Текст книги "Рок-цыпочка (ЛП)"
Автор книги: Кристен Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)
Глава 10
Наше «вместе» – в подвешенном состоянии
Мы с Тодом довели до ума салат из макарон и испекли кексы, а поскольку оба были накачаны адреналином из-за того, что оказались под прицелом и в нас стреляли, то приготовили еще и шоколадный пирог с орехами пекан. На протяжении всего этого времени, я отвечала на телефонные звонки. Часть из них была (очевидно, ложными) о Рози или Дюке, большинство – от подруг, и все разговоры с ними выглядели одинаково.
Вопрос: Правда ли, что я спала с Лиамом Найтингейлом?
Ответ: (нерешительно) Да.
Реакция (выберите один или несколько вариантов): визг, вопль, чертыхание, крик, восклицание (обычно: «Обожечки!»)
Вопрос: Мы уже сделали это?
Ответ: Мы не торопимся.
Затем много криков о том, зачем я попусту трачу время, вопросы о том, как Ли целуется («ты же целовала его, не так ли?»), очередные мерзкие комментарии о бантиках от нижнего белья и т. д. Я благодарила Господа за то, что у меня имелся такой богатый опыт в искусстве лжи, потому что он определенно мне пригодился.
Вымотавшись на кухне, мы с Тодом поднялись с телефоном и таймером ко мне на балкон и рухнули в шезлонги.
Я не доверяла себе, боясь заснуть и обгореть до хрустящей корочки, поэтому мы установили таймер и каждые пятнадцать минут переворачивались.
В конечном итоге, мы, к сожалению, забыли очередной раз установить таймер, телефон молчал, и я провалилась в незапланированный полуденный сон. К счастью, я не принадлежала к тем рыжим с веснушками по всему телу, кто сгорает за считанные секунды, как только солнце коснется их кожи. Не говоря уже о том, что перед тем как выйти на балкон, я повторно нанесла солнцезащитный крем, и уже довольно прилично загорела до этого.
Лежа на животе, я почувствовала что-то на плече. Развернувшись на шезлонге, я вскинула руки, принимая боевую каратэ-стойку, которую использовали все Ангелы Чарли.
Рядом со мной на корточках сидел Ли.
– Мне казалось, я велел тебе оставаться в доме, – сказал он тихо, но не сердито, он оценивал мою боевую стойку, и в уголках его глаз за крутыми солнцезащитными очками появились морщинки.
Поскольку необходимость разить ударом каратэ отсутствовала, я опустила руки.
– Я и оставалась в доме. Потом мне стало скучно, к тому же, загореть в доме невозможно. В любом случае, меня защищает Тод.
Мы оба посмотрели на Тода, лежавшего на животе. Его пистолет без присмотра валялся на полу террасы, а Чаулина скрывалась в тени под шезлонгом Тода. Оба крепко спали.
Упс.
– Он из Техаса, и он трансвестит. У него быстрая реакция, – заверила я Ли.
Тод открыл один глаз и перевел его с меня на Ли.
– Мое дежурство закончилось? – спросил он Ли.
Ли кивнул.
Тод встал, прихватив с собой пистолет, похлопал себя по ноге, зовя Чаулину, и сказал мне:
– Завтра вечером сбор средств, ты в деле?
Тод и остальная часть дрэг-сообщества Денвера часто организовывали мероприятия по сбору средств, где изливали свои сердца, исполняя песни под фонограммы, и отдавали свои чаевые на благотворительность. Мы со Стиви были альтер-эго Тода, официальной свитой Розы Бургунди. Таская платья с блестками Бургунди, я, тем самым, устраивала себе единственную настоящую тренировку. Они весили целую тонну. Как говорил Тод: «Нас не зря называют дрэг, подруга»[12]12
Игра слов drag с англ. – тащить, волочить
[Закрыть].
Я кивнула ему.
– Если останусь жива, меня не смогут удержать даже дикие лошади.
Взгляд Тода переместился на Ли.
– Это благотворительное шоу трансвеститов. Ты приведешь Инди?
Ли встал, и так как на Тоде больше не было высоких каблуков, теперь Ли смотрел на него сверху вниз. Тод не дрогнул.
– Если не буду работать, то приду.
Тод снова посмотрел на меня.
– Клянусь Богом, если ты все испортишь, я вызову белые халаты.
Затем они с Чаулиной ушли.
– Ты нашел Рози? – спросила я Ли.
– Нет.
– Бриллианты?
– Нет.
– Дюк вернулся?
– Да.
– Он в безопасности?
– Да.
– А бриллианты?
– Пропали.
– Бл*ть! – Я топнула ногой. – У кого же они?
– Хороший вопрос.
– Бл*ть, бл*ть, бл*ть! – снова выругалась я. – Ты говорил с Терри Уилкоксом?
– Да.
– Как все прошло?
Я подняла руку, чтобы прикрыть глаза от солнца, и посмотрела на него. Во время моего допроса Ли смотрел мимо меня в переулок и на задние дворы соседей. Когда он ответил, его взгляд переместился на меня.
– Я передал ему твои извинения за то, что ты пропустишь ужин в среду.
– В связи с чем?
– Ты будешь со мной, и я буду трахать тебя до беспамятства.
Вагину скрутил спазм, а колени подогнулись.
– Как он это воспринял? – Я пыталась притвориться, что не упаду в обморок.
– Он был недоволен.
– Эм, не мог бы ты объяснить, что имел в виду ранее под «объявлением войны»?
– Только если зайдем в дом, здесь мы слишком уязвимы.
Я схватила телефон, таймер и саронг и вошла в спальню. Я бросила вещи на кровать и повязала саронг вокруг бедер. Ли закрыл за собой дверь и снял солнцезащитные очки.
Он подошел ко мне, швырнул очки на кровать и развязал мой саронг.
– Я только что его завязала, – возмутилась я, хватаясь за ткань.
Ли проигнорировал меня и бросил саронг на кровать, вне моей досягаемости, и положил руки мне на бедра, притягивая к себе.
– Мне казалось, ты собирался рассказать о войне, – напомнила я.
– Все просто. Он кое-что хочет. Это кое-что принадлежит мне. Он начинает действовать, чтобы получить желаемое, а я начинаю действовать, чтобы сохранить его у себя.
Я старалась не злиться, но это было трудно.
– Я не принадлежу тебе.
– Я это знаю, ты это знаешь, но такие мужчины, как Кокси, этого не знают. Он покупает вещи, даже людей, особенно женщин. Его люди работают на него не из-за уважения или доверия, а потому, что он им много платит.
Ладно, вполне разумно.
Наши бедра прижимались друг к другу, руки Ли поднимались по моей спине, притягивая полностью к себе.
Я проигнорировала это.
– Ты отговорил его от войны?
– Не думаю.
– Что теперь будет?
– Я разберусь с этим. Получишь от него весточку, видишь его, – говоришь мне.
С этим у меня проблем не возникнет.
Руки Ли добрались до моих плеч, и я всем телом прижалась к нему.
– Который час? – спросила я.
Ли опустил голову, и его губы оказались на моей шее.
– Без четверти два, – сказал он, касаясь моей кожи.
– О, Боже! – закричала я и попыталась вырваться, но руки Ли сжались крепче и вернули меня обратно. – Мне нужно принять душ и добраться до папы. Я должна готовить котлеты для гамбургеров.
– Твой отец может сам приготовить гамбургеры. Мы опоздаем.
Я в ужасе уставилась на него.
– Опоздаем? Мы не можем опоздать! Папа любит тебя, Ли, но он точно не прыгает от радости оттого, что мы вместе. Мы не можем опоздать, когда в первый раз вместе идем к нему домой на барбекю!
Лицо Ли изменилось, его взгляд потеплел.
– Так мы вместе?
Вот дерьмо.
Я принялась быстро соображать.
– Нет, мы не вместе.
– Что-то я запутался.
– Мы не совсем вместе, – объяснила я, – и точно не были вместе. Наше «вместе» – в подвешенном состоянии. Наше «вместе» сейчас на тест-драйве, чтобы мы могли понять, хотим ли мы его купить.
– Опоздав к твоему отцу, я смог бы убедить тебя купить его.
Я была почти уверена, что он бы смог, поэтому, защищаясь, уперлась руками ему в грудь и толкнула.
Он не сдвинулся с места.
Я сменила тактику.
– Почему ты так уверен, что хочешь его купить?
– Я уверен.
– Откуда такая убежденность?
– Я просто уверен.
– Как?
– У меня есть идея, почему бы нам не принять душ вместе? – предложил он.
– Это не объяснение.
– Нет, но это стало бы наглядной демонстрацией.
– Почему нельзя ответить на вопрос словами, а не показывать?
– Ответить можно и словами и действиями, просто сейчас я чувствую себя в настроении продемонстрировать все наглядно.
Р-р-р.
Переходим к плану В.
– И во время твоей демонстрации, ты хочешь, чтобы я думала о котлетах для гамбургеров?
Он наградил меня своей убийственной улыбкой.
– Ты бы не думала о котлетах для гамбургеров.
Я была почти уверена, что и в этом он прав.
Это привело меня к плану Г.
– Ли, дай мне передохнуть. Это мой папа, и я обещала ему, что приеду пораньше и помогу.
Он секунду смотрел на меня, потом вроде как смягчился.
– Хорошо, но ты должна дать мне что-нибудь, чтобы скрасить ожидание.
Начавшаяся паника стала плавно переходить в отчаяние.
– Что-нибудь – это что?
Руки Ли опустились.
– Выбирай сама.
Я опаздывала. Папа будет рвать и метать. Терри Уилкокс бросил Ли перчатку из-за меня. Фиаско с Рози все еще продолжалось, бриллианты были неизвестно у кого, и их все еще многие искали. И, наконец, мы с Ли были вместе – в подвешенном состоянии, и пока у нас не было времени это обсудить, мы там так и останемся. Некогда было подходить к делу творчески.
Поэтому я поцеловала его.
Или, по крайней мере, начала целовать, приоткрыв рот, обвила руками его за шею и скользнула языком по его языку.
В конечном итоге, уже Ли целовал меня. Одной рукой он обнимал меня за спину, другую запустил в мои волосы, его язык скользил по моему.
– Господи, у тебя это так хорошо получается, – сказал он, подняв голову.
Я моргнула.
– Да?
В его глаза полыхал огонь.
– Да, и мне нравится, что ты спрашиваешь об этом.
Услышав его ответ, я сильнее прижалась к нему, но его руки на моей талии отталкивали меня.
– Если ты сейчас же не пойдешь в душ, семья обойдется без салата из макарон и кексов.
Я попыталась преодолеть сопротивление его рук.
– Может, нам действительно немного опоздать.
Его руки напряглись, но он удержал меня на расстоянии.
– Я не говорю об опоздании, я говорю о неявке.
Я уставилась на него.
– Инди, иди в душ.
Так я и сделала.
***
Я сидела на заднем дворе отцовского дома с Китти Сью.
Здесь прошло мое детство, но я жила отдельно достаточно долго, чтобы папа мог все здесь переделать. То есть в мое отсутствие у него было предостаточно времени спокойно обустроить двор, а не просто косить его каждые две недели летом.
Папин дом находился в Бонни Бре, примерно в восьми кварталах от дома Китти Сью и Малкольма. Когда я была совсем маленькой, казалось, проходила целая вечность, прежде чем я добиралась до Элли. По мере того как я становился старше, это расстояние уменьшалось, пока одна из нас не стала преодолевать его по несколько раз на дню.
– Как у тебя дела? – спросила Китти Сью, не сводя с меня глаз и думая о нас с Ли.
Мы с Ли добрались до папиного дома за пятнадцать минут до того, как должны были прийти все остальные. То есть, на пятнадцать минут позже обещанного мной папе времени. Папа винил Ли, хотя я уверяла его, что это моя вина, потому что я загорала и заснула.
Я улучила секунду, чтобы поговорить с Ли, пока папа раскладывал гамбургеры на гриле.
– Не принимай это на свой счет, ему никогда не нравился ни один из парней, которых я приводила домой.
Хотя я говорила правду, это было не то, что Ли хотел услышать. После моих слов его взгляд остановился на мне, и я поняла, что допустила ошибку, подняв тему других парней, которых я приводила домой.
Пытаясь сгладить ситуацию, я только все усугубила.
– Даже выбери я Хэнка, папа нашел бы, из-за чего придраться. Он – отец, это его долг.
Ли не пошевелился, лишь бросил на меня взгляд исподлобья. Не успела я закончить, как он повернулся ко мне всем телом и загородил от всех остальных.
– Ты думала выбрать Хэнка? – спросил он.
Ой-ой.
– Я просто так сказала.
– Ты просто так сказала… что? Уточни.
– Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя неуютно!
– Мне не было неуютно. Я в курсе, что твой отец не одобряет нас с тобой. Он придет в себя. Но мне не нужны мысли о тебе и Хэнке. Господи, Инди.
Подошел Хэнк.
– Вам следует знать, что вокруг собрались зрители.
Я выглянула из-за Ли и увидела, как все стремительно отвернулись.
Супер.
Хэнк небрежно обнял меня за плечи, как делал до этого миллион раз. Только на этот раз глаза Ли сузились.
– Мне нужно пиво, – в отчаянии заявила я и сбежала.
К тому времени, как я устроилась рядом с Китти Сью, я прикончила третью бутылку «Fat Tire», съела гамбургер, приличное количество салата из макарон и капустный салат Китти Сью. На мне были шорты, перешитые из старых армейских штанов, и черная майка с изящным рисунком из красных роз, переплетающихся с серо-белой колючей проволокой, которая змеилась по талии, груди, через плечо и вниз по спине. Для ковбойских сапог погода стояла слишком жаркая, и в любом случае, сапоги выглядели нелепо с шортами (я много раз так пробовала), поэтому надела черные шлепанцы на толстой подошве. Шорты мне уже жали в поясе, а я еще даже не ела кексы или пирог с орехами пекан.
С момента нашей короткой дискуссии с Ли, я успешно его избегала. Это было нетрудно, я целое десятилетие успешно избегала Ли на семейных встречах.
Я повернулась к Китти Сью и удивила себя честным ответом:
– Я в порядке. Ли в порядке. Ли более в порядке, чем я. Мне еще трудно свыкнуться с мыслью о нас. Ли, кажется, довольно уверен. Ли, похоже, уверен почти во всем.
Я осознала, что в отношении Ли, это всегда было правдой. Никогда в жизни я не встречала такого уверенного в себе человека. Ну, может, Хэнка, но уверенность Хэнка была спокойной и непробиваемой. И, конечно, еще лучший друг Ли, Эдди. Но Эдди с Ли были как близнецы, разлученные при рождении, и скроенные из одного теста. Уверенность Ли и Эдди была не такой, как у Хэнка, она была дерзкой и напористой.
– А ты не уверена? – спросила Китти Сью.
Я посмотрела на нее, подумывая солгать. Но теперь было уже слишком поздно.
– Нет. Он пугает меня, – призналась я.
Она кивнула.
– Да, он чертовски пугающий.
Я уставилась на нее. Боже мой, эта женщина говорила о родном сыне.
– Ты согласна?
Она посмотрела на Ли, потом снова на меня.
– Дорогая, этот мальчик сводит меня с ума. Словно он вышел не из моих чресел. Даже не знаю, откуда. Если бы Элли не была точной копией Ли, в плане личности и за исключением пола, я бы задалась вопросом, не произошла ли путаница в роддоме.
Я продолжала смотреть. Китти Сью продолжала говорить.
– Хэнк такой же, как его отец, умный, осторожный, сдержанный, идет на риск только когда все просчитает. Уверена, Ли просчитывает риски, но допускает гораздо большую погрешность и полагается на… не знаю, на что он полагается, но это вытаскивает его из любых передряг, в которые он попадает.
Я не могла перестать пялиться на нее, а она продолжала говорить, и все, что слетало с ее губ, было похоже на автомобильную катастрофу. Если это ее попытка убедить меня остаться с ее сыном, ей следовало применить другой подход.
– Он… ну, понимаешь? – продолжила Китти Сью.
Я осознала, что вопрос адресован мне, поэтому покачала головой, показывая, что не понимаю.
– Он выбирается из любой передряги, всегда, и всегда сам. И чтобы жить такой жизнью, зная, какой он, зная, на какой риск он идет, ему нужна особенная женщина.
Ее рука легла мне на колено, сжав его.
– Никто здесь не стал бы думать о тебе хуже, если бы ты не была той женщиной. Я говорю тебе это, потому что это правда. Мы все любим вас обоих и всегда будем любить, что бы между вами ни случилось. – Она остановилась, вздохнула и продолжила: – Я даже не знаю, существует ли такой тип женщин. Я его мать и прожила с ним всю его жизнь, видела раны, от которых у тебя волосы встали бы дыбом, и я беспокоюсь о нем каждый день, но даже меня он пугает до чертиков.
Верно, я не хотела, чтобы у меня волосы встали дыбом. Не очень приятное зрелище.
Я также не хотела думать о том, что другая женщина стала бы той самой, беспечно принимая погрешность, с которой Ли обманывал смерть, тем самым став той, к кому бы он возвращался домой каждую ночь. И, наконец, я не хотела, чтобы семья думала обо мне хуже, если бы я бросила Ли, потому что вела себя как неженка. Я не была неженкой. Пусть Ли и пугал меня, но не настолько. Я могла бы справиться с погрешностью Ли лучше любой сучки, которая попадется мне на пути.
– Пойду за кексами, – сказала я Китти Сью.
Она похлопала меня по колену. Я встала и направилась прямо к Ли.
Он сидел в шезлонге, вытянув ноги перед собой, Хэнк, Малкольм и Элли сидели рядом с ним. Он смотрел, как я пересекаю лужайку, но не пошевелил ни единым мускулом.
– Могу я с тобой поговорить? – спросила я.
Он не ответил, но встал, последовав за мной через раздвижную стеклянную дверь на кухню. Я закрыла за нами дверь и повернулась к нему.
– Ты злишься на меня? – спросила я.
Ли молча скрестил руки на груди, но я догадалась, что его ответ был «да».
Я попыталась выпутаться из этого, одарив его улыбкой и кокетливо наклонив голову.
– Что мне нужно сделать, чтобы ты перестал злиться на меня?
Ли продолжал молчать.
Ладно, моя уловка не сработала.
Я вздохнула и всплеснула руками.
– Это никогда не был Хэнк, и никогда не будет. Хэнк – даже не вариант.
– Ради Христа, перестань говорить о Хэнке, – взорвался он, беря меня за руку и увлекая вглубь дома, подальше от глаз и ушей всех присутствующих на заднем дворе.
– Тогда в чем дело? – спросила я его спину, когда он остановился в гостиной.
– А ты подумай, – ответил он, повернувшись.
– Не хочу я думать, если бы знала, то уже объяснилась или извинилась. Тебе придется сказать мне.
– Не скажу.
– Ох, да ёж твою мать! – заорала я. – Как я могу сделать лучше, если даже не знаю, что сделала не так?
– Забудь. Я больше не сержусь на тебя.
– Нет, сердишься, – возразила я.
– Нет, – сказал он своим грозным голосом, – не сержусь.
– Боже, какой же ты бука. Ты самый угрюмый парень, которого я когда-либо встречала.
– Если действительно хочешь сделать все лучше, могла бы начать с того, чтобы не упоминать обо всех своих знакомых мужиках. Это бы помогло.
Я ахнула.
– Говоришь так, будто я шлюха!
Ли подошел ко мне, я не отступила. Он был так близко, что я чувствовала исходящий от него жар.
– Хорошо, Инди. Во-первых, мне не нравится думать о тебе с другими парнями. Возможно, их было не так уж много, но даже от одного у меня сводит зубы. Во-вторых, мне не нравится, когда меня сравнивают с Хэнком, или мысль о том, что ты думаешь, что Том примет его легче меня.
Меня осенило, какой идиоткой я себя выставила.
– Ли…
– Поеду прокачусь. Я вернусь, чтобы отвезти тебя домой.
– Ли…
Он ушел, а я стояла в гостиной, глядя в большое панорамное окно на передний двор. «Кроссфайер» уже давно исчез, когда дверь в ванную комнату открылась, оттуда вышел папа и посмотрел на меня.
– Как много ты слышал? – поинтересовалась я.
– Все это время вы говорили довольно громко, – ответил папа, подходя ко мне.
Я положила голову ему на плечо, и он обнял меня.
– Я идиотка.
– Ну, не знаю, что ты сказала, но это звучит не очень хорошо.
– Я идиотка.
Папа поцеловал меня в висок.
– Это он был бы полным идиотом, если, вернувшись, не принял бы твоих извинений. В Ли много всего, но этот парень не идиот. Схожу за кексами.
Папа ушел на кухню, и я услышала, как открылась и закрылась раздвижная стеклянная дверь.
Я зашла в ванную комнату, не потому, что мне нужно было ею воспользоваться, но если папа слышал нас с Ли, то и остальные тоже могли, и мне нужно было собраться с мыслями. Не очень хорошее начало, первое семейное мероприятие, и я наговорила глупостей и разозлила Ли до такой степени, что ему пришлось уехать, чтобы остыть.
Выходя из ванной, я размышляла о том, как загладить перед ним вину, когда в дверь позвонили. Я подошла к двери, полагая, что, может, замок каким-то образом защелкнулся. Единственный, кто мог бы прийти, был Ли, но обычно он входил без стука или же появлялся со стороны заднего двора.
Я распахнула дверь и столкнулась лицом к лицу со стрелками, на мгновение испытав шок от того, что они стояли на пороге дома моего детства и звонили в звонок.
Я открыла рот, чтобы закричать, но один из них выбросил руку вперед и все кругом потемнело.
Глава 11
Время рассказов для плохих маленьких девочек
Это похищение полностью отличалось от предыдущего.
Меня не спросили, все ли со мной в порядке, и не отнеслись радушно.
Дивана, обитого кремовым дамасском, тоже не было.
Со мной даже не разговаривали. Что было к лучшему, так как я тоже с ними не разговаривала и, таким образом, не привлекала излишнего внимания, чтобы воспользоваться возможностью разозлить их так сильно, что они выстрелили бы в меня или ударили по лицу.
Они сковали мне руки за спиной наручниками и привязали к стулу нейлоновой веревкой. Я подумала, что делать и то, и другое – немного излишне, но разумно решила не делиться своим мнением. В наручниках и связанной, мягко говоря, было неудобно. На самом деле, если бы я могла пошевелиться, то испытала бы боль. Либо от веревки, врезающейся в кожу, либо от напряжения в руках. Координация движений, после того, как меня во второй раз в жизни вырубили электрошокером, еще не восстановилась, поэтому никакой возможности сопротивляться, пока меня связывали, не было. Да и это ни к чему не привело бы, поскольку оба мужчины были вооружены. Занятия по самообороне я бросила, не успев доходить и трех недель, и, насколько я знала, не была пуленепробиваемой, как Супермен.
Я находилась в доме, бог знает где, очевидно, там никто не жил, причем уже долгое время. Мы были в грязной гостиной, где стоял старый, потрепанный, пыльный диван и стул, на котором я сидела. Вот и вся обстановка, если не считать пылевых клещей размером с кокер-спаниелей.
Двое парней, которые меня схватили, были теми, кто стрелял в нас с Рози и положил начало этой катастрофе. Один из стрелков много времени пропадал в соседней комнате, и по его приглушенному голосу я поняла, что он разговаривает по телефону. Второй стрелок оставался со мной. Эти парни не были напуганы так, как Рози, и за последние пару дней явно посещали душ. Однако их глаза внушали страх. По ним было видно, что я вляпалась в серьезное дерьмо. Эти парни были профессионалами, и они не валяли дурака.
Наверное, я бы боялась еще больше, если бы мне дико не хотелось в туалет.
Обычно мой мочевой пузырь отличался железной стойкостью. Все вечно комментировали мой контроль над мочевым пузырем. Обычно мне требовалось в два раза больше времени, чем другим, чтобы захотеть в туалет. Я могла спокойно выдуть бочку пива перед концертом и не пропустить ни одной ноты. Мой мочевой пузырь был почти таким же легендарным, как моя встреча с Джо Перри из Aerosmith. Но теперь пиво «Fat Tire» пронеслось через организм в рекордно короткие сроки, и я умирала от желания пописать.
Я понятия не имела, сколько времени здесь провела. Я сосредоточилась на том, чтобы держать рот на замке и не описаться в штаны. Я не хотела просить их отпустить меня в уборную. Поэтому у меня не хватало сил собраться с мыслями, чтобы придумать план побега. Я не задавалась вопросом, сколько времени потребуется моей семье, чтобы понять, что я пропала, особенно, учитывая, что стычка с Ли означала, что я буду скрываться некоторое время, прежде чем снова покажусь на заднем дворе. Я даже не задумывалась о том, что это может обернуться мне боком, и последнее мое деяние на бренной земле станет ссора с Ли.
Я глядела в окно, раздумывая, что, возможно, могла бы понять, где нахожусь, если бы хорошенько присмотрелась, если бы сосредоточилась на чем-то, кроме того, что ужасно хочу писать или что моя жизнь скоро может закончиться.
Именно тогда я увидела макушку с дикой шевелюрой светлых волос и глаза, прикрытые очками ночного видения.
В окно заглядывал Текс.
Святое дерьмо.
Не успела я его разглядеть, как он исчез.
– На что ты смотришь? – спросил меня стрелок, поворачиваясь к окну.
Вошел другой стрелок. Оба были крупными парнями, в брюках и рубашках с закатанными рукавами, чем-то похожи на Громилу Гэри и Ужасного Тедди. Никаких галстуков.
Тот, что говорил по телефону, выглядел старше, каштановые волосы были тронуты сединой. У того, кто следил за мной, волосы были песочного цвета, возможно, в какой-то период жизни он был симпатичным, но теперь казалось, будто он стремительно приближался к среднему возрасту.
– Он согласен. Он обменяет девушку на бриллианты, – сказал Седой Стрелок с телефоном Светловолосому Стрелку-Надзирателю.
– Она смотрела на что-то за окном, я проверю, – сказал Светловолосый Стрелок Седому Стрелку.
Седой Стрелок смотрел на меня, пока Светловолосый выходил на улицу.
– Снаружи твой парень? – спросила меня Седой.
Я покачала головой и промолчала. Я надеялась, что Текс давно ушел и звонит в 911. Но боялась, что Текс поблизости и планирует армагеддон.
Седой переходил от окна к окну, держась поодаль и выглядывая наружу. Он начинал казаться немного менее профессиональным и крутым, и немного более в панике и отчаянии.
– Гребаный Найтингейл! – выплюнул он и повернулся ко мне, вытаскивая из-за пояса брюк пистолет и направляя его на меня. – Ты видела его? – заорал он.
– Нет, – ответила я, не солгав, так как он говорил о Ли, а снаружи я видела не Ли. Поэтому умерла бы, по крайней мере, без этой лжи, омрачающей мою душу.
Седой обращался с пистолетом не как Рози, он держал его уверенно и с привычной легкостью, чем пугал до чертиков. Настолько сильно, что я совершенно забыла, что хочу писать.
– На что ты там смотрела?
Боже, ну что я за идиотка. Почему я не могла быть такой же крутой, как в кино? Насвистывая притвориться, что ничего не видела, а пока мои похитители отвернутся в другую сторону, спокойно изложить план побега своему спасителю лишь с помощью широко распахнутых глаз и пары кивков головы.
– Ни на что. Мне не на что смотреть, поэтому я смотрела в окно.
Он продолжал держать меня под прицелом. Ему не нужно было говорить то, о чем довольно ясно сообщал его пистолет: «говори или твои глаза закроются навсегда».
– Послушайте, мне нужно в туалет, – выпалила я. – Серьезно, я выпила три «Fat Tire» перед тем, как вы, парни, вырубили меня. Полагаю, это все воздействие электричества на мочевой пузырь. Обычно я могу терпеть, но сейчас мне очень нужно выйти.
Он продолжал пялиться на меня и целиться из пистолета, когда вернулся другой парень. Седой не сдвинулся ни на дюйм, даже не взглянул на Светловолосого.
– Никаких признаков посторонних, – сообщил Светловолосый.
– Ты бы не нашел и следа Найтингейла, если бы он был там, придурок. Он – дым.
Светловолосый перевел взгляд с Седого на меня.
– Зачем ты наставил на нее пистолет? – спросил Светловолосый.
– Ты сказал, что она что-то видела, – ответил Седой. – Может, всадить ей пулю в колено, тогда она станет более разговорчивой.
Святое дерьмо!
Светловолосый был так же шокирован, как и я.
– Господи, Рик. Ты с ума сошел? Мы должны обменять ее на бриллианты, а не дырявить гребаное колено. Не ты ли сказал, что Найтингейл, как дым? Всадишь пулю в его женщину, и он выследит тебя и сдерет шкуру живьем.
– Она будет дышать, ему придется смириться. Все остальные части у нее будут работать, чтобы трахаться, колено ей не нужно, – ответил Седой Рик.
Вот тут я перестала дышать.
Видимо, он не простил меня за мой болтливый язык несколько дней назад.
Входная дверь распахнулась, и Седой Рик и Светловолосый повернулись в ту сторону. Там никого не было, но по полу что-то катилось.
Мы с мужчинами уставились на штуковину, когда та, отскочив от пола, ударилась о диван и откатилась обратно, а затем остановилась в паре футов от дивана.
Походило на гранату.
Конечно, я никогда не видела гранаты, так что это могло быть что-то другое.
Не успела первая штуковина остановиться, как следом от пола отскочило что-то еще. Оно тоже походило на гранату, но гладкое по бокам, и из него вырывался белый дым.
– Это то, что я думаю…? – начал Светловолосый.
Затем первая штуковина взорвалась.
Я оказалась права: граната.
Повсюду витали дым и пыль, я начала задыхаться, ослепленная взрывом и обездвиженная путами.
Раздался кашель, крики, глухие удары плоти о плоть, кто-то кинулся на меня, мой стул накренился, и меня потащили через комнату.
Я попыталась рассмотреть хоть что-то, но глаза слезились от пыли и дыма. Это была пытка, без рук я не могла их вытереть.
Тем не менее, клянусь, позади я увидела размытую версию Текса в том, что выглядело как противогаз времен Второй мировой войны.
Он вытащил меня через заднюю дверь и поставил стул на землю. После возни за моей спиной, веревка упала, Текс стянул противогаз и крикнул:
– Беги!
Не теряя времени, я вскочила и побежала. Было нелегко. От сидения привязанной к стулу, мышцы затекли и болели. Руки были скованы наручниками за спиной, я все еще кашляла и задыхалась и едва могла видеть. И на мне были шлепанцы, – не совсем подходящая обувь для бега, чтобы спасти свою жизнь.
Но вы делаете то, что должны, особенно когда бездействие может означать, что у вас никогда не будет возможности увидеть хижину Ли в Гранд-Лейк. Я бежала изо всех сил, держа в поле зрения расплывчатый силуэт Текса.
Мы миновали полквартала, когда я услышала стрельбу. Текс развернулся, и его мясистая рука врезалась в меня, отчего я полетела в кусты головой вперед. Раздался щелчок дробовика, а затем: «Бум!».
Кусты царапали кожу, пока я выкатывалась из них. Раздались новые выстрелы, а затем еще одно «Бум!». Мне показалось, я увидела Текса, он походил на сумасшедшего, коим и являлся: широко расставив ноги и не обращая внимания на летящие пули, он спокойно перезаряжал дробовик, представляя собой огромную мишень.
Я перекатилась на спину, но с руками, скованными за спиной, и наполовину застряв в кустах, походила на черепаху в попытке принять нормальное положение. Я услышала визг шин, крики, выстрелы и очередное «Бум!», еще больше выстрелов, потом тело Текса страшно дернулось назад, и он опустился на колено.
– Господи Иисусе! – донесся до меня крик Хэнка. – Ли, она здесь!
Я пыталась сфокусировать зрение на, вероятно, Хэнке, нависшим надо мной, но все еще плохо видела. Потом меня подняли, и это был Ли. Я могла сказать это, потому что чувствовала слабый аромат кожи, специй и табака.
– Отведи руки как можно дальше назад, широко разведи запястья и держи их ровно, – приказал Ли.
Я сделала, как было сказано, и почувствовала на предплечье сильную хватку, раздался выстрел, от которого я подпрыгнула, но при этом мои руки взлетели по бокам.
Наконец-то, свободна.
Несмотря на уколы иголками, пробегающие по рукам, я потянулась к глазам и вытерла льющиеся слезы.
– Не три глаза, газ нужно смыть. Ты в порядке?
Я кивнула, но сказала:
– Текс.
Расплывчатый силуэт головы Ли повернулся к Хэнку.
– Побудешь с ней?
– Да, – ответил Хэнк.
Затем Ли ушел.
Пошатываясь, я подошла к тому месту, где теперь на траве сидел Текс, скрестив ноги и держась за плечо. Я все еще плохо видела, но опустилась на колени рядом с ним, обхватила руками его здоровое предплечье и сжала. Я понятия не имела, что делаю, но понадобился бы лом, чтобы оторвать меня от него.
Завыли сирены, и возле нас притормозили полицейские машины, но Хэнк подал им сигнал продолжать движение, и они умчались.
