Текст книги "Мерценарий (СИ)"

Автор книги: Константин Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

– Не ученый и не специалист по безопасности. Тогда какого черта он разгуливал по городу с полным чемоданом смертельно-опасного био-софта?

«Ни малейшего представления, Маадэр».

– Может, он решил похитить перспективную разработку? Утянул из лаборатории первое, что попалось под руку, решил сбыть подпольным перекупщикам, но…

«Маловероятно. Не похоже, чтоб он помышлял о предательстве. Я смог зафиксировать только осколки его чувств, смутные отголоски последних дней. Страх. Волнение. Это уже после того, как он потерял контейнер. Ощущение серьезной потери. Это сильно подкосило его».

– Надо думать, подкосило достаточно сильно, чтоб он отправился к малоизвестному мерценарию, испугавшись собственных боссов. Судя по всему, в этом «РосХиме» царят занятные нравы…

«Не утруждай свою долговременную память, – в голосе Вурма было презрение, – Она и без того в плачевном состоянии. Я могу напомнить, что ты слышал про «РосХим» за все время на Пасифе».

Маадэр брезгливо вытер испачканный о Зигана палец о подкладку плаща.

– Будь добр.

«Я не сообщу тебе ничего нового, я лишь читаю твою собственную память, которая с годами покрылась трухой. Итак, «РосХим». Штаб-квартира на Земле. Отделение на Пасифе открыто в тридцать втором году. Определенно не флагман био-софта, но прочно входит в первую десятку современных разработчиков. Судя по всему, к Юпитеру перебрались чтоб быть подальше от контролирующих органов Консорциума. Ходили слухи, «РосХим» нередко сбывает свою продукцию на сером рынке. Те свои разработки, которые официально не сертифицированы, но на которые земные законники обычно закрывают глаза, особенно если речь идет о периферийном мирке».

Маадэр кивнул.

– Теперь я вспомнил. Несертифицированные пакеты для улучшения вестибулярного аппарата, софт для координации внимания и реакции, какие-то нейро-церебральные штуки… Ничего серьезного, одним словом. Этим сейчас промышляют почти все крупные корпорации. Выкидывают на серый рынок свои разработки. Недурной дополнительный заработок, а кроме того – прекрасная возможность протестировать новый софт и его элементы на миллионах добровольных подопытных крыс. Отчасти Консорциум не прикрывает им эту лазейку потому, что они выживают с рынка кустарные разработки подпольных лабораторий, которые потенциально опасны и могут стать причиной какой-нибудь нейро-эпидемии. Лучше иметь дело с полу-легальным продуктом известных компаний, чем с самопальным био-софтом, состряпанным объевшимися шань-си анархистами в трущобах Девятого. От него, по крайней мере, люди не станут превращаться в парализованных инвалидов и психопатов с выжженным мозгом…

«Видимо, они изменили свою рыночную стратегию, – язвительно заметил Вурм, – Потому что от безобидных полу-легальных стимуляторов перешли к выпуску биологического оружия. Наверно, решили обновить модельный ряд своего био-софта в преддверии Рождества…»

– И едва ли что-то подобное могло родиться у них случайно, пока они бились над средством от заикания.

«Смеешься? – устало спросил Вурм, – Штука, которая сейчас пожирает твой мозг, не побочный продукт лабораторных экспериментов. Это законченное оружие, отшлифованное и готовое к употреблению. А еще превосходно замаскированное».

– Русские, – проворчал Маадэр, закуривая, – У них всегда получается оружие, что бы они ни делали. Терпеть не могу работать с русскими. Самые большие законники в Солнечной системе. И самые же дерзкие разбойники. Не удивлюсь, если под покровом корпорации средней руки у них трудился целый завод по производству биологического оружия. Но это все равно не объясняет того, почему Зигана свободно получил к нему доступ, равно и того, кому приглянулись столь пикантные разработки «РосХима».

«Кстати, Зигана в самом деле собирался тебя убить. Эта мысль отпечаталась в его подкорке. Если тебя это утешит, он не испытывал от этой мысли удовольствия. Хоть ты и вызывал у него искреннее отвращение».

Маадэр выпустил табачный дым в то, что когда-то могло служить лицом Зигана.

– Ах ты хитрый ублюдок в хорошем костюме. Что ж, я рад, что это ты лежишь на полке, а не я. Ты получил по заслугам. Значит, решил не оставлять свидетелей своей оплошности? После того, как другие подотрут за тобой лужу?

«И по этой же причине он обратился к тебе, хотя мог позволить себе нанять лучших мерценариев в городе. Твоего исчезновения никто не заметил бы».

– Знаешь, лет пятнадцать назад я бы счел это оскорблением, – Маадэр резко захлопнул медицинский бокс, – А сейчас это кажется мне едва ли не комплиментом. Ты не представляешь, до чего тяжело прожить жизнь так, чтоб о тебе никто не вспомнил. Да, я пытался много раз.

«Тебе нужно торопиться. Время работает против нас».

– Да. А еще мне нужен терминал с подключением к Сети и пара капсул эндоморфа.

10

Терминал он отыскал неподалеку, в небольшом легальном баре. Удачное время, удачное место – посетителей почти не было. Маадэр шлепнул на стойку два рубля и зашел в тесную кабинку.

Дешевые терминалы напоминали ему окраинные бордели Девятого. Та же теснота, тот же запах затхлости и чужого пота, разве что вместо старой рассохшейся кровати – во многих местах поцарапанный, покрытый сигаретными ожогами и неприличными надписями, аппарат связи. У дешевых борделей не было никаких достоинств, если не считать набора венерических заболеваний, который передавался клиенту бесплатно. У дешевых терминалов достоинства были. Одним из основных была возможность оборвать разговор, который повернул в неприятное русло – и сбежать прежде, чем служба безопасности твоего собеседника проверит, откуда был совершен вызов. Маадэр никогда прежде не имел дела с «РосХимом», но был уверен, что тамошние специалисты были не лыком шиты и сполна отрабатывали свое жалование. В случае чего он всегда сможет выскочить из бара и растворится в переулках – до того, как русские вышлют за ним машину с опытными головорезами в хороших, на заказ шитых, костюмах.

Что они предпримут, когда обнаружат человека с их собственностью? Не с новым революционным био-софтом для лечения коклюша. И не с модным в этом сезоне средством для смены кожного пигмента. А с полным чемоданом смерти.

«Интересная мысль, – Вурм никогда не считал предосудительным читать мысли Маадэра, ему не адресованные, и порой заставал его этим врасплох, – Эти русские хладнокровно убили своего человека, многие годы работавшего на корпорацию и абсолютно им преданного, только ради одной ошибки. Что они сделают с излишне дерзким мерценарием, который не только обнаружил их грязные игрушки, которые обычно прячут за шкаф, но и вздумал поторговаться за них?.. О, я чувствую, как активировались твои надпочечники. Адреналин – запах страха. Ты ведь чувствуешь страх, а?».

– Именно по этой причине я не делаю ошибок, – Маадэр протер рукавом плаща экран, заплеванный предыдущим посетителем, – Если Пасифе чему-то и учит, так это тому, что право на вторую ошибку здесь надо заслужить.

«Тогда ты уже наделал ошибок на дюжину жизней, – не отставал Вурм. Ему нравилось изводить Маадэра, используя его затаенные страхи. Страхи, к которым он, как хранитель и житель его мозга, имел постоянный доступ, – И, как знать, может сейчас стоишь на пороге последней в своей жизни ошибки. Это «РосХим», хозяин. Наверняка у них в штате полно юристов, но на твоем месте я бы не рассчитывал получить вызов в суд. Они осмелились разработать и выпустить, пусть и малым тиражом, настоящее биологическое оружие. Как думаешь, насколько далеко они пойдут, чтобы заставить молчать одного человека?».

Далеко, сам себе сказал Маадэр, делая вид, что протирает экран. Очень далеко.

– Я бы с удовольствием воспользовался выбором, если б он у меня был. Но так уж сложилось, что в моей голове тикает часовая бомба. И единственная возможность ее разрядить – обратиться за помощью к тому, кто ее создал. К тому же, не забывай, коллегам Зигана тоже есть, чего опасаться. Если мне вздумается передать этот чемоданчик в жандармерию, уже через неделю весь директорат «РосХима» отправится на аммиачные копи Нептуна. Едва ли члены совета директоров на Земле допустят, чтоб кто-то на окраине системы игрался с биологическим оружием, да еще и под легальной крышей. Земля может казаться дряхлой старушкой, Вурм, но у нее тяжелый нрав, когда речь идет о подобном. «РосХим» попросту перестанет существовать.

«Поэтому ты решил шантажом и угрозами выудить у него противоядие».

– Именно так. Корпорациям, как и живым организмам, свойственен инстинкт самосохранения. И если у «РосХима» он достаточно силен, я получу то, что хочу.

«А если ты получишь еще одну гранату в подарочной упаковке? – небрежно уточнил Вурм, – Я не смог справиться и в предыдущий раз. Следующий яд «РосХима» может прикончить нас обоих в считанные секунды».

– Не такой уж я и дурак, как тебе хочется думать, – Маадэр подмигнул сам себе в отражении погасшего матового экрана, – У меня будет страховка. Кроме того… Лучше рисковать, чем безропотно ждать смерти, разве не так? Сколько времени у меня осталось?

«Не у тебя. У нас. Пятьдесят восемь часов».

– Значит, нам придется успеть.

Раздел «РосХима» в справочнике занимал целый разворот – настоящий рекламный буклет. Маадэр изучил его вскользь, сейчас его не интересовали броские лозунги и маркетинговые обещания. «Искоренение порока сердца за один прием био-софта. Новое поколение кардио-препаратов от «РосХим»! «Не ждите старости. Наш фирменный продукт «Гепарус» вдвое увеличит ресурс вашей печени и защитить желчные протоки!».

Раздел, повествующий о структуре компании и направлениях ее работы, он изучил куда придирчивее. Информации там было немного, но Маадэр по привычке взвешивал каждое слово.

– Пишут, компания существует уже больше тридцати лет. Основана на Земле, благословлена самим Председателем Правления. На сегодняшний день существует четырнадцать филиалов, разбросанных от Марса до Плутона. Получила фирменные патенты за революционные исследования в сфере лечебного и укрепляющего био-софта, а в прошлом году выиграла престижную премию за разработку нейро-вакцины от полиомиелита.

«Прекрасная биография для производителя оружия», – саркастично отозвался Вурм.

– Судя по всему, у них и так дела идут превосходно. Отличный легальный заработок во всех населенных мирах системы. Новые патенты и самые светлые перспективы на рынке био-софта. Зачем компании с таким послужным списком рисковать, производя оружие массового поражения? Сбывать его на черном рынке психопатам и самоуверенным диктаторам? Продавать в коллекции богатых безумцев? Несуразица.

«Не так давно ты сказал, что корпорациям, как и живым существам, свойственен инстинкт самосохранения, – задумчиво сказал Вурм. Сейчас его голос напоминал дуновение сквозняка где-то под теменной костью, – Ты был не совсем прав. Первый инстинкт, который просыпается в столь большом, сложном и могущественном организме, как транс-планетарная корпорация, это инстинкт наживы. Ради наживы корпорация растерзает любого противника, ради нее же пойдет на любой, даже неоправданный, риск».

Маадэр скривился.

– Напоминает лозунги анархистов. Вурм, меньше всего мне в эту минуту нужны лекции по политэкономике от паразита, переваривающего мой мозг.

«Ты дурак, – устало сказал Вурм, – Такой же, как и все прочие. Вы боитесь биологических паразитов в своем организме, но привыкли не замечать паразитов гигантских, давно вас поработивших и медленно высасывающих».

– О чем ты?

«Капитал, – в голосе Вурма послышался колючий, царапающий нервы, смешок, – Для вас это абстракция, термин, смутная данность. Вы не сознаете, что капитал – это живое существо, более того, высшая форма разумной материи. Капитал может испытывать жадность, страх, ярость, неуверенность. Он управляет миллионами жизней, но его никто не видит. Вы замечаете лишь его тень – цифры, отчеты, котировки акций, приказы, накладные – не задумываясь о том, что за этим стоит. Любой капитал – огромная разумная структура, Маадэр. Она действует в ответ на определенные раздражители, совершенствуется, перерождается, дает жизнь отпрыскам или тихо гибнет. И, в отличие от примитивных биологических форм жизни, капитал куда более совершенен, сложен и неуязвим. Ты никогда не задумывался о том, что весь ваш биологический вид – всего лишь кормовая база для этих огромных и могущественных организмов? Вы – нижнее звено пищевой цепочки, Маадэр, но самоуверенно полагаете, будто управляете капиталом. Это ерунда. Никто не может управлять капиталом. Это он управляет всеми вами, поедая по мере необходимости».

– Кажется, я принял слишком много эндоморфа, – проворчал Маадэр, – Ты несешь околесицу, Вурм. Лучше бы тебе сосредоточься и помолчать. Мне надо сделать важный звонок.

Маадэр включил коммуникационный канал. Терминал был устаревший, ровесник самого мерценария, закрыть его небольшую камеру ладонью не составило никакого труда.

На экране появился цветной логотип акционерного товарищества «РосХим» – овал с налитым неприятной желтизной пшеничным колосом, растущим из стилизованных букв "Р" и "Х".

– Добрый день, акционерное товарищество "РосХим", – почти сразу же отозвался мелодичный женский голос, – Чем я могу вам помочь?

Секретаршу можно было назвать симпатичной, но улыбалась она настолько неестественно, словно у нее свело лицевые мышцы. Даже не видя Маадэра, она смотрела с тем особенным выражением вежливого презрения, который в корпоративной культуре Пасифе считался общеупотребительным признаком внимания. Маадэру на секунду даже захотелось снять ладонь с камеры, чтоб эта куколка с точеным сахарным личиком смогла увидеть своего невидимого собеседника. В другой момент он с удовольствием насладился бы ее испугом и замешательством. Но сейчас у него были другие цели.

– Я хотел бы поговорить с председателем правления. Или с главой филиала.

Секретарша замешкалась, но лишь на половину секунды.

– Пожалуйста, назовите свое имя и вопрос, по которому вы хотите связаться с нашей компанией, и мы поставим в известность уполномоченного представителя «РосХима». В случае необходимости вам будет назначена встреча и…

– Мое имя не имеет значения, – Маадэру показалось, что он произносит фразу из какого-то шпионского детектива, даже голос непроизвольно сменил тембр, – А вот что имеет значение, так это безопасность вашей компании.

– Безопасность? – ее огромные голубые глаза стали еще больше. Маадэр отметил необычное устройство радужки и расширенные глазницы. То ли несколько ударных доз био-софта, то ли усилия опытного хирурга, – Что вы имеете в виду?

– Только то, что если вы в течении минуты не свяжете меня с тем, кто отвечает за безопасность, ваше руководство окажется в весьма неприятной ситуации.

Она поняла все верно.

– Я могу соединить вас с господином Макаровым, это управляющий службой безопасности «РосХим» на Пасифе. Если вы...

– Хорошо.

– Сейчас... Как вас представить?

– Никак. Но скажите ему, что звонит друг господина Зигана.

На экране вновь возникла заставка с логотипом.

«Не напугай их, – недовольно зашипел Вурм, – Это не те люди, на которых можно давить».

– Всего лишь дружеская подначка. Они поймут все правильно.

– Слушаю вас.

Изображение не изменилось, все тот же неестественный пшеничный колос, выросший, казалось, в лабораторной банке из раствора синтезированных питательных смесей. Господин Макаров не посчитал нужным включить собственную камеру. Маадэр мог его понять. Если работаешь на посту управляющего службой безопасности, пусть и в одном из многочисленных филиалов транс-планетной корпорации, поневоле будешь с осторожностью относиться к своим обязанностям. Особенно учитывая то, что пост начальника службы безопасности априори предполагал также кураторство над всеми видами деятельности, не указанными в уставном реестре – промышленным шпионажем, разведкой, контрразведкой, саботажем, силовыми операциями и всеми прочими прикладными видами корпоративной деятельности на Пасифе. Человек, занимающийся такими вещами по долгу службы в течение нескольких лет, никогда не станет демонстрировать свое лицо первому встречному. Маадэр мог его понять. До получения лицензии мерценария ему самому приходилось заниматься подобными вещами.

Голос у господина Макарова был густой, тяжелый, уверенный. Тембр указывал на то, что хозяин голоса немолод, лет сорок-пятьдесят, но стареть еще не собирается. В голосе была сила. Маадэр не любил такие голоса, они напоминали ему о тех людях, которых он давно не видел, и видеть не хотел. О людях, к которым нельзя поворачиваться спиной.

– Разговор важный, – сказал он быстро в микрофон, – И в ваших интересах не обрывать его. Кто звонит – пусть вас пока не интересует.

– Хорошо, – неожиданно спокойно ответил Макаров. Кажется, он ничуть не удивился, – Что вам угодно?

– Био-софт, – Маадэр нарочно сделал паузу, надеясь, что это заставит собеседника хотя бы немного напрячься. Макаров сразу начнет думать, о каком же био-софте идет речь, что выплыло наружу, что стало уже известно, кто и где из его людей прокололся... В разговоре, как и в схватке главное не бить в лоб, а заставить противника потерять равновесие. Когда тот неуверен даже в своих ногах, его можно вести в любую сторону, он уязвим.

– Корпорация «РосХим» уже много лет занимается синтезом современного био-софта по множеству направлений, – господин Макарова остался совершенно спокоен, – У вас напряженный неестественный голос. Возможно, вас заинтересует наш био-софт, исправляющий дефекты голосовых связок и омолаживающий слизистую оболочку гортани. Одну минуту, я переключу вас на соответствующий отдел…

Вурм хихикнул.

«Он хорош. Мне он уже нравится».

– Мне не нужен заурядный био-софт, – произнес Маадэр в микрофон ровным тоном.

Он не позволил вывести себя из равновесия, хоть и оценил ту легкость, с которой его собеседник манипулировал словом и интонацией. Вурм был прав, он хорош. Маадэру вспомнилось старое голландское наставление по фехтовальному делу, наследие его древних предков. Еще до того, как соперники скрестили рапиры, сказано было там, им следует обращать внимание на то, как держит себя противник, а более того – на то, как он двигается. Случается, в одном коротком шаге можно увидеть чужие силу и способности еще до того, как произойдет первый выпад.

Маадэр мысленно усмехнулся. Они с господином Макаровым еще не успели сделать ни одного удара, сталь еще не успела встретиться со сталью, но обозначили свои движения несколькими скупыми движениями. И того, что он уже услышал в голосе управляющего безопасностью «РосХима» было достаточно, чтоб признать в нем опасного, ловкого противника.

– Меня не интересуют обычные модели. Меня интересует нечто из вашей особенной линейки продукции. Ограниченная серия, вы понимаете. Я слышал, от клиентов не было ни одного нарекания.

В точку? Или нет? Удалось ему уколоть податливую пустоту за слепым экраном? Или его выпад остался незамеченным? Макаров молчал, но молчание это было совершенно невыразительным. Ни неловким, ни напряженным, ни испуганным. Просто тишина, безразличная и мертвая, как треск статических помех, полное отсутствие воздушных колебаний.

– О чем вы говорите? – наконец спросил Макаров спокойно.

Маадэр потерял терпение.

– Я говорю о той дряни, которую вы, ребята, у себя сварили. Четыре пробирки с голубоватой жидкостью, точь-в-точь как разведенные чернила. Те самые пробирки, которые ваш подчиненный, господин Зигана, не смог доставить по месту назначения. И те самые, которые любой суд Солнечной системы расценит как биологическое оружие нано-молекулярного воздействия.

– Я вас не понимаю, – голос Макарова сохранял спокойную интонацию, но потяжелел, в нем обозначилось что-то сродни интересу, – Наша организация не занимается изготовлением или распространением вредоносного био-софта. И в нашем подразделении никогда не работал человек под именем Зигана. Это какая-то ошибка или розыгрыш? Мне не хочется думать, что это намеренная провокация. Если же так, поверьте, – Макаров вздохнул и Маадэру некстати подумалось, что, судя по вздоху, грудная клетка у его собеседника должна быть весьма развита, – вы выбрали очень неудачную…

– У вас есть часы, господин Макаров? – Маадэр оскалился, хоть и знал, что шеф безопасности «РосХима» его не видит, – Тогда засеките время. Ровно через полчаса четыре пробирки и контейнер окажутся в местном отделе жандармерии. Это значит, что через тридцать пять минут вы превратитесь в безработного разыскиваемого преступника. У вас есть десять секунд, чтобы принять правильное решение.

Макаров не растерялся.

– Это похоже на шантаж, – сказал он спокойно.

– Восемь.

– Не самый оригинальный способ.

– Шесть секунд.

– Если вы думаете...

– Пять.

– Не делайте глупостей.

– Три!

Маадэр удовлетворенно качнул головой. Господин Макаров сохранял полнейшее спокойствие, но в его интонациях, как в походке фехтовальщика, ощущалась непривычная скованность. На какой-то миг он поплыл по течению, дезориентированный. Как и все русские медведи, он привык сам брать противника в оборот и заключать в смертоносные объятья, но проигрывал в скорости и не сразу разобрался в изменившейся ситуации.

– Две.

– Перестаньте.

Он все еще держался. Не паниковал, не умолял, не просил времени. Сохранял равновесие, которого самого Маадэру как раз сейчас особенно не хватало. Если Макаров не сломается, придется обрывать связь. Времени не много, "РосХим" уже мог отследить канал, несомненно у них есть специалисты для этого. Значит, придется бежать. Причем с пустыми руками.

«Дави! – рявкнул Вурм в правое ухо Маадэра, – Дожми его!»

– Один!

– Стоп, – сказал Макаров, – Хватит.

Голос у него остался прежним, но в то же время в нем произошло какое-то изменение. Заинтересованность? Страх? Сдерживаемая злость?

– Я слушаю.

– Что вам надо? Я не знаю, что вы затеяли и о чем говорите, но, пожалуй, чтоб вы не натворили глупостей, нам стоит поговорить.

– Нам, – поправил Маадэр. Он торжествовал, но старался чтоб голос звучал по-прежнему ровно. Диалог с невидимым собеседником – как бой в темноте. И первый раунд уже остался за ним, – Я и вы. Никаких шавок "РосХима". Никаких хлодвигов. Без наблюдения, камер и микрофонов. Учтите, я это почувствую. Без оружия. При себе пусть у вас будут две вещи – противоядие от той разработки, что была у Зигана, и пачка купюр общим достоинством в двадцать тысяч земных рублей. Не очень крупными банкнотами.

– Вы...

– Если вы ошибетесь в чем-то – это последний наш разговор.

– Назовите время и место.

Маадэр посмотрел на хронометр.

– Через три часа. Пятый сектор, юго-восточный район. Улица Берхова, там есть заброшенная типография, напротив нее – бар, называется "Целлиер", полуподвальное помещение.

– Будет два часа ночи, – Макаров сохранил достаточно самообладания, чтоб усмехнуться, – Поздновато для встреч.

– Ничего. Такие мелочи вас не должны волновать. И ждать я буду ровно одну минуту. Поэтому лучше проверьте, чтоб ваши часы не отставали.

Маадэр оборвал связь. Эмблема "РосХима" на экране посерела и исчезла.

«У тебя получилось, – в голосе Вурма сквозило сдерживаемое одобрение, – Неплохо, Маадэр».

«У меня получилось привлечь внимание. Этот зверь не в моей весовой категории, Вурм, на такого не стоит охотиться. Я для них как муха».

«Муха, переносящая смертельно-опасный трипаносомоз. И ты знаешь их слабое место. Они не засуетились бы, если б были уверены в том, что ты блефуешь».

«Эти люди хладнокровно убили Зигана только за то, что он показал краешек их корпоративной карты постороннему. Думаешь, они станут церемониться со мной?»

«Не дергайся, – хладнокровно бросил Вурм, – Помни, смерть не рядом с тобой, она уже в тебе».

«И все-таки ты неисправимый оптимист, – Маадэр кисло улыбнулся, – Наверно, именно за это я тебя и люблю».

«Заткнись».

11

«Целлиер» почти не изменился за то время, что Маадэр здесь не был. Внутри было темно, пахло пылью, вином и человеческим потом – не самая приятная обстановка, но после напичканных электро-магнитными импульсами гудящих улиц Восьмого она показалась Маадэру едва ли не изысканной.

В отличие от большинства недорогих забегаловок Пасифе, здесь не пахло невыносимо соленым хайдаем, за немногочисленными столами не было видно развалившихся в нарко-трансе тел, на кухне не дребезжала посуда. В «Целлиере» в любое время дня и ночи царила приглушенная обстановка, напоминающая атмосферу заглубленного бетонного бункера. Возможно, все дело было в тишине, прохладе и отсутствии посторонних звуков. Были у «Целлиера» и другие достоинства, которые Маадэру приходилось использовать в прошлом.

В лишенном окон полукруглом помещении было душно, но возможность просматривать все пространство вплоть до барной стойки и входной двери многого стоила. Еще один довод в пользу «Целлиера». По крайней мере, можно не опасаться того, что посреди разговора ты вдруг услышишь тонкий звон разбитого стекла и почувствуешь, как твои кости начинают таять, растворяясь как сахар в горячем чае.

Едва отворив дверь, Маадэр осмотрел помещение, воспользовавшись увеличенной чувствительностью периферийного зрения, дарованной ему Вурмом на несколько секунд. И немного успокоился. В зале его не ждали закованные в сталь и пластик боевики «РосХима» или жандармы. Кажется, его здесь вовсе никто не ждал – трое или четверо человек, занявших столики несмотря на поздний час, неторопливо ели, не обратив на Маадэра почти никакого внимания. Внушительный толстяк за дальним угловым, какой-то нервный тип с обожженным лицом у стены, существо непонятного пола через один столик от него, и еще какой-то мрачный бородатый тип, терзающий вилкой остатки водорослей. Кто-то из них вполне мог быть начальником службы безопасности «РосХима».

«Бородатый, – предположил Вурм, – Он все время косится на дверь».

«Не будем спешить с выводами. Сейчас узнаем у хозяина».

Бессменный хозяин «Целлиера» стоял за стойкой, протирая столовые приборы. Он был немолод, но выглядел даже старше своих лет, возможно из-за землисто-сероватого оттенка кожи, столь глубокого, что походил на какой-то особенный подземный загар. Маадэру казалось, что этот человек не поднимался на поверхность с тех пор, как «Целлиер» впервые распахнул свои двери. Он никогда не всматривался в лица посетителей, глаза у него тоже были темно-серые и совершенно невыразительные – этакий безразличный подземный жук, занятый своим делом и совершенно равнодушный ко всему, что его окружает.

Маадэр был одним из немногих людей на Пасифе, доподлинно знающих, что хозяин «Целлиера» обладает вполне человеческими чертами, более того, обладает и вполне человеческими пороками. Из уважения к этим порокам Маадэру в прошлом случилось оказать владельцу заведения одну немаловажную услугу – услугу того рода, на которые не оформляется вексель. С тех пор он стал желанным гостем в «Целлиере», имеющим право на очищенную воду, чистые столовые приборы, бесплатную выпивку – и еще ряд услуг, которые в прейскуранте ресторации не фигурировали, но которые он всегда мог заказать.

Человек с серым лицом, увидев Маадэра, едва заметно кивнул. Узкие темные глаза были также равнодушны, как прорези для магнитных ключей. Он и сам чем-то напоминал механизм, находящийся в режиме ожидания. Ждущий пароля, чтоб произвести определенное, предусмотренное алгоритмом, действие. Если бы вместо Маадэра стоял другой человек и произнес бы другие слова, механизм отреагировал бы иначе. Но Маадэр помнил пароль.

– Вино, – негромко сказал он, – Настоящее, не рисовое. Пока что больше ничего.

Человек за стойкой опять кивнул. Из тусклого металлического кувшина налил в стакан вина. Выглядело оно не очень хорошо, но за качеством в "Целлеере" всегда следили. В чулане за барной стойкой мог обнаружиться несвежий труп или старый лепр, но вино здесь всегда было хорошего сорта, плюс гарантия того, что в нем нет никакой дряни. В последнее время в заведениях Восьмого это считалось несомненным достоинством.

«Нужна пища, – напомнил Вурм недовольным тоном, – Ты не ел почти сутки. Твоему мозгу нужна глюкоза и фосфолипиды. Если не поешь, в скором времени мне придется переводить твой организм в режим жесткой экономии».

«Не сейчас. Время набить живот еще будет».

«Тебе может понадобиться моя помощь, Маадэр. Возможно, тебе может понадобиться все, что я смог дать. Что-то большее, чем порция адреналина или доза тромбоцитов. Тебе стоило бы внимательнее относиться к моим потребностям».

«Потерпи полчаса. Потом я накормлю нас обоих лучшими углеводами, которые можно обнаружить в забегаловках Пасифе».

Хозяин заведения немного наклонился над стойкой. Почти незаметно, но достаточно для того, что Маадэр мог уловить его шепот:

– Угловой столик. Пришел один, четыре минуты назад, – человек говорил так тихо, что его голос мог показаться шепотом подземных сквозняков. Даже губы у него не двигались, – Кажется, русский. Акцент и… вообще.

Маадэр кивнул, делая вид, что рассматривает меню, нарочно не глядя в сторону толстяка за угловым столом.

– При оружии?

– Не знаю. Может быть. Заказал настоящее ячменное пиво и сырную запеканку.

– На аппетит, значит, не жалуется…

– Добавить ему что-то? – брови хозяина поднялись выше на половину миллиметра, – Иботеновая кислота? Этилзарин? Аконитин?

– Ничего. Пусть наслаждается своим пивом.

«Зря, – буркнул Вурм, не скрывая недовольства, – Это был удобный случай добавить ему чего-то острого».

«Ни к чему, – мысленно отозвался Маадэр, – Не удивлюсь, если у него в печени стоит био-блокиратор, уничтожающий любые яды и токсины. Не хочу подвергать испытанию доверительные отношения между нами с самого начала».

Вурм хихикнул, показывая, что оценил шутку.

Увидев господина Макарова, Маадэр сразу решил, что слово «толстый» в отношении шефа корпоративной службы безопасности не уместно. «Толстый» означает что-то мягкое, податливое, рыхлое. Живот Макарова выпирал столь сильно, что мог показаться спрятанной под рубашкой бочонком, но отчего-то его совсем не хотелось назвать толстым. Это слово не липло к нему, несмотря на явственные складки жира на шее и внушительный двойной подбородок. Макаров был большим. Даже очень большим. Но ничуть не рыхлым и не податливым. Скорее, он напоминал большой валун, кажущийся расплывчатым и бесформенным, но достаточно крепкий, чтоб на протяжении многих лет отражать морские волны.

«Медведь, – подумал Маадэр, – Все русские чем-то похожи на медведей, но этот... Этот в особенности. Похож на ленивого толстобокого бездельника, ковыряющегося в тарелке, но если поднимет лапу…»

«Медведь, – согласился Вурм, – Но помни, что ты – муха. И постарайся поменьше жужжать».

– Вы опоздали на три минуты, – спокойно заметил Макаров, поднимая голову от тарелки, – Впрочем, не извиняйтесь. Подобное считается тяжким грехом лишь в нашей корпоративной культуре, излишне ритуализированной и усложненной. Иной раз кажется, что чайная церемония древнего Китая – детские игры на фоне того ритуала, которым сопровождается прием корреспонденции у курьера или совещание сотрудников лаборатории.