Текст книги "Боярин Осетровский (СИ)"

Автор книги: Константин Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Глава 3

– Вот так – придет человек сюда. Раз придет, другой придет… А потом раз! И мертвый падает.

«Долина внезапной смерти» – вспомнилась мне одна локация из книги в жанре лит-РПГ. Нет, это плохая ассоциация – в отличие от героя той книги, у меня точки респауна нет…

С другой стороны – разок зайти можно, ведь люди не с первого раза уми…

– А кто-то только нос сунет, – продолжал гундеть за моей спиной мужик-хранитель, – так тут же и валится замертво…

Тьфу ты.

–…сам не помню, а, когда род только-только угас, то татей, говорят, из терема каждую ночь выносили…

Хм. Похоже, проклятье, привидение, или что там окопалось в тереме, просто карало тех, кто покушался на сам терем. В таком разе – с одной попытки пройти посмотреть, что там творится, ничего не будет.

Наверное.

Я оглянулся, ища взглядом моего специалиста по разной нечисти. Дита жестами и мимикой изобразила… что-то бодрое и уверенное в себе. Надеюсь, это означало «Будь спок, сейчас разберемся!» а не «Отличный день для того, чтобы умереть!».

Я шагнул вперед – и почти по пояс увяз в сугробе.

Мог бы и догадаться, что дорожку к заброшенному дому никто от снега не расчищал!

* * *

Все бесплотное и злокозненное на Руси – дело рук, а также лап, копыт и щупальцев бесов. Проклятье – это действия бесов, проклятое место – это место, где поселились бесы, привидения – это бесы, притворяющиеся умершими людьми, призраки… Хм, ну вот призраки, кстати, здесь – это действительно призраки. Только это не души умерших людей, застрявших на этом свете, а нечто вроде слепка даже не личности, облика. Если кто-то полупрозрачный и похожий на вашего умершего прадедушку гремит цепями, стонет, воет и бросается мебелью – это привидение, бес, принявший облик того самого прадедушки. А если полупрозрачный прадедушка беззвучно и бесплотно прошел через коридор, из одной стены в другую, не обращая на тебя никакого внимания – это призрак.

Призраком нечто, оккупировавшее терем Сисеевых – надо же, запомнил фамилию! – быть не может, призраки не убивают. Значит, что? Бесы. Невидимые ни для кого. Кроме Диты. Которая и сама бесовка. Так что с ее помощью мы этот домик разъясним…

* * *

– Священники приходили – ничего не сделали. Сам патриарх Мефодий приходил – ничего не сделал. Судные дьяки из Чародейного Приказа приходили… – монотонно перечислял хранитель медленно продвигаясь к терему.

«Дед бил-бил – не разбил, баба била-била – не разбила…» – настырно крутилось в моей голове. С каждым пунктом я мрачнел все больше и больше. Что-то мне начало казаться, что задачка, которую загадал мне царь-батюшка с этим теремом, так просто не решается. Если уж ни патриарх, ни судные дьяки не справились – то, скорее всего, у меня тоже нифига не получится. Потому что это либо не бесы – их бы со стопроцентной гарантией разогнал патриарх, не заклятья колдунов и ведьм – их бы сняли дьяки, то… то фиг его знает, что здесь творится.

Мы цепочкой шагали небольшими шажками за мужиком-хранителем – интересно, как его зовут вообще? – который расчищал нам дорогу от снега. Не размахивая лопатой, конечно – хранитель произнес Слово, судя по всему – Теплое, и, выставив вперед ладонь, шагнул в сугроб. Который начал быстро истаивать в радиусе где-то полутора метров. Не таять, то бишь – превращаться в воду, а именно истаивать, видимо, сразу становясь паром. По сугробом открывались широкие золотистые доски мостовой, ведущей к терему. Хорошие Слова наложены, сто лет прошло, а дерево как будто вчера строгали…

Вот и крыльцо.

Я поднял было ногу, чтобы шагнуть на первую ступень, но мне в голову пришла одна идейка.

– Дарственную, – щелкнул я пальцами, не оборачиваясь.

Александр вложил мне в руку свиток. Я развернул его и повернул к терему:

– Именем царя государя Василия Федоровича, всей Руси самодержца, этот терем, со всеми постройками и пристройками, со всем имуществом передан мне во владение! Теперь я здесь хозяин!

Есть небольшой шанс, что здесь безобразит дух места. То есть – дух терема, по какой-то причине рехнувшийся и убивающий людей.

– И с такими бумагами тоже приходили, – обломал мне триумф сообразительности мужик-хранитель, – Некоторые даже живыми возвращались.

Оптимистично…

Я мысленно плюнул и ступил на крыльцо.

* * *

– Ну что? – тихо спросил я Диту после того, как мы обошли терем. Не весь, конечно, весь его обойти – тут недели не хватит, но основные помещения посетили. Да… Дар, конечно, более чем щедрый, даже жалко, что жить здесь, скорее всего, не получится. Я как-то не готов играть в русскую рулетку: выживешь – не выживешь.

Терем бояр Сисеевых действительно перешел ко мне со всеми вещами: с мебелью и кухонной утварью, с одеждой, которой заполнены сундуки, и с книгами, лежавшими в тех же сундуках… И с парочкой скелетов, найденных мною у открытых сундуков. Видимо, лет сто назад какой-то удачливый вор добрался до расшитых золотом боярских кафтанов – и даже не успел понять, что «удачливый» – это не про него. Я кафтаны, на всякий случай трогать не стал – мало ли как на такое покушение отреагирует обитающее здесь Что-то – но мысленно облизнуться на них успел. Да, тяжелые, да, выпендрежные дальше некуда, но, мил человек, назвался боярином – полезай в золотой кафтан. А то пацаны не поймут.

Мода здесь вовсе не так быстротечна, как в нашем мире и кафтаны столетней давности, по идее, не должны казаться чем-то старомодным и смешным. Как в наше время человек, нарядившийся по моде двадцатых годов двадцатого же века – в шляпу-борсалино, полосатую тройку и белые гетры.

Хотя, забавно, но мода все же менялась. Я это по мебели заметил. Сейчас на Руси столы, скамьи, сундуки любили украшать резьбой или росписью, похожей на хохлому – а, может, хохломой и являвшейся, я декоративно-прикладном искусстве не специалист – а в тереме Сисеевых мебель была сурово-однотонной, без лишних красок, а резьба была не фигурной, как в современной Руси, а плоской.

Ну или здешние хозяева просто предпочитали такой стиль.

В общем – хороший дом, оборудованный. Это я еще не упомянул про погреба, в которые мы заглядывать не стали – чтобы совсем уж не походить на героев фильма ужасов, и так разделились – про бани, про кладовые, про мастерские… Да тут можно жить годами, безвылазно, обеспечивая себя всем необходимым.

– Знаешь, Викеша… – задумчиво прошептала моя бесовка-блондинка, – Нет здесь бесов. Вообще. Я бы точно почувствовала. Но…

Блин. Проклятое слово «но». Слово, которое делает неважным всё, что произнесено до него.

–…но что-то здесь все же есть. Что-то такое…

Дита неопределенно покрутила рукой в воздухе:

– Что-то… пугающее…

И тут же весело улыбнулась:

– Если бы не это – я б тут поселилась, честное слово! Тут здорово! Такой огромный дом! Кстати, – она подмигнула мне, – Аглаша уже нашла спальню и рассматривает кровать.

Да? Надо мне тоже сходить… на кровать посмотреть…

* * *

Если кто-то думал, что мы с моей скоморошкой тут же бросимся в объятья друг друга на огромном ложе, покрытом медвежьей шкурой – то вы нифига не угадали. Если только со шкурой – она здесь и вправду была и, натурально, медвежья. Но, знаете ли, развлекаться, когда не отпускает ощущение, что кто-то неотрывно смотрит тебе в спину – так себе занятие.

Я не выдуржал и резко обернулся:

– Мяу, – сказал Мартин и, задрав хвост, куда-то важно отправился. Вот уж кому пофиг здешняя аура.

Хм. Я посмотрел в дверной проем, за которым скрылся серый хвост. Наш кот совершенно спокойно здесь находится, вообще не обращая внимания ни на что. И это несмотря на известную чувствительность животных ко всяким потусторонним штукам. Что это может означать? Вариантов много.

То, что здесь находится, заточено исключительно на людей.

То, что здесь находится, именно для котов неопасно.

То, что у меня живет какой-то непростой котик.

Вариантов много, и их все надо обдумать. И не на бегу, а в более спокойной обстановке.

Пора валить. И не притаившееся здесь Что-то – тем более, пока неясно, можно ли его завалить в принципе – а отсюда.

С этими мыслями я приобнял посмурневшую – тяжелая аура терема придавила даже ее – Аглашку и двинулся к выходу.

Вышел на крыльцо, подождал, пока выйдет последний из членов моей команды охотников на привидений – чтобы никого не забыть, особенно Диту – повернулся, глянул, чуть прищурившись, на белые сугробы…

– Стой, – произнес женский голос у меня за спиной.

Глава 4

Слышать голос за спиной – плохая примета. Слышать за спиной голос из дома, который ты считаешь пустым – очень плохая примета. Но самая поганая примета – это слышать голоса, которых не слышит никто, кроме тебя.

А этот не слышал никто, кроме меня.

– Вернись в терем, – произнес Голос.

Вот, опять. Он достаточно громок, кажется, даже, что произнесенные им слова раскатываются над сугробами двора. Но никто из моих людей, никто – даже не дернулся.

Хотя, нет. Аглашка, моя скоморошенька, она что-то почувствовала.

– Что с тобой, Викешенька? – обеспокоенно всмотрелась она в мое лицо.

– Голос, – проговорил я.

– Что?

– Голос. Он говорит со мной.

Теперь уже обеспокоились все. Согласен – наличие рядом с тобой человека, который слышит голоса, это уже повод для беспокойства. Кто его знает, что эти голоса ему прикажут в следующую секунду. Впрочем – и это согрело меня, как теплым воздухом – переживать они начали не за себя, а за меня.

– Что за голос? – деловито спросила Настя. Мурин оглядывался, прищурившись, явно прикидывая, начинать ли ему читать Мертвое Слово или еще рановато.

– Из терема. Вы не слышали?

– Нет…

Настя с Дитой переглянулись. Потом посмотрели на меня.

– Нет там никакой нечисти, клянусь! – округлила глаза бесовка. А ей в этом плане можно верить. Тогда…

Кто?

– Вернись в терем, – повторил Голос, – Или больше никогда не сможешь сюда войти.

Странный он был, этот Голос. Определенно женский, но настолько безэмоциональный, что страшно становилось. Блин, да у яндексовой Алисы больше эмоций!

– Что он говорит? – снова Настя.

– Хочет, чтобы я вернулся в терем…

– Не ходи туда!!! – дружный вскрик сразу всех.

Я вздохнул и обвел моих девочек и мальчиков, обеспокоенно смотрящих на меня. А ведь они реально переживают за меня. Приятно…

– Нужно. Она обещает, что больше не позволит мне вернуться, если я не войду сейчас.

– Она⁈

– Ну… это женский голос…

– Так, – деловито произнесла Настя, – Мы идем с тобой.

– И я, – уперла руки в боки Аглашка, – И я иду с тобой!

– Тот, кто войдет, кроме тебя, тот умрет, – спокойно произнес Голос.

– Стоять!

Я еле успел поймать за косы Настю и Диту, уже дружно рванувшихся вверх по крыльцу. А потом еще наступить на подол шубки Аглашки, которая решила, что мои слова к ней не относились.

– Стоять! Голос обещает вас убить!

Все замерли. Дита с Настей, прищурившись, смотрели на терем.

– Могу поклясться… – наконец, проговорила непривычно серьезная Дита, – Могу поклясться, что там, в тереме, нет никакой нечисти… Ни чертей, ни бесов – никого.

– Вернись в терем, – произнес Голос из дома, в котором никого не было. И снова – ни злости, ни просьбы, ни раздражения – никаких эмоций.

– Я войду внутрь, – сказал я, глядя на дверь.

– Викешенька, – Аглашка вцепилась в мой локоть, – Не ходи. Вдруг это ловушка? Войдешь – и оно тебя убьет?

– Мог убить, пока мы ходили внутри, – неуверенно произнес я, успокаивая не только ее, но и себя. Кто их знает, эти внезапные голоса. Может, ему, как Мурину, нужно время для того, чтобы подготовиться к убийству и, пока мы бродили по терему, времени ему не хватило?

Нафиг! Еще минута – и я точно никуда не пойду, потому что накручу себя до истерики!

Я быстро чмокнул в щечку зардевшуюся Аглашку – к поцелуям на людях она еще не привыкла – и, отбросив сомнения, шагнул к двери.

* * *

Ну? И? Я стоял посередине просторного помещения передних сеней. Резные двери, ведущие в помещения, резные квадратные столбы, узкие окна с цветными витражами, лавки вдоль стен…

И никого, кроме меня.

– Кто ты такой? – снова возник Голос. Я честно попытался уловить его источник, но так и не понял этого. Он доносился как будто сразу отовсюду. В голову полезли мысли насчет скрытых динамиков, скрытых голосников, Гудвина, Великого и Ужасного… Тьфу ты.

– Кто ты такой?

Ну и что здесь ответишь? На любой вариант ответа может последовать «Неправильно» и – хыдыщ! Ну или как там Голос убивает?

– Кто ты такой?

Ты смотри – а эмоций так и не появилось… Впрочем, как-то не хочется узнавать, на каком повторе Голос разозлится. Ладно. Как говорил мой отец, тот, что из другого мира: «Не знаешь, что сказать – говори правду».

– Боярин Викентий Георгиевич Осетровский.

Голос помолчал.

– Боярин? – наконец переспросил он.

– Да.

Опять молчание.

– Боярин из рода Осетровских?

– Да.

Голос снова задумался. По крайней мере, именно так я интерпретировал эти паузы.

– Такого рода нет, – наконец разродился он выводом. Здрасьте, приехали.

– Есть, – уперся я. В конце концов – это чистая правда. А Голос… А, ну да, все верно: род Сисеевых угас еще в прошлом веке, видимо, до того, как мой прадедушка Северьян нашел где-то в Сибири золотую статую Источника, так что Голос, который, видимо, с тех самых пор с окружающим миром и не контачил, просто не в курсе изменений в списке боярских родов.

– Ты боярин, – в голосе, кхм, Голоса не было вопроса, сомнений, или там размышлений. Голая констатация факта. То ли он обладает какой-то способностью к отличию бояр от обычных людей, то ли просто решил поверить мне на слово.

– Я не знаю твоего рода.

Опять пауза.

– А кто ты? – решил влезть со своим вопросом я. Ну правда – меня спрашивает, а сам (сама?) не представляется. Как говорила Ванда Максимофф: «Несправедливо».

Голос начихал на мой вопрос, тупо его проигнорировав:

– Ты боярин из рода, которого я не знаю, – снова начал он (она?) рассуждать вслух, – Твой род – не враг рода Сисеевых.

Алилуйя! Спасибо тебе, дедушка Северьян, что так долго бродил по тайге и эта невидимка про тебя не слышала! Кто ее знает, может, я бы сейчас тоже оказался записан во враги рода человеческого… в смысле, сисеевского. Потому что от вывода «я тебя не знаю, следовательно, ты мне не враг» легко можно перейти к «я тебя не знаю, следовательно, ты мне враг».

Кажется, какие-то проблески логики прослеживаются. Похоже, Сисеевы не сами по себе угасли, их, так сказать, потушили. И Голос – кем бы он не был… тьфу, она! Что-то я в родах запутался. Не в боярских, а в грамматических. Как же ее называть-то?

– Как тебя зовут? – спросил я.

Молчание. Я поймал самого себя на том, что, обращаясь к Голосу – Голосине? Нее, не пойдет… – невольно смотрю на потолок из широких деревянных плах.

– Ты пришел сюда с грамотой от царя.

Я подождал, но Голос, констатировав факт, замолчала. Да, «Голос замолчала» – это ерунда какая-то, но попробуйте сами придумать что-то более вменяемое, когда стоишь посреди пустого помещения и разговариваешь с невидимкой, которая может тебя убить в любой момент просто потому, что по ее ненормальной логике ты считаешься врагом рода.

– Ты новый владелец земли Сисеевых.

Викентий, ты ступил на очень тонкий лед… По моей спине пробежала струйка горячего пота. Да, мне страшно! Слава богу, что горячая струйка не побежала у меня где-то еще. Вот сейчас Голос скажет что-нибудь вроде «Узурпатор!» – и хана…

Голос молчал.

Я молчал.

Голос молчал.

Я молчал.

Пока до меня не дошло, что на последнюю фразу я, по мнению Голос, должен как-то отреагировать. Подтвердить то, что я новый владелец, что ли?

– Да, терем Сисеевых пожалован мне царем во владение, – осторожно произнес я. Мол, если что – я не я, я не виноват, это все царь государь, к нему все вопросы. Голос, неважно, нетипичный ли она призрак кого-то из Сиеевых, обретший разум дух места или кто-то еще, неизвестный, она явно ассоциирует себя с боярским родом. А бояре подчиняются повелениям царя.

Должны подчиняться.

Должны же, да.

– Я признаю тебя владельцем терема согласно повелению царя.

Уф! Слава тебе, Господи! Выйду отсюда – поставлю в церкви свечку в локоть высотой! Да, таких не бывает, но я закажу! Я только что пробежал по узкой грани между отказом от царского дара – пусть и с подвохом… с огромным таким подвохом!!! – и получением смертельного удара от Голос. В принципе, уже понятно, отчего умирали все остальные посетители терема: с простонародьем Голос в принципе не общалась, изначально считая их незваными гостями, а всех бояр, неважно, с царской грамотой или нет, они сразу же относила к врагам рода. Потому что «она их знает». А тут я нарисовался: вроде и боярин, но в то же самое время – и не враг. Вот она и решила со мной пообщаться, определить, так сказать, мою судьбу…

Похоже, мое появление здесь – это некий эксперимент царя-батюшки, мать его… достойная женщина, вне всяких сомнений. Мол, а давай-ка запустим сюда боярин из рода, который стопроцентно с Сисеевыми не ссорился. Вдруг на тереме какое-то проклятье, подействует оно на него или нет?

– Я признаю тебя владельцем терема согласно повелению царя при условии…

Так. Началось. Я снова напрягся. Господь, ты рискуешь остаться без свечки.

– Ты поможешь отомстить за погибший род.

– Отомстить… кому? – осторожно поинтересовался я, уже чувствуя, что ответ мне не понравится.

– Всем.

Ну, что я говорил?

– Ты уверена, что война сразу со всеми стоит того, чтобы обладать теремом… без всяких сомнений, замечательным, но всего лишь теремом?

Голос замолчала. Надеюсь, она задумалась, а не взводит фигуральный курок.

– Что ты хочешь получить еще?

Вертолет и миллион долларов мелкими купюрами, блин! Ладно, первый вопрос:

– Остались ли у Сисеевых земли, которые я могу получить в вотчину?

– Нет.

На этом вопросы можно и закончить. Собирать удочки и сматываться. Голос хочет мести «всем» – то есть, она попросту не знает, кто виноват в вымирании рода – и, если я не пообещаю отомстить, она не признает меня владельцем…

Стоп.

– Ты знаешь, кому конкретно ты хочешь отомстить?

– Всем.

Маньячка.

– «Всем» – это кому? Всем людям на Руси?

Молчание.

– Нет.

– Тогда кому?

Голос помолчала.

– Всем, кто виноват в гибели рода Сисеевых.

– А ты знаешь, кто это?

– Бояре.

– Что, все сразу?

Молчание.

– Я не знаю.

Так. Я мысленно потер ладони. Кажется, это задача для Аквамена… в смысле, подьячего Разбойного Приказа, пусть и бывшего.

– Как к тебе можно обращаться?

– Как хочешь.

– Можно называть тебя… – я мысленно хихикнул, – Алиса?

А что, смешно же – Алиса, хи-хи… Так. Стоп. Викентий, похоже, это уже истерика. Давай, возьми себя в руки, тряпка!

– Нет, – ответил голос.

– Почему? – не понял я.

– Мне не нравится имя Алиса.

Голос – точно женщина. Как у любой девушки: «Делай, что хочешь, мне все равно. Только вот это не делай, вот это, вот это и вот это. А также вон то, вон то и вон то. А то, что вот это вот нельзя делать, ты должен был и сам догадаться».

– Тогда как к тебе обращаться?

– Как хочешь.

– Можно называть тебя – Голос?

– Можно.

Мое лицо прям зачесалось от желания сделать фейспалм.

– Голос, предлагаю тебе сделку. Ты разрешаешь мне жить в тереме в течение года. Мне и тем, кого я приведу с собой… и тем, кого я приглашу в гости – тоже. За это я обещаю найти тех, кто виноват в гибели рода Сисеевых и отомстить им. Если в течение года у меня это не получится – тогда я уйду отсюда.

Если в течение года у меня не получится найти вотчину и свалить туда – то и терем Сисеевых мне не пригодится. Меня лишат боярского звания. А потом – и жизни. Зато в течение этого года у меня будет свое жилище, к тому же – надежно защищенное от проникновения всяких воров и прочих наемных убийц. Ну и в любом случае – я попытаюсь разобраться, что там произошло с родом Сисеевых сто лет назад. Кому-то, может, покажется странным – выполнять обещание, данное странной невидимке, но я все же предпочитаю вести дела честно. К тому же… Мне ее немножко жалко.

Правда, я не знаю, было бы мне жалко, если б это был мужской Голос.

* * *

После небольшого полумрака сеней терема яркий блеск снега резанул по глазам, аж чихнуть захотелось. Я сощурился…

И понял, что после договора с Голос мои неприятности на сегодня отнюдь не закончились.

Все мои мальчики и девочки собрались внизу, у подножия высокого крыльца терема – и ни один из них не смотрел на меня. Все смотрели на раскрытые ворота. Туда, где рядом с моими ямскими повозками стояли разукрашенные сани, окруженные вооруженными всадниками.

В санях сидела женщина. В шубе и меховой шапке, на вид – лет сорока с небольшим, невысокая, худощавая, на левой ягодице – две родинки в ряд… Этого я, конечно, отсюда не вижу, но про родинки знаю точно. Сам видел.

В санях ожидала моего возвращения из терема Сисеевых боярыня Морозова.