Текст книги "Предательство"
Автор книги: Кристина Хегган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
На следующее утро, в понедельник, в девять утра Шана вернулась в свой пентхаус и собиралась на работу, когда ее служанка Фиби постучала в дверь ванной и сообщила, что пришел Адриан Хантер.
– Попроси его подождать, – крикнула Шана из душа.
– Боюсь, он не станет ждать, мисс Хантер, – дрожащим голосом сказала Фиби. – Он очень сердитый.
Раздраженно вздохнув, Шана вышла из душа, быстро вытерлась и накинула розовый махровый халат. Она даже не успела дойти до туалетного столика, когда ее отец влетел в комнату.
– Как, черт возьми, ты себя ведешь? – проревел он, размахивая газетой, как горящим факелом.
Шане не нужно было смотреть на газету, она и так знала, что взбесило отца: фотография на первой странице, где они с Майком запечатлены выходящими из ресторана.
– Так ты приветствуешь свою дочь после двухнедельной разлуки?
– Не пытайся сменить тему разговора. Я жду объяснений, и сейчас же.
– Объяснений чего? – спросила Шана. Она взяла расческу с серебряной ручкой и стала расчесывать волосы.
– Я прочитал правду? Ты встречаешься с Майком Чендлером?
– Мы с ним пару раз ужинали. Едва ли это можно назвать словом «встречаешься».
– Тогда как ты это назовешь?
– Дружбой, – произнесла Шана. Она наклонила голову вперед, еще несколько раз провела расческой по волосам, затем откинула голову назад и посмотрела, как волосы мягко легли вокруг ее лица.
– Ты заводишь дружбу с этим человеком? Ты же знаешь, как я к нему отношусь!
– Я живу, не оглядываясь на тебя, папа, и никогда не оглядывалась, – сказала Шана, повернувшись на своем стуле, обитом леопардовой шкурой.
Адриан помолчал, сверля Шану своим грозным взглядом. Но она даже не дрогнула. Он вздохнул и бросил газету на кресло.
– Ты совершаешь чудовищную ошибку, Шана. Чендлер просто пользуется удобной возможностью. Ему нужны только твои деньги.
– Ну, спасибо, папа, – сказала Шана. Конечно, ему не за что ею гордиться и оставаться довольным ее поведением.
– Прости меня, малышка. Мне не следовало говорить это. Но, черт возьми, я знаю этого мужика. Я видел, в какую паутину он затянул твоего дедушку, и боюсь, что с тобой он поступит так же.
– Нет. Но мне приятно, что ты переживаешь за меня, папа. – Адриан никогда не одобрял образ жизни дочери и всегда сожалел об отсутствии у нее разборчивости в связях с мужчинами. Тем не менее он всегда оставался ее союзником. Было бы серьезной ошибкой сделать из него сейчас своего врага. Адриан еще может понадобиться Шане.
– Ты влюбилась в него, так ведь? – спросил Хантер, заранее зная ответ.
Шана подошла к отцу, такая милая, улыбающаяся, и обняла его за шею. Зачем обманывать его? Если все пойдет так, как она планирует, скоро Майк попросит ее руки. Нужно заранее подготовить к этому отца.
– Да, папа, – промурлыкала Шана. – Я влюбилась в него. Но обещаю, я не приведу его к нам домой на воскресный обед, не предупредив тебя заранее.
Глава 23
На улице стояла жара, но внутри дома Стефани Фаррел в Беверли-Хиллз все признаки подготовки к Рождеству 1992 года стали приятным контрастом весенней погоде снаружи. Играл компакт-диск, звуки красивого голоса певицы, исполняющей песню «Белое Рождество», разносились по дому из скрытых колонок, а в воздухе стоял запах аппетитного рождественского гуся, приготовленного Анной.
Стефани в изумрудно-зеленых брюках и черной шелковой блузке сидела в гостиной. На ее коленях лежал фотоальбом, который она не открывала годами. В нем было много фотографий ее и Гранта, когда они только переехали в Калифорнию. «Какими счастливыми и влюбленными мы выглядели тогда, – думала Стефани, скользя пальцами по фотографии Гранта в Санта-Монике. – Прекрасная маленькая семья».
Стефани резко захлопнула альбом. Что же происходит с их семьей сейчас? Зачем она открыла этот альбом, зная заранее, что это не улучшит ее состояния? Чтобы хоть как-то поднять свое отвратительное настроение, она взглянула на высокую голубую ель, которую они с Сарой украшали вчера вечером. Стефани почувствовала, как настроение немного улучшается. Сейчас не важно, что ее брак стал ненадежным. Она должна сделать все, чтобы Рождество прошло весело. Сара это заслужила. Да и сама Стефани, черт возьми, тоже.
Прошло уже десять лет с тех пор, как они перехали в Калифорнию. Предсказания Гранта сбылись: их жизнь стала блестящей, как и положено «звездам» их уровня. Тогда Рафферти мог написать сценарий за месяц и поэтому стал одним из самых плодовитых и пользующихся спросом сценаристов в Голливуде. На каминной полке стояли пять «Золотых Оскаров», подтверждающих его успех. Взлет славы Стефани, хотя и более медленный, был не менее ярким. Телефильм «Исчезающий акт» стал первым в целом ряду успехов. Но четыре года назад их прекрасный мир рухнул. Грант, вконец измученный изнурительным графиком, от которого он не хотел отказываться, начал испытывать опустошенность как писатель. К концу 1988 года он начал сильно пить и в своих несчастиях винил всех, в том числе и Стефани. Грант ревностно реагировал на ее успехи.
Чтобы муж не чувствовал себя отвергнутым, Стефани отказалась от многих контрактов и сократила число принятых предложений, потому что не хотела уезжать на съемки от Гранта. За исключением редких поездок к Трэси и Перри, Стефани почти никуда не уезжала. Но ничто не помогало, и в 1989 году Стефани заявила, что прекращает работать, чтобы посвятить больше времени семье, имея в виду, конечно, Гранта.
– Ты совершаешь профессиональное самоубийство, – предупреждал ее Бадди.
– Меня это не волнует. Грант нуждается во мне. Я не дам ему опуститься, Бадди, после всего, что он сделал для меня.
Но все усилия Стефани были напрасными. Грант продолжал пить, его уныние росло, переходя в долгие периоды депрессии, а иногда даже вызывало вспышки гнева.
– Я не знаю, что еще можно сделать, Трэси, – жаловалась Стефани пару недель назад, когда подруга приехала навестить ее. – Его все выводит из себя, включая и то, что он больше не в состоянии нас обеспечить материально. Я пыталась ему объяснить, что у нас достаточно денег, наших денег, но ты же знаешь, какой он гордый.
Трэси занималась брачным законодательством в процветающей адвокатской фирме в Филадельфии и прекрасно понимала, что алкоголизм разрушает семьи.
– Положение будет только ухудшаться, Стеф. Ты должна уговорить мужа лечь в реабилитационный центр. Знаю, Грант это не признает, но у него серьезные проблемы с алкоголем. Пока он не научится справляться с ними, он будет продолжать разрушать и твою жизнь.
– Я постоянно умоляю его обратиться к врачам за профессиональной помощью. Но он не соглашается.
– Тогда его пьянство уничтожит вас обоих.
Этим же вечером Стефани попыталась поговорить с Грантом еще раз. Его реакция была более яростной, чем обычно.
– Это все Трэси, не так ли? – закричал Грант. – Она опять кормит тебя своим ханжеским дерьмом, а ты его проглатываешь.
– Трэси не имеет к этому никакого отношения. Я сама вижу, что происходит с тобой… с нами.
– Я не алкоголик, черт возьми! Сейчас я докажу тебе! – Грант взял бутылку виски, которую всегда держал у себя в кабинете, пошел в ванную и вылил содержимое в раковину. Потом он стал ходить по дому, вытаскивая бутылки из бара, из буфета, даже из шкафа для одежды в своей спальне, и выливать их все.
Через неделю фургон из магазинчика в Беверли-Хиллз доставил Рафферти новый запас виски.
– О чем ты задумалась, дорогая?
– Я просто жалела себя, Анна, – улыбнулась Стефани, услышав нежный голос няни, и отвлеклась от своих грустных мыслей.
– В этом нет никакого вреда.
– Жалость не поможет Гранту и не вернет нас назад к счастливым временам.
Анна не ответила. Ее сердце разрывалось на части, видя, как несчастна Стефани. Хотя ее девочка все еще оставалась красивой, на ее лице появился отпечаток страдания. Она похудела, побледнела, и веселый огонек в ее огромных серых глазах сменился выражением безысходности, что больно ранило Анну. Только в присутствии Сары жесткие линии вокруг рта Стефани смягчались и в глазах появлялся радостный блеск. В такие моменты она вновь превращалась в беззаботную молодую женщину, какой была в первые дни в Калифорнии.
– Почему бы тебе не поехать к Перри на несколько дней? – предложила Анна. – Ты давно уже не была у него. Смена обстановки пойдет тебе на пользу.
На какое-то мгновение Стефани воодушевилась. Действительно, она так давно не видела Перри. Теперь он стал главным модельером известного Дома моделей и все время разрабатывал новые коллекции, готовя их к показу в разных столицах мира. Прежде чем Стефани успела принять решение, послышался громкий треск из кабинета Гранта.
– Черт побери! Что случилось?
– Я сама проверю, – крикнула Стефани. Она уже бежала к лестнице. – Оставайся здесь, – добавила она, когда Анна поднялась. – Сара вот-вот придет домой, я не хочу ее беспокоить.
Не постучавшись, Стефани распахнула дверь кабинета. Уютная комната с обитой зеленой кожей мебелью, с полками от пола до потолка, заставленными книгами, сейчас напоминала место недавнего побоища: страницы напечатанного текста были разбросаны по ковру, некоторые из них смяты, другие разорваны на мелкие кусочки; сброшенные с полок книги и видеокассеты валялись на полу; под ногами лежали осколки люстры. Грант стоял у окна, спиной к Стефани. Под бежевым шерстяным джемпером его плечи тряслись от очередной вспышки гнева, которые он уже давно не скрывал.
– Грант? – Если он и слышал ее, то не подал вида. Наступая на осколки люстры, Стефани подошла к мужу и встала позади него. – Что случилось?
– А ты как думаешь, черт возьми? – Грант повернулся к жене, неестественно расхохотавшись. – Позвонил Бадди с ужасными новостями.
– Из компании «Ледук»?
– Да, «Ледук», – с сарказмом произнес Грант, нарочно усиливая французский акцент. – Шайка недотраханных лягушек. Они не заметят хороший сценарий, даже если он свалится им прямо на голову.
– Разрушая наш дом, ты ничего не добьешься.
– Нет? – Его губы растянулись в злой усмешке. – А что ты предлагаешь, о мудрец?
Стефани еле сдержалась. Такие вспышки гнева Гранта были довольно редкими, но каждый раз, когда они случались, стена между ней и мужем становилась все плотнее. «Никогда не спорь с пьяным, Стефани. Ты только еще больше разозлишь его», – учила подругу Трэси. Но Стефани надоело оставаться спокойной, притворяться, что ситуация изменится к лучшему, чувствовать себя такой беспомощной. Пришло время побороться за себя. На этот раз Гранту придется ее выслушать.
– Мне очень жаль, что так сложилось с «Ледуком», дорогой, – произнесла Стефани, когда Грант собрался было опять отвернуться. – Я знаю, как ты разочарован. Но ты должен взять себя в руки. Ты не можешь рвать и метать каждый раз, когда услышишь плохие новости.
– Тебе легко говорить. Ведь не тебя называют неудачником.
– Никто не называет тебя неудачником.
– Может, ты пойдешь и займешься чем-нибудь, Стефани? – произнес Грант. Морщины вокруг его рта углубились, состарив его сразу лет на десять. – У меня нет настроения разговаривать с тобой сейчас.
– Хорошо, я уйду. Но не раньше того, как мы добьемся понимания.
– Понимания чего? – поднял бровь Грант.
– Тебя и… – Стефани указала на беспорядок в комнате, – и всего этого. – Она сделала глубокий вздох. – Я мирилась со всей этой ерундой целых пять лет, Грант, и больше не собираюсь терпеть все это. Я устала от перепадов твоего настроения, от того, что ты пьешь, жалеешь себя, и от того, как ты обращаешься со мной, когда я стараюсь помочь тебе.
– Если бы ты искренне хотела помочь мне, то помогла бы продать хоть один сценарий. Ты же знаешь кучу людей в этом городе. Они бы прислушались к твоим словам.
– Я ведь пыталась, черт побери! Стучалась во все двери, которые знаю. Ответ всегда один и тот же: ты ненадежный, на тебя нельзя положиться.
– И еще я потерял свою оригинальность, – горько добавил он.
– Но продать сценарий – это не самое важное, Грант. Самое важное – ты сам. Самое важное – мы.
На губах Гранта появилась злая гримаса, он отвернулся к окну, все его тело застыло.
– Прекрасно, – сказала Стефани, едва сдержав вздох раздражения. – Не смотри на меня. Со мной не обязательно считаться. Но тебе придется выслушать меня. – Она сделала глубокий вздох, понимая, что на этот раз дороги назад нет. – С тех пор как я вышла за тебя замуж, ты всегда был для меня на первом плане. Я любила и поддерживала тебя, заботилась о тебе. Ради тебя я даже бросила карьеру. – Она подождала, какая последует реакция мужа. Грант никак не реагировал. – Но единственное, что я не позволю тебе сделать, это обижать Сару, – продолжала Стефани. – Твое поведение убивает ее, Грант. Она понимает все, что происходит. Иногда, поздно ночью, после твоей очередной вспышки раздражения, я слышу, как она плачет. Мне приходится идти к ней в комнату и уговаривать ее, что все образуется. Только ничего хорошего не будет, и Сара прекрасно понимает это.
Казалось, тело Гранта расслабилось. Он повернулся к Стефани, в его глазах была такая боль, что сердце Стефани заныло.
– Прости меня. Ты же знаешь, я не хотел обидеть ее. Я… поговорю с Сарой.
– Это больше не помогает, – покачала головой Стефани.
– Господи, Стефани. Я же извинился. Что еще ты хочешь от меня?
– Я хочу, чтобы ты перестал пить. Я хочу, чтобы ты опять взял себя в руки. – Она помолчала и посмотрела на мужа пристальным взглядом. – Если ты не сделаешь этого, я уйду от тебя.
Грант сразу же переменился в лице. Ультиматум, которого он никогда раньше не слышал, подействовал на него, как холодный душ. В его налитых кровью глазах появилось выражение полного отчаяния.
– Ты ведь сказала это несерьезно, – покачал он головой. Подойдя поближе к Стефани, Грант взял ее руку и поднес к губам. – Ты не можешь уйти от меня. Ты же знаешь, как сильно я люблю тебя, сколько вы с Сарой значите для меня.
– Докажи это. Пойдем в реабилитационный центр.
– Я не могу, – резко замотал головой Грант. – Ты знаешь, я не могу сидеть под замком.
– Клиника «Бэтти Форд» не похожа на другие подобные больницы, и Палмдейльский центр тоже. Там ты сможешь свободно передвигаться, заниматься спортом, принимать участие в разных занятиях.
– Для меня это все равно означает быть запертым, – продолжал качать головой Грант. – Процесс восстановления не закончится успешно, я превращусь в зомби.
– Тогда каким образом ты собираешься изменить свою жизнь? – спросила Стефани, чувствуя, что все ее усилия напрасны.
– Давай уедем!
– Что?!
– Давай уедем. Только вдвоем. – Улыбка, такая редкая в эти дни, превратила мужа в прежнего Гранта. – Мне будет легче бросить пить подальше от этого проклятого города, от ежедневных стрессов.
Интуиция подсказывала Стефани, что надо отказаться. Гранту нужны не каникулы, а помощь. Но он выглядел таким нетерпеливым, полным надежд и уверенным в себе и в том, что именно смена обстановки ему необходима.
– Что… ты надумал?
– Я говорю о летнем домике Перри в Портофино. Он все время предлагает нам погостить там, а мы постоянно отказываемся. – Грант взял другую руку Стефани и прижал их обе к своей груди. – Мы можем уехать сразу же после каникул, как только Сара вернется в школу.
Стефани колебалась. Перри купил этот домик три года назад и проводил там часть лета каждый год. В остальное время дом пустовал или сдавался друзьям. Январь считался мертвым сезоном на итальянской «Ривьере»: спокойно, мало народа.
– Ну, что скажешь, малыш?
Стефани чувствовала слабость. Это первый раз, когда Грант сделал хоть какую-то попытку изменить свою жизнь. Конечно, она ожидала совсем другого решения, но что плохого, если попробовать его способ? Еще один, последний раз?
– Хорошо, – выдавила из себя улыбку Стефани. – Я позвоню Перри и узнаю, свободен ли дом.
– Ты не пожалеешь, дорогая, – произнес Грант, подняв Стефани и прижав ее к своей груди. – Клянусь, ты не пожалеешь.
Глава 24
У Люси было мало друзей. Марианна переехала в штат Огайо. Единственное, что связывало Люси с прошлым, была мадам Тарасова, которая все еще преподавала танцы в своей студии. Иногда Люси заходила проведать своего бывшего педагога, но только не во время танцевальных занятий. Прошло много времени, но Люси все еще не могла спокойно смотреть на девочек, выполняющих балетные упражнения.
– Тебе нужен приятель, – сказала мадам Тарасова однажды вечером на прошлой неделе, когда они ели вкусный русский пирог. – Ты такая замечательная девочка. Просто грех быть одной.
Улыбнувшись своим воспоминаниям, Люси открыла кассу и стала пересчитывать дневную выручку. «Замечательная девочка». Но мужчины совсем другое ищут в женщинах. Люси это поняла за четыре года учебы в высшей школе. Несмотря на мамину уверенность, что ее дочь – красавица, сама Люси так никогда о себе не думала. Ее глаза, большие, цвета морской волны, может, и считались привлекательными, а ее длинные рыжие волосы часто вызывали зависть некоторых ее одноклассниц, но красивой Люси не была. К счастью, с годами ее тело налилось и уже на первом курсе высшей школы стало привлекать внимание мужчин. Но из-за того ужасного случая с приятелем матери, который произошел девять лет назад, Люси не выносила и мысли, что кто-нибудь прикоснется к ней, а тем более поцелует. Очень скоро прошел слух, что Люси Джилмор просто фригидная сука, и мальчики оставили ее в покое.
– Привет.
Люси с удивлением подняла глаза, и у нее сразу же перехватило дыхание от увиденного: в дверях, широко расставив ноги и нахально улыбаясь, стоял самый красивый из парней, которых когда-либо видела Люси. Среднего роста и телосложения, он был одет в черную кожу с головы до пят: брюки в обтяжку, куртка «пилот», ботинки и перчатки – все из черной кожи. Затаив дыхание, Люси посмотрела незнакомцу в лицо – тяжелый взгляд темных глаз, прямой нос, красиво очерченный, чувственный рот, темные прямые волосы зачесаны назад, и только непокорный чуб падал на его лоб, придавая парню вид упрямца. Он напомнил девушке Марлона Брандо в фильме «Трамвай «Желание». В нем была та же чувственность, та же спокойная, но грозная сила. Под пристальным взглядом незнакомца Люси быстро положила деньги обратно в кассу и вытерла руки о свой розовый льняной фартук.
– Могу я помочь вам?
– Конечно, можешь, сладенькая, – сказал парень с сильным южным акцентом и стал снимать перчатки – медленно, не отводя глаз от Люси. – Этот кофе «каппучино», который вы рекламируете в витрине, действительно так хорош, как вы уверяете?
– Да, – только и смогла произнести Люси.
– В таком случае я выпью чашечку. – Парень бросил перчатки па прилавок. – С сахаром.
– Хорошо, сэр. – В полусознательном состоянии Люси повернулась к незнакомцу спиной и стала готовить кофе.
– Мое имя – Джесси Рэй. Джесси Рэй Бодайн, – раздался сзади смех парня.
Джесси Рэй. Это имя подходит ему так же, как и его перчатки, и южный акцент… как и нетерпеливый взгляд его глаз.
– Вот, пожалуйста. – Люси поставила перед Рэем белую керамическую кружку, на одной стороне которой было написано «Сладкие мелочи». Парень взял кружку и вытащил из кармана долларовую банкноту так, как иллюзионист демонстрирует свои фокусы. Облокотившись одним плечом о витрину, Джесси Рэй потягивал из кружки кофе и осматривал интерьер кондитерской в викторианском стиле.
– У вас замечательный маленький магазинчик. Ты хозяйка?
– Я?! – рассмеялась Люси. – Нет. Владелица – миссис Луджак, а я всего лишь продавец.
– У тебя есть имя?
Впервые в жизни Люси захотелось, чтобы у нее было более красивое имя, что-то вроде Кимберли или Элизабет, или Ванесса.
– Меня зовут Люси Джилмор.
– Тогда скажи мне, Люси Джилмор, как можно развлечься в этом городе? – спросил незнакомец, продолжая небольшими глотками пить кофе.
Люси замялась. Она плохо разбиралась в развлечениях. Иногда она ходила с мамой в кино или забегала в «Макдоналдс» съесть чизбургер. Едва ли такой человек, как Джесси Рэй Бодайн, назовет это развлечением.
– Здесь недалеко Атлантик-Сити, если вам нравится играть в казино.
– А тебе?
– Я не знаю, – покраснела Люси. – Я никогда не играла в казино. – Она ни разу не была в Атлантик-Сити.
Парень ничего не ответил. Он продолжал наблюдать за Люси из-под прикрытых век. Было что-то магнетическое в том, как он смотрел на нее, будто видел ее насквозь, мог прочитать ее мысли, угадать самые сокровенные тайны.
– Не хочешь попробовать? Мой «боров» снаружи.
– Извините? – переспросила Люси, застыв в изумлении. Он сказал «боров»?
– Мой «харлей». Это мотоцикл, – добавил он, видя ее непонимающий взгляд. – Я спрашиваю тебя, не хочешь ли прокатиться со мной в Атлантик-Сити? Видишь ли, я только что приехал в этот город. – Парень многозначительно подмигнул Люси. – Совсем один.
Мысль уехать на мотоцикле и развлекаться с человеком, с которым только что познакомилась, казалась такой нелепой и непохожей на все, что Люси делала до сих пор, что она даже рассмеялась.
– Наверное, нет, – сказала она в то время, как ей хотелось ответить согласием и умчаться на поиски приключений.
– Почему нет?
– Потому что… это… ну, слишком неожиданно.
– Ты никогда не принимаешь сиюминутных решений?
Люси покачала головой.
– Ты боишься меня? – Насмешливый огонек плясал в темных глазах парня.
– Нет. Я не боюсь вас. Просто я вас не знаю.
Незнакомец взял с серебристого подноса кусок темного шоколада и положил его в рот.
– Ну, хорошо. Может быть, мне удастся справиться с этим. – Рэй начал загибать пальцы на руке. – Во-первых, меня не разыскивает ФБР. Во-вторых, я не женат. В-третьих, у меня нет долгов. В-четвертых, у меня есть собственный мотоцикл. Он называется…
– «Харлей». Я запомнила, – улыбнулась Люси. – Почему вы зовете его «боровом»?
– Как-нибудь расскажу. Так мы договорились о свидании?
– Моя мама ждет меня к ужину, – ответила Люси. Ей потребовалось собрать все остатки своей воли, чтобы отказаться от искушения принять предложение незнакомца.
– Позвони ей и скажи, что не сможешь прийти. – Рэй пристально смотрел на девушку. Увидев, что она не решается, он поставил кружку и обошел прилавок. Он был выше Люси всего на дюйм, не больше, но когда он приблизился к ней, казалось, что парень возвышается над ней, как башня.
– Какой номер?
Люси назвала.
– Как зовут твою маму? – спросил Рэй, набирая номер.
– Джейн Джилмор, – нервно рассмеялась Люси.
– Миссис Джилмор? – Джесси Рэй поднял руку, призывая Люси помолчать. – Добрый вечер, мадам. Меня зовут Джесси Рэй Бодайн. Я позвонил вам, чтобы предупредить, что ваша дочь сегодня немного задержится. Я везу ее в Атлантик-Сити. – Наступила пауза. – Нет, мадам, вы не знаете меня. Но, думаю, Люси расскажет вам о нашем свидании, когда вернется домой. Нет, мадам, она не может говорить, сейчас она в туалете. – Парень подмигнул Люси. – Все будет хорошо. Спокойной ночи, миссис Джилмор. Желаю вам хорошо провести вечер.
Он повесил трубку и повернулся к Люси.
– Вот и все. Есть какие-нибудь еще проблемы, которые я могу за тебя решить?
Не говоря ни слова, Люси просто покачала головой.
– В таком случае, – сказал Джесси, сложив руки вместе, – что ты скажешь насчет того, чтобы объединиться и развлечься вместе?
Люси никогда не встречала таких, как Джесси. Он появился ниоткуда, усадил ее на свой «харлей», который водил очень быстро, и увез ее совсем в другую жизнь.
Был очень холодный вечер. Они мчались по шоссе в Атлантик-Сити со скоростью восемьдесят миль в час. Ветер хлестал в лицо Люси. Она вся окоченела. Сначала она испугалась быстрой езды и изо всех сил вцепилась в Джесси Рэя. Но через некоторое время ей удалось расслабиться. Он мчался на мотоцикле так, будто был рожден вместе с ним, перестраивался из ряда в ряд, обгоняя машины, и делал такие резкие повороты, что Люси казалось, они вот-вот перевернутся.
Атлантик-Сити был освещен, как рождественская елка, и в нем царило такое оживление, как на ярмарке в праздник. Куда бы Люси ни посмотрела, она всюду видела яркие неоновые лампочки, лимузины, огромные автобусы, набитые туристами. Покружив по городу, Джесси Рэй остановился около «Замка Трампа».
– Я поклонник Дональда Трампа, – сказал Джесси, когда шагал с самодовольным видом через мерцающий холл. – Стоящий мужик. Он знает, как повернуть события. Мне это нравится.
Вытащив из кармана кожаной куртки пачку банкнот, он купил на двадцать долларов монеты по двадцать пять центов и показал Люси, как играть в автоматы, которые он называл «однорукими бандитами».
– Есть маленький секрет, как нужно тянуть за ручку. Видишь? – Джесси встал за девушкой, взял ее руку, положил на рычаг и придерживал, пока опускал рычаг медленным, точным движением.
– Думаю, теперь я могу играть сама, – сказала Люси, когда Джесси в четвертый раз продемонстрировал свой секрет. Она ощущала, как Рэй прижимается к ней всем телом, и не могла сконцентрироваться на автомате. Парень отошел, и через пять минут Люси проиграла все его двадцать долларов.
– Не переживай, – пожал плечами Джесси Рэй. – Мы вернем деньги.
За рулеткой он не только вернул проигранные Люси двадцать долларов, но и добавил к ним выигрыш в двести долларов.
– Ну, мисс Люси, может, теперь поужинаем с размахом? – спросил Джесси, поменяв жетоны на наличные деньги.
– Здесь? В казино?
– А где же еще?
В ресторане метрдотель забрал их одежду и проводил к столику с видом на морской залив.
– Думаю, я закажу омара, – решил Джесси Рэй, пробежав глазами меню. – А ты, мисс Люси, любишь омары?
– Я никогда не пробовала, – призналась Люси, проклиная свою неопытность.
– Тогда тебе нужно попробовать. Гарантирую, тебе понравится.
Омары пришлись ей по вкусу. Но больше всего Люси понравилось смотреть, как ест Джесси, хотя его манеры оставляли желать лучшего. Он казался неряшливым: ронял масло на белую скатерть, разговаривал с набитым ртом, громко облизывал пальцы. Пока они ели, Джесси рассказал Люси, что ему тридцать четыре года, родом он из маленького городка в Алабаме, и у него единственная страсть – мотоциклы.
– Ты здорово водишь мотоцикл.
– Еще бы, я научился ездить на нем в одиннадцать лет. Когда мне исполнилось тринадцать, я уже мог разобрать и собрать мотор с закрытыми глазами.
Конечно, это было преувеличением, но Люси не обратила внимания.
– Ты именно так зарабатываешь на жизнь? Ремонтируешь двигатели?
– Да, мисс. И я зарабатывал в детстве хорошие деньги. Я имею в виду, для такого юного возраста. Но юг не место для честолюбивого мужчины. Поэтому однажды мы с «харлеем» уехали. – Джесси кивнул официанту, чтобы тот забрал их пустые тарелки, и закурил сигарету «Мальборо», глубоко затянувшись.
– И куда вы отправились? – спросила Люси. Ей никогда не приходило в голову переехать куда-то из Маунт-Холли.
– Я побывал во многих местах: Калифорния, Невада, Средний Запад, Флорида.
– А теперь приехал сюда.
– Ты счастлива, что я здесь? – спросил Джесси, бросив на Люси страстный взгляд.
– Ты останешься здесь? – покраснев, произнесла Люси. Она не привыкла, что мужчины могут быть такими прямолинейными, и решила переменить тему разговора. – Я хочу сказать, ты будешь искать работу в Маунт-Холли?
– Уже нашел одну.
– На самом деле? Где? – Сердце Люси забилось быстрее.
– В магазине мотоциклов. – Не обращая внимания на пепельницу, Джесси стряхнул пепел сигареты на край своей тарелки для хлеба. – Но довольно обо мне. Скажи мне лучше, что такая симпатичная девушка, как ты, делает в таком городе, вместо того чтобы быть моделью в Нью-Йорке? – Для кого-то еще комплимент Джесси прозвучал бы как неприкрытая лесть, но Люси показалось, будто слова исходят из самого сердца ее нового знакомого.
– Моя жизнь совершенно скучная по сравнению с твоей.
– Почему бы тебе не предоставить мне самому судить об этом?
Уставившись на привязанные лодки в заливе, Люси рассказала, что ее отец погиб во Вьетнаме и мать воспитывала ее одна.
– Тебе нравится твоя работа в кондитерской?
– Я очень довольна. С миссис Луджак очень легко работать, она обращается со мной, как с дочерью.
– Я заметил, что ваша кондитерская вдалеке от других магазинов. Ты не боишься работать одна по вечерам, когда стемнеет? Тебе нужна помощь или что-то в этом роде.
– У меня есть защита, – улыбнулась Люси. Не каждый день совершенно посторонний человек беспокоится о ее безопасности.
– Полиция патрулирует улицы?
– Нет, я имею в виду то, что сделает в тебе дырку размером с кулак, – ответила Люси, многозначительно посмотрев на Джесси.
– Мисс Люси! – Джесси Рэй посмотрел на девушку с уважением. – Ты хочешь сказать, что у тебя есть оружие? И ты даже знаешь, как с ним обращаться?
– Сначала я отказывалась учиться стрелять, – кивнула Люси. – Ненавижу оружие. Мысль, что мне придется целиться в живое, дышащее существо и, может, нажать курок, расстраивала меня до боли. – Она поежилась. – Но когда на прошлое Рождество ограбили химчистку и обувную мастерскую, угрожая пистолетом, миссис Луджак настояла, чтобы мы обе получили разрешение и научились стрелять. Вот такие дела.
– И ты хорошо стреляешь?
– Достаточно хорошо, чтобы попасть в «яблочко», – немного самодовольно ответила Люси, сделав глоток вина.
– А ты говоришь, у тебя скучная жизнь, – расхохотался Джесси.
Теперь, когда Люси немного открылась новому приятелю, остальное оказалось легко. Она сама рассказала ему о танцах и о том, как мечтала стать прима-балериной. Она даже поведала ему о Верне.
– Мне жаль, – сказал Джесси Рэй и провел костяшками пальцев по щеке Люси, когда она закончила свой рассказ. – Тебе пришлось нелегко: расстаться со своей мечтой, и все остальное.
Сейчас Люси уже не могла вспомнить, было все это с ней наяву или нет. Теперь уже это не так важно. Под пылким взглядом Джесси Рэя она почувствовала странные ощущения, которые рождались глубоко внутри нее и медленно расползались по всему телу, как лесной пожар.
– Да, – произнесла она, не понимая, на какой вопрос отвечает.
– Ты когда-нибудь станцуешь для меня?
Вопрос прозвучал так неожиданно, что на какое-то мгновение Люси просто уставилась на Джесси, ничего не говоря. Потом она кивнула, забыв, что поклялась больше никогда не танцевать.
– С удовольствием.
Когда Джесси высадил Люси перед ее домом, была почти полночь.
– Ты работаешь по субботам? – спросил он, когда Люси слезала с мотоцикла.
Она чуть было не ответила «нет». Ей очень хотелось быть свободной, чтобы выполнить любую его просьбу. Но ей нужны деньги. Многие люди пострадали из-за экономического спада, и шитье матери в последний год шло очень плохо. Поэтому они нуждались в дополнительных деньгах, которые платили Люси за работу в выходные.
– Да, по субботам я работаю, но в воскресенье свободна.
– Тогда до воскресенья, – сказал Джесси и завел двигатель «харлея». – Я заеду за тобой в полдень. – Неожиданно он наклонился и прижался губами к ее рту. – Спокойной ночи, сладенькая. – Взглянув в боковое зеркало, он съехал с тротуара и умчался.
