Текст книги "Мерценарий (СИ)"

Автор книги: Константин Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

Вурм клацнул зубами. И хоть зубов у него не было, звук получился до крайности неприятный.

«Ты собрался штурмовать логово Боберга снаружи? С одной рукой?»

– Толку от меня немного, – согласился Маадэр, машинально сгибая и разгибая пальцы правой руки, – Но, полагаю, это удачное стечение обстоятельств. Если я смогу заявиться в кабинет к Бобергу, возможно, удастся избежать небольшой войны.

Вурм ничего не сказал, но в его молчании явственно ощущалось презрение. Он даже не собирался спорить.

Вновь оказавшись на улице, Маадэр стал приближаться к дому Боберга. Несмотря на то, что его подгоняло колотящееся, не сдерживаемое Вурмом, сердце, делал он это очень неспешно, то и дело останавливаясь. Несмотря на то, что в его крови еще оставалось порядочно эндорфина, он ощущал дремлющие электромагнитные импульсы по периметру дома – верный признак следящих устройств или датчиков. Далеко не все из них были безобидны – Маадэр не удивился бы, обнаружив пару закладок со взрывчаткой. Когда дело доходило до безопасности, Боберг мог выглядеть настоящим параноиком. Тем странее выглядело распахнутое окно его кабинета, которое притягивало взгляд.

Чтобы определить мертвый сектор камер, Маадэр потратил около часа. Тяжелая, хлопотная работа, вознаграждением за которое стала немилосердная мигрень. Ему приходилось прислушиваться к каждому электромагнитному голосу, до тех пор, пока внутри черепа не начинало звенеть, а из носа не капала кровь. Он составил мысленную карту сторожевых рубежей Боберга и медленно, шаг за шагом, преодолевал их, скрываясь в тени карнизов или перебираясь через соседние полуразрушенные строения. Тяжелая, выматывающая работа. Двадцатью годами раньше он справился бы с этим за четверть часа. Сейчас, приблизившись почти вплотную к цитадели нарко, Маадэр ощущал себя так, словно давно умер и лишь усилиями Вурма его мертвое тело каким-то образом удерживается на ногах. К тому моменту, когда он наконец добрался до фасада здания, сил оставалось так мало, что пришлось привалиться к холодному влажному камню всем телом.

«Ты дряхлеющий слабак. И если ты до сих пор жив, это моя заслуга».

Маадэр не стал удостаивать компаньона ответом. Его путь был еще не закончен, а лишним временем он не располагал. Изучив стену, он осторожно стал подниматься по ней.

Боберг уделял своей безопасности много внимания, но, видимо, слишком верил в технический прогресс, что сослужило ему плохую службу. Нашпигованный аппаратурой дом, казавшийся неприступным, был слишком стар, чтобы служить по-настоящему надежной крепостью – в его стенах образовалось множество прорех и выщербин, которые человек с определенным навыками мог использовать в своих целях. Маадэр двигался медленно, предпочитая бесшумность скорости. Умение не торопиться, сдерживать удары своего сердца во все времена было основополагающим для любого охотника, вне зависимости от того, на кого он охотился.

Он находил подходящие места, которые можно было использовать в качестве опорных точек, стараясь прижиматься к стене и не выдавать себя даже скрипом подошв. Он не занимался подобным достаточно давно, от непривычных усилий легкие клокотали в груди, сердце неровно билось об ребра, лицо заливало горячим потом. Вурм предпочитал не помогать ему, злорадно наблюдая за его мучениями.

Оказавшись у окна первого этажа, забранного толстой сеткой, Маадэр осторожно заглянул в него и увидел прихожую, в которой бывал не один раз. Оба телохранителя Боберга были на рабочем месте, один сосредоточенно изучал экраны мониторов, другой, хлодвиг, развалился в кресле, предпочитая дремать. Маадэр подумал, а выходили ли они вообще когда-либо из дома, или же Боберг держит эту парочку цепных псов постоянно внутри. Зная Боберга, он бы этому ничуть не удивился. А вот самого Боберга в ближайшем будущем и в самом деле ожидал сюрприз.

«Будет забавно, если ты сейчас сорвешься…»

Маадэр бросил взгляд вниз, чего, наверно, не стоило делать. Высота, конечно, не смертельная, но если не рассчитать сил… Он представил, как ветхий камень выскальзывает из руки и падает вниз, а секундой позже он теряет опору и летит вслед за ним. Вурм способен на многое, иногда даже на чудеса, но мгновенно сращивать сломанные кости он не умеет.

«Заткнись».

«Ты испугался. У твоего страха неповторимый вкус, я сразу его чувствую».

«Приятного аппетита. Надеюсь, ты заработаешь себе несварение».

Несколько раз ему пришлось сделать перерыв. Левая рука не помогала, лишь мешала, топорщась бесполезным отростком и задевая камень. Стоило сделать неосторожное движение – и боль колючими клещами впивалась в кость, сладострастно дробя ее в осколки. Маадэр стискивал зубы, некоторое время отдыхал, прижимаясь к холодному камню, и продолжал свой путь. Если Вурм рассчитывал на то, что он станет ныть, ему предстояло разочароваться.

Но и Вурму была не чужда жалость. Маадэр почувствовал, как его тело становится легче, мышцы, еще недавно нывшие от нагрузки, заработали слаженно и сильно, а сломанная рука перестала обращать на себя внимание.

– Спасибо, – буркнул он, не останавливаясь.

«К твоим услугам», – только и сказал паразит.

Добравшись до открытого окна, Маадэр задержал дыхание и, приникнув к массивному подоконнику, заглянул внутрь. В кабинете Боберга и верно горел свет. В этом не было ничего странного – хитрый нарко утверждал, что способен спать лишь днем, и то не больше двух часов в сутки. Маадэр склонен был этому верить – при лошадиных дозах поглощаемых Бобергом наркотиков нервная система давно должна была перестроиться на иной, не вполне человеческий, ритм. Но столь же постоянным Бобрег был и в вопросе собственной безопасности. Как человек умный и расчетливый, он не питал иллюзий относительно количества своих врагов, оттого в его доме двери и окна всегда были заперты намертво. Маадэр резонно рассудил, что если старый ублюдок и изменил своим привычкам, то это весьма удачное стечение обстоятельств.

В кабинете горела лампа. В ее свете Маадэр видел контур тела Боберга – тот сидел за своим столом, низко склонившись, то ли читая какие-то бумаги, то ли изучая что-то лежащее перед ним. Однако Маадэр не считал его нарочито расслабленную позу поводом для того, чтобы расслабиться самому. Он не без оснований полагал, что в столе у Боберга найдется тревожная кнопка, на зов которой быстро отзовутся дежурившие внизу головорезы. Это значило, что охоту следовало вести по всем правилам.

«Давай!» – шепнул он мысленно.

Вурм понял его правильно. Небольшая, хорошо рассчитанная порция норадреналина выпарила из вен слабость и усталость. Маадэр почувствовал, как его тело начинает тихо звенеть от переполняющей его энергии. Окружающие предметы приобрели зыбкий голубоватый контур, дыхание участилось. Эйфория, которую принес на своих волнах прилив сил, была похожа на ощущения, даримые эндорфином, но куда мягче. Маадэр улыбнулся – и ночь ответила ему порывом ветра, который уже не казался холодным. Однако долго поддерживать такое состояние Вурм не мог, следовало спешить.

Маадэр оказался внутри одним мягким бесшумным прыжком. Если бы Боберг попытался хотя бы протянуть руку – он сломал бы ее одним движением, быстрее, чем тот сообразил бы, что происходит. Но нарко остался недвижим. Возможно, неожиданное вторжение застало его в редкий момент сна, но обострившийся слух Маадэра не чувствовал чужого дыхания.

Он приблизился чтобы рассмотреть то, что сперва показалось ему причудливым, искажающим бликом лампы. И замер, не дойдя до стола нескольких шагов.

– Ах ты старый хитрый уродец… – пробормотал он, покачав головой, – Я предполагал, что ты закончишь свои дни подобным образом, но не думал, что так скоро.

Увиденное заинтересовало и Вурма.

«Не могу сказать, что он стал выглядеть лучше, чем при жизни, но облик его определенно изменился. Ты не ощущаешь голода? Этот проклятый запах…»

– Помолчи хоть сейчас.

«…и хрустящая корочка… Нет, в таком виде он все же нравится мне куда больше, вынужден это признать».

– Это не огнемет. На мебели и полу нет отметин. Ардорит… Старого хитреца выжгло изнутри.

«Ты выглядел бы так же, если бы не я – помнишь?..»

– Из-под меня не натекло бы столько горелого жира… Черт, даже ботинки хлюпают…

«Но проделано ловко, согласись».

– Не спорю. Кто бы ни ухлопал Боберга, сделано не без изящества. Он умудрился не всполошить охрану внизу, значит, был или достаточно коварен или достаточно опытен.

«Он мог бы подмешать ардорит в пищу, но Боберг был слишком подозрителен, чтоб принимать от кого-то еду или выпивку».

Маадэр присмотрелся, хотя в эту минуту он предпочел бы смотреть на что-нибудь другое. В отличии от Вурма он считал, что смерть изменила Боберга не в лучшую сторону.

– Я вижу в его шее отверстие. По диаметру похоже на пулевое.

«Значит, старые добрые пули, а? Глушитель?»

– Возможно. Когда имеешь дело с ардоритом, есть много вариантов. К примеру, он мог зажать патрон в пальцах и вбить его прямо в старину Боберга. У нарко очень мягкая плоть… А оболочка патрона – из хрупкого, быстро разрушающегося материала. А мог…

Маадэр вздрогнул – где-то внизу раздались несколько быстрых ударов по дереву. Он не сразу понял, что это кто-то колотит во входную дверь. Вероятно, какой-то поздний гость Боберга, решивший некстати нанести затворнику-нарко деловой визит. Маадэр нахмурился. Не удивительно, что он не сразу распознал источник звука – стучали явно неправильно, не с теми интервалами. В доме Боберга закончиться это могло только одним.

«Пора уходить, – шепнул Вурм, – Не знаю, что за безмозглый идиот решил придти в гости, но сейчас определенно начнется стрельба, и нам с тобой лучше удалиться на безопасное расстояние».

– Не торопись… Во-первых, кто бы сюда не сунулся, ребята Боберга сумеют убедить его, что он ошибся адресом. Во-вторых, я не собираюсь уходить так быстро.

«Хочешь что-то найти?»

– Возможно.

«Убийцы не всегда настолько вежливы, чтоб оставить визитку. Но ты сейчас думаешь о том же, о чем и я. Боберга убил тот парень, который чуть не превратил в жаркое тебя самого на старом складе. Владелец «Сирени». Настоящий владелец».

– Я все же огляжусь. Очень часто люди оставляют памятные сувениры на месте убийства, даже не подозревая об этом. Отпечатки, следы…

«Мы даже не знаем, как он оказался здесь».

– Знаем. Он явился на встречу с Бобергом. И не в первый раз, если тот его принял. Они уединились в кабинете, как обычно, а потом наш шустрый друг прикончил старика, открыл окно и скрылся тем самым путем, которым мы сами сюда попали. Просто, хоть и не без изюминки. Увы, все придумано до нас…

«Ты слышишь?»

– Что?

«Какой-то звук внизу. Сложно определить».

– Я удивлен только тем, что не слышу выстрелов. Неужели они сломали незваному гостю шею? Забудь о нем, Вурм. Что нам сейчас надо, так это понять, почему наш приятель со склада поджарил Боберга. Это ведь серьезное дело. Если он пошел на такое, он должен был знать о последствиях.

«Инстинкт самосохранения. Наш садовод испугался, что ты выбьешь из Боберга все, что тот знает. Например, имя или описание внешности. Разумная предосторожность».

Маадэр стал перекладывать бумаги на столе мертвеца. Без всякого толку – настолько подозрительный человек, как Боберг, не мог оставить свое истинное богатство, информацию, в доступном виде. Все листы, которые брал Маадэр, были исписаны крохотными уродливыми закорючками, судя по всему, особым шифром Боберга. Шифром, ключ от которого старый нарко, похоже, унес за собой в могилу.

– Инстинкт самосохранения здесь не при чем, – возразил Маадэр, с раздражением швыряя документацию Боберга обратно на стол, – Садовод не мог знать, что я выжил. Он ведь выстрелил в меня ардоритом, помнишь? У убийства Боберга должна быть другая причина.

«Может, у Садовода было плохое настроение?»

– Или ему просто не понравилось, что кто-то еще в этом мире знает про «Сирень», – Маадэр помрачнел, – Поэтому Садовод сперва убил вероятного покупателя, а потом вернулся к посреднику. Два выстрела – два мертвеца.

«Непохоже это на почерк террориста, – проворчал Вурм, – Насколько я знаю террористов Пасифе, они наоборот любят раздуть панику и раздуть слухи, преувеличив тем самым свое могущество».

– Это может быть террорист другого рода, – неохотно заметил Маадэр, – Не из тех безмозглых анархистов, с которыми мы прежде имели дело. Настоящий фанатик. Человек, желающий сохранить втайне свое оружие – до тех пор, пока он не будет готов использовать его.

«Взгляни правде в глаза – наш таинственный Садовод может быть обыкновенным психопатом».

– Не исключено, – согласился Маадэр, – Обладание оружием такой разрушительной силы окончательно перемололо его нейронные связи, превратив в законченного шизоида. Быть может, он уже возомнил себя императором Юпитера или…

«Тихо».

– Что еще? – недовольно спросил Маадэр. Ему как раз показалось, что он случайно задел хвостик какой-то верткой, постоянно ускользающей мысли, беспокойно вьющейся в мозгу.

«Скрип ступеней. Слушай».

В ушах щелкнуло, Маадэр поморщился – когда Вурм спешил, он переставал обращать внимание на мелкие особенности человеческого организма. Окружающий мир наполнился звуками. Даже не наполнился – просто все эти звуки, ранее присутствовавшие, но сокрытые, неявные, стали вдруг заметны и очевидны.

Он почувствовал себя внутри огромного барабана, где малейший шорох благодаря акустике обращается оглушительно-шипящим ветром. Маадэр слышал оглушающие, рождающие в груди вибрирующий рокот, удары своего сердца. Шипение воздуха в собственных легких. И скрип дерева под чьими-то осторожными медленными шагами. Кто-то поднимался по лестнице в кабинет.

«Охрана пустила к Бобергу посетителя, зная, что он занят с другим?» – Маадэр благоразумно не воспользовался ртом, чтобы задать этот вопрос, в сущности бывший риторическим.

«Ты не знаешь всех посетителей Боберга. Может, это важный гость».

«Если так, он может расстроится, увидев своего приятеля в таком неприглядном виде. Я бы на его месте точно расстроился».

«Вот поэтому я и говорил тебе бежать отсюда, пока была возможность…»

«Не паникуй. Сейчас мы поговорим с другом господина Боберга. Кто знает, кто он таков и что ему известно. Возможно, это кто-то из его осведомителей с улиц – это было бы кстати… Кто-то ведь вынюхал для Боберга «Сирень»!

«Ты самоуверен, как и прежде».

«Приятно это знать».

Маадэр отошел от двери, стараясь не производить ни малейшего шороха, и медленно, точно разряжая мину, вытащил пистолет. Непривычно тяжелый кусок металла со сложной начинкой. Однако очень простой в применении. Рукоять «Фалангиума» явно была рассчитана на человека с куда более массивной ладонью, да и баланс был откровенно неудобен, никакого сравнения с изящным и привычным «Корсо». Но Маадэр привык считать, что любой инструмент, оказавшийся в его распоряжении, лучше полного отсутствия какого бы то ни было инструмента.

Неизвестный сделал еще два или три осторожных шага, и замер перед дверью. Эта странность в поведении не понравилась Маадэру. Если гость знает, что хозяин его ждет, он не станет медлить у двери.

Если хозяин ждет.

Маадэр почувствовал легкий укол между лопатками.

Боберга извещали о визитере, когда тот находился еще в прихожей, под прицелом направленного на него оружия. И он слишком хорошо знал покойного, чтоб быть уверенным в том, что у этого правила не может быть исключений. Боберг слишком дорожил собственной жизнью, пусть даже в итоге это не помогло спасти ее.

Но никакого предупреждающего сигнала Маадэр не услышал.

А потом дверь брызнула в комнату с сухим треском, рассыпаясь ворохом щепок. Вурм отключил сверх-острый слух, но недостаточно быстро – акустический удар накрыл Маадэра, заставив его отшатнуться. В его уши точно вогнали две огромные стальные спицы, с оглушительным скрежетом встретившиеся где-то в мозгу. Маадэр зарычал и поднял «Фалангиум», ловя в прицел едва угадываемый темный силуэт, застывший в дверном проеме. Спусковой крючок поддался мягко и плавно, и какую-то секунду, какую-то крошечную песчинку времени, Маадэру казалось, что за этим ничего не последует. Но потом кабинет сотряс грохот – это «Фалангиум», изрыгнув в стороны два оранжевых огненных сполоха, выплюнул свой свинцовый снаряд. Маадэр временно оглох и не слышал выстрела, но ощутил лицом сотрясение воздуха. Сильнейшая отдача едва не вырвала пистолет из руки – для того чтобы удержать в ладони эту небольшую пушку требовалась и в самом деле незаурядная сила…

Маадэр увидел, как кусок дверной коробки размером с футбольный мяч исчезает в ореоле древесной пыли. Окажись на этом месте человеческое тело, у него был бы шанс значительно уменьшиться в объеме. Но тела там не оказалось.

Точнее, оно оказалось совсем в другом месте.

Пистолет вдруг вылетел из руки Маадэра, но это не было следствием отдачи, он не успел выстрелить второй раз. Зато он ощутил вспышку боли в правом запястье – его точно огрели стальной плетью, отчего оно стало непослушным, чужим.

Он попытался отдернуть руку, но тело, даже усиленное стараниями Вурма, не успело отреагировать вовремя. Второй удар пришелся под дых и с хрипом выбил из груди дыхание. Маадэр закашлялся и попытался отстраниться, прикрывая опущенными локтями живот, но эта попытка была запоздавшей и бесполезной с самого начала. Боль настигла его еще раз, на этот раз клюнув остро отточенным зазубренным клювом в бедро. Правая нога онемела, точно в мышцы впрыснули жидкий раскаленный металл, растекшийся до самого колена.

Неизвестный был не просто готов к схватке, он ждал ее. И теперь действовал, опережая его на шаг, а то и несколько. Маадэр попытался контратаковать, но эта попытка была рождена отчаяньем, а не реальной необходимостью – он тут же получил несколько болезненных ударов и окончательно утратил инициативу.

Вурм, правильно оценив обстановку, дал ему все, что мог дать, безжалостно высасывая все резервы организма и свои собственные. Маадэр двигался на пределе возможностей человеческого тела, его сухожилия звенели от нагрузки, а кровь в жилах стала сверх-жидкой и обжигающей изнутри. Но тот, чьего лица он не видел, ничуть не уступал ему. А может, и превосходил. Он двигался плавно и вместе с тем уверенно, ни мгновения не оставаясь на прежнем месте. Каждое его движение было мягко, но заканчивалось сокрушающим ударом – так гибкая океанская волна раз за разом сокрушает каменный мол, и откатывается обратно, чтобы снова обрушиться на него.

Сломанная рука не давала Маадэру возможности использовать ее, лишь стесняла движения и отзывалась болью на каждое попадание. Попаданий было много. Слишком много. Очередной удар, пропущенный Маадэром, пришелся в подбородок и оглушил его. Он попытался уклониться от следующих, но время было упущено. В голове лопнуло огромное красно-лиловое солнце и его осколки со звоном прыснули в стороны. Маадэр успел заметить, как на него падает потолок, комната крутанулась перед глазами, точно ее сотряс внезапный удар землетрясения…

Он пришел в себе через несколько секунд. Машинально попытался подняться, не смог, и только тогда понял, что ему мешает какая-то странная тяжесть, расположившаяся на груди. Тяжесть оказалась человеком. Он сидел на Маадэре, ловко придавив коленями его плечи и всматриваясь в его лицо.

Он был не молод, но и явно не стар – лет, наверно, тридцати с небольшим. Внимательные серые глаза, низкий лоб, коротко стриженные бесцветные волосы… В нем не было никаких примечательных черт. Возможно, он в них и не нуждался.

– Один-ноль, – Маадэр поморщился – боль, которую прежде заглушал Вурм, расползалась по телу, – А ты молодец. Нет, правда. Мне понравилось. Повторим?

Незнакомец ударил его, спокойно и обстоятельно, ладонью наотмашь. Лицо его не изменило своего выражения. Он не наслаждался чужой болью, ему нужно было что-то другое. Маадэр ощутил неприятный солоноватый привкус во рту.

– Лучше не шутить, да?

– Я спрашиваю. Ты отвечаешь, – голос у того оказался низким, даже приятным. Без акцента, свойственного рожденному вне пределов Пасифе, – Если ты отвечаешь правильно, тебе не будет больно.

– А если неправильно? – уточнил Маадэр, уже жалея о неуместном вопросе.

Но незнакомец не разозлился и не удивился. Он запустил руку в карман потрепанного пиджака, в который был облачен, и вытащил что-то небольшое и продолговатое. Маадэр замер, глядя на изящный предмет в его пальцах, кажущийся дрожащим замороженным лунным бликом. Стальное лезвие, хищное и тонкое, как змеиный язык, заплясало над его лицом.

– Тогда будет больно. Я отрежу твои губы, твой нос, твои уши. Затем выколю твои глаза. Мне нужен только твой язык, всем остальным я готов пожертвовать. Если этого будет мало, я срежу твой скальп. В коже головы много кровеносных сосудов, но их повреждение не вызывает мгновенной смерти. Человек может жить до получаса без скальпа, ты знал об этом?

Маадэр заставил себя издать неестественный смешок.

– Ты умеешь расположить к себе слушателя. Что если я отвечу на все вопросы?

– Я дам тебе быструю смерть.

Маадэр заглянул в его глаза и счел это предложение достаточно щедрым.

– Кто ты?

Возможно, стоило солгать – у Маадэра было много имен, часть из которых стала настолько привычными, что он мог считать их своими собственными. Но он не видел в этом смысла. Человек, сидящий на его груди и держащий нож над его лицом, не просто продемонстрировал, что настроен серьезно. Он и в самом деле был настроен самым серьезным образом.

– Этельберд Маадэр. Приватный мерценарий.

– Ты убил Боберга?

– Нет. Когда я пришел, он уже был… таким. Хочешь кусочек посочнее?

Лезвие мелькнуло серебристой струной, Маадэр услышал лишь тонкое шипение собственной кожи. Боль была достаточно сильной, чтоб еще некоторое время у него не появлялось желания говорить. А еще он, кажется, лишился мочки уха.

– В следующий раз, когда ты захочешь пошутить, лишишься всего уха целиком. Я спрашиваю. Ты отвечаешь. Ясно?

– Да, – пробормотал Маадэр, – Ясно.

Вурм что-то приглушенно бормотал в недрах его мозга. Возможно, резкое напряжение и последующий нокаут здорово дезориентировали его, на время заставив выйти из игры. Маадэр едва не заскрежетал зубами. Кажется, он остался без помощника – именно в тот момент, когда помощь ему нужна как никогда. Паршивое положение.

– Где человек, с которым разговаривал Боберг перед смертью?

– Не знаю, я не видел его.

– Ты знаешь, кто это?

Маадэр хотел было сказать что-то язвительное, но вовремя передумал. У человека, нависавшего над ним с остро оточенным ножом в руке, не было чувства юмора от рождения, или же оно было вытравлено сложным комплексом био-софта.

– Нет, я не знаю, кто он, – осторожно произнес Маадэр, – Не знаю его имени и никогда не видел в лицо.

– Где он сейчас?

Вопросы, которые задавал человек, были очень просты. Настолько, насколько это вообще возможно. Они не оставляли пространства для маневра уклонения, двусмысленных формулировок и игры словами. Человек, отрезавший Маадэру часть уха, явно не впервые в жизни проводил полевой допрос. И пусть делал он это без изящества, свойственного специалистам Конторы, Маадэр не мог не признать его эффективности.

– Понятия не имею. Я думаю, он вышел отсюда через окно. Я его не встречал.

– Ты знаешь, где он может быть или куда направляется?

– Нет.

– Ты встречал его раньше?

– Нет. Не думаю.

– Хорошо. Ты ответил на все вопросы.

В глазах незнакомца появилось что-то, что очень не понравилось Маадэру. Что-то похожее на отблеск света на отполированном клинке. Маадэр понял, что сейчас произойдет, поэтому быстро спросил:

– А про «Сирень» ты разве узнать не хочешь?

Человек насторожился. Темные глаза несколько раз озадаченно мигнули.

– «Сирень»?

– Да, тот самый цветок, из-за которого в последнее время столько шуму, – Маадэр обнаружил, что разговаривать непринужденным тоном крайне сложно, когда твоей щеки касается отполированное лезвие ножа, – Я ведь оказался тут только из-за этой проклятой «Сирени». Подозреваю, и ты тоже. Разве не так?

– Что это такое?

– То, из-за чего все началось, – Маадэр улыбнулся, хотя в его положении явных причин для улыбки не было. Но он не смог удержаться, – Я не знаю, кто ты и почему ищешь этого Садовода, но не сомневаюсь, что тебе нужно то же самое. Я ведь не ошибся?

Глаза незнакомца, прежде темные и блестящие, стали непрозрачными, словно матовыми.

– Ты ошибся, мерценарий. Я не знаю, о чем ты говоришь, но мне это неинтересно.

Маадэру показалось, что он видит тончайшую сверкающую кривую – тот путь, который спустя мгновение совершит лезвие. Она тянулась сверху вниз и проходила через его горло. У него было мало времени, поэтому он опять заговорил:

– Хорошо. Честно говоря, это уже и неважно. У меня есть просьба. Если… ты не возражаешь.

К этому человеку вряд ли часто обращались с просьбами. Вряд ли к нему вообще кто-то обращался.

– Что?

– Для начала брось нож – он меня нервирует. А потом ты ответишь на мои вопросы. Поверь, у меня они тоже есть и, вероятно, их куда больше, чем у тебя. Назовем это взаимовыгодным обменом. Я даже готов предоставить тебе те же условия – если мне понравятся ответы, я подарю тебе смерть, которая не будет тебе в тягость.

Кажется, он был не очень умен. Размышлял он дольше, чем это требуется умному человеку. Маадэру пришлось его поторопить:

– Чувствуешь твердое внизу живота? Это ствол. Я подобрал его, пока мы играли в вопросы и ответы. Нравится? Не опустишь нож – я с удовольствием выверну тебя наизнанку. Ну как?

Он действительно был очень быстр. Быстрее самого Маадэра. А еще – ловок, сноровист и умел. Наверно, он умел выполнять свою работу – и хорошо с ней справлялся. Но умом он все же не блистал. И это в итоге стоило ему жизни.

Маадэр видел, как лопнула его голова – точно перезревшее яблоко, упавшее с большой высоты, из того места, где она прежде была, забили тягучие черные струи, на секунду превратив обезглавленное тело в какое-подобие небольшой нефтяной вышки. Даже лишенное головы, оно некоторое время отказывалось падать – пока Маадэр не спихнул его ногой. Оно рухнуло на спину – пустая и вытряхнутая человеческая оболочка.

Маадэр с отвращением вытер лицо. Если стреляешь из такой позиции, нет ничего странного в том, что окажешься в крови с ног до головы. Тяжелая пуля вошла в тело немного пониже лопатки. Ее энергии хватило чтобы разворотить грудную клетку и, покидая ее, сорвать с плеч и расколоть как глиняный горшок голову.

Уронив пистолет, Маадэр лежал и смотрел в потолок. Он чувствовал себя слишком измотанным, чтобы подниматься на ноги.

«Отлично, – заметил Вурм. Он тоже был слаб, подъем и недолгий поединок измотали и его, – Ты убил того, кто мог тебе хоть что-то рассказать».

– Он уже примеривался, как полоснуть меня своей бритвой. Может, я ничего и не узнаю, зато все части моего тела по-прежнему соединены вместе, а это уже наполняет меня оптимизмом. Размышлять было некогда.

«Будешь жить. Обошлось без серьезных повреждений – только гематомы и ушибы. А еще у тебя не хватает половины уха. Кровотечение я остановил, но не ожидай, что твое лицо стало от этого симпатичнее».

Маадэр скривился.

– Меня и до этого с трудом можно было назвать красавчиком. Но уха жалко. Может, ты сможешь регенирировать его со временем?

«Может, и смогу, – согласился Вурм, – Но только когда мы окажемся в безопасности. А до этого пока еще очень далеко».

– Я чувствую себя так, словно простоял на ногах все двенадцать раундов, – пожаловался Маадэр, – Причем против карьерного экскаватора.

«Правила, по которым ты играешь, не предусматривают удара гонга или передышки, в течении которой тебя обмахивают полотенцами ассистенты. Поднимайся на ноги».

– Ты уверен, что все кости целы? Потому что мне они говорят об обратном.

«Твое нытье отвратительно».

– Я подумываю о том, чтобы принять твой совет и убраться отсюда. Расспрашивать, кажется, здесь больше некого. Впрочем… Ты же умеешь вгрызаться в мозг, а, Вурм? Может, как в старые добрые времена – я засуну палец кому-нибудь из них в голову, а…

«Не будь идиотом. У одного из них мозг стал меньше печеной картошки, а у другого – рассеян ровным слоем по всей комнате. Здесь нечего искать… О».

– Что? – спросил Маадэр, которому не понравилось это «О», – В чем дело?

«Наверно, ты удивишься. В общем, к нам приближается еще один посетитель. Кажется, этим вечером дома у господина Боберга должна была собраться славная компания. Может, он рассчитывал разложить партию в бридж?..»

– Ничего не слышу. В последнее время ты слишком часто экспериментировал с моим слухом. Давай-ка отсюда убираться, дружище. Не знаю, кого ждал Боберг, но не уверен, что выдержу еще одну беседу вроде предыдущей… Не исключено, это напарник того ублюдка, который валяется на полу без головы. Не хочу проверять, стоит ли он своего товарища. Вытаскивай нас наружу, червь.

Маадэр взялся за подоконник, но прежде, чем он успел оказаться по ту сторону окна, кто-то окликнул его:

– Куница!

Это было слишком неожиданно. Маадэр замер, на всякий случай направив ствол пистолета в сторону лестницы.

– Уберите оружие. И отойдите, черт возьми, от окна. Ночь слишком темна, а я не хочу сломать шею.

Маадэр опустил пистолет и вздохнул.

– Заходите, Нидар. Здесь не заперто.

15

Оказавшись в кабинете, Нидар первым делом с интересом осмотрелся. Как и несколько часов тому назад, он был облачен в элегантный, с иголочки, плащ и был без оружия. Однако он никогда не производил впечатления человека, которому оружие действительно может понадобиться.

– Милая обстановка, – произнес он с некоторым намеком на улыбку, обозревая интерьер, – Два трупа внизу, два вверху… И, конечно, господин Маадэр собственной персоной.

Маадэр выдавил нечто, напоминающее улыбку.

– Не поверите, случайно зашел. Мы со стариком Бобергом, бывало, любили посидеть вечером у камина, спеть вместе рождественские куплеты, выпить горячего пунша…

От взгляда Нидара подобие улыбки на лице Маадэра обвяло, как тронутое биологической заразой растение. При том, что этот взгляд не выражал ни злости, ни укоризны, только лишь легкое удивление, выносить его было удивительно трудно. Точно ощущать шевеление насекомого на собственной груди.

– Могли бы пригласить и меня, – мягко заметил он, снимая шляпу. Пробор на его голове, как и прежде, был безукоризненным, а плащ, несмотря на хмурую ночь Пасифе, смотрелся свежим и выглаженным, точно только что из прачечной, – Может, я и служащий Конторы, но тоже умею ценить хорошую компанию. И, насколько я вижу, этим вечером здесь было довольно весело.

Он осторожно переступил растекшийся остов Боберга, стараясь не испачкать дорогие лаковые ботинки в луже коричневого горелого жира, и брезгливо смахнул рукавом со стола кусок черепной коробки человека с ножом.