Текст книги "Дикий лес"

Автор книги: Колин Мэлой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– Спасибо, стратег.

Кертис густо покраснел. Пытаясь скрыть свое замешательство, он протянул ей руку.

– Меня зовут Кертис. Ты ведь… Эшлин?

Девочка, потянувшись, взяла поданную руку.

– Да, рада познакомиться, Кертис, – сказала она. Переносица у нее от щеки до щеки была усыпана веснушками. – А кто твой друг?

Септимус на плече Кертиса низко поклонился.

– Зовут меня Септимус Крыс, мэм. Очень рад знакомству.

– Он здесь… э-э-э… временно, – пояснил Кертис. – Попросил подвезти. Мы встретились в тюрьме у койотов. – Он мельком взглянул на разбойницу, желая убедиться, что последняя фраза произвела впечатление – девочка точно будет сражена, когда узнает, что он – один из славных беглецов. И Кертис получил награду – Эшлин небрежно изобразила восхищение.

Потом она впилась в него пристальным взглядом, а он все пытался придумать тему для беседы. Наконец мальчик глубоко вздохнул и, положив руки на пояс, кивнул на лагерь:

– Такой дурдом.

Эшлин кивнула, продолжая вертеть в руках пистолет.

– Жду не дождусь, когда мне уже попадется какой-нибудь койот, – сказал мальчик, беря в одну руку пращу и небрежно ею помахивая. Убедившись, что Эшлин смотрит, он поднял с земли небольшой камушек и положил его в пращу. – Уже не терпится вернуться в… – И тут Кертис случайно неосторожным движением кисти послал снаряд в воздух. – … БОЙ! – взвизгнул он, наблюдая, как камень полетел в сторону лагеря разбойников и попал в аккуратную кучу глиняных мисок. Те посыпались на землю дождем терракотовых черепков, и весь лагерь, на мгновение замерев, устремил взгляды на Кертиса.

– О боже, – сказал он, заливаясь краской. – Простите, пожалуйста. Я не хотел…

Эшлин от души захохотала, едва не свалившись с пня.

– Занимайся-ка лучше стратегией, – посоветовал Септимус.

Кертис огрызнулся:

– Я еще научусь обращаться с этой штукой, вот увидишь. – Он уже был готов вконец разозлиться, но Эшлин утихомирила его.

– Здорово, – сказала она между приступами смеха. – А то у нас тут стало что-то совсем мрачно. Отлично сработал.

Кертис улыбнулся и пожал плечами.

– Стараюсь, как могу.

Внезапно звук горна прорезал шум лагеря, прокатившись по всей лощине гулкой и протяжной нотой. Кертис оглядел разбойников – все навострили уши и засуетились.

– Похоже, пора, – торжественно проговорила Эшлин. Поднявшись, она закрепила пистолет за поясом. У устья лощины появился Брендан с клинком на боку и длинным мушкетоном на спине. На колене короля белела марлевая повязка, но было заметно, что силы вернулись к нему.

– Дамы и господа, – закричал он внимающей ему толпе, – разбойники, одним словом, все. Светает. Становитесь в строй. Мы выдвигаемся к Роще Древних.

Разбойники молча выстроились в колонну по двое и начали покидать лагерь. Клинки в ножнах, лезвия заточены и отполированы, ружья закинуты на плечо. Возлюбленные, мужья и жены обменялись слезными прощаниями. Заплакали малыши, которых забрали у родителей. Те, кто остался присматривать за лагерем, принялись их успокаивать. Эшлин и Кертис двинулись в сторону уходящей колонны.

– Удачи тебе, стратег, – сказала девочка и растворилась в толпе.

Глава двадцать третья
К оружию!

– Войско? – спросил заяц, сонно потирая глаза. Кажется, он крепко спал: шлем-дуршлаг покосился, форма была в беспорядке. – Мы… мы такого никогда не делали.

– Сэмюэл пытается сказать, госпожа мистик, – пояснил лис таким же встревоженным тоном, – что… э-э-э… лет сто прошло с тех пор, как мы собирали войско. В смысле, мы же мирный народ?

Ифигения изо всех сил старалась подавить досаду.

– Я понимаю, Стерлинг, но вам придется импровизировать. Это крайне важно.

Стерлинг, лис, поднялся и внимательно поглядел на женщину. Прю, которая стояла рядом с ней, начала терять самообладание. Пальцы на ногах сами собой поджимались от нетерпения. Наконец лис продолжил:

– Полагаю, без колокола не обойтись.

Ифигения закатила глаза.

– Именно, господин Лис. И будьте добры заняться им поскорее, потому что нам предстоит остановить полубезумную женщину с легионом койотов, пока они не стерли с лица земли весь лес.

– Ну, тут такое дело, понимаете ли, – сказал лис. – Колокол-то наш в старой сигнальной башне. А башня, как бы сказать, заперта.

– Так отоприте ее.

Лис неловко улыбнулся.

– Ключа нет. – И показал пустые лапы, будто это доказывало правдивость его слов.

На мгновение воцарилась тишина. Старейшина мистиков глубоко, трагически вздохнула.

– Господин Лис, – произнесла она наконец. – Я женщина бесконечного терпения. Я посвятила свою жизнь медитации. Я сидела и смотрела, как камень, один-единственный камень, три недели обрастает мхом. Однако вы очень успешно испытываете это, казалось бы, безграничное терпение. – Выпустив пар, она, видимо, успокоилась и добавила спокойнее: – Если есть замок, господин Лис, и нет ключа, то очевидным решением будет сломать замок. В колокол необходимо позвонить.

Стерлинг, проникнувшись тревогой момента, вскинул лапу ко лбу.

– Есть, мэм!

– Мы пойдем за вами, – сказала мистик, жестом показывая Прю, чтобы та не отставала. – Проследим, чтобы все прошло успешно.

На горизонте появились первые филигранные нити зари, края облаков окрасились мерцающим розовым светом. Констебли, перешептываясь, двинулись к тропе, а Ифигения со своей свитой – Прю и остальными мистиками – последовала за ними.

Они торопливо добрались до сигнальной вышки. Та стояла на высоком холме и представляла собой шаткое деревянное строение: маленькую хижину, которая притулилась на хаотическом скрещении балок, окруженная узкой площадкой. Прибитая к вышке с одной стороны стремянка вела к дверце в лачугу – туда-то и полез Стерлинг с садовыми ножницами наизготовку.

– Понимаете ли, – пояснил он толпе внизу, с некоторым трудом вскарабкавшись наверх, – безопасность в таких ситуациях имеет первостепенное значение. Поэтому здесь замок. Не было бы его, пожарный колокол непременно стал бы любимым развлечением всех шутников Северного леса.

Ифигения снизу поторопила лиса:

– Ну же, Стерлинг, у нас нет времени.

– Не все так просто, госпожа мистик, – сказал тот, взмахнул ножницами и осторожно поковырял лезвиями в замке. – Этот замок – образец высочайшего северолесского мастерства. Я сам следил за его установкой. Сомнительно, что у меня получится… ой. – Раздался отчетливый металлический щелчок. Замок упал на землю. Стерлинг покраснел.

– Что случилось, лис? – спросила мистик.

– Э-э-э… судя по всему, он был не закрыт, – промямлил тот.

Ифигения покачала головой.

– Так забирайтесь внутрь и звоните в колокол!

Лис так и сделал; из вышки донесся оглушительный звон, который эхом прокатился над окружающим лесом, лугами и кустарниками.

Мирные сельские угодья, купавшиеся в тишине раннего утра, вдруг забурлили жизнью.

Между деревьев и в полях зашевелились фигуры, двери домов начали открываться, выпуская на мокрые от росы веранды жителей, которые с любопытством разглядывали небольшое столпотворение у подножия вышки. Из леса появились и стали взбираться на холм пестрые фургоны. Лопаты замерли в рабочих руках, фермеры прервали утренние занятия, оставили свои аккуратные наделы и двинулись к старой деревянной вышке, не сводя с нее глаз. Вскоре на вершине холма собралась внушительная толпа.

Ифигения повернулась к Прю.

– Ты не будешь так добра помочь мне? – спросила она, указывая на стремянку, которая вела наверх.

– Конечно, – улыбнулась Прю, взобралась на лестницу и протянула руку, чтобы Ифигения могла держаться за нее, поднимаясь. Добравшись до самого верха, женщина оглядела увеличивающуюся толпу. Прю стояла рядом с ней, обводя взглядом умиротворенные земли Северного леса, которые простирались под ногами лабиринтом ольховых рощ с заплатами садов. Редкие старомодные домишки с дымящими трубами, собравшись в маленькие деревушки, ютились на обширных склонах. Одинокая дорога, широкая и извилистая – Прю подумала, что это, должно быть, ответвление Длинной дороги – прорезала пейзаж, словно дикая река, и исчезала вдали, среди лесистых холмов.

– Ближе, пожалуйста, – скомандовала толпе старейшина. – Дайте подтянуться тем, кто сзади. Я не могу говорить громче. Стерлинг, проследите, чтобы мелкие животные – кроты и белки – разместились впереди. Милые мои, если вы выше четырех футов, пожалуйста, держитесь в задних рядах. Ага. Вот так.

Она остановилась на мгновение, так как подоспела новая волна жителей, отчего толпа значительно увеличилась. Два констебля, Стерлинг и Сэмюэл, торопливо обходили сборище по периметру, изо всех сил стараясь успокоить народ и заставить слушать. Низкий гул болтовни заполнял воздух, словно гудение целого пчелиного улья. Когда все уместились на холме, Ифигения снова заговорила.

– Мы все здесь? – спросила она.

В ответ людское море зашевелилось – одни кивали, другие качали головой. Раздался голос с дальнего края толпы:

– Ребята с ручья Миллера сейчас подойдут.

Другой крикнул:

– На фермах Крюгера и Дека тюкуют сено, не могут прийти.

Ифигения кивнула.

– Значит, убедимся, чтобы новость до них дошла. А пока придется говорить так.

Прю навскидку определила, что на холме собралось где-то триста пятьдесят душ – толпа, ошеломляющая разнообразием: там были горностаи, койоты, лисы, люди и лани. Посреди возвышалось семейство черных медведей в рабочих комбинезонах, слева над морем голов торчали рога нескольких оленей. Скунсы, подгоняемые Сэмюэлом, пробрались в первый ряд.

– Мы созвали вас, – начала Ифигения твердым, звенящим голосом, – позвонив в колокол, потому что близится страшное испытание. Через Дикий лес идет армия, которая намерена уничтожить весь лес. Мы всю ночь медитировали у Древа Совета и с его согласия пришли к единодушному решению, что нам нужно войско, чтобы одолеть врага. Мы собираем северолесское ополчение.

Затихшая было толпа снова зашумела, шепот перерос в тревожный гул.

– Какая разница, что там творится в Диком лесу? – крикнул один из медведей. – Это не наше дело.

Ифигения нахмурилась.

– То, что угрожает Дикому лесу, угрожает нам всем. Плющ пробудился. Изгнанная из Южного леса вдовствующая губернаторша собирается напоить его кровью человеческого ребенка и таким образом заполучить власть над ним. За то, что нам стало известно об этом, нужно благодарить вот эту девочку Снаружи, Прю Маккил.

Она махнула Прю, чтобы та вышла вперед. Та робко повиновалась и слегка присела в реверансе перед растущей толпой.

– Что тут делает Внешняя? – крикнул кто-то невидимый из толпы.

Его поправил другой:

– Она не простая Внешняя, она полукровка!

Толпа, казалось, дружно принялась разглядывать Прю, стоящую на площадке башни. Довольные результатом, многие в толпе кивнули.

– И точно! – сказал кто-то своему соседу.

Ифигения протянула Прю ладонь, приглашая ее выступить вперед.

У той округлились глаза.

– Вы хотите, чтобы я что-то сказала? – прошептала она.

Старейшина кивнула.

– Да. Будет лучше, если они услышат все от тебя.

Прю сглотнула и сделала еще один шаг вперед, положив руки на перила.

– Моего брата, – начала она, оглядывая толпу, – моего брата пять дней назад…

– Погромче, что ли! – прокричал кто-то с задних рядов.

Девочка кашлянула и повысила голос.

– Пять дней назад на моих глазах моего брата унесла стая воронов. Из парка в Сент-Джонсе… Снаружи. И я пришла сюда найти его. Я просила о помощи в Южном лесу – они отказали. – Она говорила все увереннее. – Я попросила филина Рекса, авианского князя – и его арестовали! Он посоветовал мне прийти сюда и поговорить с мистиками. Сказал, что это – моя последняя надежда.

Ифигения встала рядом с Прю.

– Вороны служат вдове, – добавила старейшина мистиков. – Чтобы выполнить ее приказ, они откололись от авианского народа. Как только плющ тоже окажется под ее властью, разрушениям не будет конца. Он повалит каждое дерево, поглотит каждую поляну Ваши поля, дома и хозяйство погибнут. Плющ не знает границ. Он будет пожирать и пожирать, пока ему не прикажут остановиться. А приказывать будет не кто иная, как сумасшедшая, которая жаждет стереть с лица земли лес, каким мы его знаем.

Слушатели испуганно зашушукались. Мистик продолжала:

– Помедитировав с Древом Совета, мы поняли, что это наша судьба. Мы должны собрать войско для защиты леса. Другого выхода нет. – Ифигения умолкла и глубоко вздохнула. – Господин Лис, – позвала она, – скажете пару слов?

Стерлинг, который стоял у подножия стремянки, кивнул и поднялся на площадку. В лапе у него был потрепанный, пожелтевший свиток. Развернув его, лис принялся объяснять толпе:

– Декрет о призыве гласит: все мужчины и женщины, звери они или люди, физически способные сражаться, в случае объявления призыва обязаны взять в руки оружие и вступить в ряды ополчения. Расходы их будут компенсированы из запасов общины.

– Но у нас нет оружия! – раздалось из толпы.

Стерлинг свернул свиток и похлопал по ножницам у себя на поясе.

– Значит, берите все, что есть. Фермерский инвентарь, кухонную утварь – все, что найдете.

В толпе послышалось тревожное бормотание.

Ифигения выступила вперед.

– Идите, – скомандовала она, – отыщите свои семьи. Соберите оружие. Встречаемся на этом месте через час. У вас на все час, не больше. Времени почти нет. Губернаторша хочет совершить жертвоприношение сегодня в полдень. Помните: от этого зависят наши жизни.

Толпа земледельцев, как только их распустили, раскололась на взволнованные группки – каждый бежал к своему дому, к своей семье.

Прю повернулась к Ифигении.

– А вы пойдете? В Дикий лес? – спросила девочка.

Старейшина мистиков кивнула, убирая с морщинистого лба несколько серебристо-седых прядей.

– Да, – сказала она, – в этом путешествии я буду обеспечивать порядок. Остальные продолжат медитировать здесь. И все же, принимая сан, я поклялась не приносить вреда, обязалась жить без насилия. Хоть битва и необходима, я не в состоянии принять в ней участие. Но я могу помочь и другими способами.

Прю смотрела, как рассеивается толпа, как силуэты исчезают в перелесках и лачугах, которыми была усыпана местность.

– Сколько, – спросила она, – как вы думаете, их будет?

Лис Стерлинг заворчал себе под нос.

– Хорошо, если четыре сотни наберется, – пробормотал он.

Ифигения с каменным лицом посмотрела на лиса.

– Придется идти с тем, что есть.

– Всего? – удивилась Прю. Число показалось ей ужасно маленьким.

– Ты видела толпу, – угрюмо сказал Стерлинг. – Даже если соберем всех – каждого работника с каждого двора на дальней стороне ручья Миллера – сильно ничего не изменится. Тут тихие места. Мы непривычны к таким напастям.

Ифигения вздохнула.

– Так решило Древо Совета. Едва ли у нас есть выбор.

– А если… если… – Прю отчаянно пыталась что-нибудь придумать. – А как же остальные… жители леса? Разве звери Дикого леса не согласятся объединиться с нами? Ведь их дома в такой же опасности, как ваши.

Ифигения покачала головой.

– Это невозможно. Звери Дикого леса, насколько мы знаем, живут в уединении, обособленными стаями и семьями. Это дикое место. Собрать вместе все эти стаи просто невозможно.

Тут Прю осенило.

– Разбойники, – сказала она. – Как же разбойники?

Стерлинг вытаращил глаза.

– Эти кровожадные бандиты? Ты смеешься? Никто в здравом уме не станет заключать союз с этими бесчестными анархистами. Они перережут нам глотки да заберут кошельки, вот и все.

– По-моему, вы не правы, – возразила Прю. – Они совсем не такие. Я у них была… в лагере.

– Ты была в разбойничьем лагере? – изумилась Ифигения. – Как же тебе это удалось?

Прю вздохнула.

– Долгая история. Я летела на спине у беркута, и нас подстрелил лучник-койот. Разбойники нашли меня и принесли в свой лагерь. Он находится в очень глубокой лощине и спрятан от глаз. Но я недолго там пробыла, вскоре поблизости появились койоты – нашли меня по запаху. Тогда их король – они вроде так его называют – увез меня из лагеря, чтобы койоты не раскрыли их убежище. А потом меня поймала губернаторша.

Лис на мгновение потерял дар речи.

– Они тебя не тронули? То есть, ну, это ведь в их обычае, разве нет?

– Нет, они были очень любезны, – ответила Прю.

– Я всегда подозревала, – сказала Ифигения, – что разбойники – дружелюбный народ, хоть и беззаконный. В одном можно не сомневаться: из всех племен и стай Дикого леса они самые сильные и организованные. Внушительный союзник – если только нам удастся договориться с ними.

– Ни за что, – сердито отрезал лис. – Никогда вам не заставить меня встать в один строй с кучкой диколесских разбойников. Чудо, что мы вообще еще живы – при том, как они обчищают наших поставщиков по дороге в Южный лес и обратно.

– Но господин Лис, вы забываете, что на каждый груз, который они забирают, приходится множество других, которые проезжают беспрепятственно. Дело никогда не доходило до того, чтобы нам чего-то не хватало, – возразила Ифигения и повернулась к Прю. – Как ты думаешь, у тебя получится снова найти этот лагерь, их убежище?

Прю на мгновение задумалась.

– Вряд ли я найду сам лагерь, – ответила она, – но, наверное, смогу подобраться близко. Он к югу от большого моста – того, через ущелье.

– Это Овражный мост, – подсказала Ифигения. – Ясно.

– А потом на запад, – продолжала Прю, сосредоточенно восстанавливая в памяти побег из лагеря. – Да, точно: к западу от Длинной дороги. И я помню, что они выставляют вокруг лагеря часовых. Если у меня получится хорошенько пошуметь, они меня сцапают, так ведь? И наверняка узнают – и тогда я им все расскажу!

Ифигения кивнула.

– Уверена, они будут обеспокоены не меньше нас. Эта беда угрожает всем.

– Я поеду, – решила Прю, чувствуя, как в груди нарастает уверенность. – Пока вы собираете ополчение, отпустите меня в Дикий лес. У меня есть велосипед – могу поехать по Длинной дороге, – и, может, у меня получится добраться до разбойников и убедить их объединиться, чтобы встретить северолесское войско по пути.

На лице старейшины отразилось сомнение.

– Это опасная затея, милая моя, – сказала она. – Вот так сваливаться на разбойников очень рискованно. Они могут подумать, что это уловка и ты хочешь выманить их из убежища. Невозможно предсказать их реакцию.

– Разве у нас есть выбор? – спросила Прю. – В смысле, если они будут с нами – их ведь должны быть сотни! – у нас, по крайней мере, есть хоть какая-то надежда победить. – Она в отчаянии перевела взгляд с Ифигении на Стерлинга и обратно. Лис, скрестив лапы на груди, фыркнул. Ифигения помолчала несколько мгновений, а потом кивнула.

– Хорошо, – сказала она. – Езжай. Найди разбойников. Расскажи им о нашей беде. Об их беде. Мы пока соберем войско и отправимся в дорогу. Встретимся у Овражного моста – еще до того, как солнце войдет в зенит. – Она подняла голову и измерила высоту солнца, чье сияние приглушали нити облаков над горизонтом. – Езжай сейчас же. И поторопись. У нас очень мало времени.

Прю бросилась вниз по стремянке и, вскочив на велосипед, рванула с места.

* * *

Пятки у Кертиса гудели от усталости. Он мало спал прошлой ночью – если еще точнее, несколько раз задремал у костра, то и дело резко просыпаясь – и утром был совсем не в настроении для долгого перехода, после которого, без сомнений, его ожидает конец его собственной жизни. Серьезность ситуации постепенно раскрывалась, накатывая на мальчика волнами, словно озноб. Он обнаружил, что отчаянно тоскует по своей уютной постели, переполненной книжной полке, пронзительным трелям будильника и непрекращающемуся топоту сестер в коридоре за дверью. На ходу он теребил пращу, чувствуя под пальцами грубую потертость пенькового шнура и гладкость кожаного гнездышка. Шесть полос краски, которые один из разбойников пальцем нарисовал у него на щеках, еще не высохли и холодили кожу.

[8]8
  Пропущена часть текста в бумажной книге – стр. 423. Примеч. Ergo80


[Закрыть]

по дороге годные, удобные снаряды для пращи. Поднимая, он забирал их с собой и поэтому при каждом движении чувствовал, как камни и галька оттягивают карманы.

– Не отставай, Кертис! – прохрипел разбойник перед ним, заметив, что мальчик остановился, чтобы подобрать очередной симпатичный камень. Кертис узнал Кормака, послушно запихнул камень в карман и трусцой припустил вперед. Они все дальше и дальше отходили от лагеря; от дыма костров в воздухе не осталось даже намека. Септимус изменил своей привычке сидеть у Кертиса на правом плече и теперь изредка мелькал то на одной, то на другой ветке над головами идущих. Через какое-то время толпа вышла на Длинную дорогу. Брендан, снова со своей плетеной короной на голове, стоял во главе колонны и махал рукой, подгоняя разбойников.

– Пойдем по дороге, – пояснил король, как только войско собралось вокруг него, и длинной, узловатой палкой принялся рисовать в мягком грунте дороги примерную карту, – до звериной тропы Хардести, а потом уйдем в лес. Количеством нам псов в этой битве не одолеть – их куда больше, – но можно попробовать взять хитростью. Армия такого размера, скорее всего, будет как можно дольше держаться на Длинной дороге и свернет за запад только где-нибудь между северным и средним рукавами ручья Кресла-качалки. – Он нарисовал палкой длинную змеящуюся линию и поставил на конце крестик. – Мы нападем на них с северо-запада, прямо перед пьедесталом. Это лучший вариант. – Брендан поднял взгляд на толпу разбойников. – Все понятно?

Ответом ему стал хор одобрительных выкриков.

В лице короля читалась твердая решимость.

– Выдвигаемся, – сказал он.

Разбойничье войско зашагало по Длинной дороге. Кертис брел в тылу, по-прежнему то и дело оглядывая землю под ногами в поисках камней. Вдруг что-то привлекло его внимание: что-то металлическое сверкнуло в подлеске у обочины дороги. Отстав от строя, он опустился на колени и, отодвинув небольшой пучок ростков чертополоха, с удивлением обнаружив собственные ключи от дома.

– Мои ключи! – воскликнул мальчик. Вытащив ключи из зарослей, он потряс ими, наслаждаясь знакомым звоном. Септимус, отделившись от колонны, подобрался к нему.

– Это что? – спросил он.

– Мои ключи от дома, – ответил Кертис. – Наверное, вывалились из кармана, когда меня койоты тащили.

– Восхитительно, – скривился Септимус. – Давай-ка, побежали догонять остальных. Нехорошо опаздывать на собственное самоубийство.

Кертис ухмыльнулся.

– Точно, – сказал он, убирая ключи в карман. – Просто это такой бред, как подумаю, что вот прямо там, за лесом, стоит железнодорожный мост. А за ним – мой дом. Я пришел вон оттуда. – Он тряхнул головой, будто прогоняя наваждение. – Дурдом.

Разбойники успели довольно далеко уйти по Длинной дороге, средняя часть колонны уже исчезала за поворотом. Септимус прыжками понесся по земле и, оглянувшись на Кертиса, кликнул:

– Давай!

– Ага, – отозвался тот. – Иду.

И, бросив прощальный взгляд на стену деревьев и чертополох, в котором застряли ключи, припустил догонять войско.

* * *

Еще никогда в жизни Прю не ехала на велосипеде с такой сосредоточенностью, не ощущала так полно каждый поворот педали, каждое упругое сокращение мышц в ритмично работающих икрах и лодыжках. Чтобы было легче ехать по непрекращающимся ухабам, она старалась не переносить весь вес на сиденье. Зато эти самые ухабы безжалостно трепали красную тележку, которая тащилась за велосипедом. Она дико тряслась и подпрыгивала на ходу, и грохотала просто оглушительно. Прю не пыталась избегать шума; он ее подбадривал. К тому же она ведь хотела, чтобы разбойники ее заметили – дребезжание железной тележки тут пришлось как нельзя кстати.

Деревья, нависающие над дорогой, бросали прохладную тень на мягкий грунт. Прю давно оставила позади умиротворенные северные поля и рощи; деревянные ворота отрезали тихий край земледельцев от дремучего Дикого леса. Их ей окрыли два стражника – человек и барсук – но девочка их даже не поблагодарила. И вот перед нею уже раскинулась чаща, и растущая у дороги ежевика тянулась к колесам миллионом зеленых побегов. Ветер хлестал в лицо и пробирался сквозь плотную ткань толстовки, с каждым новым порывом заставляя кожу покрываться мурашками.

– Быстрее! – торопила она собственные ноги. – Быстрее! – приказывала велосипеду, колесам, цепи.

Не отрывая взгляд от самой дальней точки Длинной дороги, Прю умело лавировала по змеящимся поворотам. Время поджимало.

Вдруг на дорогу впереди выскочила белка, и Прю, вскрикнув, вдавила тормоза. Белка остановилась прямо посреди дороги и теперь разглядывала непонятную железную штуковину, которая неслась ей навстречу. Тормоза завизжали, и заднее колесо начало заносить, отчего тележка стала болтаться, словно рыбий хвост. Белка, которая тут же догадалась, что ее вот-вот переедут, с писком отпрыгнула в сторону, и в этот же момент велосипед Прю занесло вбок, и девочка слетела с сиденья. Выставив вперед руки, она с болезненным стоном грохнулась на землю. Велосипед со скрежетом упал позади. Белка без оглядки унеслась в лес.

– Смотреть надо! – крикнула Прю ей вслед, поднялась и, отряхивая песок с ладоней, бросилась к велосипеду, осмотрев который, с облегчением обнаружила, что, если не считать пары царапин на раме, повреждений нет. Девочка подняла его, села и поехала дальше, изо всех сил стараясь набрать прежнюю скорость.

“Я не могу позволить себе еще раз так упасть, – думала она. – Если с велосипедом что-нибудь случится, всему конец”.

Сердце колотилось в груди, а легкие раздувались, словно меха, стараясь успевать за каждым ее тяжелым вдохом. Наконец, взгляд уловил на горизонте две высоких тени – дорога там выпрямлялась, а равнина превращалась в огромный, глубоченный овраг – это были колонны, что стояли у Овражного моста.

* * *

– Пошли, Кертис! – крикнул Септимус. – Они сейчас в лес свернут!

– Иду! – отозвался тот, но шагал все медленнее, словно против воли останавливаясь. Колечко с ключами в кармане – надо же, нашлись как по волшебству! – тихо позвякивало в такт шагам, и каждое их звяканье напоминало о доме и собственной уютной кровати. Мальчику казалось, что он слышит хрипловатый смех отца, веселящегося над какой-нибудь дурацкой шуткой из сериала по телеку, чувствует запах маминой стряпни – она никогда не казалась ему особенно вкусной, но теперь, в нынешних обстоятельствах, вспоминалась как какой-то божественный нектар. Даже полуфабрикатные макароны с сыром, которые мама частенько летом разогревала на скорую руку, казались изысканным лакомством. Ему слышался топот ног старшей сестры, которая танцевала в своей комнате этажом выше, врубив музыку и прыгая на манер очередной поп-звезды, от которой тащилась на этой неделе. Не хватало только его. “Я бы мог просто уйти, – подумал он. – Прямо сейчас. Я могу просто уйти”.

Кертис снова оглянулся назад, туда, где за поворотом уже начало скрываться место его первого знакомства с Длинной дорогой – когда он, связанный, валялся на спине одного из койотов, бегущих к норе, а лес проносился перед глазами смазанной полосой. Неужели это и вправду было всего несколько дней назад? Казалось, прошла целая вечность. И вот он оказался в самом центре безрассудного заговора против сумасшедшей, пытается спасти от нее ребенка – и, скорее всего, погибнет в этих попытках. А стоит оно того вообще? Как он до этого дошел? В какой момент спасение этого малыша – который был ему вовсе никем – стало ему важнее собственной жизни? Даже Прю сбежала. Ушла, вернулась домой, к веселью и безопасности. Теперь она наверняка наслаждается домашней едой, нагоняет пропущенное в школе, гуляет с друзьями, смотрит телевизор. Конечно, она вернулась к нормальной жизни. И, наверное, когда-нибудь семья Маккил сумеет забыть, и горе от потери сына утихнет. Так зачем ему жертвовать собой?

– Пс-с-ст! – прошипел Септимус где-то впереди. – Кертис, ты чего там?

Кертис осознал, что остановился посреди Длинной дороги, стискивая в кармане прохладный металл ключей от дома.

– Септимус, – начал он, – я не знаю, как тебе сказать, но… – Он помедлил. Септимус, приподняв бровь, ждал окончания фразы. – Я думаю, мне…

Вдруг позади, прервав его, послышался звук. Отчетливый металлический грохот прорезал безмятежную тишину леса. Он становился все громче и громче, и вместе с ним рос дребезжащий звон, который, казалось, тянулся следом. Кертис застыл и прислушался.

Это был велосипед.