренняя марь растаяла без следа. Небо окрасилось в насыщенный лазурный цвет, день обещался быть ясным, жарким и… волнительным. По крайней мере, для меня точно. Дом постепенно просыпался, наполнялся осторожными, несмелыми еще звуками, запахами свежей выпечки, едва различимыми голосами прислуги, приступившей к своим обязанностям. Тяжело вздохнув, я направилась в умывальную. Медленно привела себя в порядок, свернула в гардеробную.
На полу все еще лежало мое бальное платье, а на нем я заметила белый прямоугольник банковской карты. Тот самый, который леди Ариэлла хранила вместе с дневником своей кузины.
И вот чисто в качестве предположения: если леди Ариэлла узнала тайну своей кузины и шантажировала ее, то… разве не могла она узнать еще чью-либо тайну? Страшную, грязную, опасную тайну?
Ответ напрашивался сам собой – могла и узнала. У нее было много клиентов среди высокопоставленных аристократов и богатых негоциантов, так что… вполне возможно, что в той самой банковской ячейке хранится нечто такое, что перевернет не только мое понимание ситуации, но и чей-то мир.
То есть – тайна там. Грязная очень даже может быть. И опасная.
Улыбнувшись своим мыслям, я быстренько оделась, сунула карточку в кармашек на платье и уже намеревалась покинуть спальню – время близилось к завтраку, как дверь сама распахнулась. На пороге появилась горничная.
Она несмело заглянула внутрь, увидела меня уже одетую и готовую к выходу, как-то неуверенно улыбнулась:
– Мисс Сольер, тут… вам… цветы.
Мой взгляд почему-то метнулся в сторону одинокой розы на столике у окна, но горничной я кивнула:
– Давайте сюда.
Девушка как-то странно дернула плечом, вздрогнула, а потом распахнув пошире дверь, кому-то скомандовала:
– Заносите!
И сразу я совершенно не обратила внимания ни на слова горничной, ни на выражение ее лица, ни на распахнутую настежь дверь. Но вот в проеме показался лакей, держащий перед собой на вытянутых руках огромную корзину с цветами. Я чуть улыбнулась. Приятно так было, если честно, хоть я и не знала, от кого букет, но все равно. Девушки любят цветы и внимание, пусть даже эти девушки и мечтают о карьере журналиста.
Когда за первым лакеем появился второй и тоже с огромной корзиной перед собой, я чуть приподняла брови, задумалась, пытаясь вспомнить, кого вчера могла так поразить своей красотой и эрудицией, легкостью нрава и так далее… Ничего не придумывалось вот так, сходу, и не вспоминалось. Но все равно было приятно и лестно.
За вторым лакеем вошел третий… и он тоже держал в руках букет, огромный, только на этот раз не в корзине, а в большой вазе.
Улыбка как-то сама сползла с губ, без моего в том участия. Просто я… растерялась, да. А потом… нет, вот когда первый лакей, поставивший свою корзину на пол, вышел из моей спальни, а затем вернулся, держа в руках… да-да, еще одну вазу с букетом, на этот раз нежно-розовых роз, я уже задумалась. Увидев пятый букет, заволновалась…
А они все не заканчивались. Лакеи, бегающие туда-сюда, продолжали вносить в мою комнату букеты, вазы, корзины с цветами. У меня глаза, наверное, напоминали огромные круглые плошки, рот я точно закрыть не могла от удивления… Стояла, смотрела на все это безобразие и… понять не могла, что мне теперь делать?
В спальне резко закончилось свободное пространство, цветы стояли везде: на столе, на стульях, на каминной полке, на подоконнике, даже на полу.
– Эээ… Мирна, – тихонько позвала я горничную, которая вот точно так же как и я, стояла у стеночки и огромными глазами смотрела на творящееся безобразие. – А… цветы от кого?
– Не знаю, мисс Сольер, – отмерла девушка и как-то странно на меня взглянула. Вот, правда, в ее глазах читалось… осуждение, любопытство и… благоговение. Передо мной? – Там карточки, наверное, должны быть.
– А… – протянула я, – ага.
Сделала шаг по направлению к ближайшей корзине, наклонилась и отыскала небольшой белый прямоугольник. Пальцы ощутимо дрожали, когда я разворачивала записку.
«Мне искренне жаль, что мои действия подвергли вас опасности. Поверьте, я ни в коей мере не желал этого. Простите меня.»
Значилось в записке. И подпись стояла: «Март»
.
Я чуть не села прямо в корзину с цветами от удивления. Но тут же поспешила к следующему букету, чтобы вытащить и оттуда белый прямоугольник. Пальцы дрожали еще сильнее, когда я его разворачивала.
«Простите меня».
И подпись все та же: «Март»
.
И еще, и еще, и еще… И все записки были подписаны этим: «Март»
.
Спустя несколько минут у меня в руках было больше дюжины белоснежных карточек с извинениями от лорда старшего следователя Мартина Алана, на губах играла улыбка (что ни говори, а приятно все же), и свербело в носу.
– Окна откройте, – буркнула я горничной, спрятала карточки в гардеробной и поторопилась в столовую, время уже приближалось к завтраку.
Настроение было просто восхитительным. Ночные странности утратили свою остроту, страхи отступили под действием ярких солнечных лучей, извинения Марта… потешили мое самолюбие, так что… жизнь была если и не прекрасна, то очень близка к этому.
Правда, в столовой хорошее настроение все же чуть потускнело, когда я узрела накрытый лишь на одну персону стол.
– А дядя Фил? – я замерла на пороге и вопросительно взглянула на Джаральда.
– Уехал в редакцию еще на рассвете, – пожал плечами дворецкий.
– Ясно, – я поникла, но тут же решила, что не стоит отказываться от завтрака только потому, что поглощать его придется в одиночестве. Уселась за свое место и прежде, чем приступить к еде, поинтересовалась: – Ограничения на перемещения с меня сняли или я все еще под домашним арестом?
Джаральд удивленно взглянул на меня, задумался, плечами пожал:
– Господин Сольер не отдавал никаких распоряжений на этот счет.
– То есть, я могу съездить по магазинам и навестить подругу? – изо всех сил старалась говорить спокойно и вроде как даже равнодушно. Обмануть Джаральда так же сложно, как ввести в заблуждение дядю Фила, а порой и еще сложнее, но я очень старалась. Вот просто очень-очень. Даже есть начала до того, как он ответил.
– Я прикажу подготовить солан. Поедешь по… магазинам, – он чуть усмехнулся, явно мне не поверив, – с нашим водителем. И чтобы…
– Хорошо, – послушно кивнула и принялась за еду.
И вот все время чувствовала на себе подозрительный взгляд дворецкого. Кожей чувствовала, но вида не подавала. Ела аккуратно, старательно пережевывая и не торопясь. Чай пила маленькими глоточками, как маменька учила, только что мизинчик в сторону не отводила. Даже две булочки себе позволила с маслом и джемом. А Джаральд все смотрел. Глаз не сводил. Точно знал, что я недоговариваю, но подловить не смог. И померкнувшее было настроение вновь взметнулось вверх. Как однако мне мало надо для счастья?
После завтрака снова поднялась в свою комнату, расчихалась от запахов, с которыми не могли справиться даже распахнутые настежь окна, переоделась, и уже направляясь к выходу, вдруг замерла и оглянулась.
Роза, подаренная мне Прэттом этой ночью, сиротливо стояла на столике у окна. Не задумываясь о том, что делаю, подошла и прикоснулась к нежным лепесткам. Улыбка сама появилась на губах, а внутри, словно теплая волна разлилась. Так… легко вдруг стало, тепло и… я точно была уверена, что на правильном пути. И эта роза, она словно бы успокаивала меня, внушала уверенность в том, что все будет замечательно. Удивительное ощущение.
Перенесла вазу с розой к изголовью кровати, еще раз вдохнула тонкий аромат цветка и решительно отправилась на поиски последней отгадки, почему-то я была уверена в том, что найду ее в банке.
Утро было замечательным. Ярко светило солнце, омывая столицу золотым сиянием. Небо над головой поражало чистотой и глубиной цвета, по улицам сновали соланы, торопились по своим делам жители Тайра…
Я смотрела на все это из окна солана и чувствовала, как в груди нарастает нетерпение. Оно становилось все сильнее, когда предъявив банковскому служащему личную карточку, я проследовала за ним в хранилище. Стало просто невыносимым, когда проделав все необходимые процедуры, сейф был извлечен, и меня оставили наедине с последней отгадкой.
По пальцам побежали искорки, пришлось сжать кулаки и начать делать дыхательные упражнения, чтобы хоть немного взять эмоции и чувства под контроль и не допустить магического всплеска. Я стояла подле высокого металлического стола, на котором был установлен личный сейф леди Ариэллы Нейрос. Смотрела на него, затаив дыхание и… едва не умирала от желания поскорее узнать, что же там. Что такого спрятала леди Нейрос в банке? Что? Какая еще тайна сейчас откроется мне?
Маменька всегда говорила, что я очень похожа на отца. Вот просто во всем. Такая же резкая и порывистая, увлекающаяся и способная забыть обо всем на свете, ради своих целей. Я Сольер! Я Рианна Сольер! И еще ни одного дня в своей жизни, я не жалела об этом.
Выдох. Искры соскользнули с пальцев и растворились в воздухе, не долетев до пола.
Вдох. Я зажмурилась и на миг закрыла глаза, собираясь с духом.
Выдох. И, распахнув глаза, я вставила карточку в специальное отверстие.
Задержала дыхание, ожидая…
Легкий щелчок прозвучал на удивление громко. Я даже чуть подпрыгнула от неожиданности и непроизвольно прижала ладонь к груди, словно бы пыталась удержать бешено бьющееся сердце.
Пальцы отчетливо дрожали, когда я открывала крышку сейфа. И сердце все же пропустило удар, когда я увидела, что было внутри.
Блеск разноцветных камней просто ослепил, и какое-то время я стояла не в силах ни моргнуть, ни вздохнуть.
Потом, словно во сне, протянула руку и прикоснулась кончиками пальцев к драгоценностям. У меня дух захватило от красоты – столько всего здесь было. Колье, ожерелья, диадемы, браслеты и цепочки, кольца, серьги… Божечки, никогда не видела столько украшений в одном месте! И перебирая все это великолепие, поглаживая холодные камни, любуясь удивительной работой, я никак не могла понять, как можно так безобразно относиться к таким сокровищам?!
Это же просто кощунство! Драгоценности, безумно дорогие (и хоть я не сказать, чтобы специалист, но стекляшки от настоящих камней отличить в силах), удивительно красивые, восхитительные просто, были просто свалены в одну кучу и занимали половину металлического сейфа. Они перепутались, переплелись друг с другом настолько, что отделить одно украшение от другого казалось невыполнимым делом. Мне вдруг вспомнились старые сказки моей няни, о разбойниках с большой дороги и о том, как они собирали все награбленное в сундуки и закапывали все это богатство. Никогда не могла понять, для чего они это делали, если честно.
Я подхватила кончиками пальцев жемчужное ожерелье и чуть приподняла. Вздохнула с тоской, когда заметила, что среди изумительно ровных, идеально подобранных друг к другу жемчужинок, запутались тонкие золотые цепочки другого ожерелья.
– Вот же мерзавка! – не выдержала я. – Как можно было вот так поступить с настоящим произведением искусства?! Да этому ожерелью цены нет!
Безразличие Ариэллы Нейрос к своим драгоценностям просто шокировало. Я тоже предпочитала хранить свои украшения в банковской приватной ячейке, но они у меня все были разложены по футлярчикам, распиханы по мешочкам, а не лежали вот так, навалом.
С трудом оторвав взгляд от красоты и богатства, я взяла в руки довольно увесистый мешочек из черного бархата. Развязывая черные тесемочки, представляла себе, что там тоже удивительной красоты драгоценности. Даже дыхание затаила, когда тесемки все же поддались, и я просто перевернула мешочек над столом, вытряхивая то, что было внутри.
Лучше бы я туда не лезла.
На стол выкатились два совершенно черных, матовых камня, величиной с кулак ребенка, серебряная круглая бляшка, вид которой заставил меня резко выдохнуть и отшатнуться от стола. Я знала что это такое, поняла сразу, как увидела. Стало плохо. Очень-очень плохо. Настолько, что перед глазами засверкали разноцветные огни.
Темная магия. Ритуальные камни, амулеты… Ариэлла Нейрос имела отношение к сектантам?
У меня подогнулись колени, пришлось хвататься за край стола, чтобы не свалиться на пол. Во рту пересохло, сердце так и вообще с ума сошло и то срывалось на бешеный темп, а то и вовсе останавливалось.
Черные камешки, судя по цвету, были до отказа заполнены темной энергией. Энергией смерти. Именно их применяли сектанты во время ритуальный убийств. Накапливали энергию годами, чтобы в последствии… Честно говоря я не очень себе представляла для чего они вообще все это делали. То есть, последователи Темного бога мечтали вернуть своего Властелина, хотели освободить его из заточения, в котором он находился последние… Да всегда, если честно! Даже в легендах и сказках никогда не упоминалось, как так получилось, что Темный бог оказался пленен. То ли, это были запретные знания, то ли просто никто уже и не помнил, что именно и как произошло. Может, на старших курсах, чему такому и учили, но программа общеобразовательного курса не включала в себя подобных дисциплин, чему, надо признаться, я была несказанно рада. Мои же познания в темном искусстве и вовсе были ничтожны. Никаких ритуалов или заклинаний я точно не знала, но как-то разбирая папенькины книги, отыскала там одну. Странную, в черном переплете без каких-либо опознавательных знаков. Тогда мне почему-то показалось, что это его дневник, и я без зазрения совести утащила сей рукописный труд к себе в комнату. Книженция эта оказалась никаким не дневником, к моему величайшему огорчению, а чем-то вроде теоретических основ Темной магии. В то время мне самой было чуть больше двенадцати лет и подобное чтиво никак не входило в перечень моих любимых сказок на ночь. Но я честно прочитала все от корки до корки. К счастью (а это истинно так, поскольку в те времена, ума у меня было не в пример меньше), никаких заклинаний или описаний ритуалов, эта книженция не содержала, а то с меня сталось бы попробовать. А вот краткое изложение того, что собой представляет Темное искусство и какие цели преследуют последователи Темного бога, содержало. О своей находке я никому ничего не сказала, книжку спрятала и перевезла в столицу уже много позже. Она так и хранилась среди конспектов, в моей квартирке.
И меньше всего я ожидала найти в сейфе леди Нейрос именно эти вот штучки.
Дрожащими руками я принялась запихивать камни-накопители обратно в мешочек и никак не могла попасть. Просто… не справлялась. Один из камешков выскользнул из пальцев и грохнулся наземь.
Я вздрогнула всем телом и зажмурилась, ожидая… А чего собственно я ожидала? Взрыва? Высвобождения темной энергии, которая, судя по цвету, под завязку наполнила оба камешка. Появления самого Темного бога?
– Мамочки, – прошептала пересохшими губами, – за что мне это? Ну почему всегда я?
С опаской приоткрыла один глаз, посмотрела на черный камешек, закатившийся под стол, и со вздохом полезла его доставать. Пришлось опускаться на колени и ползти. Представляю, как я выглядела со стороны, когда из-под стола торчали только ноги и за…хм… то, что выше. Хорошо еще, что работники банка очень трепетно относятся к конфиденциальности и в хранилище точно никто не войдет, пока я его не покину. Наконец-то смогла дотянуться до накопителя, обхватила ладошкой и почти уже выползла обратно, как почувствовала, что камешек начал нагреваться.
– Нет! Нет-нет-нет, – замотала головой и поползла быстрее. Получалось плохо, длинная юбка мешалась, да и вообще поза не располагала к спринтерским забегам. – Только не это. Только не это… – молилась вслух, – только не активация… Нет!
Наконец-то получилось выбраться из-под стола. Ладонь уже жгло, и пальцы, словно намертво приклеились к накопителю. Черный туман тонкой струйкой просачивался сквозь них и стелился по руке. А я так и сидела на полу в банковском хранилище, кусала губы и почти плакала, глядя на то, как темная энергия из амулета-накопителя впитывается в кожу.
Хотелось плакать. Я искусала себе все губы. А когда все же смогла разжать руку, то увидела на ладони бесформенный прозрачный кристалл.
– И что мне теперь делать? – спросила у него, но ответа ожидаемо не получила. Пришлось вставать, запихивать второй амулет в мешок, туда же, не глядя засунула бляшку с вырезанной на ней пентаграммой, зло затянула тесемки и почти швырнула мешочек в сейф.
– Гадство! Какое же гадство!
