Текст книги "Последствия старых ошибок (СИ)"

Автор книги: Кристиан Бэд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 35 страниц)

История двадцать седьмая. Точка равновесия

1. Грана, правобережье Тарге

– Точка равновесия расположена в районе грудины. Возможно – по средней её линии, возможно – справа или слева от средней линии. Это важно. Наши предки, а многие философы и сейчас склонны ссылаться на некую «мудрость предков», располагали эту условную точку, называемую ими «точкой сборки» на задней поверхности тела. Примерно в полуметре над правой лопаткой. По сути, они рассматривали проекцию точки равновесия за спину. Помните об этом, когда будете изучать реликтовые мнения. Не все они безошибочны, – Дарайя улыбнулась и отбросила за спину тяжёлые черные волосы.

Проводящая была порывистой в движениях и такой худой, что хотелось её накормить. Впрочем, урабатывала она нас, а не наоборот, значит – энергии и витаминов леди хватало вполне.

Свалилось на нас это стихийное бедствие с Кьясны. Когда я отказался остаться там, Айяна вызвала одну из самых молодых Проводящих и велела заняться моей персоной «на выезде». Та согласилась легко, была в ней авантюристская жилка. Тем более команде бывшего «Ворона» предстояло провести пару недель на Гране на предмет реабилитации. Колин настоял. Комкрыла согласился, он вполне мог без нас обойтись: в отношениях с экзотианцами возникла полная недоумения пауза. Они не понимали нашей тактики – а мы понимали, что у них трения в руководящей верхушке.

Девушку мои бойцы уже называли за глаза Змерайей и Привидением. Кроме блестящих чёрных волос, на которые украдкой не косился только ленивый, имелось: пронзительные черно–синие глаза, не меньше тонны высокомерия, походка даже не от бедра, а из самой глубины женского естества, и вечно задранный подбородок. (Я подозревал, что тяжелый хвост просто не даёт Проводящей смотреть под ноги).

А ещё Дарайя любила возникать из пустоты. Ни один дежурный не сумел пока остановить Проводящую иначе, как перед самым своим носом.

Ну и командовала она – тоже ничего. В первый же день выяснилось, что заниматься только со мной девушке скучно. Она обошла наземный лагерь, развернутый на левом берегу Тарге в предгорьях старой Крайны, а вечером во время общего ужина ткнула пальцем: «Ты, ты и ты. А если кто–то захочет сам – выгонять не буду. Может быть».

В результате выяснилось, что предполагал я почти правильно. Выбрала она Роса, Дерена, Тусекса, Неджела, Эмора и Лимо Вайкунена. Но Рос после ужина в указанное место не явился, Лимо – тоже. Лимо Вайкунен был парень добрый и контактный, даже сержанты звали его по имени, но он служил на КК бойцом, а остальные выбранные – пилотами. Пилоты – элита любого корабля. Лимо просто постеснялся. Рос, похоже, тоже. Он вообще сторонился девиц. Только с Вланой у него не сразу, но установились какие–то дружеские отношения, и это было именно исключением из правил.

За Вайкуненом я послал дежурного. С Росом такое не прошло бы, лейтенант сам мог дежурного «послать» куда угодно. Не в карцер же мне его потом сажать, да и обстановка не боевая… Однако пока я размышлял, Дарайя сходила за пилотом сама.

Вернулась она быстро: голова вздёрнута, тяжеленная копна волос развивается по ветру, словно пламя на тонкой спичке. Позади плёлся сгорающий от стыда Рос. Чего–то леди ему наговорила.

Я думал, сам не придёт никто, но от лагеря отделилась квадратная фигура, её обогнала черная точка и понеслась к нам. Кьё. А следом хромал Логан, ногу он подвернул, а медики ещё не высадились. Я так и не понял – сам Логан пришёл, или собака его притащила.

Вечер был теплый, Дарайя усадила нас на пластиковых покрывалах прямо у реки и начала мучить.

– Теперь будем искать «точку равновесия». Встаньте!

Младшая Проводящая гибко распрямилась прямо из своего хитрого переплетения ног. Ну, натуральная змея! Я с трудом разогнул подпираемую кулаками шею и поднялся с пуза. Хотелось зевать.

– Определите точку равновесия тела сами, как вы это понимаете. А я посмотрю.

Это было легко, любой боец знает, где у него точка равновесия в любой позе и в любой момент. Я немного согнул ноги и качнулся вперед–назад, проверяя.

– Нет, – улыбнулась мне Дарайя. – Ты корректируешь позу и делаешь её и физически устойчивой. А ты должен встать устойчиво с иной точки зрения. Смотри: ноги на ширине плеч, руки опущены. Это касается и остальных. Ищите точку, за которую бог мог бы поднять ваше тело одним пальцем. Вокруг которой вас можно раскрутить в пространстве как угодно, хоть вверх ногами. Причём примерно я вам уже сузила поиски. Проведите горизонтальную линию между сосками и вертикальную по позвоночнику. Боевого равновесия, как нам пытается изобразить капитан, быть недолжно. Напротив, сделай так, мальчик…

Теплая ладонь легла на мое голое по причине грантского лета плечо. Я едва не вздрогнул.

– …чтобы я могла уронить твоё героическое тело одним пальцем. Не бойся, это будет не слабость. Ищи. И вы тоже, – обвела она глазами остальных. – Я повторю вам пока про природу чувств.

Проводящая так же мягко села, словно стекла в переплетение голеней и бёдер. Волосы взметнулись на миг и снова покатились по плечам.

Парни мои застыли, глядя на это великолепие. Дарайе же было глубоко начихать на наши раскрытые рты и напряжённые тела. Она знала, что гормонов бойцам КК дают достаточно, чтобы массово не сойти с ума от красивой женщины.

Она уперлась ладонями в бёдра и продолжила нас воспитывать.

– Чувства живых существ имеют четыре основные ступени. Первая – физическая. Обоняние, осязание, зрение, слух. Ими наделены в большей или меньшей степени все живые существа. Вторая – эмоциональная. Радость, любовь, страх и прочие гормональные проекции тела на психику. Третья – ментальные. Их генерирует уже тело вашей мысли. Сострадание и сопереживание. Зависть. Алчность. Гнев. Четвертая – кармические. Чувства принадлежности к роду и виду человеческому. Стремление выживать в группе. И, наконец, пятая ступень. Вот тут мы пока имеем мало примеров. Но пятая ступень – опора высших наших тел. То, что независимые учёные склонны считать третьей сигнальной системой человека. Чувство восприятия без слов. Чувство равновесия во Вселенной. Ну?! Продемонстрируете вы мне сегодня это равновесие или нет?! Чтобы овладеть «точкой» нужно сначала её ощутить, найти!

Я видел, что не только у меня не получается. А уж Дарайя – тем более видела. Она не раздражалась, нет, но голос повышала.

– Я буду за вас работать над собой, да?!

Неуловимое движение и Проводящая оказалась у меня за спиной, только волосы взметнулись на периферии зрения.

– Выпрями спину! Позвоночник прямой. Такой прямой, чтобы небо могло напиться через него земли. Голову не задирать. Подбородок под углом 90 градусов! Вы должны ПОЧУВСТВОВАТЬ, что бог может взять вас за макушку и приподнять. И тело ваше тогда потянется следом, бесконечное, как время.

Она положила мне горячую ладонь на левую лопатку.

– Закрывай глаза. Что ты видишь под моей рукой?

Я закрыл. Место, про которое говорила Дарайя, действительно виделось внутренним зрением как сгусток.

– Пятно вижу.

– Ну вот это оно и есть, – сказала она ласково и погладила меня по спине. Видишь, как сдвинуто от средней линии в сторону сердца? Тень, интуиция. Запоминай, как ты его ощущаешь, завтра – не буду помогать.

Она легонько похлопала меня по спине и отошла к Лимо.

Я стоял. Небо проникло–таки в позвоночник… Затылок тянулся и рос вверх, словно я дерево. А в груди горело сияющее пятно.

2. Тайэ, Цитадель

На Тайэ нет людей. Только горстка безумцев отдаёт ледяной бездне своё тепло. Нет там и городов. Лишь древняя цитадель возвышается среди ледяных торосов, давая убежище безумным.

Энрихе Лоо не боялся холода. Он вырос на благодатных Новых мирах юга галактики, и попросту не знал, что отнимает у человека здешняя белизна. К тому же одет он был в отличный теплоизолирующий костюм с программным обеспечением, ветер не резал его, защищенное электромагнитным экраном лицо, пальцы не лизала чёрным языком Нама, бич зазевавшихся на морозе. Лишь могучие Быки Цитадели разбивали перед ним лбы… Картинка на воротах, конечно, но какая! Звери почти живые, могучие, покрытые длинной шерстью. Нет, это не быки, вспомнил Энрихе, это яки, животные покинутой Земли.

Яки вздыбились – ворота открывались вверх и назад, вынужденная предосторожность на случай снежных заносов.

Гарман выбрался из шлюпки, попрощаться. Хороший, в общем–то, парнишка. Добрый, вдумчивый, не по возрасту готовый отвечать за свои поступки. Повезло ему, что будет под таким капитаном, как Агжей. Обнялись, по приобретённой на «Вороне» привычке. Повинуясь случайному порыву, Энрихе достал из внешнего кармана небольшецкого багажного контейнера сувенирный блокнот и протянул сержанту.

– Держи на память. Хорошая штука. Распознает самую невнятную речь, переводит в печатный текст и запоминает звуки, активируется щелчком. Щёлкни пальцами – настроится именно на твой щелчок.

Они ещё раз обнялись.

Пасть Цитадели была раскрыта, и как гигантский язык лежал перед иннеркрайтом легкий деревянный настил, уложенный прямо на снег.

Энрихе взбежал на настил и только тогда увидел встречающих. Они стояли небольшой группой у левой из башен–близнецов, выдвинутых к самым воротам. Четверо бородачей – трое молодых и один в возрасте. Причем у того, что в возрасте, была непривычно короткая борода. Лорд Михал! Сам вышел, ишь ты… Впрочем, он здесь не такого и высокого полёта птица. Здесь ему не Аннхелл.

Энрихе вежливо улыбаясь, пошёл к группе мужчин. Вглядываясь на ходу в лицо старого лорда, он понимал всё явственнее, что у лендслера куда больше проблем с отцом, чем у него самого.

Церемония приветствия прошла, как по нотам. Выручил этикет, который Энрихе знал в тонкостях. Он начал как принято в Домах Камня, и ему с облегчением ответили в той же манере. Находясь на чужой земле, встречающие вполне могли приветствовать гостя по его протоколу, а вот выбрать что–то родное всем оказалось затруднительно – молодые бородачи прибыли, похоже, из разных земель. Суровые лица троих молодых мужчин немного смягчились, высокомерие их порождала неловкость ситуации. Скорее всего, они были отпрысками знатных семейств, отправленными в родовое гнездо для обучения. На Тайэ принято обучать уже совершенно взрослых, переступивших рубеж сорокадвухлетия. И, тем не менее, Колин говорил, что его отдали мастеру в пять. Забавно…

Самого высокого бородача звали Арбех. Радогаст Арбех, если Энрихе правильно помнил генеалогию этой фамилии. Младший и любимый сын прево Арбеха, главы основной имперской синоидарной церкви в южном секторе. Вот незадача, а наследник–то, значит, ереси обучается? Впрочем, сбреет потом бороду, никто и не заметит.

Худощавый оказался самим Кейси Скароби. По информации разведки – убийцей и шпионом, по генеалоги – побочным сыном одного из Ксайских баронов. Кого именно, учитывая не самые «золотые» корни, Энрихе запамятовал. Тем более что сына папаша признавать не собирался.

Низенький назвался Игор Крашего. Видимо, из славянских полукровок, осевших во времена первой волны на Тайэ. Как выяснилось позже, Энрихе угадал, Игор действительно родился и вырос здесь, среди снежных торосов и сияющей белизны.

Иннеркрайт предположил, что встречают его ученики мастера и попал, но что принесло к воротам старого Вашуга, так и не сообразил. Был лорд Михал мрачен, морду имел насупленную, и даже дикую, однако, плохих намерений, кажется, не питал. И на том спасибо.

Одногодки постепенно разговорились, лёд первого недоверия был сломан, а лорд Михал, к счастью, не выразил желания двинуться в одном направлении с ними. Кейси, как выяснилось, был ходячим сборником анекдотов, Радо знал кучу своих и чужих сплетен, а Игор – просто знал всё вокруг. Энрихе предстояло встретиться вечером с кем–то из мастеров, а с утра Игор предложил прокатиться на местных лыжах, по его мнению, погода ожидалась самой подходящей.

Ворота сомкнулись, был втянут в маленькую башенку и деревянный язык настила, и Энрихе впервые за эти сумасшедшие дни почувствовал себя полностью защищенным. Цитадель напоминала утробу матери – в ней бился только мерный пульс мыслей её мастеров.

3. Грана, правобережье Тарге

Абио склонился перед Дарайей так низко, как склоняются перед Великим мастером. Шутит или издевается? Или дело в том, что Проводящая – женщина?

Секунду она стояла с привычно вскинутой головой, являя поклону бретера задранный подбородок, и вдруг стекла, коснувшись ладонями песка:

– Целую землю у твоих ног.

Тоже хороша – тут тебе и ирония, и самоирония – сам догадайся.

Нет, эти двое друг друга стоили – видавший виды забияка–грантс и молоденькая эйнитка. Я подозревал, что ей лет 50, как минимум, но для Проводящей это не возраст. Выглядела, она моложе, едва ли на тридцать, да и то, если приглядеться. А вот грантс за внешностью не следил – лицо обожжено солнцем, изрезано ранними морщинами.

– Абэ, Проводящая, – сказал он, и ещё раз склонился, уже в обычном вежливом поклоне.

Дарайя наклонила голову.

Да, хороши фрукты–овощи…

– Привет, Абио, – сказал я. – Как спалось сегодня?

Ночка вышла та ещё. По причине необычно жаркого для этих мест лета ледники в горах подтаяли, Тарге хлебнул лишней воды и ночью пошёл на штурм близлежащего поселка. Беды с нашей помощью избежать удалось. Повезло грантсам – роль мастера отлично сыграла эйнитка, поднявшая меня в посреди ночи. Хватило и техники и рабочих рук. Иначе – смыло бы поселок к Темной матери.

– Хорошая ночь, – кивнул Абио. – Куда уж лучше.

Сапоги его были покрыты засохшей грязью. Места нашего ночного сражения с одуревшей рекой он проезжал по пути в лагерь, и видел, откуда родом моя ирония. А вот с эйниткой–то – чего не поделил? Разница школ? Или извечное противостояние между мужским началом и женским? На Гране я не видел мастеров–женщин, а у эйнитов в этом плане – полное равноправие.

– Не буду прерывать ваши занятия… – вежливо протянул Абио.

– Может ли прервать чувствующий? – удивилась Дарайя. – Ждешь воды, огня или беседы?

– Буду рад, – согласился грантс и сел рядом со мной.

Вот как? Забавно.

Дарайя не удивилась. Она продолжила обучать нас, как она выразилась, нормальному дыханию. Абио сидел молча, полуприкрыв глаза. Он ехал всю ночь и, наверно, просто дремал. Проснулся только когда мы, закончив упражнения, заспорили. Я уж и не помню, кто из парней первым брякнул какую глупость, я тоже почти уснул. Но, услышав голос Проводящей, выскользнул из сладкого полунебытия.

– Декларативные истины меня не интересуют вообще. Ими забиты все учебники, но назови хоть одного, кто чему–то научился по учебникам? Истина познаётся: телом – в движении, разумом – в умственной работе, душой – в сопереживании. И только дух – знает. И мы учим тело, душу и разум слышать, что им говорит дух!

– А может, у меня и духа никакого нет? – весело предположил Дисти Эмор.

Парнишка он был бедовый, стеснительности – ни на кредит. Дерен фыркнул. Ано Неджел поднял затуманенные сном глаза. Он тоже почти всю ночь не спал. Бойцов и молодняк мы разбили на две смены, а про себя, как водится, позабыли.

– Ну вот и проверим, – сказала Проводящая. – Она легонько коснулась коротко стриженого затылка Эмора и улыбнулась. – Потом расскажешь нам, где ты был.

Парень ничего не понял, я – тоже. Абио сидел, словно соляная статуя – застывший и невозмутимый, только в глазах Дерена я заметил беспокойство. Давно бы надо поговорить начистоту с этим парнишкой.

Бойцы с облегчением поднимались с импровизированных ковриков. Впереди маячил второй завтрак – вещь менее святая, чем обед, но требующая серьёзного подхода, учитывая нахождение на грунте и соответственное пищевое разнообразие.

Я проводил Абио в свою палатку, чтобы он смог умыться и отдохнуть с дороги. Грантс вошёл первым, поклонился середине жилища, обернулся ко мне, чуть кивнув…

Я понял. Улыбнулся и опустил голову, чтобы он мог коснуться моего виска. На Гране мужчин не называют мальчиками. Здесь и двенадцатилетний подросток может принять «домашний» жест за оскорбление, на него требуется разрешение младшего. Раньше я бы просто не заметил этого предлагающего поворота головы, не почувствовал ментального посыла. Я изменился.

– Изменился, – кивнул Абио. – Может быть, это хорошо.

– Почему – может быть?

– Многие мечтают жить без перемен. Так легче. Не расти, не изменяться, не воевать…

– Сравнил…

– Сравнил, – согласился он.

Принесли завтрак. Я кивнул Абио, вытирающему руки.

– Хариш? – спросил он, называя принесённую нам кашу с мясом здешним словечком.

– А кто его знает, – пожал я плечами. – Будем пробовать.

Абио согласно покивал головой и достал из наплечной сумки серебряную ложку.

Мы уселись за пластиковый столик. Каша пошла отлично. Ароматная, посыпанная сушеными травами, мясо – выше всяких похвал. Пахло оно так, как может пахнуть только недавно бегавшее по лесу мясо. Мои парни тут что, охотятся, что ли? Я вспомнил, что с утра не видел Кьё. И хитрую–хитрую морду Джоба тоже вспомнил. Кто разводом дежурных занимается, если Гармон ещё не вернулся? Келли? И у Келли физиономия сияла утром лучезарнее некуда. Охотнички, Хэд их возьми. Но было так вкусно, что я махнул на самодеятельность Джоба рукой, мясо же. Разве что…

– Мои парни тут ничего часом не нарушают? – спросил я Абио.

– Здесь и твоя земля, – он поддел кусок покрупнее и отправил в рот. – Какой хариш без убоины? Вот разве что женщина ваша будет против. Эйниты не едят мяса.

Нет, что эти двое не поделили, всё–таки? Я съел свою порцию и размышлял: попросить принести ещё, или жрать надо меньше?

– Старинное разногласие, – хмыкнул грантс. – На тему – может ли одна женщина заменить двух извращенцев…

«Хорошо, что Проводящая не слышит», – подумал я и спиной почувствовал, как раздвигается полог палатки!

Грантс вежливо кивнул входящей и продолжал есть. Я послал дежурного за чаем. Дарайя явно всё слышала. Мяса она не ест, попробуем ублажить чем–нибудь сладким.

Подсознание советовало тихо смыться, и пусть эти двое сами выясняют, кто кому и чего должен, но я же не трус, нет?

Дарайя неожиданно взглянула на меня искоса, и я опустил глаза. Слава Богам, дежурный внёс чайник и целую вазу с местными сладостями. Мы отвлеклись, разливая превосходный напиток. Не чай, конечно, в привычном смысле слова, но не хуже. Мне очень понравилось. Нужно будет взять с собой.

– Так что ты там начал про извращенцев? – ласково спросила вдруг Дарайя.

Таким тоном просят передать чашечку или конфету.

– Про двух? – уточнил, прихлёбывая чай, Абио. – Из рода Красного эрцога? – он подул в чашку и пар над ней вдруг сложился в похожий на ромб знак.

– Кровавого, ты хотел скатать? – куртуазно уточнила Дарайя, и пар над чашкой окрасился в алый цвет.

Я заморгал от неожиданности.

– Кровь земле не помеха. А Спящий смотрит на всех одним оком, – продолжала Проводящая, лукаво улыбаясь Абио.

Так они и будут бросать друг другу ничего не значащие для меня фразы. Я решился:

– А что за разногласия ты имел в виду? – спросил я грантса.

– Очень старая история, – вернул он Дарайе улыбку. – Этакий мужской шовинизм, как полагают кое–где.

– А подробнее? – я решил настоять на своём.

– Сказано же – история старая, и не стоит тебе её знать, мал ещё, – отрезала Проводящая. – А суть спора: может ли женщина то, что нормальный мужчина не в состоянии.

– Не в состоянии по причине законов морали, принятой у мужчин, – добавил Абио.

– Можно понятнее? – попросил я.

Абио посмотрел на Дарайю. Она пожала плечами и взяла из вазы орех в сахаре.

– Я не объясню, – сказал грантс. – Не сумею так, чтобы ты понял.

Дарайя фыркнула и взяла ещё один орех.

– Что уж тут запредельно сложного? – спросила она Абио. – Вот только слов он таких не знает, так можно же и показать. Ну–ка, встань, любопытный ты наш, – кивнула она мне.

Я выбрался из–за стола.

– Представь, что от точки равновесия вниз провешен маятник. Груз – на уровне солнечного сплетения. Попробуй качнуть этот условный маятник вперед–назад. Ты должен почувствовать, словно у тебя там действительно есть маятник.

Попробовал. Кажется, что–то ощутил даже.

Дарайя кивнула.

– Вот так работает «мужская» энергия во Вселенной. Мы называем её «направляющая». А теперь заставь маятник вращаться по часовой стрелке.

Я попробовал, но видно устал, потому что внимание всё время соскальзывало, и я терял ощущение.

– Это труднее для тебя, – успокоила Проводящая. – Так работает женская энергия, её называют – стабилизирующая. А есть иные – искажённые формы движений энергии, но тебе об этом знать рано. Сядь. Суть спора вот в чём. Мужчинам, – она покосилась на Абио, – обычным, нормальным мужчинам – очень трудно поддерживать женский тип движения энергии. И почти невозможно – оба сразу. Потому, что бы не представляло из себя энергетическое воздействие на реальность, мужчинам лучше работать парой. С равным или с женщиной. Потому что реальность нужно как бы раскачать сначала, а потом стабилизировать изменения. Если не сумеешь раскачать – беды нет, просто ничего не выйдет. Не сумеешь закрепить изменения – новый пласт реальности может снести игрока вместе с его миром А вот женщина в состоянии в одиночку работать разом и с направляющей и со стабилизирующей энергией. Мужчины, правда, не согласны с этим тезисом… – она усмехнулась, – с довольно древних времён.

Абио пожал плечами:

– Женщины во все века утверждали, что могут всё.

– А что говорит Великий мастер? – поинтересовался я.

– Не знаю, – удивился Абио. – никому не пришло в голову загружать его ерундой.

Дарайя подняла глаза к низкому потолку и развела руками:

– Мужской шовинизм, как это ещё назвать.

– Так продемонстрируйте им? – предложил я.

Дарайя посмотрела на меня пристально и сердито:

– Это ты серьёзно сейчас сказал?! Ты полагаешь, что дабы доказать друг другу очередную глупость мы будем сейчас рвать нити и перекраивать реальность?

Я растерялся.

– Рвать–то зачем? Нельзя что–то маленькое сделать, простое?

– Можно, – согласилась Дарайя не меняя тона. – Но я не знаю, как у вас детей наказывают в воспитательных целях? Ограничением свободы?

Абио расплылся в улыбке. Неподдельный гнев проводящей здорово развеселил его. Он потянулся, достал из висящей рядом сумки цилиндрик электробича и протянул ей.

– Лучше вот так, – предложил он. – Более распространённый способ.

Нужно знать, как относятся эйниты к насилию, чтобы оценить глубину оскорбления, нанесённого Дарайе. Одна не изменилась в лице, не сказала ничего, хотя глаза её просто впились в грантса. Медленно–медленно отставила она чашку… – и вылетела из палатки.

– Женщины, – усмехнулся Абио. – Какое уж тут равновесие, когда ни капли самообладания?