Текст книги "Мангазейский подьячий (СИ)"

Автор книги: Константин Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Глава 14

Ночь прошла весело, но без особого толка.

Источник так и не нашли, больше того – не нашли путей к нему, и вообще Настя сказала, что прохода к Источнику из Дома нет. Ну как это нет?! Осетровские что, каждый раз, когда им был нужен Источник, копали лопатами?

Бесовкино тело для Диты не добыли. Правда, и не собирались, но ведь могли бы!

Выручили, конечно, старого мастера-артефактора. И то бестолку – Тувалкаин вымыл свои кости в бане, попросил какую-никакую одежку вместо своих лохмотьев, и свалил. Нет, поблагодарил, конечно, но так, сухо, чисто из вежливости. Тетя Анфия попыталась его было пристыдить, но запас совести у Тувалкаина, похоже, был огромный и позволил ему уйти. Нет, я его, конечно, понимаю, после того, что с ним сделали Морозовы, доверие к людям в тебе еще долго не проснется… Но мог мы и помочь! Хоть в чем-нибудь!

В общем, одних прибытков – полапанные сиськи боярыни Морозовой. Согласитесь, ради этого не стоило затевать такую бучу. Хотя, конечно…

Утром мы с Настей притаились, и из дома не выходили. Потому что я подозревал, что люди Морозовых сейчас прочесывают город в поисках ночных злодеев, и кто его знает, насколько боярыня или там бесовка нас рассмотрели. Остальных же я разогнал на разведку.

Первой вернулась Аглашка. Сегодня всех приходящих слуг, явившихся с утра, выгнали взашей. Был, конечно, риск, что Морозовы сложат два и два и решат, что ночной визит как-то связан с новой посудомойкой, поэтому я дергался, отправляя ее в Дом. Но НЕ пойти – еще хуже. Сразу вызовет подозрения. Но, к счастью, пронесло. Не было у Морозовых толковых сыскарей. Оно и верно – откуда розыскные умения у тех, кто может получить любую информацию, просто спросив?

В этом месте своих размышлений, я облился холодным потом, сообразив, что Морозовы могли просто-напросто спросить с помощью боярской менталистики всех слуг о том, знают ли те что-нибудь о ночном происшествии. И Аглашка могла попасться… К счастью – им это в голову не пришло… Или пришло? Спросили, она под магией все рассказала, а потом приказали забыть и отправили домой, чтобы… Чтобы что? Следить за мной, вместо того, чтобы прислать отряд карателей в оранжевых кафтанах? Навряд ли. Так что, похоже, Морозовы действительно не сообразили. У старой боярыни от злости сорвало планку и поэтому рациональные поступки у нее получались плохо. Аглашка рассказала, что Морозова то ли приказала убить, то ли собственными руками убила ту несчастную девчонку-массажистку, Ираиду. Моя скоморошка видела, как выносили мертвое тело.

Сука, надо было ее все же утопить…

Потом пришла Клава, которая собирала сплетни по городу. И я понял, что боярыня, пожалуй, тоже предпочла бы утонутие.

Подробностей ночного происшествия в ванной никто не знал, но, знаете, как это бывает – кто-то краем уха услышал, краем мозга понял, рассказал, добавив подробности от себя, второй тоже, как понял, так и пересказал третьему, третий – четвертому…

В общем, как рассказала Клава, если утром говорили о том, что ночью кто-то проник в спальню к боярыне – в спальню! – причем подавалось это вроде как случайность, то чуть позднее Морозову уже пытались обесчестить. А ближе к обеду выяснилось, что не пытались. А таки обесчестили. Причем рассказывали такие подробности процесса обесчещивания, как будто полгорода стояло со свечками. Бедная Клава краснела как свекла, когда пыталась мне это пересказать. Я не стал ее мучить. И так понятно, что ей теперь долго доказывать, что не было никаких трех молодцов, которые привязали ее к кровати и позорили всю ночь всеми возможными способами.

Да, наверное, ей было бы проще, если бы я ее притопил…

Потом примчалась Дита. Узнав, что присмотренное ею тельце уже занято коллегой, моя бесовка не расстроилась, напротив, воодушевилась и почти по собственному почину отправилась смотреть, чем блондиночка занята. Я предполагал, что дома отсиживаться она не будет, и угадал. По словам Диты морозовская бесовка шарахается по городу, всматриваясь в людей. Оно и верно – кроме боярыни она единственная, кто видел ночных визитеров, причем дольше. К тому же она могла опознать нас не только по внешности, но и по каким-нибудь линиям души, я не знаю. Дита такого не умела, но это не означает, что не умела морозовская. Увидит нас на улице, проследит…

Какая-то мысль у меня зародилась…

– Дита, а ты знаешь, как изгнать бесовку из тела?

– Знаю, конечно.

Забрезжил и начал оформляться некий план…

– Как?

– Отцов-экзорцистов позвать, конечно.

План захрипел и сдох. А, хотя нет – только упал на бок. Где-то я недавно слышал о том, как изгоняют бесов… Только вот – где? От кого? Или читал?

Точно! Читал!

Я сорвался с места и бросился к сундуку – какого ляда тут нормальных шкафов нет?! – принялся рыться.

Где же она, где же… Ага!

«Повесть о бесноватой деве Соломонии»! Девушка, в которую вселились бесы и которых изгнали два святых отца. И процесс изгоняния… изгнания там был подробно описан. Конечно, изгонять бесов по этому эротическому триллеру – все равно, что удалять аппендицит по методике доктора Стрейнджа, но других пособий у меня нет. К тому же здешние писатели еще не научились выдумывать подробности из головы и если о ем-то писали – то со знанием дела. Саму историю Соломонии могли выдумать, а ритуал изгоняя… тьфу ты, изгнания – нет.

Так-так-так…

Ага… Угу… Понятно… Да ладно?! Кочергой?!

Ну, я не святой Прокоп, чтобы бесов кочергой изгонять, но сама суть методики понятна. Обездвижить и замучить.

Все понятно.

* * *

Посвистывая, я шагал по улице, стуча каблуками сапог по деревянной мостовой. Надо все ж таки проведать парнишку Александра, разузнать у него подробности исчезновения родни. Все ж таки погибельному старосте обещал.

Нет, я как бы обещал ему – «при случае», но все же идти к нему и выпрашивать помощи в проникновении в Дом лучше тогда, когда ты для него уже что-то сделал.

А помощь старосты мне определенно понадобится.

Правда, у меня уже зародился еще один план, но не будем складывать оба яйца в одну корзину… тьфу ты… Ну, вы поняли.

В любом случае, тем или другим способом а в Дом мне надо.

Поначалу я растерялся – Настя твердо уверила, что подземного прохода к помещению с Источником от Дома нет. Тогда, вроде бы, и поиски этого прохода теряют смысл. Но тут в наш разговор вмешалась специалистка по боярской жизни, сиречь – бывшая княжна Клавдия. И рассказала, что проход вполне может быть. Только до определенного момента он закрыт. И раскрывается этот проход при выполнении определенных условий, и выглядит это так, как будто земля сама собой расступается.

Правда, начало такого прохода обычно выглядит достаточно опознаваемо и Морозовы уж никак не могли его пропустить, но с другой стороны – чем дитины родственники не шутят, верно? Так что – нужно мне, нужно опять лезть в Дом, обыскивать подвалы, только в этот раз – в одиночку. В этот раз Венец мне без всякой надобности, как сказала Клава – такие проходы чаще всего зачаровывают на родную кровь. Так что, если такой проход есть – он откроется только для потомка Осетровских.

Для меня.

* * *

Александр был дома, но мне как-то не обрадовался.

– Понимаешь… – мялся он, – Я тут… это…

Он смущенно косился в сторону небольшой комнатки, в которой, сквозь приоткрытую дверь, я смог увидеть только овальное зеркало, и груду баночек и бутылочек перед ним.

– Нет, не понимаю, – с серьезной рожей съехидничал я.

– Я занят… Важным делом…

Ну, каким, интересно, важным делом можно быть занятым перед зеркалом? В девицу он там, что ли, наряжается? Вроде бы фембои тут еще не вошли в моду. Или все проще, и там, за дверью, прячется девушка, которую он тайком от собственных слуг и приказчиков привел домой? А тут я, хуже татарина.

Купеческими делами Александр как при живом – в смысле, еще не исчезнувшем – отце не занимался, так и сейчас не собирался этого делать. С одной стороны – и правильно, если ты в чем-то не разбираешься, то чем меньше ты будешь лезть со своими цэу, тем меньше вреда причинишь. С другой же – спихнув все дела на менеджеров, то есть, на приказчиков, рискуешь однажды проснуться без гроша в кармане. И что характерно – по бумагам все будет четко, концов не найдешь.

В общем, я не стал докучать, выбил из мальчишки обещание встретиться завтра, как штык – хотя никаких штыков на Руси еще не изобрели – и зашагал к дому.

Оп-па.

В толпе мелькнули белые одежды.

Морозовская бесовка. И вправду по городу бродит, в людей всматривается.

Одна.

Я отвел взгляд в сторону и двинулся по своим делам. Ну, то есть, так-то я к дому шел, но бесовке об этом знать необязательно. Пусть думает, что по делам.

Как я не передвигался, толкаясь с людьми, а мой противолодочный зигзаг – понятия не имею, что это такое, но звучит красиво – вывел меня аккурат к ней. Я бросил короткий взгляд на это прекрасное лицо – прекрасное, хотя и знаю, что за ним прячется бесовка – быстро отвел его, но краем глаза успел заметить, как блондинка насторожилась.

Вроде бы она затерялась в толпе, не обратив на меня внимания, но, когда я подошел к воротам нашего дома, за углом улицы мелькнул край белого сарафана.

Глава 15

Интересно… Это и вправду была морозовская бесовка? Или нет? Ошибся я, решив побродить по улицам или, опять-таки – нет?

Я обвел взглядом своих девчонок, напряженно на меня глядящих, и молча развел руками.

Увидим… Увидим…

Это что – дверь стукнула?

Я прошел через комнату, чувствуя, как сердце от нервного напряжения постукивает о ребра, как детеныш Чужого. Стук-стук… Стук-стук…

Сел за стол. Повернулся лицом к двери из сеней.

В дверях стояла бесовка.

Не в сарафане, конечно, сентябрь в МАнгазее – это не то время, когда можно рассекать в летней одежде. Но в белом. Белый меховой кафтан, с легкой голубой вышивкой и оторочкой из серебристого меха. Видимо, песец. То ли на мех пошел, то ли к нам пришел…

Бело-голубая шубка, белая меховая шапочка, золотистая коса, лежащая на плече. Прямо тебе не бесовка, пришелица из-за Грани, исчадие Ада, а самая настоящая Снегурочка к нам пришла.

Голубые глаза бесовки, искрясь довольной улыбкой, обвели моих девчонок, прижавшихся к стене в углах.

– И где твоя подружка? – весело и даже немножко дружелюбно спросила она.

Да, Насти здесь нет. А ты, значит, уже поняла, что я был в Доме с девушкой, а не с парнем… Плохо. Кто его знает, с кем ты этой информацией успела поделиться.

– Где. Твоя. Подружка?

А вот и ледяным холодком повеяло. И за алыми губками блеснули острые зубки-клычки. Таким легким намеком, мол, не станешь отвечать добром – я вырву ответ из твоей груди. Вместе с сердцем.

– Ты думал, я тебя не смогу…

С этими словами бесовка вышла на середину комнаты, прямо на лоскутные половички, которые мы там недавно расстелили.

И – началось.

* * *

Аглашка дернула веревку – и сверху на бесовку упала сетка. Прочная, да еще и сплетенная из крапивных волокон. Да, на Руси, оказывается, крапивные веревки не были чем-то необычным. Вот мы и купили моток, и за ночь сплели сетку.

Почему именно крапивные? Потому что именно крапиву не любят ведьмы, русалки и прочую нечисть. Крапивные веревки держат их надежнее, чем любые другие, святой Прокопий из книги про Соломонию не даст соврать.

Нет, может, бесовка их и смогла бы разорвать, только вместе с сеткой на нее высыпался мешок сушеного укропа. Лучше б, конечно, свежего, но где его найдешь. И так неплохо получилось – запах укропа рассеивает злые чары, так что он ослабил бесовку на какое-то время.

Бесовка, взревела уже знакомым мне жутким басом, рванулась, запутываясь в сети и пытаясь из нее вырваться. Только безуспешно – мы ведь тоже не стояли, разинув рты.

Навалились всей толпой, схватили ее за руки-ноги, растянули в позу морской звезды. Под половиками нашлись надежно вбитые в пол стальные кольца, к которым бесовские конечности и оказались привязаны.

Бесовка вырывалась, уже понимая, что попала в ловушку.

* * *

А вы, может, подумали, что я от собственной глупости взялся шляться по городу, по которому бродит бесовка, причем – в поисках именно меня? Не-ет, это я осваивал новую, незнакомую пока роль.

Роль живца.

Риск был, конечно. Вся эта задумка держалась даже не на волоске, а на свежих соплях.

Увидев и опознав меня, бесовка могла не рвануть карать самолично, а доложить по инстанции. И к нам в дом, вместо одной девицы, вломился бы целый отряд. Одна надежда была на то, что бесы – по своей сути эгоисты и… как там это слово… мизантропы? В общем – предпочитают быть действовать самостоятельно, не обращаясь за помощью.

Второе слабое место нашего плана – это собственно ловушка. Вдруг да в «Соломонии» все же приврали? Порвала б она нашу сетку, как шершень паутину – и устроила бы нам похохотать.

Да и дальше тоже пока все склизко, как теми же соплями измазано – план-то еще не закончился.

Взглянув на распятую бесовку, бьющуюся, как рыба на кукане, я достал нож. Девчонки слаженно выдернули из-под блондинки уже ненужные, отыгравшие свою роль, половички… да, мы тренировались. В роли пленной бесовки была Аглашка, как самая шебутная.

Итак, половики убраны и теперь бесовка привязана к голому полу. Вернее – в центре круга, начерченного на том самом полу. Круга изгнания, довольно подробно нарисованного на картинке в книге про «Соломонию», так что, будет надеяться, он сработает так же, как в книге, и изгонит бесовку обратно за Грань, как только она выйдет из тела.

Да, то, что она из него выйдет – еще одна слабая часть плана. Кто его знает, сработает ли метода, наполовину придуманная мною из головы…

Теперь главное – заставить бесовку выйти из тела. Бестелесную, ее быстро затянет круг изгнания. А как заставить ее выйти? Правильно – сделать так, чтобы ей в человеческом теле стало жуть как некомфортно.

Вот это «некомфортно» мы и будем ей сейчас устраивать…

Я расстенул шубку, распорол лезвием ножа ткань сарафана от шеи до пупка и, не отвлекаясь на пару небольших, аккуратных, белоснежных… не отвлекаясь, я сказал! Нарисовал на плоском животике еще один круг. Этого в «Соломонии» не было, тетя Анфия подсказала – такой узор на животе рожениц рисуют, чтобы бесы в ребенка не проникли. По идее – он должен поспособствовать исходу из тела…

Подслушивай кто из-за двери – решил бы, что здесь происходит сеанс группового изнасилования в извращенной форме.

– За ноги, за ноги ее держи!

– Суй в рот!

– Чулки снимай!

– Не бойся, не укусит!

– В ноздри, в ноздри пихай!

Бесовка недовольно выла. Прекрасно тебя понимаю, бесовка – полынный настой это самая горькая вещь из тех, что мне приходилось пробовать. Красный перец – не то, он не горький, он жгучий, а полынь – именно что горькая. А кому захочется находиться в теле, которое насильно поят этой горькой дрянью? А если еще учесть, что полынью отгоняют нечисть… Правда, не настоем, а дымом, но мы решили, что настой тоже пойдет. Дымом, во-первых, можно было ее отпугнуть раньше времени – почует неладное и ищи ее – а во-вторых, по рассказам знающих людей, обдышавшись полынным дымом можно было увидеть несколько больше бесов, чем фактически находилось поблизости…

В ноздри ей мы влили лавандового масла. Тоже плюс один к уровню дискомфорта – вон как чихает – и тоже средство, отгоняющее нечисть. Поэтому, кстати, Насти тут и нет – на ведьм оно тоже действует, аллергию вызывает.

Ну как? Готова уйти?

Похоже, еще нет…

Святые, когда из Соломонии бесов изгоняли, дискомфорт причиняли очень просто – молитвой и раскаленной кочергой. Но я не святой, по моему Слову ожоги не затянутся, и поломанные кости не срастутся, а тельце это мне нужно целым и непокоцанным.

У меня на него планы.

– Думаешь… апчхи!… что ты сможешь заставить меня уй…пчхи!…ти? Ничего у тебя не получится! Глупость ты какую-то придумал.

– Ага, конечно… – задумчиво произнес я, не глядя на бесовку.

Нет большей глупости, чем поверить на слово бесу. Здесь мамы с детства ребят учат: «Не суй пальчики в огонь. Не ешь холодный снег. Не верь бесам». Так что слушать, как бесовка мои действия критикует – я не стал. Особенно если учесть, что мне и без нее кажется, что я хрень какую-то придумал.

Но тут главное – не задумываться.

Я наклонился над ней, держа в руке…

– Что это? – хихикнула бесовка, – Перышко? Ой, не могу, ой, уморил! Ты меня пером напугать хотел? Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ах-ха-ха!

Хохочет бесовка. А остановиться не может. Потому что этим самым перышком я щекочу ее босые пятки. Перышко хорошее, мягкое, от рыжего петуха. Может, и от черной курицы подошло бы, но петух – это птица, которую нечисть ненавидит, а рыжий цвет – об огне напоминает. К которому нечисть тоже без любви относится.

Я вот только оказавшись в здешней Руси узнал, что в аду, оказывается, вовсе нет света. Адский огонь – он черный, жжет, но совершенно не освещает.

– Ах-ха-ха-ха! Ах-ха-ха-ха!

И девочки мои тоже подключились. Я – левую ногу щекочу, Аглашка – правую. Тетя Анфия подмышки перышками обрабатывает, Клава, хотя и немного боится, вдоль ребер проходит.

– Ах-ха-ха-ха! Ах-ха-ха-ха!

Это только кажется, что щекотка – что-то смешное и безобидное. Но если человека слишком долго щекотать – у него и сердце остановиться может. До такого мы, конечно, не доведем, но уж сделать так, чтобы бесовка в буквальном смысле с ума сошла от хохота – это мы можем.

– Ах-ха-ха… ха! Ах-ах-ха-ха!

Уже задыхается, бедолага, заикается от смеха.

Из-за двери на нашу экзекуцию глядят Дита и Настя, с распухшим носом. Неосторожно нюхнула лавандовое масло. А как мы, по вашему, узнали, что у ведьм на него аллергия?

– Ах-ха-ах-ха-ах-ха!

Даже пальцы на ногах у бесовки подгибаются, до чего мы ее довели.

– А-ха-хааааааааа!

ЕСТЬ!

Сработало!

Изо рта бесовки, вернее – тела девушки, которое заняла бесовка, вылетела темная фигура, немного похожая на вытянутую женскую, закрутилась темным смерчиком – и втянулась в центр нарисованного на полу круга.

Тело обмякло и закатило глаза.

– Дита, бегом!

Я быстро затер сапогом часть круга изгнания – чужую бесовку мы изгнали, но свою-то не хотим. А медлить нельзя – бесовка в этом теле не подселенкой была, бывшую хозяйку тела она убила, так что без новой души оно быстро умрет. Сердце уже останавливается.

– Наконец-то!

Дита вылетела из стены и ласточкой нырнула в освободившееся жилище. Нырнула и как будто растворилась.

Тело выгнулось и обмякло.

Вздохнуло и задышало.

Открыло голубые глаза.

– Получилось… – прошептало тело. Вернее – уже Дита.

Я потер ладони. Потом вытер их о штаны – что-то они вспотели.

Отлично. До последнего не верил, что все выйдет… в смысле – все прошло, как планировалось.

И теперь открываются оч-чень перспективные перспективы.

Сомневаюсь, что кто-то из Морозовых сможет понять, что в теле блондинки поменялась хозяйка. Так что теперь у меня внутри Дома будет внедренный агент…

Глава 16

Э… Дита? Стоп! Дита! Стоп-стоп-стоп!

Поздно.

Смазливое личико блондинки-бесовки – ну или той невезучей девчонки, у которой она это тело оттягала – дернулось, пошло легкой рябью, после чего начало…

Меняться.

Нет, ничего такого жуткого, что могли бы представить любители фильмов ужасов – никаких рогов, шипов, бугров и волдырей не выросло. Просто… Слегка изменилась форма носа, оставшегося таким же точеным, но – другим. Сдвинулись уголки глаз, изменив разрез. Шевельнулись и приняли новое местоположение скулы. Чуть заострился подбородок. Задвигались розовые ушки. Волосы чуть потемнели, из ярко-золотых став цвета благородного старого золота.

Каждое изменение было незначительным, но все вместе они, оставив Диту в новом теле такой же красавицей, какой была прежняя, безымянная бесовка, сделали новую внешность совершенно непохожей на прежнюю.

Да, блин ты блин…

Мой коварный план, в котором Дита в облике морозовской бесовки проникает в Дом и творит там, все, что захочет – рухнул с грохотом и пылью. Издалека и для человека, незнакомого с прежней бесовкой – пойдет, но любой, кто знал недобровольно отправившуюся за Грань, сразу увидит, что перед ним – не та.

– Что-то не так? – испуганно произнесла блондинка, так до сих пор и привязанная к полу в позе распластанной лягушки, – Я… я некрасивая?!

– Красивая, – буркнула Аглашка, обнаружив, что число конкуренток только что увеличилось на одну единицу, – Как кобыла сивая.

– Как – кобыла?! – испуганная Дита забилась в веревках, – Это как?!

– Да успокойся ты, – вздохнул я, перерезая ножом веревки, – Красивая ты, красивая.

– Правда?

– Правда.

– Как кобыла?

– Как Аглашка, – мстительно зыркнул я в сторону скоморошки.

– Как Аглашка?!!! А можно лучше кобылу?!

Дита знакомо хихикнула и ловко увернулась от острого носа сапожка, которым Аглашка попыталась пнуть ее в бок. Перекатилась, одним ловким движением встала на ноги, и принялась отряхивать слегка запылившийся сарафан. Даже не подумав его запахнуть, отчего мне стало несколько некомфортно. И даже немножко жарко. Разрез-то, тот, что до пупка был, никуда не делся.

Дита наклонилась и принялась отряхивать коленки… да что ж ты будешь делать-то?!

– Уф, – наконец, выпрямилась моя мучительница, – Надо же, как в телесном облике… хорошо. Непривычно, но мне определенно нравится.

– У человеческого тела много недостатков, – усмехнулась Настя.

– Зато можно все-все-все попробовать! – не осталась в долгу Дита, – Например…

Она задумчиво посмотрела на меня и неожиданно покраснела. До самых… ключиц. Может, и дальше, но дальше я не смотрел. Потому что бесовка наконец-то запахнула сарафан.

– Например, – но в ее голосе все равно чувствовалось желание показать язык – пирожки тети Анфии.

– Ой, девочка, – ожила тетя, – Ты же, наверное, голодная?

Дита задумалась.

– Страшно голодная, – наконец, решила она, – В животике совершенно пусто.

– Идем тогда на кухню.

– Ага, – Дита размашисто кивнула головой и шагнула в сторону кухни.

Тут же врезавшись в стену.

– Ой, – не смутилась она, – Забыла.

Она развернулась к двери…

И врезалась уже в нее.

– Ой. Опять забыла.

* * *

– Мммм! Как хорошо! Ммммм! Еще!

Дита стонала так самозабвенно, как будто вовсе не пирожки с рыбой ела. Я такие красочные стоны раньше только в порнухе слышал… ну, и еще от своих девушек, да. У меня же были девушки.

– Мммм!

– Хватит, – не выдержал я, и зашел на кухню, – Пора!

– Куда это ты Кристину гонишь? – уперла руки в боки тетя.

– Кого?!

– Меня, – довольнопроизнесла Дита и тихонечко потащила с миски еще один пирожок.

– Тебя же Дита зовут.

– Такого имени, – назидательно сказала тетя Анфия, – в святцах нет. Надо же ее как-то называть тем, кто спросит, что за девушка у нас поселилась.

– У нас их и так целая толпа, одной больше, одной меньше… А почему Кристина?

– В честь святой мученицы Кристины Персидской.

Я открыл рот – и закрыл его. Железная логика ржавеет. Женская не поддается никакому воздействии. Кристина – так Кристина. Не Перепетуя – и ладно.

– Так куда она должна идти?

– Да куда угодно. Лишь подальше отсюда.

Глаза Диты-Кристины округлились, а потом начали наливаться слезами.

– За… За что?!

– Не «за что», а «зачем», – быстро сказал я. Не люблю женские слезы…

– Зачем? – Дита явно заинтересовалась.

– Затем, чтобы, когда Морозовы пойдут искать свою потеряшку – наш дом не оказался тем местом, где ее видели последний раз… Положи пирожок!

– Я поняла! – Дита радостно распахнула глаза. Да, рот тоже распахнула. А вот забросить в него пирожок уже не успела, я его отобрал и нагло съел на глазах у голодной девочки. Во-первых, мне тетины пирожки тоже нравились, маленькие, тесто тоненькое и нежное, а начинки много, и она сочная. А во-вторых – бесовка и так смолотила два десятка!

– А я нет, – пожаловалась тетя.

– Эта, прежняя, по городу ходила туда-сюда, в дома заходила, – охотно пояснила Дита, – Мне надо тоже походить, заходить, уходить… Путать след, в общем.

Молодец. Возьми с полки… хотя нет, пирожками ты и так уже облопалась. Но все равно – моя бесовка права. Исчезнувшую явно станут искать. Перероют весь город, и если выяснят, что как она заходила к нам – видели, а как выходила от нас – нет, то нас возьмут за шкурку. А так, если Дита пошарахается по городу еще часок, в белой шубке, то мы будем всего лишь одними из.

– Не получится, – задумчиво произнесла тетя.

– Почему? – не понял ее мысли я.

– Ну, так сам смотри, – тетя взмахнула пирожком, который держала в руках, – Кристина походит по домам, ее увидят. Потом по домам пройдут морозовские. Им скажут – да, была, светленькая и в белом. Морозовские уйдут. А потом люди, которых морозовские спрашивали – увидят ее у нас.

Всё понял. Лопух, сам не догадался. Чуть было не подставил всех. Что же тогда делать? Сказать ей, чтобы к людям слишком близко не подходила? Сразу вопрос – к нам тогда почему подошла? Подозрительно. Тогда…

Я не успел озвучить свою мысль. Тетя Анфия меня опередила:

– Краска!

* * *

– Уф! – довольная, но счастливая Дита проскользнула в дверь и привалилась к косяку, – Я все сделала!

Знаю. Я некоторое время следил за ней, чисто для подстраховки, издалека, чтобы даже мысли ни у кого не возникло, что мы – вместе.

Тетя Анфия и все остальные девчонки накинулись на блондинку с кисточками и баночками краски: румяна, белила, тени, тушь… или как там называются все эти женские штучки, которыми он рисуют на себе новое лицо? Я и в прошлой жизни этого не знал, а уж на Руси – тем более.

Новое лицо не было копией прежней бесовки, но было ближе к нему, чем нынешнее лицо Диты. Теперь тот, кто увидит Диту – даже не подумает, что видел ее раньше. Максимум – подумает, что они обе, «Кристина» и та, другая, что ходила по домам, обе красивые. Но однозначно не скажет, что они похожи.

Женщины… Сам видел на Ютубе ролик, где одна, довольно страшненькая девица, с толстыми щечками и маленькими глазками, с помощью косметики превращается в большеглазую и стройную красотку.

Дита-Кристина, очень похоже подражая поведению прежней бесовки, прошла по десятку домов, в каждом ведя себя по-разному – где коротко спрашивала где заводила долгие разговоры, а в одном доме просто постояла и вышла – прошла насквозь несколько улиц, потом двинулась в сторону Дома…

И по пути в одном из переулков скользнула в щель между домами. В этой щели навсегда исчезла «снегурочка» в белой шубке, а вышла – закутанная в темный мешковатый сарафан… неизвестно кто.

Этот сарафан Дита носила под шубкой, а в укромном местечке просто достала и накинула поверх него. И вернулась к нам. На это точно никто не обратил внимание – мои девчонки в похожих сарафанах частенько выскакивали из дома, а за время похода Диты по Мангазее, по моей просьбе, проскочили туда-сюда раз пять.

След потерян. Осталось только одно.

– Что мне теперь делать? –деловито спросила Дита.

– Раздевайся, – сказал я.

– К-как? – запнулась она.

– Целиком.

Да, одежду бесовки, прежнюю одежду – нужно сжечь целиком. Не дай бог, хоть один белый лоскуток обнаружат у нас дома – всем хана. Морозовы явно озвереют – после унижения боярыни еще один щелчок по носу. Да какой там щелчок – исчезновение бесовки это…

Даже сравнения для такого не подобрать.

И…

И что это с Дитой?

Бесовка, абсолютно голая, прикрылась руками и смущенно посмотрела на меня сквозь упавшую на глаза прядь волос:

– Только, Викешенька, пожалуйста… понежнее со мной…

Я непонимающе заморгал глазами. О чем это она?

И тут до меня, наконец, дошло – О ЧЕМ.

А что она еще могла подумать? Она ведь обещала меня отблагодарить, если я найду ей тело. Я нашел. И теперь деловым голосом приказал раздеться. Вот она и… Готова благодарить.

– Дита… – мягко сказал я, – Я не ЭТО имел в виду. Нам нужно сжечь одежду.

– Я тебе не нравлюсь?!

Да как они это делают?!

За дверью в комнату зашуршало, послышалось придушенное «Пустите меня!» и в помещение влетела слегка растрепанная Аглашка.

– Что это вы тут делаете? – возопила она, обжигая злобным взглядом совсем сжавшуюся Диту.

– Ничего! – хором сказали мы с бесовкой.

– А что собирались делать?

– НИЧЕГО!

– Это правильно, – Аглашка успокоилась, – А то нечестно получится, она не в свою очередь хотела пролезть.

Уф. Вроде все в порядке…

Так. Стоп.

Какую еще очередь?!