Текст книги "Вождь и призрак"

Автор книги: Колин Форбс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц)

– Значит, Александер…

– С огромным удовольствием с нами сотрудничает. Благодаря этому мы и получили его «добро» на операцию. Ловко мы, а?

– Да уж…

– Итак, давайте подытожим, – закончил Браун. – Вы выясните, где скрывается Адольф Гитлер, узнаете, сам он правит бал или нет, а если нет, то кто его любимый полководец. И не забудьте о мирных предложениях! Затем встретитесь с нашим связным – он будет вас ждать на всех парах в Швейцарию!

– Проще пареной репы, – сухо повторил Линдсей.

Почувствовав, что самолет начинает плавно снижаться, англичанин очнулся от воспоминаний и вернулся в настоящее. Они подлетали к Рангсдорфу, от этого аэродрома до Волчьего Логова было уже рукой подать.

«Интересно, – подумал, глядя вниз Линдсей, – где это, черт побери, находится?»

Внизу виднелось море сосен, на ветках лежал снег, такой густой, что хвои под ним почти не было видно… как и признаков человеческого жилья…

В наушниках раздался голос Бауэра:

– Еще пять минут – и будем на земле.

– Надеюсь, не тут? – мрачно пошутил Линдсей, держа микрофон прямо у рта.

Он услышал, как пилот в ответ хмыкнул.

– Радио работает… это вам не проклятые Баварские Альпы! Я связался с аэродромом, нам дают полосу, и мы готовимся к посадке.

Внезапно показался аэродром, устроенный на большой поляне, где не было ни одного строения. Это поразило Линдсея. А где башня диспетчера?

Приземлились они отлично. Линдсей как профессионал поставил немцу высший бал. Шасси стукнулось о землю, и самолет понесся по посадочной полосе.

Только когда они приземлились, Линдсей смог разглядеть здания. Их крыши были для маскировки затянуты сеткой, опутанной вьющимися растениями. А кое-где на крышах даже росли деревья. Неудивительно, что никто до сих пор не заметил с воздуха Волчье Логово.

Едва самолет остановился, Линдсей вылез из кабины. Он совершенно окоченел и буквально примерз к креслу. Линдсей волновался, как девушка в первую брачную ночь.

Он поблагодарил Бауэра, искренне, сердечно пожал ему руку и поздравил с прекрасным полетом. Немец пренебрежительно передернул плечами, но Линдсей понимал, что Бауэр доволен похвалой.

– Ладно, еще увидимся, – ухмыльнулся Бауэр. – Как насчет того, чтобы когда-нибудь слетать на русский фронт?

– Когда-нибудь слетаем…

Внимание Линдсея приковал большой «мерседес», который вылез чуть ли не на середину летного поля. Высокий офицер приятной наружности приветствовал англичанина, вскинув вверх правую руку.

– Подполковник авиации Линдсей? Я – Гюнше, адъютант фюрера. Мне приказано немедленно отвезти вас туда, где вы встретитесь с фюрером, который только что прибыл с Восточного фронта. Хайль Гитлер!

О моем приезде здесь уже известно, моментально понял Линдсей. Он заметил, что все люди на замаскированном аэродроме побросали свою работу и уставились на него. Вот, например, офицер «Люфтваффе», осматривающий «Кондор»… Уж не тот ли это самолет, на котором фюрер прилетел с Восточного фронта? Копия такого же самолета взлетела, как уверял Бауэр, с аэродрома около Бергхофа. Механик с тряпкой в руке тоже оторвался от работы и пялился на него… А из маленькой башни диспетчера кто-то даже глазел на него в бинокль! Да, его тут встречают как кинозвезду!

– Благодарю вас, Гюнше. Вы не возражаете, если я поеду спереди. А то восседая сзади в гордом одиночестве, я буду себя чувствовать прямо-таки королем!

– Ну, конечно, подполковник! – Гюнше захлопнул заднюю дверцу и усадил его на переднее сиденье.

– Знаете, – продолжал он, сев за руль и заведя мотор, – фюрер тоже всегда сидит рядом с водителем… Куда бы он ни поехал. Он очень близок к народу. Так же, как и вы… если, конечно, мне будет позволено так сказать.

Линдсей подумал, что его страхи совершенно не подтверждаются. Он сходу завязывал тут дружбу с первым встречным. Полковнику Дику Брауну с Райдер-стрит до него, разумеется, далеко.

Умело ведя машину по дороге, вдоль которой стеной росли густые, мрачные сосны, адъютант продолжал говорить, сообщая Линдсею интересную информацию.

– Сейчас у нас много суеты: все носятся туда-сюда, людей поднимают по тревоге…

– Надеюсь, ничего серьезного не случилось? – спросил Линдсей.

– Нет, вообще-то нет. Просто вчера был сильный взрыв.

Словно бомба взорвалась. Но потом мы поняли, что все нормально… просто лиса подорвалась на мине. Однако я подозреваю, что там была не одна, а две или три лисицы, ведь взрыв получился ужасно громкий… Подполковник, вы, пожалуйста, никуда не ходите без провожатого. Волчье Логовокругом заминировано. А вот и первый пропускной пункт!

Не беспокойтесь… при подъезде к Волчьему Логову будет еще два таких КПП…

Ян Линдсей не беспокоился. Он онемел от ужаса.

Глава 9

Адъютант по фамилии Гюнше провел Линдсея через три контрольно-пропускных пункта. Перед тем, как сесть в «мерседес», англичанин снял летную куртку и остался в форме королевских ВВС. Он был заинтригован, увидев, что солдаты на пропускном пункте не проявляют к нему враждебности, а глазеют даже с любопытством. Он также заметил, что хотя Гюнше все знали в лицо, он тем не менее тоже предъявлял пропуск с фотографией.

– Охрана здесь что надо, – сказал Линдсей, когда немец после третьей проверки вновь завел машину.

– Даже Кейтель и Йодль вынуждены показывать свои спецпропуска, – откликнулся Гюнше. – Единственное исключение составляет сам фюрер…

Дорога с аэродрома оказалась довольно унылой: с обеих сторон ее обступал сосновый бор, от которого исходили влажные испарения – началась оттепель. Меж деревьев змеился туман; казалось, за стволами притаилась целая армия призраков, и Линдсей еще острее почувствовал гнетущую тяжесть одиночества. Добравшись до Волчьего Логова, Линдсей был поражен примитивной бедностью окружающего.

Въехав на территорию, огороженную колючей проволокой, машина очутилась среди одноэтажных домиков, которые, похоже, были построены за одну ночь. Это напомнило Линдсею временный армейский лагерь. В Волчьем Логове явно обращали серьезное внимание на маскировку.

Как и на Рангсдорфском аэродроме, крыши домов были искусно скрыты под маскировочной сеткой и плющом. Стены разрисованы коричневой и зеленой краской. Гюнше повернулся к Линдсею и указал ему на здание, к которому они в тот момент подъезжали…

– Это «Охотничий домик». Все военные советы проводятся либо тут, либо в бункере фюрера. Вон в том доме обитает фельдмаршал Кейтель, а в том – Йодль. Борман живет на отшибе. А вот и он. Легок на помине…

Низенький, тучный человек в нацистской форме вышел из дверей «Охотничьего домика» и почтительно посторонился. Вслед за ним появился кто-то другой, он был одет точно так же, как и Борман. Линдсей на секунду замер, но усилием воли заставил себя расслабиться. Коротышка встал возле своего хозяина, и Линдсей с удивлением отметил про себя, что Борман едва доходит Гитлеру до плеча.

Борман увидел Линдсея и что-то сказал фюреру, указывая на англичанина, который подходил к нему вместе с Гюнше.

– Он объясняет ему, кто я, – подумал Линдсей. – Странно!

И тут же, подражая адъютанту, вскинул вверх правую руку и безмолвно застыл. Они с Гюнше сделали это одновременно.

– Хайль Гитлер!

Фюрер мрачно кивнул. Но потом его лицо вдруг преобразилось. Линдсей как опытный актер смог оценить это по достоинству.

Суровость Гитлера вмиг исчезла, он протянул Линдсею руку и сердечно с ним поздоровался. Его улыбка был обворожительной, не аффектированной или снисходительной, а искренне дружелюбной. И говорил Гитлер с Линдсеем, словно со старым другом, к которому питал самые добрые чувства.

– Прошу пожаловать в мое скромное жилище, герр подполковник. Я заранее предвкушаю нашу долгую, приятную беседу. Перед войной вы были одним из немногих англичан, кто действительно понимал мои намерения. А теперь, пожалуйста, извините меня. Я очень утомился и хочу отдохнуть.

Когда фюрер удалился, а из «Охотничьего домика» вышли двое его подчиненных в военной форме, Гюнше произнес, почти не разжимая губ:

– Первый – это фельдмаршал Кейтель. Он всегда держится очень официально. А за ним идет генерал-полковник Альфред Йодль.

Кейтель, высокий, крепко обитый мужчина с аккуратными усиками, шествовал, высоко подняв голову. Проходя мимо Линдсея, он на секунду задержался и сказал властно и высокомерно:

– Насколько я понимаю, вы англичанин, прилетевший из Бергхофа? Будьте готовы к тому, что фюрер в любой момент удостоит вас краткой аудиенции.

Заявив это тоном, не допускающим никаких возражений, Кейтель тут же отошел от Линдсея.

Генерал-полковник Йодль оказался совсем другого склада. Фуражка у него была надета набекрень, а в глазах мелькали насмешливые искорки. Он остановился и ехидно осмотрел Линдсея с головы до ног. Длиннолицый, гладко выбритый Йодль говорил решительно, но вежливо.

– Кто, по-вашему, выиграет войну?

– Сейчас это одному Богу известно…

– Жаль, что вы не привезли его с собой… мы бы у него поспрошали, – усмехнулся Йодль и обратился к Гюнше. – Сегодняшний совет прошел впустую. Представьте себе: отказал генератор! Было так темно, прямо как ночью.

Йодль повернулся обратно к Линдсею и вновь удивил его своим вопросом:

– У вас тут в пакете что-то интересное? Вы так прижимаете его к груди, словно оберегаете драгоценности английской короны!

– Это план сражения на севере Африки, разработанный союзниками.

– Зайдите ко мне через два часа! Вам еще никто не назначил встречи? Даже фюрер? Удивительно… совсем не в его духе. А вот Господа Бога стоило привезти с собой.

Линдсея обуревали противоречивые впечатления. Перед глазами стояла мимолетная встреча с Гитлером. Вспоминая их пространную беседу перед войной, он не мог избавиться от странного ощущения: казалось, фюрер переигрывал, изображая сам себя… такого, каким он был раньше…

Йодль отошел от Линдсея, на его лице застыла цинично-брезгливая гримаса. Линдсей посмотрел ему вслед, стараясь определить, где же его дом, и тут вдруг Гюнше сказал:

– А ведь он первый заметил пакет. Я ждал, что фюрер задаст вам тот же самый вопрос, но… О, да тут есть еще одна особа! Надеюсь, она вам понравится…

Стройная темноволосая девушка с великолепной фигурой вышла из «Охотничьего домика» и медленно направилась к ним, словно выгадывая время, чтобы получше рассмотреть Линдсея. Она взмахнула правой рукой, с другой стороны под мышкой у нее был блокнот.

– Это Криста Лундт, старшая секретарша фюрера, – прошептал Гюнше. – Она уже спрашивала о вас. По-моему, вы ее заинтриговали.

Он вздохнул и добавил:

– Как же вам повезло!

Они сидели друг против друга в столовой. Криста Лундт с первой же минуты ошеломила Яна Линдсея. Отпив глоток кофе, она спросила его:

– Вы что, действительно пронацистски настроены, подполковник?

Вопрос был задан на отличном английском! До этого они говорили по-немецки. Когда Гюнше представил его Кристе, она удивила его приглашением сходить вместе с ней в столовую. Теперь они сидели там одни, если не считать официанта за стойкой. Однако он был далеко и не мог их подслушать.

– До войны я был членом Англо-Немецкого клуба, – ответил Линдсей и умолк, с равнодушным видом попивая кофе и не поддерживая разговор.

Внимательно посмотрев на секретаршу, он отметил про себя, что у нее прямой нос, решительный подбородок и большие, выразительные голубые глаза. В мозгу прозвонил тревожный звоночек. Линдсей насторожился, хотя внешне это никак не проявилось.

– Но, как говорится, это дела давно минувших дней, – продолжала она на его родном языке. – С тех пор столько воды утекло…

– А позвольте поинтересоваться, где вы так прекрасно выучили английский? – спросил он.

«Он перевел разговор на другую тему». – Криста томно улыбнулась, и улыбка озарила ее лицо отблесками тайного пламени. – Когда мне было восемнадцать, я жила в одной чудесной семье в Гилфорде, это в Миддлсексе…

– Нет, Гилфорд в Суррее, – быстро поправил ее Линдсей.

– Значит, вы действительно англичанин, а не немец, выдающий себя за англичанина.

– Но зачем, скажите на милость, мне за кого-то себя выдавать?

Криста еще раз улыбнулась. Линдсей напомнил ей, что нужно быть начеку. Ее улыбка способна погубить мужчину. И вдобавок у нее даже был готов вполне правдоподобный ответ на его последний вопрос!

– Потому что вы так прекрасно говорите по-немецки, и… не сочтите за дерзость, но у вас такие светлые волосы… совершенно арийская внешность!

– Вид представителя высшей расы?

Линдсей действовал, как его учили: вел разговор, одновременно думая о нескольких вещах, словно часть его мозга была переключена на другой канал. Он думал о том, что эта явно незаурядная, миловидная девушка допрашивает его, причем с пристрастием. Интересно, это ей Борман велел? Хотя вроде бы нет, не похоже. Линдсей и сам не понимал, почему. Он был глубоко озадачен.

– Да, вы были достойным членом Англо-Немецкого клуба, – продолжала Криста, пристально глядя ему в глаза. – В вас есть что-то странное, подполковник… И перед тем, как вы приехали сюда, в эту глушь, здесь тоже происходили очень странные события.

– Какие события?

Линдсей говорил безразлично, якобы только для того, чтобы поддержать разговор, но у него возникло неприятное ощущение, будто Кристу Лундт ему не провести… У нее были маленькие красивые ручки. Каждое движение дышало изяществом. Голос звучал нежно и успокаивающе. Криста говорила шепотом, хотя человек за стойкой отошел еще дальше и был поглощен чтением газеты.

– Ну, во-первых, вчера был очень громкий взрыв… Мы как раз ожидали приезда фюрера из России. Нам сказали, что несколько лисиц забрело на минное поле. Такое и раньше случалось, но этот взрыв был слишком громкий, и мне показалось – а у меня хороший слух, – что он донесся откуда-то сверху. После этого нам объявили, что самолет фюрера задерживается.

– Думаю, все это не имеет особого значения, – заметил Линдсей.

– Потом во второй половине дня возле аэродрома началась какая-то кипучая деятельность. Я уверена, что слышала, как в лес въезжало несколько машин. А сегодняшний день? Фюрер является, как обычно, на дневное совещание, и… оно заканчивается, едва успев начаться. Что-то стряслось с генератором. Мы почти все время сидели без света. Стояла такая тьма, что мы с трудом могли разглядеть друг друга в «Охотничьем домике».

– Ну, электричество иногда барахлит… Сейчас война, не забывайте…

– Я не дурочка, подполковник.

– Я не люблю держаться официально. Зовите меня Яном. А мне можно называть вас Кристой?

– Хорошо, Ян, но только когда мы одни. На людях я буду для вас фройлен Лундт. Мартин Борман десять раз пытался затащить меня в постель. Почти не одна секретарша ему не отказывала. Лучше вам его не сердить. Он самый опасный человек в Волчьем Логове. И он заведует здесь всем на свете, включая электричество…

– Он единственный, кто умеет обращаться с динамо-машиной?

– Нет, почему? Кейтель и Йодль тоже разбираются в технике и всюду суют свой нос. Они, как и все мы, чертовски скучают в этой проклятой дыре. – Криста опять посмотрела на него в упор. – Вдобавок тут царит такая шпиономания! Фюрер уверен, что в Волчьем Логове есть советский шпион..

Неожиданно лицо Кристы потускнело.

– А вот и Борман. Он хочет поговорить с вами. Я пойду…

Линдсей лежал на своей койке, подложив руки под голову и уставившись невидящим взором в потолок. Борман привел его в отдельный домик, маленькую хибарку, расположенную в зоне номер два, в той части городка, где обитали Кейтель и Йодль. Их жилища были не роскошней примитивного строения, в которое поместили англичанина.

Убогая обстановка поразила его, живо напомнив описание лагерей для военнопленных. Но сейчас Линдсей дословно припомнил свой разговор с Кристой Лундт. Можно ли ей доверять?

Во-первых, она утверждает, будто взрыв произошел в НЕБЕ. Во-вторых, очень странно, что военный совет проводился почти впотьмах. И, в-третьих, в его мимолетной встрече с Гитлером было что-то нереальное… Но затем Линдсей вспомнил, как Криста сказала про советского шпиона, пробравшегося в Волчье Логово. Это напрочь лишало все ее рассказы правдоподобия…

Какая-то фигура, закутанная до бровей, прошла через дальний контрольно-пропускной пункт и скрылась в окутанном туманом лесу. Человек шел пешком, легкой, почти женской походкой, бесшумно ступая по хрусткому снегу.

Вдалеке раздался звук, похожий на выстрел. Призрачная фигура даже не остановилась. С дерева с треском отломалась обледеневшая ветка. Такое случалось частенько. Таинственная фигура уверенно продвигалась по тропинке в поле. Примерно в полукилометре от КПП она остановилась в перелеске и нагнулась к земле.

Радиопередатчик был спрятан в месте, с виду напоминавшем звериную нору: он лежал под сугробом среди поваленных деревьев, которых здесь было хоть отбавляй. Достав из кармана блокнот, загадочная особа раскрыла его на нужной странице – там, где было заранее приготовлено зашифрованное донесение.

Чувствительные пальцы начали выстукивать «морзянку», предварительно вытянув телескопическую антенну мощной рации. Незнакомец действовал, не торопясь. Послав сообщение, он положил все обратно на место. Потом, дотянувшись до ветки, стряхнул с нее снег, чтобы замести все следы возле «норы».

Затем этот человек не спеша направился обратно на контрольно-пропускной пункт. В Волчьем Логове многие любили прогуляться по лесу, чтобы хоть ненадолго вырваться из замкнутого, затхлого мирка…

Через полчаса Ян Линдсей надел военную шинель, которую ему одолжил Гюнше, и вышел из домика размять ноги. Уже смеркалось. На Волчье Логово тоже опустился туман, и грязно-серая пелена застилала видимость. Вдруг перед ним возник неясный силуэт человека, который как следует закутался от холода.

Проходя к своему домику, фельдмаршал Кейтель устало в знак приветствия поднял маршальский жезл. Они с Линдсеем не перекинулись ни словом. В такой вечер никому не хотелось разговаривать…

ЧАСТЬ 2
Сеть Люси

Глава 10

Люцерн, Швейцария. В старинном швейцарском городе стояла морозная ночь. Лишь редкие прохожие шагали в темной тишине по заснеженным, пустынным улочкам. Сидевший в своей квартире на верхнем этаже старого дома Рудольф Ресслер снял наушники и, глядя в блокнот, принялся заучивать наизусть шифрованное донесение, которое он только что получил из Германии. Он сидел, по пояс спрятавшись в кухонный шкаф, где под опущенной доской хранился мощный радиопередатчик.

Это был человек средних лет; повстречавшись с ним на улице даже в сотый раз, вы бы его все равно не узнали. Ресслер внимательно глядел сквозь толстые стекла очков на шифровку, которую ему вскоре предстояло передать в Москву. Несмотря на то, что донесение было зашифровано, он понимал, о чем там говорится, ведь швейцарские шифровальщики давным-давно раскрыли код. Перед Ресслером лежал план действий немецкой армии на Восточном фронте.

Однако для него по-прежнему оставалось тайной – и разгадать ее Ресслеру так никогда и не удалось, – кто же такой Дятел, пробравшийся в фашистскую верхушку и регулярно сообщавший советскому руководству о военных планах Германии. Ресслер день и ночь ломал голову, размышляя на эту тему.

В самом Ресслере тоже было немало таинственного. И прежде всего интриговало его немецкое происхождение. До 1933 года он издавал в Берлине книги о театре и антинацистскую газету. В те навсегда минувшие времена, когда жизнь в столице Германии била ключом, когда туда стекались люди со всей Европы, Ресслер завязал кое-какие знакомства, благодаря которым впоследствии сумел образовать агентурную сеть, действовавшую в течение второй мировой войны, пожалуй, удачнее всех остальных подобных организаций. Ее называли «Сеть Люси»…

– Анна, я бы хотел выпить горячего кофейку перед тем, как выйду на связь с Москвой…

Сидевший на вращающемся табурете Рудольф повернулся к жене.

Она улыбнулась и, кивнув, достала банку с кофе. Привлекательная, темноволосая женщина лет сорока, Анна была худенькой, проворной и очень помогала своему мужу.

Склоняясь над плитой, Анна проговорила:

– По-моему, ты слишком много работаешь. Ты все время в таком страшном нервном напряжении!..

– Анна, но вполне вероятно, что мы с тобой творим историю! Может быть, нам даже удастся изменить ход войны… Если только в Москве к нам прислушаются!

– Это уже зависит Не от нас, – откликнулась Анна. – Единственное, что ты можешь, – это добросовестно выполнять свое задание. Ладно, иди сюда и пей свой кофе за столом, – ворчливо добавила она. – Жизнь и без того сложна.

Жизнь была действительно сложной. В 1933 году, после прихода Гитлера к власти, Ресслер скрылся в Швейцарии, чудом избежав ареста. Когда стало ясно, что вот-вот разразится война, он заключил соглашение с Нахрихтен-Дьенст, швейцарской Военно-информационной службой. В обмен на разрешение пользоваться радиопередатчиком Ресслер пообещал передавать швейцарской разведке сведения, которые он будет получать от своих старых берлинских друзей и знакомых.

Незадолго до отъезда Ресслера из Германии он встретился с одним из таких людей. Ресслеру так и не удалось выяснить, кто этот человек, однако он не сомневался, что разговаривает с коммунистом.

– Будет война, – сказал новый знакомый. – Когда она начнется, вы будете получать по рации сигналы от Дятла. Он сидит в таких верхах, вы даже не поверите. Через швейцарскую границу специально для вас провезут контрабандой, мощный радиопередатчик. Я прослежу за тем, чтобы вам сообщили все шифры и технические данные. Ну и конечно, имя швейцарца, который научит вас, как работать с радиопередатчиком.

В 1943 году мягкий, интеллигентный Ресслер, десять лет назад считавший, что так и кончит свои дни, издавая книги по театральному искусству, стал руководить крупнейшей шпионской сетью во всем мире.

– Вам нужна конспиративная кличка, чтобы никто не знал, кто вы на самом деле. Мы решили назвать вас Люси…

Стоя у своего письменного стола в Кремле, Сталин держал в руке расшифрованное послание. Напротив него стояли еще двое. Они хранили почтительное молчание.

Одним из этих людей был Лаврентий Берия, с ледяным лицом, в пенсне. Он руководил НКВД, Министерством госбезопасности, которое впоследствии преобразовалось в КГБ. Другим посетителем был генерал Жуков, широкоплечий, крупный, мускулистый. Сталин показал донесение Берии, а сам, сев за стол, откинулся на спинку стула и закурил трубку с изогнутым мундштуком. Его желтоватые глазки наблюдали из-под кустистых бровей за Берией. Сталин проговорил с грузинским акцентом:

– Это последнее, свежее донесение от Люси.

– А кто такая Люси? – довольно нетерпеливо спросил Жуков.

– Это вас не касается. Люси передает донесения от Дятла, он очень важный агент в гитлеровской Германии. Я надеюсь, генерал… – Сталин выдержал паузу, давая понять, что генеральское звание вполне может оказаться временным, – я надеюсь, генерал Жуков, что вы регулярно посылаете ваших людей в разведку?

Жуков напрягся. Подобный вопрос был чуть ли не оскорблением. Однако он постарался скрыть возмущение и ответить как ни в чем ни бывало:

– Товарищ Сталин, я готов лично поручиться, что наши люди ходят в разведку и днем, и ночью. И без «языка» им приказано не возвращаться.

– Тогда скажите, – вкрадчиво спросил Сталин, – как, по-вашему, можно ли верить сообщениям, что немцы готовятся к наступлению?

Сталин и Берия ждали. Тонкогубый Берия, привыкший никогда не заговаривать первым, а всегда дожидаться от Сталина прямого вопроса, протянул донесение Жукову. В робости и скованности шефа НКВД было что-то зловещее.

Жуков сказал, глядя на Сталина:

– Судя по последним сведениям, которыми я располагаю, это донесение правдиво… во всяком случае, что касается положения на передовой…

– Но ведь немцы могли подтянуть туда несколько частей просто для маскировки, – возразил Сталин.

Жуков вздохнул. Он ненавидел хитроумные интриги на военных советах, ненавидел, когда его вызывали в Кремль. Впрочем, он постарался, чтобы Сталин не заметил его вздоха. Да, это вполне в духе Сталина – никому, абсолютно никому не доверять!

«Неужели в ставке Гитлера – где бы она ни находилась – царят такие же интриги?» – подумал генерал.

Однако он не желал признать себя полностью побежденным.

– Конечно, – сказал Жуков, – но предыдущие донесения Дятла оказались на удивление верными, словно их посылал кто-то из ближайшего окружения Гитлера. У вас, как у солдата, наверняка есть нюх на подобные вещи…

– Надо еще немного подождать… пусть поступит еще несколько сигналов, и тогда решим, можно на их основании действовать или нет.

Сталин опустил глаза и вытряхнул пепел из трубки в большую пепельницу, стоявшую на столе. В полутемной комнате красновато мерцали искорки. В Москве по-прежнему экономили электроэнергию. Генерал Жуков понял, что его больше не задерживают.

Оставшись наедине с начальником секретной службы, Сталин немедленно достал второе донесение и протянул его Берии. Затем, не глядя на него, прокомментировал:

– Вот, пришло из Лондона. Английский офицер ВВС Линдсей полетел из Северной Африки на встречу с Гитлером. Боюсь, что Черчилль опять взялся за свое.

– Вы хотите сказать, они намереваются заключить с немцами сепаратный мир? – осторожно предположил Берия, прочитав текст донесения.

– А разве я это сказал? Подождем, как будут развиваться события.

Это была излюбленная фраза Сталина, он всегда занимал выжидательную позицию, пока не понимал, какой поворот принимает дело. То же самое он сказал и в июне 1941 года, когда в Кремль со всех сторон стекались сообщения о неминуемом нападении Германии на Советский Союз.

– А если это все же подтвердится? – отважился спросить Берия.

– Тогда мы примем суровые меры. Или ты со мной не согласен?

А в Люцерне за два часа до описанных событий Рудольф Ресслер, закончив передавать донесение в Москву, приставил назад откидывающуюся доску, которой был замаскирован радиопередатчик, и закрыл дверцу шкафа, где находился смысл всей его жизни.

Даже после того, как была установлена дальнодействующая антенна, он соблюдал меры осторожности. Швейцарский инженер, не военный, а штатский, протянул провода по периметру комнаты, поверх рамы картины.

Ресслер давно приготовил убедительное объяснение.

– Я хочу слушать «Би-би-си», ловить их передачи, – сказал он. Жена Анна ждала Ресслера в дверях. Наконец раздался знакомый звук – захлопнулась дверца кухонного шкафа.

– Давай лучше я дождусь курьера от Массона, – предложила Анна. – А ты ложись в постель и постарайся уснуть. Я сняла копию с донесения. Она в конверте. Пока ты выходил на связь, я позвонила на виллу Шульца.

– Что бы я без тебя делал? – вздохнул Ресслер.

– Умер бы с голоду.

– Из-за этой проклятой войны все полетело кувырком, – продолжал Ресслер. – Я немец, а получаю шифровки из антинацистского подполья. И передаю их потом в Москву! Я обеспечиваю швейцарской разведке копии с них – мы именно так договаривались, за это они и разрешили мне работать в их стране. С ума сойти можно, да?

– Пожалуй…

– Я получаю донесения от какой-то очень важной персоны. Наверняка мы с ним никогда в жизни не встречались. Он безумно рискует. Потом я передаю информацию от неизвестного Дятла такому же неизвестному Казаку. Прислушивается ли кто-нибудь там, в Москве, к нашим сообщениям? Русские до сих пор не могут победить…

– Мы узнаем, когда они к нам прислушиваются, – сказала Анна.

– Как, позволь поинтересоваться, как?

– Когда Красная Армия пойдет по Европе… Если это, конечно, случится. Ладно, Рудольф Ресслер, в последний раз тебе говорю: ложись спать!