Текст книги "Ведомые (ЛП)"

Автор книги: Кристен Каллихен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Всего одно прикосновение. Всего лишь. Я постараюсь удовлетворить свое любопытство и двинусь дальше.

Кончик пальца легко скользит по краю ее ключицы. И я закрываю глаза, сдерживая стон. Изящнее атласа. Мягче бархата. Гладкая и теплая. Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Моя рука падает на кровать, в безопасную зону.

Так тихо, и этот гребанный самолет продолжает трясти.

Продолжай болтать. О чем угодно.

Я не мастак ведения легких бесед. А это значит, что я погряз в дерьме.

– Зачем ты летишь в Лондон? – мямлю я. – На праздники?

Откровенно говоря, я удивлен, что такая женщина, как Софи, путешествует одна. Она похожа на тот тип, который нуждается в компании кого-то, с кем можно поделиться переживаниями. Сама мысль о том, что она одна бродит по Лондону, не укладывается у меня в голове, и это нелепо. Она же взрослая женщина.

И словно услышав мои мысли, девушка испускает смешок.

– Вообще-то, я лечу по работе.

– Правда? – к сожалению, удивление отражается в моем голосе.

И она фыркает.

– Да, у милашки с большими сиськами есть ум.

Господи, не упоминай о своей груди. И так довольно сложно игнорировать то, как она прижимается к моим ребрам.

– Какое отношение к наличию мозга имеет размер груди?

Ее щека скользит по моей рубашке, и я понимаю, что Софи смотрит на меня.

– Ты и правда кажешься оскорбленным.

Я наклоняю голову в ее сторону, разглядывая большие карие глаза и красные губы.

– Так и есть. Ты подразумевала, что я сексист. А это не так. Хотя соглашусь с частью о милашке. Просто не могу себе представить тебя серьезной на ту или иную тему.

Она морщит нос, хмурясь, и кончик ее пальца тыкает меня в бок. Мне едва удается не вскрикнуть. Боже, помоги мне, если Софи поймет, что я боюсь щекотки.

– Забавно, – говорит она, снова опуская голову мне на плечо.

Ебаный ад, это слишком приятно.

Ее голос доносится до меня, отвлекая.

– Но думаю, что заработала это.

Она заработала мою благодарность и снова спасла мой зад от унижения. Я вздыхаю и позволяю своей руке опуститься на ее затылок. И даже не пытаюсь найти себе оправдание.

– Расскажи о своей работе.

Мы прижаты так близко друг к другу, что я могу ощутить, как напрягается ее тело.

– О, ну, тут нечего рассказывать.

Когда я ничего не отвечаю, но многозначительно смотрю на девушку в ожидании, ее округлые щечки краснеют, и Софи откашливается.

– Я еду на собеседование.

– И прямо сейчас корчишься, как рыба на крючке, потому что?

Она снова морщит нос. И мне неистово хочется поцеловать его кончик. Вероятно, это до чертиков бы ее шокировало и перевернуло нашу честную игру с ног на голову. Но я держусь за свое чувство достоинства. Потому что она снова начинает болтать.

– Ладно, на самом деле я не знаю, что это за позиция. То есть у меня есть предположения, но если хочешь услышать детали, ничем не могу помочь...

– Хочешь сказать, что едешь в другую страну на собеседование на бог знает какую позицию? – мой голос стал выше на пару октав. Ну что за девушка? У меня не слов. – Ты хоть знаешь, с кем собираешься встретиться? Скажи, что ты не потратила все свои деньги на билет первого класса, не зная наверняка, почему вообще летишь.

– Эй, – она тыкает меня пальцем, – не наезжай на меня снова. – С ее губ срывается вздох, когда Софи толкает меня. – Нет, я не знаю, с кем собираюсь встретиться. Мне известно его имя и несколько рекомендаций от общих знакомых, с которыми мы работали. И нет, я не потратила все свои деньги...

– Ну, это...

– Они оплатили мой перелет.

– Черт возьми.

Ее голова приподнимается, светлые локоны рассыпаются по моей серой жилетке.

– Что? Почему это плохо?

– Полагаю, ты слышала фразу «чем больше знаешь»? Если кто-то предлагает оплатить твой международный перелет ради одного собеседования, то стоит узнать точно, почему они хотят заплатить за эту возможность и что именно от тебя ожидают.

– О, я знаю, почему они предложили заплатить.

– Страх, как хочу об этом услышать.

Еще один толчок в бок, на этот раз слишком близко к зоне щекотки. Я вздрагиваю.

– Потому что я лучшая в своем деле, – говорит она.

– И что же это за дело?

Прошу, не говори, что ты стриптизерша.

Ладно, возможно, я сексист.

Гордость наливает ее голос сталью:

– Маркетинг в социальных сетях и лайфстайл фотосьемка.

– О, да. В это я могу поверить.

Она прищуривается.

– Ты же думал, что я из оплачиваемого эскорта, да?

– Ничего такого.

Впечатляюще, как женщина с таким милым личиком пупсика умудряется смотреть на вас так пронзительно сердито. Приходится сдержаться, чтобы не признаться в этом вслух. Я выгибаю бровь и возвращаю ей такой же взгляд.

Она еще сильнее прищуривается. Клянусь, это похоже на события из фильма «Ровно в полдень», но в самолете.

– В наши дни социальные медиа – важнейшая составляющая любого бизнеса, – заявляет она.

– Мисс Дарлинг, попридержи коней. Я полностью с тобой согласен.

По правде говоря, группа могла бы использовать несколько приемов раскрутки через социальные медиа, и я уже несколько месяцев говорю это Бренне.

Не то чтобы ребятам не хватает поклонников, но, когда Джакс совершил попытку самоубийства, группа вышла из-под света прожекторов, оставив своих фанатов и всю индустрию заполнять пробелы и делать неверные предположения, что лично меня очень даже волнует. «Килл-Джон» представляют собой гораздо больше, чем о них думает весь мир.

Софи всё еще смотрит на меня с таким странным выражением на лице, будто ее часто критикуют за выбор профессии. То, что кто-то попытался искоренить надежды и мечты этой жизнерадостной и одаренной интуицией женщины, – преступление.

Я стараюсь смягчить тон голоса:

– Возможно, тебе стоит начать с самого начала.

– Только если ты не станешь читать мне лекции, – говорит она, фыркая.

– Ничего не обещаю, – я слегка тяну ее за волосы. – Рассказывай, Болтушка. Нам больше ничего не остается в этой машине смерти.

Она сжимает губы. Ее ярко-красный блеск для губ исчез, оставив лишь слабый оттенок. Теперь она выглядит нежнее, в странном смысле уязвимее. Небольшой шрам от уголка верхней губы теперь становится слегка заметным. Будто выцветшая дьявольская линия, крошечная насмешка: поцелуй прямо здесь, дружище. Я сжимаю пальцы в кулак, чтобы сдержать желание прикоснуться к ней. Держи себя в руках, Скотт.

– Верно, – говорит она, выгибая спину с грацией кошки. Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на звуке ее голоса. – В прошлом году я работала посредником между клиентами и социальными медиа, помогая людям написать контент для твиттера, инстаграма, фейсбука, снапчата и так далее.

– Ты учишь их быть остроумными.

– Прозвучало опасно близко к комплименту.

– Это и был комплимент.

Звук ее легкого смеха достигает моей сердцевины.

– Два за одну ночь? Я в шоке. Никогда не оправлюсь от этого.

Я еще раз дергаю ее за волосы. Локоны такие мягкие и прохладные вокруг моих пальцев.

– Продолжай.

– Да, я учила их, как продемонстрировать свою личность с лучшей стороны и привлечь новых фолловеров. Мне повезло захомутать последнего клиента, – она называет мне имя восходящей телевизионной звезды, с которой мы с Бренной выпивали в Нью-Йорке всего месяц назад. Мир до странного тесен.

Длинные ресницы Софи откидывают тень на ее щеки, когда она фокусируется на какой-то точке вдали от нас.

– В любом случае, с ним я повысила свои ставки, а еще занималась фотографией. Забавно, я делала его снимки на сцене, в студии и тому подобные фото, но его поклонникам они понравились, и люди посчитали их откровенными.

– Мы видим то, что хотим увидеть, – бормочу я.

– Да, и мы строим свои хрупкие мечты вокруг знаменитостей. Окно в их жизнь – всё, что нам нужно, чтобы начать мечтать.

– Именно это ты им и предоставляешь.

Она кивает и трется щекой о мою грудь.

– В любом случае я получила письмо от своего клиента, в котором он сообщал, что хотел бы пригласить меня на собеседование для крупного клиента в Европе. Он дал нам контакты друг друга, и меня пригласили приехать в Лондон, оплатив все расходы. Думаю, это кто-то очень известный. Мне сказали, что сообщат все детали лично, дабы защитить конфиденциальность клиента. А вот история с первым классом – счастливый сюрприз. Я пришла на стойку регистрации, и мне сказали, что переводят меня в первый класс.

– Так это авиакомпания перевела тебя в первый класс?

Она хмурится в замешательстве.

– Я ожидала, что меня встретят в аэропорту Лондона. Но, блин, кто покупает билет первого класса соискателю работы?

– Зависит от соискателя. Возможно, твой билет изначально был первого класса, – отмечаю я. – Хотя я всё еще не понимаю, почему они отдали мое дополнительное место.

– Всё еще злишься из-за этого?

– Ничего личного, – произношу я тихо.

Независимо от того, что обо мне думают, я не лезу вон из кожи, чтобы быть сволочью.

Она сильнее прижимает ладони к моему животу.

– Понятно, – говорит Софи. – Ты не хотел, чтобы кто-то это видел.

Проницательная девочка.

Она слегка улыбается.

– Хотя, к твоему сведению, я рада быть здесь.

Я тоже.

Когда я ничего не отвечаю, Софи слегка меня толкает в бок.

– Признай это. Я помогла тебе переносить перелет чуть легче.

– У меня до этого не было схожего перелета, – говорю ей искренне. – Если забыть о мерах безопасности, уверен, пригласившая тебя в Лондон компания назвала тебе хоть одно имя.

– Да, они назвали мне имя, – она ослепительно улыбается, словно это должно унять мое волнение. – Я встречусь с мистером Брайаном Джеймсоном в... Почему ты позеленел? Дерьмо, тебя сейчас стошнит?

Может и так. Я почти смеюсь, слетаю с катушек и от всей души хохочу. Я даже не удивлен, что у нее назначено собеседование с этим «Брайаном». Это кажется почти неизбежным – вишня на верхушке всего этого знакомства с болтливой девчонкой.

Рядом со мной Софи приподнимается на локте, и нимб ее локонов цвета луны, кажется, сияет вокруг лица девушки, хотя на самом деле всему виной освещение самолета и мое хорошее воображение. Она просто девушка с осветленными волосами и талантом вести легкие беседы.

Ложь. Она больше этого. Она неприкасаемая.

– Солнышко, не своди меня с ума.

– Прости, – говорю я, отстраняясь. – Просто адаптируюсь к тому факту, что обнимаюсь тут с потенциальной коллегой.

Глава 4

Софи

Невероятно удивительно, как быстро и просто понимание того, что ты обнимаешь мужчину, который работает с твоим потенциальным боссом, способно в корне убить хорошее настроение. Не то чтобы я ожидала чего-то от скучного, но, бог мой, какого сексуального Габриэля Скотта. Я не питала иллюзий, будто мы не разойдемся, как в море корабли, сразу же после приземления.

И, правда, это было бы к лучшему. Я поклялась не ввязываться в интрижки, так как, в конце концов, они приводят меня к депрессиям. Или хуже – к поеданию огромного количества печенья и примитивному сексу. Даже если бы это было не так, Габриэль всё равно не на повестке дня. Я никогда не встречала более сдержанного и сложного человека.

Я бы даже задалась вопросом: может он, мужчина с идеальным телом, просто высокомерный и не падет так низко, чтобы водиться с такими женщинами, как я. Но довольно очевидно, что это его манера поведения со всеми.

Так что да, в мои планы входило расставание с парнем на взлетно-посадочной полосе. Возможно, именно поэтому я чувствовала себя вольной быть с ним самой собой. Какая разница, узнает он о моих желаниях и потребностях или нет, если мы лишь незнакомцы, что вынуждены терпеть компанию друг друга одну ночь в пути?

Но теперь всё перевернулось с ног на голову. Я увижу его в Англии. Он работает с Брайаном Джеймсоном, а это, по его словам, фальшивое имя Бренны Джеймс, руководящей PR-отделом в его организации.

Бог знает, зачем Бренна Джеймс назвала мне фальшивое имя, мне больше интересно другое.

Габриэль не теряет времени и размыкает объятия, отодвигаясь от меня как можно дальше. Турбулентность стихла, так что теперь нет предлогов быть рядом. Остаток полета мы проводим в неловком молчании.

Прямо перед приземлением в Лондоне я пытаюсь вынудить его поговорить о работе и Бренне. Но Габриэль отказывается выдать мне хоть каплю информации, ссылаясь на то, что она сама всё пояснит.

Единственная польза от моего приставания с вопросами в том, что, будучи занятым ответами, парень не замечает процесса приземления.

– Я попрошу своего водителя забросить тебя в отель, – говорит он, как только мы выходим в терминал Хитроу.

Так как я в чужой стране посреди ночи, то не склонна с ним спорить. На самом деле, я рада и более чем шокирована его предложением.

– Спасибо. Это очень мило с твоей стороны.

Габриэль бросает на меня такой взгляд, будто я веду себя нелепо, но затем понимающе кивает.

– Полагаю, у тебя есть багаж?

– Конечно, – говорю ему, осматривая закрытые магазины по пути. – А у тебя нет? Или, думаю, ты живешь в Лондоне.

– Сейчас мое основное место жительства в Нью-Йорке. Но я держу немного вещей дома в Лондоне.

Размышляя о жизни, в которой летаю по всему миру, и везде у меня есть дом с гардеробом, я почти пропускаю эскалатор к лентам выдачи багажа. Как всегда изящно.

Однако Габриэль шагает в такой манере, как я и ожидала: как мужчина, перед которым все расступаются в разные стороны. Его шаг уверенный, быстрый, спокойный.

Здесь, на земле, я в полной мере могу понять эффект, производимый им на других. Люди реально уступают ему дорогу. Так очаровательно – они просто расходятся, словно пресловутое Красное море, и глазеют, пока он проходит мимо.

И хотя мужская красота Габриэля поистине захватывает, сила его естества почти сбивает с ног. Очень харизматичные люди вызывают у вас желание войти в их близкое окружение, почувствовать себя особенным. С Габриэлем дело обстоит немного иначе: это мужчина, с которым шутки плохи.

Он не разговаривает со мной, пока мы идем, оставаясь сфокусированным на своем телефоне. Видимо, ему нужно ответить на миллион и одно письмо. Его навыки набора сообщений во время ходьбы реально впечатляют, хотя, думаю, всё проще, когда не нужно волноваться о том, чтобы с кем-то столкнуться.

Мы останавливаемся у ленты выдачи багажа.

– Видишь свои чемоданы? – спрашивает он, уткнув нос в телефон.

Наряду с ручной кладью, в которой ношу свою камеру и оборудование – ни за что не выпущу малышей из виду – у меня есть еще два больших чемодана. Обычно я езжу налегке, но «Брайан» предложил мне собрать вещи на длительный период пребывания в стране, если всё же получу эту работу.

– Пока нет.

– Цвет?

– Красный.

Уголок его губ приподнимается.

– Неудивительно.

– Дай угадаю, – спрашиваю я, пока он продолжает что-то набирать в телефоне. – Если бы у тебя был чемодан, он был бы черным, как и твоя бессмертная душа.

Габриэль прячет телефон в карман и бросает на меня взгляд. Веселье отражается в чертах его лица.

– Когда мне всё же нужен багаж, мой чемодан выполнен из темно-коричневой кожи аллигатора.

– Даже не знаю, зачем тебя дразню, – бормочу я.

Опять же, в уголках его губ мелькает намек на улыбку.

– Ты настойчива. Должен отдать тебе должное.

Я замечаю свои чемоданы, но до того как успеваю их схватить, он подталкивает к нам тележку, и мы снова движемся по терминалу. Сейчас десять вечера, и это странно, учитывая, что мы уже провели в самолете целую ночь. С такси не густо, и большинство людей радуются, если удается поймать машину.

От путешествия в одиночку мне становится дурно. Ненавижу приземляться в новом городе среди ночи. Всегда кажется, будто я могу потеряться и остаться спать на лавочке в аэропорту.

Но не сегодня. И еще одна волна благодарности накрывает меня, когда Габриэль ведет нас к черному «Роллс-Ройсу» на обочине, водитель которого уже открыл дверцу.

Габриэль жестом приглашает меня садиться. Но затем хмурится.

– Ты же не собираешься прыгать на сидении и кричать «яхуу»?

Я сердито гляжу на него.

– Знаешь, я не абсолютная деревенщина.

Ладно, возможно, я могла бы так сделать, если бы он не стал об этом упоминать.

– Я находился вместе с тобой в самолете в течение семи часов, – напоминает он, усаживаясь следом за мной в машину.

Приходится стиснуть зубы, потому что машина так хорошо, что пизде-е-ец! Мне хочется потереться щекой о мягкую кожу и поиграть с кучей пуговок на сидении так сильно, что пальцы дергаются.

Габриэль смотрит на меня в течение длительного мгновения, пока водитель закрывает дверцу, издающую глухой тихий звук.

– Валяй, – говорит он, шутя. – Попрыгай уже немного. Ты же до смерти этого хочешь.

Из-за его тяжелого взгляда полуприкрытых глаз и глубокого рокочущего голоса эти слова звучат почти что противозаконно. Я скрещиваю ноги, и взгляд Габриэля следит за этим движением. Веки парня опускаются еще ниже, и вспышка незваного жара проникает под мою рубашку.

– Я в норме, – говорю ему с притворной легкостью.

Он фыркает в ответ. Машина отъезжает от тротуара так плавно и стремительно, что я со вздохом откидываюсь на сидение. Что бы ни случилось дальше, сейчас у меня есть маленькое мгновение абсолютного комфорта.

Мы сидим в тишине, пока авто направляется к Лондону. Я не могу выглянуть в окно без чувства дезориентации просто от того, что здесь левостороннее движение. Так что постоянно продолжаю ждать столкновения со встречной машиной.

Габриэль снова сосредоточился на своем телефоне. На этот раз он разговаривает с кем-то по имени Джулс, засыпая его или ее вопросами о том, готов ли его дом, прибыли ли определенные люди и так далее. Его всё еще прохладный тон голоса успокаивает меня в уютной тишине салона машины.

Я откидываю голову назад и закрываю глаза, пока не слышу его последний вопрос:

– Гостиничный номер готов и полностью обустроен для мисс Дарлинг?

Данная фраза насчет места моего проживания выводит на уровень реальности тот факт, что я и правда собеседуюсь в его компанию. И не могу решить, разочарована этим или взволнована. Может, немного от обоих чувств.

– Ты же не попытаешься поговорить с мисс Джеймс насчет моего найма? – спрашиваю, когда он заканчивает разговор с Джулс.

– Ну, из-за того, что мы провели вместе время в полете? – его бровь приподнимается, а губы сжимаются в линию. – Я был бы полным идиотом, поступив так.

– Твои слова, не мои.

– Ты говоришь, что считаешь меня идиотом? – он выглядит настолько искренне оскорбленным и даже слегка уязвленным, что я тут же чувствую себя крошечной и незначительной.

– Нет-нет. Прости. Не знаю, какого хрена я вообще говорю, – я машу рукой, так как не могу не двигаться. – Я взволнована. Не каждый день раздражаешь своего будущего работодателя в течение нескольких часов.

Небольшая улыбка отражается в уголках его глаз.

– Да ладно, технически я не твой работодатель. Мы с Бренной в некотором роде партнеры. Но я приму к сведению твое раскаяние.

– Раскаяние означает, что я сделала что-то не так. А это еще более неловко.

Улыбка затрагивает его губы, слегка растягивая их. Но он не позволяет ей полностью расцвести. Интересно, увижу ли я когда-то, как этот человек просто берет и улыбается. Интересно, как долго буду иметь возможность узнавать его. Мои шансы на получение этой работы в компании, частью которой он является, кажутся мизерными. Я несдержанный человек.

– Ты так и не скажешь мне, чем занимаешься? – спрашиваю я.

– Можешь загуглить мое имя или Бренны в любое удобное время, – Габриэль указывает на мою сумку, высокомерно кивая. – Давай же. Достань телефон и проверь.

О, меня привлекает эта идея. Очень. Но кажется, будто это жульничество.

– Быть может, я хочу, чтобы ты доверял мне настолько, что рассказал сам.

С его губ срывается тихий звук.

– Дело не в доверии. Я едва ли считаю это секретом, учитывая, что ты и так всё скоро узнаешь. Дело в уважении к чрезмерному, но, видимо, непреклонному желанию Бренны держать тебя в неведении до момента собеседования.

Я откидываюсь на кожаное сидение, издавая звук «пф».

– Ты прав. Я тоже буду уважать ее желание. Но это означает, что мне придется включить свое воображение.

– Не сомневаюсь, что, когда мы прибудем, ты станешь приглядывать за мной, словно за международным шпионом, – заявляет парень, хотя в его глазах заметно веселье.

– Я лишь однажды об этом подумала.

Уголок его губ вздрагивает, а затем начинает звонить телефон. Габриэль опускает взгляд перед тем, как набрать сообщение.

– Это Бренна?

– Болтливая и назойливая, – он не отрывает глаз от телефона. – Выигрышное сочетание.

– Ты любишь это во мне, – заявляю с притворной наглостью. От нервов начинаю подпрыгивать, как на иголках. И серьезно подумываю о том, чтобы прямо сейчас тыкнуть его пальцем в бок, просто чтобы добиться ответа – того, о чем он, думаю, знает, так как смотрит в мою сторону, и это суровое выражение снова возвращается.

– Да, это была Бренна. Я сообщил ей, что посылка на борту и готова к отправке.

– Ха.

Габриэль поворачивается ко мне на своем сидении, наклоняется в сторону, его тело изгибается так, словно один из мужчин-моделей Армани сошел с обложки. Вся эта суровая мужская красота прет на меня, будто сценические софиты – выставляя на обозрение, ослепляя, распаляя.

Я пытаюсь не ерзать на месте. Интересно, смогу ли когда-нибудь смотреть на него, не задерживая дыхание и не чувствуя, как плавится мозг.

К счастью, наши гляделки прерываются, когда машина останавливается перед небольшим отелем со скромной подъездной дорожкой. Дверь выполнена в викторианском стиле с блестящей зеленой краской, стеклянными окошками и простым черным крыльцом для защиты посетителей от дождя. Здесь чисто и мило, но не то, что я представляла, глядя на Габриэля Скотта, с его идеально подогнанной одеждой и напыщенными манерами. Здесь даже нет швейцара. Габриэль определенно относится к тому типу, который нуждается в швейцарах.

Ну, в общем, мы на месте. Я приглаживаю руками свои простые черные штаны для йоги. Господи, следовало надеть в самолет что-то получше. Я не могу даже вспомнить, что из одежды взяла для собеседования. Сработает ли это? Чего Бренна будет ожидать, получив предупреждение Габриэля? Я думала, что до встречи с ней у меня есть время до завтрашнего утра.

– Софи, – говорит Габриэль, его голос глубокий и низкий. – Тебе не о чем беспокоиться.

– Я не беспокоюсь.

Одна бровь выгибается, будто бросая мне вызов.

Я одергиваю край рубашки.

– Ладно, возможно, немного беспокоюсь.

– Ты отлично впишешься. Идеально, на самом деле, – он хмурится, как будто это его волнует.

Или, может, он так успокаивает меня.

– Если она такая же, как ты...

– Она не такая, – Габриэль выпрямляется и поправляет манжеты. Словно у него нервный тик. Но не знаю, почему он может нервничать. – Ни один из них не похож на меня. Ты их полюбишь.

Хочется спросить, кого «их». Но мне не нравится та роль, которую он отводит себе.

– Ты мне очень даже нравишься, – говорю ему.

– Ну, ладно, – он стучит в окошко дверцы. Водитель открывает ее, так как, очевидно, ожидал сигнала Габриэля. – Если всё пройдет хорошо, ты будешь видеть меня намного чаще.

Он говорит это так, будто в этом нет ничего хорошего.

В остаток ночи, после того как Габриэль убедился, что меня нормально поселили в номер – он отказывался оставлять меня на обочине и обиделся, что предположила подобное – я так устала, что добрела до своего номера и заползла под одеяло.

Но не уснула ни на минуту, отчего сильно злилась. Вместо этого я лежала в темноте и слушала звуки машин за старыми огромными окнами, что напоминали мне о доме.

Сейчас же, при дневном свете, я оделась в любимое синее платье в стиле шестидесятых годов с рукавом три четверти. Черные пуговицы образуют линию к одному из бедер, а внизу красуется маленький игривый черный разрез. Обула черные туфли на каблуке и собрала волосы в пучок на затылке.

Я могла бы надеть нечто более консервативное, но это было бы подобно лжи. Я не консервативная и никогда такой не стану. И правда, если Бренна Джеймс наймет меня, чтобы заниматься ее кампанией в социальных медиа и быть фотографом, я в основном буду ходить в джинсах.

Я верчусь перед зеркалом до последней минуты, а затем направляюсь в лаунж отеля. Это старая гостиница в викторианском четырехэтажном особняке. Лестница узкая – изношенные ступени скрипят у меня под ногами. Также имеется крошечный лифт, которым я воспользовалась вчера вечером, когда портье заносил мои вещи.

Меня поселили на четвертом этаже, а лаунж-зона расположена на втором. Она больше похожа на классический джентльменский клуб с различными кожаными креслами вокруг маленьких деревянных столиков. Изумрудно-шелковистые обои переходят в белые панели, а приглушенный шум разговоров исходит от небольших групп завтракающих гостей.

Я должна встретиться с Бренной через час. И хотя не голодна, умудряюсь заказать кофе после того, как официантка подробно рассказывает мне всё меню. Видимо, мне нужен кофе с молоком, так как я не в настроении для пенистого капучино.

– Почему в нижней части меню нет фото? – спрашиваю у официантки, пока она готовит мой кофе.

– Это частный клуб, – отвечает она с выраженным восточно-европейский акцентом, – для профессионалов в индустрии развлечений. Члены хотят чувствовать себя комфортно, обедая без риска быть сфотографированными.

Я осматриваюсь, широко открыв глаза, и замечаю женщину, которая, клянусь, восходящая певица. Она завтракает с мужчиной; они тихо и мирно смеются. Мне не видно его лица, но есть что-то знакомое в его повадках. Или может, я просто себя накручиваю.

– Клуб? Правда?

– В основном музыка, сцена и ТВ, – отвечает мне официантка. – И, думаю, несколько футболистов.

После этого я не могу сосредоточиться. Пью свой кофе и слушаю разговоры вокруг: продюсер документального фильма оплакивает свою неспособность найти нормальный закадровый голос, менеджер студии звукозаписи упоминает, что направляется в студию для работы над новым альбомом, телевизионный репортер жалуется своему агенту на плохие условия контракта.

Мне приходится задаться вопросом (снова), с кем же мне предстоит пройти собеседование. Актер? А Габриэль тоже его агент? Могу представить, как он с легкостью справится с подобной задачей. Или, может, он работает на киностудии.

Я так бесстыдно подслушиваю и размышляю о Габриэле, что не замечаю стильно одетую женщину, пока она не присаживается на свободное кресло у моего столика.

– Привет, – говорит она. – Я Бренна. Или Брайан, – женщина смеется. – Скотти рассказал мне, что загадка моей тайной личности была раскрыта.

Бренна Джеймс высокая и худая, очень красивая, с медово-рыжими волосами, которые сегодня собраны в идеальный конский хвост. На ней шикарный костюм цвета меди и бирюзовые туфли на каблуке.

– Боже, милейшее платье, – она плюхается в кресло напротив меня. – Было бы неправильно принять тебя, основываясь лишь на этом платье?

– Я бы не стала жаловаться, – говорю, качая головой. – Но не стесняйтесь задать мне больше вопросов, если нужно.

– Знаю, мы должны были встретиться через тридцать минут, но я увидела, что ты сидишь здесь, и подумала, что грубо не подойти, – Бренна широко мне улыбается, отчего кажется такой озорной. – Простишь меня за вторжение?

– Это вовсе не проблема, – я даю знак официантке до того, как спросить Бренну: – Ты сказала Скотти. Ты имела в виду Габриэля?

У нее отвисает челюсть так, словно я дала ей пощечину.

– Гм... да. Габриэль Скотт. Все зовут его Скотти.

– О, я не знала.

Она наклоняется вперед, ее глаза широко открыты и полны любопытства.

– Он, гм, назвал тебе свое имя?

Это какой-то ужасный секрет? Я снова возвращаюсь к мысли о том, что они – международные шпионы. И только наполовину шучу.

– Ну, узнать его имя было сродни вырвать парню зуб, но да.

Кажется, это ее успокаивает, потому что девушка расслабляется в своем кресле и проницательно смотрит на меня после того, как заказывает черный кофе.

– Хотите взглянуть на мое резюме? – спрашиваю, передавая толстую кожаную папку, которую взяла с собой.

Но она отмахивается.

– Нет нужды. Я видела твои работы до того, как пригласила сюда.

– Конечно, – жар заливает мои щеки. – Прости, я нервничаю.

Она касается моей руки.

– Не нужно. Ты пережила поездку, сидя рядом со Скотти. Это уже говорит о многом.

Я внимательно на нее смотрю.

– Это вы усадили меня на то место? Я думала, что меня перевели случайно, но теперь сомневаюсь.

Официантка приносит кофе Бренны, и та быстро наливает себе чашку.

– Конечно, я. – Она делает глоток и облегченно вздыхает, а затем снова переводит взгляд на меня. – В роли приманки работать на нас. Не то чтобы тебе приходилось иметь с ним дело. Я не так жестока.

– Не понимаю, что в этом жестокого.

– Ну, большинство людей тоже сказали бы так до того, как он открыл свой рот и выпотрошил их бедные души всего несколькими словами.

На это мне приходится улыбнуться.

– Не знаю, нужно ли ему для этого вообще говорить. Один его взгляд способен на подобное.

– Но ты выжила, – повторяет она, глядя на меня так, словно я редкая птица.

Во мне поднимается странного рода желание защищать. Не то чтобы Габриэль в этом нуждался, но я не могу удержаться от того, чтобы вступиться за него.

– Мне было весело.

Ее рыжие брови приподнимаются.

– Весело?

В ее голосе столько скепсиса, что Бренна практически давится им.

– Это был прекрасный полет, – уверяю я. – Спасибо, что перевела меня в первый класс. Я никогда этого не забуду.

Она откашливается.

– Да, ладно, это... хорошо. Я рада. И, в любом случае, я подумала, что Скотти поднимет эту разделительную перегородку до того, как усадит свою отличную задницу в кресло.

Я не упоминаю о сломанной перегородке.

Бренна бросает взгляд на свой телефон.

– Ребята готовы. Можем уже идти на собеседование?

Живот скручивает от нервов.

– Ребята? Меня будет собеседовать группа?

– Больше, меньше, какая разница? – она слегка улыбается. – Увидишь. Пойдем. У нас здесь забронирована приватная комната.

– Ладно. – Мои ноги вдруг начинают дрожать, когда я встаю. – Габриэль тоже там будет?

Маленькая часть меня не хочет, чтобы он стал свидетелем этого. Не знаю, буду ли способна сосредоточиться под его лазерным взглядом. Но нуждающаяся, основная часть меня, хочет снова его увидеть. Он знакомый. И странно, но я чувствую себя уверенно, когда парень рядом.

Бренна останавливается в полушаге.

– Да, Габриэль будет там. – Мы проходим пару метров до того, как она бросает на меня взгляд из-под ресниц. – Хотя, возможно, теперь зови его Скотти.

– Зачем? – Я не понимаю прозвищ, или почему кто-то вроде Габриэля позволяет это.

Скотти вовсе ему не подходит. Скотти это чувак, который орет: «Нам нужно больше времени, Капитан!», а не безупречно одетый мужчина, который выглядит как модель и разговаривает, будто вспыльчивый герцог.

Каблуки туфель Бренны стучат по полу, когда она ведет нас в комнату за обеденным залом.