Текст книги "Поздние последствия"

Автор книги: Кнут Фалдбаккен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

4

Даг Эдланд осматривал свое жилище. Он занимался чисткой и генеральной уборкой, начал еще вчера, а теперь дело приближалось к завершению.

Он начал эту работу сразу после того, как вернулся домой той ужасной ночью. Принялся пылесосить, чистить зеркала, мыть ванную, стирать и наводить порядок. Работал несколько часов как одержимый, без плана или системы. К счастью, после приема очередной таблетки это состояние прошло и осталось в полузабытом прошлом.

Однако встреча с полицией, когда его подняли буквально с кровати, была несколько больше, чем полузабытое прошлое. Он сам себя упрекал, что произвел такое плохое впечатление. Было ясно, что у полиции о нем сложилось негативное мнение. Хотя, впрочем, ему нечего бояться, убеждал он сам себя. В следующий раз он может пригласить их войти. Все, что могло внушить подозрение или вызвать замешательство не шибко проницательных полицейских, было удалено. Он вынес из дому два огромных пластиковых мешка с одеждой, книгами, личными бумагами, туалетными принадлежностями, даже некоторыми фотографиями и украшениями и своим компьютером и поставил все это в подвал.

Эта работа пошла ему на пользу. Он вновь обрел уверенность в себе. В полицейском управлении он чувствовал себя потрясенным и спровоцированным. Их вопросы, инсинуации… И как только можно было себе такое представить! Он почувствовал, как блекнет слабый проблеск надежды на будущее и оптимизм, который – несмотря ни на что – поддерживал его в последние дни и недели. На него надвигалась темнота. Надо попытаться не думать об этом ужасе. Этой катастрофе. Он отказался помочь полиции с опознанием. Не мог заставить себя посмотреть на Карин в ее теперешнем виде. Он должен был сосредоточиться на хорошем, на тех приятных моментах, которые успел провести в ее обществе. Какое огромное значение имели ее любовь и понимание для его восстановления после многих месяцев и лет очень медленного выздоровления – а затем рецидива. Для его душевного равновесия, которое будто попало на американские горки. Для его возвращения к нормальной жизни. Какой она была терпеливой, снисходительной и нежной. Как она приняла его со всеми недостатками. Именно благодаря Карин он снова обрел веру в любовь. Почувствовал, как появляется и растет сексуальное желание, как будто после долгого сна. Он и сейчас это чувствовал при одной только мысли о ней. Она и только она превратила его из подстреленного, почти бесполого зомби в жизнелюбивого молодого человека.

Вот на чем следовало сосредоточиться, а не на воображаемых картинах, до ужаса ясных и отчетливых, как она лежит в передней – изувеченная, мертвая. Он отбрасывал от себя самые сенсационные репортажи, но кое-какая информация неизбежно просачивалась. Он знал, что должен освободиться от этих представлений, или тьма вернется снова и поглотит его. Он должен держаться за приятные переживания и опираться на них. На чаше весов сейчас лежало не только его душевное состояние, но и все его существование в будущем. Когда перед ним возникали картины изуродованного тела Карин, угрожая сломать его самооборону и переполняя его воображение, ему приходилось прибегать к таблеткам. У него были лекарства от болезненных наваждений и препараты, помогавшие от депрессии. И он старательно принимал и то, и другое. Теперь же он по собственному желанию стал постепенно сокращать дозы лекарств, и все шло хорошо. Он находил в себе силы противостоять соблазну получить облегчение путем приема химических препаратов. До последнего времени.

В дверь позвонили.

На пороге стоял высокий полицейский, Валманн, как он назвался в прошлый раз. Единственный, кто проявил хоть чуточку симпатии, когда они отвезли его в полицию. Тот, который пытался сдерживать своего коллегу, переходившего границы дозволенного. На этот раз он был один.

– У вас есть время поговорить?

Вопрос был простым и внушающим доверие, но Эдланд заколебался. Старший инспектор пришел к нему один, без машин с сиренами и полицейских в униформе. Даг почуял ловушку, но не мог понять, в чем она.

– Это займет всего несколько минут.

– А в чем дело?

– Мы получили новую информацию.

– Заходите.

Они остановились в коридоре. В квартире все вроде бы в порядке. Эдланд мог бы пригласить Валманна в комнату, ну, скажем, на чашку чая. Или наверное, кофе. Он не представлял себе полицейского, который пьет чай. Но что-то его останавливало. Он повторял сам себе, что бояться ему нечего, однако присутствие полицейского все равно вызывало беспокойство. Бдительное око натренировано проникать за пределы видимости, находить несоответствия, скрытые истины – есть они или нет…

– А что вы узнали?

– Кое-что о вашей умершей подружке, Карин Риис.

– О Карин? – Этого было уже достаточно, чтобы нарушить его с таким трудом обретенный душевный покой. Он почувствовал тошноту и поднял руку, чтобы схватиться за дверной косяк. – И что же это такое?

– Вы наверняка понимаете, что нам важно установить ваши отношения как можно точнее, во всех деталях.

– Да… – Даг вдруг почувствовал острую необходимость сесть на стул. Он не знал, как долго продержится на ногах.

– Этот момент касается ее прошлого.

Даг Эдланд заметил, что полицейский говорил осторожно, тщательно подбирая выражения, и воспринял это как сигнал опасности. Как дополнительную угрозу. К тому же физическая близость этого человека вызывала ассоциации с тем фактом, что она мертва. Бесповоротно, навсегда. И это лишало его возможности вернуться мыслями назад к хорошим моментам или к благостным мечтам о будущем. Полицейский стоял перед ним здесь и сейчас. Бесспорно, это угроза. Он весь так преисполнился отчаянием, что его взор начал блуждать по комнате в поисках чего-то… какого-то предмета… который послужил бы оружием. Чего-то такого, что заставило бы угрозу исчезнуть.

– Ну и что? – Даг с трудом произносил односложные слова.

– Известно ли вам, что Карин Риис в прошлом – проститутка?

– Ах, это… – Теперь у него ноги подкосились от облегчения. – Да, это… – Он подыскивал слова. – Насчет этого мы… Да, мне это известно.

– Стало быть, вы это знали.

– У нас с Карин тайн друг от друга не было. Мы говорили обо всем. Это осталось в прошлом и сейчас проблем не представляло.

– Проблем не представляло? – Полицейский казался искренне изумленным.

– Совершенно никаких. – Даг Эдланд вновь обрел душевное спокойствие. – У каждого свой крест. – На его лице расплылась улыбка. – Неужели вы настолько во власти предрассудков, господин полицейский, что полагаете, будто проститутка не может быть хорошим и полноценным человеком?

Эдланд надеялся, что разговор на этом закончится, но старший инспектор явно не был удовлетворен. Он хотел задать еще несколько вопросов о личной жизни Карин Риис. Разве она не жила с другим мужчиной, когда они встретились? Разве это не мешало их отношениям?

Тут Дагу возразить было нечего. Речь шла об отношениях, о которых Карин рассказала ему доверительно, что произвело на него впечатление, и ему претило обсуждать это с чужим человеком. Но в конце концов у него слетело с языка, что их сожительство было своего рода алиби, фикцией, лишенной какого-либо истинного и эмоционального содержания.

– Что за алиби? – удивился Валманн.

– Для укрепления его позиций в мещанской среде. Таково его представление о приличной жизни в соответствии с условностями, принятыми в обществе.

– А для чего ему это было нужно?

– Спросите его самого.

– Я бы с удовольствием, но не знаю, где он находится. А вы не знаете?

– Я ничего о нем не знаю и знать не хочу.

– Если вы правы в своем предположении, то она-то зачем на это пошла?

– Послушайте… – Они все еще стояли друг напротив друга в узкой прихожей. Эдланд чувствовал, что нажим на него постепенно возрастает. Он пытался всеми средствами дать понять, что хотел бы закончить беседу, но не решался выставить полицейского вон. – Она встретила его, когда ей было очень тяжело. Он вошел в ее жизнь совсем как добрый самаритянин. Когда она согласилась, то попала в плен. Очень трудно вырваться из сети благотворительности, когда ты кому-то обязан. А когда он со своей стороны вцепился в нее, то упускать уже не хотел. – Эдланд почувствовал, что покрывается холодным потом. Ему было нелегко ворошить старую историю. – Так, во всяком случае, она объяснила мне то, что между ними произошло.

– Вы употребили выражение «упускать не хотел». Значит, он ее насильно удерживал?

– Этого мы не касались.

Конечно же они об этом говорили. Она рассказывала о маниакальном контроле, угрозах и грубых оскорблениях.

– Как вы думаете, это возможно?

Эдланд пожал плечами. Он понимал, что ему следует воспользоваться возможностью и рассказать полицейскому все, что знает, но боялся – слово за слово, и с языка могло сорваться то, о чем он никак не хотел рассказывать полиции.

– А ему было известно о ваших отношениях?

– Не знаю. Может быть. Трудно скрывать такие вещи от болезненно ревнивого человека.

– А как, по-вашему, он мог реагировать, если бы узнал?

Эдланд не сдержался:

– Боже мой! Вы же ее видели!

– Вы хотите сказать, что ее убил ее бывший сожитель?

– Я этого не знаю, я же говорил вам!

Он начал всхлипывать, громко и пронзительно, как ребенок, который ударился и не знает, как себе помочь.

Позднее, после того как полицейский ушел и он взял себя в руки, принял таблетку и начал успокаиваться, Даг отметил про себя, что должен довольствоваться хотя бы одним – имя не было названо. Полицейский не спрашивал, а сам он не произносил этого ненавистного имени – Агнар И. Скард. Одно только его звучание вновь оживило бы перед ним все детали, всё, что это чудовище творило с ней, эпизоды, которые Карин в слезах рассказывала ему, когда они лежали в объятиях друг друга. Этого он не мог передать полиции. Одна только мысль о Агнаре И. Скарде как конкретном и живом человеке полностью выбивала его из колеи. Он мог потерять контроль над собой, и тогда никакие лекарства не помогут. А в памяти остается большое слепое пятно.

5

Вернувшись в полицейское управление, Валманн наткнулся в коридоре на Фейринга.

– Мы тебя искали. Нольде получил предварительный результат от судмедэкспертов, – сообщил он. – Почти все уже в лаборатории.

Они поспешили туда, где вся команда уже расположилась на имеющихся стульях. Не было только Аниты Хегг и Лейва Вика, которые отправились в Лиллехаммер.

– Здесь имеется кое-что интересное, – начал Нольде, который не очень-то хорошо себя чувствовал в роли ведущего оратора. – Причиной смерти было кровоизлияние в мозг после перелома черепа, вызванного, очевидно, сильным ударом руки или ноги. Время смерти установлено предварительно: незадолго до полуночи.

–  Дополуночи? – прервал его Валманн.

– Примерно двадцать три часа пятьдесят пять минут. Возможные отклонения – тридцать минут в ту или иную сторону.

– То есть тридцать минут от этого времени?

– Так здесь написано.

– Тогда Эдланда следует исключить из числа подозреваемых. – Валманн угрюмо взглянул на протянутый ему лист бумаги, где черным по белому стояли цифры. – Возможность того, что он находился там, когда она была убита, почти нулевая.

Он подавил в себе желание забросить файл с результатами вскрытия куда подальше. Юридический отдел даже не даст санкцию привлечь парня к судебному разбирательству.

– Скажи-ка, а шофер такси – надежный свидетель?

– У него эта поездка отмечена на счетчике. Прибытие двадцать три часа пятьдесят две минуты.

– Затем Эдланд отпускает такси, подходит к дому, начинает стучать, а потом с ним случается потеря памяти. На это уходит по меньшей мере десять минут.

– И тогда нам ничего не дают те свидетели, которые пошли на кухню тискаться и обниматься.

– Надо поговорить с его врачом о лекарствах, которые он принимал.

– Хорошо, я свяжусь с ним. – Фейринг сделал запись в блокноте.

– Нужно обыскать его квартиру, – вмешался Энг. – Пропылесосить все уголки.

– Он уже сам все пропылесосил, – прервал его Валманн. – Я как раз оттуда. Все пропахло моющим средством.

– Черт подери! Надо было сразу это сделать!

– У нас не было достаточно улик на него. А кроме того, ордер на обыск дает судья. А ведь был выходной, не так ли?

– Это называется уничтожением доказательств.

– Все это актуально лишь после того, как он привлечен к разбирательству. Юристы не купились бы на это.

– А что насчет сведений о его дамочке, чем она занималась… – По выражению лица Энга было ясно, какого он мнения о подобных женщинах. – Думается, что такая деталь должна была испортить настроение в любовном раю. Мы же не исключаем мотив ревности.

– Как я уже сказал, – Валманн продемонстрировал свое неудовольствие, полуотвернувшись от ухмыляющегося Энга, – я только что разговаривал с Эдландом. Ему было все известно о прошлом Карин Риис, и это его, по-видимому, никак не задевало.

– Как я уже сказал, этот парень совсем рехнутый! – Энг явно был в ударе.

– Но твоя теория насчет ревности летит ко всем чертям!

– Здесь еще кое-что написано. – Нольде пришлось повысить голос, чтобы привлечь всеобщее внимание к отчету. – У женщины на шее обнаружены следы пальцев, но ее не задушили. А кроме того, перед самой смертью имел место половой акт.

– Вот-вот! Проститутка всегда остается проституткой! – воскликнул Энг, но его слова восторга не вызвали.

– А как, собственно говоря, они это определили? – Сульстранд продемонстрировал некоторое отсутствие опыта в подобных вопросах.

– Кровь, – коротко ответил Нольде. – Если жертва насилия уже мертва, то крови не бывает.

– Там были повреждения?

– Так точно. Этот негодяй осторожности не проявил.

– Семенная жидкость?

– Ни следа. Возможно, пользовался презервативом. Или еще чем-то. Об этом говорят повреждения.

– Черт возьми… – По лицу Сульстранда было видно, что с него достаточно деталей.

– И это было не в первый раз, – продолжал Нольде. – Читаю дальше. Результаты вскрытия показали старые повреждения шейки матки и яйцевода, свидетельствующие об одном или нескольких абортах, которые привели к бесплодию.

– Вот так… – Валманн поднял вытянутые руки над головой, как будто хотел подняться над окутавшим их всех туманом из противоречивых сведений и вопросов без ответов. – Все это можно истолковать по-разному.

– Бывший сожитель все-таки в этом замешан, – возразил Фейринг. – Главное – отыскать его.

– Фру Далбю ничего нового не сообщила, – заявил Вигген. – Они с мужем собрались в Лондон немного отдохнуть перед рождественскими хлопотами. Она была озабочена поисками новой горничной, а это не так-то легко, если не хочешь нанимать иностранцев.

– Надо бы туда пойти и его квартиру тоже вверх дном перевернуть! – Энг явно жаждал деятельности.

– Мы не можем обыскивать квартиру человека, с которым даже не разговаривали, – поправил его Валманн. – Но у меня есть новые сведения о Агнаре И. Скарде, которые объясняют, по крайней мере, почему так трудно выйти на его след. – Он с удовлетворением констатировал, что все умолкли и ждали продолжения. – Он вовсе не консультант, как думает его квартирная хозяйка. И не торговый агент. На него снизошел Свет, и он стал проповедником. Проводит собрания с целью пробуждения религиозного чувства и укрепления веры в общине пятидесятников, здесь, в Хамаре.

– Неужели старый истязатель женщин – богобоязненный христианин?

– Вроде бы так. Стоматолог Гроберг, с которым я сегодня разговаривал, член этой общины. Он, во всяком случае, – убежденный христианин. По всей видимости, брат Илья – это псевдоним Скарда – не скрывает своего греховного прошлого. Его обращение к религии и хороший пример вызвали прямо-таки целую лавину новых членов общины.

– Это блеф! – Энг привстал со стула. – Такие ребята не исправляются!

– Может, да, а может, и нет. Во всяком случае, он демонстрирует убедительное зрелище. Преступление и наказание! Вся местная община пятидесятников у его ног. Бог знает, где он еще действует.

– Бог и «Желтые страницы»! – Охотничий пыл охватил теперь и Фейринга. – Надо только связаться с общинами в округе и поинтересоваться.

– Вот ты-то этим и займешься, – сухо ответил Валманн. – Насколько я знаю, в одном только Хедмарке порядка пятидесяти малых и больших общин пятидесятников.

– Отлично, ловим его на слове! – Энг был неудержим. – Он сказал, что едет по делам в Тронхейм. Это можно проверить. – Он придвинул стул к столу и включил компьютер. – «Желтые страницы» – это одно, а «Адресса» – другое… – И он сосредоточенно защелкал клавишами.

– «Адресса»?

– Газета «Адресса», крупная газета в Трёнделаге. Если кто-то хочет разместить объявление, то это делают в «Адрессе». А объявления о религиозных собраниях в выходные появляются в номере за четверг или пятницу. – Он вышел на сайт газеты и стал проверять, пока ему не повезло. – Вот они: религиозные собрания, целая куча… Салем… Бетель… Целина… Вот: «Община „Слово жизни“. Преступление и наказание. Молитва и беседа. Брат Илья проповедует. Хвала Господу. Сбор пожертвований». Это в пятницу вечером.

– Но он поехал туда в среду.

– У них и утренние собрания бывают. Смотри: «Свидетельства. Брат Илья проповедует и направляет. Организатор: Евангелический центр». Энг прекратил поиск и окинул всех взглядом. – Во всяком случае, похоже, что он там был.

– Похоже, что у него тоже с алиби полный порядок, – сухо прокомментировал Валманн. – Но нам придется, разумеется, связаться с председателями общин и проверить, был ли он там и в какое время. Он отправился туда на своей машине. У такого бездельника на стареньком «саабе» и по обледеневшей дороге поездка займет по меньшей мере шесть-семь часов, как бы он ни ехал – через Довре или через Рёрус.

– Наверное, поэтому он и отправился в среду.

Развязалась бурная дискуссия о маршрутах и расчетах времени.

– И еще кое-что… – Валманн вновь взял слово. – Стоматолог Гроберг имел сексуальную связь со своей ассистенткой Карин Риис.

– И он туда же! – Фейринг покачал головой.

– Уж это мероприятие имело, наверное, более деловой характер.

– Он ей платил! – Энг с силой ударил правым кулаком по левой ладони. – Что я говорил?

– По его словам, речь шла о небольших подарках…

– Называй это, как хочешь.

– И он утверждает, что Скард и Карин Риис не жили вместе как супруги, а Скард подобрал ее на улице, чтобы «спасти».

Фейринг фыркнул, а Энг громко рассмеялся.

– Возникает, однако, вопрос, – продолжал Валманн, – как много было известно самому Скарду?

– Ты хочешь знать, имелось ли его согласие? В том смысле, что она вертела им, как хотела, и он был согласен со всем?

– Такое ведь тоже бывает: молодая хорошенькая девушка сводит с ума и обводит вокруг пальца пожилого обожателя.

– Или же она продолжала заниматься своим старым ремеслом втайне от «папочки».

– В таком случае он ее по головке не погладил, когда все открылось.

После такого краткого обмена мнениями между Энгом и Фейрингом в разговор вновь вступил Валманн:

– Или же он знал это и терпел, пока получал свою долю прибыли?

– Религиозный проповедник в роли сутенера! Да, на сегодняшний вечер я не прочь бы стать репортером из «ВГ»!

– Та-ак, если все это дойдет до «ВГ», то я буду знать, кто разболтал. – Валманн произнес эти слова, обращаясь ко всем и не имея в виду кого-то персонально.

Оживление сразу же стихло.

– В любом случае такие отношения – бомба замедленного действия.

– Секс-бомба.

– Убийство из ревности с предупреждением.

Вновь Энг и Фейринг устроили словесный пинг-понг, который закончился дурашливой болтовней. Но в то же время настроение переменилось, и уныние, охватившее было группу расследования после нескольких дней топтания на месте, несколько рассеялось и сменилось оживлением.

– Мы не продвинемся дальше, пока не заарканим Скарда и не побеседуем с ним. Энг, мы с тобой заступаем на вахту у телефона: проверь все номера этих общин в Тронхейме. Вик, ты свяжешься с «Ковчегом» в Хамаре. Узнай у них все, что можно, о Скарде, и опроси всех членов общины до единого, если понадобится. Сульстранд и Вигген найдут машину Скарда в регистре Транспортного ведомства. Известно, что у него «сааб», но нам нужно знать номерной знак и год выпуска. А затем начинайте проверять видеозаписи наблюдения на бензоколонках в северном направлении. Не мог же он добраться до самого Тронхейма, ни разу не заправившись. Так мы узнаем график его поездки. А Нольде… – Валманн повернулся к криминалисту. – У тебя уже есть отчет с места преступления? Какие-нибудь находки, о которых мы не знаем? Волосы? Ткани? Слюна? Пот? Отпечатки пальцев?

– Ничего особенного, – сухо ответил Нольде. – Очень мало того, с чем можно работать. Мы нашли отпечатки пальцев нескольких человек, но только один из них мужчина, они не новые и были обнаружены в ванной и в спальне на втором этаже.

– Скард, – пробормотал Фейринг.

– Убийца мог быть в перчатках?

– Возможно. Или Карин Риис была убита женщиной.