Текст книги "Юрий Звенигородский. Великий князь Московский"
Автор книги: Константин Ковалев-Случевский
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 38 страниц)
А Бежискои ти Верх ведати по старине, по тому, как был за мною, за великым князем. А у кого будут в Бежиском Верее грамоты жаловалные отца моего, великого князя, или мои, у бояр, или на слободы, или у иного у кого, и в тех грамотах волен ты, брат мои, князь Юрьи Дмитриевич, кого как хочешь жаловати.
А жити нам в Москве с тобою и с твои сыном, с князем Дмитреем Меншим, как еси жил с моим отцем, с великым князем, а с своим братом.
А дань и ям давати ти с своее вотчины, из Звенигорода и с волостьми, и из Галича с волостьми, по давному, как еси давал моему отцу, великому князю. А из Бежиского Верха и с Костромскых волостей давати ти дань и ям по тому розводу, как переже того давали дань и ям в мою казну.
А Орда знати мне, князю великому, а тобе Орды не знати никак же. А переменит Бог Орду, не иму давати татаром, и коли почну имати дань с своее вотчины, с великого княженья, себе, и тобе тогды имати с своего удела дань собе.
А коли ми будет самому всести на конь против своего недруга, или ми брата своего послати, князя Костянтина Дмитриевича, и тебе послати сына своего с своими людми. А коли пошлю братаничев твоих или своих воевод, и тобе послати с ними своих воевод с своими людми. А где ми будет надобе послати на свою службу твоего сына, и твоему сыну пойти без ослушаниа с твоими людми. А кто имет служите бояр тебе, князю Юрью Дмитреевичю, а живучи в моей вотчине, в великом княженье, а будет ми слати ис тех городов на свою службу, где те живут, и тобе слати с теми людми своего воеводу с моими воеводами.
А кто имет твою вотчину обидети, и мне тобе боронити. А в Литву ми у тобе помочи не имати. А ко мне ти не еэдити,
А кто имет жити наших бояр и слуг в твоей вотчине, и тебе их блюсти, как и своих. А кто имет жити твоих бояр и слуг в нашей вотчине и в великом княженье, и нам их блюсти, как и своих. А бояром и слугам межы нас волным воля. А городная осада, где кто живет, тому туто и седети, опрочь путных бояр.
А князей ти моих служебных с отчинами собе в службу не приимати. А которые князи имут тебе служыти, и им в вотчину в свою не вступатися, вотчины лишоны.
А которые суды судил еси, седя на Москве, а тех ми судов твоих не посужати.
А что ся учинило в нашем розмирье, что поймана моя казна, великого князя, и моее матери, великые княгини, или поклажее наши, или бояр моих поклажее, или инятцов моих поклажее, или что будет тобя того дошло, и тобе то отдати по сему целованию. А что инятци мои на поруце подаваны или на них кабалы пойманы, и тобе с них велети пурука свести, а кабалы им подавати. А что твои люди грабили бояр моих, или инятцов моих, или людей моих, опрочь бою, ино им то отдати, а не отдадут, ино тому суд и исправа, опрочь съестного.
А что будут поклажей твоих бояр, Семеновы Федоровича или иных бояр твоих, мене дошло, великого князя, и мне то отдати по сему целованию. А что будут мои бояре и мои люди имали и грабили твоих бояр или слуг в первое нашо розмирие, ино им то отдати, а не отдадут, а на то суд и исправа.
А что будет князь Василеи Ярославич имал твою вотчину или люди его грабили твою вотчину, а на то суд и исправа.
А что есмь платил в Орде за твою вотчину, за Звенигород и за Галич, два выхода и с распанами, а о том нам с тобою розчестися, и чего ся не оточтеш, и тобе то мне подняти, те выходы.
А суженое, положоное, заемное, поручное, кабалное по исправе дати. А холопа, робу, должника, поручника, беглеца, татя, розбоиника по исправе выдати. А обидному всему межы нас суд и исправа. А о чем ся судьи нашы сопрут, ине себе изберут третьего в нашей вотчине, в великом княженье. А из земли вон на третей ся не зовут.
А что, сказывать, занял еси у гостей и у суконников шестьсот рублев, да заплатил еси, сказывать, мои долг ординскои Резеп-Хозе да Абипу в кабалы, и на кабалах, сказывать, то серебро еси подписал, и мне с тобе тот долг, ту шестьсот рублев, сняти, а с теми гостьми ведатися мне, опрочь тобе, самому. А тебе мне тех сказати, у кого есь то серебро займовая.
А на сем на всем, брате молодшии, князь Юрьи Дмитриевич, целуй ко мне крест, к своему брату стареишому, к великому князю Василью Васильевичи}, и с своим сыном, со князем с Дмитрием с Меньшим, и к нашому брату молодшому, князю Костянтину Дмитриевичи), и к моему брату молодшому, князю Ивану Андреевичю, и к нашим братаничем, князю Михаилу Андреевичю и ко князю Василью Ярославичю, по любви, в правду, без всякыя хытрости.
Докончание великого князя Юрия Дмитриевича с князьями Можайским Иваном Андреевичем и Верейским и Белозерским Михаилом Андреевичем
Документ создан был позже 31 марта 1434 года, то есть когда Юрий Дмитриевич уже вновь стал великим князем Московским (после первого его правления в 1433 году), а попытка его племянника Василия Васильевича захватить город Галич потерпела провал.
К грамоте подвешены две печати из черного воска – новая печать, как уже великого князя, Юрия Дмитриевича, и печать князя Ивана Андреевича, его племянника. Любопытно, что на обороте листа документа читается поздняя приписка: «Князя Юрья Дмитреевича з д…» По-видимому, имелось в виду «з детьми». Но ненависть к потомкам князя, позднее столь упорно воевавшим за власть, проявилась и здесь. Помета в этом месте заклеена (дабы о детях Юрия даже и не упоминать), а рядом приписано: «Ондреевичи». То есть отмечены дети брата Юрия – Андрея Дмитриевича.
Подлинник документа хранится в РГАДА (Российском государственном архиве древних актов).
Грамота великого князя Юрия Дмитриевича князьям Ивану Андреевичу и Михаилу Андреевичу
Божиею милостию, на сем на всем, князь Иван Ондреевич, и с своим братом, с князем Михаилом со Ондреевичем, целуй ко мне крест, к своему отцу, великому князю Юрью Дмитреевичю, и к моим детем. Имети вам мене собе отцем. А мне, великому князю, вас держати в сыновьстве и во чти, без обиды. А вас ми жаловати и печаловатися вашими отчинами, А жыти вы со мною везде заодин, и до живота, и с моими детми. Кто будет мне друг, великому князю, то и вам друг. А кто мне недруг, то и вам недруг. А не канчивати вам без мене, ни ссылатися с моим братаничем, со князем Васильем, ни с ыным ни с кем. А целование ти к нему сложыти. А быти ти со мною на него заодин. А мне, великому князю, так же не канчивати без вашего веданиа.
А в вотчину в мою в Москву, и во все великое княжение, и чим мя благословил отец мои, князь великыи, Звенигородом с волостьми, Галичем с волостьми, и что мя Бог пожаловал и царь Дмитровом с волостьми, и что к Дмитрову потягло истарины, как было за моим братом, за князем за Петром, или что мои иныи примыслы, и вам в то не вступатися, а подо мною блюсти, а не вступатися, и под моими детми.
А что ваша отчина, чим благословил отец мои, великыи князь, моего брата, вашего отца, в Москве, и Можайском с волостьми, и отьездными месты, Рощею, и Колугою, и Белымозером с волостьми, по душевной грамоте отца моего, великого князя, или что иные примыслы будут отца вашего к тому, и мне, великому князю, того блюсти, а не обидети, и под вашими детми, а не обидети ни в чем, ни моим детем.
А в Москве вам со мною… [лист порван] ли… [лист порван] по душевной грамоте отца моего, великого князя.
А по грехом, что Бог розмыслит о моем животе, и вам того всего великого княжениа и чим мя благословил отец мои, князь великыи, и чим мя Бог пожаловал и царь, и вам того блюсти под моими детми, а не вступатися, ни обидити. Или что, по грехом, Бог розмыслит о вас о котором животе, и которой ся останет, и мне, князю великому, тако же вашу отчину не вступатися, ни обидети, ни моим детем.
А что еси в наше розмирие воевал мою отчину Галич, и Галичскые волости, так же и Звенигородскые волости, и что будет у тебе того моего полону, или у твоих бояр и у детей у боярьскых, и тебе тот мои полон весь отдати, по сему целован ью. А кто будет того полону запродан за рубеж или ин-де где, и тебе тот полон выкупити весь безхытростно, да отдати мне, великому князю. Так же имана твоя отчина Белоозеро, и Белозерьскые волости, и Можаискых волостей, и отездных мест, что будет того полону у мене, и у моих детей, и у наших бояр, и детей боярьскых и нам тобе так же отдати, по целованию, безхытростно,
А где ми будет самому, великому князю, всести на конь, или ми будет вас где послати, и вам пойти без ослушанья.
А бояром и слугам межы нас волным воля. А хто имет бояр моих жыти, великого князя, или слуг в вашей отчине, и вам блюсти, как и своих. А хто имет жити у мене в великом княженьи ваших бояр и слуг, и мне их так же блюсти, как и своих. А кто которому князю служыт, где бы ни жил, а по-ехати ему с тем князем, которому служыть. А городная осада, где кто живет, тому туто и сести в осаде, опроче путных бояр.
А на сем на всем, князь Иван Андреевич, своим братом, со князем с Михаилом, целуй ко мне крест, к своему отцю, великому князю Юрью Дмитреевичю, и к моим детем, по любви, безо всякие хитрости.
А сего нам целованья промежи собе не сложити, а правит
Докончание великого князя Юрия Дмитриевича с великим князем Рязанским Иваном Федоровичем
Данная грамота датируется временем, когда Юрий Дмитриевич стал великим князем Московским, то есть между 31 марта и 5 июля 1434 года. На документе сохранилась запись, сделанная значительно позднее, по предположению Черепнина, – в XVII или даже XVIII веке: «Грамота докончалная великого князя Юрья Дмитреевича ко князю Ивану Федоровичю, чтоб быть им в дружбе, году и печати нет».
Текст сохранился лишь в виде позднего списка XV столетия. Подлинник документа хранится в РГАДЛ (Российском государственном архиве древних актов).
Грамота княжа Юрьева Дмитреевича да княжа Иванова Федоровича докончялная
Божьею милостью и Пречистый его Богоматери, а на сем на всем, господине, дядя, князь велики Юрьи Дмитреевич, целуй ко мне крест, к своему братыничю, к великому князю Ивану Федоровичю, и с своими детми, со князем Васильем, и князем Дмитреем, и со князем Дмитреем.
Имети ти мене собе братаничем, а сыну твоему, князю Василью, братом, а сыну твоему, князю Дмитрею, и князю Дмитрею имети им мене себе братом старишим. А добра вы мне хотети везде, во всем, и твоим детем, где бы ни было. А что вы слышав а моем добре или о лисе от крестьянина или от иноверца, то вы поведати мне, великому князю, в правду, без примышленья. А быти ми с вами заодин везде, без хитрости. А где будете хотя послали на мое лихо, и вам тамо ототослати. А не приставати ми к татаром. Так жо ми не канчивати с твоим братыничем, со князем Васильем, ни ссылатися, ни в вотчину ми его свою не примати, ни его бояр, которые ему служат. А целованье ми к нему сложити. А быти ми с тобою на него заодин. Так жо ми не канчивати, ни ссылатися ни с-ыным ни с кем. А хто будет друг тобе, великому князю, то и мне друг. А хто тобе недруг, то и мне недруг.
А всхочет князь велики Шветригаило со мною взяти любовь, и мне с ним взяти любовь с тобою по думе. А писати ми ся с ним в докончялную грамоту, что есми с тобою один человек.
А где ты, князь велики, всядешь на конь против своего недруга, и мне, князю великому Ивану, самому пойти с тобою без ослушанья. А где пошлешь своих воевод, и мне своих воевод послати с твоими воеводами. А хто имет меня, великого князя Ивана, обидети, и тобе меня боронити.
А вотчины ми твоей и твоих детей, Москвы и Коломны, и всех волостей Московских и Коломенских, что потягло к Москве и х Коломне, по реку по Оку, и всего твоего великого княженья под тобою, и под твоим сыном, князем Васильем, и под твоим сыном Дмитреем, и под твоим сыном, князем Дмитреем, блюстими, а не обидети, ни вступатися никоторою хитростью. А тобе, великому князю Юрью Дмитреевичю, и твоему сыну, князю Василью, и князю Дмитрею, и князю Дмитрею отчины ти моей, княженья Рязанского, Переяславля и Пронска, и всех волостей Переяславских и Проньских, что потягло к Переяславлю и к Пронску, по реку по Оку, того ти под мною блюсти и твоим детем, а не обидети, ни вступатися вам никоторою хитростью.
А меж нас роздел земли по реку по Оку, что доселе потягло к Москве, Почяп, Лопастна, уезд Мстиславль, Жадено городищо, Дубок, Жадемль, Броднич с месты, как ся отступили князи тарусские Федору Святославичю, та места к Рязани. А в Туле и в Берестии тобе, великому князю, и твоим детем не вступатися. А на низ по реце по Оце по реку по Цну, от усть Цны вверх по Цне, под Володимерьское рубежье. А на Московской стороне по реку по Оку, от Коломны вверх по Оце почен Новой городок, Лужа, Верея, Боровеск, и иная места Рязанская, которая будут по той стороне, то к Москве, а на низ по реце по Оце по реку по Цну, от усть Цны вверх по Цне, что на Московской стороне, то к Москве.
А что Володимерьское порубежье по тому, как было при твоем прадеде, при великом князи Иване Даниловиче, и при твоем деде Семене Ивановиче, и при твоем деде, при великом князи Иване Ивановиче, и при твоем отци, при великом князи Дмитреи Ивановиче, и при моем прадеде, при великом князи Иване Ярославиче, и при моем прадеде, при великом князи Иване Ивановиче, и при моем прадеде, при великом князи Иване Александровиче и при моем деде, при великом князи Олге Ивановиче, и при моем отци, при великом князи Федоре Олговичи.
И тобе, великому князю Юрью Дмитреевичю, и твоим детем в землю в Рязанскую и во князи в рязанские не вступатися.
А со князем есми с проньским и с его братьею любовь взял. А что ся промеж нас учинит, ино меж нас управити тобе, великому князю, а нам тобя слушати. А что ся меж нас учинит какова обида, и нам отслати своих бояр, и они учинят исправу. А о чем ся сопрут, ино им третей отец наш, митрополит. А кого митрополит обвинит, ино ему обидное отдати. А не отдасть, ино тобе то, великому князю, отправите, а то тобе не в-ызмену. А так на обе стороны.
А с торусским князем взяти ми любовь, а жити ми с ним без обиды, занеж те князи с тобою, с великим князем Юрь-ем Дмитреевичем, один человек.
А новосилские князи добьют челом тобе, великому князю, и мне с ними взяти любовь по тому ж. А жыти ми с ними без обиды. А что ся учинит меж нас в любви, о чем ни будет слово о земли, или о воде, или обыном о чем, и нам отослати свох бояр, ини съехався, учинят исправу. А о чем ся сопрут, и они едут на третей, кого собе изберут. И на кого третей помолвит, и виноватой отдасть. А не отдасть, и правый пошлет к тобе, к великому князю Юрью Дмитреевичю, и тобе, великому князю, к виноватому послати впервые, и вдругие, и втретьи. А не послушает виноватый тобя, великого князя, и тобе то, великому князю, то отправити, а целованья не сложити, а то не вызмену. А коли позовутся на третей, кого собе изберут, а в то веремя на того будет рать, кого позовут, или будет сам ратью пошол, или будет у него посол татарьскии в земли, ин за тем не поедет на третей, в том ему вины нет. А возмут на него в то веремя грамоту, ино та грамота не в грамоту, а позовутся изнова на третей, как ся утишит, да учинят исправу изнова. А тобе, великому князю, того не правити, что ся в то веремя учинило в замятное.
А что будет покупил в Мещерьских местех дед мои, князь велики Олег Иванович, и отец мои, князь велики Федор Олгович, и яз, князь велики, или мои бояря, и в та места мне не вступатися, ни моим бояром, знати на свое серебро, а земля к Мещере по давному. А порубежье Мещерьскои земли, как было при великом князи Иоанне Ярославиче и при князи Александре Уковиче.
А что будешь ты, князь велики Юрьи Дмитреевич, отомал места Татарьская и Мордовская, а ци переменит Бог татары, та места тобе и есть. А что будет дед мои, князь великий Олег, или отец мои, князь велики Федор, отнял места Татарьская и Мордовьская, та места мне и есть.
А князи мещерьские не имут тобе, великому князю, правити, и мне их не примати, ни в вотчине ми в своей их не держати, ни моим бояром, а добывати ми их тобе без хитрости, по тому целованью.
А что будет в моей отчине Егедеева полону, коли был Егедеи у Москвы, и кто будет того твоего полону запроважан и запродан в моей отчине, и которой будет слободен, тех ми отпустити, а с купленых окуп взяти по тому ж целованью, без хитрости. Так же и царевич Махмут-Хозя был у тебя в Галиче ратью, и хто будет того твоего полону запроважен и запродан в моей отчине, и которой будет слободен, тех ми отпустити, а с купленых окуп взяти по тому ж целованью, без хитрости.
А что есми посылал свою рать с твоим братычем, со князем с Василъем, и воевали, и грабили, и полон имали, ино грабежу тому всему погреб. А что полон твои галичскои в моей отчине у кого ни будет, или хто будет кого запровадил и запродал, и мне тот твои полон весь велети собрата и отдати тобе по тому ж целованью, без хитрости.
А суд вопчеи межи нас по преставлению отца твоего, великого князя Дмитрея Ивановича. А нам, князем великим, в суд вопчеи не вступатися. А судьям нашим сести судити, целовав, что им судити в правду, по целованью, как судили судьи брата твоего, великого князя Василья Дмитреевича, с нашими судьями, деда моего, великого князя Олговыми Ивановича, и со отца моего судьями, великого князя Федоровыми Олговича.
А где учинится розбои, или наезд, или татба ис твоей отчины на моих людей, великого князя, и о том суда вопчего не ждати, отслати нам своих судей, да велети учинити неправа без перевода, А не даси мне исправы, или судьи твои судом переведут, и мне свое отняти, а то не в-ызмену.
А что ся учинит меж нас нашо дело, великих князей, и нам отослати на то своих бояр, и они, съехався, учинят исправу. А чего не могут управити, о чем ся сопрут, и они едут на третей. И на кого помолвит третей, и виноватый перед правым поклонитца, а взятое отдасть. А не отдаегь, ино у него отняти, а то не в-ызмену. А так на обе стороны. А рати не замышляти. А третей меж нас, хто ищет, тот воимянует три князи хрестьянские, а на ком ищут, тот себе изберет ис трех одного. А судьи наши о чем ся сопрут, ино им третей по тому ж. А суженого не посужати. А суженое, и положоное, поручное, заемное дати по исправе. А холопа, робу, должника, поручника, татя, розбоиника, душогубца, рубежника выдати по исправе. А от века пошлин з беглеця с семьи два алтына, а с одинца алтын.
А мыты нам держати старые пошлые, которые были при моих дедех, и при моем дяде, и при моем отце, А новых мытов нам не замышляти, ни пошлин. А мыта с воза и в городех всех пошлин денга, а с пешохода мыта нет. А тамги и всех пошлин от рубля алтын, а с лодьи со цки по алтыну, а с струга с набои по два алтына, а без набои денга. А со князей великих людей пошлин нет.
А вывода нам и рубежа не замышляти.
А бояром и слугам меж нас волным воля.
А на сем на всем, господине, дядя, князь велики Юрьи Дмитреевич, целуй ко мне крест, к своему братыничю, к великому князю Ивану Федоровичю и з своими детми, со князем с Васильем и со князем Дмитреем, и со князем Дмитреем, по любви, в правду, без всякия хитрости.
ШЕМЯКИН СУД.
Повесть XVII века
Вариантов издания такой повести, как будто бы связанной с именем сына Юрия Звенигородского и Галичского – Дмитрия Шемяки, в России было множество. Но считается, что один из первых был написан уже в XVII столетии.
Даже если в основе «Шемякина суда» лежал иноязычный оригинал, то переводной текст быстро «акклиматизировался» в русской среде. Бытовые коллизии, лежащие в его основе: насмешка над простоватыми истцами, над судебным процессом, восхищение словесной ловкостью Шемяки – все это было близко бытовой жизни разных эпох.
Повесть о Шемякине суде сохранилась в двух версиях – как в виде прозы, так и в поэтической. В XVIII—XIX столетиях много раз выпускались ее лубочные издания, повесть легла в основу разных прозаических и драматических обработок и даже стала фольклорной.
Текст приводится по книге: Русская демократическая сатира XVII века. М; Л, 1954. С 20-23.
В некоих местех живяше два брата земледелцы, един богат, други убог. Богаты же ссужая много лет убогова и не мо-же исполнити скудости его. По неколику времени прииде убоги к богатому просити лошеди, на чемь ему себе дров привести. Брат же ему не хотяше дати ему лошеди и глагола ему: «Много ти, брате, ссужал, а наполнити не мог». И егда даде ему лошадь, он же вземь, нача у него хомута просити. И оскорбися на него брат, нача поносите убожество его, глаголя: «И того у тебя нет, что своего хомута». И не даде ему хомута.
Поиде убогой от богатого, взя свои дровни, привяза за хвост лошади, поеде в лес и привозе ко двору своему и забы выставить подворотню и ударив лошадь кнутом. Лошедь же изо всей мочи бросися чрез подворотню с возом и оторва у себя хвост.
И убоги приводе к брату своему лошадь без хвоста. И виде брат его, что у лошеди ево хвоста нет, нача брата своего поносити, что лошадь, у него отпрося, испортил, и, не взяв лошади, поиде на него бить челом во град к Шемяке судии.
Брат же убоги, видя, что брат ево пошел на него бити челом, поиде и он за братом своим, ведая то, что будет на него из города посылка, а не ити, – ино будет езд [9]9
плата за прогоны.
[Закрыть]приставом платить.
И приидоша оба до некоего села, не доходя до города. Богатый прииде начевати к попу того села, понеже ему знаем. Убогий же прииде к тому же попу и, пришед, ляже у него на полати. А богатый нача погибель сказывать своей лошади, чего ради в город идет. И потом нача поп з богатым ужина-ти, убогова же не позовут к себе ясти. Убогий же нача с полатей смотрети, что поп з братом его ест, и урвася с полатей на зыпку и удави попова сына до смерти. Поп также поеде з братом в город бити челом на убогова о смерти сына своего.
И приидоша ко граду, иде же живяше судия. Убогий же за ними же иде. Поидоша через мост в город. Града же того некто житель везе рвом в баню отца своего мыти. Бедный же веды [10]10
зная.
[Закрыть]себе, что погибель ему будет от брата и от попа, и умысли себе смерти предати, бросися прямо с мосту в ров, хотя ушибьтися до смерти. Бросяся, упаде на старого, удави отца у сына до смерти; его же поимаше, приведоша пред судию. Он же мысляше, как бы ему напастей избыти и судии что б дати. И ничего у себе не обрете, измысли, взя камень и, завертев в плат и положи в шапку, ста пред судиею. При-несе же брат его челобитную на него исковую в лошеди и нача на него бити челом судии Шемяке.
Выслушав же Шемяка челобитную, глаголя убогому: «Отвещай!» Убогий же, не веды, что глаголати, вынял из шапки тот заверчены камень, показа судии и поклонися. Судия же начаялся [11]11
понадеялся.
[Закрыть]что ему от дела убоги посулил, глаголя брату ево: «Коли он лошади твоей оторвал хвост, и ты у него лошади своей не замай до тех мест [12]12
покамест.
[Закрыть], у лошеди выростет хвост. А как выростет хвост, в то время у него и лошадь свою возми».
И потом нача другий суд быти. Поп ста искати смерти сына своего, что у него сына удави. Он же также выняв из шапки той же заверчены плат и показа судие. Судиа же виде и помысли, что от другова суда други узел сулит злата, глаголя попу судия: «Коли-де у тебя ушип сына, и ты-де атдай ему свою жену попадью до тех мест, покамест у пападьи твоей он добудет ребенка тебе. В то время возми у него пападью и с ребенком»,
И потом нача трети суд быти, что, бросясь с мосту, ушиб у сына отца. Убогий же, выняв заверчены из шапки той же камень в плате, показа в третие судие. Судия же начался, яко от третьего суда трети ему узол сулить, глаголя ему, у кого убит отец: «Взыди ты на мост, а убивы отца твоего станеть под мостом, и ты с мосту вержися сам на его, такожде убий его, яко же он отца твоего».
После же суда изыдоша исцы со ответчиком ис приказу. Нача богаты у убогова просити своей лошади, он же ему глагола: «По судейскому указу как-де у ней хвост выростеть, в ту-де тебе пору и лошадь твою отдам». Брат же богаты даде ему за свою лошадь пять рублев, чтобы ему и без хвоста отдал. Он же взя у брата своего пять рублев и лошадь его отда.
Той же убоги нача у попа просити попадьи по судейскому указу, чтоб ему у нее ребенка добыть и, добыв, попадью назад отдать ему с ребенком. Поп же нача ему бити челом, чтоб у него попадьи не взял. Он же взя у него десять рублев.
Той же убоги нача и третиему говорить исцу: «По судейскому указу я стану под мостом, ты же взыди на мост и на меня тако ж бросися, яко ж и аз на отца твоего». Он же раз-мишляя себе: «Броситися мне – и ево-де не ушибить, а себя разшибьти». Нача и той с ним миритися, даде ему мзду, что броситися на себя не веле.
И со всех троих себе взя.
Судиа шь выела человека ко ответчику и веле у него показанние три узлы взять. Человек же суднин нача у него показанныя три узла просить: «Дай-де то, что ты из шапки судие казал в узлах, велел у тебя то взята». Он же выняв из шапки завязаны камень и показа. И человек ему нача говорить: «Что-де ты кажеш камень?» Ответчик же рече: «То судии и казал». Человек ему нача его вопрошати: «Что то за камень кажешь?» Он же рече: «Я-де того ради сей камень судье казал, кабы он не по мне судил, и я тем камнем хотел, его ушибти».
И пришед человек и сказал судье. Судья же, слыша от человека своего, и рече: «Благодарю и хвалю бога моего, что я по нем судил: ак бы я. не по нем судил, и он бы меня ушиб». Потом убогий отыде в дом свой, радуяся и хваля бога. Аминь.