355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Константин Ковалев-Случевский » Юрий Звенигородский. Великий князь Московский » Текст книги (страница 9)
Юрий Звенигородский. Великий князь Московский
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 19:29

Текст книги "Юрий Звенигородский. Великий князь Московский"


Автор книги: Константин Ковалев-Случевский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 38 страниц)

Глава четвертая.
КОВАРНЫЙ БРАТ

Братолюбие независтно.

Служебник, 1380 г.

Итак, власть и великое княжение Дмитрия Донского принял по завещанию старший его сын Василий, позднее именовавшийся также Василием I. Надо сказать, что в свои 18 лет он уже был достаточно напуган жизнью, причем в буквальном смысле. Особенно после ордынского плена, роли заложника и постоянного возможного ожидания насильственной смерти.

Он прекрасно помнил, что находится перед литовским князем Витовтом в неоплатном долгу. К тому же он обручился с дочерью Витовта – Софьей и поклялся на ней жениться, что и сделает позднее. Таким образом, на всю жизнь определилось главное направление будущей политики наследника Дмитрия Донского – Литва, а за его спиной возникла «пролитовская партия». И это было заметно даже тогда, когда время от времени у Василия происходили конфликты с тестем. Дружбе с Литвой способствовал и восстановленный после кончины Дмитрия Ивановича в правах митрополит Киприан, а также его соратник и последователь – преподобный Сергий Радонежский,

Обладая властью великого князя, Василий I неплохо продолжал дело своих именитых предков. Ему удалось подсобрать новые земли под крыло Москвы. У хана Тохтам-ша в 1392 году (не прошло и десяти лет после того, как тот сжег Москву и отстроенный отцом Василия каменный Кремль) он прикупил ярлыки на уделы Муромский, Суздальский и Нижегородский. А затем положил глаз и на уделы черниговские, присоединив Перемышль, Козельск, Тарусу и Новосиль.

Василий I – соратник или соперник?

Сопротивить же ся мудрости лукавство, правде же насилие.

Изборник, 1073 г.

Из «Истории Российской» В. Н. Татищева о возвращении Василия Дмитриевича из похода: «И быстъ радость велия во граде Москве, и веселиях усе людие, и торжествоваху светло на многи дни».

* * *

Удивительно, но получилось так, что все остальные сыновья Дмитрия Донского, кроме двух – Василия и Юрия, не сыграли почти никакой существенной роли в русской истории. А их – старших – жизнь столкнет с такой силой, что даже потомкам придется разбираться не одно десятилетие. Все из-за особого внимания в семье, которым пользовался Юрий. Уже уделы были распределены по наследству, а коекому среди окружения великокняжеской семьи все казалось, что он мог бы стать лучшим продолжателем дел, начатых Московскими князьями. Вспомним, что Юрий Дмитриевич был признан «равным братом» Владимиру Андреевичу Храброму, великому воину и талантливому полководцу. «Братство» с ним помогло Юрию еще в молодости выдвинуться в ряды уважаемых военачальников. Слишком уж сильный получался союз.

Вот почему, почти сразу по вступлении на престол, Василий Дмитриевич быстро и последовательно начал осуществлять свои планы по укреплению и усилению собственного положения при Московском дворе. Его главным союзником был на то время великий князь Литовский Витовт, а вместе с ним – митрополит Киприан.

И года не прошло, как решили сыграть свадьбу – женить-таки молодого князя Московского на литовской княжне Софье. Пока он был холост и не имел наследников, могло произойти все что угодно.

И неожиданные события не заставили себя ждать.

* * *

В 1390 году великий князь Василий Дмитриевич заключает еще один после отца, уже свой договор с Владимиром Храбрым. Это ему было необходимо сделать по причине того, что тот обладал в ту пору достаточно большой силой.

Причем в завещании Дмитрия Донского «равный брат» князя Юрия вообще не фигурирует. Ведь он не был в числе сыновей (хотя и считался «равным братом»), а значит, не мог быть и в числе наследников.

Однако Владимир Серпуховской все еще надеялся вернуть себе некоторые свои уделы, которые, по его мнению, присвоил себе Дмитрий Иванович. Спор за них уже при Василии, сразу после кончины Дмитрия Донского, достиг нешуточного характера.

Князь Юрий оказался в центре событий. Ведь Владимир Храбрый был особо недоволен тем, что бывшие его владения – Галич и Дмитров – переходили к Юрию, который, по малолетству брата Петра, начал умело править этими уделами. Князь Владимир требовал хотя бы какой-то справедливости. Или возврата уделов, или иной компенсации.

Судя по всему, братья не только не хотели, но и не могли отдать обратно завещанное отцом. Требовалось согласование с ханомцарем. Он мог решить все споры.

Между тем в Москву приехал первый после смерти Дмитрия Донского ханский посол, которого называли «коломенским». К тому же Орде нужно было понять – что думают и как будут править на Руси потомки победителя в Куликовской битве. Появление посла не было неожиданностью, однако прямого ответа на то – сколько платить дани, какие уделы и как будут это делать, наследники еще не были готовы дать. Обеим сторонам необходима была ясность во всех этих вопросах.

По этой самой причине осенью 1389 года в Орду направился вместе с татарским послом князь Юрий Звенигородский. Этот факт становится известным благодаря сохранившемуся тексту упомянутой нами «докончальнои» грамоты Василия Дмитриевича и Владимира Храброго.

Князь Юрий должен был провести переговоры и вернуться из Орды с очередным послом, чтобы утвердить размер дани и новые отношения с сюзереном.

Ярлык на великое княжение Василием был уже получен без поездки в Орду. Однако сам он к хану на переговоры не поехал. За него это сделал более решительный и смелый брат – Юрий, ведь Василий все еще боялся, что может повториться его недавний плен. Да и неплохо было бы, чтобы этот братец, который пировал и радовался жизни в Москве, пока Василий был в заложниках у хана, – сам хлебнул бы того лиха, которого и другим не пожелаешь.

И действительно, все-таки что-то произошло в Орде. Юрия «задержали». Уже зима была в разгаре, но даже после празднования Крещения и знаменитых морозов 1390 года он так и не вернулся. Рискованное это было занятие – решать дела с ордынскими правителями.

Собственно, необходимо было также определить несколько главных позиций во взаимоотношениях с ханомцарем. Подтвердить его личное приятие Василия, разрешить распри за уделы с князем Владимиром Храбрым и даже установить законность наследования великого княжества после Василия – Юрием. Возможно, что братья даже предполагали попросить военной помощи у самого Тохтамыша, предчувствуя реальные военные столкновения со своим родственником.

Долго ждали, когда «выидеть Юрьи» из Орды. И, слава Богу, вернулся он – живой и здоровый. Причем вместе с новыми послами от хана, которые опять подтвердили Василию его «володимерьское» правление.

Тут можно сказать, что князь Юрий оказал старшему брату неоценимую услугу. Рискуя быть непонятым или непринятым (ведь Дмитрий Донской назначил великого князя сам – без согласования с ханом), он совершил длительную поездку на Восток, выступив в качестве мудрого переговорщика. А ведь ему только исполнилось 16 лет!

Благодарить Юрия должны были и все остальные братья. Хан распорядился так, что притязания князя Владимира Серпуховского не были подтверждены. Все уделы, полученные наследниками Дмитрия Донского, оставались только за ними. Спор с дядей, правда, не закончился, но приутих на время. Вот почему и был заключен договор между князьями в 1390 году. За Юрием оставался Галич, под его влиянием находился Дмитров (и тот и другой удел попали к Дмитрию Донскому совсем недавно, в феврале 1389 года). Однако и Владимир Андреевич Серпуховской не остался внакладе. Ему таки дали Волок на Ламе и Ржеву («удели ему неколико городов, вда ему Волок да Ржеву»), пусть не полностью, частично, но все же – не обидели.

Договор скрепили печатями, на одной из которых мы видим оттиск личного перстня князя Юрия Звенигородского. И что удивительно, в заголовке документа написано, что договор сей составлен «повеленьем великого кня[з]я Васил[ъя] Дмитриевича и его брата князя Юрья Дмитриевича».

Итак, мы видим и равенство, и мощь, и влиятельность, и мужество, и мудрость нового удельного князя Звенигородского и Галичского. Но еще не ощущаем в полноте ревность к нему со стороны его старшего брата.

Таким образом, первая возникшая государственная – политическая и экономическая – проблема была решена. Причем дипломатическим путем, без применения силы. Можно было сделать передышку.

И вот тут советники напомнили Василию о его обещании жениться на литовской княжне. Трон получен, великому князю требовалась великая княгиня. Надо было всерьез думать о наследниках.

* * *

Для начала Василий Дмитриевич быстро делает все возможное для возвращения в Москву изгнанного до этого его отцом – Дмитрием Донским – митрополита Киприана. Будет кому венчать молодых. Ведь для свадьбы великого князя требуется сам ставленник византийского патриарха, не меньше. Теперь невесту надо было доставить в Москву.

Вокруг приезда литовской княжны Софьи Витовтовны развернулось немало событий, во множестве пересказанных затем в летописях. Вот один из таких рассказов. «Того же лета князю великому Витовту послы пришли от великого князя московского Василя Дмитреевича. Князь великий Витовт дал княжну свою Софию за князя Василя Дмитреевича… И пошли со княжною у великих кораблех морем, и приехали ко Пскову. И псковичи им великую дали честь и проводили их до Великаго Новаграда. Також и новгородцы им великую честь давали до Москвы великому князю Василю Дмитреевичу. А князь Василей послал им против братю свою: князя Ондрея Владимеровича да князя Ондрея Дмитреевича и иных князей и бояр. И стретили княжну Софию с великою честью. Тогды был з ними священный Киприян митрополит со многими владыками и архимандриты, и игумены, и со всеми священники. И стретили ее честно со кресты перед Москвою, и был збор великий, и венчяня ся стало. И было чести и веселя досыта, иже не может выписати».

Торжества проходили с очень большой «помпой», даже, по словам летописца, описать их было невозможно. В них принимал участие вернувшийся в том же 1390 году в столицу митрополит Киприан. Сразу после этого он получает назначение из Византии на митрополичий престол в Москве. Его давняя тяжба за это назначение со многими противниками, включая Дмитрия Донского, наконец завершилась.

Предполагается, что навстречу литовской княжне выезжал в составе делегации от Москвы и князь Юрий Дмитриевич. Сообщения об этом есть в некоторых источниках. Таким образом, он продолжал выполнять необычные родственные обязанности, включающие нечто вроде очередной дипломатической миссии с элементами воинской охраны.

Так и завершился этот насыщенный событиями 1390 год, первый в период правления великого князя Василия Дмитриевича. Он исполнит свое обещание, данное взамен за спасение жизни и побег из ордынского плена. Князь женится на Софье Витовтовне. И этим поступком он повернул русские интересы в западном направлении.

С этого момента появится в Москве «литовская партия», которая просуществует несколько десятилетий, политика которой будет активно проводиться не только его женой, но и пока еще здравствующим митрополитом Киприаном.

«Литовская партия» на Руси.
Гипотеза 3

Вся Русь должна принадлежать Литве.

Послы Ольгерда – Тевтонцам, 1358 г. 

Из «Сказания о благоверном князе Довмонте и о храбрости его» XIV века: «Из-за какой-то распри побились литовцы друг с другом, блаженный же князь Довмонт с дружиною своей и со всем родом своим покинул отечество свое, землю Литовскую, и прибежал во Псков. Был этот князь Довмонт из рода литовского, сначала поклонялся он идолам по заветам отцов… Пробудившись как от сна, от служения идолам, задумал он со своими боярами креститься… И наречено было ему имя во святом крещении Тимофей… И посадили его мужи-псковичи на княжение в своем городе».

* * *

Новому великому князю Василию Дмитриевичу во многом везло. Проблем у властвующей над Русью Орды было настолько много, что ближайшие годы позволят ему без особого труда не только расширять границы княжества Московского, но и поправить свои финансовые дела. Однако он продолжал быть заложником уже известных нам обстоятельств. Спасение его жизни и литовская любовь (существует мнение, что она была искренней и взаимной, хотя прямых доказательств тому нет) заставляли князя выполнять действия, которые можно назвать выплатой обещанного долга. Таким образом, юго-западный сосед получил мощный инструмент управления Московской Русью в лице ее властителя. При дворе появилось, говоря современным языком, «пролитовское лобби», и все, что связано с этим, мы в данной книге условно будем называть так – «литовская партия».

Главными ее действующими лицами стали сама великая княгиня Софья Витовтовна, ее ближайшее окружение в лице приехавших с нею литовцев и примкнувших к ним московских бояр, а также давнишний друг Витовта – митрополит Киприан.

Не стоит забывать о том, что в те самые времена существовало два больших и мощных государства: Орда и Великое княжество Литовское. Русь Владимирская (Московская) была фактически улусом, то есть – частью Орды, хотя по более поздним летописям таковой себя не называла, употребляя словосочетание «ушел в Орду» к тем, кто пересекал условную границу к востоку от Рязани или переправлялся в том же направлении через Каму и Волгу.

Но если Дмитрий Донской и его сын Василий Дмитриевич носили титул (по ярлыку, выдаваемому ханом-царем) великих князей Владимирских (Московских), то Витовт запросто будет величать себя великим князем Литовским и всея Руси! Для того чтобы в действительности обладать «всей Русью», ему не будет хватать только малого – подчинить себе, пусть даже не физически, но политически и экономически – Новгород и Москву. За это он готов был сражаться даже с Ордой.

Таковы были давние и дальние планы литовских правителей, которые теперь были как никогда близки к их осуществлению. Ведь Софья стала соправительницей земли, образно напоминающей кусок вкусного и жирного пирога.

Для митрополита Киприана, которого Литва поддерживала в самые трудные его времена, включая его ссору с Дмитрием Донским и взаимные проклятия князя и святителя, не составляло особого труда объяснять Василию выгодность дружбы с Западом, при этом сохраняя за собой право на византийское устройство восточной православной митрополии.

Да и вообще Киприан получил когда-то эту самую Киевскую митрополию при поддержке литовца Ольгерда, хотя тот слыл настоящим язычником. Однако при этом мнение святителя о литовском правителе отразилось позднее в составленном им первом Московском летописном своде, где мы читаем об Ольгерде очень лестные слова. Будто он «превзыде властию и саном, но не пива и меду не пиаше, ни вина, ни кваса кисла, и великомуство и воздержание приобрете себе… не токма силою, елико уменьем воеваше». По всему видно, что уж больно хороший был человек, в отличие от Дмитрия Донского, о котором говорится сдержанно и сухо, с некоторым «забыванием» подробностей его героических достижений, включая реалии победы на Куликовом поле.

Митрополит Киприан дружил со всеми литовскими правителями. Даже когда они приняли католичество. После Ольгерда – и Ягайло, и Витовт были его покровителями. И теперь, находясь рядом с Софьей при Московском дворе, он мог решить для Литвы многое.

Появление Софьи в столичном Кремле стало важным событием. Однако тогда этого еще никто всерьез оценить не мог. Только будущее покажет – как и на что способна была эта незаурядная женщина, пережившая затем почти всех современников и сумевшая активно и последовательно влиять на все происходящее в Москве в течение более чем полувека.

* * *

Она была дочерью Витовта и великой княгини Смоленской – Анны. Литовцы этим браком тогда не просто породнились с князьями Смоленскими. Желание прибрать к рукам огромное и важное по стратегическому положению княжество было у них всегда.

С детьми в семье не повезло. История двух будто бы отравленных крестоносцами сыновей до сих пор несколько неясна и загадочна. А оставшаяся дочь – увы – не могла в те времена стать правителем вместо наследников-мальчиков. Однако выдача ее замуж за Василия, как мы уже знаем, явилась решением сразу нескольких проблем.

Поразительно, но год их рождения с будущим мужем – абсолютно совпал: 1371-й. Воспитана Софья была в лучших традициях литовского двора. Умела не только вышивать, но и рисовать, и даже играть на музыкальных инструментах. Благородная девица на выданье – как только подросла – могла составить партию любому отпрыску лучших княжеских или королевских домов Европы.

Но тут появился вызволенный из ордынского плена молодой Василий. Им обоим еще не стукнуло шестнадцати. По тем временам – самое время для сватовства и женитьбы.

Обручившись, молодые, как известно, почти пять лет ждали своей свадьбы. В 20-летие невеста тогда считалась уже весьма не молодой. Но к Софье это не имело никакого отношения. Она была юной, когда встретила Василия. А затем прождала все эти годы, и могла, видимо, делать это и еще дольше.

Мы мало знаем – как она жила при литовском дворе, но, отличаясь довольно «современными» и более раскованными (для традиций тогдашней Руси) взглядами на жизнь, она, естественно, производила на русского мужа и на его окружение особенное впечатление.

Православная вера ее ничуть не изменила. Резкость и неординарность поступков великой княгини потом отразятся и на некоторых важных исторических событиях. Не заметные пока в ее характере элементы самоуправства и женской эмоциональности в ближайшем будущем дадут о себе знать.

Возможно, в этом отразилось непростое детство молодой супруги. Многие ее родственники скончались не своей смертью. Дед и бабка, например, были жестоко убиты. Та же участь ждала и отца. Семья фактически обитала, находясь в бегах. Страх перед возможной смертью – прямо сейчас, в любую минуту – будет преследовать ее всю жизнь. И, может быть, это повлияет затем на отношения ее мужа и его брата – князя Юрия. Ведь, по мнению искушенной в борьбе за власть женщины, любой наследник только и думает о том – когда же, в конце концов, умрет нынешний властитель. Так делали ее родичи. Так поступал ее отец, изменивший даже вере отцов для борьбы за власть. Кошмар постоянных смертей родственников, между прочим, в Москве для нее закончился. Здесь хоть и было не совсем спокойно, но не до такой степени, как в ее родных землях.

Кстати, дед ее по матери – великий князь Смоленский Святослав Иванович – был убит во время сражения как раз в год ее обручения с Василием. Это значительное совпадение обычно никак исследователями не рассматривается. Но оно становится дополнительным подтверждением ряда заключений, что само обручение имело во многом именно политические мотивы, а не только – любовную подоплеку. Однако уже во время появления ее в Москве и пышно разыгранной свадьбы Смоленском правил ее дядя Глеб Святославич, что придавало новой правительнице еще пущего веса.

А в 1392 году в Литве к власти пришел отец московской княгини. Выиграли все – и Витовт, и Василий. Первый закрепил свои позиции на Востоке. Второй – «угадал» с женой. Теперь ее влияние на Москву «удесятерилось». И пока Витовт будет править Великим княжеством Литовским, у князя Юрия Звенигородского будут возникать самые неожиданные проблемы. Ведь он стал камнем преткновения для «литовской партии». Не будь его – нечего было бы и опасаться. Другие братья как-то в расчет не брались. Слишком молоды, да и без претензий.

Это продлится до 1430 года, то есть – до кончины Витов-та. И только тогда князь Юрий сможет открыто заявить о нарушении семьей покойного брата Василия завещания Дмитрия Донского. Софья еще будет «в силах», но уже не в таких, чтобы тут же наступить своим недоброжелателям «на горло». И хоть великое княжество ее отца в тот момент достигнет апогея своей силы, она уже не сможет определять все, что она считала нужным или необходимым. То был период, когда, по словам профессора С. Ф. Платонова, написавшего еще в царской России свой знаменитый «Учебник русской истории», «Василий Дмитриевич вверил Витовту попечительство над своим сыном, а его внуком, великим князем Василием Васильевичем. Это была минута наибольшего превосходства Литовского княжества над Московской Русью».

Таким образом, упомянутая нами «литовская партия» существовала несколько десятилетий. А это огромный период для истории Русского государства. Кто-то оценивает ее роль как прогрессивную, другие считают, что развитие Руси без такого влияния могло бы пойти по-другому, в гораздо даже более передовом направлении. Но, во всяком случае, роль Софьи Витовтовны еще по-настоящему не оценена и не определена.

* * *

Как известно, в том же 1392 году скончался преподобный Сергий Радонежский. Он хоть и был соратником митрополита Киприана, но как-то сдерживал влияние при Москве «литовской партии». В момент кончины сам Киприан в столице отсутствовал, он был в Литве. С уходом Сергия начинался период более напряженных отношений между родственниками Московского правящего дома. Именно в эти годы начинают появляться новые веяния – составляются договоры между братьями и удельными князьями, которые могли бы хоть как-то упорядочить любые возможные в будущем споры или недоразумения.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю