Текст книги "Мангазейский подьячий (СИ)"

Автор книги: Константин Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава 36

В принципе, я мог бы больше ничего и не говорить – все было понятно по лицу лжесвященника. Нет, оно не исказилось злобой, нет, его глаза не забегали, нет, оно не приобрело вид оскорбленной невинности. С него просто исчезло всяческое выражение.

– Как вы… Викентий Георгиевич…

– Это было нетрудно, – слегка приврал я, все же это было больше интуицией, чем логическими выводами, – Наша первая встреча. Мы идем к церкви – и старик-священник ловко перепрыгивает ручей, через который и я-то с трудом перескочил. Вывод? Он не старик вовсе. Это первое. Второе – сегодня ты сказал, что никогда не видел мою мать. Родовой священник моего рода не мог не встречаться с ней. Ты – не старик вовсе, ты гораздо моложе, чем выглядишь…

Это не грим, конечно, борода настоящая. Только это ничего не означает. Здесь, на Руси, где существует волшебство и множество волшебных Слов, есть и Личные Слова. Не от слова «личность», а от слова «личина». Уж кому, как не подьячему Разбойного Приказа о них знать. Правда, сам я с такими замаскированными не сталкивался, да и никто из моих сослуживцев – тоже, однако в Приказе даже есть даже способы распознать того, кто спрятал лицо под Личным Словом. Правда, сейчас у меня нет необходимых принадлежностей – все же такие Слова встречаются крайне редко.

Однако «редко» не означает «никогда».

– …моложе, чем выглядишь. Но отец Азарий служит в церкви уже давным-давно. Вывод? Ты не отец Азарий. Кто ты?

С вероятностью процентов в семьдесят, передо мной – Кондратий. Тот самый, ночной ужас улиц Мангазеи. И то – до ста эта вероятность не дотягивает только потому, что Кондратий ощутимо выше низкорослого священника. А про Личные Слова, которые изменяют рост, я никогда даже не слышал.

Старик поднялся с коленей, вздохнул, что-то тихо пробормотал. Я вскинул было пистолет, на случай, если меня сейчас попытаются накрыть Мертвым Словом, но, как выяснилось, это было другое Слово.

Плечи отца Азария раздались в стороны, он начал расти, вздымаясь к потолку – оказывается, Личные Слова, изменяющие рост, все же есть – огромная борода начала темнеть и уменьшаться, как будто втягиваясь в подбородок, поплыло и изменилось лицо… Всего несколько секунд – и передо мной стоял высокий, широкоплечий парень с добродушным лицом.

Господи, да он же чуть ли не моложе меня!

– Я не отец Азарий. Я его сын. Мурин Кондратьев.

Ага, тот самый сын, который якобы умер… Так. Стоп. Не Азарьев?!

* * *

В общем, от того подземного прохода в крипте мы не отошли, пока я все у новообретенного слуги неузнал. Слуги… блин, как-то не нравится мне это слово. Нет, не потому, что я испытываю какие-то предубеждения, мол, мне неловко, когда мне служат. Просто в моем представлении «слуга» – это такой шнырь в раззолоченной ливрее, который только и способен, что протирать стекла в особняке или расставлять посуду на столе. Во! «Человек»! Мурин – блин, что за имя вообще?! – не мой слуга, он – мой человек. А человек, как кто-то сказал, это звучит гордо. И мою личную самооценку поднимает: одно дело – «Боярин Викентий со своими слугами» и совсем другое – «Боярин Викентий со своими людьми». Звучит!

В общем, мой новообретенный человек рассказал мне следующее.

Его отец, тот самый Азарий-Кондратий, был чародейным холопом Осетровских. И, помимо огромной Силы, он владел еще и набором очень редких и ценных Слов. Во-первых – Земляным Словом, которое позволяло ему управлять землей похлеще любого экскаватора. Собственно, все эти подземелья под городом – это его единоличная заслуга. Азарий просто шел под землей, и она расступалась перед ним стенами туннеля.

– Погоди-ка, – перебил я Мурина, – а ты от отца это Слово не получил ли, случайно? Это не твоя ли заслуга, что моя родовая церковь…

Ха. Моя. Родовая. Никак не привыкнуть.

– …моя родовая церковь всегда выше городской? Холм Земляным Словом поднимаешь?

– Нет, – Кондратьевич искренне огорчился, – Это отец мог своим Словом его поднять, а у меня Земляное Слово пожиже будет. Я только сам сквозь землю, как сквозь воду пройти могу, а землей управлять не получается.

Я вспомнил таинственное исчезновение Кондрата. Мне еще показалось, что он сквозь землю провалился. Оказывается, действительно провалился – нырнул вниз и оказался в туннеле, муриново Земляное Слово выскочить из-под земли не позволяло, только нырнуть вниз, поэтому место для «нырка» нужно выбирать осторожно. А то можно и не вынырнуть…

Надо же, из-за этих исчезновений я уже начал считать Кондратия каким-то нечеловеческим существом, мстительным духом. А это – всего лишь мальчишка, пусть и с хорошими и редкими умениями.

Вторым Словом отца Азария было Мертвое Слово. Слово которое позволяло убить любого, с любого расстояния – при условии, что жертва находится в поле зрения – сквозь любую защиту. От стрел, пуль, клинков защищали броня и артефакты, от Мертвого Слова не защищало ничего. Благодаря владению этим Словом отец Азарий стал личным киллером и палачом Островских. И вот это Слово он смог передать своему сыну в полном объеме.

Однако сделать такую карьеру в боярскому роду отец Азарий не смог бы, если бы у него не было еще и третьего Слова. Да, вы правильно догадались – Личного Слова. Никто не будет бояться невысокого священника, да и неправильно это как-то – священник-убийца. Поэтому отец Азарий выучил Личное Слово, какими-то путями раздобытое главой рода, и, когда ему было необходимо применить свое убивающее умение – менял свой облик на облик крупного мрачного громилы. И вот его и звали Кондратием. И вот у этого облика и родился сын, которого потом назвали Мурином. Да, я тоже не очень понимаю, как это у него получилось, но вот так так-то вышло.

После уничтожения род отец Азарий вернулся к своей роли скромного священника, растя маленького сына и люто ненавидя Морозовых… да и вообще всех, кто заявлялся в Мангазею в поисках бесхозного Источника. Ночами он превращался в Кондрата и охотился за такими «кладоискателями». Все это он и передал сыну: свои Слова, свою ненависть к Морозовым, свое стремление защитить Источник – и свое желание служить Осетровским.

Блин.

Как-то мне вот это вот… Не в тему… Нет, это очень хорошо, что Кондратий оказался не каким-то там маньяком или злобным духом и теперь у меня, кроме гарема есть свой личный преданный убийца. Убийца – это такой человек, который всегда пригодится, когда ты ухитрился оттоптать мозоли половине боярских родов Руси. Вот только проблема в том, что он предан не лично мне, а роду. Род Осетровских. А я, как бы это сказать… Вовсе не собирался этот самый род возрождать. Мне Источник нужен для того, чтобы получить Силу боярина и решить СВОИ проблемы. А не вешать на себя еще и проблемы давно вымершего рода, который мне, строго говоря, никто. Если бы я не вляпался в историю с Венцом и противостоянием Дашкова и Морозовых – ни за какие коврижки н поперся бы за тридесять земель, в заполярное царство, добывать из-под земли нафиг мне не нужный Источник. Я – подьячий Разбойного Приказа, мне интереснее воров с разбойниками ловить! Но вот – вляпался. И пытаюсь выляпаться обратно. А вот теперь, с появлением Мурина-Кондратия эти мои планы несколько осложняются.

Ладно. По ходу дела разберемся.

Я еще и до Источника-то добрался.

Кстати!

Я дослушал окончание истории Мурина. После смерти отца он решил, что его могут просто-напросто выгнать из церкви и охранять могилы рода и вход в подземелья больше не получится, поменял свой облик на облик отца – и продолжил дело своего родителя. Охранять церковь и отпугивать тех, кто лезет к ней слишком близко.

– Так. Погоди-ка. Ты же не священник, верно?

– Ну… Да.

– А службы ты вел. И таинства проводил.

– Таинства не проводил. Только требы исполнял.

– Не будучи священником…

– Ну…

Понятно. Службы мертвому роду главнее, чем такие мелочи. То, что Азарий – несколько нетипичный священник, можно было понять уже о тому, как он глушил кадилом бандюков прямо в церкви.

– Кстати, отец твой мертв, а церковь по-прежнему поднимается выше городской. А ты говоришь, что Словом не владеешь…

– Так это амулет. Еще при Осетровских заказан был, отец его своей Силой напитал. Очень мощный знаток делал.

Хм. Знаю я одного очень мощного мастера-артефакторщика…

– Его, случайно, не Тувалкаин звали?

Мурин посмотрел на меня, как на… С сомнением посмотрел:

– Викентий Георгиевич… Тувалкаин же в Библии…

Понятно. Не знает.

– А того знатока Авксентий Максимов звали, прозванием Венечник.

А такого уже я не знаю… Ладно, вернемся к нашим баранам (так говорят, при чем тут бараны – я не знаю:

– Ты можешь меня до Источника провести?

Мурин замялся. Мне чуть не поплохело – я уже решил, что все преграды пройдены, обретен новый союзник и мы сейчас парадным шагом двинемся к моему личному могуществу. И тут вдруг возникают какие-то препятствия…

– Я не знаю, где он.

Тьфу ты. Напугал. Как оказалось – Источник просто спрятан за тайным ходом в одной из стен подземелья. А где именно этот ход – Мурин не в курсе. Но для нас это не проблема – Изумрудный венец с нами, природная ведьмочка Настя с нами, она просто покажет, за какой стеной скрывается Источник и мне не придется лапать руками все стены многокилометровой рукотворной пещеры.

Ну, тогда, как говорят татары – алга.

* * *

Пройти полкилометра по поверхности земли и пройти полкилометра по подземному туннелю – это, знаете ли, совершенно разные полкилометра. Света здесь нет, факелы через каждые два шага, как в фэнтези-фильмах, не висят, всего и света, что от фонаря в твоих руках, и очень быстро развивается фобия, что он сейчас погаснет, и ты останешься в полной темноте.

Хорошо хоть, что не в полном одиночестве.

В поход к Источнику мы выдвинулись… Все.

Я – потому что без меня он смысла не имеет.

Мурин – потому что без него бы заблудимся к блинным блинами.

Настя – потому что без нее мы не найдем место, где скрывается Источник.

Александр – потому что он переживает за Настю.

Аглашка – потому что попробуйте отказать ей, если ей уперлось.

Дита – за компанию с Ангашкой.

Клава – потому что ей одной в церкви страшно.

И тетя Анфия – потому что чего ей оставаться одной, если все ушли?

– Викентий Георгиевич, – Мурин ошалелым взглядом проводил весь этот девчоночий батальон, деловито проходящий в открытый проход, – Как ты с ними со всеми справляешься?

Я промолчал. Во-первых, вопрос был риторический, во-вторых, секрет был прост – нифига я с ними не справляюсь! Что хотят, то и делают!

Кто-то, возможно, осудил бы меня, но, внезапно – да, даже для меня – оказалось, что от каждого члена моей команды – будем честными, какой это, нафиг, гарем? – есть своя польза.

Настя указала направление на Источник, я нашел место тайного прохода, он открылся – и Дита ухватила меня за воротник кафтана, когда я уже собирался шагнуть в темноту.

– Подожди. Не ходи пока туда. Там – чёрт.

Глава 37

В туннеле послышался громкий хлопок ладонью. Это я пробил фейспалм. Нет, ну правда! Как будто издевка какая-то, с этим Источником! У меня такое ощущение, что я никогда до него не доберусь! Вот он, рядом, рукой подать, в соседнем помещении – и вот тебе фиг!

Как будто от моего хлопка одной ладонью – может, тот китайский мудрец имел в виду именно фейспалм? – в помещении вспыхнули факелы. Надо же, какие качественные артефакты были у Осетровских, даже через почти двадцать лет работают.

– Откуда ей знать, что там чёрт? – тихо спросил Мурин, потирая глаза, в которых, после полутьмы подземелья явно скакали зайчики.

Черти, как известно, нечто вроде бесов. Вернее – бесенят, пришельцы из-за Грани, которые, в отличие от полноценных бесов, таких, как Дита или морозовская бесовка, разумом не обладают, зато горазды строить пакости и прочие неприятности. Только черти – они несколько неприятнее… Если бесенята специализируются на подстраивании типа несчастных случаев, то черти могут устроить и что-то вроде полтергейста, с летающими предметами и «случайными» возгораниями, и заморочить голову галлюцинациями… В общем, через помещение, в котором сидит чёрт, пройти, конечно, можно… Но есть риск и не пройти.

А еще черта обычной молитвой изгонишь далеко не сразу, как бесенка.

Я посмотрел на Мурина… Нет, он все же не настоящий священник, не получится. А он-то чего на меня уставился? А, он же вопрос задал…

– Она его видит.

– Люди не могут видеть бесов.

– Так она сама бесовка.

Я увидел расширяющиеся глаза Мурина и подумал – не сболтнул ли я лишнего. Люди как-то не очень любят бесов.

– Она… – палец бывшего «священника» указал на Диту – бесовка?

– Ну да, – раздраженно ответил я.

Мурин посмотрел на Диту. Та скрестила руки на груди, мол, и что? Да, бесовка, имеешь что-то против?

– Э… – потерявший дар речи Мурин обвел руками остальных моих девочек, – Зачем?

«Пожалел», чуть было не ляпнул я, но спохватился. Нет, конечно, в моем согласии взять с собой Диту присутствовала жалость… Но еще и чувство благодарности за помощь, и любопытство и вообще – какой девушке понравится, если про нее скажут, что приняли ч компанию чисто из жалости?

– Люблю необычных девушек.

Судя по лицу Мурина, он пытался рассмотреть, что такого необычного в остальных моих девочках. Ну а что – девчонки и девчонки, сарафаны-кокошники, косы-ресницы.

Про черта вообще все уже забыли, не удивлюсь, если он сейчас обиженно выглядывает из-за двери, мол, э, а я? Но тут уж ничего не поделаешь – надо сразу разъяснить возможные недомолвки, чтобы двинуться дальше со спокойной душой. Наверное, стоило рассказать о моей команде на берегу, в смысле – до того, как мы выдвинулись в подземелье. Но тогда мы как-то заторопились, я просто представил всех Мурину – и посчитал, что этого достаточно.

Оказывается, нет. Ладно…

– Что ж, будем знакомы. Это Мурин, вы его знаете… – да, рассказать о том, кто этот парнишка и куда делся отец Азарий, это я не забыл… – это – природная ведьма, княжна, скоморошка и мастер-артефакторщик.

– Ведьма… Княжна… – растерянно переводил взгляд Мурин с одной девчонки на другую. Потом остановился на тете Анфии.

– А это…?

– Это тетя Анфия. Она – моя тетя. По отцу. Ну… по второму мужу матери. Я долгое время думал, что он и есть мой отец.

– А она…?

Судя по лицу и жестам, которые пытался изобразить Мурин, он имел в виду – а кто моя тетя? Бесовка есть, ведьма есть, аристократка, скоморошка – кто тогда тетя Анфия? Ангел с неба? Царица инкогнито? Хозяйка Медной горы?

– Она печет очень вкусные пирожки, – усмехнулся я.

– Викентий Георгиевич… – похоже, Мурин окончательно перестал понимать, что происходит, но проникся ко мне неподдельным уважением, – Ну, Викентий Георгиевич…

Надеюсь, он не решил, что я просто-напросто рехнулся наглухо. Я сам так иногда думаю.

– Ну, может, все-таки пойдем дальше? – Дита прислонилась плечом к стене и демонстративно зевнула.

Горящие глаза Мурина говорили о том, что теперь он готов за своим хозяином в огонь и в воду. Да хоть за Грань, судя по всему, этот новый хозяин вернется оттуда целым и невредимым, с очередной бесовкой подмышкой.

– Так что с чертом-то будем делать? – я заглянул в теперь освещенное, но по-прежнему пустое помещение. Бесы – всегда невидимы. Может, если читать молитвы всем, хором…

– Может, за святой водой вернуться? В церкви есть, – предложил Мурин.

– А ты ее сам освящал?

– Э…

– Тогда не надо.

– Что бы вы делали без тети Диты…

С этими словами бесовка смело шагнула внутрь помещения.

Большой, круглый зал. На стенах горят факелы, сами стены, пол и потолок – из утрамбованной до твердокаменного состояния земли. Явно работа отца Мурина, отца Азария… хм, какой-то каламбур получился… В центре – круглые стены, отделяющие еще одно помещение, как очень толстый стол или как ось у колеса. Внутри явно и спрятан Источник. Все это в целом напоминает локацию из какого-то шутера, вот честно. Жаль, что у меня сейчас нет какого-нибудь гаусс-гана…

Я поймал себя на том, что наблюдаю за передвижениями Диты, одновременно размышляя о том, помог бы BFG-9000 против беса или нет. Тряхнул головой, выгоняя лишние мысли…

– Спрятался где-то, – констатировала Дита, выйдя из-за центрального «столба».

– Ну, тогда чего мы ждем? – Аглашка смело перешагнула порог…

– Стой!

Выкрик Диты не успел – скоморошка вошла в помещение. И, насколько я понял постфактум – черт, прятавшийся под потолком прямо за дверью, рухнул ей на голову.

Рраз! – по спине Аглашки пролегли три параллельных разрыва, не только располосовавшие сарафан от плеч до пояса, но и рассекшие кожу. Брызнула кровь.

Два! – от упавшей девчонки полетели в стороны клочья ткани и капли крови.

Три!

А всё – больше черт ничего сделать не успел: подскочившая Дита схватила его и оттащила от Аглашки. Забавное, наверное, зрелище – девушка, которая сжимает в руках огромный ком… ничего. Пустоты. Наверное это было бы забавно. Но никто не смеялся. Мы все бросились к Аглашке. Небольшой повод для гордости, но я успел первым.

А, хотя нет, я приврал. Один человек все же засмеялся. Сама Аглашка:

– Выгляжу, наверное, как будто на мне черти ездили? – слабо хихикнула она, искоса глянув на меня.

– Лежи… – я осторожно прижал ее, оставляя так, как лежала, лицом вниз. Спина, конечно, выглядела жутко – мешанина из лоскутов непонятно чего, пропитанных кровью. Я быстро срезал ножом ткань, пока она не присохла. Понятнее не стало. Рядом со мной опустилась на колени Настя, шепчущая какое-то Слово. Судя по результату – Кровоостанавливающее, хотя такие длинные названия на Руси не в чести. Я взял от кого-то деревянную фляжку, откупорил ее зубами, принюхался – не хватало еще полить свежие раны водкой – нет, вода, и осторожно полил на спину Аглашки, смывая кровь.

– Холодно, – пискнула она.

– Терпи, коза…

Уф. Не все так страшно. Первый удар черта был самым мощным, оставил три глубоких разреза через всю спину, они, собственно, и были источником всей вылившейся крови. Дальше черт успел только раскромсать сарафан и рубашки под ним, оставив царапины, множество, но совершенно несерьезных.

– Ткань, – надо же промокнуть воду.

– Я… теперь очень некрасивая? – голос Аглашки дрогнул.

– Это же спина, кому ты собираешься ее показывать? – Настя протянула мне плоскую берестяную баночку с желтоватой мазью, пахнущей цветами, и теперь я легкими движениями смазывал пострадавшую спину. Разрезы уже закрылись, но Слов, чтобы они мгновенно зажили, Настя не знала.

Аглашка что-то тихо прошептала. Я наклонился пониже и она шепнула мне в самое ухо:

– Тебе…

– Ты прекрасна, – прошептал я в ответ и тихонько поцеловал розовое ушко. Ушко тут же стало чуточку розовее.

– Эй, дайте мне кто-нибудь что-нибудь! – воззвала Дита, – Я его долго не удержу! Мне надоест!

Клава подскочила к ней и протянула опустившую фляжку. Дита сделала движение, как будто вталкивала внутрь емкости с ладони что-то упругое и извивающееся. Это она что, пойманного черта смяла до размера сливы?

Дита убрала фляжку:

– Пригодится…

* * *

Итак, черт схвачен и законопачен, пострадавшая перебинтована и щеголяет первым в мире сарафаном с открытой спиной, отчего ежится и мерзнет. В общем, некогда тянуть – пора к Источнику!

Я обошел центральный столб вокруг… пока не вернулся в исходную точку. Параноики-Осетровские и его закрыли тайным ходом. Где же он?

Наудачу коснулся стены столба в первом попавшемся месте… Оп-па. Столб засиял зеленым призрачным светом. Весь. А потом – исчез.

В середине круглого зала остался только невысокий постамент. На котором стоял мой долгожданный Источник.

Источник был похож на…

Девушку?

Действительно – статуя в виде девушки. Обнаженная, очень качественно сделанная, можно было бы принять за живую, если бы не то, что статуя целиком из золота. Насчет обнаженности – это мое предположение, так-то она накрыта белой тканью, как будто одета в тунику. Хотя стройные босые ножки, сияющие золотом снизу все же выглядывают из-под подола.

– Источник… – прошептал кто-то.

Я осторожно шагнул вперед. Единственный мой специалист по Источникам, Клава, не знала точно что нужно делать, чтобы получить доступ к Источнику рода – ну, кроме того, что принадлежать к этому самому роду – но, скорее всего, достаточно просто коснуться его…

Ее.

Я посмотрел на золотое лицо, удивленно-испуганное, протянул руку и осторожно дотронулся до холодной металлической щеки.

Сначала ничего не случилось.

А потом перед моими глазами развернулась табличка: «Добро пожаловать в Систему!».

Ладно, шучу – не было никакой таблички. Было другое.

Глава 38

Вернее, поначалу – не было ничего. Я дотронулся до щеки золотой статуи, постоял немного… Погладил ее. Снова дотронулся. Ничего не случилось. Вот вообще ничего. Я, конечно, не знаю, что должно происходить, когда боярин получает доступ к Источнику, навряд ли заиграют фанфары и вспыхнет фейерверк, но, наверное, хоть что-то должно быть! А тут – совершенно ниче…

Так. Стоп.

Я внезапно осознал, что изменился. Нет, у меня не отрос хвост с кисточкой – да и без кисточки не отрос тоже – я не поменял цвет кожи, не вырос в трехметрового громилу, не закрутился в хеншине под задорную мелодию. Вообще ничего. И при этом – у меня появилась связь с Источником.

Даже не знаю, как описать свое новое ощущение… Ну, примерно так: представьте, что у вас никогда не было смартфона. Вот вообще никогда. И вы без него спокойно жили, не тужили, и как-то и не нужен он вам был вовсе. А потом вы получили смартфон, с кучей установленных приложений и одновременно – понимание, как всем этим богатством пользоваться. Теперь вы точно знаете, что в любой момент, когда вам это понадобится – вы можете сосчитать что-нибудь на калькуляторе, позвонить любому человеку, получить или перевести деньги, сфотографировать заинтересовавший вас момент или снять видео, запросить в интернете ответ на любой вопрос… Ваши способности расширились. Вот примерно такую способность я обнаружил в себе. Только фотографировать и выйти в интернет не получится.

Во-первых, я осознал, что моя Сила – практически бесконечна. Примерно как безлимитный интернет. Любые Слова, в любом количестве, в любое время – и никакого исчерпания. Нет, наверное, если я выучу какое-нибудь мощное Слово и начну им пользоваться без остановки – то ресурс Источника рано или поздно исчерпается. Но таких слов я пока не знаю.

Во-вторых – этой Силой я могу поделиться. Раздать вайфай, так сказать. Разве что – не абы кому, а только членам моей семьи, моего рода и моим дворянам. Кстати, я теперь могу точно сказать, где эти самые члены находятся…

Мда. Нигде. Нет у меня семьи. Один я, как перст… кстати, почему перст, то бишь палец – один? Их же пять… о чем я думаю… По ощущениям – как будто открываете в смартфоне телефонную книгу, а там – ничего. Пусто. Никакой книги или даже списка у меня перед глазами, конечно, не появляется, это внутреннее ощущение, но то, что у меня никого нет, состояние одиночества – чувствуется отчетливо.

Так, что там еще добавилось? Ну, разумеется – боярская способность к Повелению. Опять-таки – теперь я просто знаю, КАК отдать приказ ТАК, чтобы его послушались. Беспрекословно. А вот понять – послушались его или нет, хе-хе, не смогу. Даже не смогу понять – не относится ли человек к тем, кто в принципе не подчиняется моим приказам, то бишь к ведьмам или боярам. Но это не моя неполноценность – это никто из бояр так не сможет. Иначе давно б уже меня вычислили и… И всё.

Ну и еще я, к примеру, всегда знаю, где мой Источник находится. Как отметка на карте. Будь у меня члены семьи, возможно, я бы и их видел, что-то, кажется Клава такое упоминала… Но не вижу. Нет у меня семьи.

Ничего. Будет. Все у меня будет. Я наконец-то достиг Источника, я получил всю его мощь, я стал боярином!

Ах-ха-ха-ха-ха!!!

– Викеша, – сказала Аглашка, – не делай так. Пожалуйста.

Я оборвал смех. Моя команда смотрела на меня, как на… кхм. Как на придурка, который хохочет маньяческим смехом, стоя посреди зала и касаясь золотой статуи в районе… Я смущенно убрал руку, которая, за время моего осознания своих возможностей сползла со щеки Источника. И сильно сползла…

– Простите.

Команда – в ней уже два парня, какой, нафиг гарем?! – переглянулась. Мурин сделал два шага вперед и опустился на колени:

– Боярин Викентий Георгиевич, прошу вас принять мою службу вашему роду, как ваш род принял на службу моего отца.

Он склонил голову.

Я ничего и ответить не успел, как вперед шагнул Александр.

– Боярин Викентий Георгиевич, прошу вас принять мою службу вашему роду, – произнес он, становясь на колени.

Я растерянно обвел глазами девчонок. Те дружно показали мне языки, мол, фиг тебе. Я посмотрел на парней, все также стоявших на коленях, склонив головы.

– Я не знаю, что нужно делать… – прошипел я тихонько. В моих новых способностях, появившихся после контакта с Источником, ничего не говорилось о том, как принимать на службу роду. Возложить руки на голову? Коснуться мечом плеча? Или как вообще?

Мурин поднял голову:

– Я тоже не знаю.

Вот спасибо, блин! И что мы – так и будем стоять, как три придурка?

Клава, видимо, отчаялась обратить мое внимание незаметным способом и теперь только что не подпрыгивала, размахивая руками:

– Просто скажи, что принимаешь их службу, – прошептала она громким шепотом, – Это просто твое согласие, договор с печатями потом заключается.

Тьфу ты. Я думал – надо прямо сейчас нужно что-то сделать, чтобы волшебным образом принять их на службу. Оказывается, должен быть письменный договор, скрепленный печатью, типа того, что я составлял, когда площадного подьячего изображал. Магия, волшебство, Слова – а волшебную силу бюрократии никто не отменял.

– Я принимаю твою службу… Муришка, – вовремя вспомнил, что они теперь мне как бы не ровня… блин, никогда не привыкну к этим заморочкам, – Я принимаю твою службу, Алексашка. Вы будете приняты окончательно, когда я… когда я узнаю, как это делается. А теперь поднимайтесь! Надо что-то делать!

На меня внезапной бетонной плитой упало осознание, что я – понятия не имею, что делать теперь. Как-то у меня все планы строились ровно до момента получения Источника. И вот он у меня. И? Что дальше-то? Вообще пустота.

Что делать-то?

Девчонки, тем временем, подошли поближе и окружили статую золотой девушки.

– Красивая… – вздохнула Клава.

Настя осторожно потрогала пальцы статуи:

– А мы ее тут оставим?

– Нет, – решительно ответил я, – С собой заберем.

– Может, не надо, Викентий Георгиевич? – вмешался Мурин, – Место надежное, двадцать лет никто найти не мог.

Ага, не мог. Если бы не я, влезший в планы бояр, как камешек в шестеренки, в Мангазею прибыл бы кто-то с ведьмой и Изумрудным венцом и нашел бы Источник на раз-два. И, я подозреваю, Венец – не единственный способ его найти. Так что – не Венцом, так Короной, не сегодня, так через месяц, но мой Источник был бы найден. Вопрос времени. Лучше забрать его и увезти туда, где никто не найдет, просто потому, что никто не догадается в этом месте искать. Русь большая, всю с Венцом не обойдешь.

– Э, – подпрыгнула Аглашка, – Как это заберем? Она ж наверняка тяжеленная!

Ну да. Источник, как я теперь знаю – целиком состоит из золота. Плотность человеческого тела примерно равна плотности воды, то есть – килограмм на литр, плотность золота же… мы это проходили по физике… примерно двадцать килограмм на литр. То есть, золотая статуя будет в двадцать раз тяжелее, чем человек такого же размера. Девушка, послужившая моделью статуи Источника, на глаз весила килограмм пятьдесят, значит Источник… ого! Целая тонна!

– Ну, – развел я руками, – так и понесем: осторожно и не торопясь.

Я хихикнул, представив эту картину: мы все толпой, облепив статую, как муравьи, тащим ее по подземному ходу, пыхтя и матерясь. Я бы точно матерился.

А теперь – внимание, фокус!

– Смотрите, как надо!

Ага, подержите мое пиво.

Я подошел к Источнику, коснулся плеча статуи, сделал движение, как будто хотел раскрутить ее, как волчок…

Все ахнули. Статуя исчезла.

Ну, на самом деле, конечно, не исчезла. Просто я теперь знаю, что Источник можно переносить, уменьшив его размеры примерно до статуэтки Оскара. Правда, у такого транспортного положения есть несколько недостатков (иначе кто бы оставлял Источник в виде большой и тяжелой статуи): во время этого транспортного положения доступ к Силе Источника невозможен и, во-вторых – долго он в таком состоянии находиться не будет, несколько дней – и развернется обратно в статую. Но мне сейчас достаточно просто переместить его, так что – сворачиваем в статуэтку…

Я смущен хмыкнул и поднял ее, тяжеленькую, но посильную: одежда, которая прикрывала Источник, явно не была его частью и просто опала, когда статуя уменьшилась. И теперь у меня в руках была золотая фигурка голенькой девушки. Я завернул ее в ткань: оставлять Источник на всеобщее обозрение почему-то казалось неправильным.

– Идем.

* * *

– Вот здесь – проход к родовой казне… Вот здесь – к сокровищнице… Тут – к оружейной… Там – к архивам… Здесь – к либерее…

По мере этого перечисления – на обратно пути Мурин решил устроить этакую обзорную экскурсию по подземельям Осетровских – я мрачнел все больше и больше. До меня медленно начало доходить, что быть боярином – это не так легко и просто, как казалось. Одного доступа к Источнику для этого мало. Это все равно как если бы в наше время я нашел огромную кучу денег – предположим, они каким-то образом оказались ничейными – и объявил себя банкиром. Что произойдет? Правильно – очень быстро у него не станет этих денег. Для того чтобы быть банкиром – мало только денег. Нужно… да много чего нужно. Нужна государственная регистрация (в моих условиях это добраться до царя и объявить себя наследником рода), нужно заплатить пошлины и налоги, нужно здание банка, нужно хранилище для тех самых денег, охранники, бухгалтера, инкассаторы, банкоматы, служба безопасности, юристы, кадровики, айтишники, экономисты, менеджеры, эти… девочки, которые сидят в зале, с бейджиками и такими забавными разноцветными галстуками… Да дофига всего нужно! И теперь мне, как боярину – нужно не меньше.

Боярин – он ведь не просто так, сам по себе боярин, свой собственный. Он должен служить царю. Как минимум – выставлять войско в случае войны. То есть – минимум один отряд стрельцов, обученных, одетых и вооруженных. Думаете, их достаточно нанять? Загибаем пальцы – для того, чтобы их нанять, одеть и вооружить, нужных деньги. То есть, нужен постоянный источник доходов. В условиях Руси – это земля с крестьянами, минимум. Земли у меня тоже нет. И Мангазею мне не вернут – она в собственности государства. Куда ни кинь – всюду клин.

Думаете, у меня ведь есть сокровищница, оружейная, казна и все остальное прочее, что Мурин перечислил? Мол, достаточно взять деньги из родовой казны, оружие – из оружейной и все трудности исчерпаны. Ага, если бы все было так просто. Сокровищница и казна у меня есть. В них сокровищ и денег нет. Осетровские тайные помещения оборудовать успели, а перенести в них имущество – уже нет. Есть только либерея, то есть – библиотека, и часть родового архива. А остальное, увы, разграбили, когда громили род.