Текст книги "Скупые звезды"

Автор книги: Константин Мзареулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

Импровизированный мозговой штурм стремительно раскрывал новые грани запутанной интриги. Кое-как ухватив нить чужой логики, землянин переспросил:

– Вы считаете, что целью расы-М была доставка ключ-кристаллов на Кураре?

– Наиболее простое и разумное объяснение, – подтвердил дзорх. – Мы попали в стандартную ситуацию противостояния двух спецслужб. Маячники давно собирали дубликаты землян и других обитателей Галактики, готовясь нанести удар Высшим.

Лабба уточнила:

– Запись дубликатов началась, видимо, еще в те времена, когда была жива раса тлахасса.

«То есть веков пять-шесть назад», – прикинул Эдуард и продолжил вслух:

– Они умеют ждать.

– В этих состязаниях разыгрывается очень ценный приз, – провозгласил дзорх. – Возможно, мы вообще неспособны понять, какие цели стояли перед участниками турнира.

Обидевшись за почти родную метанауку, землянин высказался: дескать, логическим путем, исходя из общих соображений, можно хоть как-то приблизиться к пониманию. Для примера он вкратце изложил идею Корна про движущую силу страха, а также свои догадки насчет общих черт отношений в парах Высшие – Старшие и Старшие – Младшие. Распалившись, Эдуард собирался сказать о мессианских побуждениях харизматических Высших, но собеседники поспешили вмешаться в дискуссию.

– Наши теоретики тоже делают глубокомысленные выводы, – просвистела и прощелкала виин-черси. – Вся беда в том, что мы знаем всего одну сверхцивилизацию, да и ту практически не знаем. На таком шатком фундаменте трудно построить правильно работающую модель.

– Можно попытаться, – вставил дзорх.

– У меня появилась глупая мысль, – сообщила бывшая спортсменка-лабба. – Человек полагает, что Высшие относятся к Старшим, как Старшие – к Младшим. Означает ли это, что могут быть общие черты в отношениях между парой Высших и парой Старших рас? После паузы дзорх произнес:

– Соперничество и страх… Да, коллега, вы правы – это возможно. Но в таком случае…

Резко взмахнув тройкой верхних конечностей, его перебила виин-черси:

– Предлагаю сосредоточиться на главной задаче. Не станем лицемерить: мы хотим найти Древних, или маячников, или руины любой погибшей сверхцивилизации, потому что надеемся получить доступ к Всемогуществу.

Подвернув под себя хвост, дзорх сел на задние конечности и задумчиво проговорил:

– В принципе обмен информацией между цивилизациями совершенно не исключен. Нет ничего зазорного и в том, чтобы воспользоваться знаниями погибшей культуры. Обмен знаниями – нормальный путь прогресса даже в рамках одной расы. Если не ошибаюсь, на Земле так называемые исламские народы сохранили науку Древнего Китая и античной Европы, потом прогресс вернулся в Европу, эстафетную палочку подхватил заморский континент… На моей прародине зеленая раса создала мощную культуру, краснокожие переняли знания, когда зеленые выродились, а к исходу средневековья их знаниями пользовались уже синие.

– Я слышал гипотезу, что Всемогущество – следующий шаг эволюции, – сказал человек. – В какой-то момент естественные мутации создадут новый биологический вид, и homo sapiens превратится в homo super.

Дзорх пренебрежительно отвел эту гипотезу плавным движением пучка щупалец.

– Бессмысленно, – сказал он. – Биологическая эволюция тут ни при чем. Могущество индивидуума неизменно, Всемогущество достигается в ходе технологического прогресса, создающего новые знания, инструменты, социальную организацию.

– Вот я и говорю – надо найти Древних, – вскричала виин-черси. – Может, поделятся с нами инструментами, знаниями и еще чем-то, о чем мы не догадываемся.

– С чего вы решили, что обладатели Всемогущества одаривают этим добром недоразвитых? – засмеялся землянин. – Звезды стали ближе, но остаются скупыми. Даров с неба не будет.

– Допустим. – Виин-черси не собиралась сдаваться. – Однако в нашей части Галактики есть четыре расы, которые согласились, что имеют больше прав, чем остальные. Более того, наше право повелевать Младшими молчаливо подтвердили даже Высшие.

– Весь вопрос в том, как долго протянется подобная идиллия, – парировала лабба. – Цивилизации, даже высокоразвитые, имеют привычку погибать.

Остальные молча согласились с ней. Отрывочные сведения о Древних, Бродягах Бездны и расе шистрав входили даже в школьные программы. Кроме того, в незапамятной древности покоряли Галактику менее известные цивилизации: пятнистые скунсы, перепончатокрылые псевдоприматы, «красные слоники». Все они деградировали и вымерли за последний десяток миллионолетий – возможно, были уничтожены разными Превосходящими расами.

Разговор получится долгим, понял Эдуард и выразительно поглядел на небо. Набиравшая ослепительную яркость Десятка подбиралась к зениту, окровавленная Малышка раскинулась на четверть неба, касаясь горизонта лишь нижним краем. Все дружно стали собираться. Забыв про обещанное купание в реке, виин-черси наскоро окунулась в каменную ванну у подножия холма.

Оставив за спиной незатоптанный костер – при здешней влажности пожара все равно не получится, – четверо продолжили поход. Направление указал дзорх, и никто не удосужился объяснить проводнику-землянину, какого дьявола ищут они в той стороне.

Цепочка из четырех существ, неспособных произносить имена спутников, ускоренным шагом продвигалась на северо-запад. Шли по слегка каменистой равнине, огибая редкие кучки деревьев. Целью похода был, очевидно, мощный лесной массив прямо по курсу.

На второй сотне шагов после привала виин-черси напомнила гипотезы о сверхдревних сверхцивилизациях. Еще на заре современной астрономии было установлено, что самые старые звезды Галактики сконцентрированы в шаровых скоплениях, и в соседних спиральных галактиках наблюдается та же картина. Среди космологов и астроархеологов возникла легенда, что шаровые скопления имеют искусственное происхождение – древнейшие культуры стянули звезды в плотные сферические сгустки.

– Не будем притворяться – разведки наших рас установили, что Высшие пытаются проникнуть в шаровые скопления, но их кто-то не пускает, – сказала виин-черси.

– Кто-то или что-то? – машинально поинтересовалась лабба. – Стоит ли обольщаться надеждой, что в шариках могут обитать наши союзники?

Дзорх съехидничал:

– Разве Высшие – союзники нашим муравьям?

Мечта о всемогущих жителях шаровых скоплений оставалась чуть ли не последним стержнем, на котором держался Корунд. Он ответил резко:

– Высшие помогают Младшим интриговать против Старших. Может, и Суперы помогут нам против Высших.

– Сам же говорил о звездной скупости, – раздраженно буркнула виин-черси. – Я не верю в сверхъестественных спасителей.

Некоторое время они шли молча.

– Поговорим о богах, – предложил дзорх. – Если не ошибаюсь, эта мифологическая концепция знакома всем присутствующим.

– Насколько я помню университетский курс галактической истории, должна быть знакома, – сказал Эдуард. – Все Старшие, а также многие Младшие создали похожие религиозные учения.

– Похожи и проявления, – поддержала его лабба. – Боги всегда приходят с неба, хотя пустынные кочевники, страдающие от жажды народы раскаленных песков, скорее должны были поклоняться водяным демонам.

– С неба – значит, речь идет о космических пришельцах. – Дзорх произнес это без обдумывания, словно не раз участвовал в подобных диспутах. – Непонятно лишь, для чего посланцы межзвездной цивилизации общаются с малограмотными племенами, хотя неподалеку живут более культурные народы.

– Говорит виин-черси. Явившись с неба, боги всегда излагали довольно странные версии глобального мироустройства. Сотворение Вселенной из яйца, сотворение живых существ из грязи, массовая гибель фауны и флоры в результате природных катаклизмов вроде пожаров, наводнений, оледенений. Подобные рассказы можно понимать как иносказательное описание Большого Взрыва, синтеза биологических макромолекул в первичном бульоне и так далее. Кроме того, в древних преданиях, записанных со слов так называемых богов, мы находим подробную астрографию с довольно точным указанием числа планет в соседних звездных системах.

– Говорит человек. Все верно, пришельцы рассказывали нашим пращурам много интересного, хотя древние люди, лабба и дзорхи не могли постичь смысл тех идей, знаний, понятий. Так зачем же сообщать полуразумным существам информацию, которой те все равно не смогут воспользоваться?

– Говорит лабба. Для простого сафари-гида вы хорошо разбираетесь в столь сложной проблематике. А ведь считалось, что в известном ведомстве работает его младший брат. Может, старший тоже?

Негуманоиды, забывшие предписанную им роль богатых охотников, засмеялись. Поддержав общее веселье, человек произнес миролюбиво:

– Нет, я не сотрудничаю с разведкой.

– Так не бывает, – возмутилась лабба. – Каждый разумный представитель достаточно развитого социума в той или иной степени контактирует с какой-нибудь спецслужбой. Даже если сам этого не сознает… Впрочем, приношу извинения и обещаю больше вас не прерывать.

«Сволочь», – подумал Эдуард. Лабба не сбила его с мысли, но человек решил закончить пикантную тему:

– Уточним. Я не являюсь штатным или секретным сотрудником известного мне силового ведомства. Удовлетворены? – Вот и разберись по этим негуманоидным харям, что означает их мимика. – А насчет чрезмерных знаний, то моя бывшая жена – специалист в области метанауки. В последнее время она вернулась к своей давней идее о сходстве Высших с человеческими богами и предполагала, что существует более высокая, чем Всемогущество, ступень власти над силами природы. Она называла эту ступень Сверхмогуществом.

– Говорит дзорх. Мои коллеги полагают, что целью пришельцев была элементарная провокация – классическое активное мероприятие в лучших традициях разведорганов. Вперемешку со сведениями о Вселенной пращурам подкинули образ мудрого и доброго всемогущего божества, коего необходимо слушаться. Расчет был прост: разумные существа – из присущего этой породе чувства противоречия – попытаются сравниться могуществом с демиургом.

– Говорит лабба. Идея божественного вросла в наши культуры. Идея жгла наше самолюбие, мы болезненно думали об этом, и порой рождались любопытные мысли. Мы поняли, что Единый Творец не может быть по-настоящему Всемогущим. Он не может создать такой тяжелый камень, который неспособен поднять. Не может разрешить такую высокую скорость, которую сам неспособен превысить. Не может постулировать закон, который сам же неспособен нарушить. Не может сотворить особь, имеющую столь яростный темперамент, который сам же неспособен удовлетворить.

– Говорит дзорх. У пресловутого Всемогущества много сторон. Власть над материей убивает желания. У всемогущего субъекта – будь то индивидуум или социум – пропадает потребность в прогрессе. Остается лишь звериный страх потерять свое исключительное положение во Вселенной. Они боятся конкурентов, поэтому давят любую потенциальную угрозу.

– Говорит виин-черси. Это справедливо, пока мы говорим о власти над энергией и материей. Но ведь предполагаются и более сложные виды Всемогущества.

После этих слов инопланетяне воровато покосились на землянина и заткнулись. Видимо, продолжение темы не предназначалось для человеческих ушей. Корунд предположил, что прозвучал намек на контроль времени, и добрые братья по разуму решили промолчать – вдруг люди до этого не додумались.

– Начала – договаривай, – потребовал Эдуард. После паузы заговорила членопитающая:

– Как мы понимаем, Высшие способны полностью контролировать энергию, пространство и материю. Но способность эта доступна лишь цивилизации в целом. На следующем этапе контроль над материей станет свойством индивидуума, тогда как цивилизация в целом шагнет на следующую ступень Всемогущества.

– Вы имеете в виду манипулирование временем? – уточнил Эдуард. – Нарушение законов сохранения и причинно-следственных связей?

Кажется, человек опять удивил спутников. Они долго переглядывались, после чего дзорх сообщил:

– Она имела в виду творение материи. Сотворение Вселенной – главный подвиг любого настоящего божества. Ваша метанаука не пришла к этому соображению?

– Никогда не слышал об этом. Как мы полагали, Высшие достигли всего, что могли вообразить, так что им не к чему стремиться. Развитие остановилось, и сверхцивилизация угасает. Пытаясь овладеть следующей ступенью власти над природой, любая раса сооружает свой собственный погребальный костер. С другой стороны, если цивилизация не пытается перейти на следующую ступень развития, то застой всего лишь начинается чуть раньше, поэтому такое племя тоже гибнет. Либо сами вымрут от деградации, либо застоявшуюся культуру проглотят соседи. А если некая цивилизация делает слишком резкие движения, слишком торопливо двигаясь по дороге прогресса, то подвергается репрессалиям со стороны более развитых подонков.

Лабба дополнила его мысль:

– Не забывайте о важном обстоятельстве. Даже при естественном отборе необязательно выживают сильнейшие особи. Но искусственный отбор однозначно приводит к вырождению популяции. Проще говоря, репрессалии Превосходящих рас губят самые перспективные культуры, но примитивные и слабые получают шанс.

Неожиданно дзорх переливчато закашлял – вероятно, смеялся. Впрочем, он быстро взял себя в щупальца и проговорил:

– Надо понимать, что Высшие позволяют нам продолжать существование лишь потому, что Большой Квартет – это малоперспективные расы, отбросы галактической эволюции. Обратите внимание, на той планете, где побывал наш спутник-человек, в число высокоразвитых выбились тлахасса и оклиуте, которые для нас остаются Младшими.

– Мою расу тоже заставили притормозить прогресс и экспансию, – напомнила виин-черси. – Мы далеко опережали всех вас, но Высшие заставили нас не покидать пределы Восьми Солнц. Якобы в наказание за геноцид тлахасса. Как выяснилось потом, нас на долгие столетия заперли в клетку, чтобы позволить трем вашим цивилизациям почти сравняться с виин-черси.

– Поэтому вы так яростно ненавидите всех, – понимающе повздыхал дзорх.

– Мы ненавидим только Высших. К вам мы испытываем лишь неприязнь и презрение, не больше.

Кажется, лабба начала закипать. Ее раса люто не любила виин-черси, и только жестокий запрет Высших спас треножников от тотального истребления на исходе войны в середине прошлого века.

«Не хватало, чтобы тетки мордобой устроили, – подумал землянин. – Или перестрелку…» Красочно представить эту разборку он не успел, обратив все внимание на подозрительный феномен курарийской природы.

– Говорит человек. – Эдуард почти кричал. – Всем стоять.

Они послушно остановились. Лабба и виин-черси даже присели, превратившись в малозаметную мишень. Пока тетки вертели головами и винтовками, выискивая непонятную для них опасность, Корунд сделал несколько шагов к преградившей путь отряду роще исполинских длиннохвойников. Деревья здесь росли, как на подбор, древние, в три-четыре обхвата, с толстенными – в полметра поперечником у основания – сучьями. Только сработали рефлексы, и глаз заметил странные наросты на этих ветках.

Так и есть – на корявом древесном отростке, затаившись среди серой хвои, растянулся кислотный слизень. Разглядеть эту тварь без тепловизоров «ночного глаза» было бы практически немыслимо.

Аморфная гадина, способная переваривать даже стальные прутья, не боялась пули, поэтому человек выстрелил из бластера. Световые импульсы прожгли в нескольких местах студенистую тушу, которая быстро регенерировала, но заодно лучи разрубили сук, на котором разлеглось мерзкое создание. Раненый слизень шлепнулся в траву, развернул один конец своего тела раструбом беззубой пасти и, липко извиваясь, пополз на пришельцев.

Сгоряча дзорх и лабба выпустили длинные очереди трассирующих пуль, пронзившие насквозь полтонны желе, свернутого в виде громадной желто-серой сардельки.

– Лучше всего термогранатой. И вообще, пошли отсюда. Он тихоходный, не догонит, – лениво проговорил Эдуард, но заметил шевеление травы в степи и рявкнул, забеспокоившись: – Эге, да их много!

Сканер показал, что слизни подползают со всех сторон: три особи выдвигались из рощи, по одной охватывали отряд с флангов – из степи и от реки, еще две заходили с тыла.

– Бить гранатами или плазмой! – Корунд командовал, словно вернулась сержантская юность. – Близко не подпускать, эта дрянь плюется кислотой на тридцать шагов!

Он выпустил капсулу плазмы по ближайшему слизню. Взрыв отбросил тушу, опаленное жаром желе почернело и усохло, конвульсии вывернули мягкотелую тварь наизнанку, выплеснув на траву недопереваренную добычу и несколько ведер желудочного сока страшной едкости.

Вторым выстрелом землянин сжег слизня, ползущего от восточного края рощи. Дзорх, наверное, нервничал – промахнулся двумя ракетами, и только третья угодила в ползущего сзади слизня. Лабба стреляла очень хорошо, а виин-черси выпустила из огнеметного подствольника две длиннющие струи пламени, поразив очередную мишень.

При такой дружной работе дичь очень быстро кончилась, остались только дымящиеся колечки тлеющей травы вокруг убитых слизней. Кто-то, сгоряча забывший представиться, осведомился:

– Проводник, сколько особей бывает в обычной стае?

– Проводник в недоумении, – мрачно поведал Эдуард. – Кислотные слизни никогда не собираются в стаи. Боюсь, не обошлось без участия Превосходящих рас.

– Ими кто-то управлял, – согласилась лабба. – Опять биороботы?

Охотники толпой направились к сморщенному трупу, которого застрелил, предварительно сняв с длиннохвойника, землянин. Виин-черси была уверена, что сумеет найти в горелом студне встроенные искусственные устройства. Однако нашли они кое-что полюбопытнее.

На обугленном пламенем взрыва и разъеденном кислотой грунте валялись скомканные обрывки зеркального балахона и детали скелета: череп, копыта, большие кости странной формы. Общее мнение выразил дзорх:

– По-моему, кислотник проглотил одного из тлахасса. Скажите, человек, как давно это случилось?

– Примерно часа три назад. Того же ремнезуба слизень полностью переваривает часов за восемь, а эта добыча была примерно тех же размеров. – Откинув шлем, Корунд обтер пятерней покрывшееся испариной лицо. – Предлагаю осмотреть остальные угольки.

Провозившись около четверти часа, они установили, что по крайней мере три слизня плотно закусили одетыми в примитивную «чешую» тлахасса. Еще две колбаски кислотного студня были сожжены до состояния золы, так что уже невозможно было понять, какая добыча растворялась в их пищеварительных полостях.

– Абсолютно дебильная иррациональная ситуация! – Даже лишенный интонаций голос мультитранса позволял догадаться, что виин-черси говорит в состоянии крайней растерянности пополам с озлоблением. – Какая-то Превосходящая раса привозит сюда тлахасса, чтобы нас убить. Другая – предупреждает нас о враждебности тлахасса и собирает в стаю много слизней, чтобы убить тлахасса. Но если кислотники – орудия дружественной нам Превосходящей расы, то почему они атаковали наш отряд?

– Вышли из-под контроля, – предположил дзорх. – Или кислотники были орудием Высших, но проголодались и закусили союзными тлахасса. Или слизней подослала третья Превосходящая раса.

У лабба тоже нашлись умные соображения: мол, мы имеем дело с одной-единственной Превосходящей расой, то есть с Высшими, но среди них нет единства, и разные группировки действуют вразнобой. Спутники немедля затеяли бестолковый спор, а Корунд отмалчивался, не к месту вспомнив замечание брата насчет кинематографичности его приключений на Малой Земле, она же планета X. Тогда он сильно обиделся на Мишку, но неприятные слова запомнились, и теперь Корунд не мог отделаться от подозрения, что некая Превосходящая раса играет с ними в кошки-мышки.

Расстроенный и обозленный, он дольше, чем нужно, изучал голографическую карту местности, после чего пролаял приказ:

– Отряд, внимание, говорит человек. Отставить споры – при такой скудной информации логика бессильна. Ближайшая задача – прижигание рощи, там могли остаться слизни. Последующая задача – осмотр деревни аборигенов в километре за рощей.

По древесным кронам ударили огненные струи и капсулы плазмы. Взревев, адское пламя превратило рощу в кучу головешек, среди которых корчились несколько в разной степени поджаренных кислотников. Добив уцелевших тварей, охотники обошли догорающие пни и зашагали к поселению курариков.

По местным критериям, деревушка могла считаться в меру зажиточной. Под сотню добротных домов на сваях, столько же хижин на берегу, множество лодок у дощатых причалов, обширные участки фруктовых садов и огородов, пастбища – деревня прочно оседлала оба речных берега. Однако наметанный глаз отмечал и неладное: часть домов была разрушена – из воды торчали только горелые бревна свай, скот почему-то не кормился полевыми травами, да и самих аборигенов не удалось разглядеть.

– Поселение разгромлено, – резюмировала виин-черси. – Но большая часть домов уцелела. Где же мирные жители?

Лабба предположила со знанием дела:

– Тлахасса могли убить или угнать аборигенов, не разрушая домов. Что скажет самец-проводник?

«Сама ты самка», – беззлобно подумал Эдуард и сказал:

– Туземцы могут быть напуганы нашей канонадой. Попрятались.

Решение подсказал давний боевой опыт. В далекой юности, усмиряя мятежных варваров, он много раз штурмовал и зачищал такие же деревеньки, а потому помнил: курарики часто прячутся в амбарах, зарывшись под снопы скошенной травы.

Так и получилось – первый же обследованный сарай оказался убежищем для десятка разнополых курариков. Выдворенные под лучи Десятки, они опасливо щурились на грозные стволы винтовок и бормотали: дескать, не убивайте, мы никому не скажем, что видели вас. Одна не в меру упитанная – рыбачка даже забилась в истерике и хлопнулась в обморок. Кажется, остальные разделяли ее уверенность, что четыре пришельца прикончат всех.

Внезапно пожилой курарик визгливо завопил, подпрыгивая. Другие присоединились к его крикам. Мультитранс Корунда успел перевести лишь: «Мы спасены, к нам вернулись наши…» – и захлебнулся. Туземцы словно взбесились: кто-то визжал и катался по грунту, кто-то пал на колени, отбивая лбом чечетку, кто-то пританцовывал с восторженными выкриками. Опасности они как будто не представляли – наоборот, чему-то бурно радовались.

Порядок навела виин-черси. Прибавив до предела мощность динамика, трехножка проревела приказ заткнуться, что было довольно быстро исполнено. Затем похожая на большую ягоду трехглазая голова кивнула Корунду: мол, ты специалист по туземцам – вот и действуй.

Отобрав курарика постарше, человек осведомился, что здесь происходит. Абориген запел тоскливым речитативом, разбавляя полезную информацию жалобными причитаниями. Тем не менее кое-что стало понятно.

…Раньше курарики жили хорошо, потому что им помогали добрые безносые боги. Потом боги стали жестокими и ушли, с тех пор курариков никто не защищал. Жизнь стала скучной, у курариков даже пропало желание совокупляться и варить брагу. А сегодня на рассвете пришли страшные злые демоны, разрушили часть домов, убили много курариков и спрашивали, не видел ли кто безносых богов. Потом они приказали бросить трупы в реку, а живым велели не высовываться. Они ушли к роще, и тогда приползли страшные желтые червяки – таких громадных и так много сразу этих чудищ не видели даже самые древние мудрые старухи. Желтые червяки напали на спрятавшихся в роще демонов, там долго гремели молнии железных палок, и бедные курарики боялись выйти из убежищ. Но вот свершилось великое счастье – вернулись добрые безносые боги, привели могучих друзей, они убьют желтых червяков, демонов и других врагов…

– Какая идиллия! – Голос лабба, несомненно, был полон ядовитого сарказма. – Младшие счастливы – они вновь обрели добрых богов. Идиоты не понимают, что боги не бывают добрыми.

– Особенно млекопитающие боги. – Виин-черси не упустила случая съязвить.

Лабба не успела напомнить о судьбе тлахасса, потому что туземец-переговорщик уверенно провозгласил:

– Добрые боги останутся насовсем и будут помогать курарикам! – Затем он осведомился гневно: – Почему вы покинули своих друзей-курариков?

Эдуард Корунд был простым грубым парнем, а не дипломатом и всем видам убеждения предпочитал меткий выстрел. К тому же вдруг вернулись яркие воспоминания о мятеже, поэтому он, не сдержавшись, проревел:

– Мы ушли, потому что лживые лицемерные животные убивали добрых богов! И ты, скотина, еще смеешь что-то требовать!

– Нет! Нет! – Все курарики дружно замотали головами в порыве праведного негодования. – Мы всегда любили добрых богов…

Кажется, они все-таки сообразили, что боги сердятся на прежние шалости, и заголосили вразнобой: дескать, людей убивали совсем другие курарики из других деревень, а курарики этой деревни такого никогда бы не посмели, потому как обожают безносых и все эти долгие годы истово молились, умоляя демонов стихий, чтобы те уговорили добрых богов вернуться к курарикам и помогать жителям этой деревни. Ведь боги должны быть добрыми, боги должны прощать, а не наказывать…

Подергиванием хоботков толпа подтвердила: боги должны вести себя именно так и никак иначе. Их претензии раздражали вплоть до нестерпимого желания полоснуть длинной очередью. Однако сам Эдуард уже описал эту ситуацию в незавершенной книге, Корн и Редль признали его доводы, а потому следовало толерантнее относиться к болтовне глупых дикарей.

Он сказал всего лишь:

– Если боги соблаговолят вернуться к вам, то будут делать то, что нужно им, богам. И горе тем курарикам, которые ослушаются! А теперь убирайтесь и скажите своим соплеменникам, что боги убили всех желтых червяков и злых демонов.

Аборигены попятились, готовясь бежать изо всех сил, но были остановлены голосом дзорха:

– Кто знает в этом лесу необычное место?

Сразу два курарика упали в обморок. Старик-переговорщик и толстая тетка схватились за головы, многие попадали ничком, спрятав морды в траву. Лишь молоденький парнишка, по глупости не питавший священных трепетов перед заколдованными местами, охотно поведал, показывая рукой:

– Вон в той стороне, за озером в чаще неплодоносящих деревьев с закрученными листьями. Там случаются непонятные вещи. Туда нельзя ходить, там даже большие ядовитые змеи умирают, их дохлые тела светятся в темноте.

Сверившись с голографической картой, дзорх объявил, что слова туземца подтверждают имевшуюся информацию. Лабба и виин-черси немедленно направились в указанном направлении. Торопливо заняв свое место в строю, обозленный Корунд ломал голову над осточертевшим вопросом: «Что же эти падлы скрывают от меня?»

Миновав полосу возделанных участков, виин-черси призналась:

– Меня поразила выдержка нашего проводника. Человек, я была уверена, что вы пристрелите наглую тварь.

– Действительно, невероятная наглость, – согласилась лабба. – После учиненной ими резни эти дикари смеют поучать вас, что должны делать боги и чего не должны.

– Варвары примитивны, – заметил дзорх. – Считают себя очень умными и убеждены, что способны обмануть Превосходящую расу своей примитивной ложью.

«Вы тоже пытались меня обмануть», – раздраженно подумал Эдуард. Ему очень хотелось ответить колкостью, но помешала серия ярких вспышек, затмивших на мгновение даже сияние клонившейся к закату Десятки. Обернувшись, он увидел далеко-далеко лохматые грибы клубящегося дыма.

– Наши капсулы, – прокомментировала виин-черси. – Значит, позади есть еще один отряд тлахасса.

Дотошный от избытка интеллекта дзорх уточнил:

– Есть по крайней мере один отряд. Необязательно тлахасса.

Засмеявшись, лабба подвела итог:

– После уничтожения капсул стало на один отряд меньше. Взрывы этих реакторов имеют весьма приличный радиус поражения.

Софистика на тему об очевидном изрядно нервировала и без того злого Корунда, и он раздраженно поинтересовался:

– Мы куда-нибудь идем или будем до ночи упражняться в демагогии?

Обалдевшие спутники уставились на него, причем виин-черси даже повертела головой, чтобы задействовать третий глаз. Дзорх поспешно проговорил:

– Не куда-нибудь, а только вперед. Если нас хотят лишить возможности вернуться, надо искать спасение за озером.

Загадочная фраза окончательно сбила землянина с толку. Получаюсь, что банда чужаков ищет не просто хранилище древних артефактов, но – нечто более могущественное. Неужели арсенал погибшей цивилизации? Нет, не было на Южной Омерте ни арсеналов, ни космодромов, ни других скоплений высокотехнологичных изделий – их бы люди за годы колонизации нашли бы непременно. Вдруг Эдуарда осенило: «Маяк! Они надеются найти портал, как на Верите. Да, такая находка могла бы спасти отряд, если сработает ключ-кристалл…»

Между тем остальные вернулись к примитивной болтовне о высоких материях.

– Там, в деревне дикарей, мы словно заглянули в зеркало, – заметил дзорх. – Человек прав: мы точно так же требуем чего-то от Высших, как будто боги обязаны помогать нам. Или все-таки существует вселенский нравственный закон, согласно которому сильный обязан помогать слабому?

– Нет такого закона, – отрезала виин-черси.

– Нет, – согласился Корунд. – Но тем не менее и Старшие, и Младшие подсознательно верят, что у Превосходящих рас нет иных забот, кроме помощи слаборазвитым…

– Бог-демиург всемогущ, а потому равнодушен к собственным творениям, – сказала лабба. – Бог вовсе не обязан быть милосердным или справедливым. Бог не вразумляет, а диктует свою волю, сурово наказывая за непослушание.

В свою очередь Эдуард напомнил массу примеров из мифологии разных культур. Примеры подтверждали, что боги отнюдь не страдают излишками гуманизма и весьма скупы на подарки. Он завершил короткий монолог очевидным выводом:

– Боги капризны, вздорны и развратны, могут облагодетельствовать, но могут и обречь на страдания даже абсолютно безвинных.

С минуту они шагали в молчании, затем лабба неожиданно изменила тему:

– Я вдруг подумала, что каждая серьезная культура додумалась до теоремы о неполноте аксиоматики.

«Кажется, у нас это называется теоремой Гёделя», – вспомнил ЭК. В лучшие времена, когда они нормально общались, Гелла часто поминала эту концепцию. Суть ее заключалась в том, что любая система аксиом обязательно содержит внутреннее противоречие.

Лабба продолжала:

– Если рассматривать Вселенную как систему аксиом – она также должна содержать хотя бы одно внутреннее противоречие. Безусловно, таким противоречием является бог – всемогущий сверхъестественный творец материи. Однако сверхъестественного бога не существует – эту сказку внушили нашим предкам пришельцы.

– Это и есть противоречие? – засмеялся ЭК. – Противоречие должно быть, но бога нет.

– Это софистика, нас же интересует настоящее противоречие. Следите за логикой. Вселенная подчиняется определенному набору законов, то есть управляется системой аксиом. Достоверно установлено, что в рамках этой системы должно существовать логическое противоречие, но речь идет не о боге. Какой же объект вселенского масштаба, не будучи сверхъестественным феноменом, способен нарушать фундаментальные законы?