Текст книги "Дикий лес"

Автор книги: Колин Мэлой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– Он сражался на стороне вдовы, это правда, и был у ведьмы правой рукой! Но когда он узнал о ее планах, он отвернулся от нее – и его посадили в клетку.

Из толпы раздался голос Ангуса:

– Мы встретились с ним в этой самой вшивой тюрьме. Он помог нам выбраться. Он друг.

– Сестра того ребенка тоже его друг, – сказал Брендан. – Ребенка, которого вдова хочет принести в жертву. Если бы не Кертис, мы бы ничего не узнали.

Кто-то выкрикнул:

– Но если она будет повелевать плющом… она ж нас всех порешит!

И эхом ему послышался другой голос:

– И свалит каждое дерево, каждую травинку раздавит!

– Этого она и хочет, – сказал Брендан. – Вдова рехнулась. Она хочет опустошить весь лес, а вместе с ним уничтожить и нас. – Его голос вновь стал спокойным, он, хромая, вышел вперед и встал перед разбойниками. – В общем, у нас два варианта. Первый. – Он поднял вверх указательный палец. – Мы остаемся. И на рассвете дня равноденствия – то есть завтра – нас сожрет плющ. Всем придет конец. Мужчинам, женщинам, детям – всем. – Он бросил взгляд на внимающую толпу, стараясь заглянуть каждому в глаза. – И второй, – продолжил он, поднимая два пальца. Сустав среднего обвивала татуировка в виде змеи. – Мы будем бороться. Покажем им, почем фунт лиха.

– И умрем, – решительно и тихо сказала женщина с сережками.

Брендан кивнул.

– Да, Энни. Мы умрем. Но мы умрем в битве. А это намного лучше, чем ждать, пока сюда доберется плющ и сделает свое дело.

На лагерь опустилась полная тишина. В костре задымилось и всполыхнуло полено. Солнце уже спряталось за облачной дымкой. Несколько капель упало на высокие ветви деревьев.

Брендан устало переводил взгляд с одного разбойника на другого, отчаянно ища в их глазах ответ. Наконец он его получил:

– Будем биться, – торжественно заявила Энни.

Собравшиеся соплеменники посмотрели сначала на нее, потом на Брендана. Через секунду каждый кивнул и произнес эти же слова:

– Будем биться.

Глава двадцать вторая
Посвящение в разбойники

Плотное облако заслонило собой солнце, и на зеленую поляну тут же спустились ранние сумерки. Предательский звук падающих неподалеку капель предупредил о надвигающемся дожде. Сидящие вокруг Древа мистики, кажется, уже несколько часов не двигались и молчали, и Прю не видела никаких признаков того, что они собираются очнуться от своего сна. Начался сильный дождь, местами прибивавший траву. Какое-то время девочка, подражая стойкости мистиков, пыталась не обращать на него внимания, но все же сдалась и в поисках укрытия побежала под дуб. Выжимая мокрые волосы, она села и, прислонившись спиной к коре дерева, снова стала ждать.

И ждать.

Ливень быстро кончился: уже через полчаса капли перестали падать, дождевые облака развеялись, рассыпав бриллианты капель по траве, а поляна вновь окунулась в лучи уходящего солнца.

Наступил вечер. Прю вышла из-под сени дерева и вернулась на свое прежнее место, все еще пристально вглядываясь в кольцо мистиков.

Судя по всему, те дети в робах, которых она заметила сначала, были здесь вроде юных послушников. На какое-то время они тоже присоединились к мистикам, продержались целый час или около того, пока самому юному из них вконец не наскучило. Тогда он почтительно поднялся и убежал дальше играть. Вскоре все ученики отбросили медитацию и вернулись к своим прежним развлечениям – играть в догонялки, водить хороводы, разглядывать жуков в высокой траве или просто мечтательно смотреть вдаль. Одна из учениц отстала от своих друзей: она все время разглядывала Прю. Преодолев робость, она подошла к ней и осторожно присела неподалеку.

Прю подождала, когда та заговорит, но, так и не дождавшись, улыбнулась и сама сказала:

– Привет!

– Привет! – ответила девочка, засияв оттого, что Прю ее заметила. – Меня зовут Айрис. А тебя?

Прю представилась.

– Ты ведь с той стороны, да? – продолжила девочка.

– Да, – ответила Прю.

– А что здесь делаешь?

– Надеюсь, что мистики помогут мне отыскать брата, – сказала Прю и добавила шутливо: – А ты что здесь делаешь?

Айрис залилась румянцем.

– Я учусь. Не знаю, хорошо ли у меня получается. Очень сложно спокойно сидеть на месте. Но я тут уже второй год. Говорят, к шестому начинаешь привыкать. Мои родители твердят, что у меня дар. – Она пожала плечами. – Хотя я не знаю.

– Дар? – переспросила Прю.

– Ну да, – ответила девочка. – Дар быть мистиком. Я даже и не думала ни о чем таком. Я просто люблю сидеть в саду и разговаривать с растениями.

– И они тебе отвечают? – полюбопытствовала Прю.

Айрис, наморщив свой носик, рассмеялась:

– Нет, они не разговаривают. У них же нет ртов!

– Ну, – сказала немного сбитая с толку Прю, – тогда почему ты разговариваешь с ними?

– Потому что они здесь. Они вокруг нас. Было бы невежливо просто не обращать на них внимания, – ответила девочка. – Смотри.

Присев на корточки, Айрис опустила руки на землю и закрыла глаза. Внезапно пучок травы неподалеку начал неистово колыхаться, как если бы поднялся ветер и ударил по травинкам. Но в воздухе не было никакого движения. Прю увидела, как несколько травинок взвились и, к ее изумлению, обернулись вокруг остальных. Через несколько минут пучок травы превратился в клубок искусно переплетенных нитей.

– Невероятно, – прошептала она.

В своей сосредоточенности Айрис нахмурила брови, а трава продолжала хитро переплетаться, пока зеленые косы не потеряли свою стройность и не превратились в косматые узлы. Через секунду плетение и вовсе потеряло рисунок и все вместе превратилось в моток спутавшихся травинок.

– Вот так всегда! – воскликнула Айрис, открыв глаза. – Вечно у меня не выходит! – Оставшись без ее внимания, травинки расплелись и вернулись в прежнее состояние, превратившись просто в пучок зеленой травы на поляне.

Между девочками, подпрыгивая, прокатился самодельный футбольный мяч из бечевки. За ним, извиняясь на ходу, бежали два ученика, мальчик и енот. Айрис, позабыв о своем возрасте и усилиях, потраченных на концентрацию, вскочила и погналась за мячом. Она сделала несколько шагов, но обернулась и взглянула на Прю. Вернувшись обратно к тому месту, где сидела чужестранка, она положила ладошку ей на руку.

– Не волнуйся, – произнесла Айрис. – Ты найдешь своего брата.

И с этими словами она убежала к другим детям.

Прю с изумлением смотрела вслед девочке. Она была поражена тем, что только что-то видела. “И вы делаете такое при помощи одной лишь медитации?” – подумала она. Старейшина сказала, что Прю появилась на свет благодаря магии леса. Отчасти. Значит, ей тоже это подвластно? Она вновь взглянула на пучок травы и мысленно приказала ему пошевелиться. Ничего не произошло. Она стиснула зубы и подумала так громко, как только могла: “Двигайся! Приказываю тебе!” Но все равно ничего не произошло. Прю разочарованно вздохнула и посмотрела на резвящихся детей, сидящих мистиков и смутные очертания дерева. “Какая сила!” – подумала она. Если кто-нибудь и может помочь, то только они. А что сказала Айрис перед тем, как убежать? Что Прю найдет брата? Ее поразили непринужденность и открытость девочки, то, как спокойна она была, как уверенно звучал ее голос. Прю заметила, что сидит, улыбаясь: пусть и на секунду, но в печальном мраке всего этого кошмара забрезжил небольшой огонек надежды. Пока она наблюдала за игрой детей, вдалеке из леса появилось несколько фигур в робах. Они свистом подозвали учеников. Те, услышав свист, тут же бросили все развлечения и построились в колонну по одному. После второго свиста они гуськом направились к взрослым, шагая в ногу, и вскоре исчезли за лесной завесой.

Прю вздохнула и снова перевела взгляд на Древо Совета и замершие фигуры мистиков. Смеркалось. Девочка поджала ноги и уткнулась подбородком в локоть. Оставалось только ждать.

Трава у нее под ногами слегка зашелестела.

* * *

– Ты вправду на это пойдешь? – с недоверием спросил Септимус. – Серьезно? Решил отправиться на войну. С ними.

Кертис, примостившийся на камне рядом с костром, кивнул. Он был занят тем, что полировал кремнем щербатое лезвие сабли. С каждым новым движением камня по поверхности клинка зазубрины стирались. Шеймас поручил ему это задание, и оно оказалось почему-то даже приятным. Сумрак опустился на лагерь, и все вокруг окрасилось в серовато-синий цвет.

– Ты сумасшедший, – заявил Септимус, качая головой. – Нет, ты натурально слетел с катушек. У тебя что, дома нет семьи? Там, Снаружи? Родители ведь есть, а?

Кертис вновь кивнул.

– Есть.

Септимус вытянул передние лапы.

– Тогда зачем, парень, ну зачем тебе это? Почему просто не вернешься домой? Почему не забудешь? Живи своей жизнью!

Кертис замер и повернулся к крысу. Тот восседал на стоящем у костра полене и грелся у трескучего пламени.

– А ты так и собираешься сделать. Правильно? – спросил Кертис, поднял саблю на расстояние вытянутой руки и оглядел лезвие. Довольный работой, он кинул его на гору оружия за спиной и обратился к Септимусу: – Давай следующий.

Крыс перепрыгнул с бревна на другую кучу оружия: там были сабли, штыки и наконечники стрел. Он схватил длинный кинжал за ручку и кинул в сторону мальчика. Кертис поймал его и снова принялся за дело, тщательно шлифуя лезвие точильным камнем.

Крыс забрался обратно на деревяшку, озадаченный вопросом Кертиса.

– Я не знаю, – сказал он. – Как-то не думал особо.

– Разве у тебя нет семьи? – поинтересовался мальчик.

– Не, только не у меня, – ответил Септимус, выпячивая грудь. – Нет. Я холостяк. Закоренелый.

– То есть тебя ничто не держит, – подвел итог Кертис. – Нет причин сторониться войны. – Он провел большим пальцем по лезвию, проверяя его остроту. – Так?

Септимус рассмеялся.

– Ты погляди! – сказал он. – Какой у нас тут воин выискался!

Кертис залился краской.

– Мне просто кажется, Септимус, что я пришел сюда, чтобы что-то сделать. И не могу уйти, не попытавшись закончить то, что начал, понимаешь? Я был так близок, Септимус… очень близок. Держал Мака на руках. Я мог бы… мог бы…

Септимус прервал его:

– Что? Взять его в охапку и свалить из логова? Вот так просто? На глазах у всей своры и губернаторши?

Кертис вздохнул.

– Не знаю. Я просто хотел сдержать обещание. Вот и все.

Их разговор прервал Шеймас. Он уже успел избавиться от лохмотьев, в которых сидел в клетке, и переоделся в красивую зеленую гусарскую форму, немного болтавшуюся на его худощавых плечах.

– Кертис, – сказал он. – Пошли.

– Что случилось? – спросил Кертис.

– Брендан хочет с тобой поговорить.

– О чем?

Шеймас закатил глаза.

– О гербариях, – ответил он едко. – Какая разница? Дело важное. Пошли.

– Хорошо, – сказал Кертис, поднимаясь. – Септимус, попробуй, если получится, закончить вместо меня.

Септимус растерянно посмотрел на точильный камень размером с половину его самого.

– Ладно, но я…

– Спасибо, – сказал Кертис. – Наверное… до скорого.

Мальчик последовал за разбойником на самый край поляны к маленькой хижине. Свеча освещала внутреннее убранство домика, отбрасывая яркий свет на еловые лапы, свисающие с кровли. Брендан сидел за простым столом на небольшой бочке, поставленной вверх дном. Когда мальчик вошел, он поднял голову.

– Как ты, Кертис? – спросил король разбойников.

– Хорошо, спасибо, – ответил Кертис. – Что случилось?

Брендан знаком приказал Шеймасу встать у двери и посмотрел мальчику прямо в лицо. В его блестящих серо-голубых глазах отражался трепещущий огонек свечи.

– Ребята рассказали мне, что да как там было в темнице вдовы. Похоже, ты и вправду показал себя храбрецом.

Кертис робко улыбнулся.

– Не знаю, – сказал он. – Наверное, кому-то все равно пришлось бы это сделать. Просто так получилось, что из моей клетки было легче… в смысле, легче добраться до лестницы.

Брендан встал и обошел свою бочку. Открыв ящик в углу хижины, он достал оттуда резной кинжал и задумчиво повертел его в руках. Позолоченная змейка обвивала гарду и всю рукоять клинка.

– Ребята пришли ко мне с просьбой, – сказал он. – И, честно скажу, я присоединяюсь к их предложению. Они хотят позволить тебе принести клятву разбойника.

Глаза Кертиса широко распахнулись.

– Правда?

Он бросил взгляд через плечо на Шеймаса, стоящего у двери. Разбойник с гордостью кивнул ему.

– Да, и такая награда легко не достается. Из тех, кто не родился в лагере, немногие добились этой чести. А ты, видно, вовсе первый из Внешних, кого выбрали для этого.

– А что это значит?

Брендан подошел к Кертису так близко, что их разделяло всего несколько дюймов. Нос мальчишки едва дотягивал до середины рубашки короля.

– Это значит – стать диколесским разбойником, – сказал Брендан, – и пройти через все испытания, которые выпадут до конца твоих дней.

Ветви на крыше хижины шелохнулись от ветра. Шум сборов и позвякивание оружия были слышны даже через стены.

– Ясно, – сказал Кертис через мгновение. – Это честь для меня.

И вздрогнул, когда неожиданно Шеймас хлопнул по его спине.

– Наш парень!

Брендан вышел на порог хижины и прокричал суетящимся разбойникам:

– Ангус! Кормак! Он готов.

Четыре разбойника – Ангус, Кормак, Шеймас и Брендан – повели Кертиса прочь от шумного лагеря. Несколько факелов освещали узкую извилистую тропу, ведущую наверх из лощины. Вскоре разбойники вышли на небольшую прогалину. В центре стояло возвышение около трех футов в высоту, аккуратно сложенное из сланцевых пластов и прикрытое от дождя деревянным навесом. Разбойники подтолкнули мальчика вперед, а сами стали полукругом вокруг этого каменного алтаря. Подойдя поближе, он увидел, что серую поверхность камня покрывает какая-то темная пленка.

– Встань у камня, Кертис, – скомандовал Брендан.

Мальчик снова посмотрел на алтарь и разглядел следы от высохшей черной жидкости, струйками стекавшей по всей длине алтаря. На самой поверхности камня местами уже пробивался мох. Внезапно Кертис услышал зловещий лязг клинка. Он повернулся и увидел, как Брендан в свете факела приближается к Кертису, направив на мальчика резной кинжал.

На секунду его охватила паника. Неужели это какая-то ловушка? Они все-таки не простили его участие в той битве? Он уже хотел было испуганно закричать, как вдруг Брендан сделал то, чего мальчик никак не ожидал: он поднес клинок к своей ладони и, стиснув зубы, надрезал ее. Струйка крови зазмеилась по руке, и король, подойдя к алтарю с другой стороны, стряхнул кровь на камень. Повернувшись к Кертису, Брендан подбросил кинжал в воздух и, поймав, протянул его мальчику рукояткой вперед.

– Сделай надрез на руке и оставь свою кровь в алтарной чаше, – объяснил он. Из его раны на камень мелко капала кровь.

Кертис взял нож и робко поднес лезвие к своей руке.

– Вот так? – спросил он. Брендан кивнул головой.

Он закрыл глаза и вжал холодный металл в нежную кожу, чувствуя острую боль от раны, из которой тут же показалась бусина темной крови. Кертис быстро подошел к алтарю, вытянув вперед руку, и теперь смотрел, как кровь Брендана и его собственная капает в узкую чашу на алтаре, тут же превращаясь в единое черное пятно.

– Теперь священные слова, – скомандовал Брендан. Ангус вышел вперед и начал читать клятву. Кертис повторял строчку за строчкой.

Я, Кертис Мельберг, торжественно клянусь чтить кодекс и законы разбойников.

Сам править своей жизнью и ставить кодекс выше всякой власти.

Защищать свободу и интересы бедняков.

Освобождать богатых от их богатства.

Равно ценить труд всякого человека.

Работать ради общего блага моих собратьев.

Не вступать в союзы против моих собратьев.

Считать равными все растения, животных и людей.

Жить и умереть вместе с разбойниками.

Воцарилась тишина. Ее нарушил Ангус.

– Ну, вот и все, – сказал он. – Выйди вперед, разбойник Кертис.

Брендан похлопал Кертиса по плечу.

– Поздравляю, парень, – сказал он, забирая из рук мальчика кинжал и вкладывая его в ножны.

– Спасибо, – улыбнулся Кертис. Он поднес порезанную ладонь ко рту и лизнул ее, чувствуя соленый привкус крови.

Остальные разбойники окружили Кертиса, и каждый пожимал ему руку и хлопал по плечу.

– Ты станешь отличным разбойником! – сказал Шеймас. – Я это сразу смекнул, как только тебя увидел.

Шелест в кустах на краю прогалины возвестил о появлении часовых.

– Повелитель, – обратился один из них к Брендану, на лице его читалась тревога. – Разведка вернулась. Армия койотов пересекла Овражный мост и направляется к Дикому лесу.

Брендан нахмурился.

– Раньше, чем я ожидал, – сказал он озабоченно. – Они будут в Роще Древних к утру. – Король оглянулся и посмотрел на Кертиса и разбойников, стоявших у алтаря. – Собирайтесь, – сказал он. – Выступаем сегодня ночью.

Разбойники тут же устремились обратно в лагерь. Кертис остался один: он словно прирос к земле и все стоял на месте, задумавшись. Мальчик вновь поднес руку ко рту и слизнул кровь с ранки. Потом отнял руку, чтобы оглядеть ее, и услышал собственный голос:

– Что я только что наделал?

* * *

“Жестокий ветер, – думала Александра, пока вороной конь нес ее по темным доскам моста. Поводья трепетали от ветра, дующего со стороны, лощины. Перед ней раскинулось необозримое море солдат, тишину леса нарушал только топот тысяч ритмично шагающих ног. – Когда придет плющ, этот мост будет разрушен. Древний мост. Сколько он уже висит над пропастью? Он был здесь до Свиков, до того, как мистики покинули Южный лес. Последний нетронутый памятник могущественной цивилизации Древних. В его доски вплетена магия. Но как пали Древние, так падут и захватчики Южного леса”.

“О, они падут, – думала она. – Они будут молить о пощаде. Маленький Ларс, слабоумный кузен моего милого мальчика. Что за возмутительная нелепость – решить, что мой трон должен принадлежать ему? Что он должен быть наследником престола после моего любимого Алексея? Он отправил меня в ссылку. Он поплатится первым”.

Ветки деревьев, раскачиваясь от ветра, жалобно стонали, все новые мертвые листья, как снег, падали на головы солдат. Ребенок у нее на руках пошевелился, начал толкаться во сне и что-то пробормотал.

“Только так я накажу их за наглость, – думала она. – Только так”.

* * *

Прю вздрогнула и проснулась. Ей снился сон: тихо звенел колокол, она стояла на большом мосту. Попыталась его перебежать, но дерево под ногами растаяло в воздухе, и она полетела вниз, в стремительный речной поток. Это ощущение и пробудило ее от глубокого забытья. На щеке отпечатались следы травы, одежда намокла от холодной росы. Вокруг было темно.

Лунный свет прорывался сквозь плотную занавесь облаков, призрачный туман цеплялся за макушки деревьев на краю поляны. Девочка села, принявшись тереть сонные глаза, и взглянула на Древо Совета. Вокруг него горело несколько факелов, отбрасывая на землю трепещущие тени. Один из мистиков звонил в медный колокол. Его протяжный звон разносился по всей поляне – его-то Прю и слышала во сне. От этого звука мистики постепенно ожили и начали вставать.

Затаив дыхание, девочка увидела, как Ифигения пошевелилась и, открыв глаза, стала внимательно оглядывать поляну. Отыскав глазами Прю, старейшина встала и направилась к ней. Прю резко поднялась и побежала ей навстречу.

– Девочка, – Ифигения начала говорить еще издалека. – Милая моя, у нас много дел.

– Каких дел? – спросила Прю. – О чем вы? Что сказало дерево?

– Затевается большое зло, – сказала старейшина; в ее голосе уже не было прежней легкости. – Это угроза всему живому в лесу.

– Что случилось? – спросила Прю. – Оно что-нибудь сказало о моем брате?

Ифигения умолкла и внимательно посмотрела на Прю.

– Милая, – сказала она, – боюсь, новости очень плохие. – Она взяла Прю за руки. – Древо Совета – это основание всего леса, его корни пронизывают каждый клочок земли, от Севера до Юга. Так оно чувствует любое шевеление в каждой частичке леса, от раскачивания верхушки дубового дерева до взмаха крыла мотылька. Оно уже давно чувствовало, что плющ проснулся. Что-то вывело его из забытья. И теперь стало понятно: плющ почувствовал кровь. Огромная армия движется в сторону Рощи Древних, в разрушенное сердце давно погибшего народа, туда, где спит главный корень. Во главе войска стоит изгнанная губернаторша, и у нее в руках человеческий ребенок, Внешний-полукровка, как и ты.

Прю уставилась на нее.

– Что она собирается сделать?

Ифигения печально покачала головой:

– Нечто настолько ужасное, что ты не можешь себе и представить. Она хочет скормить ребенка плющу. Кровь разбудит его и подчинит ей. Получив такую власть, она сотрет с лица земли все – погибнут и животные, и растения.

– Она собирается… собирается убить его? – Прю побелела, чувствуя, как у нее подгибаются колени. Она не знала, чего ожидать, но это и вправду оказалось куда страшнее, чем можно было вообразить. – Нет, – пролепетала она, держась за женщину, чтобы не рухнуть на землю. – Она… так нельзя.

Ифигения кивнула, ее длинные пальцы еще сильнее сжали руки Прю.

– Эта женщина безумна, – сказала она. Девочка услышала шелест роб по траве: остальные мистики подошли к ним и встали позади старейшины.

– Теперь это и наше дело, – медленно сказала Ифигения, обернувшись и по очереди взглянув в лицо каждому из своих собратьев. – Мы не можем допустить искажения истории.

Каждый мрачно кивнул.

Старейшина продолжила:

– Перед нами почти невыполнимая задача. Хотя предписания для такого рода случаев существуют, почти никогда за всю историю Северного леса мы не собирали войско. И все же сейчас придется предпринять именно это. И быстро. – Тут она прямо обратилась к мистикам: – Когда солнце дойдет до зенита, наступит осеннее равноденствие, и ребенок погибнет. У нас мало времени. – Женщина повернулась и обратилась к стройной лани. – Гортензия, – скомандовала она, – зови констеблей. Нужно позвонить в колокол.

Лань кивнула и поскакала прочь.

– У вас есть армия? – спросила Прю.

– Как таковой нет, – ответила Ифигения. – Но, согласно хартии Северного леса, все граждане являются военнообязанными, если в этом есть необходимость. Мы мирный народ, но даже нам в разные времена приходилось защищать общину. – Она нахмурилась и недовольно огляделась. – Хотя я не знаю, в каком состоянии сейчас находится наша ополчение. С тех пор как мы сражались в последний раз, сменилось девять поколений. Все это очень печально. – Женщина вздохнула и подняла взгляд на мощное дерево в центре темной поляны. – Но, если такова воля Древа, мы должны повиноваться.

– О, спасибо, спасибо огромное! – выпалила Прю.

– Если нам удастся остановить губернаторшу, спасение твоего брата будет лишь счастливым следствием наших действий, милая моя Прю, – сказала старейшина. – Мы вмешиваемся в войну только ради леса. Ради нашего дома. – Она посмотрела туда, где тропинка уходила в глубину темной чащи. – Смотри, вот и констебли. Идем навстречу. Нельзя терять ни минуты.

* * *

В костры подложили дров, так что языки пламени почти касались склонившихся ветвей, освещая толпу разбойников. Сборы были в полном разгаре: свертки упаковали, провизию уложили, стрелы оперили. Несколько мужчин и женщин внимательно осматривали старинного вида винтовки. Другие пересыпали порох по кожаным мешочкам. Кертис быстро закончил точить клинки и хотел было помочь погрузить ружья на телегу, как вдруг Брендан подозвал его к себе.

– Да? – спросил Кертис, подходя к королю.

– Надо бы обмундировать новокрещенного разбойника. – Брендан отряхнул ладонью мундир мальчика. – Со временем затреплется, но для начала сойдет. Твои сапоги целы?

– Вроде да, – сказал Кертис, поднимая ноги и присматриваясь.

– Хорошо. Потому что у нас все равно нет лишних, – сказал Брендан и, помедлив, продолжил: – Я все пытаюсь вспомнить, в той битве, когда был на стороне койотов, ты ведь больше стратегом поработал, так?

Кертис вспыхнул при этом напоминании.

– Не совсем, – попытался защититься он. – Я вообще-то совсем не собирался сражаться. Можно сказать, я свалился всем на голову в разгар битвы. В прямом смысле. Я там сидел на дереве…

Брендан прервал его:

– Понятно… Нет у нас времени военные байки травить, парень. Тут дела поважнее наклевываются. Теперь: что берешь? Пистолет или саблю?

Кертис крепко задумался. Вопрос опять поставил его в затруднительное положение, с которым он уже однажды столкнулся. Придется сражаться. Он вновь вспомнил схватку, где оказался на стороне губернаторши, и мальчику подумалось, что в тот раз ему невероятно повезло. Но едва ли удача будет сопутствовать ему и дальше. Залп пушки, мертвое дерево падает вниз на гаубицу – все это пронеслось теперь перед глазами, словно сон.

На лице короля расцвела насмешливая улыбка.

– Уловил, – кивнул он, по-своему поняв молчание Кертиса. – Хочешь оба – будут тебе оба.

Он зашел в ближайшую палатку и вернулся, держа в руках грубый кожаный ремень, на котором были пристегнуты пистолет с ручкой из слоновой кости и длинная загнутая сабля в ножнах. Король кинул оружие Кертису, тот осторожно поймал его.

– Крепкий ты орешек, – сказал Брендан. – Крепкий. Пойди возьми у Дамиана патроны. И не вешай нос! Помни, ты теперь разбойник.

Кертис, чувствуя себя крайне неуверенно, быстро отдал честь.

– И кончай салютами разбрасываться, – упрекнул его король. – Тут тебе не армия.

– Ясно, – сказал Кертис, неуклюже опуская руку. – Спасибо, Брендан.

Он направился в сторону палатки, где раздавали боеприпасы, осторожно обходя толпы занятых сборами разбойников, то отпрыгивая в сторону от бочкообразного человека с пистолетами в руках, то быстро уворачиваясь от двух разбойников, волокущих деревянный ящик. Проходя мимо одного из костров, он почувствовал уже знакомое дерганье за штанину. Септимус забрался на него и привычно уселся на плече.

– Похоже, тебе тут нравится? – спросил Кертис, почувствовав тяжесть Септимуса на левом эполете.

– Да, неплохо, – ответил тот. – Вид отличный. К тому же мне нравится быть повыше. На земле каждая крыса за себя – мне уже дважды за вечер на хвост наступили.

– Они не привыкли к крысам в лагере, – сказал мальчик.

– Видать, нет, – согласился Септимус. – Кстати, а куда ты ходил? Страшновато выглядело.

– Я теперь разбойник, Септимус. Официально. Я дал клятву.

– Обалдеть, малыш! – сказал крыс. – То есть, я хочу сказать, впечатляет. И как ощущения?

Кертис пожал плечами.

– Не знаю, вроде бы так же.

– Пытаются привлечь всех, кого только могут. Я насчитал чуть меньше сотни бойцов. Девяносто семь. А с тобой – девяносто семь с половиной. – Он хихикнул над своей шуткой, но, увидев, что она не вызвала никакой реакции, продолжил. – Неважно. Завтра вечером их все равно будет ноль. Ни од-но-го.

– Септимус! – сурово проговорил Кертис. – О чем я тебя просил?

– Помню-помню, не злословить о разбойниках. Заметано.

Они прибыли к нужной палатке – это оказался огромный навес, прилепившийся к склону утеса. Дамиан, стоя за перегородкой, выдавал пули и порох стоящим в очереди мужчинам и женщинам. Внешне он сильно напоминал медведя гризли с татуированными щеками. Очередь двигалась быстро, каждый, получив требуемые боеприпасы, поспешно отходил в сторону. И вдруг между Дамианом и тем, кто стоял впереди Кертиса, завязался спор.

– Прости, Эшлин, тебе положено только это, – сопротивлялся Дамиан.

– Да ладно тебе! Мне же уже четырнадцать! – сказала девочка с песочно-русыми волосами, собранными в хвост на затылке. Одета она была в яркую юбку, высокие сапоги и жилет в тонкую полоску поверх белой блузки, запачканной сажей.

– Вот именно, – в тон ей ответил Дэмьен. – Пули получишь в шестнадцать. Следующий! – И он кивнул Кертису.

Кертис, извинившись, двинулся вперед, но Эшлин и не думала уходить. Бросив на него яростный взгляд, она прошипела:

– Но он не старше меня! А у него есть и сабля, и пистолет!

Застигнутый врасплох Кертис сумел только пролепетать виновато:

– Простите, оно само так получилось.

Дамиан смерил его подозрительным взглядом:

– Откуда у тебя все это?

– Брендан, – защищаясь, начал объяснять Кертис, – Брендан дал. Я его не просил. Он сам дал.

Эшлин с отвращением сдунула прядь волос, упавшую ей на глаза.

– Ну, конечно. Брендан. Получается, мальчишке, хоть ему еще нет шестнадцати, можно пистолет. А мне? Нет, что ты! Они считают равными всех животных, растения и людей, да, как же! Черт бы его побрал, и его проклятые правила вместе с ним!

Дамиан пожал плечами, словно извиняясь, и исчез в палатке. Вышел он, держа в руках два мешочка: один – с порохом, другой – с пулями. Увидев это, Эшлин громко фыркнула и гордо удалилась к ближайшему костру. Кертис с любопытством смотрел ей вслед, пока разбойник не вернул его в реальность.

– Эй! – гаркнул он. – Пацан! – И щелкнул пальцами прямо у Кертиса перед носом.

– Ой, извините, – ответил мальчик, моргнув.

– Знаешь, как обращаться с оружием? – нетерпеливо спросил Дамиан.

– Э-э-э, – ответил Кертис. – Не совсем.

Разбойник закатил глаза.

– Все просто, только смотри внимательно. – Он вышел из-за перегородки и быстро показал мальчику, как заряжать пули и высекать искру. Закончив, Дамиан разрядил пистолет и отдал ему. – Понял?

Кертис не совсем все уловил, так что пришлось соврать:

– Вроде да.

– Отлично. Следующий! – И разбойник помахал мальчику рукой, чтобы тот не мешал очереди. Сбитый с толку, Кертис отошел в сторону, изучая странное устройство старинного кремневого пистолета.

– Поосторожней с этой штуковиной, – предупредил Септимус, на всякий случай держась от нее подальше.

Кертис посмотрел вперед и увидел ту самую девочку, Эшлин. Она угрюмо сидела на пне неподалеку и теребила в руках что-то, похожее на спутанный моток веревки. Подойдя поближе, новоиспеченный разбойник увидел, что это грубо сделанная праща. Девочка заметила его и нахмурилась.

– Чего тебе надо? – спросила она, а потом добавила: – Внешний.

Кертис остановился как вкопанный, будто услышал шипение змеи.

Эшлин вновь перевела взгляд на пращу у себя в руках. Взяв камушек, она закрепила его на веревке и, не целясь, стрельнула по земле.

– Я просто тоже хочу помочь, – горько сказала она. Торопливо оглянувшись через плечо, мальчик выпалил:

– Не хочешь его забрать? Можем поменяться.

Он вытащил пистолет и протянул девочке.

– Правда? – настороженно взглянула на него Эшлин.

Кертис кивнул.

– Я вообще не любитель ружей, – добавил он. – Я больше, ну, стратег.

Лицо девочки посветлело.

– Стратег, да? – сказала она с уважением в голосе. – Круто! – Эшлин взяла протянутый ей пистолет и пару раз подбросила на ладони, будто взвешивая. Поднесла дуло к лицу и, прищурив один глаз, тщательно осмотрела оружие. – Отлично, – высказала она свою оценку. – Спасибо. – И еще раз взглянула на Кертиса. – Хочешь пращу?

– Да, конечно, – ответил тот. Взяв ее в руки, мальчик попробовал тоже устроить своеобразную проверку: растянув веревку, он стал прикидывать ее длину и смущенно оглядывать со всех сторон. – Очень неплохая, – заключил он. Эшлин рассмеялась.