355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Константин Ковалев-Случевский » Юрий Звенигородский. Великий князь Московский » Текст книги (страница 13)
Юрий Звенигородский. Великий князь Московский
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 19:29

Текст книги "Юрий Звенигородский. Великий князь Московский"


Автор книги: Константин Ковалев-Случевский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 38 страниц)

Итоги уникального похода на Восток

Татары… завоевав Россию, не подарили ей ни алгебры, ни Аристотеля.

А. С. Пушкин 

Из Галицко-Волынской летописи: «Крепко копьем же изломившимся, яко от грома тресновение бысть, умроша, инии уязвенни быта от крепости ударения копейного».

* * *

Что же встретили русские дружины в Волжской Булгарии и с чем они возвратились домой?

Действительно, они увидели во многом разоренные Тимуром и Тохтамышем крепости и города. Летописи подтверждают, что Юрий Звенигородский обошел и взял 14 главных булгарских крепостей. Среди них – столицу государства – Великий Булгар, а также Кременчуг (Керменчюк) и Казань (видимо, обе Казани – Старую и Новую).

Дополнительные источники, о которых речь пойдет ниже, добавляют нам к этому списку города Сивар (Сувар – один из самых крупных в Булгарии), Джуке-Тау (в переводе – Липовая Гора, одно из древнейших поселений камско-волжских булгар, русские называли его – Жукотин), Сабы (в наше время – районный центр Богатые Сабы) и земли Ашлы (по русским источникам – Ошлы).

Дошли ли русские до более восточного – Биляра, бывшего некоторое время также столицей Булгарии, неизвестно. Однако им удалось найти возможные остатки сокровищ древней цивилизации.

Старинный татарский эпос «Идиге» раскрывает нам полную картину событий. Здесь упоминаются прошлые богатейшие места Булгарии, которые буквально засыпали весь торговый мир драгоценными металлами. Среди них и «деньги чеканящий град Атряч» – финансовая кладовая Волжско-Камской державы (в наши дни на его месте существует деревня Большие Атряси), а также «деньги чеканящий град Булгар» и другие центры:

 
Там, где лили на целый свет
Золото и серебро монет.
 

Осталось ли что-нибудь после Тимура и Тохтамыша, прошедших со смертью по землям Булгарии? Видимо, да. И за это еще отчаянно сражались оставшиеся в живых булгары.

Нельзя сказать, что настоящей войны во время похода Юрия не было. Сражений было предостаточно, причем русские летописи так прямо и пишут, что убито было «много бесермен и татар».

О самих сражениях в русскоязычных источниках ничего не сказано. Но мы вновь прибегнем к помощи эпоса «Идиге». Следует только иметь в виду, что полное разорение своей страны тремя почти одновременными походами вражеских армий булгарский автор описывает в эмоциональных и, возможно, несколько преувеличенных красках, кстати, весьма неожиданно приписывая все самые страшные разрушения – московско-звенигородским дружинам.

Итак, сначала пришли Тохтамыш и Аксак-Тимур. А затем появились русские.

 
Вторгся в страну, ему вослед,
Князь-урус, рыжий, как лис,
С бородою обросшим ртом.
Разорил он, разграбил наш дом,
Наш священный город Булгар,
И ему подчиненный Сивар,
И высоковратный Казан,
Джуке-Тау над гладью речной
И Сабы в глубине лесной,
И земель Ашлы закрома, —
Он спалил, сломал все дома.
Отбирал он кожу, сафьян,
Загребал лопатами хан
Множество монет золотых.
Разгромил во владеньях моих
Он четырнадцать городов,
Превратил их в пепел и дым.
 

Не менее эмоционально автор описывает и тогдашнее покорение Казани дружиной князя Юрия.

 
Воды катит Казань-река
В чаще, трудной для седока,
Над рекою – каменный град,
Много в Казани высоких врат,
Но Казань разрушена дотла,
Только щебень кругом и зола,
Только пепел и пыль руин!
 

Примечательно, но в тексте эпоса мы находим единственное в истории описание внешности князя Юрия Дмитриевича Звенигородского и Галичского. Представляется лицо, обросшее густой бородой, причем волосы – рыжего цвета, «как у лиса)». Позднее изображение князя на фреске Архангельского собора Московского Кремля (над его усыпальницей) отдаленно напоминает этот образ.

И наконец, находим мы и еще несколько строк о предводителе русских воинов, в которых один из героев эпоса – житель Булгарии – клянется ему отомстить за разорение.

 
С бородою обросшим ртом,
Князя, что ворвался в наш дом
И четырнадцать городов
Истребил огнем и мечом,
И лопатами загребал
Множество золотых монет,
Я заставлю держать ответ:
Злато вернуть заставлю я.
 

Но сделать это в реальности герою эпоса или его последователям так и не удастся. Если только не считать того знаменитого события, когда в недалеком будущем хан Золотой Орды не утвердит Юрия Дмитриевича на Московском великокняжеском престоле, хотя после смерти брата Василия он был по праву завещан ему отцом – князем Дмитрием Донским. Ордынский властитель отдаст ярлык на великое княжение его племяннику – малолетнему Василию Васильевичу, сыну Василия I. Быть может, хан сделает это в отместку за слишком хорошо показанную Юрием Звенигородским силу в той знаменитой булгарской войне?

До сих пор не ясно и то, почему автор эпоса «Идиге» приписывает тотальные разрушения булгарских городов именно русскому князю, а не Тохтамышу и Тамерлану, о чем гораздо подробнее говорят исторические источники. Князь Юрий даже не мог обладать тогда столь мощными силами, чтобы нанести такой урон целой стране.

Этот же лейтмотив подхватила и «Казанская история» середины XVI века, где утверждалось, будто русский князь Юрий «все те грады до основания раскопа, а царя казанского и со царицами своими в ярости своей мечем уби, и всех сарацин з женами и з детми их и живущих во граде присече». Если уж «царя казанского» кто и убил, так это был Тамерлан, что подтверждают документы и сам эпос «Идиге».

Но все эти «отрицательные» эмоции можно понять, вспомнив, что эпос дошел до нас в поздней редакции – того же XVI века, когда вокруг Казани и других городов этого края уже стояли полки Ивана Грозного. Очевидная «нелюбовь» к русским «тогдашнего» редактора текста эпоса «Идите» отразилась в полной мере в образе «князя-уруса» из Звенигорода, в котором воплотились все самые отрицательные черты всех трех непрошеных гостей Булгарии.

Итак, мы не можем дать прямых ответов на вопросы: что застал князь Юрий в городах Волжской Булгарии и что, собственно, стало его достоянием в итоге похода? Исторические источники почти ничего не говорят об этом. Количество золота, драгоценностей, товаров или другой «добычи» не поддается исчислению.

При этом надо иметь в виду, что весь поход занял всего три месяца (!). Можно ли за такое короткое время, находясь в условиях постоянных сражений, обойти и взять 14 городов, вернуться назад, да еще и тащить за собой обоз с «большим добром»?

Вот почему мы можем сделать еще два важных вывода. Первый – дружина князя Юрия в подавляющем большинстве и скорее всего была конной, а не пешей, то есть могла быстро передвигаться, осваивая большие территории. И второй – он не мог взять уж очень много «богатства», так как действовал быстро и неожиданно.

Известно, что привез он домой не только ценности, но и новых людей. Предполагается, что часть булгарских мастеров прибыла в Звенигород вместе с войском князя, а затем она участвовала в строительстве раннемосковских соборов. По крайней мере, именно с этого времени начинается традиция поселения татар (булгар) в Звенигородском крае, которая существовала потом в течение почти двух столетий, оставив нам в топонимии здешних поселений и мест многие татарские (булгарские) названия.

Важным итогом восточного похода Юрия стал знаменитый факт (мы о нем уже упоминали) – в мае 1398 года из Москвы в сторону Константинополя, в Византию был отправлен обоз для помощи греческому императору Мануилу в борьбе с завоевателями. «Посылка» оценивалась в 20 тысяч рублей серебром! Откуда было взяться таким деньгам, если еще совсем недавно самого Василия Дмитриевича оставляли в ордынском плену в качестве заложника, так как у Руси не было возможности в течение нескольких лет заплатить 8 тысяч рублей серебром хану Тохтамышу после его поджога и разорения Москвы. Было такое? Конечно, было. Откуда же взялась сумма в два с половиной раза превышающая ордынский долг? Да еще так спокойно, без всяческих проблем и «финансового надрыва» отправляемая на юг, практически безвозвратно (нигде не отмечалось, что это были «последние» деньги или их отправка была связана с особыми трудностями для Руси)!

Кроме того, определенным итогом действий князя Юрия стало еще одно важное обстоятельство. Не стоит забывать о том, что русские могли воочию убедиться в некоторых достижениях древней булгарской цивилизации, перенять даже новые для них знания. Князь Юрий Дмитриевич фактически побывал «за границей», в другой цивилизации, не похожей на Орду, где своими глазами увидел необычную архитектуру городов и своеобразные новшества, такие, например, как местное огнестрельное оружие или методы строительства мечетей.

Не это ли сразу по возвращении натолкнуло его на мысль строить в своей земле, в своем «отечестве», в Звенигороде цивилизацию собственную, новый духовный град?


Глава шестая.
ЗВЕНИГОРОДСКАЯ РУСЬ

Ох, высокое место, все видать.., а зво-он ка-акой!..

И. С. Шмелев

Князь Юрий получил после кончины отца в удел два главных города – Звенигород и Галич (Руза к тому времени уже не была столь важным центром). Напомним, когда мы говорим о Галиче Юрия Дмитриевича, то имеем в виду Галич Мерьский, расположенный в сторону Костромы, на землях народов «мери». Иногда его путают с Солигаличем, но это другой город, хотя и находится на тех же землях.

Звенигородское и Галичское удельные княжества были очень доходными и сильными. Здесь взросло и показало себя местное боярство, участвовавшее во всех важнейших событиях Московского государства. Этот особый мир окружения великих князей или их родственников в XIV веке переживал свою «золотую» эпоху. Во главе боярских родов находились крупнейшие деятели и ближайшие сподвижники, друзья и помощники потомков Дмитрия Донского. Они иногда не только принимали участие в делах, походах или переговорах, но и влияли на них. Храбрые и талантливые люди, они окружали великих князей за столом на бурных пирушках. Каждый из них занимал свое место соотносительно своим заслугам или родственному положению. На смертном одре князь Дмитрий Донской, судя по летописи, произнес знаменитые слова, ставшие похвалой боярскому роду: «Родился пред вами, и при вас возрос, и с вами царствовал… и мужествовал с вами на многие страны, и противным был страшен в бранех, и поганыя низложил с Божиею помощью и врагов покорил. Великое княжение свое вельми укрепил, мир и тишину земле Русской сотворил… Вы же не нарекались у меня боярами, но князьями земли моей…»

В окружении своих бояр Юрий Звенигородский прокняжит почти 45 лет, они же – друзья-рыцари русского Средневековья – возведут его в последний год жизни на Московский великокняжеский престол.

Кремль и град у Москвы-реки.
Гипотеза 7

В Звенигороде в самом деле хорошо…

А. П.Чехов

Итальянский путешественник Амброзио Контарини о Московии XV века: «Город Московия расположен на небольшом холме; он весь деревянный… [Край] чрезвычайно богат всякими хлебными злаками… [Русские] продают огромное количество коровьего и свиного мяса… Нет… никаких плодов, бывают лишь огурцы, лесные орехи, дикие яблоки».

* * *

В XIV веке Русь значительно восстановилась после всех ударов со стороны Орды. Конечно, завоеватели вытягивали максимум возможного, заставляя платить иногда непосильную дань. Но даже она уже не казалась непомерной. Оставалось что-то и «для себя».

Ко второй половине столетия в значительной степени были восстановлены и развились главные русские города. Время от времени их сжигали и даже вновь разрушали. Но эта чудовищная «тренировка по выживанию» привела к тому, что процесс восстановления и реконструкции городских поселений стал занимать очень короткое время. Город сравнивали с землей, а он тут же возникал вновь. Население быстро уходило прочь от врага и также немедля возвращалось обратно, на пепелище, которое сразу же возрождалось и превращалось в новую крепость.

Крупнейшими центрами Древней Руси стали Владимир, Ростов, Тверь, Рязань, Суздаль, Нижний Новгород. И конечно же Москва, Новгород и Псков. Только в Москве проживало около 20—25 тысяч жителей. Огромная для того времени цифра! В Нижнем Новгороде, как предполагается, количество жителей достигало 9—18 тысяч, а Тверь населяло около 6—12 тысяч человек.

Были ли эти города большими по размерам? Мы можем немного судить об этом, так как остались границы старых крепостей – кремлей. Если даже мысленно окружить их посадами, то можно представить себе масштабы таких поселений. Считается, что города Северо-Восточной Руси были не столь крупными (по площади), как это было в Руси Киевской. Причиной этого стали как татаро-монгольское нашествие, затормозившее развитие городских ремесел (а это один из главных «двигателей» развития городов), так и другой климат, ведь Север и суровые зимы всегда ограничивали по площади отапливаемое жилое пространство. Горожане в большей степени продолжали заниматься не ремеслами, а… обычным, банальным сельским хозяйством, дабы прокормить свою семью.

Строительство домов и крепостных стен из камня вообще было делом очень трудным и дорогим. Поэтому, как мы помним, лишь в 1367 году в Москве появился каменный Кремль, то есть спустя только почти полтора века после появления монголов.

Ученые подсчитали, что за период 1263—1462 годов в Новгороде было построено 176 каменных церквей, а в Москве – только 49. Немного. Но все-таки не забудем о том, что Новгород, даже в силу своего географического положения, не так страдал от Орды, как столица Московского княжества, не раз разрушаемая почти до основания.

Не менее важными центрами русской жизни становятся крупные удельные города, бывшие центры или даже столицы княжеств, влившиеся в состав московских земель.

Такими историческими городами были в то время Звенигород и Галич, которые благодаря князю Юрию пережили в период его правления свои лучшие времена и настоящий расцвет.

* * *

На два простых вопроса: сколько на Руси было Звенигородов и откуда появилось столь яркое и уникальное название для города, как это ни странно, – не многие люди ответят в точности. «Звенящих городов» было много, а почему «звенящих» (если вообще здесь имеются в виду звуковые «звоны»), так и вообще неясно. Ведь самое расхожее мнение, будто «в Звенигородах в колокола звонили, а потому так и назвали», не может быть признано правильным, потому что во времена появления большинства таковых городов колоколов не существовало и в помине.

Поэтически «звенеть» могла и струящаяся вода в реке (кстати, самый вероятный источник происхождения названия – этот гидроним), и тишина окружающей природы («звенящая тишина»), и даже людская молва («слышен звон, да не знаем, где он»). Один из ценителей этимологии и топонимики, известный историк XVIII века В. Н. Татищев, докопался до такого толкования (кстати, весьма интересного), найдя ссылку в древнерусских текстах – «Звенигород или Свиногород», что рисует в воображении некий «город скотоводов». А теперь нашлось и другое созвучие: Звенигород – Савенигород, то есть «город Саввы».

Что ж, впереди и всякие новые предположения…

Когда князь Юрий Дмитриевич получил Звенигород в наследство от Дмитрия Донского, а настоятель Троицкого монастыря – игумен Савва – решил оставить обитель своего учителя Сергия Радонежского и сюда переселиться, то речь шла о подмосковном удельном городе – столице одноименного княжества. Но почему же позднее было столько разговоров – чей это был Звенигород и кто им владел? Споры об этом не затихают и поныне. Странная история была у города.

* * *

Городов с названием Звенигород действительно на Руси было несколько. До сих пор иногда происходит некоторая путаница – о каком из них, где и в связи с чем идет речь, а также кто и когда их основал.

Первые Звенигороды вырастали «как грибы» еще во времена Киевской Руси. Известны были два южных древнерусских Звенигорода Галицких (их разделяют не случайно) – один на левом берегу Днестра, что между устьями рек Серет и Збруч, а другой – на реке Белке (в Подольской земле, к юго-востоку от Львова). Этот – второй – Звенигород (иногда называемый Червенским) был даже в XI веке центром удельного княжества Галицкой земли (не путать с северным Галичем).

Оба города хотя и были достаточно укреплены (у одного из них сохранились валы и рвы, найдены многие ценные предметы, включая печати вельмож) и представляли собой образцы развитых центров цивилизации, но при нашествии татар в начале XIII столетия были непоправимо разрушены. Один просто стерли с лица земли, и он перестал существовать, а другой – остался за Польшей и превратился «отголоском звона» в град Дзвинигород.

Та же участь – погибнуть безвозвратно – постигла и так называемый Звенигород Киевский. Эта древнерусская крепость прикрывала подступы к Киеву с юго-востока. Запомнили потомки название града по причине того, что в летописи за 1097 год появилась запись об известном ослеплении здесь требовльского князя Василька Ростиславича. Мелькал он в документах и в период, когда воевал тут за свои интересы князь Юрий Долгорукий, Но появившиеся как будто из «ниоткуда» все те же татары так постарались в уничтожении крепости, что сегодня никто не может даже предположить – где мог точно находиться исторический град.

Было на Киевской земле местечко и с таким названием – Звенигородка, на реке Гнилой Тикич. Татары и его, как водится, сожгли, однако городок позже восстановили, и в XIV – начале XV века тут появились удельные князья из Карачевской ветви Черниговского дома, называвшиеся Звенигородскими. Ликвидировали удел литовцы, когда Звенигородский князь Александр Федорович с сыновьями в 1408 году сбежал от Литвы на Русь.

Не эту ли Звенигородку с ее черниговским прошлым будут потом неоднократно путать со Звенигородом Московским? Ведь само княжество Черниговское границами доходило почти до Москвы, например, город Руза (рядом со Звенигородом подмосковным) был некоторое время в его владениях. Поэтому, когда говорили, что Звенигород на Москве-реке – это важная пограничная крепость, то имелось в виду, что она не защита Москве, а прикрытие северо-восточных границ Черниговского княжества – от той же Москвы!

Все эти города-тезки вводили потомков в заблуждение, особенно когда они пытались определить – какой, кому и когда принадлежал. Но уж очень популярным и приятным для уха было это название, ставшее одним из символов древнерусского градостроительства.

* * *

Время возникновения подмосковного Звенигорода спорно. Есть предположения, что он был основан князем Юрием Долгоруким в 1152 году, хотя впервые город упоминается в духовной грамоте Ивана Калиты, то есть в первой трети XIV века. Но археологи утверждают, что окрестные холмы, по высоте напоминающие небольшие крутые горы, поросшие лесом, стали излюбленным местом поселения людей еще несколько тысячелетий ранее. А на горе Сторожи (исходя из названия), вероятно, могло быть место древнейших капищ и языческих обрядов, имевшее значение важнейших чтимых мест дохристианского времени. Сохранились предания о некоем языческом «святилище Рода», привлекавшем сюда людей, однако, скорее всего, оно имело отношение к Звенигороду Галицкому.

Прямо у стен Саввино-Сторожевского монастыря ученые нашли городище V—VII веков с остатками погребальных памятников поздней дьяковской культуры. А вот и совсем «свежие» находки, сделанные в районе Саввинской Слободы уже в XXI веке с помощью новых технологий и основанные на методиках радиоуглеродного датирования образцов древесного угля. Люди в древности жгли костры и печи, оставляя следы, которые теперь легко датировать. Так появились следующие даты: от II века до Рождества Христова, то есть – до нашей эры, и далее.

Город же, как таковой («огороженное пространство»), мог появиться на месте нынешнего Звенигорода (крепости Городок) в XI столетии или ранее, о чем можно прочитать в некоторых старых российских энциклопедиях. А то, что еще до нашествия татаро-монгольских полчищ, то есть в XII веке, здесь уже построили настоящие укрепления – теперь общеизвестный для ученых-археологов факт.

Таким образом, Звенигород является ровесником, а может быть, и старшим братом Москвы. Если добавить к этому, что названием своим он обязан южнорусским собратьям-тезкам (о дублировании южных названий городов мы уже говорили на примере Переяславля), то его исконность и некоторая древнерусская историческая «сакральность» будут вовсе неоспоримы.

Центральную часть Звенигорода, расположенную на большой высоте, окруженную глубокими и крутыми оврагами, а с одной стороны – Москвой-рекой, всегда называли Городком. Странное «уменьшительное» наименование (не город, а городок) было связано, видимо, с тем, что площадь вершины холма, на которой он располагался, была небольшой. Здесь никогда не могло бы разместиться достаточно много построек, чтобы можно было величать поселение Городом.

Эта «двойственность» (удобство, защищенность и одновременно – малая площадь) стала роковой для развития здешнего центра жизни, из-за этого главная часть Звенигорода никак не превращалась в гигантский торговый и людской центр. Но это легко можно было сделать в его окрестностях, на посадах. А неприступность крепости, ее ключевое положение над окружающим пространством, возможность наблюдения за горизонтом на многие километры сделали здешние холмы чуть ли не главным форпостом Северо-Восточной Руси на пути между Востоком и Западом.

«Мал да удал» – самая удачная поговорка для Звенигорода, который еще покажет себя во всем великолепии в конце XIV века, когда здесь соединятся созидательные энергии двух подвижников: Саввы Сторожевского и Юрия Звенигородского.

Как удел Московского княжества город переходил по наследству одному из детей великого князя. Сын Дмитрия Донского – Юрий передал его также своим сыновьям, но те после длительной борьбы за великокняжеский престол уступили его вновь Москве, причем навсегда. Потомки князя Василия, не любившие «зазнавшихся» князей Звенигородских, и особенно – память о Юрии, строившем свою собственную Звенигородскую Русь, старались позднее умалить как можно более значение города. Он в конце XV века перестанет иметь какое-либо важное торговое или военное значение.

О Звенигороде, правда, вспомнили первые цари новой династии Романовых. Им очень интересно было понять или приподнять завесу тайны, а может быть, – даже восстановить подзабытые идеи, волновавшие когда-то игумена Савву Сторожевского и Юрия Дмитриевича. Ведь они уже никак не зависели от потомков Василия I и их пожеланий.

Возрождение Звенигорода во времена Алексея Михайловича могло превратить город в один из самых главных на Руси после Москвы. Но история привела затем к власти Петра Великого, которому Древняя Русь была столь же не интересна, как его отцу – голландские тюльпаны. Звенигород снова забыли.

Временный расцвет середины XVII века уже не спасет его от «несмываемого» налета «провинциальности», который останется и до наших дней.

Но, может быть, именно поэтому Звенигород сохранит какую-то историческую, неповторимую прелесть, загадочность, привлекающую в его окрестности сотни и сотни путешественников, паломников, творческих и жаждущих духовных поисков людей?! Он стал одним из воображаемых проявлений старинных представлений русских о несостоявшемся и канувшем в Лету чудесном граде Китеже.

Князь Юрий, как известно, победив волжских булгар, приведет к стенам своего города некоторое количество пленных переселенцев, которые затем расселятся по ближайшим окрестностям. Однако история оставила нам и другие свидетельства о поселениях, например, приезжавших из Орды татар, которые обосновывались на западе от Москвы, на подступах к Звенигороду. Именно они оставили немало «татарских» названий деревень, сохранившихся до наших дней.

В XV—XVI столетиях даже сам город отдавался в качестве владения татарским князьям, переходившим на службу к русскому царю. С чем была связана такая странная традиция? Скорее всего, именно с роковыми для князя Юрия обстоятельствами – его победой над частью Золотой Орды, дипломатией, в которой союзничество с Ордой имело немаловажное значение, борьбой за восстановление права наследования им Московского престола, наконец, с его победой на этом поприще, но затем – поражением его потомков и постоянной местью им со стороны московских победителей.

Великого Звенигорода, Звенигородской Руси, Новой Небесной Звенигородской Палестины не стало. И, при большом желании предать эту идею забвению со стороны потомков Василия I, лучшим способом было запустение и «отатаривание» самовольного «русско-звенигородского гнезда».

Что и было тогда осуществлено – медленно, но верно.

* * *

Читатель уже заметил, что, по нашему мнению, грандиозное строительство каменных соборов и Звенигородского Кремля было задумано и затем начато князем Юрием уже в середине 1390-х годов.

Искусствоведы давно обратили внимание и тщательно изучают все особенности так называемой «раннемосковской архитектуры», к самым первым и лучшим образцам которой, собственно, и относят – Успенский собор на Городке и храм Рождества Богородицы в центре Саввино-Сторожевского монастыря. Добавим к этому свои «размышления и эмоции».

Похоже, что «кто-то» приступил тогда всерьез к разработке нового стиля новой эпохи. В ранних московских традициях зодчества выразились передовые взгляды на строительство из камня вообще, которое в отношении церквей было еще не столь распространено на Руси. Можно даже сказать, что оно не было абсолютно «новым», но продолжало быть «внове».

Эти идеи распространились затем повсеместно. Их почему-то называют «раннемосковскими», хотя появились они не в Москве, рядом с которой воплощенный их образец возникнет лишь четверть века спустя – в Спасо-Андрониковом монастыре. Скорее всего, необходимо назвать этот стиль «звенигородским» (причем без всяких приставок вроде «ранний»), так как главные его образцы – два храма на Звенигородских холмах, а третий в Троицесергиевой обители – были абсолютно первыми и построены по благословению, наказу, заказу и при материальной поддержке, которые исходили исключительно и только из Звенигорода. По всей своей сути это была не московская, а именно звенигородская архитектура. Почему мы до сих пор не можем назвать все своими именами?!

Вышеупомянутые нами возникшие тогда передовые взгляды на каменное строительство тоже не брались «из воздуха». Их надо было откуда-то получить, переосмыслить и суметь претворить в жизнь. Так же, как и материальные средства на возведение чрезвычайно дорогостоящих храмов в период финансовых бедствий Руси из-за ордынского ига и выплаты дани. То есть деньги для этого надо было иметь.

Невероятное совпадение всех этих возможностей возникло именно в Звенигороде 1390-х годов, после победы Юрия Звенигородского над Волжской Булгарией и появления в подмосковных краях лучших специалистов этой древней державы.

Но даже и это совпадение не могло бы повлиять на события, а грандиозные свершения не были бы осуществлены, если бы (кроме Небесного Промысла) не вмешался и так называемый «человеческий фактор». То есть, в нашем представлении, если бы не соединились две устремленные в будущее души, два подвижника. Как мы говорили – один из мира светского, другой – из духовного.

Повторим их имена еще раз: старец Савва Сторожевский и князь Юрий Звенигородский.

Они «не мешали» друг другу осуществлять задуманное, скорее – наоборот. Светский человек строил светское, а церковный – церковное. Бок о бок, по общему уникальному плану.

Поговорим о светском устроении этого времени.

На Городке – в пределах Звенигородской крепости – князь Юрий сразу же после получения удела в «отчину» начинает возведение собственного дворца. Причина банальна – надо было где-то жить. У местных бояр прекрасные хоромы уже были здесь в собственности, и новому удельному князю нельзя было «ударить в грязь лицом».

Можно предположить, что от прежних князей Черниговско-Звенигородских, владевших землями еще давно, кое-что здесь должно было оставаться. Но вышло так – не сохранилось почти ничего. Ведь с тех пор, как Иван Калита прибрал эти угодья к своим рукам, прошло более полувека! Деревянные постройки обветшали, а то и вовсе – превратились в ветхие полуразвалины.

Холм Городка расположился на левом берегу Москвы-реки, где она прорезает пойму глубоких оврагов. Тут же протекала речка Жерновка. Почти неприступная возвышенность с той стороны, где не было оврагов, была окружена глубоким искусственным рвом. Рядом с самой крепостью есть площадка, где располагался посад. А еще один посад разросся на другом берегу, в низине и на ближайшей возвышенности (ныне – Верхний Посад современного Звенигорода), и к этим временам уже был густо заселен. Именно вокруг главного холма современные археологи находят остатки древнейших укрепленных поселений с незапамятных времен.

Строительство Юрием дворца в Кремле начинается почти сразу после получения удела по наследству, в начале 1390-х. Тогда у князя еще не было серьезных средств. Наследство от отца он получил в основном в виде недвижимости, а не в виде реальных «мешков с деньгами». Доказывает это и тот факт, что дворец заложен был деревянным, то есть – более дешевым, «экономичным». И до 1395 года– момента похода на булгар, он, вернее всего, был уже построен. Иначе бы его после победы возводили в камне. А теперь – не было смысла перестраивать уже сделанное. Как и в случае со стенами – укреплениями вокруг Кремля, их тоже тогда успели уже сотворить из дерева.

«Деревянность» дворца и крепостных стен их и погубила. Сжечь такие постройки до основания первым же набегом любого сильного неприятеля (а войн будет еще предостаточно) – дело обычное. Что позднее и произошло. Потому они не сохранились, как, впрочем, и все десятки великолепных княжеских дворцов той эпохи по всей Руси, которые по старой привычке складывали из бревен. Жаль, что искусство миниатюры еще не предполагало тогда необходимости точного копирования объектов человеческого труда. Никто не зарисовал этих красот. А мы можем только воображать – что там могло быть.

Камень же спасал реально, а не гипотетически. Из всего, что останется потомкам на Городке, – до наших дней сохранится только Успенский собор. Каменный.

Перейдем к обустройству церковному.

Первоначально решено было возвести из камня собор Успения Пресвятой Богородицы. Исторические документы не сохранили сведений о времени его постройки, а пожар, случившийся в 1723 году и превративший в пепел все бумаги Звенигородской канцелярии, поставил в возможных поисках даты вполне вероятную точку. Косвенные данные и анализ других имеющихся источников – один из путей разрешения этой проблемы. По нашему мнению, решение о строительстве было принято сразу же после 1395 года, когда звенигородские дружины вернулись из похода с богатой добычей.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю