Текст книги "Ведомые (ЛП)"
Автор книги: Кристен Каллихен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Я застегиваю пуговицу на пиджаке, прикрывая свой нарастающий интерес.
– И разрушишь тайну? Не думаю.
– Я выясню это однажды, – бросает она мне вслед, пока я ухожу.
Только на это и надеюсь. Не могу повернуться, потому как она увидит мою улыбку. Но когда ее смех стихает, я осознаю, что провёл несколько минут, не думая о боли и истощении. Мои шаги замедляются, пока сердце ускоряет бег.
Софи.
В последний раз мне удалось хорошенько поспать, пока она храпела у меня в постели. В моей постели. Она помогла мне уснуть.
Данная мысль приходит в голову и кажется такой четкой и требовательной. Но я выбрасываю ее, так как это чушь несусветная. Отчаяние толкает мужчин на глупости. И даже если я скажу себе, что не в состоянии понять, о чем умоляет меня мое же тело, это не так.
– Чтоб меня, – бормочу я.
Еще одна ночь пройдет в раздумьях. Но я доведенный до ручки мужчина. И сделаю все, лишь бы вернуться в строй, даже опозорив себя наихудшим из возможных образов.
Софи
На следующее утро я упаковываю камеру, когда замечаю Габриэля. Он так напряжен, его спина, кажется, сломается, стоит подуть лёгкому ветерку. А это уже о чем-то говорит. Я не видела его настолько напряженным с момента полета.
– Что случилось, Солнышко? – я бросаю на него взгляд. – Кто-то нагадил тебе в кашку?
– Мило. – Он наблюдает за мной с секунду, морщинки между его бровями становятся глубже, пока не складываются в пугающе хмурое выражение.
– Серьезно, ты выглядишь еще грознее, чем обычно. Кто тебя так разозлил? – я усмехаюсь ему. – Чью голову мне стоит расквасить?
Он наконец издает краткий смешок, а его плечи немного опускаются.
– Я прямо вижу, как ты дергаешь кого-то за лодыжку, будто злой померанский шпиц.
– Так ты знаком с моими методами.
Его грудь вздрагивает от слабого смеха, и он наклоняется, передавая мне мою вспышку. Слишком быстро его расслабленное выражение лица возвращается к серьезному. Не то чтобы я против – этот мужчина чертово произведение искусства, когда злится. Такой горячий, что мне приходиться держать свое желание в узде. Я занимаю себя упаковкой техники.
– Хотел с тобой поговорить, – наконец-то произносит он довольно тихо.
То, как тревожно Габриэль смотрит на меня, будто боится того, что собирается сказать, заставляет мое сердце биться чаще. Боже, он меня увольняет? Но он же не может. Бренна – мой босс.
Постарайся оставаться спокойной.
– Валяй.
Его пальцы сгибаются, и мужчина выпрямляется одновременно со мной.
– Не здесь. Ты сейчас свободна?
Я замираю, действительно глазея на парня. Он нервничает. Я бы не поверила, если бы не стояла перед ним, наблюдая, как краска заливает его загорелую кожу, а руки беспокойно двигаются по бокам. Тот факт, что он хочет поговорить прямо сейчас, сводит с ума еще сильнее.
– Конечно, – говорю, глотая ком в горле. – Что такое?
Его губы сжимаются.
– Я бы хотел поговорить наедине. Пойдем в мой автобус?
Я так шокирована тем, что он хочет остаться со мной наедине, что даже не могу пошутить, лишь пропищать краткое «окей».
Прогулка до автобуса подобна Зеленой Миле. Я ступлю одной ногой в автобус Габриэля – тот, в который он пускает лишь своего водителя и горничную – и мне на голову упадет топор. От этого я вдруг начинаю злиться. Я ведь не сделала ничего плохого. Зачем нам разговаривать наедине?
Я сжимаю зубы и шагаю рядом с молчаливым Габриэлем, который услужливо несет мою сумку с камерой. Его вторая рука нависает над моей поясницей, не касаясь, но настолько близко, что я ощущаю тепло. Он ведет меня.
«Видимо, опасаясь, что сбегу», – думаю мрачно.
Но нет, я собираюсь со всем этим справиться. Думаю, мы... ну, не совсем друзья. Не знаю, позволял ли он еще кому-то, кроме Бренны и ребят, стать его другом. Однако можно сказать, что между нами что-то есть.
Я в ужасе осознаю, что вот-вот заплачу. Так больно думать, что скоро он меня уволит.
Может, конечно, и нет. Возможно, тебе стоит расслабиться.
Я бросаю взгляд на автобус, когда тот появляется в поле зрения, но прикусываю язык. Ну, пока он не открывает двери. Потому что в этот момент я останавливаюсь, не в силах сделать следующий шаг.
– Ты меня увольняешь? – это звучит довольно смущенно.
Он тоже останавливается и хмурится, глядя на меня.
– Что? – улыбка озаряет его глаза. Говнюк. – Вот к какому выводу тебя привело твое дикое воображение.
– Не вали всё на меня. Это ты привел меня под руку для личной беседы. Что я могла подумать?
– Что я хочу поговорить с глазу на глаз, – предлагает он так, будто я сумасшедшая. – К тому же, это Бренна наняла тебя.
– И ты об этом не забывай.
Он закатывает глаза и наконец-то касается рукой моей спины, подталкивая вперед.
– Ты не могла бы войти и успокоиться?
– Ты ведешь себя странно, – протестую я, но все равно захожу в автобус. – Вау.
Я ожидала увидеть черную кожу и серые стены – стандартную роскошь тур-автобуса менеджера. Но вместо этого меня встречает блеск чистых деревянных панелей, молочные стеклянные бра и бархатные кресла. Здесь все оформлено как в авто тридцатых годов.
– Присаживайся.
Габриэль указывает на маленькую зону гостиной в самом начале автобуса. Я опускаюсь в клубное кресло в стиле арт-деко и сжимаю его подлокотники. Рядом со мной находится маленький столик, куда Габриэль положил свой ноутбук и кучу бумаг.
Он собирается убрать их, но тут звонит телефон. Бросая взгляд на экран, он морщится.
– Одну секунду. Я ждал этого звонка.
Я молча киваю и наблюдаю, как он шагает к задней части автобуса. Низкий звук его голоса успокаивает, но недостаточно, так что продолжаю ерзать на месте. Мои глаза скользят по предметам вокруг. Помимо его работы и двух засунутых в боковую панель журналов, здесь нет ничего личного.
Не знаю, то ли от любопытства, то ли от нервов, я поднимаю один из документов на столе и читаю. Но как только делаю это, мои глаза закрываются от чтения скучного языка договоров. А затем я замечаю папку под бумагами. Мое имя на ней мерцает, как неоновый знак. Я отбрасываю контракт и поднимаю этот файл, очевидно, созданный на меня.
Габриэль заходит в комнату, и его шаги замедляются, когда он видит то, что я держу в руках. Но не произносит ни слова.
В отличие от меня.
– У тебя есть на меня файл.
– Конечно. У меня есть файлы на всех наших сотрудников, – он кивает на стол. – Джулс отправляет файлы на новых соискателей для собеседования.
– Почему тебе?
– Потому что, как говорят в Америке, крайним оказываюсь я.
Я пролистываю папку, хоть и знаю большинство имеющейся в ней информации. В конце концов, я заполнила кучу анкет.
– Иисусе, у тебя есть моя медкарта. Ты и правда это читал?
Его густые брови сходятся друг к другу.
– А что тут такого?
– А то, что это вторжение в личную жизнь, – предлагаю я довольно резко. Я была не против предоставления этой информации Бренне, но он прочел все-все, включая мой последний анализ на ЗППП.
– Софи, почему ты расстроена? Это же стандартная процедура, – он наклоняет голову так, словно я какая-то специфическая головоломка. – Ты смущена тем, что мне известно, что ты здорова и никогда не привлекалась за преступления?
– Прости, что чувствую себя хреново от того, что ты знаешь обо мне все, включая тот факт, что я делаю инъекции контрацепции.
Я даже не упоминаю то, что ему теперь известен мой точный рост и вес. Дерьмо собачье.
От него исходит волна раздражения.
– Ладно, – Габриэль быстро шагает ко мне, я напрягаюсь, но он поворачивается, открывает ноутбук и несколько раз резво кликает, открывая файл. – Вот, – говорит мужчина, поворачивая ко мне экран. – Мой медицинский отчет. Или ты думала, меня от него освободили?
– Честно говоря, так и думала. – Я не могу сдержаться. И читаю. Ну, подайте на меня в суд. Его медицинская история прямо передо мной, плюс, он уже читал мою. Теперь мне известно, что он шесть футов и три дюйма ростом, весил сто восемьдесят пять фунтов в момент последнего взвешивания, и его здоровье в идеальной форме. – Зачем ты это делаешь?
– Страховка для некоторых случаев. И это мера безопасности. Если ты работаешь на один из самых крупных брендов в мире, то мы должны знать все, что можем, о тебе, – его взгляд встречается с моим. – Я не стану за это извиняться, если ты этого ждешь.
– Нет, – я захлопываю ноутбук. – Я просто слегка психанула, понимаешь? Так ты поэтому привел меня сюда? Узнал, что я не преступница и у меня нет долгов?
Заткнись, Соф. Ты бормочешь, словно псих.
– И, к слову, никаких глистов.
Веки Габриэля опускаются, и он бросает на меня расчетливый взгляд.
– Никаких глистов, да, – соглашается он.
Я краснею, думая о том, как мы могли бы жестко и быстро трахаться, не опасаясь никаких последствий. И, лишь возможно, он размышляет о том же.
Вот только внезапно встает и подходит к бару напротив двери.
– Хочешь выпить?
– Не чай?
Теперь я нервничаю, зная, что дело идет не к моему увольнению.
Он оглядывается на меня через плечо.
– Ты хочешь чаю?
– Нет, – мне нужно что-то покрепче. – Бурбон?
Одобрительно кивая, он наливает нам обоим добрую порцию. Я не упускаю из виду то, как дрожит его рука, когда парень передает мне стакан. Он натянуто улыбается и садится напротив.
Автобус погружается в полнейшую тишину, пока мы пьем бурбон и с опаской наблюдаем друг за другом. Он по-прежнему ничего мне не говорит, и я практически уверена, что выставила себя идиоткой. Так что да.
Габриэль шумно выдыхает и осторожно опускает стакан на маленький хромированный столик. Звон стекла о металл, словно выстрел в мои доведенные до грани нервы.
– Я не могу спать, – говорит Габриэль, слегка самокритично качая головой. Я пялюсь на него, не в силах ответить, а он смотрит мне в глаза. – Даже на чертовы пять минут заснуть не могу.
– Мне жаль, – шепчу я.
Я и вправду ему сочувствую. Я тоже не могу спать. Стала какой-то чокнутой принцессой на горошине. У меня слишком твердая кровать, а подушка очень мягкая. Я кручусь и верчусь с широко открытыми глазами. Мне то слишком холодно, то жарко. Это гребаный кошмар. Плюс, я слишком много думаю об одном сварливом мужчине, который в данный момент сидит передо мной и выглядит как лишенная сна ходячая смерть.
Его улыбка короткая и слабая.
– Я спал в ту ночь, – голубые глаза встречаются с моими, – когда шел дождь.
Что-то горячее и сильное проносится по моим конечностям. Я тоже тогда спала. Так хорошо. Так тепло и уютно, в объятиях сильных мужских рук. Иногда, когда по-настоящему слаба, я закрываю глаза и пытаюсь вспомнить, как именно ощущалось твердое тело Габриэля у меня за спиной. Стараюсь вспомнить его точный аромат. Если мне везет, я засыпаю, думая о той ночи.
Он тоже думает о ней. Сейчас я могу растаять и превратиться в лужицу. Но все же умудряюсь стойко держаться.
Габриэль наклоняется вперед, упирая руки в колени.
– Я хочу тебя нанять.
Мои сантименты слегка выветриваются. Этого я не ожидала. Поспешно глотаю бурбон и облизываю пересохшие губы.
– Я... Ладно, я не догоняю.
Неяркий румянец заливает верхнюю часть его щек.
– Я хочу, чтобы ты спала со мной.
– Гм... что? – не могу сформулировать ничего получше.
– Просто спала, – разъясняет он быстро. – Я... черт... я сплю, когда ты здесь. А мне нужно поспать. – На секунду мужчина кажется таким слабым, круги вокруг глаз становятся глубже и темнее. Такой уставший. – Ты можешь оставаться здесь, путешествовать со мной. В роли компенсации...
– Солнышко, – перебиваю я. – Ты серьезно пытаешься заплатить мне за то, что буду спать в кровати с тобой каждую ночь?
И, гребаный боженька, язык его напряженного, уставшего тела говорит именно об этом, парень хочет этого очень сильно. Я так шокирована, что должна сделать еще один глоток алкоголя. Боже, сама идея кажется довольно соблазнительной. Но опасной. Он ведь не сказал: «Софи, я хочу тебя и не могу пережить без тебя еще одну ночь». Он пытается меня нанять, Христа ради.
Габриэль садится ровнее, его челюсть сжимается.
– Послушай, я знаю, что это нелепо.
– Ага, – соглашаюсь я искренне.
Выражение его лица становится нечитаемым.
– Ты права.
Он собирается встать, но я протягиваю руку и опускаю ладонь на его твердое предплечье.
– Это нелепо, потому что ты не станешь платить мне за подобное.
После этого он кажется еще более смущенным.
– Нет, стану. Это не... Если я не буду платить... – он качает головой, раздраженно выдыхая. – Неправильно не платить в данной ситуации.
Мои пальцы сжимаются вокруг крепких мышц его руки.
– Тебе это нужно?
Он поправляет манжету.
– Тот факт, что я унижаюсь, прося у тебя о подобном, говорит сам за себя.
Я слабо улыбаюсь.
– Я лишь пытаюсь сказать, что даже если ты не считаешь меня другом, я тебя считаю. А я помогаю друзьям. И для меня было бы неправильно брать деньги у друга. К тому же, ты предлагаешь мне остаться здесь. А это роскошь по сравнению с сожительством еще с пятью людьми.
Выражение лица Габриэля настолько озадаченное, что у меня болит за него сердце.
– Ты это сделаешь? – спрашивает он.
А разве я не это только что сказала? Я даже не обдумала все, просто вывалила свой ответ. Мне стоило все осмыслить. Как я смогу жить с этим мужчиной? Меня тянет к нему, и это полнейшее приуменьшение. А он ожидает, что мы станем спать рядом друг с другом каждую ночь? Ну и пытка. И все же очень соблазнительная. Я хочу этого. По причинам, которые лучше проигнорировать. Сосредоточься на настоящем. Я всегда действовала инстинктивно. И мои инстинкты меня еще не подводили. Сейчас они велят мне соглашаться. И я не дам задний ход.
Габриэль молча сидит, нервно теребя манжеты, хотя, очевидно, пытается этого не делать. У него самый свирепый взгляд, и хмурый взгляд никогда не казался мне настолько сексуальным. Непристойные фантазии о непослушной школьнице и наказании от директора школы прокрадываются в мой разум. Остынь, девочка.
Габриэль издает звук с нотками нетерпения и отвращения к самому себе.
– Извиняюсь, что поставил тебя в неловкое положение. Это некрасиво с моей стороны. Позволь проводить тебя обратно...
– Покажи мне спальню.
Он моргает, глядя на меня так, будто я говорю на незнакомом ему языке.
Я встаю и направляюсь в заднюю часть автобуса, попутно сбрасывая туфли. Он наблюдает за мной так, как другой наблюдал бы за прокравшимся в дом бездомным енотом. Но я отмечаю, что парень тоже встает и не спеша следует за мной.
Спальня столь же роскошна, как и гостиная. С блестящими натертыми деревянными панелями она выглядит уютной и теплой. Его кровать королевского размера, так что занимает почти все пространство. Я забираюсь на нее, погружаясь в кремовые одеяла из сатина.
Габриэль стоит на пороге, глядя то на меня, то на место у меня за спиной. Я ложусь на бок, опуская голову на руку. Это будет нелегко. Растягиваюсь на кровати, смотрю на него, и всё кажется мне чем-то большим.
Будто это соблазнение. А я никогда не была спецом в самообмане. Я хочу почувствовать вес его тела поверх моего, твердую силу его мышц, что двигаются и растягиваются по мере того, как он раскачивается у меня между ног. Я хочу этот жар – чувствовать, как его толстый член скользит в мою изнывающую, жаждущую плоть.
Но он не просил о подобном. И тот факт, что я нужна ему не для секса, что-то для меня значит. Я не просто пара сисек и задница, которые он мог бы поиметь. Подобное он может получить где угодно. Мы оба это знаем. Я нужна ему для другого.
Так что позволяю голове повалиться на подушку.
– Не оставляй меня в подвешенном состоянии, Солнышко.
– Сейчас... – он бросает взгляд на наручные часы. – Десять пятнадцать утра.
– И я устала. Мне нужно вздремнуть.
Так и есть. Я не осознавала насколько устала, пока не произнесла это вслух.
В его глазах мерцает вспышка расчетливости. В ответ мои соски пульсируют. Черт.
Он не спеша снимает пиджак. Это будто порно. Затем вешает его на стул, сбрасывает туфли и расстёгивает запонки. Его мышцы бугрятся под красивой белой рубашкой. Я лениво наблюдаю за ним. Интимность его действий странным образом успокаивает, и мои веки тяжелеют.
Он останавливается у края кровати.
– Каждую ночь? – хриплый голос, в котором слышится больше желания, чем осознает его владелец.
Тепло расцветает в моем сердце.
– И короткий сон днем, если хочешь.
В его глазах заметен жар.
– Хочу.
Он забирается в кровать. Осторожного, неуверенного мужчины как не бывало. Габриэль двигается с грацией, почти подкрадываясь, сексуально глядя на меня и согревая теплом своего тела. Я начинаю чаще дышать, когда он умело поворачивает меня лицом к стене и устраивается за моей спиной, крепко прижимая наши тела друг к другу. Он делает это так, будто заранее распланировал всё у себя в голове, будто обдумал всё до мелочей касательно того, что сделает со мной, когда мы окажемся в одной постели.
Его рука обнимает меня, проскальзывая между моими грудями до того, как я успеваю моргнуть. Он накрывает ладонью мое плечо и притягивает ближе, лаская меня.
Я дрожу, и рой пчел бушует в моем животе. Это слишком приятно. Моя кожа горит, сердце колотится. Он, должно быть, замечает это. Я чувствую быстрые удары его сердца напротив своих лопаток и знаю, что он тоже взволнован.
Мы несколько секунд боремся с новизной данной ситуации, а затем он вздыхает, его теплое дыхание колышет мои волосы, а твердое тело устраивается поудобнее. Это так умиротворяюще – этот звук – что я тону в его объятиях. Мы лежим на одеяле, но мне настолько тепло, настолько спокойно, что все кажется неважным.
Губы Габриэля прижимаются к моей макушке.
– Каждую ночь, Болтушка.
Одержимость в его голосе столь всепоглощающая. Так что у меня охренительная проблема.
Глава 10
Габриэль
– Итак, что мы скажем остальным?
Большие карие глаза Софи смотрят на меня с волнением, пока мы идем к репетиционной комнате, созданной в местной студии звукозаписи.
«Килл-Джон» собираются отрепетировать новую песню перед тем, как мы снова двинемся в путь, и мне хочется проверить, готовы ли они задать жару. Софи, конечно, идет, чтобы сделать несколько новых снимков.
После пары часов сна – по моему мнению, это ебаное чудо – я чувствую себя таким расслабленным и невозмутимым, что почти напеваю одну из мелодий ребят. Должно быть, я рехнулся, но мне, блин, пофиг.
– О чем?
– О том, что я живу с тобой. – Она раздраженно машет руками.
Такая очаровательная. И невероятно мягкая, теплая и с офигенно округлыми формами. Боже, она согревала меня, пока мы спали, а ее аромат лимонного пирога почему-то казался одновременно сильнее и легче. Мне хотелось перевернуться вместе с ней на другой бок и потребовать еще больше времени на дневной сон.
Но пришлось заставить себя прийти в чувство.
– Ты не хочешь, чтобы они знали?
– Ну, – медлит Софи. – Не знаю. Это вроде как... – ее коричневые глаза прищуриваются. – А ты хочешь, чтобы все узнали о твоей потребности во мне для простого сна?
– Не особо.
Она останавливается на пороге комнаты. Пока что нас никто не заметил, так что есть немного уединения.
– Они подумают, что мы встречаемся.
Милый румянец заливает ее щеки. Мой палец горит от желания их погладить.
– А это станет проблемой? – спрашиваю к собственному удивлению.
Ее полные губы приоткрываются, затем закрываются, и лишь после она отвечает:
– Это проблема, если всё не так. И нет, мне не нравится мысль о том, что мои коллеги станут судачить о нас.
– Понимаю, – кивая, я поворачиваюсь в сторону комнаты. – Эй, послушайте. Софи будет путешествовать со мной в моем автобусе. И не ваше хреново дело, почему так, поэтому лучше, чтобы я не слышал ни слова на этот счет. Ясно?
Рядом со мной Софи издает приглушенное бульканье, схожее со звуками утопленника.
Однако мои парни просто тупо глазеют в ответ, после чего усмехаются.
– Ну, значит всё хорошо, Скотти, – растягивает слова Рай. – Рады видеть, что ты взял инициативу в сфере личной жизни.
Уип качает головой.
– Бля, я знал.
– Ничего ты не знал, – шипит Софи.
Джакс дает пять Райю.
– Ты должен каждому из нас по пятьдесят баксов, Киллиан.
– Черт, а я ведь был так уверен, что он продержится подольше. Огромное спасибо, Скотти, – Киллиан сердито смотрит на меня. Придурок.
– Что я сказал насчет сплетен? – предупреждаю я. – Еще одно слово, и я заставлю вас сниматься в ролике с синхронными танцами быстрее, чем успеете произнести Backstreet Boys.
Уип поднимает руку.
– Ладно, чувак. Мы поняли. Вы двое – непробиваемая крепость, в которую никому не заглянуть. Не надо относиться к нам в духе Саймона Коуэлла.
У меня нет времени ждать реакцию остальных. Так как Софи щипает меня за бок.
– Ауч. Я сделал что-то не то? Это смесь шелка и шерсти. А ты его помнешь.
– Вот-вот порежу на кусочки, – шипит она на меня, метая взглядом молнии. – Ты только что выставил наши дела на общее обозрение.
– Я же сказал им не болтать об этом.
Она морщит нос.
– А это значит, что они будут обсуждать это еще больше.
– Нет.
– Да, – кричит Рай.
Я указываю на него пальцем.
– Начинай тренироваться танцевать под Running Man.
– Кто-то еще впечатлен тем, что он знает танцевальные движения?
С каждым словом тыкая в меня пальцем, Софи произносит:
– Это всё твоя вина.
Бренна берет на себя сглаживание углов. Она широко и самодовольно усмехается.
– Что я тебе говорила, Скотти-бой? Я нанимаю лучших.
Бедная Софи теперь красная, как свекла. Я чувствую укол сожаления за то, что втянул ее в эту неловкую ситуацию. Но я ведь знаю этих людей. Они – моя семья. Лучше, чем семья. Поддразнивая, они сделают, как я прошу, даже если только потому, что раньше никогда не просил их ни о чем личном.
Я бы сказал это Софи прямо сейчас, но думаю, подобное поставит ее в более неловкое положение. Так что встречаюсь с ней взглядом и вкладываю в свой голос всю трепетную благодарность, которую переживаю в данный момент.
– Да, Бренна, говорила.
Моя награда – то, как смягчается и озаряется выражение лица Софи. Что-то в моей груди щелкает, открываясь. Не знаю, что это, но одно понимаю четко: моя Болтушка даже не представляет, во что ее втянули. Потому что я никого не отпускаю.
Софи
– Ты волнуешься насчет турне? – спрашивает Джулс, пока мы валяемся на лужайке в парке Принсес-Стрит-Гарден.
Над нами почти безоблачное голубое небо. Если подниму голову, то увижу темный каменный фасад Замка Рок, вырастающего практически из земли и закрывающего нижнюю часть Эдинбургского замка, что выглядывает поверх Рока.
Прошлой ночью «Килл-Джон» играли в эспланаде – открытом U-образном стадионе на вершине холма Рок, со сценой на фоне самого замка. Я никогда не присутствовала на подобном концерте: огни города мерцали у нас за спиной, средневековый замок создавал ощущение потери чувства времени, пока «Килл-Джон» превращали фанатов в орущую толпу. У меня по коже побежали мурашки.
Так что сегодня утром, сделав несколько снимков репетиции парней в студии звукозаписи, я взяла остаток дня в роли выходного. Поскольку у Джулс тоже было свободное время, а мои мысли вертелись вокруг обнародования информации о нашем совместном проживании с Габриэлем, я уговорила Джулс сбежать со мной и прогуляться по городу до того, как уедем сегодня вечером. Воспользовавшись данной возможностью в полной мере, в этот прекрасный день мы наслаждаемся струящимися лучами солнца.
– Однозначно, – отвечаю я, открывая один глаз, чтобы взглянуть на нее. – Хотя для тебя это не первый тур. Но ты все еще хоть немного испытываешь волнение?
– Конечно. Я живу ради этого. – Она поворачивается в мою сторону. В солнечном свете я вижу, что ее глаза не просто карие, а с зеленым оттенком. – Это больше, чем работа, это воплотившаяся мечта. И однажды я буду отвечать за свои собственные группы.
– Я тебе завидую. У меня нет такой мечты.
Джулс перекатывается на бок, чтобы встретиться со мной лицом к лицу, ее голова ложится на большую зеленую сумку, которую девушка вечно таскает с собой.
– Ты о чем?
Пока думаю, как это пояснить, одетый в смокинг мим останавливается посреди широкой дорожки парка и ставит на траву портативное радио, из которого начинает играть песня Майкла Джексона Thriller. Я наблюдаю за тем, как он танцует, и с трудом сдерживаю улыбку. В дальнем конце парка, у фонтана Росс, парень в килте грает на волынке. Их музыка смешивается, абсолютно не гармонируя. Это по-замечательному ужасно, и я бы никогда не пережила подобного, если бы не сделала огромный шаг и не села на самолет, имея на руках лишь каплю информации.
– У меня никогда не было понимания, какое занятие – работа моей мечты, – говорю Джулс, наблюдая за танцем мима. – Никогда не было огромных амбиций. И иногда я задаюсь вопросом: может, в данной области со мной что-то не так.
– С тобой все нормально, – говорит сочувственно Джулс. – Может, ты еще просто не нашла то, что любишь делать.
Я качаю головой и улыбаюсь.
– Нет, не так. Меня просто не сильно волнует, чем я занята, пока могу жить, быть счастливой и наслаждаться новыми вещами. Зарабатывать деньги круто, так как за счет них я могу путешествовать, платить за крышу над головой. Но, в конце концов? Я не амбициозна и никогда не буду, – я пожимаю плечами и выдергиваю острую ярко-зеленую травинку из земли. – Что еще хуже? Со временем я захочу дом и разделить его с кем-то, кто получит меня без остатка, того, от кого не смогу оторваться. Я хочу детей и украшать крыльцо своего дома на Хэллоуин и Рождество.
Джулс хмурится.
– Тогда почему ты с этой группой?
– Ладно, само по себе это не плохо, но все мои сверстники, кажется, прошли подобный путь, чтобы оставить свой след в мире. И вот я думаю, что стоит жить ради такой простой вещи, как этот призрачный вид в духе Викторианской живописи.
Джулс разглядывает сцену перед нами, и на ее лице расплывается улыбка.
– Ну, тогда я завидую тебе больше. Потому что мне стоит жить в данный момент. Волнения о том, что может пойти не так в будущем, лишь доводят до чертовой изжоги, – она хихикает, и фиолетовые локоны подпрыгивают вокруг ее лица. – И мне нужно прекратить волноваться о том, что не оправдаю ожиданий Скотти.
– Это легко, – отвечаю я. – Просто помни, что он всего лишь лает.
Боже, как я люблю, когда он лает, доводя меня до дрожи и возбуждения. Что само по себе говорит обо мне, как об очень извращенном человеке.
Джулс, конечно, бросает на меня взгляд.
– Девочка, я чувствовала его укус. Поверь, он очень даже настоящий и пугающий, – но затем девушка вздрагивает. – Черт, я забыла, что вы сейчас вместе.
– Ты имеешь в виду, что я якшаюсь с врагом? – дразню я.
– Типа того. – Судя по всему, ее это не волнует.
Я прикладываю руку ко лбу.
– Во-первых, мы не вместе. Мы... ну, это сложно.
– Ну да.
Я смеюсь.
– Ладно, действительно сложно. Но даже если бы я была с ним, то не выбирала бы сторону и не стала бы обсуждать с ним наш разговор.
– Черт, прости, – говорит она на выдохе. – Я не это имела в виду, ты же понимаешь. Я просто... ну, мы все немного удивлены, что ты и Скотти... всё усложнили.
Я знала, что разговоры будут, несмотря на безумное заявление Габриэля, будто если он скажет им молчать, ребята послушают. Обманывающий себя мужчина. Я не удивлена смущением Джулс. Как ни странно, мне все равно, будут ли все сплетничать и поймут ли нас. Потому что у меня есть обратная сторона медали – я буду спать в постели Габриэля.
И острое чувство предвкушения щекочет мою кожу, а живот стягивает от мысли оказаться в его объятиях; как же офигенно лежать с ним вот так. Он настолько большой, что я чувствую себя маленькой и хрупкой. И все же этот парень нуждается в моем присутствии, из-за чего чувствую себя сильной и ценной.
Прижиматься к его твердому телу станет пыткой, мои губы слишком близко к его гладкой, упругой коже, пылающей теплом. Мне нравится, как он пахнет, его ровное дыхание. Все это оставляет неизгладимый след в моей памяти и под кожей.
Но больше всего я люблю наблюдать за той стороной этого мужчины, которую не видят другие. Мне хочется его узнать. Я только что сказала Джулс, что жажду жить моментом, но впервые за годы смотрю в будущее с некой толикой желания и чувством страха.
Я закрываю глаза, пока песня Thriller начинает играть снова.
– Я не слишком хороша в делах со сложностями, – говорю Джулс. – Но ради Габриэля готова попытаться.
– Ради его блага, надеюсь, у тебя получится. – Любовь в ее голосе заставляет меня подумать, что Габриэль нравится девушке сильнее, чем она может признаться. – Потому что этот мужчина больше всех остальных моих знакомых нуждается в социальной жизни.
Глава 11
Софи
Я тяну до последнего, не решаясь войти в автобус Габриэля. Сумерки опустились на парковку, где, выстроившись в извилистую колонну участников тура «Килл-Джон», стоят уже заведенные автобусы. Автобус Габриэля, блестящий и черный на фоне оранжевого неба, расположен ближе к концу колонны.
Его водитель, очень милый пожилой джентльмен по имени Даниэль, приветствует меня кивком и улыбкой.
– Чуть не опоздала.
Думаю, он знает, что я тянула до последнего.
– Спасибо, что везете нас, – отвечаю ему, замирая в дверях. – Вам что-то нужно? Кофе? Может, обед?
– Нет, мисс. У нас ещё будет остановка в хорошем месте. Скотти обо всем позаботился.
Как и должен был, учитывая, что Габриэлю приходится полагаться на Даниэля в том, чтобы мы остались целы и невредимы во время ночного передвижения. Я спрашивала у Бренны насчет водителей. Они спят в течение дня в ближайшем к месту остановки отеле, а потому бодры всю ночь в дороге. Большинство из них уже не раз участвовали в турах группы.
Опять же, Габриэль действительно продумывает все мелочи тура. Сегодня рано утром он отправил Сару, одного из интернов, собрать мои вещи и перенести их в его автобус, пока я гуляла с Джулс. Думаете, я посчитала этот жест посягательством на мою личную территорию? По правде, я живу с чемоданом бок о бок, и у меня нет желания его распаковывать, тем более спрашивая, куда мне стоит положить это или то прямо у Габриэля на глазах. Так что я испытываю облегчение.
Вместо напряга с переездом я получила смс от Сары, в котором она сообщает, что где лежит. Я поблагодарила ее и отправила девушке подарочный сертификат в Starbucks. Ее удовольствие от выпитого бесплатного фраппе вызывает у меня желание отправить такие сертификаты всем сотрудникам Габриэля. Все они будто вращаются в беличьем колесе большой слаженной машины под названием «Тур Килл-Джон», у руля которой стоит Габриэль. И даже если он с ними не жесток, то уж явно не раздает похвалы за проделанную работу. Очевидно, что он ожидает идеального выполнения работы с первой попытки, в том числе это касается и его самого.
Двери других автобусов закрываются, все уже готовы к поездке.
Я не могу торчать в дверях и дальше, так что, пожелав Даниэлю спокойной ночи, вхожу в относительную прохладу и тишину автобуса и, издавая четкий глухой удар, закрываю за собой дверь. Нетронутый интерьер пуст, а Габриэля нигде не видно. Признаю, я неприятно шокирована. Ожидала, что он будет сидеть в кресле, а на его лице будет красоваться изящное и нечитаемое выражение. Может, он опаздывает?
