Текст книги "Дикий лес"

Автор книги: Колин Мэлой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

– Заткнитесь, подонки! – проорал голос. Это был надзиратель. Он стоял на полу пещеры, стуча своей гигантской связкой ключей по круглому, черному от сажи котлу. – Время жратвы!

В пещеру вошла группа из четырех солдат; двое несли деревянную жердь, на которой висел котел, еще двое встали на стражу у двери. Надзиратель подошел туда, где у стены стояла гигантская лестница, и взял такой же длинный шест, на который был примотан большой деревянный черпак.

– Готовь миски! – прогремела новая команда.

Узники заворчали и засуетились в своих решетчатых камерах, отчего клетки закружились и закачались, будто украшения на елке, которую потрясли. Темные от грязи руки просунулись между решетками, сжимая широкие оловянные миски. Кертис огляделся и только тогда заметил, что и в его клетке тоже есть миска, так что он взял ее и выставил сквозь прутья, как сделали его соседи. Надзиратель, опуская черпак в котел и аккуратно поднимая шест, наполнил одну за другой всю подставленную посуду. Немного варева пролилось на руку Кертиса, и он дернулся, ожидая, что будет горячо, но с разочарованием обнаружил, что бурда едва теплая.

Закончив, надзиратель поставил шест обратно на место (черпаком вниз, в самую грязь, против воли заметил Кертис) и велел солдатам уходить. Сам он тоже вышел из пещеры, но прежде повернулся и бросил своим пленникам саркастичное: “Приятного аппетита!”

Кертис заглянул в миску. “Жратва” представляла собой мутную похлебку, в которой плавала флотилия пищеобразных предметов. Кертис вынул пальцем один из них – это было похож на хрящ некоего неизвестного животного.

Шеймус из своей клетки сверху окликнул:

– Не разглядывай так внимательно! Просто закинь в рот.

Кертис отвел взгляд и зажмурился, а потом поднес миску ко рту и сделал порядочный глоток. Варево оказалось отвратительнее, чем все, что он когда-либо ел – а ему доводилось пробовать капустные листья, которые готовила его мать. Дело было даже не столько в самом вкусе, сколько в его ощутимом отсутствии – оно выдвигало на первый план ощущения, с какими кусочки того самого плавающего хряща и кто знает чего еще касались языка и неба. Кертис громко поперхнулся. Разбойники, которые, очевидно, ждали его реакции, захохотали.

– Привыкай, парень! – крикнул один.

– Это тебе не домашняя кухня, а, Внешний? – поддакнул другой.

– Буэ-э-э, – выдавил Кертис, ставя миску на пол клетки. – Что это за гадость?

– Беличьи мозги, голубиные лапки, скунсовы жилы, и все подается в полезной похлебке из прокисшего молока! – крикнул Ангус.

Койот Дмитрий не удержался и вмешался:

– Не так уж и плохо, я на котлопункте хуже жрал, поверьте!

Кертис покосился на остатки в миске.

– Пожалуй, перебьюсь, – сказал он, ни к кому не обращаясь. – Не очень-то я и голодный.

Он сел обратно к стенке и стал смотреть вниз, на пол пещеры, слушая жадное хлебание в соседних клетках. “Боже, избавь меня от того, – подумал он, – чтобы просидеть тут так долго, чтобы привыкнуть к этой дряни”.

К большому удивлению Кертиса, в его клетке вдруг раздался голос:

– Ты собираешься доедать?

Кертис подскочил, оглядывая клетку в поисках говорящего. В дальнем углу на задних лапках стояла большая жилистая крыса. Она облизывала морду и в предвкушении потирала длинные ладони.

– Ну так как?

– Ты кто? – потребовал ответ Кертис. – И что ты делаешь в моей клетке?

Шеймус крикнул сверху между глотками:

– Это Септимус. Септимус, познакомься, это Кертис, наш новый друг.

Кормак добавил:

– Он бездельник. Даже не заключенный. Болтается здесь по собственной воле.

Септимус театрально поклонился.

– Как поживаете? – сказал он.

– Хорошо, спасибо, – ответил Кертис. – И нет, я не собираюсь доедать.

Крыса шагнула вперед и протянула лапу:

– Ничего, если я доем?

Кертис на секунду задумался, смущенный мыслью о том, чтобы добровольно делить еду – не с кем-нибудь, а с крысой, – но в итоге сдался.

– Пожалуйста.

Септимус осклабился и пригладил лохматую шерсть на голове.

– Ничего, – сказал он и нырнул в миску с варевом, ненасытно и шумно лакая.

Закончив, Септимус негромко рыгнул и лениво откинулся назад, прислонившись спиной к решетке клетки Кертиса. Он заложил лапы за голову и закрыл глаза.

– А-а-ах, – протянул крыс. – Что может быть лучше отдыха после сытного обеда? – Через мгновение он приоткрыл один глаз и взглянул на Кертиса. – Так за что вы здесь?

Кертис снова сел. Пришлось признаться себе, что иметь компанию в клетке приятно.

– Я вроде как перебежчик, – сказал он. – Дезертир в каком-то смысле. Я узнал, что губернаторша собирается делать, и не мог этого допустить. Так что она бросила меня сюда.

– О-о-о, – сказал Септимус. – Это плохо. – Он помолчал, а потом спросил: – А что она собирается делать?

– Она собирается принести маленького братика моей подруги в жертву плющу, чтобы управлять им и захватить всю страну.

В соседних клетках зашумели.

– Что?! – прошептал один из разбойников.

– О, – сказал Септимус. – Это и вправду плохо. Плющ, а? Злостная штука.

Снова пауза.

– Это обычный плющ? Или тот, другой? Я не помню, по-моему, один из них агрессивнее…

Его перебил Кормак, который слушал разговор:

– Септимус, если плющу надо скормить человеческого ребенка, чтобы он стал всемогущим, нетрудно понять, что он агрессивный.

Септимус серьезно кивнул.

– Упрямое он растение, этот плющ.

– И не забывайте про упрямую ВЕДЬМУ, которая планирует выкормить этот плющ человеческой кровью и заставить его подчиняться! – выкрикнул Шеймус, с металлическим лязгом отбрасывая свою миску. – Эта злодейка дождется, помяните мое слово!

Койот Дмитрий заметил снизу:

– И что ты собираешься сделать, сидя в своей птичьей клетке?

Шеймус вскочил и потряс прутья решетки, крича:

– Не думай, что ты сам спасешься, псина! Не думай, что твой выводок уцелеет, когда плющ поползет через лес. Вдова тебя использует! И вышвырнет всех вас к чертям, как только получит то, что хочет!

Дмитрий что-то проворчал в ответ и повернулся к Шеймусу спиной, лениво выскребая остатки из миски.

Но тот уже разошелся и снова принялся трясти решетку клетки.

– Свободу Дикому лесу! – крикнул он, потом еще раз, громче: – СВОБОДУ ДИКОМУ ЛЕСУ!

Другие разбойники присоединились, стуча мисками по деревянным решеткам. Пещера ожила от беспорядочного грохота, металлический звон разнесся по залу. Внезапно в дверях внизу появился надзиратель с парой вооруженных стражников.

– А ну-ка тихо, подонки! – заорал он. – Или мы будем на вас тренироваться в стрельбе!

Один из сопровождающих его стражников, видимо, чтобы добавить угрозе убедительности, вскинул ружье и принялся целиться в каждую клетку подряд.

Крыс Септимус очнулся от своей расслабленности, вскочил и рванул вверх по стенке клетки. Добравшись до веревки, он глянул вниз на Кертиса и прошептал:

– Мне пора уходить. Увидимся в другой раз!

И смотался вверх.

Один из разбойников из укрытия своей клетки наградил надзирателя сдавленным проклятием.

– Ну все! – проорал тучный надзиратель. – Завтра без завтрака!

Разбойники громко заныли, насмешливо изображая недовольство.

– И без обеда!

Наконец узники замолкли, и единственным звуком остался скрип клеток на веревках.

– Вот так-то, отбой!

Два стражника разделились и принялись тушить факелы, установленные вдоль стен пещеры. Вскоре помещение погрузилось во тьму.

– Спокойной ночи, подонки! – крикнул надзиратель и снова удалился.

Когда он вышел, Кормак прижал лицо к решетке и сказал остальным узникам:

– Помяните мои слова, парни, – сказал он хриплым шепотом. – Пока Брендан, наш король и товарищ, ходит по этой земле, Дикий лес будет свободным. Клянусь.

Узники одобрили его слова тихими возгласами.

– Он придет за нами, ребята, – приглушенно добавил Кормак. – Он придет за нами, огнем и мечом вытащит нас отсюда. Помяните мои слова. И никакие псы в мундирах и королевы-вдовы его не остановят.

Глава шестнадцатая
Полет. Встреча на мосту

Прю летела.

Ощущение было невероятное.

^{Прю летела. Ощущение было невероятное.}

Она летала раньше на самолетах, но это было совсем не то ощущение, опосредованный опыт, который создавал одну только иллюзию полета – в комплекте с постоянным нытьем пассажиров про воздушные ямы и с окнами размером с телевизор, в которых показывали пушистые облака и города в миниатюре. С нынешним чувством парения не стоило даже сравнивать: купол неба над головой, зеленый простор леса внизу. Руки надежно обхватили пушистую шею генерала, а ноги нашли опору там, где хвостовые перья расходились веером. Она чувствовала, как мышцы могучей спины напрягаются и сокращаются при каждом взмахе крыльев, прохладный, влажный утренний воздух омывал лицо, сдувая назад волосы и наполняя глаза слезами. Свет зари уже разливался, венчая верхушки елей золотистым свечением. Горизонт полыхал светло и ярко, отражаясь от далеких облаков, возможно, возвещавших о приближении бури.

Верхушки деревьев под ними были усеяны гнездами, большими и маленькими. Порой встречались сложно устроенные, многоуровневые сооружения, которые объединяли все верхние ветки дерева системой гнезд, орлиных и других, и взлетных площадок. Одни гнезда выглядели обычно, как у малиновки, и были построены из соломинок и тонких веток, но некоторые занимали целые сучья, их стенки были сложены из крупных ветвей, а донья выложены гладкой серой глиной. Над елеями возвышалось несколько кедров, и у стволов Прю заметила небольшие городки ласточкиных гнезд – невероятное переплетение малюсеньких земляных хижин. Пришло время завтрака, и с высоты можно было разглядеть, что из узких “дверей” гнезд букетами торчат разинутые клювы ожидающих кормежки птенцов. Утро разгоралось, и Прю заметила, что воздух над этим несомненно крупным городом все больше и больше заполнялся – птицы всех размеров и расцветок сновали туда-сюда в массивном лесном покрывале, нося своим требовательным выводкам червяков и жуков, веточки и траву.

– Как красиво! – крикнула Прю.

– Так лучше всего осматривать княжество! – ответил генерал. Ветер, дующий на такой высоте, врезался в них с шумом, из-за которого было трудно разговаривать. – С воздуха!

Внезапно генерал накренился влево и спланировал по диагонали почти до самых верхушек крон. Желудок Прю куда-то рухнул. Она завопила, почувствовав, как свежие зеленые побеги титанических хвойных деревьев метут ей по коленкам. Стайка сапсанов-подростков, вылетевших на утреннюю прогулку, пристроилась к летящему генералу и в качестве разминки стала преследовать его, перелетая ему дорогу, подстрекая его лететь побыстрее и попробовать их обогнать.

– Важное дело, ребята! – крикнул он. Но они не отставали и продолжали играть с ним, пока он не сделал глубокий вдох и, предупредив Прю: “Держись!”, не ввинтился в воздух, замирая в полете, и не кинулся очертя голову в густую листву деревьев. Девочка завизжала и крепко вцепилась в перья на птичьей шее. Однако, не спускаясь слишком низко, генерал умело вышел из штопора и полетел через густые джунгли древесных сучьев, лавируя между ветвями, преграждавшими путь. Сапсаны изо всех сил старались не отставать, но не прошло и пяти минут, как им пришлось прекратить преследование. Как только погоня отстала, беркут расправил хвост и взмыл вверх из гущи веток. Когда они вернулись на исходную высоту, Прю увидела нечто необычайное.

– Ого! – воскликнула она.

– Королевское гнездо, – пояснил генерал, угадав объект ее восхищения.

Перед ними поднималось одинокое дерево, величественная хвойная дугласия, рядом с которой обычные деревья казались карликами. Ствол, даже на этой немалой высоте, был шириной с небольшой дом – Прю могла только догадываться, каков он был на уровне земли, – а верхние ветки вздымались футов на пятьдесят (легко!) над ближайшими деревьями. Самым необыкновенным в дереве было то, что верхние ветки занимала впечатляющая сеть крупных гнезд. Множество гнезд поменьше располагалось на более низких ветвях, в каждом обитали стайки воробьев и вьюрков; над ними гнезд было меньше, но сами гнезда были больше, там обитали семьи ястребов и соколов. На самом верху шпиль кроны венчало единственное огромное гнездо. Оно было футов тридцать в диаметре и сделано из самых разных растительных материалов. Здесь было все: еловые сучья, малиновые плети, побеги плюща и стебли мать-и-мачехи, цветущая настурция и кленовые ветки. Чаша гнезда была покрыта гладким слоем глины и казалась самым уютным местом, какое только можно представить – но, увы, оно пустовало.

– Личная резиденция князя, – торжественно объявил беркут.

– Что вы теперь будете делать без филина Рекса? – спросила Прю сквозь рев ветра. Они несколько раз облетели по кругу комплекс Королевского гнезда, прежде чем продолжить полет на север.

– Гнездо будут хранить и поддерживать в порядке, пока он не вернется. Если же Южный лес откажется отдать его, начнется война. – Беркут выгнул крылья назад и набрал скорость, город гнезд под ними постепенно редел.

Прю обеспокоилась ответом беркута.

– Но как же вы будете вести сразу две войны? Ведь койоты продолжают нападать на вас с севера? – прокричала она. – И что будет с филином Рексом?

– У нас нет выбора, Прю, – громко ответил беркут. Генерал несколько раз резко взмахнул крыльями, переходя на большую высоту; покрывало темной зелени внизу провалилось, и у Прю заложило уши.

– Посматривай, не видно ли опасности, – долетела до нее команда генерала. – Мы пересекаем Дикий лес.

Прю сощурилась и осмотрела кроны деревьев; лес тут казался более диким и неприрученным. В нижнем ярусе листопадные клены и ольха боролись за господство в пологе леса со своими более крупными хвойными кузенами, с голубой елью, обычной елкой и кедрами. Они росли плотнее, и в этой глуши их рост не сдерживался; к тому же деревья были не единственной растительностью, которая стремилась к свету на этой высоте – на вершины нескольких несчастных кленов забрались фантастические побеги плюща, душа своих хозяев в попытке дотянуться до голубого неба.

– Вроде бы пусто! – крикнула Прю.

Они летели, и деревья становились выше и шире, затеняли рассеянные вокруг более мелкие, листопадные деревья. Вершины этих громадин царапали небо, ветер раскачивал их высокие ветки. Генералу пришлось подняться еще выше, и Прю почувствовала, что легкие начали бороться за каждый вдох. С новой высоты она глядела на плотное лоскутное одеяло деревьев внизу, простирающееся до горизонта и как будто бесконечное. Границы леса оказались невероятно обширными. Позабыв себя и волнение полета, Прю вдруг испытала чувство безнадежности. Здесь, глядя на темную массу дикой чащи под ними, она впервые подумала о том, что может никогда не найти своего брата. Словно ища утешения, она крепче обняла беркута за шею и зарылась головой в его перья.

Поэтому и не заметила лучника-койота.

Прю не видела, как он, устроившись на верхних ветках огромной ели, аккуратно накладывает стрелу, как натягивает тетиву, а потом отпускает. Но услышала поющий свист стрелы, когда та полетела к цели, и почувствовала ее вес, когда она поразила свою цель, с отвратительным хрустом вонзившись в грудь беркута. А еще Прю увидела наконечник, который вышел между лопаток генерала, в нескольких дюймах от ее щеки, сверкая окровавленным металлом.

– НЕТ! – вскрикнула она.

Генерал издал единственный тревожный вопль и умолк, втянув голову глубоко в плечи. Крылья рефлекторно свернулись вокруг тела, и Прю вместе с беркутом начала отвесно падать с высоты.

Совсем обезумев, она начала теребить стрелу в груди беркута, пытаясь вытащить ее, но та прочно застряла.

– Генерал! – отчаянно вопила девочка. – Нет! Нет, нет, нет!

Вдруг, дернув крыльями, он стал выкрикивать в небеса яростную бессмыслицу; беркут бил крыльями достаточно сильно, чтобы они с Прю не врезались в землю. Он несся над верхушками деревьев, и Прю цеплялась за перья на пушистой шее, потому что птица то и дело резко наклонялась в полете во все стороны, угрожая сбросить пассажира на ближайшем повороте. Беркут доблестно оттащил их на значительное расстояние от лучника, но наконец он не смог больше двигаться и испустил последний крик, крылья безвольно повисли, и воздух перестал держать его.

Прю закричала и закрыла глаза, когда они с треском провалились сквозь кроны деревьев. Колючие ветви елей порвали ей и одежду, и кожу, нападая на тело с силой тысяч плеток. Она вдавила лицо в мокрые от крови перья беркута, чтобы закрыться от хлещущих веток, и почувствовала под щекой неживую плоть. Наконец один особенно мощный сук замедлил их скорость падения, и они вместе с беркутом провалились прямо вниз, кувыркаясь в листве, и врезались в землю, а сверху просыпался дождь обломанных веток.

Прю отбросило от беркута на несколько футов, но она удачно приземлилась в мягкие гнилые остатки старого древесного ствола. Лицо и пальцы жгло; подняв руки, девочка увидела, что они исполосованы красными царапинами и ссадинами. Одежда свисала лохмотьями, на подоле цвело ярко-красное пятно. Кровь генерала. Прю вскочила было, чтобы вернуться к беркуту, как вдруг заметила среди деревьев движение и услышала отчетливый хруст шагов по лесной тропе. Девочка остановилась, настороженно вслушиваясь.

Медленно и как-то незаметно густые заросли раздвинулись, и из леса кругом появились люди. Прю была окружена.

– Не шевелись… и даже не пытайся, – скомандовала одна из фигур.

Прю замерла. Эти мужчины и женщины были одеты в какую-то сумасшедшую мешанину: военную форму, хлопковые штаны и рубахи цвета хаки, изящные шелковые жилеты – все донельзя ветхое. Рубахи были протерты на локтях, сорочки задубели от грязи, все сидело вкривь и вкось. Но что важнее, они были вооружены до зубов: старинными пистолями и винтовками, клинками и охотничьими ножами. И все это сейчас было наставлено на нее.

– Откуда ты взялась? – спросил один из мужчин.

Прю медленно подняла руку и указала в небо.

Ее противники были ошеломлены.

– Что, ты летела? – спросил один недоверчиво.

Прю кивнула. Голова у нее кружилась, сознание грозило покинуть ее. В груди разгоралась жгучая боль.

Со стороны толпы послышался голос.

– Что там творится? – прокричал кто-то резко и властно. Отпихнув нескольких людей, в просвете появился мужчина с ярко-рыжей бородой и в грязном офицерском мундире. На перекинутом через плечо шарфе у бедра висела изрядных размеров сабля, а на лбу была татуировка, которую Прю не смогла сразу расшифровать. Он возвышался над Прю, к тому же кудрявые рыжие волосы добавляли ему еще дюймов шесть, и сердито смотрел на нее.

– Кто ты и откуда явилась?

– Я… Я Прю, – промямлила она. – Я летела… на беркуте… и нас… нас подстрелили.

Пробормотав последние слова, она безвольно осела на землю.

* * *

Прю очнулась и почувствовала, что куда-то движется. Над ней закружился калейдоскоп солнечного света и листьев. Она лежала и все же как будто парила над землей, двигаясь горизонтально на довольно приличной скорости. Девочка слегка приподняла голову и увидела, как это получается: для нее смастерили самодельные носилки – два древесных сука и несколько веревок между ними. И теперь те самые странные люди несли ее через лес.

– Генерал! – воскликнула она, поднимаясь на локтях. – Беркут! Где он?

Сзади донесся женский голос:

– Не выдюжил.

Прю попыталась наклониться, чтобы увидеть говорившую.

– Он… умер? – спросила она, запинаясь. Женщина кивнула, и у Прю свело живот. Вспышка боли отдалась из груди в шею, и она, хватаясь за ребра, упала назад на веревки.

– Ай!

– Похоже, ты довольно крепко приложилась, – сказала женщина, тяжело дыша, потому что она и второй носильщик бежали по лесу, словно спринтеры.

Человек спереди прокричал через плечо:

– Не шевелись. Мы отнесем тебя в безопасное место. Никогда не видел койота-снайпера так далеко от логова. Тут могут быть и еще.

Прю посмотрела в сторону и увидела, что носилки сопровождают остальные люди, которые нашли ее. Они проворно бежали через подлесок, едва задевая кусты и папоротники.

– Кто… кто вы? – спросила Прю. Во рту у нее пересохло, говорить было трудно.

– Разбойники, детка, – ответил один из бегунов. – Разбойники Дикого леса. Тебе повезло, что мы тебя нашли.

– А, – сказала Прю. Мир вдруг снова поплыл вокруг нее, перед глазами все застлал туман, и она вновь потеряла сознание.

* * *

Шлеп.

– Эй!

Шлеп.

Прю, не открывая глаз, внезапно очнулась от шлепающего звука, как будто кого-то лупили по спине.

Шлеп.

“Ну вот, опять!” – подумала она. Вдруг ей стало казаться, что одновременно с каждым шлепком она что-то чувствует – как будто кто-то осторожно бьет ее ладонью по щекам. Медленно открыв глаза, девочка вздрогнула. Прямо над собой она увидела того человека, что был на поляне – рыжего бородача с татуированным лбом. От его дыхания несло кислятиной. Рука была занесена для очередной пощечины.

– Вот так-то, – удовлетворенно сказал он. – А то я не был уверен, собираешься ты жить или помирать.

Прю была оскорблена.

– Нет, я не собираюсь умирать! – сказала она вызывающе. – Я просто… спала, наверное.

– И хорошо, – сказал человек. – К тому же слегка раздражает, ежели помираешь от треснутого ребра да растянутой лодыжки, я точно знаю.

– Треснутое ребро? – спросила она. – А откуда вы…

– А, эти южнолесцы обожают выставлять нас, разбойников, придурками, но уж в синяках и переломах мы кое-что смыслим. – Он задумчиво помолчал. – Но ты не похожа на тех, из Южного леса. Ты Снаружи, так?

Прю кивнула.

Разбойник отодвинулся, и Прю получила возможность оглядеться. Она оказалась в каком-то сооружении, незатейливо собранном из необработанных бревен и шипастых веток. Потолок был из еловых лап прямо с хвоей, большую часть земляного пола покрывал простой домотканый половик. Слегка подвинувшись, Прю поняла, что лежит на каком-то грубом холщовом матрасе в углу хижины.

– Очень странно, – сказал разбойник, задумчиво жуя палочку сухой корицы. – Никогда раньше не встречал Внешних, а тут за два дня увидел двоих.

Глаза Прю широко распахнулись.

– Двоих? Вы… вы видели другого?

– Да, в стычке с койотами, – сказал разбойник. – Вчера только. Молодой парень, примерно как ты. Сражался на стороне губернаторши – и хороший же боец! До чего хитрый.

Разбойник вдруг, кажется, осознал что-то.

– А ты не… ты-то не на службе у вдовы, а? Может, у нее с Внешними какие-то темные дела?

Его рука бессознательно потянулась к сабле на бедре.

– НЕТ! – воскликнула Прю, в груди больно закололо. – Клянусь! Я ее никогда не встречала, только слышала всякие ужасы.

Разбойник убрал руку с бока.

– И немудрено. Злая женщина эта губернаторша.

– А тот Внешний, которого вы видели, – спросила Прю, – как он выглядел? У него были кудрявые черные волосы? И… и очки?

Разбойник кивнул.

Прю пришла в замешательство.

– Просто не верится! – сказала она. – С ним все в порядке! И он еще и сражается! На стороне губернаторши! Не может быть!

– Может, – ответил разбойник. – Еще и прихлопнул нашу лучшую гаубицу. В одиночку повернул ход сражения, вот что. Большие потери были в тот день. – Разбойник печально покачал головой. – Но что же я тут стою разинув рот – даже не представился. Я Брендан. Народ зовет меня королем разбойников.

Прю вспыхнула.

– Король! – смутившись, сказала она. Ей и невдомек было, что она разговаривает с королем. – Очень приятно познакомиться, ваше величество. Меня зовут Прю.

Брендан замахал руками.

– Ох, не начинай всю эту мороку с величествами. Это титул, просто чтобы людей пугать. И неплохо работает, видишь.

– Так, – начала Прю, – если вы разбойники, то почему не пытались меня ограбить? Разве разбойники не это делают?

Брендан откинул голову назад и рассмеялся.

– Ох, ага, это правда. Но грабить маленьких девочек, которые падают с неба, не наш профиль. Мы больше по богатым, по курьерам всяким и вроде того – в общем, по народу, который катается по Длинной дороге между Северным и Южным лесами. Нам нравится думать, что мы освободители. Освобождаем деньги от людей, которые их не ценят.

Прю вежливо улыбнулась, хотя рассуждения разбойника показались ей странными, и попыталась сменить тему.

– Второго Внешнего зовут Кертис, и мне надо его найти! Мы вошли в лес вместе, но потом потеряли друг друга, когда нас нашли койоты, но это было до того, как я встретила Ричарда и доехала до усадьбы губернатора, а потом я…

– Стой, стой, не тараторь! – проворчал Брендан. – Помедленней, ты так ребро переломишь. Давай-ка по порядку: почему ты здесь?

– Из-за брата, – просто сказала Прю. – Моего брата похитили вороны. И унесли сюда. Куда-то в Дикий лес.

– Ух! – присвистнул Брендан. – Ты потеряла сразу двух Внешних? Вот невезуха.

Прю печально покачала головой.

– Знаю, – сказала она. – Не представляю, что мне делать. Понимаете, мы летели в Северный лес, когда нас подстрелили. И теперь я туда никак не попаду.

Король разбойников кивнул.

– Дальняя дорога, – сказал он. – До Северного леса-то. Притом это суровые места. Койоты там так и рыскают.

Прю жалобно посмотрела на короля и сказала:

– А вы не можете мне помочь? Пожалуйста! Я так боюсь, вдруг случилось что-нибудь ужасное! А теперь еще и Кертис заодно с койотами? Я совсем запуталась! – И она против воли заплакала.

Брендан нахмурился.

– Не знаю, что тебе сказать, Прю. У нас и так тут забот полон рот со всей этой войной. Не до того мне, чтобы помогать маленьким девочкам искать братьев.

Тут по дверному косяку постучали.

– Сэр! – крикнул разбойник за дверью. – Койоты! По периметру!

Брендан вскочил.

– Что? – встревоженно крикнул он. – Далеко?

– На второй караульной линии! – ответили ему.

Король шепотом выругался.

– Не могли они нас найти, они так далеко никогда не заходят. Разве что… – Он замолчал и глянул на Прю. – Ты идешь со мной! – воскликнул он, наклоняясь и перебрасывая Прю через плечо, будто пустой вещевой мешок. Ударившись ребром о его лопатку, она вскрикнула от боли. Брендан выбежал из хижины на поляну, окруженную простыми сельскими домиками и навесами. Лагерь, построенный в неглубоком месте большого и широкого оврага, кипел деятельностью: по краям занимались всяческой работой мужчины и женщины, посредине у костровой ямы маленькими деревянными игрушками играли дети.

– Эшлин! – окликнул король. – Седлай бурую кобылу, Белену, и веди ее ко мне!

– Что вы делаете? – окликнула его Прю.

– Вытаскиваю тебя отсюда, – ответил Брендан. – Они пришли на твой запах. Пришли за тобой. И ты того гляди натравишь на нас всю армию койотов.

* * *

Белена оказалась грациозной орехового цвета кобылкой. Она взволнованно заржала, когда Брендан вспрыгнул на нее и забросил Прю на круп у себя за спиной. Девочка поморщилась – движения лошади больно отдавались в ее больных ребрах. Брендан захватил в горсть гриву Белены, а другой рукой указал на лагерь.

– Уведите детей внутрь! – крикнул он толпе разбойников. – И вооружитесь! У нас на периметре койоты!

Лошадь встала на дыбы, и Прю, отчаянно обхватив Брендана руками, прижалась к его спине. Мгновение он понаблюдал за действиями разбойников, которые бросились исполнять его указания, а потом пришпорил лошадь в галоп, и они понеслись по оврагу прочь от лагеря.

Прю проследила взглядом за лагерем, который скрылся позади. Оказавшись в устье оврага, они внезапно повернули направо на ровную землю. Хижины и навесы как будто растаяли, неразличимые в зеленой листве. Брендан крикнул кобыле громкое “ХЕЙЯ!”, и они поскакали через подлесок, уклоняясь от ежевичных плетей и перепрыгивая поваленные деревья. Вскоре разбойник снова потянул Белену за гриву и, когда она загарцевала на месте, посмотрел вверх на нависающие ветки.

– Где они? – заорал он.

Сверху раздался голос. Прю сощурилась, чтобы разглядеть разбойника, укрытого среди сучьев.

– Дальше к югу, сэр! В ста ярдах. У расщепленного дуба!

Брендан не ответил, только снова пришпорил лошадь, пуская ее галопом, и они понеслись по лесу со всей скоростью, какую только могли выжать из кобылы.

– Вы что, собираетесь меня им выдать? – крикнула Прю, перекрывая треск, с которым лошадь пробиралась через папоротник. И как так выходит, что она умудряется навлекать опасности на всех, кого встречает? Похоже, она стала самой действенной в мире плохой приметой.

– Мне от этого никакой пользы! – крикнул Брендан в ответ. – Они все равно останутся на периметре, будут вынюхивать! Я могу их опередить, но мне надо, чтобы они погнались за мной. – Он свистнул и рванул лошадь в сторону, чтобы не врезаться в гигантский мшистый выступ. – А ты – моя приманка, Внешняя!

Внезапно они прорвались сквозь стену ежевичных зарослей и приземлились точно посреди отряда солдат-койотов, которых было около пятьдесяти, сшибив нескольких оказавшихся на пути.

– Девчонка! – пролаял один койот.

– Король! – крикнул второй.

Брендан искусным движением повернул кобылу на восток и стукнул по боку. “ХЕЙЯ!” – заорал он, и лошадь помчалась. Прю крепко вцепилась в пояс Брендана, болтаясь на ничем не покрытой спине Белены. Они летели через подлесок, кусты и ветки хлестали их, словно плети.

Койоты, заливаясь лаем до пены на мордах, отчаянно рванулись за ними. Отряд преследователей откололся от основной группы и бежал на всех четырех лапах. Форма на них порвалась от того, с какой силой они неслись. Выпустив на волю примитивные животные инстинкты, они радостно гавкали и клацали зубами в бешеной гонке.

Белена тяжело дышала, мышцы вздувались и опадали при каждом скачке. Но она знала местность; Брендан ее почти не направлял, и она проворно летела через лес.

– Быстрее! Быстрее, Белена! Давай! – хрипло подгонял он.

Койоты приближались. Несколько псов поравнялись с лошадью и бежали рядом, кусая Белену за ноги. Видя это, Брендан потянул гриву, которую держал в кулаке, и они отклонились в сторону, в заросли морошковых стеблей. Сразу за ними была неглубокая ложбина, где с шумом нес воды мощный ручей. Быстро пришпорив лошадь пятками, Брендан скомандовал ей сделать длинный прыжок, и в ту же секунду они оказались на той стороне. Псы, которые так старательно хватали лошадь за ноги, с визгом и скулежом попадали в стремительный поток.

Прю осторожно оглянулась и увидела, что хотя в овраге они и избавились от нескольких преследователей, большинство сумело перепрыгнуть и теперь настигало их снова.

– Они все равно преследуют! – крикнула она.

Брендан подогнал лошадь, и они зигзагами понеслись по лесу. Копыта лошади грохотали по мягкой почве.

– Почти на месте, – услышала Прю шепот Брендана.

Вдруг кустарник кончился, и впереди показался короткий и крутой склон, который вел к продолженной по холму дороге. Белена несколько секунд искала опоры и вскоре уже оказалась на твердом грунте.

– Длинная дорога! – воскликнула Прю.

Койоты позади прыгнули со склона и кучно приземлились в середине дороги, подняв ощетиненные загривки и злобно оскалив зубы.