Текст книги "Поздние последствия"

Автор книги: Кнут Фалдбаккен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

12

В связи с расследованием второго убийства работы в полицейском участке Хамара значительно прибавилось. Все силы были брошены на расследование обстоятельств смерти и жизни Лилиан Петтерсен, хотя дело Карин Риис так и не сдвинулось с мертвой точки. Однако Агнар И. Скард теперь проходил по этому делу как один из двух основных свидетелей. Они уже отправили запрос о дополнительном подкреплении в Центральное управление уголовной полиции в Осло. Трое криминалистов оттуда уже помогали Нольде. Поэтому обстановка в Сторожке, куда Валманн созвал коллег для обсуждения последних результатов расследования, была далека от совершенства.

– По нашей просьбе Скард дал показания, – сообщил Валманн. – Но вчера во время допроса с ним случился нервный припадок, поэтому сейчас он приходит в себя в больнице. Мы продолжим допрос, как только он придет в норму.

– А он сознался? – спросил кто-то.

– Пока нет. Но когда мы заговорили о неверности Карин Риис, он сильно встревожился. Очевидно, что он зациклен на сексе, болезненно ревнив и, пользуясь маской проповедника, втирается в доверие к молодым женщинам, попавшим в беду. Пока у него алиби на вечер и ночь прошлого четверга, но на время убийства Лилиан Петтерсен алиби у него нет. Занятно, что от полиции он не скрывался, а пришел к нам по собственному желанию, причем для того, чтобы заявить о взломе квартиры. Скард утверждает, что к нему в квартиру проникла его бывшая супруга Лив Марит Скард. Она исчезла пять лет назад, и его даже подозревали в ее убийстве.

– Ну, если бы это были только семейные разборки… – сказал один из присутствующих.

– Между прочим, – продолжал Валманн, – Анита Хегг расследует сейчас дело Лив Марит Скард и убеждена, что вот-вот у нее на руках будут доказательства того, что Лив Марит Скард, исчезнувшая в Лиллехаммере пять лет назад, по-прежнему жива. Хегг сейчас уехала в Гьёвик вместе с инспектором Виком.

– Отправились, значит, в изгнание… – сострил какой-то шутник.

– Мы с Фейрингом займемся заявлением о взломе. Все остальные должны прорабатывать списки жильцов гостиницы «Виктория». Необходимо выяснить, кто из проживавших тогда в гостинице по-прежнему находится там, установить личность всех жильцов и связаться с ними…

– Работенка – не дай Боже! – перебил инспектор Сульстранд. – Семинар закончится сегодня после обеда. А потом они разбегутся кто куда, и кроликов в поле будет проще изловить, чем участников этого семинара…

– Значит, нужно начинать немедленно, – решил Валманн. Он отметил про себя, что Энг на собрание не пришел. Довольно непродуманный поступок с его стороны, но Валманн тем не менее испытывал облегчение. Полицейский, у которого была интимная связь с убитой, не имеет права собирать материал для расследования этого убийства. И Валманну по-прежнему было неприятно осознавать, что он единственный обладает сведениями, разоблачение которых поставит под угрозу доверие ко всем его коллегам. Одно неверное действие – и дело просто взорвется, если учесть, что газетчики и так неусыпно следят за расследованием еще одного нераскрытого убийства в спокойном, даже по их собственным словам – «сонном», Хамаре.

– Ну, что накопал? – спросил он у Нольде, едва коллеги разошлись. Валманн попросил Нольде принести ему отчет сразу после собрания.

– По убийству Петтерсен не особо много. В комнате полно отпечатков пальцев, как мужских, так и женских. Но выяснить, какие их них самые свежие, практически невозможно. Часть мы все же исключили, но у нас все равно остаются отпечатки по меньшей мере двенадцати человек. И, что даже хуже, мы еще не уверены, что один из них – убийца. Проводить перекрестную проверку при таких данных – чистое безумие. По поводу одежды и других вещей ничего особенного не обнаружено. Мы очень тщательно все изучили, но в гостиничном номере с ковром на полу можно обнаружить частицы кожи и волосы самое меньшее двадцати человек.

– А причина смерти и точное время?

– В последнем отчете о вскрытии говорится об удушении. Классический случай. Две руки, возможно мужские, сжали ей горло так сильно, что практически раздавили гортань. Незадолго перед смертью у убитой был половой акт, что само по себе неудивительно. Сложно сказать точно, было ли это изнасилованием. Спермы или других телесных жидкостей мы не обнаружили. Очевидно, смерть наступила между половиной десятого и одиннадцатью часами вечера, то есть совсем незадолго до того, как ты обнаружил тело.

– Спасибо, Нольде.

– И еще кое-что… – Нольде остановился в дверях, чуть рисуясь, будто копируя манеры инспектора Коломбо. – Лекарства, которые мы забрали из квартиры Эдланда.

– А с ними что?

– Мы их вернули, поскольку он утверждал, что жить без них не может, угрожал, что подаст на нас в суд, и прочее. Но мы сделали снимки. И я просто из любопытства пролистал Большой медицинский справочник. Довольно увлекательно. Должен тебе сказать, что эти лекарства – сильнодействующие.

– Вот как?

– И если мои выводы правильные, то некоторые из препаратов – самые настоящие галлюциногены. Исходя из того, что я выяснил, он действительно может страдать временными провалами памяти и выключением сознания.

– Ясно…

– Но ты должен переговорить с его лечащим врачом.

– Конечно.

– Ну, на этом все.

– Спасибо, Нольде, – повторил Валманн.

Дверь за Нольде захлопнулась.

А спустя еще минуту ему позвонил дежурный и доложил, что к ним заходил Даг Эдланд. Он сообщил о краже пистолета.

– Черт! – выкрикнул Валманн.

Новые сведения вовсе не проясняли дела, скорее наоборот. Ясно лишь, что ему вновь придется отложить до лучших времен отчет о том, в каких отношениях состояли Энг и убитая Лилиан Петтерсен.

13

В больнице ему сообщили, что Скард выписался. А еще спустя пять минут Валманн с Фейрингом уже въезжали на улицу Руаля Амундсена. Валманн лишь поднял руку, чтобы постучаться, а Скард уже распахнул перед ними дверь.

– Я заметил машину, – объяснил он.

Итак, он их ждал. Валманну не хотелось думать, что Скард мог подчистить место происшествия. После выписки из больницы над Скардом вовсе не обязательно было устанавливать полицейское наблюдение, а при настоящей расстановке сил они не могут выделить целую команду полицейских для слежки за одним-единственным свидетелем.

– Мы хотели бы взглянуть на вашу квартиру.

– Конечно! Проходите, проходите.

Очевидно, после снотворного и проведенной в больнице ночи состояние Скарда улучшилось. В коричневом костюме, в очках в позолоченной оправе на носу, он подмигнул полицейским. Да, Скард вновь принял облик любезного смиренного проповедника.

Все в тесной квартирке говорило о том, что здесь живет человек аккуратный, и это никак не вязалось с его рассказом о взломе и вандализме. Вокруг царил образцовый порядок. Казалось, все вещи расставлены и разложены по местам. А как же Скард вообще понял, что здесь побывали посторонние? – задумался было Валманн, но тут же увидел надпись на стене.

Валманн посмотрел на стену, потому что следил за движениями Скарда – тот двигался так, словно старался ускользнуть от невидимого излучения, исходившего из определенной точки на стене, позади стола, который, видимо, использовали и как письменный, и для еды. Над столом висела пара картин, более крупная из которых представляла собой репродукцию известного полотна, изображающего сцену распятия. Знатоком искусства Валманн не был, но вспомнил, что уже много раз видел подобную репродукцию в книгах и журналах. Художника звали Эль Греко. Фигура Христа была вытянутой и выражала страдание. В центре набедренной повязки красной ручкой был подрисован торчащий пенис, а внизу подписано: «ХРЕНОВ СВИНОТРАХАЛЬЩИК!»

– Я решил пока не стирать этого – хотел, чтобы вы увидели. – Отвернувшись, Скард махнул рукой в направлении картины, будто боялся, что подобное богохульство убьет его одним своим видом.

– Вы правильно поступили, – одобрил Валманн, – и я просил бы вас не притрагиваться к предметам в этой части комнаты, пока наши криминалисты не осмотрят помещение и не снимут отпечатки пальцев.

– Значит, вы мне верите? – Скард с надеждой посмотрел на Валманна поверх очков.

– Да, – ответил тот, – я вам верю. Не исключено, что это очень важно.

– Это точно Лив Марит Скард! – На полном ходу поворачивая на улицу Алувейен, Валманн что было силы выкрутил руль, чтобы не слететь на обочину. На смену заморозкам вдруг пришла оттепель, и лед на асфальте начал подтаивать.

– Почему ты в этом так уверен? – Похоже, Фейринга увиденное не убедило.

– Рисунок на картине!

– Иисус с членом? Это что – ее авторская подпись?

– Нет, не сам рисунок, а надпись. Лив Марит Скард любила называть муженька «свинотрахальщиком».

– И откуда ты все знаешь… – вздохнул Фейринг. Похоже, ему было все равно. Слова не были его стихией. Он предпочитал им более реальные доказательства. Он был типичным блюстителем порядка, не расстающимся с пистолетом.

– Вряд ли совершенно постороннему взломщику, забравшемуся в квартиру нашего проповедника, вздумалось бы написать именно этого слово.

– Может, ты и прав, – согласился Фейринг, – но нам от этого не легче. Убийства-то все равно не раскрыты.

– И то правда.

– Думаешь, нам в придачу ко всему остальному придется искать еще и эту мстительную ведьму?

– Кто знает… – Валманн вновь сосредоточенно смотрел на дорогу. Асфальт на круговой развязке на улице Ринггата совсем обледенел.

14

Когда Валманн зашел в кабинет, на мониторе мигало сообщение от Кронберга. Оно было довольно коротким: «Относительно сообщений и разговоров по мобильнику Агнете Бломберг информации мало. В телефонном справочнике много мужских имен. Если нужно, могу их пробить. Сообщение от Л. Петтерсен было последним. Оно отправлено в понедельник в одиннадцать сорок семь. После этого несколько исходящих звонков на номер Петтерсен. На них не ответили. После этого звонков не было. Могу проверить дополнительно. Выяснил, где адресат находился, когда получил сообщение, – в районе Левангера. Наш подозреваемый и правда бродил где-то там?»

Да, бродил, подумал Валманн. Но, получив сообщение от Лилиан Петтерсен, он сразу же рванул домой, на зов «какого-то страждущего бедняги». По крайней мере, так он сказал Агнете Бломберг. «Сааб» он забрал из ремонта в тот же день. Шину пришлось поискать, потому что модель довольно старая, но к вечеру понедельника ее уже поменяли, и владелец «сааба» мог отправиться домой. Это коллеги Валманна установили еще вчера.

Старший инспектор задумался. Странно, но недомогание прошло. Вовсе не потому, что его вдруг осенило и разгадка дела предстала перед ним – ясная, как Божий день, нет, он по-прежнему не мог увязать события. Кроме того, из-за противоречивости сведений и отсутствия конкретных выводов газетчики и региональные полицейские власти глаз не спускали со следователей и видели, что следствие крутится вокруг любовника и бывшего мужа убитой. Это раздражало Валманна, разумеется. Однако теперь он уже не чувствовал себя подавленным, как в последние дни. Да, он что-то упустил, но теперь, анализируя факты, Валманн ясно понимал, что все необходимые данные у них есть. Осталось лишь отыскать взаимосвязи. Люди, их столкновения и мотивы – вот они, перед ним, словно в карточной колоде: король, дама, валет. А теперь у них на руках еще и джокер – Лив Марит Скард. Вся картина все больше напоминала обычный пасьянс, который вот-вот сойдется. Ему осталось только перевернуть последнюю, главную карту.

Самой правдоподобной казалась кандидатура сексуально озабоченного проповедника с его двойной жизнью. Однако когда Карин Риис убили, тот находился в Тронхейме и возможности уехать оттуда у него не было. Его алиби разрушить не удавалось. Скорее наоборот. Что же касается второго убийства, то, судя по сообщению от Лилиан Петтерсен, у него были довольно тесные отношения и со второй жертвой. Валманн неплохо себе представлял, насколько именно тесные. Она была его следующей целью. Очевидно, Лилиан стояла первой в списке слабых молодых женщин, которых он стремился окружить своей особой «заботой», куда входило пение псалмов и рукоположение прямо в постели. Но она разгадала его тактику… Интересно, что именно она узнала и откуда?.. Лилиан пришла в ярость и послала ему сообщение, где назвала Скарда свиньей.

Свиньей, а не свинотрахальщиком, ведь это словечко придумала Лив Марит Скард. Которая тоже вступила в игру. Почему? Зачем? И какие у нее мотивы? Однажды ей уже удалось улизнуть от него, исчезнуть бесследно, заставив его поверить, будто она умерла. Зачем ей вдруг появляться сейчас? Если она хотела отомстить, то как именно? Нацарапав неприличную картинку на изображении Христа? Неужели ее месть за годы унижений ограничится лишь этим?

И Даг Эдланд, хранящий пистолет на полке в шкафу. Сейчас он заявил о краже пистолета, что лишь усложняет все картину. Действительно ли пистолет украли? Или это ложь? И чего в таком случае добивается Эдланд, этот странно ведущий себя молодой человек с удивительным, даже подозрительным обаянием, чье прошлое и состояние здоровья не позволяют полиции даже приблизиться к нему? Или Валманн подозревает его только потому, что гомофобия Энга оказалась заразительной? Действительно ли Эдланд настолько подозрителен? Или он просто немного странноват по сравнению с обычными жителями Хамара? И правда ли, что Эдланд – гей? Если верить рассказам Эдланда о его неземной любви к Карин Риис, то нет. А вдруг он рассказывает об этом просто для отвода глаз? Однако в его поведении, в его мягких манерах нет и намека на склонность к насилию. Наоборот. В то время как убийства, которые они расследуют, отличаются особой жестокостью.

15

Валманн пытался отыскать Ульфа Эрика Энга, когда получил вызов на совещание с Моене, начальницей полицейского управления. Валманну вовсе не хотелось ухудшать положение Энга, поэтому, прежде чем поделиться своими соображениями о деле с начальством, он решил поговорить с Энгом, выложив все сведения о его отношениях с Лилиан Петтерсен.

Вместо этого он услышал в трубке голос Моене. Выразилась она коротко и властно, как обычно:

– В моем кабинете. Немедленно.

Шагая по коридору, Валманн пришел к выводу, что его вызывают, чтобы обсудить новый пресс-релиз. После второго убийства газетчики начали сильно давить на полицейских – особенно отличились продаваемые в розницу газеты, кричавшие о том, что следователям до сих пор не удалось найти ни одного подозреваемого. Это раздражало всех, но Моене переживала сильнее других. Подходя к ее кабинету, Валманн попытался придумать парочку ничего не значащих фраз о том, что полиция «далеко продвинулась в поиске лиц, имеющих отношение к убийству». Ничего, они наверняка быстро разделаются с пресс-релизом.

Встреча длилась почти час. Необычайно долго для столкновения лицом к лицу. Отношения между начальницей полицейского управления и старшим инспектором по уголовным делам отличались тем, что в присутствии другого каждый из них чувствовал себя неуютно. Конечно, они старались не осложнять ситуацию личными нападками. В конечном счете их общение практически свелось к минимуму.

Однако тема сегодняшнего совещания оказалась еще и неожиданной и, возможно, чреватой серьезными последствиями для самого Валманна, который, как ни странно, ожидал от беседы совсем иного. Моене даже не пыталась смягчить удар. Со свежей стрижкой и глубокой морщинкой между бровями, она стряхивала с чистой столешницы невидимый пылинки, а голос ее монотонно перемалывал слова. Она говорила таким тоном, словно зачитывала прогноз погоды. Однако в ее словах таилась угроза его работе и должности.

После совещания Валманн вернулся в свой кабинет. Ему нужно было восстановить душевное равновесие. С одной стороны, он чувствовал себя раздавленным. С другой – обманутым. Между тем он не мог не признать, что причиной неудач является он сам. И пожаловаться сейчас совершенно некому, выплакаться в жилетку у него не получится.

На руках у Моене оказались одни козыри.

По ее словам, Валманн всех обвел вокруг пальца. Может, он обошелся без вранья, но нарушил все возможные правила, не сообщив руководству о связи между убитой и полицейским, скрыв таким образом важные сведения, непосредственно влияющие на ход следствия. Иными словами, он совершил должностное правонарушение. Однако еще хуже то, что они все виноваты – следственная группа, да и сама Моене… Она так угрюмо смотрела на него, словно принимала все на свой счет, а не просто беспокоилась о том, какой скандал поднимут газетчики.

Конечно, речь шла о его отношениях с Лилиан Петтерсен. Выяснилось, что Моене было известно о небольшом скандале в прошлый четверг в баре «Виктория». Как и о том, что спустя несколько дней он встретился там с Лилиан Петтерсен и вызвал ее в полицию для допроса, отчета о котором так и не составил. Лилиан убили, поэтому, если о его поступке узнают, это повлечет серьезные последствия – для него самого, для расследования и для всех остальных полицейских, которые в этом расследовании участвуют.

Естественно, Валманн все это прекрасно сознавал.

Он изображал понимание, пытался объяснить обстоятельства двух его встреч с Лилиан и рассказать о пользе, которую удалось извлечь из них. Бесполезно. Моене не прощала, когда нарушают правила. И больше всего ей не нравилось, когда полицейские шатаются по всяким увеселительным заведениям, – это уже угрожает нравственности. Даже если развлекаются они в нерабочее время и даже если никакой жалобы на них не поступало. Однако самое худшее Моене приберегла напоследок. Учитывая, что Лилиан стала жертвой убийства, связанного, скорее всего, с убийством Карин Риис, нарушение Валманна может привести к тому, что их полицейское расследование будет опорочено.

О выводах долго раздумывать не придется.

Моене не видит иного выхода – его отстраняют от расследования дела о двух убийствах. Немедленно. Можно считать, что это предупредительная мера, отвлекающий маневр. Она и не скрывала: как только о случившемся узнают журналисты (а она опасается, что произойдет это необычайно быстро), то Моене, сознавая, что действовала в соответствии с инструкцией, сообщит им, что данный сотрудник отстранен от работы над делом. Руководить следствием теперь будет Рюстен, а Валманна она собирается перевести на расследование обстоятельств пожара на фабрике по производству свечей в Лётене.

Итак, ему предстоит заняться пожаротушением, защищая доброе имя полицейского управления вообще и Моене в частности. С делом о двух убийствах можно распрощаться. По крайней мере, это очевидно.

16

Намного менее очевидно кое-что другое. Пытаясь унять раздражение и обиду, Валманн вдруг подумал: а откуда Моене вообще узнала об этом? Ведь в тот роковой вечер четверга никто даже не видел, как они с Лилиан Петтерсен обнимались в коридоре возле туалетов. Значит, Лилиан сама кому-то проговорилась? Но кому?

Во второй раз они с Лилиан встретились в баре «Виктория», куда забрели вместе с Энгом. Увидев в баре Лилиан, Валманн подошел к ней. Из бара они вместе направились прямо в полицию, куда от гостиницы всего пять минут ходу. Энг остался в баре. На них он внимания не обратил. Он казался слишкомбезразличным, понял вдруг Валманн, прокручивая в голове сцену в баре. А когда они проходили мимо его столика, Энг даже отвернулся. Что на самом-то деле произошло? Неужели Энг в кои-то веки решил проявить совершенно ненужную тактичность? Или же ему не хотелось, чтобы заметили его самого? А может, Энг сам боялся, что егоузнают? Что онаузнает его? И Валманн поймет, что Лилиан и Энг знакомы?

Кусочки мозаики начали наконец-то складываться.

Ульф Эрик Энг был клиентом Лолиты. Это уже доказанный факт. Эдланд утверждает, что видел их выходящими вместе из гостиницы вечером накануне убийства. Служащая гостиницы еще не подтвердила этого, однако Энг признался сам – даже больше, чем признался, – когда столкнулся с Валманном в «Библиотечном баре» вчера вечером. А то, что Энг время от времени пользуется услугами проституток, Валманн выяснил, сидя в самолете по пути из Тронхейма. Энг приходил на работу невыспавшимся и часто отпрашивался пораньше, хотя все были по уши завалены работой. Он намекал, что встречается с подобными девушками. Значит, вполне вероятно, что Энг спал с Лилиан Петтерсен, а в перерывах они болтали о нем, Валманне, – может, обсуждали его нежелание ходить по барам, или его подавленную агрессию, или неприкрытый страх перед сексом. Яснее не бывает: лишь Энг мог рассказать о встрече в баре «Виктория». И он успел опередить Валманна с отчетом о связи Энга с проституткой. Теперь, если Валманн напишет этот отчет, это сыграет против него самого – почему он так долго утаивал важные сведения?

Однако этот момент Валманна ничуть не волновал. Но отношения Энга с Лилиан были настолько тесными, что сейчас можно взглянуть на них совсем с другой стороны: Энг вполне мог проболтаться Лилиан о ходе следствия. Просто чтобы показаться крутым. А возможно, она сама выспрашивала. Они с Карин Риис были близкими подругами, поэтому Лилиан наверняка хотелось знать, что произошло, а инспектор Энг с удовольствием ответил на все вопросы – хотел показать, что прекрасно осведомлен о результатах расследования. Хотел подчеркнуть собственную значимость… Так Лилиан узнала о прошлом Агнара Скарда и падающих на него подозрениях. И тогда она отправила ему сообщение, в котором обозвала Скарда свиньей… И еще – именно Лилиан могла проговориться и дать Энгу адрес Эдланда. Тот водил ее к себе домой. Поэтому Энг соврал коллегам про записную книжку в телефоне Карин Риис!

Это объясняет многое.

Валманн почти не сомневался, что Скард попытался сблизиться с Лилиан, применив к ней свою особую тактику, и ему почти удалось получить власть над девушкой. Однако его двойная игра раскрылась, и Лилиан тут же в гневе сообщила об этом Скарду. Это побудило его немедленно вернуться в Хамар. Зачем? Чтобы проучить ее? Наказать за неуважение? Заткнуть ей рот? Если выводы Валманна верны, то Скарду это удалось. Тогда что именно знала Лилиан и почему это должно было оставаться в тайне? Неясно. Но сейчас важнее выдвинуть против Скарда обоснованное обвинение.

Лишь только эта мысль пришла ему в голову, как его память выкинула удивительную шутку: он вспомнил вдруг вчерашний визит в «Асторию». Вот он, Валманн, проходит мимо барной стойки, направляясь в туалет. И кажется, замечает в толпе кого-то знакомого, так и не поняв, кого именно. Но тот крепко сбитый мужчина за столиком справа от стойки – неужели это был Скард, собственной персоной? Валманн сосредоточился. Подобные детали он неплохо запоминал. Валманн еще раз прокрутил в голове ту сцену. Да, так оно и было: плечо, часть лица в профиль, очень характерное оттопыренное ухо, коротко остриженные седеющие волосы, поношенный коричневый пиджак… Сомнений быть не может – возле бара сидел именно Агнар И. Скард! Охотился на новую жертву? Сразу после убийства Лилиан?

Однако этот заманчивый вывод не увязывался с одним неоспоримым фактом: еще днем Скард лежал в больнице Хамара, напичканный снотворным.

Когда Валманн с Фейрингом заходили тем утром к нему домой, на улицу Руаля Амундсена, Скард выглядел бодро и был свеж, как огурчик. Еще бы – его только что выписали из больницы… Тем не менее, насколько Валманн помнил, никто не упомянул точное время выписки.

Валманн позвонил в больницу и попросил у дежурного врача номер доктора Филиппа Хорна, дежурившего вчера, когда Скарда положили в больницу. Хорн с уверенностью сообщил, что Скард проснулся тем же вечером, состояние его значительно улучшилось, и он потребовал, чтобы его немедленно выписали. Произошло это, насколько Хорн помнит, где-то без пятнадцати восемь. А Филипп Хорн, по его же собственным словам, редко ошибается.

Попался!

Значит, Скард мог беспрепятственно разгуливать по городу уже в тот же вечер, начиная примерно часов с восьми.

Неужели вновь спасенного проповедника настолько тянуло к проституткам, что он непременно должен был навещать их каждый вечер? Сперва он втирался к ним в доверие, потом начинал на всю катушку пользоваться ими – их телом и деньгами, а затем, когда девушки надоедали ему или же начинали оказывать сопротивление, избавлялся от них.

Неужели именно такой и была жизнь Скарда?

Валманн вспомнил, как бурно тот отреагировал, когда они заговорили о неверности Карин Риис. Привести его в ярость оказалось совсем не сложно. Выводы же были довольно неутешительные: интересно, сколько убитых девушек на счету у Скарда?

С какого момента и откуда им следует начинать поиски жертв этого жуткого, возможно, серийного убийцы?

Агнете Бломберг…

Валманн с усилием представил себе эту милую девушку из Тронхейма в списке жертв Скарда. Видимо, их ждет новая трагедия. Сколько этой жизнерадостной девушке понадобится времени, чтобы раскрыть тактику и приемы брата Ильи? Валманну захотелось немедленно позвонить Агнете, выложить все, что ему было известно о Скарде и его прошлом, а также свои собственные подозрения. Он хотел предупредить ее. Но как он сможет связаться с Агнете Бломберг, ведь ее мобильник сейчас в полиции?

Подумать только – молодая девушка добровольно отдает Скарду свой мобильник… Насколько же велико его влияние на эту новую жертву? А помимо этого Агнете сопровождает Скарда в поездках в разные приходы, словно живое доказательство его способности подчинять. И вероятнее всего, она дает Скарду деньги, перепадающие ей от собственных клиентов. Совсем как Карин Риис и в соответствии с Библией, где сказано, что святая цель оправдывает средства. Очевидно, Агнете принимала клиентов в тех же гостиницах, где они со Скардом останавливались во время поездки по Трёнделагу.

И тут Валманн понял еще кое-что, от чего его будто стукнуло током.

Неделю назад эти двое ездили по окрестностям Стьёрдала, Левангера и на Индре-эй. А на чем, собственно, ездили? Ведь «сааб» Скарда стоял в мастерской в Тронхейме. Безусловно, там ходили поезда, но вот часто ли? И совпадало ли железнодорожное расписание с расписанием проповедей Скарда? Аренда машины явно не по карману скромному священнику, живущему на подаяние прихожан. Объяснение здесь одно: у Агнете Бломберг, должно быть, есть машина, на которой они и ездили. И если Скард пользовался мобильником девушки, то что помешало бы Агнете отдать Скарду и машину? Возможно, она одолжила ему машину вечером в четверг, чтобы быстро съездить в Хамар, на помощь какому-нибудь «страждущему бедняге». А это, в свою очередь, означает, что полицейские просто-напросто выбросили на ветер уйму времени и сил, прочесав тысячу километров дорог между Тронхеймом и Хамаром в поисках «сааба»!

Наконец-то его размышления не привели его назад, в исходную точку, и Валманн пришел в такое волнение, что уже было схватил телефон, чтобы созвать следственную группу и рассказать коллегам о своих выводах, как тут вспомнил, что Моене отстранила его от дела. И по поводу расследования он никому звонить не имеет права.

Несколько минут Валманн молча рассматривал телефон, а потом все же снял трубку и позвонил Рюстену. Тот ответил. Валманн коротко рассказал ему о случившемся.

– Ух ты! – только и сказал Рюстен.

Они договорились вместе выпить кофе в столовой.

– А ты тогда мне расскажешь про этот поджог на свечной фабрике в Лётене. – Валманн надеялся, что голос его звучал бодро. Но зря.