Текст книги "Тень предъявляет права (ЛП)"

Автор книги: Кресли Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

древней ведьмы, чтобы маскировать свое сердцебиение или его отсутствие.

У Трена была теория насчет этого...

– Где же твоя новоявленная Невеста? – Виктор рискнул бросить взгляд мимо

Треана. – Почему ты читал, когда я подкрался к тебе?

Последовал взгляд полный замешательства.

– Почему ты не приходуешь ее прямо сейчас? Возможно, я обнаружу ее

растянувшейся на твоей постели с упаковкой льда между ног?

– Ты – тупица. – Еще один взмах меча. – Ты говоришь о моей Невесте!

Еще одно парирование.

– Тогда где она?

– С ней возникли проблемы.

Он переместился, чтобы уклониться от удара Виктора, появившись в нескольких

шагах дальше; лезвие разрезало воздух в том месте, где только что был Треан.

– Расскажи все, кузен!

– Это не имеет значения. Она мне не подходит.

У Беттины есть собственная сфера, чтобы править ею. Едва ли можно ожидать, что

она станет жить с ним в этом подземном мире.

Она любит другого.

– Ты сделал ее своей? – спросил Виктор.

Он резко покачал головой.

– И это как раз хорошо. Как только я взойду на трон...

– Так уверен, что будешь королем?

Выпад.

Уклонение.

– К сожалению, да. Ты же знаешь, что я логичный выбор.

Он больше всех подходил на роль правителя, но говоря по справедливости, у

каждого из претендентов на трон были свои силы.

Треана вырастили, чтобы руководить натренированными ассасинами. Виктор

возглавлял армию. Их кузен Стелиан следил за тем, кто входил в королевство или

покидал Дакию. Самый молодой кузен мужского пола – Мирча – был любимчиком

народа и имел лояльного союзника в лице своей младшей сестренки, Космины.

Однако

Треан был наиболее «Дакийцем»

из

всей

королевской

семьи,

веря в

королевство, как в религию.

– Ах, эта всем известная логика дакийца, —

глумился Виктор,

делая ложный

выпад вправо, затем ударяя слева.

Со

своевременным блоком Треан отклонил

удар,

но

Виктор пнул

его

ногою в

живот.

Если Виктор хочет драться грязно...

– Возможно, ты бы так не возмущался этой чертой в других... – прохрипел Треан

между вздохами; – если бы сам не был самым нелогичным членом в семье?

Подобно размытому пятну, он пронесся, пиная Виктора и сбивая его с ног.

Виктор свалился на пол, успев сказать:

– Король Треан? Да никогда в жизни, – и переместился на ноги.

Они снова стали лицом к лицу.

– Ты слишком враждебно настроен и опрометчив, – произнес Треан. – Мирча

– слишком эгоцентричен и поглощен своими удовольствиями. А Стелиан почти всегда

слишком пьян, чтобы выполнять свои обязанности привратника.

– А ты слишком бесчувственный. «Сегодня я не был бесчувственным».

Глядя вниз, в глаза Беттины, наблюдая, как они сверкают от жажды, Треан был

переполнен эмоциями. Он не был бесстрастным, когда кончал

в

нежную ладошку

Невесты...

Снова отвлекшись, он едва увернулся от очередного удара Виктора.

– Народ увянет под твоим удушающим правлением, Треан. Ты

–

меч

королевства, холодный, бесчувственный клинок.

– Этот спор для другой ночи.

– Да будет так. Вернемся к твоей пропавшей Невесте…

Он переместился прочь, его взгляд остановился на столе Треана... на приглашении.

Прежде чем Треан успел забрать пергамент, он схватил его.

– Абаддон? Я там побывал! Ходил смотреть на бои. Наш мистический туман

легко сливается с местным туманом, ну, ты сам знаешь. Погоди, это ведь она, не так ли?

«Принявший вызов...» Я должен был догадаться. Она – приз в этом проклятом турнире!

– Хватит, кузен.

– Даже близко не хватит! Почему мы пререкаемся насчет этой короны, когда ты

запросто можешь получить другую?

– Меня не интересует это королевство... исключительно девушка.

– Та, что по чистой случайности находится под защитой Демона Смерти и самой

могущественной чародейки, из когда-либо живших на свете? Ты пытался похитить ее у

них этим вечером?

– Я пытался, – признал Треан. – Но она привязана к той сфере.

– Постой, она... демонесса? Опять же, почему ты прямо сейчас не в постели с ней?

– Для записи, она наполовину чародейка. И она знакома с моей целью. Они...

близки. Она возненавидит меня навечно, если я убью его.

– У тебя нет выбора.

– И почему же?

Виктор закатил глаза.

– Потому что ты – раб своего долга, своего дома.

Все последнее тысячелетие Треан жертвовал всем ради блага Дакии. Хоть раз

в

своей жизни, может ли он получить то, что желает?

– Что если я... не сделаю этого?

Виктор отпрянул, неуверенный, как нужно реагировать в такой ситуации.

– Совершенный, самоотверженный Треан Дакийский развлекается эгоистичными

мыслями? Это я должен исследовать. Перемирие на один вечер?

Треан выдохнул:

– Плесни меда.

Как только он осторожно вложил в ножны свой меч, Виктор сделал также.

– Расскажи мне о ней.

Виктор переместился к буфету, выбирая хрустальный графин, наполненный

медовой кровью.

– Она молода. Прекрасна.

Талантлива, творческая, с врожденной чувственностью. С такой сладкой кожей,

которую я даже не мог себе представить.

– Насколько молода? – Виктор вручил Треану бокал, до краев наполненный

темно-красной жидкостью.

– Одного возраста с Косминой, – ответил Треан после секундной заминки.

Мирча и Космина были настолько моложе своих старших кузенов, что называли их

«дядями».

У Виктора отвисла челюсть.

– Ты шутишь.

– Совсем нет, – он отхлебнул, затем обнаружил, что кровь безвкусна. Снова он

задался вопросом, на что будет похожа кровь Беттины.

Наблюдая за ним, Виктор сузил глаза.

– Ты укусил ее?

Был к этому очень близко. Он вспомнил, как его клыки болели, желание укусить ее

– почти вне его контроля. Подобно неукротимой эрекции.

Сможет ли он остановить себя от искушения попробовать ее кровь, если получит

второй шанс? Как другие Дакийцы-мужчины сдерживают себя? «Что-то... не так со мной?»

– Ты сделал это! – Виктор поднял свой бокал. – Как не похоже на тебя, Трей!

Ты отметили ее кожу? Ты взял себе ее воспоминания?

– Не будь идиотом.

Одной из причин почему Дакийцы отказывались пить из плоти было пожинание…

способность читать воспоминания через кровь.

Когда вампир брал кровь непосредственно из плоти, он брал воспоминания его

добычи в собственное сознание, даже от малейшей капли на языке. Хладнокровные

Дакийцы полагали, что это является загрязнением, вторжением в их чистые умы.

«Если я возьму воспоминания Беттины, чему я смогу стать свидетелем? Возможно,

сцен ее похоти к Каспиону».

Треан едва удержал себя от того, чтоб не раздавить свой кубок.

– Думаешь сейчас о ней? – спросил Виктор. – Я не могу поверить, что ты

использовал свои клыки на ней – Треан Идеальный теперь испорчен!

– Я не кусал ее, – он поднял взгляд. – Ты выглядишь разочарованным. Так

стремишься увидеть меня падшим?

– Но ты хотел.

«Буду фантазировать об этом всю оставшуюся жизнь».

– Даже если это так, я все равно никогда не признаюсь тебе в чем-то столь

постыдном.

Виктор посмотрел в сторону.

– Возможно, однажды ты так и сделаешь, – он сделал глоток. – Давай обратно к

делу. Каковы твои планы относительно девчонки?

– Убить Каспиона. Забыть Чародейку и продолжить жить дальше.

Как только он произнес эти слова, они обожгли его горло, словно ложь. Забыть ее

не вариант. Сможет ли он двигаться дальше?

Было так много вопросов, окружающих ее, столько всего, что можно изучить. Он

чувствовал себя так, словно прочитал первую страницу наиболее увлекательной книги,

которую когда-либо открывал, только чтобы захлопнуть ее.

– Второй вариант: убить Каспиона, найти способ украсть девчонкин медальон, а

затем выкрасть и ее саму.

Разве

она

всегда

по-настоящему

будет

ненавидеть

Треана?

Несомненно,

за

несколько десятилетий она переборет свое неудовольствие.

Виктор решительно покачал головой.

– Волшебство Морганы не обойти, не так как хочешь ты.

У нас нет

никаких

заклинателей, чтобы помочь тебе, тем более такого, что смог бы взять над ней верх.

Логически ты знаешь: кража медальона – не выход. Кампания подобная этой была бы

обречена на неудачу.

Он отпил свой напиток, говоря очень серьезно о теме.

Это могло быть потому, что Виктор увидел в Моргане врага, который мешал

желаниям лояльного Дакийца.

Или, возможно, он ощущал надвигающееся насилие и возлагал надежды

поучаствовать. Возможно, Виктор хотел помочь, потому что он стремился повредить

шансам Треана на трон.

Вероятно, все три мотива.

На краткий момент Треану показалось, что Виктор, возможно, собирался помочь,

потому что однажды, давным-давно они были друзьями. Затем он отбросил идею. Они

имели слишком длинную историю между собой.

Треан сказал:

– Я обдумывал обращение к ее крестным родителям перед тем, как турнир

начнется. Но как точно я должен представить мое дело? Должен ли я сказать: «Я не могу

сказать вам, кем я являюсь, из какой королевской линии происхожу, откуда я родом, или

к какими владениям обладаю. Но, так или иначе, отдайте мне вашу подопечную?»

—

Как насчет того, чтобы похитить ее после турнира... но до бракосочетания

в

полнолуние?

–

Возвращаемся к вызывающему медальону. Кто бы ни выиграл,

он

будет

контролировать ее передвижения.

– Если ты вступишь в турнир, ты должен будешь оставить туман? Быть видимым

всеми?

Треан едва сдержал дрожь.

– Да. Всеми.

– Ты будешь изгнан – а, значит, мне не придется убивать тебя, – сообщил

самодовольно Виктор. – По крайней мере, не сразу.

Треан послал ему именно такой взгляд, которого и заслуживал этот комментарий.

– Только подумай, в конце концов, ты, по крайней мере, станешь королем одной

сферы.

– Вообще-то это как раз не есть хорошо, как по мне. Управление дождливой,

провинциальной, болотной планетой, наполненной демонами Смерти? Что я знаю о том,

как править демонами? Или о дожде, коли на то пошло?

Он махнул, чтобы указать каменное небо Дакии.

– И с чего бы им принять безымянного вампира, управляющего ими? Ясно,

турнир – не выход из сложившегося положения. Я не смог бы никогда не вернуться в

свое королевство и оставить мой дом, не тогда, когда Дакийцы нуждаются в короле.

– Есть кое-кто другой, чтобы править нами.

Треан выпил глубоко, резко, чтобы добраться до дна.

– Снова Лотэр?

Лотэр Дакийский, Враг Древних, был трехтысячелетним красноглазым вампиром и

сумасшедшим от жажды крови – яркий пример того, почему Дакийцы удерживались от

питья из других.

Лотэр был наполовину вампиром Орды, наполовину Дакийцем. Совершенно

безумен.

Было ли у него право на престол? Несомненно. Именно его дом всегда и правил.

Чего ему недоставало, так это адекватного восприятия реальности. Хотя кузены

периодически наблюдали за ним, они никогда не показывались ему на глаза.

– Ты, в самом деле, примешь красноглазого короля?

Вампиры Орды слишком быстро иссушали свою добычу, становясь зависимыми от

силы и безумия, которое это действие приносило. По слухам Лотэр завладел

бесчисленным количеством воспоминаний, которые гремели в его голове и сводили его с

ума.

На самом деле говорилось о том, что он использует свой дар жнеца воспоминаний

для собственной выгоды, испивая избранных жертв только чтобы узнать все их тайны.

– Возможно, я восхищаюсь им, – сказал Виктор. – Он в высшей степени

искусно заключает сделки. Он принесет свою легендарную книгу долгов в королевство,

как дар.

Книга Лотэра также была легендарной. Тысячелетиями он манипулировал

Ллореанцами в ситуациях

между жизнью и

смертью, предлагая

спасти

их – за

определенную цену.

Молва

утверждала, что его

должники клялись

сделать все, о чем

бы он

ни

попросил, когда придет время отдавать долг, а он методично записывал их клятвы.

—Он, вероятно, самый сильный из ныне живущих вампиров, – продолжал

Виктор. – Мы можем пойти и на худшее ради короля. Кроме того, я думал, что ты

будешь за, ты ведь так жаждал покончить с нашей семейной враждой.

– А ты разве не устал от этого?

– Ты что забыл с кем разговариваешь, Треан? Я живу ради вражды.

И у Виктора

множество причин для этого. Собственный

отец Треана был

убит

отцом Виктора. Естественно, мать Виктора была

убита матерью

Треана. Если

еще

рассмотреть и родителей Стелиана и Мирчи, то все они, в конечном счете, оказались

мертвы.

Кровавые вендетты меж домами Дакийских были неисчислимы, унаследованные

от их предков, и с каждым поколением прибавлялись новые.

– Тогда почему ты вообще предлагаешь Лотэра?

– Возможно, я тоже не горю желанием быть королем, – сказал Виктор. —

Возможно, я боролся за это, лишь потому, что знаю: я буду лучшим королем, чем любой

из вас. Дайте мне вампира, который на самом деле могущественнее меня, и я стану

помогать ему разобраться в том, как ему править.

Из того, что Треан слышал... и видел... Лотэр не из тех, кому будет легко «помогать

разобраться».

Виктор снова взглянул на приглашение, на этот раз на его лице читалась почти

зависть и жажда. «Zeii mea. Мои боги».

– Поединки. Насмерть. – Виктор почти застонал. – И ты сможешь быть на этой

арене. – Так как твои глаза ясны, все решат, что ты Воздерживающийся.

Один из воинов армии обращенных людей, которые не пьют прямо из плоти.

Виктор зло улыбнулся.

– Они будут верить, что ты слаб, даже не представляя, кто ты на самом деле. Это

уже преимущество.

Треан всматривался в дно бокала, он потерялся в мыслях. Эти поединки вообще

ничего не значили для принятия решения. Если он решит принять участие в турнире —

он победит. Точка.

Вместо этого его мысли были сосредоточены на другой битве. «Возможно ли, что я смогу завоевать привязанность Беттины?»

На этом поле он не чувствовал такой несомненной уверенности в себе.

– Ну же, кузен, что ты еще мне не договариваешь.

Треан на мгновение поднял взгляд, слова сорвались с его губ, словно сами по себе:

– Она влюблена в другого. В... Каспиона.

Проклятье, что она нашла в демоне? Если между ними двумя были какие-то

отношения, то Каспион не был ей верен, он был в борделе этой самой ночью.

Виктор вздрогнул.

– Тебе чертовски не повезло, Трей.

В его голосе слышалось искреннее сожаление. Обида за Треана.

И все же завтра Виктор снова будет строить заговоры о его убийстве. «Пока меня здесь не будет».

– Он должен умереть, – сказал Виктор. – Даже Мирча принял это.

Мирча был покровителем Каспиона в королевстве, используя все свое влияние,

чтобы демона приняли в свой круг. Мирча никогда и не

предполагал, что Каспион

сбежит, впервые такое случилось с очаровательным Дакийцем.

– Под твоим командованием есть толпа других ассассинов, – указал Виктор. —

Пошли кого-то еще убить демона.

Треан потер бровь.

– От моей руки или же по моему приказу – для нее не будет разницы.

– Демон участвует в турнире? Тогда ты сможешь убить его в бою.

– Я все же не оставлю Дакию, кузен. Если я решу принять участие...

– Ты примешь.

—... то выйдет, что провел всю жизнь, служа королевству, только чтобы оставить

его в тот момент, когда необходим, и все ради женщины, которая даже не хочет меня!

– Есть смысл в том, что она предпочтет Каспиона, – сказал Виктор задумчиво. —

Очевидно, что он притягивает женщин… и даже некоторых мужчин. Вот причина, по

которой кузен Мирча просил впустить его в Дакию. Увы, демон еще и выглядит гораздо

лучше тебя, старик.

– Я едва ли старше тебя, – нахмурился Треан.

– Ты сказал, что твоя Невеста молода. Похоже, она сама себя еще плохо знает. Ее

чувства к

Каспиону могут оказаться не

более

чем безумным

увлечением школьницы

проклятым демоном.

Беттина была на горе очень молода, и

она,

вероятно, всегда

находилась

под

сверхопекой. Возможно, рядом просто не было других мужчин? Она могла привязаться к

тому, кто имел к ней больше всего доступа.

Или же ему просто хотелось так думать? Он знал, что не может конкурировать с

демоном внешне... по общему признанию Каспион был... безупречен... но у Треана были

другие достойные признания качества.

«Я – идеальный ассасин. Талантливый ученый. Черт… да как она может

сопротивляться? Зачем тогда судьба выбрала ее для меня?»

Беттина, Принцесса Абаддона, была единственной женщиной за все

существование... во все времена, прошлые и грядущие... которая, оказалась его

Невестой...

Он напомнил себе, что она отвечала ему. Она глубоко вдыхала аромат его кожи,

издавая удовлетворенные стоны. Она облизывала свои кроваво—красные губки, мягко

изучая его кончиками пальцев. Она хрипло бормотала:

– Мои боги, я люблю твое тело. «Она с восхищением касалась меня».

Если он соблазнит ее в похожей ситуации, то сможет сделать так,

чтобы она

осознала, кто пробуждает в ней эти переживания.

Он верил, что если бы ему представился шанс, то он смог бы сделать так, чтобы

она снова желала его.

Но существовало препятствие: этот шанс будет дорого ему стоить.

Его дом

погибнет навеки, его долг... и его честь... вместе с ним. Участие в том турнире будет

стоить мне всего.

– Ясное дело, тебе будет становиться только хуже, – сказал Виктор. – Девчонка

прожгла дыру в твоем мозгу, не так ли?

Треан вспомнил, как она выглядела в муках страсти... ее мерцающие глаза молили

о большем, молили его продолжать прикасаться к ней... и пробормотал:

– Пылающей стрелой сквозь чертов висок.

Она дрожала в его руках, так близка к вершине благодаря ему...

– Что ты собираешься делать?

– То, что сделал бы любой способный логически рассуждать мужчина.

Виктор приподнял брови.

– Тогда я выпадаю из списка. Просвети меня.

Треан сказал:

– Я собираюсь собрать больше информации о ней, прежде чем принимать

решение.

Глава 9

Моргана должна была прибыть через считанные минуты, но

Беттина сидела в

остывающей ванне в оцепенении, не в силах собраться, возмущенная тем, что Салем

снова следил за тем, как она купается.

Ее диалог с вампиром оставил ее разбитой, не говоря уже о признании Каспиона

сегодня утром.

Когда она попросила его заняться с ней любовью, он сказал:

– Ты мой лучший друг, и я люблю тебя как сестру. Тина, это будет неправильно.

А после ночи что я, э-э, провел, я даже не знаю… могу ли я.

В то время когда она пошатнулась на ногах, как от удара, Салем фыркнул:

– Но засаживать проститутке в течение нескольких часов было правильно? Может

быть, наш распутник уже растерял весь свой пыл? Может быть, маленький Кас просто

уже не встает?

У Каспиона вспыхнули щеки, что сразу подтвердило: выпад Салема попал в точку.

Если бы она, хоть раз за долгое время почувствовала тревожный звонок... Кас не

испытывал физического влечения к ней. Почему она заставляла его?

Но каждый раз, когда она спрашивала себя, когда же она стала девушкой, которая

гоняется за парнем, который никогда не любил ее, она вспоминала все их годы вместе.

Когда она осиротела после смерти отца, она уходила спать вся в слезах, чувствуя

себя в полном одиночестве, без единого друга во всем мире,

чтобы проснуться

следующем утром, наполненным ожиданием увидеть улыбающееся лицо Каса.

Он был ее спасательным кругом.

Всякий

раз, когда она ругала себя за то, что лелеяла ложные

надежды,

она

вспоминала его реакцию, когда он впервые увидел ее раны.

Со слезами на глазах, он рявкнул приказ, чтобы ей оказали помощь, призывая:

– Останься со мной, Тина.

Когда

они

начали собирать ее кости, никакой демонический

напиток

не

мог

ослабить боль. Он взревел, когда она закричала. Позже она слышала, что он разрушил

свой дом, обвиняя себя, что не смог защитить ее, рыча от разочарования.

Разве это была реакция старшего брата? Она так не думала. Правда, у нее не было

ни братьев, ни сестер, чтоб сравнить.

Шестьдесят ночей, он пытался отомстить за нее, но безуспешно. Не было никого,

кому бы это было под силу...

Теперь, когда солнце начало садиться, ее нервозность усилилась. Вампир может

скоро вернуться за Каспионом; турнир определенно вот-вот начнется.

Больше нельзя тянуть. Она вышла из большого бассейна своей

купальни. Эта

комната была в стиле Средневековья, как и все остальное в

Абаддоне, а благодаря

чудесам инженерии и подпольной работы огров, ей удалось добиться, чтобы горячая

вода поднималась вплоть до ее башни.

Накинув одежду, она спросила Салема:

– Пришел снова подсматривать, не так ли?

Жизнь с соседом по комнате в виде фантома, постоянно подглядывающего за ней,

лишила ее скромности.

– Конечно, – ответил Салем с запотевшего зеркала над ее раковиной. – Откуда

ты всегда это знаешь?

Пять основных чувств у Беттины может, и были как у человека, но ее шестое

чувство было очень сильно развито. Ну, за исключением того случая, когда она напилась

демонического пива. И, кроме того...

– Я знаю, потому что ты всегда так делаешь.

Она протерла зеркало рукавом и стала изучать свое отражение. Не лучше, чем до

того, как она приняла ванну. Она по-прежнему выглядела как с похмелья и

обессиленной. Когда утром ей, наконец-то, удалось заснуть, ее снова мучили привычные

уже кошмары.

– Я не понимаю, зачем ты шпионишь за мной, – спросила девушка. – Это ведь

совершенно не те ощущения, как если бы у тебя было тело.

Проклятье за какое-то таинственное преступление мешало ему обрести тело. И

хотя он все еще обладал телекинезом, но не мог ничего чувствовать.

– Я не всегда буду фантомом. В один прекрасный день я снова обрету плоть и

стану настоящим человеком! И этот фактор дает мне много фантазий, на которые я буду

дрочить в будущем.

Беттина закатила глаза, надеясь, что Салем шутит. Когда фантом прибыл сюда три

месяца назад, девушка допустила ошибку, приняв его за безвредного джинна-типа-

спрайт. Каким Раум до сих пор и считал его.

В первый раз, когда Беттина заподозрила Салема в шпионаже, она решила, что

если ему хочется посмотреть на ее маленькую грудь и отсутствие бедер... то и флаг ему в

руки.

Потом она узнала больше о «пресловутом» Салеме от Морганы и ее окружения,

которые знали его до того, как он был проклят. Видимо, Салем был безжалостным

воином, который просто излучал сексуальность.

Невинное принятие ванны при джинне приняло новый неловкий поворот.

– Ты выглядишь хреново, крошка, – сказал он, подталкивая амулет гламура к

ней.

Моргана дала ей его, чтобы скрыть все ее раны после инцидента, и в нем еще

осталось немного магии. Если Беттина сделает беглый макияж, может быть, ее крестная

мать не заподозрит, что что-то неладно?

Моргана была очень придирчива к внешности Беттины, находя ее не достаточно

привлекательной по сравнению с матерью Беттины – Элеарой.

Беттина припомнила один из предыдущих визитов Морганы:

– О, во имя золота, ты необычное, крошечное существо, не так ли? – произнесла

она, нахмурившись. – По тебе и не скажешь, что ты тот озорной демонский детеныш,

которого они хотят или такая же привлекательная, как Элеара. Хм. Ну, хорошо, странная

крошка,

благословляю тебя,

теперь все будет хорошо,

если только тут

можно что-то

исправить…

Из-за

этих

воспоминаний

Беттина сняла амулет

гламура. Она

хотела,

чтобы

ее

крестная мать знала: что-то идет не так. Не меньше, чем вся ее жизнь.

– Тебя до сих пор мучают кошмары? – спросил Салем.

– К сожалению.

В полдень, Беттина подскочила в постели, ощущая приступ паники.

После того, как ее избили, она часто страдала подобными приступами.

Ее тело свело судорогой, кожа покрылась потом. Легкие сжало как тисками.

Девушка осмотрела комнату, уверяя себя, что она дома. Этих извергов здесь нет.

Ни один Врекенер никогда не придет в Абаддон...

У Беттины в жизни было две цели. Одной из них было снова почувствовать себя в

безопасности. Она помнила как хорошо не чувствовать страха обвивающего все тело.

Она помнила свою жизнь без изнурительных приступов паники.

Когда-то она могла гулять по городу без сопровождения, самостоятельно пойти в

дождливый лес.

Сейчас же она не могла покинуть замка без эскорта, едва ли могла самостоятельно

сориентироваться внутри.

Эти приступы, казалось, становились все хуже. И вторжение вампира прошлой

ночью нанесло серьезный ущерб ее выздоровлению. Несмотря на защитное заклинание,

Дакиец «с легкостью» проник в ее покои.

– Ты должна с кем-то поговорить об этом, – предложил Салем. – Сними этот

груз с души.

Она потерла стучащие виски.

– Ты предлагаешь стать для меня такой жилеткой?

– Только если ты хочешь услышать, как храпит твое зеркало. Из всего того, что я

был в состоянии собрать воедино, я буду просто глупо скучать.

Она пристально посмотрела на него, не в силах понять шутит ли он.

– Тогда почему ты еще здесь?

– Я узнал много нового о нашем таинственном убийце. Немного покопался,

попросил помощи у некоторых очень старых фантомов. Никто не знает столько секретов,

сколько фантомы.

– Расскажи мне, – выпалила она, заинтригованная рассказом о вампире

Дакийском.

– Ходят слухи, что его люди живут внутри извилистой горной цепи. Никто

в

Ллоре не может доказать, что они существуют, даже самые опытные фантомы-шпионы.

Каспион вполне может быть в целом единственным, кто видел Дакию и выжил. Но они

это скоро исправят.

Беттина схватилась за горло.

Почему бы Каспиону не согласится участвовать в турнире?

Он предпочел бы принять смерть от руки ассасина, чем быть с ней? Была ли ему

отвратительна даже малейшая возможность того, что она была его парой?

Салем же продолжил:

– Их вид очень гордый, сильный, но они никогда не ищут пару за пределами

своего пространства. Если Дакийца увидит хоть один чужеземец, они нас так называют,

то ему запрещено возвращаться. Но в твоем случае все иначе. По моим данным, Невеста

Дакийца

тоже

становиться Дакийкой, по их мнению. Таким

образом,

он мог

пойти

домой. Но не после того, как придет к тебе сегодня ночью, на турнир, представ пред

всеми, кому не лень.

– Но он не заинтересовался мною. Помнишь? Он откровенно сказал мне, что не

собирается возвращаться, а он не может лгать.

Естественно, Беттина была бы в восторге от его идеи никогда не возвращаться,

если бы это означало, что Кас будет в безопасности. Тем не менее, крошечная часть ее

задалась вопросом, почему мужчины так легко от нее отказываются. Она никогда не

слышала о вампире, который бы покинул свою Невесту. Никогда.

– Ты этого не видишь, но я пожал плечами. – Салем произнес задумчиво:

– Ты

можешь себе представить жизнь в Дакии? Узнать все о Сфере Крови и Тумана? Я отдал

бы свою правую невидимую руку за такой шанс.

– Живя под землей, внутри горы? Без лесов? Никогда не чувствовать солнца на

лице? Хорошее место, чтобы его посмотреть, но... Скажем так, я рада, что не придется

беспокоиться о том, что Дакийский вернется.

– Я же говорю тебе, что он вернется. И если ты когда-нибудь поедешь в Дакию, я

потащусь с тобой, – заверил ее Салем. – Да, и, кстати, твоя покровительница связалась

с нами, она хочет чего-то нового. Чего-то «смертельно соблазнительного».

Еще заказ? Беттина задрожала от возбуждения. Хотя она продавала ювелирные

изделия на протяжении нескольких лет, она никогда не заботилась о заработке, так как ее

родители оставили ей достаточно богатства, которое Раум продолжал приумножать для

нее.

Если первая цель в жизни Беттины была – чувствовать себя в безопасности, то

вторая была – проходя по оживленной улице видеть, что кто-то носит ее украшения.

Она мечтала об этом, представляя, как будет реагировать.

После нападения, она изменила свой стиль, и начала создавать

свои изделия с

двойным назначением, как ювелирное украшение и как оружие.

Она создавала украшения ручной работы, такие, как кольца с отверстием для яда, а

также ювелирные изделия для тела: сетчатые топы, которые могли бы отразить удар

меча, бронебойные броши, ошейники со встроенными лезвиями.

Чародейки жаждали таких аксессуаров, но детали высокого качества очень часто

было трудно найти.

Беттина любила называть свою работу «смертельный люкс» или «кровавый шик».

Салем смеясь, называл их «убойный шик», заявляя, что «Смертельный – это хит

сезона».

Всякий раз, когда ее одолевала тревога или же Тина вспоминала о несчастье,

постигшем

ее в

мире смертных, она бросала все и шла в

исступлении

творить

в

мастерскую.

Когда Салем впервые увидел ее в таком виде, он усмехнулся:

– Посмотрите-ка на эльфа Киибера с ее маленькими инструментами!

Потом он заинтересовался ее творениями, обеспечив ей первую покупательницу —

за определенную плату, конечно же.

– Обратная сторона монеты в том, – сказал Салем, – что она хочет это получить

в течение двух недель.

– Так быстро?

Беттина поспешила в свою мастерскую, оглядывая свои ювелирные станки. Она

гордилась своей мастерской, и тем, что она была частью всего, что здесь производилось.

Она собрала множество профессиональных резцов, шлиф-машин, бор-машин и

сверл. На одном станке, старомодный штамповочный молот и кайло лежали рядом с

рядом с самыми современными пропановым сварочным аппаратом и паяльником.

На другом станке она держала свои эскизы и катушки с золотой цепью. Уже

одетые манекены стояли с небольшими промежутками по всему пространству.

Чтобы подбодрить ее после происшедшего, Салем изредка заставлял их танцевать.

– Две недели? И что мне делать?

– Отдай ей уже проверенный браслет, если, конечно, не боишься возвращения

вампира. До сих пор не могу поверить, что ты заставила этот механизм заработать, —

ответил Салем.

Беттина рассказала ему о том, как удачно пронзила руку Дакийскому.

– Этот я хочу сберечь для себя.

Хотя ее покровительница была законодательницей стиля... и

внушающей страх

женщиной... Беттина не могла расстаться с браслетом. Он символизировал маленькую

победу, ее первую после нападения.

– Как тебе будет угодно, но будь я тобой, то боялся бы разочаровать

покровительницу даже больше, чем твою крестную. Которая кстати говоря...

– Я тоже ее чувствую.

– Оставляю вас женщин одеваться и краситься, – и Салем, оставив Беттину,

исчез, словно по взмаху руки.

Она поспешила назад из мастерской, как раз когда парадная дверь ее башни со

свистом распахнулась.

Единственное, что одолевало Треана сильнее, чем преданность своему дому

– это

любопытство касательно всего, что относилось к его Невесте. Да, он решил вернуться в

Рун, но только чтобы разузнать побольше.

Или так он продолжал говорить себе. «Ведь я все же собрал вещи?»

Пробегаясь пальцами по корешкам книг, он спрашивал себя, не играет ли с ним его

разум, заставляя воображать то, как хорошо ему было с Беттиной.

Те моменты удовольствия просто не могли быть настолько возвышенными, как ему

представлялось. Ее умное оружие и чертежи не могли быть такими захватывающими.

Тем не менее, он подготовился ко всему, собрав одежду и вещи первой

необходимости. Под своим пальто он бережно хранил древний шелковый красно-серый

штандарт, символ сферы Крови и Тумана – королевства, которое он любил больше

всего на свете.

Он снова окинул взглядом свои апартаменты. Если он выберет Беттину, то оставит

позади тысячелетние сбережения – целое состояние в золоте, свою огромную

коллекцию оружия, чертежи, около двухсот тысяч книг.

Он оставит позади свою историю, свою самобытность.

После времени проведенного без сна Треан все еще колебался. В одном он был

уверен.

«Я бы убил, чтобы еще раз ощутить ее в своих объятиях».

Инстинкт ревел в нем, ставя в неловкое положения логичного Дакийца...