Текст книги "Человек из тени"

Автор книги: Коди Макфейден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

42

Ведя специальный репортаж, Брэд выглядит красивым и серьезным.

– Многие помнят специального агента Смоуки Барретт по несчастному случаю в прошлом году. Серийный убийца по имени Джозеф Сэндс, которого она преследовала, в один злосчастный вечер отнял у нее всю ее семью. Ей самой удалось остаться в живых, но лицо ее теперь в шрамах, а все ее близкие мертвы. Несмотря на личную трагедию, она вернулась на работу. В настоящее время она преследует человека, называющего себя Джеком-младшим, он утверждает, будто является прямым потомком Джека Потрошителя…

Брэд излагает факты без приукрашивания. В этом нет необходимости. Правда сама по себе ужасна. В конце передачи появляется мое лицо, и я рассказываю о банке и ее содержимом. Я бесстрастно смотрю на себя. Я уже начинаю привыкать к своим шрамам. Сомневаюсь, чтобы зрители реагировали так же.

– ФБР предупреждает женщин сходной профессии: будьте осторожны. – Брэд зачитывает список мер, которые следует принимать. Он получил его от нас. Он смотрит в камеру, делает драматическую паузу. – Будьте бдительны и осторожны. Ваша жизнь в опасности.

Передача заканчивается.

– Он неплохо поработал, – говорит Келли. – Ты тоже, лапонька.

– Вы пытаетесь разозлить его, правда?

Мы так увлеклись репортажем, что не заметили, как Леона вышла к нам из кабинета.

– Да, – отвечаю я. – Правда.

Она одобрительно смотрит на меня:

– Вы удивительная женщина, агент Барретт. Если бы мне пришлось пройти через то же, что и вам, я бы… – Она качает головой.

– Тут я не уверена, Леона. Вам тоже пришлось пройти через многое. Но вы продолжаете идти.

Раздается стук в дверь. Конец пустым разговорам. Леона напрягается.

– Оставайтесь здесь, – тихо говорю я ей, вытаскивая пистолет.

Я направляюсь к двери.

– Да? – спрашиваю я.

– Специальный агент Барретт? Это агенты Декер и Маккаллаф. С нами два члена СВАТ.

Я смотрю в глазок и узнаю Декера.

– Сейчас, – говорю я, открываю дверь и впускаю их.

Как я и просила, они в гражданском. Мне становится смешно, когда я замечаю, что они одеты одинаково: в джинсах и пуловерах. Даже такое одеяние для них – форма. Впрочем, заподозрить в них полицейских трудно.

– Вас всех проинструктировали? – спрашиваю я, когда все собираются в гостиной.

– Да, мэм, – отвечает мне хор.

– Прекрасно. Мы здесь пытаемся устроить ловушку, джентльмены. Наши подопечные убили уже дважды. Они по-настоящему умны и хитры. Они действуют точно, без колебаний и с большим рвением. Один из них ходит на разведку, представляясь борцом с вредителями, и именно этого мы ждем здесь. Преступники очень опасны, джентльмены. Если кто-то из них вытащит нож, он не будет пугать, он им воспользуется. Мы хотим захватить того, кто здесь появится, живым, чтобы он смог привести нас к другому преступнику. – Я показываю на Леону Уотерс: – Это мисс Уотерс. Мы убеждены, что ее выбрали в качестве следующей жертвы.

Я вижу, как они смотрят на Леону. Оценивают. Один парень из СВАТа буквально раздевает ее глазами. Я подхожу к нему и тычу пальцем ему в грудь с такой силой, что наверняка останется синяк.

– Я надеюсь, что все вы будете действовать как профессионалы высокого класса. Вам следует знать, что я просила мисс Уотерс побыть где-нибудь в другом месте, пока мы проводим операцию. Она отказалась и добровольно согласилась нам помочь. – Я наклоняюсь к офицеру, чтобы он получше разглядел, как сильно я злюсь. – Если эта женщина пострадает, потому что ты думал не головой, а членом, я сожру тебя живьем к такой-то матери, понял?

Надо отдать ему должное, он все правильно понял. Кивает.

– Какой у нас план, мэм? – Вопрос задает агент Декер, возвращая нас на грешную землю.

Я заставляю себя успокоиться.

– Сделаем все просто. Один на крыше, другой около лифта. Двое здесь со мной и агентом Торн. Сидящий на крыше предупредит нас, если кто-то войдет в подъезд. Парень у лифта подтвердит, что этот человек вышел на третьем этаже. Двое сидящих здесь осуществляют захват. У вас имеется нужное оборудование?

– Да, мэм. Наушники и нагрудные микрофоны. Оружие.

– Включая снайперское ружье для работы на крыше, – говорит один из офицеров СВАТ.

Я киваю:

– Хорошо. Вот что я хочу подчеркнуть. Очень важно, чтобы вы не привлекали к себе внимания. У нас есть данные, что один из них следит за мной. Если преступники что-то заподозрят, то скроются. – Я перевожу взгляд с одного на другого: – Есть вопросы?

Все отвечают, что вопросов нет.

– Тогда займите свои места. Будьте внимательны, но приготовьтесь к длительному ожиданию.

43

Я думаю, это показательно для работы, которой я занимаюсь. Получается, что жизнь моя проходит под внешними воздействиями, зависит от открывающихся возможностей и обстоятельств. Я сознаю иронию этой ситуации. Я ненавижу, когда меня заставляют что-то делать, тем не менее я выбрала профессию, в которой мне регулярно приходится подчиняться обстоятельствам. Когда вы охотитесь на убийцу, не может быть никакого расписания. Здесь все просто. Чем дольше он на свободе, тем больше жертв. Вы не можете расслабиться, пока его не поймаете.

И вот я сижу в квартире женщины, которая демонстрирует свои сексуальные прелести за деньги, и готова сидеть, сколько придется, в надежде, что появится или Джек-младший или его напарник.

Я смотрю на Келли. Она сидит на диване, положив ноги на кофейный столик, и вместе с Леоной смотрит ток-шоу по телевизору и ест поп-корн. Здесь проявляется одна из черт Келли, которая мне очень нравится. Она может расслабиться и получать удовольствие от жизни, но умеет мгновенно собраться и начать действовать, напоминая расправившуюся пружину. Я таким талантом не обладаю.

Я смотрю на часы. Уже половина десятого. Я связываюсь с офицером СВАТа на крыше, которого, как я уже знаю, зовут Боб.

– Что-нибудь необычное, Боб?

Его голос доносится до меня сквозь треск.

– Пока нет, мэм.

Я прислушиваюсь к разговору между Келли и Леоной.

– Хочу вас спросить, лапонька. Что случится, если вы решите снова впустить мужчину в свою жизнь?

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, измените ли вы образ жизни?

Леона задумывается.

– Зависит от многого. Некоторые люди не выносят моногамии. Во всяком случае, прежде чем кого-то искать, я брошу это занятие. Я себе пообещала, что никогда не буду резко менять свою жизнь из-за мужчины. Не дождется.

– Любопытный взгляд на вещи, не находите?

– Он свойственен моему образу жизни.

Я перестаю слушать. У Келли неистребимый интерес к людям. Ей всегда хочется узнать, что заставляет их тикать. Она всегда была такой.

У меня в ухе раздается треск и голос Боба, который выдергивает меня из размышлений:

– Мужчина, рост около шести футов, темноволосый, входит в здание. Одет в какую-то форму. Отсюда не разобрать.

– Слышал тебя, – говорит голос офицера у лифта. Его зовут Дилан.

Я смотрю на Келли и агентов Декера и Маккаллафа. Они кивают, давая понять, что все слышали. Проходит несколько секунд.

– Мужчина, отвечающий описанию, только что вышел из лифта, идет к квартире, – докладывает Дилан. – Я подтверждаю, что он в форме, повторяю, он в форме компании по борьбе с насекомыми.

– Принято, – говорю я. Сердце колотится, возбужденный дракон начинает ворочаться. – Оставайтесь на месте, чтобы перекрыть ему путь отхода, Дилан.

– Понял.

– Боб, я дам тебе знать, если он вырвется отсюда. Тогда стреляй.

– Понял. В полной готовности.

Я смотрю на Леону:

– Это он.

Она кивает. Вся на взводе. Но, как я замечаю, не выглядит испуганной.

Раздается стук в дверь. Я киваю Леоне. Она подходит к двери и смотрит в глазок. Поворачивается ко мне и отрицательно качает головой. Она его не знает. Я еще раз киваю.

– Кто там? – спрашивает она.

– Я из компании по истреблению насекомых и крыс, мэм. Извините, что так поздно, но владелец здания просил нас срочно приехать. Что-то насчет крыс. Я должен войти и осмотреть вашу квартиру. Мне нужно всего несколько минут.

– Гм… ладно. Одну минутку.

Она смотрит на меня. Я жестом прошу ее пройти в спальню. Достаю пистолет. Келли, Декер и Маккаллаф следуют моему примеру. Я поднимаю руку, показываю три пальца. Отсчет будет до трех. Раз… два… три. Я распахиваю дверь.

– ФБР! – ору я. – Замри!

Мой пистолет находится примерно в двух футах от его лица. Я хорошо вижу его глаза, в них пустота, как я себе и представляла. Он роняет блокнот и поднимает руки над головой.

– Не стреляйте, – говорит он.

Он кажется испуганным, как и должно быть, если у тебя под носом пистолет, но отчего-то мне не по себе, в глазах у него нет страха. Они у него заняты делом. Смотрят, взвешивают, раздумывают.

– Не двигаться, – говорю я. – Заложите руки за голову и встаньте на колени!

Он смотрит на меня и облизывает губы.

– Как скажешь… Смоуки.

У меня всего доля секунды на то, чтобы удивиться, услышав свое имя. Он двигается как ураганный ветер, сначала делает шаг в сторону, потом прямо на меня. Одной рукой он отталкивает мой пистолет, другой ударяет меня в лицо. Я отлетаю назад, из глаз сыплются искры.

Я приземляюсь на спину и пытаюсь встать. Пистолет по-прежнему у меня в руке.

Человек мечется. Это какая-то форма боевого искусства, несущая силу и разрушение. Он нападает на моих товарищей. Его удары резки, жестоки, целенаправленны. Без всякой рисовки, но крайне эффективны. Я вижу, как получает удар локтем в челюсть агент Декер, мельком вижу, что два его зуба не просто выпадают, а вылетают изо рта, как пули. Затем слышу холодный, как лед, голос Келли:

– Одно движение, и я прикончу тебя к такой-то матери.

Внезапно все вокруг замирает. Потому что Келли держит пистолет у головы преступника. Его глаза в ярости мечутся по комнате, но тут его хватают агент Маккаллаф и Дилан, прибежавший из холла перед лифтом, чтобы принять участие в развлечении.

Я чувствую, что у меня течет кровь из губы и кружится голова. Очень сильно кружится.

– Лапонька, ты в порядке?

Я, пошатываясь, поднимаюсь на ноги.

– Да, все нормально…

И снова падаю. Нет, я не теряю сознание, я сажусь на задницу.

Преступник орет на меня:

– Глупая шлюха! Бездарная корова! Ты думаешь, что чего-то добилась? Ничего ты не добилась! Ничего! Я все еще…

– Черт возьми! – ору я. – Заткнись, или я прострелю тебе ногу. Дилан, Маккаллаф, свяжите его и суньте ему в рот кляп.

Дилан ухмыляется, но надевает на преступника наручники и выводит его в коридор, чтобы обыскать и зачитать ему его права.

– Как ты? – озабоченно спрашивает Келли.

Я в порядке эксперимента трясу головой.

– Больше не кружится. Думаю, порядок. Как мое личико?

– Он слегка подпортил тебе губы, лапонька. У тебя такой вид, знаешь, когда говорят «Я не пользуюсь коллагеном, я просто приложилась лицом о кирпичную стену».

Это заставляет меня встревоженно вскочить на ноги:

– Декер!

– Я здесь. Все в порядке.

Я вижу его, он стоит, придерживаясь за стену. Рот он зажимает носовым платком, который уже весь пропитался кровью.

– Вау, – говорю я. – Тебе нужно к врачу.

– Мне надо показаться дантисту, – стонет он. – Этот гребаный урод выбил мне два зуба.

– Келли.

Она открывает свой сотовый телефон.

– Уже звоню им, лапонька.

Дверь в спальню Леоны приоткрывается.

– Можно выходить? – спрашивает она дрожащим голосом. – Все в порядке?

Я оглядываю ее гостиную, вижу Декера с окровавленным ртом, разбитый кофейный столик, и до меня внезапно доходит. Адреналин взрывается в моих венах.

– МЫ ЕГО ВЗЯЛИ! – ору я.

Келли и Декер дружно подскакивают и таращатся на меня. Келли ухмыляется. Декер только пытается.

– Все в порядке, Леона, – говорю я. Смотрю на входную дверь. – Все просто замечательно.

Вот только губы болят.

Но дракон ревет, ворочается и щерит зубы.

«Накорми меня, – шипит он. – Хочу похрустеть его костями».

Я облизываю верхнюю губу и чувствую вкус собственной крови. Это должно на время удовлетворить дракона.

44

Мы с Келли возвращаемся в здание ФБР. Мы оставили у Леоны полицейского, а нашего подозреваемого отвезли в полицейский участок в Уилшире для предъявления обвинений. Я приезжаю сюда, чтобы поговорить с Аланом и разработать стратегию допроса. Я едва успеваю нажать на кнопку лифта, как звонит мой сотовый телефон.

– Смоуки!

Я немедленно ощущаю тревогу. Это Элайна, и голос у нее такой, будто она в ужасе.

– Что случилось, Элайна?

– Трое мужчин бродят вокруг дома. На заднем дворе. С виду молодые.

Меня охватывает страх. Я вспоминаю о Ронни Барнесе. Неужели Джек Младший воспитал целую армию психов? Или у меня паранойя?

Паранойя? Когда имеешь дело с Джеком-младшим? Ну уж нет.

Я вспоминаю, как сказала Алану, что Элайне не грозит нападение преступников, и у меня перехватывает горло, когда я думаю о возможных последствиях такой неверной оценки ситуации.

Я выскакиваю из лифта и сбегаю по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Келли бежит за мной.

Я продолжаю говорить по телефону:

– Элайна, а где агенты, которые должны вас охранять?

После молчания:

– Их машина здесь, но самих агентов я не вижу.

– У вас в доме есть оружие?

– Да. Наверху. В стенном шкафу.

– Возьми пистолет. Запритесь в ванной комнате. Я заберу Алана, и мы будем у вас через пятнадцать минут.

– Мне страшно, Смоуки.

Я на мгновение закрываю глаза.

– Позвони в полицию, возьми пистолет. Мы скоро приедем, Элайна.

Я отключаюсь, ненавидя себя за это. Но мне необходимо так поступить, чтобы заставить ее действовать. Еще через несколько секунд я врываюсь в наш офис. Мой вид сразу же приковывает общее внимание.

– Алан, у Элайны гости! – Я поворачиваюсь к Лео и Джеймсу: – Вы оставайтесь здесь. Джеймс, свяжись с полицией Лос-Анджелеса по поводу подозреваемого, который сейчас у них. Келли и Алан пойдут со мной. Шевелитесь!

Алан вскакивает на ноги. На его лице много вопросов, в глазах ужас. Но голос ровный.

– Сколько?

– Трое. Шныряют вокруг дома. Я велела ей позвонить в полицию, взять пистолет и запереться вместе с Бонни в ванной комнате.

– Куда подевались эти гребаные агенты, которые должны были охранять Бонни?

– Не знаю.

Мы пробегаем через вестибюль, хлопаем входной дверью, сбегаем по ступенькам. «Элайна и Бонни, Элайна и Бонни» – эти слова, как мантра, звучат у меня в голове. Келли молча следует за мной.

И тут это происходит.

– Умри, дрянь!

Мы на парковочной стоянке. Ко мне бросается молодой человек. Лицо у него искажено. Глаза голодные, глаза маньяка. Время замедляется и разбивается на кадры. «Шесть футов, – машинально думаю я. – Бежит, нож поднят, он будет рядом через долю секунды…»

Я делаю ему дырку в голове, прежде чем успеваю закончить эту мысль. Скорость, с которой я вытащила пистолет и выстрелила, слишком большая для осознания поступка. Это работа инстинкта, молниеносное решение.

Голова маньяка взрывается, время обретает нормальное движение, я отпрыгиваю в сторону, чтобы, падая, противник не сбил меня с ног. Он валится на мостовую с тупым стуком, нож отлетает в сторону.

Я замечаю, что ни Алан, ни Келли не успели вытащить оружие. Я не обижаюсь на них за это. У нас особые отношения, между моей стальной птичкой и мною.

Мозг мой продолжает работать с бешеной скоростью.

– Келли, садись за руль. Быстрее!

Я вижу бегущего к нам Томми.

– Мы в порядке! – кричу ему. – Но в доме Алана преступники.

Томми не замедляет бега, не кивает, вообще ничего не делает, только круто разворачивается и устремляется к своей машине. «Подготовка в секретной службе, – думаю я. – Действует мгновенно, без колебаний, решительно».

Мы подбегаем к машине Келли и вваливаемся в нее. Через две секунды машина срывается с места, взвизгнув шинами и оставив запах жженой резины.

– Кто это был, черт побери? – спрашивает Алан.

За меня отвечает Келли:

– Единокровный брат Ронни Барнеса, лапонька, – бормочет она и, как ракета, вылетает с парковки.

Алан не отвечает. Я вижу, что он начинает понимать, в глазах ужас.

– О нет… – шепчет он.

Я молчу. Говорить нечего. В голове Алана, как и в моей, звучит мантра: «Элайна и Бонни, Элайна и Бонни, Элайна и Бонни…»

Я уверена, что для него, как и для меня, эта мантра превращается в молитву.

45

Алан звонит Элайне:

– Детка? Мы едем. Ты вызвала полицию? Что? Черт! Оставайся там, милая. Там, где ты сейчас. – Он закрывает микрофон телефона ладонью. – Они уже вошли в дом. Она слышит, как они кругом ходят. – Снова начинает говорить с Элайной: – Послушай, детка. Не отвечай мне. Я не хочу, чтобы они тебя услышали. Не отсоединяйся, направь пистолет на дверь. Если не услышишь мой голос, или Смоуки, или Келли, стреляй в любого, кто попытается войти.

«Элайна и Бонни, Элайна и Бонни, Элайна и Бонни…»

Мы на улице Алана. Машина с визгом въезжает на дорожку, мы выскакиваем из салона. Алан убирает сотовый, вытаскивает пистолет. Я оглядываюсь и вижу машину Кинана. Я подбегаю к ней, и увиденное наполняет меня яростью и скорбью. Оба мертвы, он и Шантц, по пуле в голове у каждого.

«Сначала отомсти, – думаю я, – скорбеть будешь потом».

Я направляюсь к дому. Показываю на дверь. Замок сломан.

– Входите тихо, – шепчу я. – Нужно постараться взять их живыми. Ты меня слышишь, Алан?

Он мгновение смотрит на меня – долгий, холодный взгляд убийцы. Затем неохотно кивает.

Мы входим в дом, держа пистолеты наготове и осторожно оглядываясь в поисках незваных гостей. Мы переглядываемся и качаем головами. Внизу никого нет. Мы замираем, услышав шум наверху. Я показываю на потолок.

Мы тихо поднимаемся по лестнице. Мое сердце громко колотится. Я слышу дыхание Алана и вижу стекающий по его лбу пот, хотя в доме довольно прохладно. Мы уже почти наверху, когда слышим крик Элайны.

– Алан! – Голос полон ужаса.

Слышу звуки пистолетных выстрелов.

– ФБР! – кричу я, и мы выскакиваем на второй этаж. – Бросьте все оружие, какое у вас есть, и встаньте на колени, мать вашу!

«Бум-бум-бум!» Снова пистолетные выстрелы. Теперь я вижу, откуда стреляют. Молодой темноволосый мужчина дергается, подобно марионетке, когда пули из пистолета Элайны попадают в него. Она стреляет, пока не кончаются патроны.

Двое других мужчин поворачиваются к нам лицом. У одного пистолет, у другого нож. Мгновенное удивление на их лицах уступает место ненависти.

– Это она! – говорит один из них. – Потаскуха Смоуки!

Он поднимает пистолет, чтобы выстрелить, а тот, что с ножом, кидается ко мне, и снова все происходит как в замедленном кино, кадр за кадром.

Я вижу, что Келли и Алан стреляют в мужчину с пистолетом, наблюдаю с одобрением за появлением дыр в его голове и груди, из которых вырывается кровь. Я слышу выстрел из его пистолета, который он успевает сделать, перед тем как упасть назад. Тип с ножом все еще несется на меня, и повторяется сцена на парковке, только в этот раз я стреляю в руку, сжимающую нож. Мне он нужен живым. Вижу, как исчезают два его пальца, как расширяются глаза и закатываются зрачки, когда шок ударяет по нему с силой молота. Он падает на колени, округлив рот. Его рвет, он валится вперед без сознания, хотя и продолжает дрожать.

– Элайна! – вопит Алан.

– Я здесь! – истерично кричит она. – Мы живы! Мы в порядке!

Мы с Аланом бросаемся к ванной комнате.

У меня едва колени не подгибаются от слабости, когда я вижу их целыми и невредимыми. Элайна рыдает, сжимая в обеих руках пистолет. Бонни сидит в углу, обхватив колени руками, положив на них голову, и раскачивается взад-вперед. Мы с Аланом сталкиваемся, когда бросаемся вперед: я – к Бонни, а он – к Элайне.

– Ты как, солнышко? – спрашиваю я вне себя от беспокойства, хватаю ее голову, ищу раны.

Алан проделывает то же самое с Элайной. Бонни с плачем обнимает меня, Элайна обнимает Алана.

– Слава Богу! Слава Богу! – эхом отдается от стен ванной комнаты.

Настоящий хаос облегчения.

– Келли! – кричу я в дверь. – Они обе в порядке. Никто не пострадал! – Келли не отвечает. – Келли?

Внезапно меня как громом поражает. Я вспоминаю выстрел из пистолета.

– Ох нет… – шепчу я, отпускаю Бонни, вытаскиваю пистолет и осторожно выхожу из ванной комнаты.

И вижу ее.

Келли лежит у лестницы на ковре, волосы раскинулись веером. Глаза закрыты.

На ее груди расплывается красное пятно.

– 911, Алан… – шепчу я. Затем начинаю кричать: – 911! 911! Гребаные 911!

46

Я сижу в машине Томми, мы мчимся к больнице. Я трясусь всем телом, потеряв контроль над собой.

Я не способна четко думать. Ужас заморозил мозговые извилины.

Алан остался с Элайной и Бонни. Он должен убедиться, что за нашим единственным оставшимся в живых подозреваемым присмотрят. Он мне ничего не сказал, но в этом не было необходимости. Все читалось в его глазах.

Тут я вдруг соображаю, что Томми что-то говорит.

– Я видел рану, Смоуки. Я в ранах разбираюсь. Я не могу тебе сказать, поправится она или нет. Я только знаю, что это не обязательно смертельная рана. – Он поворачивает ко мне голову: – Ты меня слышишь?

– Да, черт возьми! Я тебя слышу! – ору я. Не знаю, почему я так злюсь на Томми.

– Если хочешь, покричи, Смоуки. Делай все, что вздумается.

Тоже мне стоик. Почему-то его слова злят меня сильнее.

– Мистер Спокойствие и Собранность, да? – Я не могу удержаться. Накопленный яд требует выхода. – Ты думаешь, ты нечто особенное, поэтому изображаешь робота?

Он молчит.

– Не больно-то ты особенный! Тебя вышвырнули из секретной службы, верно? Гребаный неудачник!

Он в ответ даже не моргает.

Я начинаю орать, вернее, визжать:

– Я тебя ненавижу, чтоб ты сдох! Ты меня слышишь? Ты для меня ничего не значишь! Моя подруга умирает, а ты ведешь себя так, будто тебе все равно. Раз так, то и ты для меня ничего не значишь, я тебя ненавижу и…

Мой крик переходит в стон. Все, яда больше нет. Осталась только моя старая подруга, боль. Я быстро опускаю оконное стекло. Томми тормозит. Меня начинает рвать. Страшно болит голова.

Отплевываясь, я откидываюсь на спинку сиденья, ослабев от взрыва эмоций. Томми открывает бардачок:

– Возьми салфетки.

Я хватаю несколько штук, вытираю рот.

Мы едем дальше.

– Извини, – слабым голосом говорю я примерно милю спустя.

Он смотрит на меня и мягко улыбается:

– Даже не думай об этом беспокоиться.

Я начинаю рыдать, он кладет руку мне на колено и держит меня так всю дорогу до больницы.