Текст книги "Три (ЛП)"

Автор книги: Кристен Симмонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Глава 12

Я лежала на своей койке и ждала, пока стемнеет, чтобы встретиться с Чейзом. Мне казалось, что время остановилось. В спальнях было меньше народа, чем прошлой ночью; многие пожелали присоединиться к армии, а оставшиеся никак не могли успокоиться.

Перед моими глазами стояли лица тех, с кем я сюда пришла. Увидимся ли мы когда-нибудь снова? Я могла только догадываться о том, что чувствовал Джек, услышав о судьбе Трака, или что подумал бы Уоллис, если бы увидел сейчас Билли, ожесточившегося в своем горе. Оба они присоединились к армии Три, и мне было почти жаль тех солдат МН, что попадутся им на пути.

Когда наконец погасла последняя свеча и стихли последние шепотки, я снова спустилась по лесенке, но в этот раз обнаружила внизу только свернувшуюся калачиком Ребекку. Отсутствие Шона породило у меня в животе холодную тяжесть. Слишком много моих друзей уже пропали без вести.

На цыпочках я обогнула койки и прошла мимо матов, на которых спали Сара и дети. Я была почти у выхода, когда неожиданно кто-то вышел из кладовки. Я отпрыгнула в сторону, чтобы избежать столкновения.

Шон схватился за грудь. Узнав меня, он поднял лицо к потолку.

– Ты меня чертовски...

– Где ты был? – одновременно спросила я.

Шон пробормотал что-то насчет подкрадывающегося инфаркта, но я обратила внимание на стопку одеял, зажатую у него под перевязью, и перебила:

– Это еще зачем?

Его плечи поникли, и я поняла. Ему даже не надо было мне объяснять.

– Тебя отправляют за Такером, – сказала я.

Шон кивнул, сузив глаза.

– Меня, Джека и еще нескольких.

Я сказала Девитту, что кто-то должен пойти, даже вызвалась сама. Но я не думала, что он отправит Шона.

– А как же твое вывихнутое плечо? – спросила я. – Я думала, тебя сделали фермером, потому что ты не можешь сражаться.

– Меня заверили, что поднимать тяжести не потребуется.

Шон пожал плечами и тут же поморщился, схватившись за травмированное плечо здоровой рукой.

– Ты должен остаться с Ребеккой, – сказала я. – Ты обещал.

Он шикнул на меня и затащил в кладовку.

– Думаешь, я не сделал для этого все возможное? – спросил он, перехватив одеяла другой рукой. – Думаешь, я сам вызвался?

Нет. Я неумышленно сделала это за него.

– Мы поменяемся. Вместо тебя пойдем мы с Чейзом.

Шон посмотрел на меня, как на сумасшедшую.

– Если бы я не знал, то подумал бы, что тебе не терпится сбежать отсюда.

– Не сбежать, – сказала я. – Просто у Такера могут оказаться сведения об уничтоженных постах или о пленниках. Что-нибудь, что могло бы нам помочь.

– Нам, – недоверчиво фыркнул Шон. – Быстро же они тебя обработали. Скоро ты станешь молиться в полнолуние и побреешься налысо.

– О чем ты?

– Об этом месте. Это все для отвода глаз.

Я вздрогнула:

– Что ты имеешь в виду?

– Не надо. Я ведь не один из них. Могла бы и сказать мне, что разговаривала с ним. Знаешь, некоторым людям можно доверять.

Шон завозился со своей перевязью, а я съехала по стене на пол.

– Я знаю, – тихо ответила я. – Девитт попросил меня никому не говорить.

Глупое оправдание. Если бы мы поменялись местами, Шон бы мне рассказал.

Он выгнул бровь, и этого было достаточно, чтобы я приняла вызов.

– Он не плохой человек, – сказала я. – Он хорошо управляет эти местом, так ведь? Иначе все эти люди не пошли бы за ним. Если кто-то может противостоять МН, то это Три.

– Девитт управляет этим местом так же, как и ФБР, – возразил Шон. – Тренирует солдат, чтобы убивать плохих парней.

– Это война. Что еще ему остается делать?

Я защищала человека, который даже не позволял мне в одиночку ходить по лагерю. Чтобы занять руки, я принялась выравнивать стопку старых полотенец.

– Он помогает Ребекке.

Уж в этом-то я не сомневалась.

– Я никогда не говорил, что он плохой доктор.

– Тогда о чем ты говоришь?

– Я говорю, что мне нужно, чтобы он продолжал ей помогать. Вот почему я иду. – Голос Шона стал громче, и, заметив выражение моего лица, он шагнул ближе ко мне и заговорил тише. – Я говорю, что это никогда не закончится. Скоро они станут бомбить города и эвакуировать население. И снова начнется хаос.

– На этот раз все по-другому.

Раньше дело было в материальном неравенстве. В повстанцах, которые хотели уравнять правила игры и ввергли страну в упадок и безумие. Сейчас речь шла о выживании, о защите своих человеческих прав и о том, чтобы вернуть то, что было нашим по праву.

– Разве? Потому что я не уверен, что для Бекки все по-другому. Или для тех людей, которые голодают на Площади в Ноксвилле. Или для моего брата, где бы он ни был. – Шон покачал головой. – Все по-старому. Всегда одно и то же. Мы хорошие, а они плохие.

Я прижала ладони к вискам.

– О чем ты говоришь? Конечно, они враги.

Его голубые глаза сверкнули в темноте.

– Знаешь, не так давно ты и меня считала врагом.

Тень закрыла дверной проем, прервав наш спор. Я сразу узнала невысокий силуэт Роклина. Пока он приближался, его одежда отливала бледным серебром, отражая лунный свет снаружи. Я скользнула вглубь кладовки и спряталась за дверью.

– Я возьму одно, – сказал Роклин.

Сжав губы, я смотрела, как Шон протянул ему одно одеяло. Если Роклин будет охранять выход, мне ни за что не выбраться.

Старый пол спортзала заскрипел, когда я переступила с ноги на ногу. Поборов желание податься назад, я застыла абсолютно неподвижно. Передо мной Шон вдавил пятку в пол, как будто это он стал причиной скрипа.

– Как думаешь, никто не станет возражать, если я возьму еще одно полотенце? – Шон зашел еще дальше в кладовку, и я изо всех сил прижалась к стене за дверью. – Моя девушка вытиралась своим после дождя и... ну, ты же знаешь этих девчонок.

Послышался мягкий звук падения и виноватое «Ой!» Шона.

Полотенца рассыпались по всему полу, остановившись возле моих ног.

Роклин помедлил, но все-таки вошел в кладовку и начал помогать Шону наводить порядок.

Не теряя времени, я неслышно прокралась мимо, на секунду поймав взгляд Шона. "Всегда пожалуйста" – казалось, говорил этот взгляд. Я кивнула и выскочила в прохладный ночной воздух.

Конюшня находилась у самого входа в Стойкость, недалеко от огородов и пруда с рыбой. Я отправилась туда не напрямик, а позади линии деревьев с северной стороны, чтобы они закрыли меня от лунного света. Под ногами хлюпала мокрая трава. Я дошла до высокой деревянной ограды, которая опоясывала все поселение. Мое внимание привлекло движение в деревьях над головой – один из часовых Три, как те, что охраняют снаружи. Я низко пригнулась, затаив дыхание.

Даже если мне удалось скрыться от Роклина, это не значит, что я смогу выйти отсюда.

«Знаешь, мне можно доверять».

Я доверяла Шону. Если не считать Чейза и Ребекки, не было никого, кому я доверяла бы больше.

«Не так давно ты и меня считала врагом».

Мир не состоит из черного и белого, но это не значит, что ты не можешь выбирать сторону.

Я тряхнула головой, чтобы прояснить мысли, и побежала вдоль увитой лозой баррикады, пока не достигла конюшни. Внутри беспокоились лошади. Они фыркали и били копытами, но человеческих голосов не было слышно. Надеюсь, я не опоздала и Чейз не решил, что я не приду, и не вернулся в лагерь. Столько всего произошло с тех пор, как мы виделись в последний раз. Такое чувство, что прошло много недель, а не два дня.

На сеновал вела лестница, прислоненная к доскам обшивки. Решив, что с высоты смогу лучше разглядеть местность, я ухватилась за расщепленные перекладины и забралась наверх. Поднявшись, я запрыгнула внутрь, и меня окружил сладковатый запах лежалого сена и лошадей. Помещение было заполнено охапками сена, а мне навстречу двигался Чейз.

Не успела я вздохнуть, как он подхватил меня на руки. Мои ноги оторвались от пола, а руки сомкнулись вокруг его шеи. Он пах дождем и домом, и я обнимала его так же крепко, как он меня, испытывая облегчение от того, что наконец-то снова была рядом с ним.

Слишком быстро Чейз опустил меня на пол, но его руки остались на моей талии, а мои пальцы легли ему на грудь. Осколки звездного света, проникавшие сквозь щели в потолке, смягчали жесткие линии его лица, подчеркивая гладкую кожу и черные спутанные волосы.

– Не думал, что у тебя получится избавиться от своего нового друга, – сказал он, подразумевая Роклина. Уголок его губ приподнялся в улыбке.

– Шон помог, – ответила я, почувствовав укол вины. – Кстати о Шоне, что ты сделал с его плечом?

Чейз сморщил нос и отвел взгляд.

– Не понимаю, о чем ты.

– Неважно. Не хочу знать. А ты как? За тобой следят?

Он покачал головой.

– Нет, с тех пор как Джесс вернулся.

Мой рот сердито сжался. Разговор с Джессом в лагере напомнил мне о более важных вопросах.

– Еще один пост атакован...

– Они перебрасывают отряды...

Мы начали свои торопливые доклады одновременно, потом замолчали, ожидая, чтобы говорил другой. Когда ни один не стал продолжать, мы оба улыбнулись.

Словно движимый какой-то потребностью, он поднял руку и провел пальцами по моей щеке. Я закрыла глаза, желая навсегда остаться в этом моменте, но зная, что это невозможно.

– Такер прислал еще одно сообщение.

Чейз уронил руку.

– Ладно. – Он сел на кипу сена и похлопал ладонью рядом с собой. – Похоже, начать лучше тебе.

Я стала рассказывать. О сообщении Такера. О том, что просила отправить нас с Чейзом привести его для допроса, но вместо этого Девитт выбрал Шона. О докладах с численностью солдат, которые принимали операторы в северном крыле, и о том, что миссия Три по нападению на базу Шарлотта обречена на провал, потому что силы просто не равны.

– Не торопись, – сказал Чейз. Пока он не взял меня за руки, я не осознавала, что говорю все быстрее и быстрее и что вскочила на ноги и принялась расхаживать взад-вперед. Чейз слегка потянул, и я снова уселась рядом с ним. Он покусывал нижнюю губу и сплетал свои пальцы с моими.

– Это не имеет смысла. Они бы не посылали всех до одного, если бы думали, что у нас нет шансов.

– Говорю же тебе, так и есть. – В груди поселилась тревога. – Эта миссия – самоубийство. Девитт практически признал это. Смысл в том, чтобы показать людям, на какие ответные меры способна МН.

– Но многие уже и так знают это, – возразил Чейз. – Все те люди на Площади в Ноксвилле. Каждый, кто не прошел домашнюю проверку. Люди не глупцы.

– Я знаю. Но они напуганы и ничего не делают. Они просто пытаются выживать день за днем. Три хочет привлечь внимание всех людей, даже законопослушных. Кажется, они считают, что начнут что-то вроде широкомасштабного восстания.

Чейз долго молчал. Он поднял наши сомкнутые руки и принялся рассеянно водить моими пальцами по своим губам. Я сглотнула, почувствовав, как по моей руке пробежала жаркая волна.

– Парень, который там командует, Пэтч... он ничего не говорил об этом, – наконец сказал он.

– А зачем? – Я выдернула свою руку, потому что не могла сосредоточиться, пока он меня отвлекал. – Не скажут же они, что просто-напросто посылают тебя на смерть.

– Не знаю, – сказал Чейз. – Думаю, они бы могли. Некоторые из этих людей... дело – это все, что у них осталось.

Он перестал хмуриться и заправил прядь волос мне за ухо. Кажется, он не мог не касаться меня дольше, чем несколько секунд. Я не осознавала этого, но придвинулась ближе к нему. Наши колени соприкоснулись, а носки моих ботинок задели его.

– Все произойдет во время праздника, который устраивает Вождь. Мы должны ждать сигнала, – продолжал Чейз. – Мы поймем, когда придет время. Тогда мы и атакуем базу. Пэтч говорит так, как будто у нас неплохие шансы ее захватить.

Я выпрямилась, словно мой позвоночник прошило молниями.

– Кто это мы?

Чейз уставился в пол. Когда он заговорил опять, его голос был тише, старше, хоть это и казалось невозможным.

– Мы ведь всегда говорили о том, чтобы сделать что-то, верно? О том, что неправильно, когда МН продолжает отнимать у нас все. Может быть, так мы сумеем забрать это обратно.

– Чейз, ты меня не слушаешь.

– Я слушаю. – Он вытянул из кипы под собой пригоршню сена и начал скручивать, пока сухие травинки не треснули и порвались. – Знаю, звучит безумно, но я думаю, что должен сражаться.

Я затрясла головой. Я жаждала возмездия, хотела дать сдачи. Но не так. Не в то время, когда у нас нет никаких шансов.

– Не понимаю, – сказала я. – Ты же ненавидишь сражаться.

Ненавидишь убийства.

– Но, может быть, существует причина, по которой я все время к этому возвращаюсь.

Чейз почесал голову.

«Я солдат, – сказал мне Такер однажды. – Если я не там, я ничто». От такого сходства у меня заболел живот.

– Кроме того, Джесс говорит, что драка у нас в крови.

– Джесс... – простонала я. – Джесс здесь всего пять минут. Тебе не кажется странным, что он так полон энтузиазма, хотя еще на прошлой неделе скрывался в убежище?

Чейз нахмурился:

– Знаешь, он служил в армии. В настоящей армии, еще до ФБР.

Этого было недостаточно, чтобы Джесс выглядел героем в моих глазах, но, как всегда, состязание с дядей Чейза ничего мне не даст. Я заметалась, стараясь найти способ убедить Чейза прислушаться к здравому смыслу, но ничего не придумала.

Он дернул плечом, слегка смущенно.

– Когда-то он сражался за что-то очень важное. Совершал хорошие дела.

Я сделала вдох и на мгновение задержала дыхание.

– А еще он совершал кое-что не очень хорошее.

Чейз кивнул.

– Но хорошее перечеркивает плохое. Или нет... – Он сосредоточился на какой-то точке на полу и почесал в затылке. – Ничего не перечеркивает плохое. Но если ты совершишь достаточно хорошего, это сделает плохое... менее плохим. – Он издал недовольный звук. – Джесс заслужил покой в загробном мире – вот все, что я пытаюсь сказать.

В воздухе между нами висела пыль от сена, как будто время остановилось.

– Не знаю, можно ли перечеркнуть плохое, – медленно сказала я. – Но если можно, то, думаю, твоя доска была бы пустой. И если загробный мир существует, то ты тоже заслужил покой в нем.

Чейз посмотрел на меня долгим взглядом.

– Еще нет, – наконец сказал он.

Я опустила глаза на свои руки, которые сжались в кулаки. Чейз взял мои ладони и мягко потянул меня к себе, пока я не оказалась у него на коленях, прижавшись щекой к его шее.

– Ты и правда уходишь, – прошептала я. Он поцеловал мои волосы. Все внутри меня натянулось, как то сено, которое он крутил, пока не порвал.

– Тогда я пойду с тобой, – сказала я. Не похоже, чтобы меня отправили за Такером, да и в любом случае Чейз был для меня намного важнее. Даже если мне придется сбежать отсюда, я буду рядом с ним.

Он молчал.

– Утром, когда я услышала, что они отправляют отряд за нашими ранеными, я думала, ты ушел. Думала, что Три отослали тебя. Эти секунды, пока я все не выяснила, были худшими в моей жизни. – Я села к нему лицом и большими пальцами очертила его подбородок. – Если ты собираешься сражаться, то я тоже буду сражаться. Если захочешь сбежать, то мы сбежим. Но я не позволю тебе уйти без меня.

Я поцеловала его, вложив в этот поцелуй весь свой страх, и гордость, и любовь. А когда я отстранилась, Чейз тяжело дышал и его глаза блестели от эмоций.

– Хорошо, – сказал он. – Хорошо.

И поцеловал меня в ответ.

Поцеловал так, словно все наши поцелуи до этого слились в один, и в то же время этот поцелуй отличался от всего, что я испытывала раньше. Как будто внутри у него столкнулись, заискрили и вспыхнули все чувства. Скоро я уже сидела у Чейза на коленях, с трудом дыша, а он всего себя вкладывал в каждое прикосновение.

Завтрашний день исчез. Исчезло все.

Пальцы Чейза зарылись в мои волосы и спустились по спине, прижимая меня еще ближе. Я подняла лицо, чтобы глотнуть воздуха, и его рот нашел мою шею, поцелуями спустился к ключице, где на цепочке висел медальон со святым Михаилом. Внутри у меня взорвался жар, разлившись по рукам и ногам, оживив каждую клеточку моего тела. Я провела ладонями по его груди, по сильным плечам, по спине и забралась под рубашку, к рваному шраму, опоясывающему бок, и стянула с него рубаху через голову. Мне хотелось чувствовать его кожу, хотелось зайти дальше.

Чейз поднялся, и на секунду я оказалась в воздухе. Мои колени сжали его бедра, одной рукой он поддерживал мою спину. Негромко скрипнули доски – Чейз опустился на колени и постелил на пол свою рубашку. Опираясь на локти, он навис надо мной, остановившись, чтобы проверить мою реакцию.

Я прижала ладонь к его груди, чувствуя, как сильно бьется его сердце. Оно словно было моим, и я знала: если он умрет, мое сердце тоже остановится. Грудь Чейза вздымалась и опадала с каждым вдохом. Кажется, он подумал, что я пытаюсь его оттолкнуть, и отодвинулся от меня. Но я остановила его, сняла свою рубашку, отбросила ее в сторону и посмотрела на него.

Чейз притормозил и лег на бок. Провел пальцем линию от моего горла до пупка, и я подумала, чувствует ли он, как сжимаются мои мышцы от его прикосновения. Я сосредоточилась на том, как двигается его кадык, осознавая, что меня охватывает новое, требовательное желание, которое пересиливало страх и неуверенность. Это желание растворяло нас друг в друге, обнажая единственную правду: есть только я и он, и наше тепло, и доверие. Есть только здесь и сейчас.

– Подожди.

Я достала из кармана два пластиковых квадратика, которые дала мне Ребекка – не забыть сказать ей спасибо, – и сунула их ему в ладонь.

Чейз тряхнул головой, словно пытаясь прояснить мысли.

– Где ты это взяла? Впрочем, неважно. – Он прочистил горло и провел кончиками пальцев по моей шее, по обнаженному плечу и вниз по руке до самого запястья. – Ты уверена?

Я поняла, что он говорит не только о том, что происходит сейчас, но и о моем обещании остаться с ним, и кивнула. Я была ужасно напугана, но Чейз придавал мне сил.

– Да.

Я смотрела, как его дрожащая ладонь нежно легла на изгиб моей талии.

Чейз снова поцеловал меня, решительно, но медленно, так что мое сердце едва не разорвалось. Слова превратились в шепот, потом шепот сменился вздохами и сбившимся дыханием. И, по мере того как перемещался лунный свет, падавший через окно, все мои волнения о том, что принесет завтрашний день, или о том, что я не знаю, что нужно делать, растаяли. Остались только мы.

* * *

Позже мы разомкнули объятия и принялись смущенно разбирать одежду. Мы долго одевались, отряхивали рубашки и медлительно завязывали шнурки, как будто эти действия означали: то большое и важное, что произошло между нами, закончилось.

Было поздно. Луна уже исчезла из окошка под потолком конюшни и стояла высоко в небе. Сквозь доски доносилось тяжелое дыхание лошадей в стойлах под нами. Я смотрела на лестницу, ведущую вниз, и думала о спальнях, о своей койке над Ребеккой и Шоном, которым предстояло попрощаться. Мою грудь пронзила острая боль – я не хотела возвращаться туда.

Завтра Три отправят нас сражаться. Я не знала, чего ожидать, но знала, что мы сыграем свою роль до конца. И будем надеяться, что это будет значить больше, чем эти украденные мгновения.

Чейз сидел рядом со мной на куче соломы, и я не могла сдержать улыбку при виде налипшего на него сена. Чувствуя себя немного неловко, я наклонилась вперед и тряхнула волосами, зная, что, скорее всего, они выглядят как птичье гнездо. Чейз поймал сухую травинку и, когда я села, водрузил ее обратно мне на голову.

– Что ты делаешь? – захихикала я. Когда я вытащила эту травинку, он вставил мне в волосы другую.

– Мне нравится.

Еще одна травинка.

– Вот, – сказал он, будто закончив шедевр. Я решила двинут ему в бок, но его улыбка смягчилась. – Ты самая хорошенькая.

Я сглотнула, почувствовав, как покраснели щеки, а внутри разом проснулись все эмоции: любовь, и страх, и потребность, и даже грусть, потому что хоть это и было началом чего-то нового, но также было окончанием чего-то.

Под нами всхрапнула и ударила копытом одна из лошадей, и я взглянула вниз, заметив выпавшую из кармана записку. Я подняла ее.

– Извини за это, – сказал Чейз. – Здесь не слишком большой выбор бумаги для записок.

Я кивнула, вспомнив коробки со Статутом в северном крыле и женщину за компьютером, которая сказала мне, что они угнали грузовики доставки по дороге из типографии.

– Очень умно, – заметила я, развернув записку и уставившись на слова, которые привели меня сюда: «конюшня» и «сегодня ночью». Не посчитает ли он меня глупой, если я ее сохраню?

Я снова перевернула листок, собираясь его сложить, но остановилась, увидев, что слова, написанные на другой стороне, проступили через напечатанный шрифт, когда бумага намокла.

Я вспомнила о Статуте, который прикрепили к нашей двери во время ареста. Который был на каждой двери в городах, что мы миновали по дороге сюда. Который был повсюду в Ноксвилле и Луисвилле и во всех городах страны.

Я вспомнила о маме и ее журналах – и об изменнических статьях внутри.

Вспомнила слова Девитта о том, что люди спят. Нам нужен способ их разбудить.

– Что, если бы Три не пришлось сражаться с МН в одиночку? – спросила я.

Чейз поднял брови:

– Что ты хочешь сказать?

– Что, если мы сможем заставить людей присоединиться к нам?

«Когда правительство разрушает страну, люди имеют право его сменить или распустить и установить новое правительство», – прозвучали у меня в голове слова Джесса.

– Тогда мы получим революцию, – сказал Чейз.

Я встала, крепко зажав в кулаке записку.

– Идем. Нам надо найти Девитта.