Текст книги "Боярин Осетровский (СИ)"

Автор книги: Константин Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Боярин Осетровский

Глава 1

На чиле, на расслабоне… Я не спешу, времени море…

Ну, на самом деле – времени у меня не так уж и много. Где-то через полторы сотни дней я должен где-то найти свободную землю и объявить ее своей вотчиной. Или отжать у кого-то землю, объявить ее свободной – а потом своей вотчиной. Так что, на самом деле, времени у меня не так уж и много.

Нет, если вы вспомнили, что царь государь дал мне целый год на обретение вотчины и решили, что успел где-то потерять больше полугода – то блин горелый вы угадали. У Василия Федоровича, прозванием… впрочем, не будем об этом… я был только вчера. И до истечения установленного мне срока еще целых триста шестьдесят четыре дня. Просто – я сам себя знаю. И, хотя в прошлой жизни я был всего лишь первокурсником, но студенческая привычка откладывать все на последний момент успела в меня въесться. Поэтому, чтобы царский дедлайн не превратился в дилдлайн – я установил себе свой собственный срок, до первого марта.

Во-первых – начало весны, то есть можно успеть начать пахотные работы, чтобы подготовиться к огородным посадкам и посеву ржи. Основной доход любого боярина – это земля, то, что на ней выращивают и то, что с нее продают. Да и людей моих надо кормить. Правда, нет у меня этих людей… ну так и земли пока еще нет.

А во-вторых – просто такая символическая дата. Еще лет сто назад новый год на Руси начинали не с первого сентября, а с первого марта. Так что первое марта – это такой себе древнерусский Старый Новый Год.

В общем, у меня всего-навсего сто с небольшим дней. Но это же не означает, что я не могу взять себе один-единственный денек для того, чтобы отдохнуть и привести в порядок нервы, верно? Общение с нашим царем-батюшкой – это вам не медок хлебать, тут полчаса пообщаешься, потом целый день будешь размотанные нервы обратно сматывать.

Так что – сегодня у меня выходной! Могу позволить себе гедонистское (да, вон какие я слова знаю! У меня четверка по истории была!) времяпровождение.

Как там расслаблялись настоящие гедонисты – эпикурейцы? Лежали на ложах, накрытые простынями, неторопливо вели философские беседы, вкушали яства, подаваемые обнаженными красотками… Вооот.

Правда, беседы я веду только сам с собой… зато все остальное в наличии!

Да, даже обнаженные красотки!

Ну, одна красотка. Но красотка!

– Открывай ротик.

Конечно, эпикурейцы неторопливо отщипывали губами сладкие виноградины с грозди, а с виноградом на Руси в октябре – напряженно, но, знаете ли, клюква в меду ничем не хуже.

Я послушно открыл рот, и Аглашка аккуратно положила в него крупную сладкую ягодку. Клюква лопнула и кисло-сладкий вкус разлился по моему языку. Мм, блаженство…

Конечно, Аглашка! А вы кого ожидали увидеть в моей постели в обнаженном виде? Мы, с моим боевым гаремом обсудили эту тему еще в Мангазее – все мои девочки хорошие, замечательные и красивые, но из всех из них самая красивая, хорошая и замечательная – это Аглашенька, моя скоморошка, моя самая лучшая девчонка в мире. Даже в двух мирах. Потому что в прошлой жизни я такую замечательную девчонку не встречал.

– Скажи «ам».

– Ам.

Еще одна ягодка попала мне на язык, но в этот раз маленькая капелька меда капнула на обнаженную грудь. Мою.

– Ой, я такая неосторожная… – промурлыкала скоморошка и осторожно слизнула ее горячим язычком.

Аааа!!! Что ж ты со мной делаешь⁈

Помните, я вам признался, что еще ни разу не был с девушкой? Помните, да? Так вот – с тех пор ничего не изменилось. Но, странное дело – мне за это больше не стыдно. Не знаю, почему. Но – не стыдно. Может, потому что до этого у меня не было девушки, а теперь – есть? И то, что у нас с ней еще ничего не было – не потому, что у меня никого нет, а потому что я не хочу торопиться?

Аглашка, хотя и бывшая скоморошка, то есть по определению – та, что прекрасно знает, чем занимаются мужчина и женщина, когда остаются вдвоем под простыней – всё это прекрасно знает… В теории. А на практике – она жутко стесняется.

«Жутко стеснительная» Аглашка снова с невинным лицом капнула на меня медом и потянулась губами.

Ааа!!!

Нет, в самом начале наших отношений – близких, а не дружеских – когда мы ехали на перекладных санях из Архангельска в Москву, останавливаясь на постоялых дворах, она такой не была. Господи боже, она даже целоваться стеснялась, не то, что вот так, как сейчас – прижиматься ко мне голышом и…

Аааа!!!

…и тихонько кусать зубками за плечо.

Целоваться! А уж о том, чтобы при мне раздеться – поначалу и речи не шло. Это при том, что на Руси вообще забавно-двойственное отношение к наготе. Если обнажение не связано с сексом – на него почти не обратят внимания. Выскочить голышом из общественной бани на улицу, охладиться – как нефиг делать. Все равно, что в наше время пройти босиком по городу – обычно так не делают, но если есть необходимость, то почему бы и нет? Но, стоит девушке осознать, что дело движется к постели – и та, что спокойно плескалась в речке голышом, вцепится в ворот своей рубашки и не даст обнажить даже плечи. И нет, это не фигуральное выражение – это мой опыт общения с Аглашкой. При том, что она – хочет быть со мной. И одновременно – боится. Так что к сегодняшнему раскрепощению мы шли дооолгооо…

И даже сейчас моя скоморошка – не совсем голенькая. На ней – кокошник. Да, рядом со мной в постели лежит обнаженная девушка с кокошником на голове. Правда, это – не от стеснительности. Ее просто прикалывает.

– Лизни.

Я приподнял голову и облизнул ложечку с калиновой кулагой.

– Укуси.

Крохотный пирожок-левашник, стащенный Аглашкой с блюда, мазнул меня по губам. Я щелкнул зубами, но промахнулся.

– Сначала угадай!

– Ммм… рябина.

– Клюква.

В этих пирожках начинкой был леваш, упруго-твердый ягодный мармелад. Пирожки с разными вкусами были перемешаны, так что можно было угадывать вкус, как в конфетах Берти Боттс.

Я откусил половину левашника, Аглашка подбросила и поймала ртом вторую. Я прикрыл глаза, пытаясь понять, какого вкуса начинка. Горьковато-сладкая…

– Я угадал!

Аглашка потупилась и лукаво взглянула на меня из-под опушенных ресниц:

– Загадывай…

Нет, я не скажу вам, что загадал, и что мы делали потом. Потому что потому. Не хочу. Это наше личное дело.

* * *

Моя любимая скоморошка выползла из-под простыни и двинулась по широкой кровати в сторону столика, на котором стояли наши угощения. Чем позволила мне полюбоваться видом на два округлых, покачивающихся холма.

– Не смотри на меня ТАК, – сказала она, обернувшись через плечо и, в полнейшем несоответствии с собственными словами, повиляла этими самыми округлостями.

Аааа!!!

– Укушу, – пообещал я.

Если вы думаете, что она испугалась и перестала дразняще вилять попкой – то вы совершенно не знаете мою Аглашеньку. Она моих покусов не боится. Проверено.

Она добралась до стола:

– Хочешь птичку?

– Давай.

В мою сторону фехтовальным жестом уставился вертел с насаженными на него жареными птичками, может, куропатками, может, рябчиками, а, может, и вовсе – какими-нибудь скворцами или дроздами. Про себя я называл это блюдо «шашлык по-мюнхгаузеновски», потому что очень уж напоминал иллюстрацию из книжки про неунывающего барона, ту, где она выстрелил из ружья шомполом и зажарил на нем сразу целую гирлянду куропаток.

А потом мы жевали жареных птичек, смеялись, целовались, дурачились – и нам было хорошо.

* * *

Как боярин может получить вотчину?

Ну, самый простой и распространенный способ – получить ее в наследство. «Вотчина» – она не зря со словом «отец» однокоренная. Но, в данном случае, мне этот способ не подходит. Это где-нибудь в книгах, если род вымер и вдруг объявляется внезапный наследник – ему тут же все земли возвращают с поклоном. Потому что они почему-то оказались никому не нужными, так и стояли, зарастая бурьяном и кустами. Или потому что все оказались прям такие честные, что костьми лягут, но помогут бедному сироте справедливости добиться и беззаконно оттяганное наследство вернуть. Здесь вам не тут, здесь мое родовое владение благополучно отошло к царю-батюшке, то есть я его лишился совершенно законно. А если вам, гражданин боярин, кажется, что царское решение может быть незаконным – то не пойти ли вам… вон в те подвалы? Да-да, те самые, откуда крики раздаются и горелым мясом пахнет. Там и расскажете, с чего это вам в голову пришло, что над Василием Федоровичем какие-то законы есть, да с кем вы этими замечательными идеями поделиться успели. Тут спасибо нужно сказать, что царь вообще меня выслушал и принадлежность к боярскому роду подтвердил. И спасибо это нужно сказать сокольнику, который внезапно оказался царевичем. А такое заступничество как бы мне боком не вышло… Потому что хрен его знает, что он в уплату за эту услугу потребует. А что потребует – к бабке не ходи. Бескорыстные помощники только в тех самых вышеупомянутых книгах встречаются.

Так, какие еще есть способы?

Можно получить вотчину от царя за какую-то услугу тире заслугу. Но это – очень теоретический случай. Для такого нужно, как минимум, спасти царя от верной гибели на поле боя. Или от покушения террориста, как Александра Второго. Только для этого нужно сначала как-то затащить царя государя на поле боя или организовать нападение на него террористов. Да и то – можно получить не вотчину, а поместье, то есть не наследственное земляное владение, а, так сказать, служебное, как квартира у некоторых организаций. Пока служишь – живешь, как уволили – до свидания, квартира не ваша. Наш царь-батюшка – человек экономный и землями разбрасываться не любит. Даже в знак благодарности.

Можно поступить по методу Конана, того, что варвар. Как он там сказал, мол, я завоюю себе королевство? Вот, так и ты – можешь пойти, найти бесхозные земли и объявить их своей вотчиной. Собственно, именно так поступил предок Викентия, Севастьян. Только вот свободных земель даже в семнадцатом веке – или какой он там, по нынешнему календарю, семьдесят первый? – не так уж и много. А полезных и свободных – и того меньше. Прадедушка Северьян не зря пол-Сибири прошел, до самой Мангазеи, прежде чем решить, что в качестве вотчины они ему наиболее подойдут. Придешь в Сибирь, махнешь рукой, скажешь: «Всё, что по левую руку – мое! А всё, что по правую руку – тоже мое!»… И чё? Пахотных земель нет, рек, через которые можно торговлю вести – нет, да и вообще торговые пути далеко, местные племена таким самозваным хозяином недовольны и строят козни и пакости, золотых шахт и серебряных рудников тоже не наблюдается… А у меня нет волшебных способов золото и прочие полезные ископаемые под землей искать. Вот Источники я искать, с помощью Изумрудного Венца и Насти – могу. А с золотом у меня таких способов нет. И с серебром – нет. Про медь даже и не спрашивайте… Может, конечно, где в Сибири или, скажем, в Якутии и есть такое райское место, где и землю пахать можно, и коров разводить, и золото прям на поверхности лежит, только чуть-чуть серебром прикрытое… Только где оно и сколько я его буду искать? Боюсь, поболее, года… Нет, можно, конечно, формально отчертить в рандомном месте тайги квадрат два на полтора, объявить его своей вотчиной и явиться к царю-батюшке, мол, твое приказание исполнено. Только царь-батюшка наш формальностей не любит. Скажет, нифига, мол, ты мое повеление не выполнил, хрень это какая-то, а не вотчина. Издеваться над царем вздумал⁈ Эй, палача сюда! Потом выходной отгуляет!

Ну и последний – оттягать землю у кого-то. Самый распространенный здесь – и самый для меня бесполезный. Потому что некем мне сейчас земли отвоевывать, нет у меня моей личной армии. А набрать я ее не могу, потому что для этого нужны деньги, на оружие и обмундирование, а таких денег у меня нет, потому что нет вотчин. И, хотя царь государь лично запретил всем остальным боярам против меня злоумышлять – так это не панацея вовсе. Если я вдруг на кого-то нападу – предположим, случится такое чудо – так я от того самого царя по голове и получу…

– Викешенька, ты здесь, со мной?

Нет, не получается у меня полноценно отдохнуть, мозг все равно в нон-стоп режиме работает, решение заданной царем задачки ищет…

– Здесь, Аглашенька, с тобой. Я всегда с тобой.

– А я – как ниточка с иголочкой, куда ты пойдешь, туда и я следом… – меня ласково поцеловали.

Завтра, кстати, надо пойти в терем бояр Сисеевых, что мне царь-батюшка от щедрот своих в имение передал… Кстати, тут вот и понимаешь, что мне с фамилией еще повезло. «Боярин Осетровский» – это вам не «боярин Сиськин»…

Так. Мозг, ты опять⁈

– Аглашенька, иди ко мне…

Глава 2

Нелегкое это дело – боярином быть, доложу я вам.

Наутро я собрался было отправляться осматривать терем бояр Сиськиных… то есть, этих… Сисеевых. Не помню я таких на Москве, значит, род какой-то захудалый, а скорее всего – и вовсе вымерший, как здесь говорят – угасший. Да и терем этот, строго говоря, не в Москве – в лесах рядом, типа загородный дом. Интересно, мы вдесятером в нем поместимся или кому-то придется по постоялым дворам мыкаться?

Так вот – собрался я, было, к этому самому терему…

– Нельзя, – скрестила руки на груди Клава. На хорошей такой, надо признать груди, сдобной… Мне такая по вкусу… раньше была. А сейчас мне, почему-то худенькие девочки нравятся. И чтобы грудки такие… как булочки…

– А? – в размышлении о выпечке я прослушал, что Клава говорила дальше.

– Ты что, пешком собрался идти?

– Ну… да.

Кто-то покрутит пальцем у виска: совсем рехнулся, Москву пешком пересечь! Но не забывайте, что здешняя Москва чуть поменьше, чем была в двадцать первом веке. Что там, прогуляться часок, без особой спешки. Кто понял жизнь, тот не спешит. А здесь, в это время, жизнь понимают все.

– Нельзя! Викеша, ты теперь не просто подьячий, ты – боярин!

Тьфу ты. Я не стал переспрашивать, что она имеет в виду, сам сообразил.

Боярин – это не просто множество прав, но еще и не меньшее количество обязанностей. И самая главная обязанность боярина (после обязанности служить царю) – это обязанность боярином БЫТЬ. Не понимаете? Ну вот вам самый простой пример: представьте, что боярин – это генерал. А генерал, само собой, обязан носить генеральскую форму и, даже если ему это кажется удобным – он не может надеть форму лейтенанта или сержанта. Так и боярин – он должен одеваться так, чтобы любой первый встречный видел, что перед ним – боярин. И не может надеть одежду купца или мещанина. Вы, конечно, можете сказать, что генерал вне строя может носить гражданскую одежду, да хоть майку с трениками. Но это там, в двадцать первом веке, там генерал может хоть юбку с платьем носить. Здесь же такого понятия как «гражданская одежда» просто не существует. Здесь любая одежда характеризует статус человека, и боярин, одетый как… как я, рискует лишиться уважения остальных бояр. Пацаны не поймут.

– Потом переоденусь, – несколько легкомысленно отмахнулся я.

– А выезд? Боярин пешком не ходит!

Потому что в мирное время это вызывает смех, а в военное – панику, да… Где я выезд возьму? Боярин даже верхом не ездит, только в карете! А службы проката карет для новоиспеченных бояр тут не очень развиты.

Хотя…

* * *

К небольшой избушке, притаившейся в тени огромных елей в подмосковном лесу, подкатил самый необычный выезд из тех, на каких перемещались бояре.

Помните, я сказал, что проката карет на Руси нет? Нет, все верно. А вот нанять незадорого ямскую карету – можно всегда. Правда, ключевое слово здесь – «незадорого». То есть для боярина – невместно. Но я, соединив в голове истории о выходках российских купцов и принцип «понт дороже денег», нашел выход.

К домику подъехала ямская карета. Остановилась. Из нее вышел… Неа, не я.

Из нее вышел Мурин.

Вы же помните, как он выглядит? Здоровенный, плечистый парень с хмурым лицом профессионального убийцы (каковым он, строго говоря, и является). И неважно, что только я знаю, что это мрачное лицо – от того, что парню просто-напросто некомфортно на Москве. Он всю жизнь прожил в отдаленном приполярном городке, и даже там он жил на отшибе. А здесь – столица! Мурин до сих пор несколько пришиблен размерами и многолюдием Москвы.

Итак, из кареты вышел Мурин, и тут же рядом с первой встала вторая карета. Ага, тоже ямская. Из которой вышел…

Неа. Опять не я. Александр.

Высокий, пусть и тощий, в непробиваемо-темных очках, он встал рядом с Муриным, дожидаясь, пока подъедет третья карета.

Из которой вышел…

Ну? Кто?

А вот теперь – все верно, из нее вышел я.

Оба моих человека встали чуть позади меня, пока я, прищурившись и с выражением человека, купившего весь этот гребаный лес, осматривал заснеженные елки.

А за моей спиной продолжали подъезжать кареты…

* * *

Я, как вы помните, собирался осматривать царский подгон в одиночку. После слов Клавы о том, что уместно для боярина, а что – неуместно, решил взять с собой Мурина с Александром. Потом пришлось взять Клаву, которая не хотела, чтобы я опять что-то накосячил, и решила меня контролировать. Потом – Аглашку, которая возмутилась тем, что я куда-то собрался без нее. Потом – Настю, которая заявила, что на меня могут напасть, и Огненное Слово мне может пригодиться. Я, правда, не думал, что бояре вот так слету решат нарушить царское слово – а те, что про него не услышали, скорее всего, не услышали и про мое появление на Москве – но взять ее все же пришлось. Вслед за Настей в мой отряд вточилась Дита, которая заявила, что ей скучно, а так – хоть какая-то развлекуха. Вместе с Мартином на руках. Да, тот самый мангазейский серый кошак пропутешествовал с нами до самой Москвы.

В общем, на постоялом дворе осталась только тетя Анфия, которая наотрез отказалась куда-то шлепать по слякоти и снегу.

Итак, дети: сколько карет подъехало к лесной избушке? Мурин да Александр, я да Аглашка, Клава да Настя, да Дита с котом. Семь? А вот и не угадали – восемь! Да, Мартин ехал в отдельной карете. Потому что в нашем боярском деле главное – понты.

Казалось бы, перед кем мне тут понтоваться, посреди зимнего леса, где живет один-единственный человек, хранитель терема? Правильно – перед ним. Этот человек – не слепой и не немой, а разговоры и сплетни на Руси – оно из главных развлечений, за неимением Интернета и мессенджеров. Да и, строго говоря, те же самые Интернет и мессенджеры – просто возможность разносить сплетни на более технологическом уровне. В общем, если завтра на Москве не будут говорить о том, что боярин Осетровский приехал к своему загородному терему на десяти каретах, в одной из которых ехал его личный кот, а в другой – его шапка, то я готов съесть эту самую шапку без соли и перца.

Мурин уже взлетел на крыльцо избы и стучал кулаком в дверь:

– Открывай!

– Кто такие? – в распахнутой двери возник вышеназванный хранитель, здоровенный мужичина, с волосатой грудью в распахнутом вороте рубахи, широченной бородой и низко надвинутой на глаза шапке-колпаке.

– Боярин Осетровский, – ледяным голосом процедил Александр, сверкнув очками, как какой-нибудь тонтон-макут (нет, это уже не четверка по истории, это интернет-серфинг).

– Боярин? – растерявшийся мужик перебегал глазами с одного из нас на другого, не задерживаясь ни на ком. Видимо, не в силах определить, кто же из нас рекомый боярин. Дольше всех он смотрел почему-то на кота. Впрочем, любой кот от рождения обладает истинно боярской спесью.

– Боярин, – Александр продолжал цедить, не хуже какого-то Люциуса Малфоя при виде грязнокровки. Да, мы с ним специально такую интонацию отрабатывали. Потому что не по чину целому боярину самому с кем попало разговаривать.

– А зачем?

Перед носом мужика развернулся свиток, полученный мною в Дворцовом Приказе. В этом свитке четко говорилось о том, что терем бояр Сисеевых на год передается в имение боярину Осетровскому.

Читать хранитель умел. Потому что, проведя носом сверху вниз, он приосанился… и тут же снова растерянно посмотрел на нашу толпу явно пытаясь понять, куда ж мы боярина-то спрятали.

Нет, все же Клава права – здесь, на Руси, по одежку встречают. В буквальном смысле этого слова.

– Боярин Викентий Георгиевич, – Александр, наконец, сообразил, в чем затруднение, и указал на меня.

Мужик поклонился, коснувшись ладонью крыльца:

– Прощения прошу, Викентий Георгиевич. Дозволь одежду накинуть – сразу же вас провожу… э?

Он снова уткнулся носом в свиток, который Александр начал было сворачивать.

– Викентий Георгиевич в тереме жить собирается⁈

– Имеет такое желание. Давай, собирайся уже.

Хранитель заполошно покосился на меня, как будто я собирался не теремок его посмотреть, а в полете на Марс участвовать. Без скафандра и без корабля.

– Сейчас, сейчас буду готов… – промямлил он.

* * *

Ох ты ж, нифига себе теремок!

Я ожидал… ну… что-то более скромное, в общем. Гораздо более скромное!

На невысоком пригорке, посреди внушительной поляны – целого, мать его, поля! – высился Терем. Целый дворец, а не терем! В высоту с пятиэтажку, с многочисленными окнами, прикрытыми резными ставнями, с крытыми крыльцами, острыми крышами башенок, резными коньками кровель, терем солидно золотился темным янтарным цветом срубов.

И это было еще не все – за теремом виднелись хозяйственные постройки, судя по которым, тут можно было организовать целое хозяйство, не выходя за пределы высокого забора.

Мы всей толпой постояли в воротах, которые распахнул для нас хранитель, не в силах прийти в себя и осознать, что Вот Это Вот – теперь наше.

Вот это царский подгон!

Настолько все круто, что…

Что возникает ощущение какого грандиозного подвоха.

Почему такое шикарное владение стояло без хозяина и ждало меня?

Почему мужик-хранитель ежится и, кажется, пытается спрятаться за нашими спинами?

И почему он так низко надвинул колпак, до самых бровей. На Руси так шапки не носят. Если только…

– Сними колпак, – приказал я.

– Чего? – недоуменно переспросил мужик. Наигранно недоуменно. И наоборот, надвинул шапку еще ниже, почти на самые глаза. Рэпер, мать его, древнерусский.

Нет, все же правильно Клава сказала – чтобы тебя воспринимали боярином, нужно выглядеть как боярин. А выглядишь как приказный ярыга – к тебе и отношение соответствующее. Сейчас бы достать печать Разбойного Приказа и ткнуть в нос этому «хранителю терема» – да нельзя. Отобрали у меня печать, сказали, что я к Разбойному Приказу больше отношения не имею. Печалька.

– Мурин.

Хранитель и мяукнуть не успел, как получил оплеуху, которая сбила с головы колпак и чуть не сбила с ног его самого.

Так я и думал.

На лбу хранителя темнел круг печати.

Знак нарушенного договора.

– Ряд сломал, значит, – я не спрашивал, я утверждал.

– Ну и сломал, – хмуро проворчал мужик, – Обманули меня, не сказали, что здесь такое… Сбежать хотел.

– Только ряд был по-честному составлен, иначе бы знак не появился, верно?

– Ну, верно…

– Тогда рассказывай, что здесь ТАКОЕ, отчего ты бежать собрался?

Мужик настороженно бросил взгляд на терем, на его сверкающие снегом кровли:

– Нечисто здесь. Кто в доме этом побывает – тот на свете не заживется. Проклято это место, со времен старых хозяев, а их уже, почитай, лет сто как нет, не живет здесь никто.

За моей спиной кто-то из девчонок охнул.

Ну… царь-батюшка… Я думал, он мне испытание с поиском вотчины придумал, а тут испытания еще раньше начались.