Текст книги "Рок-цыпочка (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

Глава 28
Такой чертовски самоуверенный

Через два утра после моего третьего (и, надеюсь, последнего) похищения я снова лежала в постели, натянув одеяло до подбородка и уставившись в потолок.

Через пару минут вошел Ли с двумя чашками кофе. Одну он поставил на прикроватную тумбочку, а затем встал рядом с кроватью, глядя на меня сверху, и потянул мне другую.

Я проигнорировала кофе.

Знаменательное событие. Впервые я проигнорировала чашку утреннего кофе.

– Что же, больше никакого страха беременности, – сказала я потолку, не уверенная, рада или огорчена появлением моей ежемесячной гостьи. Теперь я не была уверена, должна ли радоваться или грустить из-за того, что не знала, рада я или огорчена. Все было слишком запутанно, поэтому я вообще перестала думать.

Матрас прогнулся, когда Ли сел рядом. Он наклонился, его красивое лицо и теплые глаза цвета тающего шоколада заполнили мое поле зрения, и его губы коснулись моих.

Ли отстранился на дюйм.

– У нас есть время.

Я уставилась на него на мгновение.

Он был прав.

У нас оно было.

Я улыбнулась.

***

Подводя итоги.

Во-первых, Стиви впал в апоплексический припадок из-за состояния двора после того, как его забросало горящими останками. Он не разговаривал со мной целую неделю. За это время он много летал, так что, возможно, не держал на меня такой большой обиды и просто не успел простить меня (я предпочитала думать так).

Во-вторых, Текс стал хитом среди кофеваров. К нам приходило столько народу, что мне, как можно скорее, пришлось нанять еще одного сотрудника. Ее звали Джет, и я решила, что это крутое, рок-н-ролльное имя, однако сама девушка была не совсем крутой и рок-н-ролльной. Она была тихой, милой, хорошенькой, варила отвратительный латте, но самое лучшее в ней было то, – и я могла с уверенностью это утверждать, черт возьми, да и каждый мог, – что она что-то скрывала, некий секрет.

В-третьих, Хэнк сообщил мне, что с Кевстером все будет в порядке. Он впервые нарушил закон, так что, скорее всего, отделается общественными работами. С Рози дела обстояли не так хорошо, он, вероятно, загремит за решетку. На полном серьезе он объявил, что после отсидки, переедет в Сан-Сальвадор. Никаких шуток и драмы. Он покончил с кофе, покончил с травкой и хотел быть далеко-далеко от Денвера. Я не винила его, Денвер не был добр к нему (даже если это была его вина), но я буду скучать по нему.

В-четвертых, Терри Уилкокс и его головорезы исчезли.

Безвозвратно.

Как дым.

Ли объяснил мне кое-что по этому поводу.

Видите ли, Маркус встретился с нью-йоркской мафией с целью объяснить свое, скажем так, разочарование выходками Уилкокса. Не только из-за бриллиантов, но и из-за его вмешательства в дела Маркуса. Дядя Уилкокса, Джино, уже был сыт по горло племянником, сыт по горло необходимостью вечно за ним подчищать и сыт по горло головной болью. Маркусу не потребовалось много времени, чтобы уговорить Джино вмешаться. Помог еще и звонок Ли, во время которого Джино узнал, что Уилкокс не только приставал к его девушке, но и что эта девушка – дочь полицейского. У Джино и так было достаточно головной боли, ему не нужно, чтобы полицейское управление Денвера заинтересовалось им. Джино решил позаботиться об Уилкоксе раз и навсегда. Это могло означать, что Уилкокс взял тот длительный отпуск, который планировал. Это также могло означать, что он стал кормом для рыб.

Я старалась не думать об этом. Мне действительно не нравился Терри Уилкокс, но я не хотела его смерти.

Заключения в тюрьму? Да.

Избавления от него моей жизни? Абсолютно.

Смерть казалась немного суровым решением, даже для страшного, жуткого, мерзкого Уилкокса.

Что касается головорезов Уилкокса, Гэри, Тедди, Дебила и Стероидных Подручных, Ли сказал, что они больше не представляют проблемы. У меня сложилось впечатление, что это связано с тем, что Ли и его крутая армия «повеселились», как выразился Вэнс, но об этом я тоже старалась не думать.

Наконец, никто так и не узнал, что Эдди стрелял в кого-то, защищая меня, такова была чистая победа дяди Джино.

У Эдди и Ли возникли по этому поводу разногласия. Ли сказал Дариусу, что они с Маркусом работают вместе, чтобы позаботиться об Уилкоксе раз и навсегда. Эдди держали в стороне от этой сделки. Эдди мог выступать в роли независимого полицейского, но ему все еще нравилось работать в рамках закона (когда это его устраивало). Отступление в сторону ради операции по зачистке стало тем, что не сделало его счастливым. С привлечением голой благодарности в качестве стимула Ли, я узнала, что Эдди и Ли поболтали, а Дариус играл роль посредника. Они разобрались, но я могла сказать, что это потребовало некоторых усилий.

Вот и все.

Столько драмы, а потом, в один прекрасный день, она закончилась.

***

Это произошло через несколько недель после финальной схватки, когда жизнь вернулась в нормальное русло. Нормальность заключалась в том, что Ли каждую ночь возвращался домой и спал в моей постели, – новая, счастливая нормальность, которая мне очень-очень нравилась.

Ли был хорошим соседом, по утрам приносил мне кофе, не выводил меня из себя слишком часто, и звонил, чтобы сообщить, когда может опоздать.

Конечно, без недостатков не обошлось.

Вытеревшись полотенцем, он бросал его в раковину, и считал слова «пол» и «шкаф» синонимами, но я спокойно преодолевала эти проблемы.

Девушка могла пройти через все это, зная, что ночью (или поздно утром, в зависимости от обстоятельств) парень, которого она любила с пяти лет, ляжет рядом с ней в постель.

Это, а также то, что с переездом Ли, Джуди, его экономка, тоже переехала.

Мы с Элли загорали на солнышке у меня на балконе с пряным ромом с колой, телефоном и таймером для варки яиц, когда услышали:

– Йу-ху-у!

Я села, посмотрела через перила балкона вниз и увидела Тода, стоящего на газоне в конце своего двора.

– Привет, – отозвалась я.

– Смена на драг-шоу в субботу вечером. Ты готова? – крикнул в ответ Тод, прикрывая глаза рукой от солнца, Чаулина сидела у его ног.

– Конечно.

– Стиви будет на рейсе, Элли, ты его заменишь? – завопил Тод.

– Гм-хм, – громко промычала Элли. Она лежала на животе, уткнувшись лицом в шезлонг.

– Во сколько? – спросила я.

Тод сделал паузу, затем сказал:

– Подруга, ты ничего не забыла?

– О чем ты?

Тод покачал головой.

– Ты теперь живешь с Красавчиком, возможно, тебе захочется спросить его, есть ли у него планы на субботний вечер.

Глаза Элли открылись и уставились на меня.

Дерьмо.

Я действительно не была хороша в отношениях.

– Позвони Ли, – посоветовал Тод, – потом дашь мне знать.

– Ладно, – крикнула я и, устроившись поудобнее, потянулась к телефону и услышала, как коготки Чаулины постукивают по кирпичной дорожке, когда они с Тодом возвращались в дом.

Я нашла номер Ли.

– Я все еще злюсь, что ты не беременна, – пробурчала Элли в шезлонг.

– Ради всего святого, почему?

– У меня не будет племянницы, названной в мою честь.

Я поколебалась, прежде чем нажать кнопку вызова.

– Элли, мне неприятно тебе говорить, но, скорее всего, генетически невозможно, что у меня родится девочка. Не думаю, что пловцы Ли позволят женской хромосоме доминировать.

– Можешь назвать мальчика Али, – попыталась она.

– Я не буду называть мальчика Али. В школе из него выбьют все дерьмо.

– Из Мухаммеда Али не выбивали дерьмо, он сам выбивал дерьмо из всех.

– Мухаммед Али родился с именем Кассиус Клей. Кассиус Клей – крутое имя. Никто не стал бы связываться с Кассиусом Клеем.

– Никто бы не стал связываться и с Мухаммедом Али.

Я не могла обсуждать этот вопрос.

Сдавшись, я нажала кнопку вызова.

Ли ответил после первого гудка.

– Да?

От единственного слова, произнесенного его голосом, по спине побежали мурашки. Я задавалась вопросом, когда это прекратится, и надеялась, что ответ – «никогда».

– Привет. У нас есть планы на субботний вечер? – спросила я.

– Думал сводить тебя в гриль-бар «Бароло».

– Ура! – воскликнула я.

Дерьмо.

Я сказала это вслух?

Я захлопнула рот.

На линии повисла тишина.

– Ли?

– Красотка, я знаю, тебе не нравится, когда я говорю это, но ты невероятно милая.

От этого по спине тоже побежали мурашки.

Я бы никогда, даже за миллион лет, не призналась в этом Ли.

– Неважно, – сказала я вместо этого. – Тод попросил меня помочь с драг-шоу.

Ли, который был хорош в отношениях, сразу же сказал:

– Скажу Дон, чтобы забронировала столик пораньше.

Хи-хи.

Ли попросит Дон забронировать нам столик на ужин.

В прекрасном, сказочном, романтическом гриль-баре «Бароло».

Мне это понравилось, и меня даже ни капельки не волновало, что это говорит обо мне.

– Звучит неплохо, – сказала я и ничего не могла с собой поделать, мой голос звучал счастливо. Может, потому что я была счастлива.

– Это все? – спросил Ли.

– Да, нет, да, – ответила я, потому что не хотела, чтобы это было все.

Дерьмо.

– Что еще?

Мужество меня покинуло.

– Ничего. Пока.

– Пока.

Прежде чем я услышала тишину на линии, я быстро взяла себя в руки и сказала себе, что даже Рок-цыпочки могут влюбляться.

А затем выпалила:

– Люблю тебя.

Секунда молчания, а затем тихое:

– Я тоже тебя люблю.

Это не только вызвало у меня трепет, но и тепло внизу живота.

Я нажала «отключить», и Элли сказала:

– Меня от вас подташнивает от всей этой сентиментальной чепухи.

Я уставилась на нее.

– Я всего лишь сказала «люблю тебя». Это вряд ли можно назвать сентиментальным.

– Для тебя это сентиментально.

Это было правдой.

– Ли сказал это в ответ? – спросила она, прищурившись на меня.

– Да.

– Для него это тоже сентиментально. Зашкаливающая сентиментальность.

Она не ошиблась.

– Девочки! – услышали мы оклик Китти Сью из дома, к счастью, избавив меня от напряженного разговора.

– Мы здесь! – заорала я.

Китти Сью открыла дверь и высунула голову наружу.

– Идите внутрь. У меня всего минута, и я должна сделать это сейчас.

А потом исчезла.

Мы с Элли переглянулись. Китти Сью использовала свой голос «никаких возражений маме», и с многолетним опытом мы обе знали, что лучше не спорить.

Приезд Китти Сью оказался неожиданностью.

– Ты знаешь, в чем дело? – спросил я Элли.

Она покачала головой.

Мы встали, обернули саронги вокруг талии, схватили телефон, стаканы с напитками и таймер и вошли в дом.

Китти Сью стояла в гостиной.

– Что пьете? – спросила она Элли, когда та спустилась по лестнице.

– Ром с колой, – ответила Элли.

Китти Сью выхватила стакан у нее из рук и осушила его в два глотка.

Мы с Элли таращились на нее, пока она это делала, а затем повернули головы, чтобы посмотреть друг на друга.

– Что случилось? – спросила я Китти Сью, потому что знала, что что-то не так.

Китти Сью не была трезвенницей, но и особо не налегала на спиртное, тем более на ром. Я видела, как она пьет залпом только один раз, во время вышедшего из-под контроля в канун Рождества марафона по игре в категории, и она не смогла придумать слово на «с» в теме «продукты питания», что было очень неубедительно, и в качестве наказания мы заставили ее залпом выпить пиво.

Хорошие были времена.

– Я не очень хороша в этом, – ответила мне Китти Сью, врываясь в мое путешествие по переулкам памяти.

– В чем? – спросила Элли.

– Быть… делать… не знаю. Девочки, сядьте.

Мы с Элли вновь переглянулись, затем сели.

Вот тогда-то я и заметила маленький деревянный сундучок. На нем были нарисованы сердечки и цветочки, и к нему прилипли какие-то выцветшие блестки, а также несколько старых наклеек. Он лежал на оттоманке между диваном и креслами.

– Что это? – спросила я, опуская стакан и телефон на пол рядом с собой.

Китти Сью плюхнулась на диван напротив нас и поставила пустой стакан на оттоманку рядом с комодом.

– Коробка лучших друзей.

У меня перехватило дыхание.

– Что? – тихо спросила Элли.

– Наша с Кэти коробка лучших друзей. Мы положили туда все наши самые ценные вещи.

Я уставилась на коробку.

Коробку моей мамы.

О, боже.

Я почувствовала, как слезы подступили к глазам, и начала глубоко дышать.

Казалось, Китти Сью тоже глубоко дышала.

Я услышала, как глубоко дышит рядом со мной Элли.

Китти Сью наклонилась вперед и открыла коробку.

– Дайте-ка взглянуть… – сказала она и начала вытаскивать вещи из коробки: безделушки, бижутерию, что-то похожее на корешки билетов на концерты и в кино. В зачарованном молчании я наблюдала за появлением этих сокровищ.

Затем она вытащила старый пожелтевший конверт.

– Вот оно, – объявила она и без колебаний открыла его, вытащила листок бумаги, развернула и начала читать. – «Я, Кэтерин Мария Басор и я, Кэтрин Сюзанна Миллиган, торжественно клянемся навсегда остаться лучшими подругами. Несмотря ни на что. Даже если Курт Захарус попросит Китти Сью с ним встречаться, а Кэти влюблена в него и хочет поцеловать его с языком. В этом сила нашей Дружбы Лучших Подруг. Мы сыграем свадьбы в один день и будем жить по соседству в домах за белыми заборчиками. Когда у нас появятся дети, они будут играть вместе и однажды поженятся, чтобы мы могли по-настоящему породниться. Конец».

Я снова перестала дышать и почувствовала, что Элли рядом со мной не дышит.

Китти Сью закончила читать и развернула листок, чтобы показать мне витиеватый девчачий почерк. Она указала на пару коричневых пятен внизу.

– Это написала Кэти, и мы, вроде как, подписались кровью, – объяснила Китти Сью. – Мы проткнули пальцы булавками, скрепили ими кровавый пакт и размазали кровь по бумаге.

Я медленно повернула голову к Элли.

Она снова дышала нормально и улыбалась.

– Итак! – резко воскликнула Китти Сью и вскочила. – Дело сделано.

Она торопливо засунула письмо в конверт и положила его на оттоманку.

– Мне нужно идти. Кое-что сделать. Коробку я оставлю.

– Китти Сью… – начала я, вставая.

– Мам… – Элли тоже встала.

Китти Сью направилась к двери.

– Не забудьте, в субботу барбекю у Хэнка.

Черт.

Мы с Ли так и не попадем в гриль-бар «Бароло».

Я отбросила мысли о восхитительном ризотто с трюфелями и последовала за Китти Сью.

– Китти Сью, подожди.

Она остановилась у двери и обернулась. В ее глазах блестели слезы, и их вид заставил меня замереть. Я не припомню, чтобы когда-нибудь видела, как Китти Сью плакала.

Никогда.

Элли остановилась рядом со мной.

Все молчали.

– Иногда, – нарушила молчание Китти Сью, – я забываюсь и беру телефон, чтобы ей позвонить. До сих пор. После всех этих лет… кажется, что это было только вчера.

Я сглотнула, и Китти Сью начала расплываться у меня перед глазами, но я видела, что она смотрела на меня.

– Она была бы очень счастлива, – прошептала расплывчатая Китти Сью.

Прежде чем кто-либо успел что-то сказать, она открыла дверь и исчезла.

Мы с Элли наблюдали через окно, как она села в машину и уехала.

– Как думаешь, она сможет нормально вести машину? – спросила я, и мой голос прозвучал забавно, поэтому я прочистила горло.

– Мы позвоним ей через некоторое время, проверим, как она. – Голос Элли тоже звучал забавно.

– Хорошая идея.

Мы стояли, молча глядя в окно.

Элли нарушила тишину, первой подавив эмоции и справившись с ними.

Как всегда.

– Мне нужно выпить. Мама выпила мой ром.

– В моем стакане весь лед растаял, – пожаловалась я.

– Я принесу тебе новую порцию.

– Мне нужно позвонить Ли. Я забыла о барбекю. Гриль «Бароло» отменяется.

– Облом.

Элли взяла мой стакан и пошла на кухню.

Я уставилась на коробку и решила просмотреть ее позже, когда буду одна и никто не сможет назвать меня сентиментальной или увидеть мое уродливое, покрытое пятнами, красное лицо, когда я закончу.

***

Лежа в затемненной спальне, я пыталась вздремнуть.

Я услышала, как вошел Ли (или же надеялась, что это Ли). В доме стояла такая тишина, что даже на расстоянии от кухни до спальни, слышно было, как ключи ударились о столешницу.

Я решила, что нам придется еще раз поговорить о ключах на столешнице. На стене у задней двери у меня висела симпатичная ключница с крючками в форме кошачьих хвостиков. Ключи вешались на эти кошачьи хвостики. Я уже говорила ему однажды, но разве он слушал? Нет. Он лишь улыбнулся мне, будто думал, что я милая.

Я услышала его шаги на лестнице и закрыла лицо рукой.

Я просмотрела коробку Китти Сью и мамы, прошлась по воспоминаниям, читала и перечитывала письмо, пока не запомнила мамин девчачий почерк, держала в руках сокровища, щупала их, вертела в руках, некоторые даже нюхала.

Из-за этого я плакала, и ни за что, черт возьми, на свете я не хотела, чтобы Ли видел меня после оргии рыданий.

– Инди? – тихо позвал меня Ли, и я поняла, что он стоит у кровати.

Я притворилась спящей.

Матрас прогнулся, когда он сел на него, и прогнулся еще больше, когда он снимал ботинки. Я слышала, как они упали на пол, – один, потом другой. Затем матрас снова прогнулся, когда Ли лег, повернулся ко мне и притянул спиной к себе, обняв за талию.

– Перестань притворяться спящей, – приказал он.

– Отстань. Я пытаюсь вздремнуть, – сказала я приглушенно, так как голос доносился из-под руки.

– Ты плакала.

Что?

Откуда, черт возьми, он мог это знать? Он не видел моего лица.

– Нет, – солгала я.

Ли вздохнул.

– Мама рассказала папе о коробке. Папа рассказал мне.

Дерьмо.

Вот во что превратится моя жизнь. Я знала это. С Малкольмом и папой, лучшими друзьями, Элли и мной, лучшими подругами, Хэнком и Ли, родственниками, Китти Сью и Малкольмом, женатой парой, – ничто никогда не будет секретом.

Я решила промолчать.

Ли решил, что ему это не нравится.

Он подвинул меня так, чтобы я оказалась лицом к нему.

Я немного поборолась, потом, поняв, что не выиграю, склонила голову и прижалась к его груди.

– Инди, посмотри на меня.

– Нет, – сказала я ему в грудь.

– Посмотри на меня.

– Я сказала «нет».

– Почему?

– У меня все лицо в пятнах.

Ли затрясся от смеха.

– Мне плевать, если у тебя лицо в чертовых пятнах. – В его голосе звучало веселье.

Уверена, так и есть.

Будто то, что ему плевать, имело значение. Мне было не плевать.

– Ну, а мне, нет, – огрызнулась я.

– Посмотри на меня.

– Я плакала не из-за коробки. Просто разозлилась, что мы не сможем пойти в гриль-бар «Бароло», и особенно разозлилась, что Дон не будет заказывать нам столик, – снова солгала я (хотя немного злилась из-за этого, но, как сказал Ли: время у нас есть).

– Ты лжешь.

– Нет.

Его руки обвились вокруг меня, и он крепко прижал меня к себе.

Я ждала.

Ничего не происходило.

Я подождала еще немного.

По-прежнему, ничего.

Потом я поняла, что Ли сдался.

От этого я почувствовала тепло и счастье и, да, сентиментальность, и расслабилась в его объятиях.

– Звонила Марианна, – сообщила я ему без всякой причины, все еще не отрывая лицо от его груди. – Она подыскала себе дом, договорилась о цене. Через несколько месяцев переедет от родителей.

Пальцы Ли начали скользить вверх и вниз по моей спине, но он не ответил.

– Звонила Андреа, – продолжила я, – хочет, чтобы мы пришли к ней на ужин в следующий вторник.

– Ее дети будут?

– Возможно.

– Иисусе, – пробормотал он, и я его не винила.

На самом деле, я уже ужинала у Андреа с ее детьми. Домой я ушла с желе в волосах (драка с желе произошла не по моей вине, зачинщиком был старший сын Андреа, я просто участвовала в целях самообороны).

– Мне сказать «да» или «нет»? – спросила я.

– «Да», но у меня, возможно, появится работа. Не возражаешь, если в последнюю минуту тебе придется пойти одной?

Я вскинула голову и уставилась на него.

– Я так не думаю. Ты же не сбежишь в последнюю минуту из-за какой-то липовой работы.

Он посмотрел на меня сверху.

– Она может быть и не липовой.

– Она будет липовой.

– Может, и нет.

– Она будет о-о-очень липовой.

В уголках его глаз появились морщинки, он опустил голову и поцеловал меня.

Я забыла о покрасневшем, покрытом пятнами, неженственном, заплаканном лице и поцеловала его в ответ.

Потом я забыла об ужине-Андреа-с-адскими-детками и о липовой работе Ли, когда его язык скользнул в мой рот.

Потом я забыла о своем дневном сне, когда руки Ли проникли мне под футболку.

Некоторое время спустя, я забыла абсолютно обо всем во всей вселенной, когда мы лежали обнаженными, и Ли проник в меня и начал двигаться.

– Ли, – прошептала я.

Он поднял голову, посмотрел на меня сверху глазами цвета расплавленного шоколада и улыбнулся своей Убийственной Улыбкой Лиама Найтингейла.

Его губы приблизились к моим, и я все еще чувствовала его улыбку на своих губах.

– Ты любишь меня, – сказал он мне в губы.

Я приподняла бедра, он скользнул глубже, и это было приятно.

– Такой, – выдохнула я (точнее, простонала), – чертовски самоуверенный.