Текст книги "Ведомые (ЛП)"

Автор книги: Кристен Каллихен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– Послушай, – шипит Софи, толкая меня в плечо. – Я не обязана отчитываться перед тобой о своей личной жизни.

– У тебя больше нет этого права, если ты начала трахаться с членами группы.

– Членами? – пищит она. – Так что же? Теперь я сексом пробиваюсь через них? Так обстоят дела?

От этой мысли мой желудок наполняет желчь. Кулаки сжимаются.

– Джакс. Давай сейчас сосредоточимся на Джаксе. Ты с ним спала?

– Не могу поверить, что ты спрашиваешь об этом, – кричит она. – Что ты на самом деле вынюхиваешь, будто какой-то разгневанный бык, и ожидаешь, что я отвечу.

– Ничего я не вынюхивал. Просто задал вопрос, на который хочу ответ. Сейчас же.

Румянец распространяется на верхнюю часть ее груди.

– Иди к черту, Скотти. Я не знаю, кем ты себя возомнил, но позволь сказать, что я не пустоголовая дурочка, на которую ты можешь гавкать. И я больше не принимаю участия в данном разговоре.

Она разворачивается, а выражение ее лица абсолютно непроницаемое впервые с момента нашего знакомства. Но до того как девушка закрывается, я вижу причиненную мною боль. И мои внутренности ухают вниз.

– Софи, – я хватаю девушку за руку и разворачиваю.

Ее плечо ударяется о бок автобуса до того, как могу привести девушку в равновесие. Софи вырывается, даже когда я подхожу к ней ближе. Моя щека касается ее, и она замирает. На долгий, болезненный момент мы остаемся стоять на месте, просто дыша, тяжело и взволнованно.

– Ты права. Я не должен был такого говорить, – шепчу напротив ее волос. Мои веки опускаются, и я утопаю в еще одном вдохе ее сладкого аромата. – И я не считаю тебя дурочкой. Я просто хотел... Это... – я давлюсь проклятиями. – Не с одним из парней, понимаешь? Не с ними. Пожалуйста.

Из нее вырывается прерывистый вздох, и я чувствую его своей щекой. Моя спина напрягается, кожу покалывает. Это всё, что я могу сделать, чтобы оставаться неподвижным и не погрузиться в ее нежность. Знаю, Софи гадает, почему я требую этого. Но я не могу сказать, что она выпотрошит меня, сделав подобное, и я не могу сосредоточиться на работе, если она с одним из ребят. Если она была с Джаксом...

Дрожь проходит через мое тело, пока я пытаюсь собраться.

Её дыхание снова касается моей кожи. Если Софи ко мне прикоснется, я могу распасться на куски. Но она не делает этого. Лишь вздыхает.

– Ты такой мудак.

– Это точно.

– Реагирующий мудак, – произносит она горько. – Который, видимо, не может прийти в себя и осознать, что раз я была с тобой прошлой ночью, то никак не могла быть с Джаксом.

Моя голова ударяется о бок автобуса, издавая глухой звук, а тело оседает напротив нее. Облегчение и смущение наполняют мою кровь, будто теплый и липкий коктейль.

– Дерьмо.

– Ага, дерьмо, – отвечает она с легким сарказмом. – Он прикрыл меня, когда все поймали меня за возвращением в номер во вчерашней одежде. Хотя ему неизвестно, с кем я действительно была, – ее маленький кулачок врезается в мои ребра. – А сейчас отвали от меня, пока кто-нибудь нас не увидел, и все не начали болтать на самом деле.

Ворча, я отталкиваюсь от автобуса и отступаю. Ее щеки пылают ярко-розовым цветом, а глаза мерцают гневом. Я же чувствую себя на два фута выше прежнего. Я не такой мужчина – не теряющий контроль, не одержимый, не глупый.

Провожу рукой по своему галстуку.

– Я говорил, не подумав.

Она сжимает полные губы, взгляд прищуренных глаз требует большего.

Я напряженно сглатываю.

– Мне стоит попросить...

– Нет, – выкрикивает она. – Тебе стоило подумать о своих делах.

Мои щеки начинают пылать.

– Мисс Дарлинг, я не могу отказаться от сделанного ранее заявления. Связь с кем-либо из членов тура – плохая затея, которая может повлиять на всех. А это значит, что данный вопрос всегда будет моим делом.

Всё верно. И я говорю как полный ублюдок. Но к черту.

– Ты снова говоришь, подобно герцогу. – Софи выпрямляется и убирает волосы с лица. – А это значит, что ты чувствуешь себя виноватым.

– Уже так хорошо меня изучила, Болтушка?

– Да, – она собирается пройти мимо меня, но останавливается. – Ты никого не обманешь. И я подожду, пока ты захочешь признать, что ревнуешь.

На этом она уходит, виляя бедрами. Я рад данному виду, несмотря на то, что мысленно даю себе пинок.

– Долго ждать придется, – бросаю я вдогонку.

Софи показывает мне средний палец и спотыкается.

Черт, мне нравится эта девушка. Слишком сильно.

Софи

Мужчины могут идти на хрен! Особенно сексуальные, командующие, ревнующие мужчины в костюмах, от которых у вас перехватывает дыхание. А он был ревнующим. Габриэль может всё отрицать, если ему так угодно, но случившаяся истерика не имела никакого отношения к его «мальчикам»,

Возможно, с моей стороны будет слабостью признавать, что данный инцидент был бы очень секси, если бы он сделал что-то физическое со своей ревностью – перебросил меня через плечо, заявил на меня свои права, прежде чем выебать мозг. Ага, это было бы довольно страстно. Но нет, всё прозвучало намного хуже: «Держись подальше от моих друзей, а я буду держаться подальше от тебя». Совсем не круто.

И постыдно, потому что, как только я оставляю его заканчивать нашу беседу в одиночестве, то знаю: люди видели начало этого спора. Ты не можешь откусить голову главному гитаристу группы у всех на глазах и ожидать, что народ не начнет трепаться. Особенно, когда твой гитарист сбежал так, будто от этого зависела его жизнь. Огромное спасибо, Джакс-трусишка.

Я все еще кипячусь, когда меня находит Бренна.

– Мне так жаль из-за этого, – бормочет она, шагая вместе со мной в мой номер.

– Ты вообще собиралась распределить меня в какой-то автобус? – спрашиваю, застегивая чемодан. – Или просто бросить под один из них?

Она вздрагивает и морщит носик.

– Знаю, знаю. Я сплетница. Мне не хватало кофеина, и я была в хреновом настроении. – Она окидывает меня взглядом так, будто ищет боевые шрамы. – Я не думала, что Скотти вот так вывалит свое дерьмо. Обычно он не страдает дурными нравами, но в последнее время его немного несет.

– Несет? – спрашиваю, несмотря на то, что не желаю обсуждать этот инцидент.

– Ну, он рассеянный. Грубоватый, – Бренна мотает головой, так что ее хвостик поочередно касается плеч девушки. – Он всегда довольно непоколебим и хладнокровен, будто камень.

У меня в голове вспыхивает образ того, как Габриэль наклоняется ко мне, его дыхание касается моей щеки, и он шепчет «пожалуйста». Этот мужчина не казался непоколебимым или хладнокровным. Но мне не хочется размышлять о данной версии Габриэля. Мое влечение к нему недопустимо и раздражающе. У меня есть работа, за которую другие фотографы убили бы.

Но Бренна все еще разглядывает меня с раскаянием и тревогой во взгляде.

– Мне жаль, Софи. Я не хотела натравливать его на тебя. Хочешь, поговорю с ним?

И потыкаешь палкой в глаз спящего дракона? Могу себе представить, куда нас это заведет.

– Нет, все нормально. Мы разберемся.

Она смотрит на меня с сомнением, а затем кивает.

– Тогда ладно. Ты будешь путешествовать с ребятами.

– Правда?

Я не знала, куда именно меня разместят, но не думала, что с группой.

– Они любят путешествовать в одном автобусе, и твоей работой станет снять их дружбу. В этом есть смысл.

– И они на это согласны?

Бренна хватает одну из моих сумок, и мы выходим из номера, направляясь к ожидающим машинам, которые отвезут нас к автобусам.

– Ага. Они довольно открытая группа, так что ребята готовы рассмотреть и обсудить все опции. И они верят мне, когда я утверждаю, что ты не станешь постить фото без разрешения.

Перевод: Не смой в унитаз мое доверие.

– Я снова хочу поблагодарить тебя за эту возможность, – говорю ей. – Я не подведу тебя или ребят.

Бренна улыбается.

– Знаю. Я хорошо разбираюсь в людях.

На это мне приходится рассмеяться.

– Я тоже. Я просто, кажется, игнорирую свой здравый смысл, когда больше всего в нем нуждаюсь.

– Дерьмо, если мы начнем говорить о личной жизни, то я точно тебя переплюну. Я настоящая катастрофа с бомбой в роли вишенки на торте.

До того как входим в автобус, Бренна передает мне маленький ключ для дальнейшего использования. Пару минут мы находимся здесь одни, так что она всё мне показывает. Здесь не так много всего. Зона отдыха в передней части автобуса с открытой кухней сбоку. Темные и гладкие поверхности, три телевизора на разных стенах.

– Парни хранят инструменты и несколько маленьких амперов в ячейках, – говорит Бренна, указывая на деревянные ящички над головой. – А вот тут кровати.

В средней части автобуса, по обе стороны от узкого коридора, расположены четыре койки. А за ними, в самом конце автобуса, главная спальня с еще меньшей ванной перед ней.

– Спальня достается Киллиану и Либби, – говорит мне Бренна. – Вот эта верхняя койка твоя. Вместе с ребятами, – ее разноцветные глаза прищуриваются от волнения. – Ты же не против? Потому что если против, то всё в порядке. Я могу переселить тебя в автобусы к дорожной команде.

– Все они тоже с койками, верно? – спрашиваю я.

– Да, боюсь, во время тура придется потесниться. Если не считать Скотти, у которого целый автобус в собственном распоряжении.

– Ни на грамм не удивлена.

– И к слову о предупреждении, не пытайся навещать его там. Он рычит, если встретит кого-то возле своего личного пространства.

Сегодня он оставил меня у себя дома. Затем удерживал на расстоянии вдоха. Я начинаю думать, что этот мужчина просто не знает, как впустить в свою жизнь других людей.

– Я поживу с ребятами, всё в порядке.

– Хорошо, – соглашается Бренна. – Время от времени они могут быть свиньями. Но в целом они хорошие ребята. Лучшие. Обещаю, они дадут тебе почувствовать себя комфортно.

– Кто что обещает? – говорит Рай, затаскивая огромную сумку в автобус.

– Обещаю, что вы будете милыми с Софи, – отвечает Бренна, бросая на парня суровый взгляд.

Здоровяк относится к тому типу людей, на лице которых сразу видны эмоции. Рай напоминает мне щенка, милого и жизнерадостного.

– Конечно, – его широкая улыбка образует ямочки на щеках. – Добро пожаловать на борт, милая Софи.

Уип заходит следом за другом, его голубые глаза мерцают озорством.

– Ты рассказала ей о ритуале посвящения?

– Если это как-то связано с чем-либо сексуальным, – произношу я вежливо, – я готова предложить бесплатно врезать по яйцам так, что пострадавший стопроцентно останется нетрудоспособен как минимум на час.

Уип смеется.

– Спорю, что так. Нет, просто нужно напиться и выставить себя дураком, хотя бы раз. – Он проводит рукой по угольно-черным волосам, которые доходят до воротника. Очень крутой рокер. – Но я обещаю взять на себя ведущую роль.

Джакс поднимается следом за парнями и подталкивает их вперед.

– С дороги, красавчик.

Киллиан и Либби следуют за ним, и вскоре мы оказываемся все в сборе.

Бренна покидает нас, как только автобус готов выдвигаться. Но она права: все они дают мне почувствовать себя комфортно и в своей тарелке. Если я собираюсь жить в автобусе с минимумом личного пространства и приватности, то оказаться набитой в одну консервную банку с этими парнями – явно не худший вариант.

Я напоминаю себе это и отказываюсь думать о Габриэле Скотте в его личном автобусе, или том, сколько места ему потребуется, чтобы наматывать круги.

После расселения я присоединяюсь к ребятам и Либби в зоне отдыха. Либби наполняет поднос печеньем, но останавливается и предлагает мне одно до того, как я присяду.

– Возьми сейчас, – ее голос тянется из-за мягкого южного акцента, – потому что эти шакалы проглотят все за секунду.

Я беру салфетку и слоистое, горячее печенье.

– Ты сама пекла?

Она криво усмехается, ее глаза мерцают светом.

– Сделала тесто заранее и заморозила. Тут особо не развернешься.

Между нами проскальзывает рука Киллиана, и он хватает два печенья.

– Лучший пекарь всех времен, – он чмокает Либби в щеку. – Люблю тебя, Элли Мэй.

Она закатывает глаза и ставит поднос перед ребятами.

– Я думаю, что прямо сейчас ты больше любишь мое печенье, газонный бродяга.

– Да ни за что.

Они усмехаются друг другу, и я делаю снимки до того, как сажусь. Киллиан прав, Либби – отличный пекарь. И Либби права, еду проглотили в мгновение ока. Я нахожу себе место и просто наблюдаю за общением ребят. В том, чтобы находиться рядом со старыми друзьями, пока они наслаждаются компанией друг друга, есть что-то уютное.

Но ребята не оставляют меня в покое. Очень скоро Уип обращает на меня внимание.

– Итак, Бренна бросила тебя прямо в логово льва?

– А вы кажетесь довольно обузданными.

Он смеется, и меня поражает тот факт, что парень выглядит очень похожим на Киллиана, только с голубыми глазами вместо карих.

– К сожалению, сейчас так и есть.

– Скучаешь по диким временам? – спрашиваю, делая снимок, поскольку парень такой симпатичный в этом кресле из черной кожи, и его загорелое тело в комплекте с винтажной футболкой с концерта Деф Леппард смотрится отлично.

– Неа, – говорит он. – Мне в некотором роде нравится такая остепененность. По крайней мере, это более продуктивно.

– Он просто стареет, – говорит Рай, открывая мини-холодильник и доставая несколько бутылок пива.

– Ты на шесть месяцев меня старше, – указывает Уип.

– Я лучше сохранился.

– Как заплесневелый сыр, – отвечает Уип.

Рай плюхается рядом со мной на маленький диван.

– Удивлен, что Скотти согласился на то, чтобы ты спала в этом автобусе.

Киллиан передает мне пиво.

– А почему бы нет? Ее работа – снимать нас.

– Миленько же ты описал мою работу, – говорю ему, закатывая глаза.

Парень усмехается, обнажая зубы так фальшиво, что я делаю снимок до того, как эта улыбка исчезнет. На что он сердито смотрит на меня, но в этом взгляде маловато жару.

– Дружище. Я не говорю, что мне нравится, когда снимают каждый мой шаг и постят эти глупости на свой страх и риск, но признаю, что данный аспект необходим для тура, понимаешь?

Я быстро моргаю, прижимая руку к груди.

– Не могу. Ответить. Слишком. Шокирована.

Либби смеется.

– Видишь? Ты отлично нам подходишь.

– Спасибо, – я чокаюсь с ней пивом.

– Все равно не понимаю, почему Скотти мог быть против размещения Софи в нашем автобусе, – вставляет Киллиан. – Он был непреклонен в вопросе отношения к ней... – его голос становится хриплым и стихает, имитируя акцент Габриэля, – как к заслуживающему уважения квалифицированному профессионалу.

Он так сказал? Теперь я злюсь на него немного меньше. Но лишь немного.

Рай глубоко вздыхает.

– Потому что тупица Джакс растрезвонил, что переспал с ней.

У Киллиана отвисает челюсть, он смотрит на Джакса так, будто у того выросли рога.

– Ты сказал Скотти, что переспал с Софи? – пищит он так, что становится интересно, как его низкий голос способен на подобный звук.

– Это была шутка, – отвечает Джакс со своего места на диване по другую сторону автобуса. – Успокойся.

Киллиан качает головой.

– Чувак. Не о чем тут шутить. Ты покойник.

– Скотти нужно расслабиться. И тебе тоже.

– У него есть все права надрать тебе зад, – Киллиан машет бутылкой в сторону Джакса. – Ты нарушил первый закон мужской дружбы, мистер Ходячий Мертвец.

Джакс хмурится.

– Да ладно.

– Ага, – добавляет Уип, смеясь.

Даже Рай качает головой.

– Ты же не знал? Кто подставил тебя, рассказав Скотти об этой истории?

Джакс садится ровнее.

– Бренна всё ему вывалила.

Рай издает звук, будто пришел в ужас.

– Это подло. Даже для Бренны.

– Эх, – вздыхает Джакс, потирая затылок. – Думаю, он отчитывал ее за что-то.

– Очевидно, чувак сыграл с огнем, – заявляет Рай.

– Верно.

– Что за, черт побери, первое правило мужского кодекса? – перебиваю я.

Киллиан делает глоток пива перед тем, как ответить:

– Никогда не посягай на территорию своего друга.

– Территорию, – повторяю я. – Говорите, как какие-то кобели.

– Соф, – торжественно произносит Уип, – когда дело касается парней и секса, мы все кобели.

– Верно, – добавляет Рай.

– Я не захожу на территорию Габриэля, не желая его злить.

Кажется, никто мне не верит.

Темные глаза Киллиана мерцают весельем.

– Ты – единственная, кому он позволяет называть себя Габриэлем.

– Дерьмо, – говорит Джакс, вздрагивая. – Ты прав. Я упустил это.

– Значит, ты слепой, – Уип похлопывает Джакса по животу. – Чувак, он увидел ее первым. Это как крикнуть...

– Если ты скажешь «чур», – перебивает Либби, – у меня начнется рвотный позыв.

Киллиан смеется и обнимает ее.

– Ой, дорогая, никаких рвотных позывов без моей помощи.

На это у нас всех начинаются рвотные позывы.

– И все же, – говорит Джакс, когда ребята успокаиваются. – Откуда мне было знать? Ради бога, мы же говорим о Скотти.

– И что в этом странного? – чувствую себя вынужденной спросить.

– Ему не свойственно... гм... причащаться, – говорит Рай, пожимая плечами.

– Причащаться? – я бросаю взгляд на ребят.

– Трахаться со всеми вокруг, – поясняет Киллиан. – Он вроде монаха.

Уип кивает.

– Когда кто-нибудь в последний раз видел его с женщиной?

– Гребаную вечность тому назад. – Рай вздрагивает, будто данная мысль его ужасает. – Если он и занимается с кем-то сексом, то держит это в тайне.

У меня ужасно скручивает живот. Не хочу думать о Габриэле с другими женщинами. И на самом деле, мне не нравится то, что парни обсуждают его сексуальную жизнь, или ее отсутствие. Габриэль – гордый мужчина, он возненавидел бы данный разговор.

– Нам не стоит говорить о нем вот так.

– Ты права, – отвечает Киллиан. – Не сомневаюсь, что прямо сейчас у Скотти обострилось чутье.

– Нам не стоит говорит о нем, – настаивает уверенно Либби, – потому что это грубо и не наше дело.

Я знала, что мне понравится эта женщина.

Киллиан целует ее в щеку.

– Ты права, Либс, – он бросает на Джакса предупреждающий взгляд. – Спи теперь с одним открытым глазом, мужик.

– Он в другом автобусе, – ворчит Джакс.

– Ты кажешься обеспокоенным, – говорю я. Признаю, от этого мой внутренний ребенок получает удовольствие.

Джакс самокритично улыбается.

– Маленький хорошо известный факт, дорогая, Скотти-бой до чертиков полон решимости. Я видел, как он вынуждал мужиков вдвое больше него рыдать и звать мамочку от одного комбо-удара ноги и кулака. Чертова легенда боев голыми руками...

Киллиан громко откашливается и слегка качает головой.

Но я уже будто идущий по следу пес.

– Постой, кто-кто?

– Крепкий хладнокровный засранец, – говорит Рай. – Но ты не слышала от нас ни слова об этом. Серьезно, он может надрать нам всем задницы... ага, больше ни слова о Скотти, ладно?

Он смеется, произнося это, но у меня такое чувство, будто парень и правда не хочет, чтобы Габриэль выяснил, что я слышала о его драках. Я могу это уважать. Что не спасает меня от размышлений о его крепком теле, мускулах, что бугрятся под обтягивающими футболками. Вот как он их заработал? Как боец? Не могу представить, как он в гневе дерется с кем-то, но контролируемый бой? Это я могу представить, и от этого становлюсь по странному мрачной.

Ребята переходят к другой теме, но я не могу прекратить выглядывать в окно. Там лишь тьма и мерцание света фар случайных авто. Где-то за нами Габриэль один в своем автобусе. Я отлично знаю, что он так хочет, но мне все равно обидно за него. Изолированный от друзей, и почему? Почему он скрывается? Одиноко ли ему?

Ненавижу эту участь для него. Желание быть с ним такое сильное, что я представляю, как прыгаю из окна и каким-то образом приземляюсь на его автобус в духе супер-герл. Нет, Чудо-женщины. Так я могла бы связать его своим лассо, когда он начнет протестовать против моего вторжения в его крепость одиночества.

Я посреди косплей-фантазии в духе Кларка Кента/Дианы Принс, когда Джакс прерывает мои мечты громким заявлением:

– Никто не сможет достойно исполнить песню Son of a Preacher Man.

Рай откидывается на спинку кресла и лениво касается струн гитары, будто бы возвращаясь мыслями из другого места.

– Ладно, я сделаю это для тебя.

– Сыграем эту песню, – говорит Джакс, – и женщины буквально растают.

– Ну хоть кто-то спасите меня от выслушивания еще большего количества бредней Джакса о совращении женщин, – Рай отчаянно оглядывается.

– Возьми на заметку, сынок, и усвой урок, – напевает Джакс.

– Этта Джеймс, песня At Last, – вставляет Киллиан. – Охрененно вечный хит.

– У Бейонсе была неплохая версия, – говорит Либби.

– Очень хорошая, – отвечает Киллиан. – Но не лучше оригинала. Этта все еще рулит этой песней.

Уип постукивает по коленям так, будто не может больше сидеть неподвижно.

– Только не говори этого при Бихайв. А то они тебя покусают, братан.

Киллиан вздрагивает.

– Ты прав. Мне жаль, Би, – кричит он в воздух. – Не убивайте меня! Я люблю Королеву Би!

– Мужик, я все жду, когда она порвет с Джей Зи. А затем вступлю в игру.

– Чувак, твоя мечта обречена, – вставляет Джакс. – С ней у тебя нет ни единого шанса.

– Тебе придется проглотить свои слова обратно, – обещает Уип. – Наша любовь предначертана свыше. Она точно подмигнула мне во время того благотворительного концерта, в котором мы принимали участие в прошлом месяце.

– Там было ветрено, – говорит Киллиан, фыркая. – Ей соринка в глаз попала.

– Нет, это я ей на глаза попал.

Рай качает головой, а затем обращает на меня взгляд своих голубых глаз.

– А ты что, Софи? Есть песня?

Они все поворачиваются ко мне. Я должна сыграть? Блять. Я люблю музыку, но мои познания не так глубоки, как у этих ребят. Я размышляю минутку.

– «Саботаж».

– «Бисти Бойз»? – Рай дает мне пять. – Отлично!

– Никто не может переиграть «Бисти Бойз», – соглашается Джакс, чокаясь со мной своей бутылкой. Он расслаблен, его красивые зеленые глаза кажутся сонными. Знаю, ребята волнуются о нем, и я их не виню, но он, кажется, относится ко всему проще. – Черт, мне нужно взбодриться, а то усну, – он смотрит на Киллиана. – У тебя есть «Саботаж» на телефоне?

– Спрашиваешь? – Киллиан подхватывается и подключает телефон к разъёму в стене. – Держитесь за свои задницы.

Знакомый звук тяжелых басов доносится из динамиков, следом идут шумы записи и злой крик о вызове. Киллиан тут же начинает танцевать, вынуждая Либби присоединиться. Она смеется и толкает его бедром.

Джакс ловит мой взгляд.

– Рискуя тем, что Скотти позже поджарит мне яйца... – он протягивает руку.

Джакс должен больше других обижаться на меня. Мне должно быть стыдно даже находиться с ним в одной комнате. Но в его обществе мне комфортно. Он смотрит на меня так, будто точно знает, насколько дерьмовой была тогда моя работа, насколько бездушной я стала, и ему жаль. И это очень важно для меня, когда я беру его за руку.

Я танцую от души, мотая головой, прыгая, будто безумная – мы не столько слушаем песню, сколько сходим с ума. Все ребята вокруг меня прыгают и толкаются, из-за чего весь автобус раскачивается, несясь по шоссе. Но нам плевать. Мы молоды и свободны. И это прекрасно. И мы танцуем так еще очень много песен.

Я почти забываю о мужчине в другом автобусе. И лишь когда ребята наконец устают, когда забираюсь на свою крошечную койку у ванной и не могу уснуть, я смотрю во тьму и думаю о Габриэле.

Глава 9

Габриэль

– Во Франции всё почти готово, но звонила Кристи. Говорит, в Риме заканчиваются футболки. Поставщики ожидают хороший спрос, и... Скотти? Скотти? Мистер Скотт? – голос Джулс звучит у меня в ушах подобно гулу мухи, тем самым вырывая из живущего в моей голове тумана. Я моргаю, пытаясь сосредоточиться. Она глазеет на меня, хмурясь.

– Почему ты замолчала? – почти ору я и от выражения её лица не ощущаю восторга. Босс не может позволить себе волноваться. Я держу всё под контролем. Всё время.

Джулс вздрагивает, и я ощущаю это нутром. Чудно. Я расстроил девушку без веской на то причины.

– Простите, сэр. Я подумала... – она морщится.

– Что ты подумала?

Мне приходится запретить себе откидываться в мягкие объятия кресла. Не стоило садиться. Слишком соблазнительно расслабиться, так что обычно я выслушиваю отчет о ходе работы, стоя на ногах. Так легче сосредоточиться.

Веснушки Джулс выглядят подобно капелькам корицы на ее округлых щеках.

– Я подумала вы... – она напряженно сглатывает. – Ну, подумала, вы не слушаете.

Я не слушал. Не так внимательно, как обычно. У меня чертовски раскалывается голова, словно мозг пытается пробить себе дорогу из черепа. Здесь полы то ли кривые, то ли под наклоном, или же я всё придумываю. С учетом того, что больше никто на это не жалуется, полагаю, дело во мне.

– Ты говорила о поставщиках.

Я знаю, что слушал что-то о футболках. Черт. Мне хочется упасть лицом в ближайшую подушку. Но это не сработает. Я не могу уснуть. Не могу, блин, спать. А я так устал. Каждую чертову ночь я пытаюсь. Но ничего не помогает, за исключением той ночи в Лондоне. Сегодня мы уже в Шотландии.

На данном этапе всё стало так хреново, что сегодня в три ночи я почти заплакал, когда опять лежал, глядя в потолок, не в силах выключить разум.

– Да, поставщики, – счастливо произносит Джулс. Она снова тараторит, а я стараюсь держать глаза открытыми.

Хотя не велика беда, если я их закрою. Мое тело все равно не сможет отключиться. На грудь будто давит кирпич, затрудняя мое дыхание. Слабость. Ненавижу ее. Но становлюсь слабее с каждым днем и не знаю, что делать.

Бренна бы сказала сходить к врачу. От простой мысли об этом по позвоночнику бежит холодок. В сознании звучат крики протеста. Никаких врачей. Никогда. У меня и так была куча врачей в детстве. И ничто, кроме смерти, не сможет заманить меня в больницу.

«Лучше постучи по дереву», – шепчет мерзкий голосок моего подсознания.

Боль в голове распространяется дальше, заражая шею, охватывая плечи.

Джулс продолжает трещать о контрактах и датах.

А у меня дрожит челюсть.

Дыши. Переживи это. Затем сможешь заползти в свою комнату и принять горячий душ.

В этот момент мысль о сне настолько сильно манит, что руки сжимаются в кулаки. Джакс почти умер, проглотив бутылку этих чертовых таблеток вдобавок к героину. Когда думаю об этом – а я изо всех сил стараюсь не думать об этом – тошнота скручивает желудок и гонит желчь к горлу.

Я напряженно сглатываю, хватая бутылку с водой. Рука дрожит, когда поднимаю воду к губам. И скрыть это можно, лишь попытавшись пить быстрее и сразу же опустить руку. Дрожь становится все хуже.

– Что мне ему сказать?

Вздрагивая, я бросаю взгляд на ожидающую ответа Джулс. Блять.

– А что, по-твоему, тебе стоит ему сказать? – учебный момент. Это работает.

Она хмурится, в замешательстве сводя брови на переносице.

Или не работает.

– Однажды тебе придется принимать все эти решения, да? – подсказываю я.

Черт. Ну, ты напортачил. Возвращайся в игру.

Ее рот открывается и закрывается до того, как девушка осторожно произносит:

– Я... гм... не думаю, что Джакс спросит у меня, хочу ли сыграть с ним в покер. Я подумала, это ваша... гм... фишка.

В жопу.

– Ну, никогда не знаешь, – я откашливаюсь. – И, по правде говоря, ему нужно было персонально пригласить меня по личному делу. Стоило ответить ему так.

Я поднимаюсь с кресла, игнорируя то, как качнулась комната.

– Ты мой ассистент, а не гребаный личный календарь. Так и передай Джаксу.

– Верно.

Скорее всего, она мысленно посылает меня в задницу.

Это тоже приводит меня в чувство. Я никогда не филонил на своей работе, а моя команда отдавалась на сто процентов. Мне стыдно за самого себя. Если бы только мне удалось отдохнуть.

– О, и у меня скоро будут те личные файлы, так что отправлю их вам до конца дня, – бросает Джулс мне вслед.

– Очень хорошо.

Не представляю, о чем она говорит. По углам моей памяти разбросана куча каких-то данных, но я слишком отвлекся.

В воздухе появляется аромат лимонного пирога и теплой женщины. И мой член реагирует так, будто этот запах манит его. Злясь на себя, я поднимаю голову, точно зная, что увижу.

В какой-то момент Софи пропала и перекрасила волосы. Теперь они бледного розово-золотистого цвета и сияют, как ореол, вокруг ее улыбающегося лица. От этого цвета ее глаза кажутся темнее и теплее, а губы выглядят более розовыми. Черт.

– Привет, Солнышко, – говорит она дерзко, как и всегда. Ее округлая грудь едва помещается под странным вязаным свитером с оголенными плечами. А это значит, что ткань держится только за счет ее груди. Один резкий рывок вниз...

– Подними глаза, дружок.

За секунду мой подбородок дергается вверх. Она усмехается, как Чеширский кот.

– Это подходящий наряд?

Заткнись. Заткнись сейчас же, засранец.

Она, очевидно, думает то же самое. Так как рука упирается в округлое бедро.

– По сравнению с чем? С парадом сисек, что мы все наблюдаем тут день и ночь? По крайней мере, на мне есть рубашка.

В ее словах есть смысл. Черт возьми.

– Или, может, мне стоит сменить эти джинсы на микро мини-юбку? Кажется, ребятам они нравятся.

Ни за что. Возможно, ее обтягивающие джинсы и облегают ноги, подчеркивая задницу в чрезвычайно волнительной степени, но они, по крайней мере, хоть что-то прикрывают.

И какого хрена я взялся комментировать ее одежду?

– Извини, – бросаю я. – Я бы надрал зад тому, кто сказал бы такое женщине.

Глаза Софи округляются, и она глазеет на меня.

Я считаю секунды до того, как смогу безопасно сбежать.

Но слишком поздно. Софи встает на пальчики ног и прикладывает тыльную сторону ладони к моему лбу. Мне хочется отмахнуться, сказать ей отвалить. Но она сейчас так близко, ее мягкая грудь почти касается моей, а запах витает вокруг. Ее пальцы прохладные, успокаивающие.

– Нормально себя чувствуешь? – спрашивает она, очевидно насмехаясь.

– Отвали, – бормочу я. Ложь. Мне хочется наклониться и опустить голову на подушку ее фантастической груди. Зарыться в нее лицом и счастливо умереть.

Но она все равно меня игнорирует.

– В смысле, я слышала извинение, так ведь? Мне же это не приснилось?

– Если бы тебе это приснилось, то сон оказался бы кошмаром.

Ее ягодно-розовые губы приподнимаются в улыбке.

– Вот Солнышко, которого я знаю.

Мне хочется заткнуть ее рот своим. Брать. И брать. И брать. Слизывать ее слова, пить ее смех. Я не могу. Не стану.

– Я сегодня не в себе. – Это правда. – Думаю, кто-то из ребят подсыпал мне что-то в воду. Им просто до жути хочется выяснить, смогу ли я работать с застрявшими в заднице трусами.

В ее смехе присутствует хрипотца. И опять мне хочется прильнуть к ее губам. Ее пухлым, двигающимся, вечно болтающим что-то в ответ губам.

– Да, нам всем хочется это выяснить. – Ее тонкие пальчики подцепляют пояс моих брюк, и мой член приходит в движение. – Давай, – бормочет она, и в ее глазах мерцают злые искорки. – Дай гляну одним глазком. Обещаю, я расскажу только... всем.

Я гадаю: а что бы она сделала, если бы я провел ее рукой по своему толстому члену, приказывая так приятно надавить на него.

Ее последующие действия – не то, чего бы мне хотелось, это точно.

Софи – задира. Не в плохом смысле, а лишь потому, что по своей натуре делает из жизни веселье. Я завидую ее способности смеяться над миром. Но не стану путать ее сексуальные намеки с чем-то большим, чем простое удовольствие от возможности задеть меня.