Текст книги "Аффект принцессы Дамблдор (СИ)"
Автор книги: Константин Дадов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)
Только в Лондоне было обнаружено четырнадцать гнезд кровососов, в каждом из которых обитало от десяти и до тридцати вампиров, общая численность которых составляла три сотни. Еще около ста немертвых было схвачено по всему городу в квартирах, гаражах, канализации (после гибели патрона, несколько птенцов решили затеряться и не участвовать в грядущих беспорядках). На территории всей остальной страны набралось всего двадцать гнезд, общей численностью чуть более тысячи особей.
«Но поиски одиночек будут продолжаться еще долго», – хмуро подумал «Дамблдор», ощущая себя крайне старым и усталым человеком.
По итогам самого долгого на памяти авроров дня, в специальной тюрьме сейчас содержатся полторы тысячи хомячков-кровососов, которых нужно кормить. Только после того как каждого из них подробно допросят, будет вынесено решение о том, можно ли его лечить так, либо необходимо сперва стереть память, затем полноценно оживить и загрузить новую память при помощи технологии омутов памяти. Убивать их, как предлагали самые радикальные борцы за права и безопасность человека, великий светлый волшебник запретил, произнеся короткую речь о том, что «Мы лучше их, а потому будем поступать гуманно».
«И поэтому я готовлюсь провести полторы тысячи темномагических ритуалов воскрешения мертвых. Жизнь определенно имеет странное чувство юмора».
Репутация Фаджа, уже получившего славу «железного кулака Великобритании» обещала еще раз скакнуть вверх. Правда бывший старик сомневался, что министр магии был рад этой славе, так как ему теперь предстояло объясняться с властями магловского мира, а его подчиненным затирать следы исчезновения целой кучи народа. Тот факт, что все они пропали в один день, при этом находясь в совершенно разных местах, совсем не облегчал труд обливиэйтеров, которые предпочли бы отделаться «обрушением жилого дома из-за сейсмической активности» или «взрывом промышленного газопровода».
– А когда было легко? – спросил у воздуха «Альбус», а в ответ ему лишь насмешливо курлыкнул феникс.
Исцеление
Войдя в небольшой семейный ресторан на окраине Парижа, одетый в песочного цвета деловой костюм и белые лакированные туфли «Альбус», быстрым взглядом окинув небольшой зал с круглыми столиками, застеленными белыми скатертями, уверенным шагом направился к импозантному мужчине в красной рубашке с короткими рукавами, коротким ежиком каштановых волос и выразительным загорелым лицом, украшенным тонкими усами. При виде вновь прибывшего волшебника, этот, на первый взгляд, обычный человек неопределенного возраста широко и радостно улыбнулся, жестом подозвав официантку, чтобы обновить свой заказ.
– Здравствуй, Николас, – первым поздоровался «Дамблдор», остановившись рядом со свободным стулом. – Не против, если я присяду?
– Что ты... «Альбус», я ведь и прибыл сюда только ради нашей встречи, – радушно отозвался знаменитейший алхимик всего магического мира, лицо которого за последние сто лет менялось трижды, после чего был вынужден прерваться чтобы сделать заказ и дождавшись пока работница заведения отойдет, напрямую спросил. – Будь добр, расскажи, как ты стал... таким?
– Все началось с того, что Альбус Дамблдор подавился... – решив особо не скрывать своих похождений от волшебника, который и сам до многого сумел дойти, директор Хогвартса кратко пересказал, каким образом занял пустое тело и что предпринял после этого, а закончил свой монолог словами. – Не думай, что я чем-то недоволен, но как-то уж больно легко ты принял то, что произошло с твоим учеником.
– О, не подумай ничего плохого, я действительно расстроен: мальчик был превосходным собеседником, хорошим другом, прекрасным исследователем и мог бы многого добиться на ниве науки, если бы не подался в большую политику, решив взять на свои плечи слишком большой груз, – Фламель поблагодарил девушку, которая принесла кофе, горячий шоколад и вазочку с пирожными. – Слишком многого он от себя требовал, но вот сил и опыта чтобы справиться со всем не имел. Попросить же помощи у учителя или кого-то из старших товарищей... не позволяли гордость и чувство вины. Он ведь даже не позволил казнить Геллерта... да ты и сам знаешь лучше меня, какие мотивы им руководили. Боюсь, что для мальчика подобный конец – это не наказание, а избавление от груза вины за ошибки. Да и мы ведь оба знаем, что смерть – это лишь начало нового приключения для высокоорганизованного разума. Так что мне остается только пожелать ученику удачи в его новом пути. Ну а что касается тебя, «Альбус», ты – хороший человек, это видно и по поступкам, и по ауре. Не идеальный, но кто без греха? Уверяю, будь на твоем месте кто-нибудь вроде того же Геллерта, я бы все свои ресурсы поднял, но задавил бы угрозу в зародыше, не дав развернуться в полную силу.
– Хм, – сделав маленький глоток сладкого напитка, бывший старик усмехнулся. – Значит и здесь есть те, кто следят за равновесием мира. Скажи, ты ведь знаешь о том, что магия Земли увядает?
– Это видно невооруженным глазом любому, кто прожил хотя бы лет сто пятьдесят, – одарив собеседника заинтересованным взглядом, отозвался алхимик. – Но ведь ты спрашиваешь меня не из праздного любопытства? Только не говори, что хочешь вернуть человечество в эпоху средневековья, чтобы приток новой магии перекрыл расход старой.
– Конечно же нет! – искренне возмутился «Дамблдор». – Уровня конца девятнадцатого века будет достаточно.
Пару секунд после этого заявления они сидели молча, слушая звуки доносящиеся с залитой солнцем улицы через раскрытую дверь, а затем оба рассмеялись, продолжив поглощать сладости. Только через несколько минут Николас произнес:
– А ведь я почти поверил... Слишком привык смотреть на реакцию ауры, пытаясь отличить правду от лжи. Обидный щелчок по носу.
– Не только ученик учится у учителя, но и учитель у ученика, – поучительно заметил директор Хогвартса.
– Я запомню, – серьезно кивнул Николас. – Но все же, ты ведь собираешься предпринять какие-то действия по спасению магического мира... учитель?
– Разумеется... ученик, – решив поддержать игру, великий светлый волшебник стал вещать. – Рано или поздно, но развитие технологий маглов достигнет такого уровня, что поглощение магии будет полностью перекрывать ее выработку и это – естественный ход событий для... техногенной цивилизации. Возможно, когда-нибудь какой-то ученый придумает способ как выделять, хранить и использовать магию при помощи сложных устройств, но до тех пор сильнейшие волшебники превратятся в ярмарочных фокусников, способных разве что на простейшие действия. Лично я вижу два возможных развития дальнейшей истории: открытая или скрытая война волшебников и маглов, либо исход магических народов в место, где у них не будет техногенного конкурента хотя бы полсотни лет, что позволит нарастить численность и продвинуть собственную науку. В идеальной ситуации, я бы хотел найти планету, на которую мы сможем переселиться, чтобы лет через сто совершить «первый контакт» с человечеством остающимся на Земле, как равные с равными. Ну а чтобы контакт был максимально мягким, люди земли должны будут хотя бы примерно представлять, что такое магия, считая ее столь же неотъемлемой частью природы, как гравитация, электричество, время.
– Для этого им нужны будут специфичные знания, распространение которых запрещено Статутом, – нахмурившись, констатировал алхимик.
– Эту проблему я решу, – беспечно отозвался бывший старик. – Следующим летом министерство магии Англии начнет проект, носящий название «Биорадиация и способы ее применения». Осталось только выбрать волшебника, достаточно тщеславного, умного и небрезгливого, чтобы работать с маглами.
– У тебя уже есть кандидат? – уточнил Фламель, даже не пытаясь скрыть воспылавшего интереса.
– Думаю... да, – кивнул в ответ «Альбус». – Юноша многообещающий и ему нужно только помочь сделать первые шаги.
– То есть, ты не собираешься заниматься этим лично? – создатель Философского Камня откинулся на спинку стула и положил руки на край столешницы. – Почему? У тебя ведь сейчас настолько большое влияние в Англии, что выиграть следующие выборы на пост министра не составит труда. Да и пожелай ты вернуться в МКМ, многие примут это как должное... Ваше Императорское Высочество.
– Я вовсе не собираюсь тащить мир магии в светлое будущее: когда кого-то куда-то тащишь, он упирается изо всех сил и пытается убежать обратно, стоит только отвернуться, – не поддался на довольно очевидную провокацию собеседника «Дамблдор». – Все чего я хочу, это помочь удержаться на крутом повороте и не вылететь с дороги жизни на обочину, а дальше уже волшебники и магические существа сами увидят свой путь. В конце концов, когда такие как мы все делают правильно, всем вокруг кажется, будто мы вовсе ни при чем и все произошло само по себе... Разве я не прав, Николас?
– Сдаюсь, – алхимик выставил перед собой раскрытые ладони и развел руками, широко и искренне улыбаясь. – У тебя очень амбициозные проекты, Альбус, так что я даже не уверен, что твоего нынешнего веса в обществе хватит, чтобы их воплотить. А потому, можешь рассчитывать на меня, мою жену, детей и учеников. Поможем в меру своих сил... Но ты ведь просил о встрече по иной причине?
– Да, – отставив опустевшую чашку на блюдце, директор Хогвартса вытер рот салфеткой и произнес. – Я бы хотел воспользоваться Философским Камнем, чтобы помочь нескольким волшебникам, попавшим в трудное положение. Самому мне никогда такие вещи были не нужны, а потому и в их создании я откровенно бездарен.
***
– Учитель, но ведь я не целитель, – осторожно напомнил своему наставнику Гилдерой Локхарт, одетый в малинового цвета костюм-тройку, когда они с величайшим светлым волшебником вышли из камина в холле больницы Святого Мунго.
– Магия, мой верный ученик – это, в первую очередь сердце и воля, а затем уже и академические знания, – поучительно заявил бывший старик, одетый в сиреневую мантию со звездами на спине и подоле, разворачиваясь к камину чтобы принять вышедшего из огня Гарри Поттера. – Ты в порядке, мой мальчик?
– Да, директор Дамблдор, – пошатнувшись, но устояв на ногах, твердо ответил второкурсник Хогвартса, одетый в новые ботинки черного цвета, серые брюки и белую рубашку, поверх которых была накинута школьная мантия с гербом Гриффиндора (его старые очки тоже были заменены на новые, пусть и того же фасона, но более аккуратные и полностью целые).
– Мистер Дамблдор, мы вас ждали, – произнес высокий седой мужчина в мантии лимонного цвета, вышедший из-за стойки. – Меня зовут Фрай Карлсон. Я назначен главой клиники в ваши сопровождающие, чтобы вы случайно не заблудились в наших переходах.
«А еще проследить, чтобы я не проводил на больных людях никаких незаконных экспериментов», – мысленно добавил «Альбус», полностью поддерживая такой подход целителей, которым волшебники доверяют свои жизни и здоровье.
Камин снова полыхнул, и из огня вышла высокая пожилая женщина, одетая в старомодное зеленое платье с широкополой шляпкой, на которой красовалось чучело какой-то птицы. Рядом с волшебницей, держась за ее руку как утопающий, находился пухлый светловолосый мальчик Невилл, по совместительству являющийся одноклассником Поттера.
– Альбус, – хмуро поприветствовала директора Хогвартса Августа Лонгботтом, остальных одарив лишь холодным и подозрительным взглядом (Гилдерой с честью выдержал это испытание, нацепив на лицо дежурную лучезарную улыбку, а вот Гарри сжался и постарался спрятаться за спинами у старших волшебников). – Я обдумала твое предложение и склонна с ним согласиться. Однако у меня вызывает недоумение присутствие здесь посторонних лиц: ты ведь не собираешься устроить цирк из процесса лечения моих сына и невестки, ради повышения собственной популярности?
– Что ты, Августа, никакого шоу, – пообещал великий светлый волшебник. – Только упоминание в прессе, но уже по факту излечения и с вашего письменного разрешения.
– Тогда, что здесь делают они? – боевая старушка усилила нажим взгляда на Локхарта, на виске у которого выступила капля пота, но он доблестно продолжил улыбаться, всем своим видом излучая уверенность и дружелюбие, мысленно сравнивая жажду крови исходящую от миссис Лонгботтом, с тем, что ощущал находясь в окружении вампиров.
– Гилдерой – мой ученик, а Гарри – воспитанник, – развел руками «Альбус». – Уверяю тебя, они не помешают и даже помогут.
– Хм, – многозначительно высказалась на это пожилая женщина, после чего повернулась к целителю со словами. – Давайте подпишем все документы и приступим. Я не хочу зря тянуть время...
...
Для проведения операции, Френка и Алису Лонгботтом поместили в стерильную лабораторию с двумя столами, к которым тела пациентов фиксировались при помощи ремней. Гарри, Невилл и Августа, были сопровождены в соседнюю комнатку и могли следить за происходящим через прозрачное стекло, а «Дамблдор», Локхарт и Карлсон, одевшись в белые балахоны с глубокими карманами, приступили к непростым манипуляциям.
Сперва бывший обливиэйтер Гилдерой, воспользовавшись лучшим из своих заклинаний, полностью отчистил сознания пациентов от всех воспоминаний, фактически оставив рефлексы тела и подсознательные реакции. После этого целитель, следуя указаниям директора Хогвартса, поочередно вливал зелья, сваренные на основе крови дракона, добровольно отданной крови единорога, слез феникса и эссенции Философского Камня. Результат был виден невооруженным глазом: мужчина и женщина помолодели, став выглядеть самое большее на двадцать лет, да и болезненность, сквозившая в каждой черточке лиц, ушла.
В уже здоровые тела волшебников, которые не имели собственного сознания («Обливиэйт» – страшное заклинание), бывший старик начал «заливать» воспоминания из флакончиков, которые принес с собой, полностью контролируя процесс «вручную», что стало возможно благодаря временно увеличенной регенерации Френка и Алисы. Откуда он взял целые воспоминания своих пациентов? Ответ на самом деле очевиден: магия времени.
Еще Старсвирл создал заклинание, позволяющее отправиться в прошлое на пять минут, но в целях предосторожности заложил в него условие, позволяющее путешествовать только на одну неделю назад. В свое время «Альбус» вплотную занялся этой сферой магического искусства, желая исправить одну-единственную ошибку, допущенную в далеком прошлом, итогом чего стала замкнутая петля протяженностью в сто пятьдесят лет, после разрыва которой только ее создатель(ница) сохранила все воспоминания. Много позднее, Старлайт Глиммер, ученица Твайлайт Спаркл, воспользовалась магией времени, создав кучу альтернативных временных петель, схлопывать которые в большинстве случаев пришлось опять же нынешнему директору Хогвартса, так как ученица даже не подозревала о необходимости этого действия (по завершению приключения пришлось прочитать ей целую лекцию о технике безопасности при подобных путешествиях).
Пять минут в прошлом – это много или мало? С одной стороны, этого времени достаточно чтобы создать очередную временную аномалию, с которой потом придется разбираться чуть ли не годами. С другой стороны, успеть сделать что-то серьезное, имея в запасе всего пять минут времени, практически нереально... если у тебя нет хроноворота, способного локально замедлить течение времени.
Великий светлый волшебник использовал заклинание Старсвирла, переместившись в вечер тридцатого октября восемьдесят первого года и, ускорив себя хроноворотом, оглушил Алису и Френка, после чего скопировал их воспоминания и сбежал, убедившись в том, что волшебники пришли в себя и ничего не помнят. Совершая эти действия, он прошел по самому краю дозволенного, так как любая мелочь могла изменить ход событий, результатом чего стало бы создание временной петли...
Возникает вопрос: а почему бы таким же образом не спасти Поттеров? Ответ на самом деле очевиден, ведь, в отличие от Лонгботтомов, Лили и Джеймс погибли, чему было более чем много свидетелей. Копированием памяти тут было бы не обойтись, а если идти дальше и подменить настоящих волшебников фальшивками... Слишком многое могло пойти не так, и это не говоря о том, что пяти минут реального времени будет явно недостаточно.
«Всемогущий Дамблдор, на деле не такой уж и всесильный, и обязан следовать правилам, установленным кем-то другим», – в очередной раз смирившись с тем, что не все в этом мире можно исправить и предотвратить, директор Хогвартса завершил свою работу и отошел от столов с пациентами.
– У нас получилось? – взволнованно (так, что глаза почти сияли от возбуждения) спросил Локхарт.
– Скоро узнаем, мой верный ученик, – устало ответил великий светлый волшебник. – Пойдем, не будем мешать мистеру Карлсону проводить обследование и общаться с пациентами. А раз уж мы тут, то пусть и Гарри пройдет всех врачей. Ты ведь не против задержаться?
***
Черноволосый и зеленоглазый мальчик стоял у входа в палату, где его одноклассник сидел на кровати между молодыми мужчиной и женщиной, плача навзрыд... Алиса и Френк Лонгботтомы были растеряны, удивлены, но счастливы, в особенности после того как ознакомились с подборкой воспоминаний пожилой волшебницы, кратко описывающими положение дел за последние одиннадцать лет, при помощи омута памяти. Августа Лонгботтом, в первые минуты знакомства показавшаяся холодной и строгой женщиной, не скрывая слез стояла рядом со своей семьей и улыбалась, кружевным платком то и дело утирая лицо.
Гарри был рад за друга, которого знал по школе как одинокого и забитого мальчика. А еще... он завидовал. Было до боли обидно видеть, как воссоединяется чужая семья и понимать, что собственные родители никогда не появятся из ниоткуда, не обнимут и не скажут «Я горжусь тобой, сынок».
Глаза защипало, а в глубине души закричал обиженный голос: «На его месте должен быть я!». Однако наваждение разрушилось, когда на плечо легла широкая и горячая рука взрослого мужчины, заставляя вздрогнуть и вскинув голову, увидеть печальные синие глаза профессора Дамблдора.
– Вот ты где, мой мальчик, – бывший старик мягко улыбнулся и растрепал ребенку волосы. – Не следует так убегать, если находишься в совершенно незнакомом месте.
– Простите, директор, – Поттер опустил голову и позволил отвести себя от двери, после чего собравшись с духом спросил. – Почему все так?..
– Несправедливо? – подсказал мужчина и остановившись рядом со стульями для посетителей, стоящими у стены коридора, жестом предложил сесть. – Давай я расскажу тебе историю, Гарри, а ты уже сделаешь из нее выводы?
Замешкавшись, мальчик молча кивнул и, сев на предложенное место, стал слушать. Ему нравилось слушать истории Дамблдора... и учиться у Дамблдора... и вообще то, что директор школы тратит на него свое личное время, крайне грело душу обделенного вниманием сироты.
– Когда-то давно в Англии родился мальчик, которого назвали Альбусом и он был волшебником, – усевшись рядом, «Дамблдор» начал говорить, игрой голоса заставляя картинки минувших событий оживать перед внутренним взором ребенка. – Альбус был волшебником-полукровкой, что в те седые годы было пусть и не приговором, но закрывало много дверей в мире магии, ну а в мир маглов он сам не хотел уходить, так как конец девятнадцатого и начало двадцатого века были не слишком дружелюбным временем. У Альбуса были младшие брат – Аберфорт и сестра – Арианна...
Слова текли рекой, завораживая и заставляя проживать те давние события вместе с молодым, амбициозным и наивным волшебником, горюя над его печалями и радуясь веселым моментам. Гарри было искренне жаль маленькую девочку, на которую напали хулиганы и ее отца, который всего лишь пытался защитить своего ребенка. А когда казалось, что все наконец-то наладилось и у семьи волшебников появился хороший друг, жизнь снова преподнесла страшное испытание: Арианна погибла во время безобразной ссоры, братья разругались и казавшийся верным друг сбежал...
– ...остановив Геллерта, Альбус не позволил его убить, но не из человеколюбия, как думали многие современники, – великий светлый волшебник сделал паузу, переводя дыхание после долгого монолога. – Он хотел, чтобы старый друг увидел и понял, какие преступления совершил, чтобы осознал и признал тот факт, что есть другой путь, и насилием с убийствами никогда не получится построить светлое будущее. Ведь страдания влекут за собой лишь еще большие страдания и если никто не возьмет на себя ответственность разорвать этот порочный круг, то люди и нелюди будут продолжать совершать одни и те же ошибки. Альбус был идеалистом, в хорошем смысле этого слова и верил, что каждый человек может быть добрым, если создать для него подходящие условия. Тогда, стоя перед стенами магической тюрьмы, он пообещал, что больше не допустит повторения тех преступлений...
– У него получилось? – глядя на рассказчика широко открытыми глазами, в которых светилось наивное любопытство, замешанное на детской надежде в то, что сказки всегда заканчиваются хорошо.
– Альбус Дамблдор слишком поздно понял, что ни один человек, каким бы сильным и умным он ни был, не в состоянии изменить мир, – улыбнувшись уголками губ, директор Хогвартса еще раз растрепал волосы мальчика, от удивления широко открывшего рот, так как до него только что дошло, что бывший старик рассказывал свою собственную историю. – Поэтому он решил, что новые поколения, выросшие в новом, более честном мире, смогут добиться чего-то большего. Ведь даже гору можно перенести из одного места в другое, если этим занимается не один волшебник-самоучка, а толпа разноплановых специалистов.
– Вы?.. – Гарри не находил слов чтобы выразить свои эмоции, но все же нашел силы дабы не пялиться с широко распахнутым ртом.
– Прошлое нельзя изменить, мой мальчик, но на нем нужно учиться, чтобы построить лучшее будущее, – подмигнув, «Дамблдор» легко поднялся на ноги и протянув подопечному руку спросил. – А давай перед возвращением в Хогвартс заглянем на Косую Алею: что-то я проголодался и не отказался бы от чего-нибудь вкусненького.
Хеллоуин
Проснувшись ранним утром и несколько минут позволив себе бессмысленно пялиться в потолок над кроватью, Северус Снейп все же выбрался из-под одеяла и сунув ноги в пушистые тапочки в виде львят (опять Альбус подговорил домовиков, чтобы они поменяли его обувь) направился в личную ванную комнату. Последнее время профессор зельеварения, по совместительству еще и декан Слизерина, катастрофически не высыпался из-за навалившихся словно снежный ком проектов директора. Если бы не идея с привлечением старост и самых толковых студентов к работе с младшекурсниками и варке некоторых зелий, то можно было бы вовсе забыть о такой вещи как отдых.
Проведя все гигиенические процедуры и сменив теплую пижаму на строгие темно-зеленую рубашку, черные брюки и свободную мантию, самый молодой мастер зельевар посетовал на несправедливую судьбу, заставляющую даже в выходной вставать ни свет ни заря, чтобы проследить за беспокойными подопечными. К счастью из-за большой занятости, обеспеченной все теми же идеями Дамблдора, в этом году у студентов было меньше времени и сил чтобы устраивать беспорядки, да и Филч, почти не покидающий комнату с наблюдательными зеркалами, своим голосом звучащим из-под потолка пресекал многие конфликты в самом зародыше (ученикам пришлось искать места, где всевидящее око завхоза их не доставало, либо же учить скрывающие чары, что благотворно сказалось на их навыках).
«Все же, что-то в этих нововведениях есть», – мысленно признавал Принц-полукровка, шагая по направлению от своих покоев к большому залу.
– Хм? – вывернув из-за очередного поворота, молодой мужчина с удивлением обнаружил толпу школьников всех четырех факультетов, которые перекрывали собой проход в обеденное помещение, шумно переговариваясь и вытягивая шеи, пытаясь рассмотреть что-то, что находилось внутри помещения. – У меня плохое предчувствие...
Пробормотав последние слова, Северус решительно направился к студентам, которые не иначе как при помощи интуиции определили надвигающуюся угрозу, а потому начали оборачиваться один за другим, после чего расступались, открывая прямую дорогу, утаскивая за собой менее расторопных товарищей. Подобные единодушие и взаимопомощь могли бы вызвать умиленную улыбку... у кого-нибудь другого, но никак не у не выспавшегося и раздраженного Снейпа.
«Одно из двух: или я сошел с ума, или все остальные. Первое вроде бы вероятнее, в обычных обстоятельствах, но ведь мы в Хогвартсе!», – такие мысли появились в голове декана Слизерина, когда миновав живой коридор из студентов, он прошел через широкие двери большого зала и наконец увидел то, что заставило детей в мантиях с разными гербами вести себя совершенно одинаково.
За преподавательским столом сидел зверинец: черная обезьяна в костюме и круглых очках на носу, лохматый бурый медведь в шубе, золотистый пудель, пингвин с ярким хохолком... Из всех присутствующих, мужчина узнал только кошачью аниформу Минервы Макгонагалл, которая с невозмутимым видом сидела прямо на столе и время от времени лакала молоко из стоящей перед ней чашки. Но самое большое недоумение вызывал...
– Директор Дамблдор? – подозрительно прищурившись, профессор зельеварения сфокусировал взгляд на существе, каким-то невероятным способом умудряющемся сидеть на центральном кресле, при этом будучи одетым в сиреневую мантию с рисунками в виде золотых звезд.
– Доброе утро, мальчик мой, – глубоким грудным голосом отозвалось существо, передними конечностями, оканчивающимися копытами, удерживая кажущуюся совсем маленькой чашечку чая. – Как спалось?
– Вы – лошадь, – не спросил, лишь констатировал Снейп, мысленно повторяя мантру «Я спокоен».
– Ты ошибаешься, Северус, – улыбнулся (теперь уж точно) Дамблдор, обнажая ровные белые зубы, в количестве где-то сорока штук, одновременно с этим засветив рогом единорога, тем самым запуская бодрую музыку.
Самый лучший в мире пони,
Я – директор вашей школы.
Самый лучший в мире маг,
Мне поведай, что не так?
Я – единственный в природе,
Нету больше на свободе.
Если хочешь – прокачу,
Всех подряд озолочу.
У меня один лишь рог,
Два крыла, две пары ног.
Хвост имеется и грива,
Это выглядит красиво.
Я работы не боюсь,
Сейчас поем и запрягусь.
Будут спориться дела,
Пони лучше нет чем я!
Следующим начал петь обезьян, который судя по голосу являлся Филиусом Флитвиком:
Вы, коллега, не робейте,
Сядьте и чайку попейте,
Конкурс обликов у нас,
Лишь начинается сейчас.
Ну а если захотите,
Поучаствовать решите,
Я заклятье подскажу,
Если надо – наложу.
В подтверждение своих слов, профессор чар ловко крутанул волшебную палочку между пальцами правой руки.
– Мордред, что за бред творится? В замке этом можно спиться! Ваши шутки, господа, уже в горле у меня, – цедя слова сквозь зубы, ответил декан Слизерина и взмахнув полами мантии развернулся спиной к преподавательскому столу, после чего устремился к выходу со словами. – Увидимся послезавтра, в рабочее время.
Студенты, за время разговора профессоров успевшие осторожной цепочкой втянуться в зал, при виде несущегося на них зельевара шарахнулись в разные стороны.
– Дык это... Я наверное пойду пока? – после короткой паузы, подал голос медведь. – Мне же еще нужно тыковки принести... Вот.
– Ступай, мальчик мой, – отпустил лесника «Альбус», а затем повернулся к Флитвику и спросил. – Разве никто не предупредил Северуса, что сегодня у нас маскарад среди профессоров?
– Помона? – переадресовал вопрос обезьян.
– Минерва? – перенаправила вопрос кошке пингвиниха.
– Мяу, – односложно ответила кошка, виновато опустив уши.
– Со всеми случается, дорогая, – успокаивающим тоном произнес «Дамблдор», правым передним копытом осторожно погладив кошку-волшебницу по голове. – Нехорошо конечно получилось, но я поговорю с Северусом: уверен, он все поймет. А вы пока начинайте мероприятие. Фоукс!
На плече директора Хогвартса появился недовольный феникс, который вцепившись лапками в мантию, надетую на крылато-рогатого зверя, тут же исчез в огненной вспышке, оставив кресло великого светлого волшебника пустовать.
Тем временем среди студентов постепенно набирали силу шепотки, перерастающие в полноценные споры. Представление, устроенное преподавательским составом, почти никого не оставило равнодушным.
***
– Северус, постой, – появившись во внутреннем дворе замка, белый крылато-рогатый пони, одетый в сиреневую мантию, решительно преградил дорогу молодому мужчине, за спиной у которого подобно перепончатым крыльям развевалась черная мантия.
– Вы что-то хотели, директор? – подчеркнуто вежливо спросил декан факультета Слизерин, остановившись в двух шагах от изменившегося (в очередной раз и не в лучшую сторону) начальства.
– Я бы хотел извиниться за то, что мы не предупредили тебя о конкурсе, – «Альбус» виновато опустил уши и сложил на спине большие белые крылья.
– Не стоит, мне не в первой, – холодно отозвался Снейп. – Что-нибудь еще?
– Тебя что-то тревожит, мальчик мой? – переступив передними копытами, спросил «Дамблдор». – Может быть ты хочешь о чем-то поговорить?
– При всем моем уважении, директор, но разговаривать с лошадью... – начал говорить профессор зельеварения.
– Пони, – поправил собеседника великий светлый волшебник.
– ...я точно ни о чем не собираюсь, – невозмутимо закончил свою фразу Принц-полукровка. – Слышать же от вас вашу излюбленную фразу, да еще в этой форме – это скорее уж смахивает на издевательство, чем на попытку поговорить.
– Ох уж эти условности... – покачал головой «Альбус», зажигая рог и покрываясь золотистым сиянием, чтобы спустя пару секунд превратиться в уже привычного немолодого, но и не старого импозантного мужчину. – Так лучше?
– Директор... – Северус глубоко вдохнул и выдохнул, успокаиваясь. – Чего вы от меня хотите?
– Просто поговорить... или помолчать, – пожав плечами, произнес «Дамблдор». – Да и мне самому, если честно, нужно встретиться с Аберфортом. Так что, давай пройдемся до «Кабаньей головы», а там уже решим, что дальше.
– Почему вы просто не можете дать мне жить, как я хочу? – почти взвыл в голос мастер-зельевар.
– Разве? – удивленно вскинул брови бывший старик. – Мальчик мой, ты уже несколько месяцев свободен от всех данных мне клятв. Но почему-то все еще цепляешься за них... Давай уже поступим как взрослые п... люди и поговорим серьезно. Начнем с того, что ты выскажешь мне все свои претензии, которые накопились с первого года учебы в Хогвартсе. Начинай. Или тебе нужно время подумать? И вообще, идем уже в «Кабанью голову», незачем стоять у всех на виду и устраивать спектакли для студентов.
