Текст книги "Дикий лес"

Автор книги: Колин Мэлой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Глава двадцать пятая
В Город Древних

Когда склон стал настолько крутым, что по нему было больше невозможно идти, тропа свернула на юг; она пересекла овраг и зазмеилась по противоположному склону, то и дело резко изгибаясь. За гребнем местность выравнивалась, но вскоре равнина переходила в новый, мелкий овраг, в котором тек другой ручей, куда более живописный и полноводный. Через него был перекинут небольшой деревянный мост, а за ним дорога зигзагами поднималась вверх по склону. У моста она расширялась, и объединенная армия разбойников и земледельцев остановилась здесь на короткий привал.

Прю и Кертис пробрались сквозь толпу, суетящуюся на тропе и у ручья. Кертис опустил руку в журчащие струи и, зачерпнув, отправил немного холодной воды в рот. Прю стояла рядом, уперев руки в бока.

Подошел Брендан.

– Я смотрю, ты без оружия, Внешняя, – заметил он, подняв бровь. – Сражаться голыми руками – дело достойное, но непохоже, чтобы у тебя был опыт в этом.

Девочка нахмурилась.

– Если честно, я как-то об этом не подумала. Может, я буду как-нибудь по-другому помогать, без насилия, если вы не против?

– Хорошо, – сказал Брендан. – Держись с Кертисом во главе колонны. Буду поручать вам передавать команды остальным.

Когда воины насытились ключевой водой, Брендан издал короткий, пронзительный свист, колонна снова построилась и принялась пробираться по склону прочь от моста. Прю с велосипедом и Кертис припустили вперед, пока не оказались прямо за Бренданом и лисом Стерлингом.

– Далеко нам идти в эту, как ее? – спросил Кертис, когда они добрались вершины.

Брендан проследил за тем, как колонна одолела извилистую тропу, и жестом приказал двигаться по гребню на восток.

– В Рощу Древних. Это к востоку отсюда. Час ходьбы, может, меньше.

Следом Прю спросила:

– А что такое Роща Древних?

– Родина забытой цивилизации, – ответил Стерлинг, пристроившись в колонне за Прю и Кертисом. – О которой почти никто ничего не знает. Но говорят, что когда-то весь Дикий лес был процветающей метрополией с мыслителями, земледельцами и искусствами. Она погибла много веков назад, всего за несколько десятилетий цветущая культура пришла в упадок из-за нашествия безжалостных варваров.

– Я чую, куда ты тут клонишь, лис, – проворчал впереди Брендан.

Стерлинг не обратил на это внимания.

– И все, что осталось от этой огромной цивилизации, настолько опередившей в развитии свое время, это одна-единственная роща, усыпанная руинами, к ней-то мы сейчас как раз и направляемся – мы да потомки той самой орды варваров, которая ее развалила.

– А кто это? – спросил Кертис.

– Те, рядом с кем ты сейчас идешь, – отозвался лис. – Вот эти самые благородные разбойники.

– Нет никаких доказательств, – возразил Брендан. – К тому же, кто знает, может, ваши древние получили, чего заслуживали.

– Думай как хочешь, бандюга, – произнес Стерлинг. – Думай как хочешь.

Внезапный треск в кустах заставил всех замолкнуть, и колонна по встревоженному сигналу Брендана замерла. Но он тут же вздохнул с облегчением, увидев, что это всего лишь крыс Септимус выскользнул из зарослей плюща. Подбежав к ногам короля, он поежился.

– Бр-р-р! Мурашки по коже от этой гадости.

– Что такое, крыс? – спросил Брендан. – Что ты видел?

Септимус тряхнул головой.

– Ежевика. Ежевичные заросли. Куда ни глянь. Прямо за той ольховой рощицей. – Он помедлил, успокаивая дыхание после быстрого бега, и добавил: – Не пройти.

И верно, пройдя мирный ольшаник, пестреющий калейдоскопом оттенков желтого и зеленого, длинная колонна путников оказалась перед поражающим взгляд сплетением кустов ежевики, которое простиралось во все стороны, абсолютно неприступное на вид. Брендан чертыхнулся себе под нос.

– Народ! – прокричал он. – Придется прорубаться!

Войско яростно набросилось на заросли; сабли, косы и пилы слились в ослепительное сияние металла среди буйной зелени, но все напрасно. Казалось, чем дальше они прорезали путь в плотных зарослях, тем гуще становились кусты, тем настырнее цеплялись когтями шипов за одежду. Наконец Брендан отступил и вернулся к деревьям. Рукава его мундира были засучены, так что предплечья теперь покрывала густая паутина царапин. В бороде запуталось несколько листьев.

– Пропади оно все! – рыкнул король. – Мог и догадаться… сколько лет я в Роще не был. Заросли за это время все пожрали.

– Ифигения, – сказала вдруг Прю, вспомнив, как Айрис, юная ученица мистиков, заставляла траву сплетаться в клубок. – Тут нужна Ифигения.

Брендан скосил на нее взгляд.

– И что она сделает? Вымедитирует их под корень?

– Поверьте, – убежденно повторила Прю, – нам просто нужно найти Ифигению.

Брендан оперся руками о колени и на мгновение опустил голову – со лба его стекал пот, поблескивая на странной татуировке.

– Ладно, иди, Внешняя. – И добавил: – Но поторопись. Времени все меньше.

Прю опустила подножку велосипеда и стрелой помчалась вдоль колонны. Цепочка воинов тянулась до самой извилистой тропы, ведущей от ручья, и каждый из них проводил девочку взглядом. Последние повороты она преодолела в несколько коротких прыжков и пролетела через небольшой мост к повозкам, которые с трудом двигались по узкой тропе.

– Ифигения! – крикнула она, добежав до первой повозки.

За сиденьем возницы-барсука открылась маленькая дверца, и из-за его плеча выглянула старейшина мистиков.

– Что случилось? – спросила она. – Почему мы остановились?

Прю мгновение помолчала, успокаивая дыхание после своего марш-броска.

– Вы нужны… – выдавила она наконец. – На… наверху.

– Зачем?

– Там ежевика, – пояснила Прю. – Мы не можем идти дальше. Я подумала, вы могли бы, ну, попросить ее расступиться.

* * *

– Что происходит? – спросила Ифигения, добравшись до вершины склона. – Время идет. Солнце уже почти в зените.

– Сожалею, мэм, – начал Брендан, – но у нас тут проблема. Сквозь эту ежевику не продраться, а идти в обход слишком долго. Девочка сказала, что вы, возможно, в состоянии помочь.

Ифигения хмыкнула и топнула ногой под льняным одеянием, а потом подошла поближе, чтобы оглядеть зеленый ковер.

– Эти заросли здесь уже много-много лет, почему мы не выбрали другой путь? – удивилась она.

Брендан покраснел.

– Мне это было неизвестно, – сказал он, аккуратно пытаясь вывернуться из трудной ситуации. – По крайней мере, что они такие густые. Конечно, я бы тогда выбрал другой путь, но сейчас этот – единственный возможный, учитывая, сколько у нас осталось времени.

– А ты бы согласился, чтобы твой собственный лагерь, ваше разбойничье логово, распотрошили и отодвинули по настоянию… например… деревьев? – сурово спросила мистик, махнув рукой в сторону нависающих над ними ветвей.

– Даже не знаю, как реагировать на этот вопрос, – ответил Брендан.

Ифигения прожгла короля взглядом, но через мгновение сдалась.

– Хорошо, – сказала она. – Я попрошу ежевику подвинуться.

– Что? – переспросил он взбудораженно. – Кажется, я ослышался. Вы сказали, что попросите ежевику подвинуться?

– Ты не ослышался, король разбойников, – ответила Ифигения, приподнимая подол, чтобы усесться по-турецки прямо на землю. – Я могу лишь просить. Ничего не обещаю. Если она отвергнет просьбу, ничего не поделать. – Женщина прищурилась, искоса глядя на заросли. – Ежевика обычно бывает довольно упрямой.

Брендан не смог выдавить ни слова, только перевел озадаченный взгляд на лиса Стерлинга. Тот пожал плечами. Ифигения устроилась на траве, собрав пыльный подол на скрещенных лодыжках, и начала медитировать. Кертис вопросительно скосился на Прю.

– Смотри, – тихо и уверенно сказала она.

Легкий ветерок пронесся по рощице, пошелестев мозаикой опавших листьев у согнутых колен старейшины мистиков. Сквозь ветви ольхи просочился золотой луч, и Прю сощурилась, почувствовав на щеке тепло солнца. Ифигения шумно, глубоко дышала, и ритм ее дыхания странной мелодией вплетался в утренний воздух. Брендан, несколько минут потерпев эту сцену и не заметив никаких результатов, тихонько чертыхнулся и пошел прочь.

И тут по толпе солдат на гребне склона пронесся вздох изумления.

Заросли начали двигаться.

Поначалу медленно – несколько веток в путанице шипастых лоз разделились, будто какая-то невидимая сила пробиралась через них – а потом быстрее, кусты начали распутываться, словно щупальца огромного осьминога. Там, где ветки сцеплялись корнями с землей, тоненькие отростки выкапывались на поверхность и куст расползался, распахиваясь гигантским колючим цветком. Вскоре бескрайние заросли мягко замерли, и в самой их гуще осталась широкая брешь.

Громкое дыхание Ифигении затихло. Она открыла глаза и молча поблагодарила ежевику кивком головы, потом поднялась, пошатываясь, подошла к Прю и взяла ее за локоть, чтобы опереться. Брендан стоял на краю ольшаника, белый как полотно.

– И запомни, король разбойников, – укоризненно произнесла старейшина, – если в будущем удастся избегать подобных инцидентов, мы – я и лес – будем очень благодарны.

* * *

Армия тихо шла через рощу, мимо белых, словно голая кость, камней разрушенных столбов и колоннад, и древний город был молчаливым свидетелем каждого их движения. Александра ехала в самой гуще толпы койотов, и со всех сторон от нее колыхался океан одетых в мундиры зверей. Малыш теперь спал у нее на груди, убаюканный мягким шагом коня. Плющ здесь покрывал землю плотным ковром, задушив почти все остальные растения поблизости; казалось, лишь мраморные и каменные руины, торчащие из зеленых пут, бросали вызов его господству в роще. В одном месте виднелась широкая плита из обтесанного блоками белого камня – быть может, фундамент рыночной площади; в другом – шаткие развалины арки, трибун. На невысоком гребне над равниной держались останки длинной колоннады.

“Какая потеря, – подумалось Александре. – Какая мудрость рассыпалась пылью в веках…”

Один из солдат вырвал ее из размышлений. Это был молодой койот, почти еще щенок, и сверкающий золотом мундир болтался на его тощих плечах.

– Пьедестал, мэм, – сообщил он ей. – Прямо впереди, вон за тем холмиком, в разрушенном храме. Мне поручили дать вам знать.

– Благодарю, рядовой, – отозвалась губернаторша, окидывая горизонт внимательным взглядом. – Отлично.

Вот и все. Осталось совсем недолго. Солнце подбиралось к зениту – скоро наступит полдень. Александра чувствовала, как плющ волнуется под копытами коня. Темные листья и змеящиеся зеленые пальцы, казалось, лизали ей щиколотки.

– Терпение, мои милые, – прошептала она. – Терпение.

* * *

Вернувшийся разведчик никак не мог перевести дух.

– Роща, – выдавил он наконец. – Прямо по курсу! Койоты нас опередили, но совсем чуть-чуть.

Брендан выслушал известие молча. Разбойники, мистики и фермеры замерли в ожидании. Стоило последним идущим пробраться через заросли ежевики, как та снова запуталась за их спинами непроходимой паутиной; теперь все войско собралось в тени древних елей и кедров. Между двумя самыми высокими и толстыми деревьями лежало первое доказательство того, что когда-то эти места были обитаемы: одинокая рифленая колонна – похожими колоннами в представлении Прю были усеяны Рим и Афины – создавала причудливый контраст с диким лесом вокруг. В тени одного из обломков колонны Брендан собрал командиров: Кормака, лиса Стерлинга и Прю.

– А я что тут делаю? – первым делом спросила девочка.

– Ты будешь нашим гонцом, – объяснил Брендан. – Это очень важная миссия.

– Ясно, – с сомнением ответила она, чувствуя себя немного неуютно. Слишком уж ответственное дело, ведь на карту поставлено столько жизней.

– Пьедестал, – тихо начал Брендан, – находится в старом храме, в самом центре рощи. Храм состоит из трех отдельных ярусов – представьте себе три огромные ступеньки в склоне холма. Войско губернаторши будет на самом нижнем – там была вроде как соборная площадь. Третий ярус ближе всего к нам – на нем и стоит пьедестал. Мы встретим койотов на среднем ярусе. Там и будем сражаться. Чтобы, даже если нас оттеснят, пьедестал все равно остался за нами.

Он посмотрел каждому в глаза, а потом продолжил.

– Делимся на три части. Две фланговые и одну передовую. Кормак, наши будут огибать их с севера. Стерлинг, вы – с юга. Я поведу центральный блок с запада, через третий ярус. Вы расположитесь по обе стороны среднего, с севера и юга. Выдвигаемся по моей команде. Если подфартит, сумеем разбить их войско надвое между первым и вторым ярусами. Но в общем у нас только одна цель – не допустить губернаторшу до пьедестала. – Он повернулся к Прю. – Мы будем разделены, поэтому сообщение крайне важно. Тут в игру вступаешь ты, Прю. Надо будет передавать информацию от одной части к другой. Задача ясна?

Прю кивнула, отчаянно заталкивая обратно страх, который всколыхнулся в желудке. Ей подумалось, справятся ли ее теннисные кеды. Эх, нужно было надеть беговые кроссовки, те ярко-розовые, что мама с папой подарили ей на день рождения. Тогда она оскорбилась и отказалась их носить – настолько они были уродские. Сейчас эта причина казалась просто дурацкой придиркой.

Король тяжело вздохнул.

– Нас примерно шесть сотен. Против тысячи солдат. Это будет бойня. Но если сумеем удержать пьедестал за собой и помешаем губернаторше завершить ритуал, ни одна смерть не окажется напрасной.

Солнце пробилось через завесу облаков, и Брендан бросил дерзкий взгляд на льющийся с небес свет.

– Пора.

Резко сорвавшись с места, он запрыгнул на поваленный обломок колонны и тихо свистнул, привлекая внимание толпы ожидающих воинов.

– Друзья, – позвал он, – подруги, звери, слушайте все.

Войско, одобрительно забормотав, собралось вокруг говорящего.

– Когда-то в этой тихой роще, – звучно начал Брендан, – процветала великая цивилизация. Огромный город, полный жизни и мудрости, украшал собой здешние земли. Теперь его нет. Но руины этого города остались напоминанием тем, кто выжил в бедствиях, стерших его с лица земли, – напоминанием, что никто не защищен от злодеев, которые хотят любой ценой разрушить все, за что стоят идеалы братства и милосердия.

Король помолчал, оглядывая толпу.

– Братья и сестры, – продолжил он, – люди и звери. Сегодня мы должны забыть все обиды, что нас разделяют, и объединиться против более опасного врага, против зла, которое угрожает всем нам. Сегодня мы не диколесские разбойники. Мы не мирные земледельцы Северного леса. Сегодня мы идем плечом к плечу. Сегодня мы все братья и сестры. Давайте станем на один день Войском Дикого леса, общим числом в шесть сотен, и пусть могучий Лес поселит страх в сердце любого, кто осмелится встать у нас на пути.

Толпа взорвалась криками одобрения.

Прю вернулась к Кертису, который вместе с остальными ждал приказаний.

– Что случилось? – спросил он. – Почему тебя пустили туда к ним?

– Я буду гонцом, – ответила девочка. – Мне надо будет передавать сообщения.

– А, – понимающе кивнул Кертис, – связист.

Брендан, спрыгнув с колонны, принялся раздавать приказы. Он разбил толпу солдат на три части; Кертис оказался в подразделении Стерлинга. Пока прочие получали приказ на марш, Кертис подошел к Прю.

– Может, больше и не встретимся, – сказал он печально, протягивая руку.

Прю пожала ее.

– Ага.

Стараниями военачальников войско постепенно превратилось в четкое образование: единую беспорядочную толпу разбили на три плотных блока полных энтузиазма воинов с разномастным оружием наизготовку. Два наружных отряда отделились от центрального и двинулись вперед по обе стороны от рощи. Кертис заметил, как его товарищи снялись с места, и торопливо повернулся к Прю.

– Если больше не увидимся, – сказал он, – может, скажешь моим родителям, что все это было не зря, что в итоге я был очень-очень счастлив? В смысле, я нашел место, которое стало для меня настоящим домом. Ты им скажешь?

Прю почувствовала, как у нее на глаза наворачиваются слезы.

– Ох, Кертис, ты сам им это скажешь.

– Рад, что мы с тобой познакомились, Прю Маккил. Честно. – Глаза Кертиса влажно заблестели, и он вытер нос рукавом мундира.

Прю потянулась к нему и поцеловала в щеку. Почему-то печаль друга помогла ей забыть собственный страх.

– Взаимно, Кертис, – сказала она.

Он шмыгнул носом.

– Пока, Прю.

И побежал догонять своих.

Девочка проводила взглядом колонну воинов, исчезающую в лесной чаще. Когда все до последнего скрылись за деревьями, она обернулась и заметила, что Ифигения жестом подзывает ее.

– Побудь со мной, милая, – сказала она, – пока не понадобишься.

Прю забралась в фургон и села на скамейку возницы рядом со старейшиной. Девочка попыталась было улыбнуться, но плотину эмоций прорвало, и она начала всхлипывать. По щеке скатились две теплые слезы, оставляя на губах соленый вкус.

Ифигения удивленно погладила ее по спине.

– Ну-ну, – успокоительно проговорила она. – Что это мы плачем?

– Не знаю, – пролепетала Прю сквозь рыдания. – Все стало так сложно. Все эти ужасы – только чтобы вернуть моего брата. Все из-за того, что я пришла. Такое чувство, что я разрушила жизнь всем, кого только ни встретила тут.

– Не вешай весь груз на свои плечи. То, что происходит, куда глобальнее, милая, – возразила Ифигения, – куда важнее тебя одной. Пропажа твоего брата стала лишь катализатором длинной цепи событий, которые ожидали своего часа, еще когда на месте этого леса взошел первый росток. Ты так же могла остаться в стороне от них, как лист – остаться на дереве, когда ему пришла пора упасть. Мы можем лишь следовать, мы должны лишь следовать.

Прю шмыгнула носом и аккуратно вытерла слезы со щек рукавом толстовки.

– Но если бы я не пришла сюда… или… или… – замялась она, – если бы папа с мамой не послушались Александру, и я бы не родилась… этого бы не было! Все эти добрые, замечательные люди не рисковали бы своими жизнями.

– Желать изменить прошлое так же бессмысленно, как приказывать бутону раскрыться, – ответила Ифигения, мягко похлопывая Прю по руке. – Лучше жить настоящим. Так мы можем попробовать понять природу нашего хрупкого сосуществования с миром вокруг.

Прю выпрямилась и попыталась взять себя в руки. Слова старейшины, хоть по-своему и утешительные, казалось, намекали на что-то еще более сложное и таинственное.

– А что будете делать вы? – спросила она.

– Останусь здесь, – ответила Ифигения. – Так велит мой сан. Буду медитировать, пока не кончится битва. О том, кто выиграл, мне расскажет лес. Если победит губернаторша и плющ оживет, я просто стану частью леса. Я не страшусь такой судьбы. Это неизбежно.

Прю покосилась на нее, изумляясь мирной отрешенности на лице женщины. Если им еще доведется поговорить, придется привыкнуть к ее откровенности, иногда такой поразительной.

Недалеко отсюда, на поляне, Брендан выжидал, пока фланговые войска отойдут подальше, заняв себя подсчетом своего отряда. Убедившись, что прошло достаточно времени, он подбежал туда, где сидела Прю.

– Пора, – сказал король. – Мне надо, чтобы ты была рядом.

Девочка кивнула и спрыгнула со скамейки, проглотив оставшиеся слезы. Улыбнувшись, она бросила на Ифигению прощальный взгляд, а потом отвернулась и отправилась к воинам.

* * *

Вдовствующая губернаторша неспешно прогуливалась верхом по глубокому ковру плюща, покрывавшего древние развалины, и вдруг что-то заставило ее остановиться. В ее голове мелькнула мысль, будто легкий теплый ветерок холодным днем, который тает, едва подув. Подозрение. Тень тревоги.

“Но почему сейчас, – подумала она, – когда победа так близка, когда усилия вот-вот дадут плоды?”

Все оказалось так просто.

Никто не встал у нее на пути.

И все же она что-то ощущала. Глубоко внутри. Что-то трепетало в ветвях, будто растения тихо шептались друг с другом. Будто сам лес собирался восстать против нее.

Александра рассмеялась и прогнала эту мысль. Даже мистики Северного леса, собрав все свои силы, не смогли бы заманить на свою сторону лес, эту непокорный зеленый мир.

Ребенок проснулся. Она опустила взгляд и ласково зашептала, и он улыбнулся в ответ, протирая сонные глаза кулачками и моргая от яркого солнца – солнца, которое почти уже добралось до зенита.

И тут лес прорвало.

* * *

Брендан первым приказал наступать.

– Центральная колонна… – начал он.

Прю стояла рядом с ним, и оба смотрели на приближающуюся орду койотов, посреди которой возвышался гордый силуэт вдовы верхом на коне.

В руках ее лежал младенец.

“Мой брат! Мой маленький!” Эта мысль в голове Прю перекрыла все другие. Она с трудом поборола желание позвать его по имени.

– … в атаку, – твердо закончил Брендан.

Объединенная армия разбойников и северолесцев – на сегодня ставших объединенными войсками Дикого леса – вырвалась из-под прикрытия деревьев над разрушенным центром древнего города, и жуткая тишина задушенной плющом равнины моментально взорвалась их отчаянным, надрывным криком.

* * *

Конь Александры отпрянул в удивлении, едва не сбросив всадницу, и Прю, поддавшись порыву, вскрикнула:

– МАК!

Сердце у нее разрывалось от стремления защитить брата.

Центральная часть объединенных войск Дикого леса под предводительством медноволосого короля разбойников низверглась по склону, будто стена воды, свободная от рухнувшей плотины, и разбилась о ничего не подозревающих койотов, взорвавшись оглушительным грохотом тел и скрежетом металла. Боевой клич, вопли и вой прорезали воздух, отражаясь от мраморных развалин города. Артиллерия койотов оказалась застигнута врасплох, и солдатам пришлось защищаться штыками незаряженных мушкетов. Даже вытащить саблю из ножен в первоначальном хаосе было тяжело, и противник пользовался критическим преимуществом, пока койотам не удалось отступить настолько, чтобы успеть обнажить клинки.

Александра на коне ввернулась прямо в самую гущу сражения. То и дело пришпоривая коня пятками, она пронеслась мимо дерущихся и оказалась в безопасности на каменной платформе. Там она подняла ребенка и усадила его в седельную сумку так, чтобы только розовое личико выглядывало из кожаного укрытия. Одной рукой Александра взяла поводья, а другой вынула из ножен длинный серебристый клинок.

– Койоты! – завопила она. – В атаку!

На поле сбегались все новые волны койотов – подкрепление – с грохотом врезаясь в толпу сражающихся. Эти уже успели подготовиться, и их сабли сверкали лезвиями в пылу схватки. За ними показалась длинная линия стрелков, которые принялись заряжать ружья. Несмотря на прежнее преимущество, войско Брендана, кажется, начало уступать.

– Прю! – раздалось откуда-то ниже того места, где она спряталась. Это был король. Он стоял на полпути по склону холма и сосредоточенно бился на мечах с особенно крупным койотом.

– Да? – отозвалась она.

– Давай к Стерлингу! – крикнул он через плечо между ударами. – Скажи им, чтобы нападали!

– Ясно! – крикнула Прю, выпрыгивая из укрытия.

* * *

Воины лежали, пригнувшись, скрытые темно-зеленым ковром плюща, и всем телом впитывали красноречивые звуки битвы за гребнем холма. Кертис вздрагивал и щурился от криков, скрежета клинков и треска ружей. Сердце начало бешено колотиться. Стерлинг лежал на склоне на боку, прислушиваясь к первым залпам войны, и глаза его мерцали от предвкушения.

– Будь оно все проклято, – пробормотал лис. – Почему нам просто не напасть?

Вдруг далекий шум битвы заглушили шаги.

– Прю! – воскликнул Кертис, заметив подругу. Она бежала, пригнувшись, вся покрытая опавшими листьями и нитями паутины.

Стерлинг вскочил девочке навстречу.

– Ну что? – спросил он лихорадочно, когда она скользнула в кусты к всполошившимся солдатам.

– Идите, – выдавила Прю, с трудом дыша. – Брендан велел наступать.

Глаза лиса вспыхнули.

– Наконец-то, – сказал он, а потом повернулся к двум сотням мужчин, женщин и зверей, которые лежали, пригнувшись, за ним, и скомандовал: – Пошли.

Прю и Кертис молча переглянулись, и через мгновение воины по всему склону, завопив оглушительным хором, вскочили с мест и ринулись к гребню холма.

– Удачи, – одними губами произнесла Прю. Волна солдат подхватила Кертиса и унесла с собой в сражение.