Текст книги "Предательство"
Автор книги: Кристина Хегган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
Глава 26
Как только Шана вошла в офис компании «Хантер продакшнс» на четырнадцатом этаже она сразу же пожалела, что приехала сюда, а не домой к отцу. Каждая секретарша и все клерки в здании вероятно, слышали заявление в шоу Ренаты, поэтому спешили поздравить Шану с предстоящей свадьбой. Не обращая на них внимания, она быстро шла к кабинету отца, ее каблуки высотой в четыре дюйма громко стучали по зеленому мраморному полу. «Тупые ничтожества. Все они. Неужели им больше нечем заняться, как только слушать идиотские сплетни?» – думала мисс Хантер.
Не постучавшись, Шана резко распахнула дверь кабинета отца и со всей силы захлопнула ее за собой. Адриан разговаривал по телефону, бросив на дочь раздраженный взгляд, который она проигнорировала.
– Папа, мне нужно поговорить с тобой. – Шана встала перед столом отца. – Сейчас же.
Закрыв трубку рукой, Адриан хотел было резко ответить дочери, но передумал, когда Шана вытащила из сумочки кружевной платок и поднесла его к глазам. У Шаны не было привычки заходить к отцу просто поболтать, и она никогда не плакала.
– Я перезвоню тебе немного позже, хорошо, Джон? – сказал Адриан в телефонную трубку, не сводя глаз с дочери. – У меня возникло неотложное дело. – Он повесил трубку и откинулся в кресле. – Что этот подонок сделал с тобой? – бесцеремонно спросил мистер Хантер.
– Он бросил меня, – ответила Шана. Носовой платок был больше не нужен, и она засунула его обратно в сумочку.
Адриан не знал, вздохнуть с облегчением или сердиться. Он радовался, что отношения между его дочерью и Чендлером закончились, но почему этот сукин сын заставил его маленькую девочку плакать?
– Что случилось?
– Он не оценил мой сюрприз в шоу Ренаты. – Шана взяла сигарету из золотой коробки на столе отца, подождала, пока он зажжет ее, и только потом села.
– Полагаю, было немного глупо делать заявление о помолвке по телевидению.
– Возможно. Но Майк использовал это как повод отделаться от меня, сказав, что нам лучше расстаться.
Адриан молчал. За последние двадцать лет в жизни Шаны было много мужчин, плохих и даже очень плохих. Но она никогда не приходила к отцу за советом, за утешением, за тем, за чем она пришла сегодня. Ей всегда удавалось справляться со своими неудачами самостоятельно.
– По крайней мере ты не можешь обвинить меня в том, что я не предупреждал тебя.
Шана еще раз затянулась сигаретой и выпустила узкую струйку дыма, смотря отцу прямо в глаза. Они никогда не были близки, но ладили между собой, поскольку были сделаны из одного теста. Оба отличались скрытностью, сильным характером и злопамятностью. Если кто сейчас и сможет ее понять, то только отец.
– Я хочу уничтожить его, папа.
Прищурившись, Адриан смотрел за дымом, поднимающимся к потолку. Полгода назад Адриану ничего так не хотелось, как преподать Майку хороший урок. Но возникли проблемы со съемками сериала «Перекрестки», и месть Адриана отошла на второй план. Теперь мысль воздать должное этому сукину сыну опять не давала покоя Хантеру.
– Ну что? – Шана стряхнула пепел сигареты в пепельницу на столе отца.
– Что конкретно ты от меня хочешь?
– Этот проклятый сериал – самое важное в жизни Чендлера сейчас. Я хочу, чтобы ты сорвал съемки, чтобы ты не оставил ему ни единого шанса договориться с какой-нибудь «звездой».
– Боже мой, оказывается, у тебя скверный характер, дорогая доченька, – ухмыльнулся Адриан.
– Учусь у тебя, дорогой папочка. – Шана потушила сигарету о хрустальную пепельницу и встала. – Итак, ты сможешь это сделать?
– Уверен, у меня кое-что получится.
– Хорошо… – Чувствуя, как улучшается настроение, Шана поблагодарила отца очаровательной улыбкой и вышла из кабинета, оставляя за собой сексуальный аромат духов «Страсть» Элизабет Тейлор.
Два дня спустя Адриан приехал в студию своей фирмы. Съемки сериала «Уилшир» были в разгаре. Каждую неделю миллионам заинтересованных зрителей показывалась очередная часовая серия, полная секса, богатства и интриг, а «Хантер продакшнс» получала огромные прибыли.
Адриан разыскал Карли Стивенс, которая исполняла в шоу роль сексуально ненасытной дочери главного героя. Актриса сидела на стуле, повторяя свои слова. Одаренная, голубоглазая блондинка была достаточно талантлива и держалась в сериале дольше большинства других артистов, участвовавших в съемках. Карли постоянно пыталась совершенствовать свое актерское мастерство, а несколько лет назад даже пользовалась особыми привилегиями как любовница Адриана Хантера, но ей все-таки не удалось стать «звездой».
– Привет, Карли.
– Адриан?! – с удивлением обернулась молодая женщина. Ее глаза заблестели от радости. – Какой приятный сюрприз! – Карли чмокнула Хантера в щеку.
– Давно не виделись, Карли, – сказал Адриан и оценивающе посмотрел на женщину. – Ты потрясающе выглядишь.
– Ты тоже, – улыбнулась она, показывая красивые ровные зубы. – Тебе сопутствует удача.
– Спасибо, дорогая. – Адриан оглянулся в поисках спокойного, укромного местечка. – У тебя есть минутка?
– Конечно.
– У меня есть к тебе предложение, – сказал Хантер, когда они отошли туда, где их никто не мог слышать. – Уверен, оно покажется тебе интересным и стоящим.
– Надеюсь, это новая роль, – ответила Карли, уже деловым тоном. – Четвертый год в теперешней роли, и я стану стереотипом навсегда.
– Согласен, здесь ты зря растрачиваешь свой талант. Поэтому я взял на себя смелость и рассказал о тебе своему другу, бродвейскому продюсеру. Он ищет актрису на главную роль в пьесе «Ангел на Земле». Премьера состоится в Лос-Анджелесе в конце марта. Я ему сказал, что ты прекрасно справишься с этой ролью.
– О Адриан! – Карли кинулась в объятия Адриана. Ему было приятно ощущать ее молодое, крепкое тело, но все-таки он с беспокойством оглянулся: приехать в студию во время съемок одного из сериалов казалось совершенно естественным с его стороны, но Хантеру совсем не хотелось иметь любопытного свидетеля проявления признательности Карли. Если кто-то увидит их, то, вероятно, вспомнит об этой сцене позже, что может оказаться опасным для Хантера. К счастью, на него и Карли никто не обращал внимания.
– Как тебе удалось договориться об этой роли для меня? – спросила актриса и выпустила Адриана из своих объятий, уловив его встревоженный взгляд. – Я слышала, что полгорода пытается заполучить эту роль.
– Продюсер пьесы – мой должник. Кстати, твое прослушивание состоится в понедельник утром. Но это простая формальность. Роль уже твоя.
– Неужели моя мечта сбывается, Адриан?! – воскликнула Карли и смахнула слезу. Она всегда становилась сентиментальной, когда речь шла о ее карьере. – Я не говорила тебе, но у меня в последнее время была такая депрессия. А ты просто вернул меня к жизни своей новостью. – Она посмотрела на Хантера затуманенным взором. – Как я смогу отблагодарить тебя?
– Вообще-то… – через минуту ответил Адриан, поджав губы и сделав вид, что размышляет о чем-то. – Есть небольшая услуга, которую ты могла бы мне оказать.
– Рассказывай.
– Но это, конечно, должно остаться строго между нами. Никто не должен узнать о нашем сегодняшнем разговоре.
– Ты можешь довериться мне, Адриан.
Хантер и сам это прекрасно знал. Именно поэтому он выбрал Карли для воплощения своего деликатного плана.
– Владелец одной киностудии устраивает на следующей неделе официальный прием. Ты можешь пойти туда и сесть рядом с Джонатаном Россом?
Температура воздуха в Филадельфии была всего 22 градуса, но солнце светило ярко, когда в среду Майк пришел в ресторан «Гарден» на обед с актрисой Кэти Райсер.
– Мисс Райсер еще не подошла, – сообщил Чендлеру метрдотель и проводил его к центральному столику. – Принести вам что-нибудь выпить, пока вы ждете?
– Минеральную воду.
Майк осмотрел элегантный зал, остановив свой взгляд на профиле привлекательной блондинки, лицо которой показалось ему очень знакомым. Пытаясь вспомнить эту женщину, Чендлер наблюдал, как она вытащила из своего кожаного дипломата что-то похожее на официальный документ и протянула его своему партнеру по обеду, пожилому мужчине в очках и сером деловом костюме. Майк все еще размышлял, где он встречался с этой дамой, когда она обернулась. С изумлением Чендлер понял, что смотрит на Трэси Бушанан, лучшую подругу Стефани.
Трэси тоже узнала Майка. Ее глаза сразу прищурились, а губы поджались, как будто она старалась сохранять спокойствие. Затем Трэси шепнула что-то сидящему напротив нее мужчине, поднялась и подошла к столику Чендлера.
– Ну-ну, – сказала она, когда Майк встал. – Неужели я вижу чудо-мальчика из Голливуда?
– Здравствуй, Трэси.
– Ты помнишь мое имя?! – с сарказмом произнесла она.
– Я помню больше, чем некоторые.
– Можно? – спросила Трэси, указав на свободное кресло, и окинула Майка взглядом с головы до пят.
Сначала Чендлер хотел сказать «нет». Зачем сейчас ворошить прошлое? С какой целью? Но, заметив, что пара за соседним столом наблюдает за ними с растущим интересом, Майк слегка кивнул головой.
– Если желаешь.
– Давно не виделись, – улыбнулась Трэси, но улыбка ее была совсем недружелюбной.
– Почти тринадцать лет, – ответил Майк. Ему всегда нравилась Трэси. – Ты совсем не изменилась. Твой деловой костюм сначала сбил меня с толку, но я где угодно узнал бы тебя по твоему любопытному взгляду.
– Знаешь, Майк, я думаю, ты все-таки ошибся в своем призвании. – Трэси склонила голову набок и сложила руки на столе. – Тебе нужно было стать артистом.
Майк откинулся на спинку кресла, когда официант в смокинге принес ему минеральную воду.
– Дама будет что-нибудь пить? – спросил официант.
Трэси покачала головой.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Майк, когда официант ушел.
– Не строй из себя невинную овечку. – Глаза Трэси вспыхнули злым огоньком. – Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
– Нет, Трэси, я не знаю. – Майк давно уже научился контролировать свои эмоции, но несправедливое обвинение Трэси вызвало у него вспышку гнева. – Что касается твоего заявления, то уж кто имеет право на… – Понимая, что сейчас он поступит так, как обещал себе никогда не делать, Майк замолчал и сделал глубокий вдох. Публичные скандалы совсем не в его вкусе. Из-за любопытной женщины за соседним столом Майк снова улыбнулся. – Послушай, Трэси. Я бы с удовольствием сидел здесь, болтая о том, что тебя беспокоит, но я жду кое-кого…
– Оставь свое очарование для твоих мнимых друзей, Майк. Я слишком долго ждала, чтобы высказать тебе все, и не уйду отсюда, пока это не сделаю. – Хотя Трэси улыбалась, ее взгляд мог бы заморозить даже огонь. – Думаю, то, как ты поступил со Стефани – самый низкий, грязный, презренный поступок, который только мог совершить мужчина по отношению к женщине.
– А что я сделал Стефани?
– Ты змея. Не пытайся ускользнуть. Ведь правда, черт возьми, очевидна.
– Какая правда? – спросил Майк, удивляясь, чем он вызвал такой гнев Трэси.
– Правда о тебе и Стефани. Ты прикидывался, что любишь ее, заморочил ей голову своими сказками, заставил ее безнадежно влюбиться в тебя, а потом бросил ее, как мусор. Достаточно правды для вас, мистер Большой Режиссер? Или у тебя есть своя версия этого подлого поступка, которая позволяет тебе спать спокойно по ночам?
Слова Трэси вонзились в Майка, как острый нож, возвращая из прошлого резкое чувство злости, воспоминания, которые он так старался забыть, боль, которая, как он думал, ушла навсегда.
– Это не я исказил правду, – сквозь зубы произнес Майк. – Ты бы поняла это, если бы проверила факты.
– Мне не нужно проверять факты. Я своими глазами видела, какую боль ты причинил Стефани. Я была рядом с ней, когда она писала тебе письма, ездила и звонила в тюрьму день за днем, надеясь услышать от тебя хоть слово. – Трэси презрительно рассмеялась. – Бедная девочка даже верила, что ты невиновен. Как тебе это нравится? И это после всего, что ты сделал с ней, после того как полицейские нашли в твоей комнате доказательства твоей вины, она все еще верила в тебя.
– Я помешала вам?
Симпатичная молодая женщина с накидкой из бурой лисы на плечах стояла около стола и приветливо улыбалась Майку и Трэси. Майк встал. Его голова кружилась от только что услышанного, и ему пришлось приложить огромные усилия, чтобы сконцентрироваться на Кэти Райсер, актрисе, с которой он хотел побеседовать насчет роли Дианы Лонг в сериале «Иметь и сохранить».
– Совсем нет, – возразил Майк, здороваясь с Кэти за руку. – Мисс Бушанан мой старый друг. Трэси, это Кэти Райсер.
– Как поживаете, мисс Райсер? – спросила, узнав актрису, Трэси. Ее взгляд, еще минуту назад холодный и пылающий от ярости, потеплел. Потом Трэси встала, кивнула па прощание Майку и вернулась к своему столику.
Кэти Райсер была очаровательной, но все-таки не подходила на роль Дианы Лонг.
Через два часа Майк сидел в самолете, возвращаясь в Лос-Анджелес. Во время полета мысли Майка вернулись к разговору с Трэси и ее невероятным откровениям. Значит, Стефани вовсе не предавала Майка. Она была там все время и ждала от него весточки точно так же, как он ждал от нее. Кто-то хорошо постарался, не позволив им общаться. И этим кто-то, как понял Майк, наблюдая за пролетающими мимо облаками, мог быть только один человек – Уоррен Фаррел. Все эти годы Майк думал, что Уоррен Фаррел засадил его в тюрьму, чтобы отомстить за то, что Чендлер ударил его. Но, оказывается, это было еще не все. Теперь понятно, что Майка и Стефани по-умному изолировали друг от друга только по одной причине – чтобы Стефани беспрепятственно могла выйти замуж за Джона Бергмана. Майк никогда не мог понять, почему запланированная свадьба так и не состоялась. Вместо этого Стефани уехала из дома незадолго до того, как Майка перевели в исправительную колонию штата, а потом она переехала в Нью-Йорк учиться актерскому мастерству. Почему? Что заставило ее открыто противостоять отцу? Но только не то, что она узнала о клевете на Чендлера. Если бы Стефани это выяснила, она бы пришла в тюрьму и рассказала все Майку. Теперь-то уж он был в этом уверен. Внезапно в голове Майка промелькнула мысль встретиться со Стефани и выяснить правду. Но зачем? Сейчас для них уже слишком поздно. Стефани замужем и счастлива, у нее красивая маленькая дочка. Известие о том, как подло поступил ее отец, только расстроит Стефани, нарушит спокойный образ жизни, который она выбрала. Ради ее же блага пусть правда остается такой, какой была все эти годы – похороненной в прошлом.
Самолет поднялся выше облаков, лучи яркого солнца проникли через иллюминатор и, играя на лице Майка, заставили его закрыть глаза. Когда Чендлер наконец заснул, ему приснилась Стефани.
Глава 27
Портофино, расположенный на полуострове, вдающемся в залив Тиджулио, представлял собой романтическую, освещенную солнцем панораму лазурной воды, роскошных вилл на склонах холмов и спокойных улиц. Когда-то Портофино был скромным рыбацким поселком, открытым в конце 1880-х годов магнатом в шампанском бизнесе бароном фон Маммом. В самом начале двадцатого века эта прелестная деревушка превратилась в «мекку» для богатых и титулованных особ и заслуженно получила название «жемчужины итальянской Ривьеры». Несмотря на рост популярности среди европейских королевских и аристократических кругов, Портофино в отличие от других курортов остался уединенным, изолированным уголком, где стояло около восьмисот вилл и действовал запрет на новое строительство.
Вилла Перри, хотя и меньше по размерам, чем большинство других особняков на полуострове, тем не менее выглядела очень изысканной. Построенный на вершине холма белый отштукатуренный дом окнами выходил на залив и Средиземное море. В каждой комнате было много антиквариата из Северной Италии и покрывал с ручной вышивкой. Терраса, скрытая от глаз стеной вьющихся растений с пурпурными цветками и такая огромная, что могла бы вместить более двухсот гостей, представляла собой самую восхитительную часть особняка.
Погода стояла необычно мягкая для этого времени года, и Грант со Стефани наслаждались своим отдыхом. Они проводили дни, гуляя по городку и окрестным холмам, ходили по магазинам и знакомились с местным кулинарным искусством. По вечерам они сидели дома перед горящим камином и слушали Паваротти или встречались с соседями. Самым сложным для Гранта было оставаться все время трезвым. Ему это иногда удавалось в Лос-Анджелесе, но здесь бар Перри был забит разными напитками, а вино лилось рекой везде, куда бы они ни пошли, поэтому искушение стало почти непреодолимым. Грант сдался на второй день их пребывания на полуострове, пообещав себе, что не потеряет контроль над собой, как раньше. Регулярно он покупал себе ликер и водку, а чтобы Стефани ничего не узнала, прятал бутылки в свой чемодан. Когда же Грант шел со Стефани ужинать или в гости, он пил только содовую.
Сейчас они со Стефани собирались на ужин в дом Форреста Мерриуэза, и Грант счастливо что-то запевал себе под нос. Мерриуэз был адвокатом в сфере шоу-бизнеса и жил в Голливуде. Если Грант правильно сыграет, что он и собирался сделать, то этот юрист может оказаться ценным знакомством.
– Ну как я тебе?
Услышав голос Стефани, Грант посмотрел на отражение жены в зеркале и медленно, одобряюще свистнул. Ей безумно шел красный цвет. Платье, еще одна известная теперь модель Перри, состояло из прилегающего лифа, сделанного из блесток, и юбки длиной чуть выше колена, которая мягкими шифоновыми волнами спадала на стройные ноги Стефани.
– Думаю, любая женщина на вечеринке будет выглядеть бледно по сравнению с тобой.
– Ты субъективен, – сказала Стефани, поправив гребешок, приподнимавший ее волосы кверху.
– Ну и что в этом плохого? – Грант подошел к Стефани и встал перед ней, чтобы она завязала ему галстук. – Разве я виноват, что женат на самой красивой женщине в мире?
Стефани рассмеялась, завязывая маленький узелок на галстуке. Она приехала в Портофино, полная сомнений. Но они быстро рассеялись. Грант совершенно изменился. Он хорошо ел, каждый день делал зарядку, а ночью спал, как ребенок, что ему уже давно не удавалось дома. Казалось, он ничего не имеет против, когда люди вокруг него выпивали, а сам он пил только содовую. И все-таки Стефани беспокоилась из-за сегодняшней вечеринки. Мерриуэз имел репутацию любителя выпить, и он не из тех, кому легко сказать «нет». Но Грант так воодушевился от мысли встретиться с могущественным адвокатом, что Стефани не хватило духа разочаровать мужа, отказавшись от приглашения юриста.
– Готово, – сказала она, отступив на шаг назад, чтобы полюбоваться своей работой. – Все прекрасно.
– В таком случае, чего мы ждем? – спросил Грант, предлагая руку Стефани.
– Пойдем.
Вечеринка была в полном разгаре, когда Грант и Стефани пришли в дом Мерриуэза. Кроме представителей высшего общества Италии, на вечеринке присутствовали несколько знаменитостей из Голливуда «Мисс Вселенная» 1992 года и восхитительная брюнетка из Неаполя, которую итальянская пресса окрестила «новой Лоллобриджидой».
Грант был занят разговором с хозяином дома, а Стефани ушла с миссис Мерриуэз, высокой блондинкой, на лице которой было слишком много макияжа. Хозяйка представила свою гостью итальянскому журналисту, уверявшему, что он самый ярый поклонник Стефани.
Только за ужином Стефани поняла, что Грант пьет спиртное. Они сидели на разных концах стола, и стакан в руках, мужа выглядел совершенно безобидно, но по взгляду, который Грант бросал проходящему мимо официанту, чтобы тот наполнил его бокал, Стефани поняла, что сегодня ее муж пьет совсем не содовую. У нее все похолодело внутри, и она отвернулась от Гранта. Если поругаться с ним сейчас, это вызовет у него только защитную реакцию, и он напьется еще сильнее. После ужина хозяйка дома вместе с другими женщинами пошла в свой салон, а мужчины остались пить коньяк и курить сигары. Когда Стефани через час удалось ускользнуть от дам, Гранта нигде не было видно. Испугавшись, Стефани искала мужа повсюду, даже в саду, опасаясь, что он куда-то ушел. Она раздумывала, стоит ли ей просить кого-нибудь помочь ей найти мужа, как вдруг услышала женский смех и голос Гранта. Стефани замерла на месте. Звуки доносились из тускло освещенной комнаты. Распрямив плечи, Стефани распахнула дверь и включила в комнате свет. Сцена, представшая перед ее глазами, была такой отвратительной, что она едва не потеряла сознание. Так называемая «Лоллобриджида» сидела на столе, лицом к Гранту, ее зеленое блестящее платье было задрано и обнажало бедра. Грант стоял между ее широко раздвинутыми ногами и ласкал большую, молочно-белую грудь женщины. Его лицо выражало абсолютное счастье. Прислонившись к стене, чтобы не упасть, Стефани не могла вымолвить ни слова. Тошнота подступила к горлу. Но Стефани справилась: потерять контроль над собой сейчас значило привлечь внимание, в том числе и прессы, которая не замедлит появиться.
– Стефани?! – Отскочив от женщины, Грант заморгал глазами, пытаясь привыкнуть к неожиданно ослепительному свету. Он провел дрожащей рукой по волосам. – Господи, я…
– Не трудись ничего объяснять, Грант, – прервала его Стефани, подняв руку. Ей все-таки удалось сохранить хладнокровие. – Я все видела своими глазами. – Чуть не разрыдавшись, она повернулась, чтобы уйти.
– Подожди! – Выпрямившись и пытаясь сохранить достоинство, Грант "сделал пару неуверенных шагов в направлении жены. – Позволь объяснить.
Опасаясь, что ей станет плохо, Стефани выбежала из комнаты. Вокруг нее слышались смех и веселая болтовня вечеринки. Стефани понимала, что ей надо бы найти хозяйку дома и поблагодарить ее за вечеринку, но она не была уверена, что ей удастся произнести предложение до конца. С застывшей на губах вежливой улыбкой, Стефани прошла через толпу и направилась домой, не взяв пальто. Выйдя на улицу, она побежала, не останавливаясь, до самой виллы Перри. Картина, как Грант ласкает эту женщину, неотрывно стояла перед глазами Стефани. Он всегда обращал внимание на дам, но никогда это не заходило дальше оценивающего взгляда или комплимента. А происшедшее сегодня, думала Стефани, вытирая слезы, просто непростительно. Еще минута, и она застала бы их трахающимися на столе. Когда Стефани вошла в дом, шок прошел, сменившись целым рядом других эмоций – отвращением, разочарованием, гневом… и болью. Такой невыносимой болью, что казалось, Стефани задохнется от нее. Стараясь ни о чем не думать, потому что это только мешало ей, Стефани пошла в спальню, вытащила из шкафа чемодан и стала бросать в него свои вещи. Она почти закончила сборы, когда дверь спальни распахнулась. Вскрикнув от неожиданности, Стефани обернулась. В дверях стоял Грант. Его галстук был развязан, а волосы – взъерошены. Он увидел открытый чемодан на кровати, и на его лице появилось выражение изумления, смешанного с болью.
– Что ты делаешь?
– А ты как думаешь? Собираю вещи.
– Ты не можешь уехать… так сразу. – Прогулка до виллы Перри достаточно отрезвила его, только язык все еще немного заплетался. – Нам нужно поговорить.
– Мы поговорим позже. Сейчас мне хочется уехать отсюда.
– Я люблю тебя, Стефани. – Грант попытался проявить нежность. Он неуклюже взял Стефани за плечи и повернул лицом к себе.
– Ты уже нашел прекрасный способ доказать это.
– Ты ничего не понимаешь, – покачал головой Грант. – Эта женщина… – Он икнул. – Она ничего для меня не значит. Я даже не знаю ее имени.
– Однако это не остановило тебя, не так ли? – Стефани оттолкнула Гранта и бросила еще одни свои брюки в чемодан.
– Я не знаю, почему это зашло так далеко…
– Зато я знаю! Ты опять напился.
– Это все вина официанта, – защищаясь, сказал Грант. – Я попросил его содовую для меня, но он принес другой напиток…
– Избавь меня от этого спектакля, Грант, и от лжи. У меня сейчас не то настроение.
– Но ты должна выслушать меня. – Он взял лицо Стефани в свои ладони. – Я люблю только тебя, Стефани. Тебя одну.
– Отстань от меня.
– Нет. – Прежде чем Стефани успела остановить Гранта, он прильнул губами к ее рту.
– Если ты ищешь секса, – произнесла Стефани, чувствуя отвращение, и сильно толкнула мужа в грудь, – то я советую тебе вернуться к своей неаполитанской шлюхе, от меня ты ничего не получишь.
Грант стоял перед женой, его руки свисали по бокам, он тяжело дышал, а в глазах застыло выражение, которое было незнакомо Стефани. Первый раз с тех пор, как он вошел в комнату, она действительно испугалась. Ей нужно выбраться отсюда как можно скорее. Она оставит чемодан здесь, пришлет за ним позже.
– Я никого не хочу, кроме тебя, – сказал Грант, пожирая глазами Стефани, и шагнул к ней.
Слишком поздно Стефани поняла его намерения. Ее охватила паника. Она кинулась в сторону, надеясь добежать до двери. Но даже будучи пьяным, Грант оказался проворнее. Правой рукой он схватил Стефани за руку и прижал к стене. Когда она попыталась закричать, Грант снова грубо поцеловал ее.
– Грант, прекрати, – сказала Стефани, повернув голову в сторону. – Ты пугаешь меня.
– Я не хочу пугать тебя, малыш. Я просто хочу любить тебя.
– Нет! Только не так.
Грант, в пьяном дурмане, ничего не слышал. Все его помыслы сводились к одному. Он неловко попытался ласкать грудь Стефани, но ему мешала прочная блестящая ткань. Хрюкнув от нетерпения, он залез пальцами под край каймы и что есть силы рванул. Лиф платья упал, обнажив грудь Стефани.
– Вот так намного лучше. – Грант наклонился поцеловать соски жены, а другой рукой полез под платье Стефани.
Стефани боролась с мужем изо всей силы. Она брыкалась, кричала, царапала его грудь, отпихивала, даже ударила Гранта, когда он попытался опять поцеловать ее. Но ничего не помогало. Он был слишком сильным. Увертываясь от ударов, он еще больше возбуждался и спешил доказать Стефани свою любовь – по-своему. Не в силах остановить Гранта, Стефани почувствовала, как он сдернул с нее трусики, и услышала, что он расстегнул ширинку.
– Грант, нет! – умоляла Стефани, когда он повалил ее на пол. – Пожалуйста, не надо. Я выслушаю тебя. Мы поговорим…
Но его уже не интересовали разговоры. С ворчанием он раздвинул ее ноги, сделал резкое движение и оказался внутри нее. Теперь Грант дышал отрывисто, его ритмичные движения были такими знакомыми и вместе с тем такими отвратительными. Очень скоро он достиг оргазма. Когда все было кончено, Грант вздрогнул, глубоко вздохнул и рухнул на Стефани, зарывшись лицом в ее волосы. Стефани казалось, что она пролежала неподвижно целую вечность. Она знала, что ей нужно что-то делать, она должна пошевелиться. И все-таки она не могла. Стефани тяжело дышала, картины происшедшего мелькали перед ней, и она боялась открыть глаза. Потом Грант скатился со Стефани, сонным голосом пробормотал что-то нечленораздельное и пожал ее руку, как всегда делал после их занятий любовью. Затем Грант упал на спину, широко раскинув руки, и заснул на полу.
Медленно, как робот, Стефани села. Из окна послышался чей-то смех, еще больше усилив чувство нереальности, испытываемое Стефани. Моля Бога, чтобы не упасть в обморок, она поднялась, пошла в ванную и, увидев свое отражение в зеркале, вздрогнула. Ее красивое платье было разорвано и висело лохмотьями, волосы спутались, под глазами виднелись черные подтеки от туши, придавая ее лицу дикий, изможденный вид. Сдерживая рыдания, Стефани сняла платье, бросила его в угол и тщательно умылась (времени на душ не было). Она быстро оделась во все черное и завязала волосы в хвостик. Стефани проверила сумочку, убедившись, что обратный билет, деньги и паспорт на месте. Затем с чемоданом в руке стремительно вышла из дома и направилась вниз к деревне, чтобы поймать такси.
Из аэропорта Генуи Стефани позвонила Трэси.
