Текст книги "Поздние последствия"

Автор книги: Кнут Фалдбаккен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

13

Валманн остановился в гостинице «Сентрум» на Лиллеторгет. Энг поехал дальше на такси. Он позвонил приятелю, и тот предложил ему ночлег. Они договорились встретиться в «Ройял гарден» в девять часов. В баре, который был отличным местом для «форшпиля», как объяснил Энг.

– Мы начнем сверху и покатимся вниз. Закончим, наверное, в «Крамбуа».

Валманн предпочел бы провести спокойный вечер, но понимал, что это равнозначно предательству по отношению к коллеге, который искренне дал понять, что будет рад показать обитателю Хедмарка веселую сторону жизни в Тронхейме. А ее не так-то легко увидеть непосвященному, особенно в такое время года.

На стойке администратора Валманн прихватил несколько газет, которые еще не успел просмотреть. Поднимаясь в лифте на третий этаж, он бросил взгляд на первую страницу «ВГ» и выругался, увидев большой заголовок: «Убийство в Хамаре. Бывший муж в розыске». Не успел он выйти из управления, как кто-то уже проболтался прессе.

Войдя в номер, Валманн в одежде лег на кровать и попытался собраться с мыслями. Итак, Агнар Скард находится в округе, последнее известное местонахождение – Левангер. И сейчас он увлечен новой женщиной, еще одной молодой темноволосой красавицей. Создавалось впечатление, что его пассии становились все моложе и красивее. Насчет «обращения» этой девушки у него сложилось свое собственное мнение. Но все происходило в рамках проповеднической деятельности Скарда и в такой форме, что община одобряла это. Благочестивая Гудрун Ларсен согласилась, во всяком случае, с тем, что эта связь получила самое высшее благословение. Валманн вспомнил рассказ Аннебет Далбю о визитах женщин к Скарду. Она говорила, что слышала пение в квартире. Может, они пели псалмы? Возможно, Скард и вправду занимался своеобразным «спасением» молодых женщин, ступивших одной ногой – или обеими – на наклонную плоскость? Валманн почувствовал, что одна мысль об искренности превращения Скарда в благочестивого христианина и его проповеднической практике возмутила его еще больше, чем если бы тот был разоблачен как обманщик, использующий религию и ораторский талант, чтобы заманить женщин к себе в постель. Валманн четко знал одно: невозможно допустить, что Агнар Скард – невинная, несправедливо подозреваемая личность, хотя старшего инспектора не особенно радовало открытие у себя настолько предвзятой позиции.

В баре «Ройял гарден» трое мужчин сидели за круглым столиком и ждали его. Рядом с Энгом сидел Стейн Ролл, высокий стройный парень с короткой стрижкой и напряженным выражением лица. Валманн сразу же определил в нем полицейского. На диване сидел Оттар Хове, статный мужчина с внушительными усами и густыми волосами, начинающими редеть на макушке и собранными в полуметровый лошадиный хвост. Он был одет в костюм байкера.

– С этими ребятами я учился в школе, – объявил Энг, имевший фору в два или три полулитровых бокала, судя по жестикуляции и громкому голосу. Это бесспорно была наилучшая характеристика, о которой можно было только мечтать в этих краях.

Новые кружки появились на столе, и парни начали целенаправленное сканирование помещения в поисках женщин. Валманн опустошил свой бокал в надежде догнать опередивших его парней, но понял, что это пустая затея, и сразу решил, что долго тут не засидится и вернется в гостиницу спать. Он не то чтобы сожалел об этом, но чувство, что он становится старым для таких мальчишеских вылазок, накатило внезапно, как холодный порыв ветра. Он смотрел на стройную гибкую фигуру Стейна Ролла, поднявшегося, чтобы «немножко косточки размять», и принял решение уделять больше времени тренировкам. Тридцатилетний Стейн двигался по залу как на пружинах, выпрямив спину, как будто был в полицейской форме. Валманн заметил, что по крайней мере две-три дамочки проводили его взглядом.

Большинство столиков было занято, а вдоль барной стойки стояли одиночки и пары. Отдельные парочки уже танцевали под музыку из громкоговорителя, но для любителей танцевать впритирочку время еще не наступило. Для этого надо было выпить куда больше.

Валманн, первым опустошивший свой бокал, собрал заказы всей компании и начал пробираться к стойке. Ожидая очереди, он обратил внимание на двух девушек, сидевших в одиночестве за столиком. Одна из них была блондинкой, а другая брюнеткой, и ему показалось, что темненькую он где-то уже видел. Он не отдавал себе отчета, что пристально на нее смотрит, пока девушка не ответила ему вопросительным взглядом, не лишенным дружелюбия. Он смущенно отвел взгляд и в этот же миг вспомнил, где видел это лицо, – совсем недавно, в доме Бломбергов, в красивой серебряной рамочке на буфете в гостиной, с алтарными свечками по бокам! Это была Агнете, заблудшая овечка, которую спас и возвратил в стадо проповедник Скард. Накрашенная, в высоких сапожках и блузке с глубоким вырезом, она бросала полудразнящие-полуприглашающие взгляды чужому мужчине, старше ее более чем вдвое.

Валманну удалось, наконец, привлечь внимание бармена и, держа в руках свои поллитровки, он направился обратно к столику, компания за которым сильно поредела. Энг и Ролл уже сидели за другими столиками, возбужденно беседуя с дамами, не проявлявшими к ним особого интереса. Оттар добродушно улыбался. Он откинулся назад на диване, такой вот крутой парень, невозмутимый и расслабленный посреди этого «кадрильного цирка».

– У меня времени навалом, – пояснил он. – Чуть позднее обязательно ввалится какая-нибудь дамочка, в дым пьяная, так что ей будет все равно. Этим полицейским ребятам просто не терпится. Прямо как настырные арабы.

Повернув голову, Валманн взглянул туда, где сидели две девушки. Брюнеточка не сводила с него глаз.

– Знаешь, мне надо кое с кем переговорить вон за тем столиком, – пробормотал он и поставил свое пиво.

– Да возьми бокал с собой, парень. Вот увидишь, у вас получится отличный треугольник, – прокудахтал Оттар. – Полицейские в Хамаре не лучше здешних, как я понимаю.

Валманн медленно прошел к столику с девушками, размышляя по дороге, как ему начать беседу, чтобы не сесть в калошу. Но брюнетка решила эту проблему за него, как только он приблизился:

– Привет, мы с вами знакомы?

– Пожалуй, что нет, – ответил Валманн.

– Мне просто показалось, что ты так тырился. – Ее слова можно было воспринять как категорический отказ, но улыбка казалась искренней и дружелюбной.

– Мне кажется, я видел твою фотографию.

– Да? А где же?

– Дома у твоих родителей. Если только тебя зовут Агнете Бломберг.

Выражение ее лица изменилось, а улыбка исчезла.

– А какое отношение ты имеешь к моим родителям?

– Да в общем-то никакого. Я с тобой хотел поговорить. Меня зовут Юнфинн Валманн, я из полиции Хамара.

– Господи помилуй! – воскликнула блондинка и схватила свою сумочку. – Тогда я немного прогуляюсь.

– Ничего страшного, – поспешил заверить их Валманн. – Это вас лично не касается, не бойтесь.

– Но у вас, должно, быть чисто личный разговор. – Девушка уже встала и направилась к стойке. – Пока, Агги.

– Можно я сяду? – Валманн почувствовал, что бросается в глаза, стоя с бокалом пива в руках около молоденькой девушки, которая, как казалось, не очень-то настроена на продолжение контакта.

– Садитесь.

– Я вовсе не хотел испортить вечер тебе и твоей подружке.

– О ком речь? – спросила она.

– Что?

– Если это не меня касается. О чем ты хотел поговорить?

– Это касается одного твоего знакомого. Проповедника Агнара Ильи Скарда.

– Ильи? А что с ним случилось?

Валманн внимательно изучал лицо девушки, чтобы зафиксировать ее реакцию, но она выглядела лишь удивленной.

– Полиция в Хамаре хотела бы поговорить с ним в связи с делом, которое мы расследуем.

– А что это за дело?

Валманн заколебался. Он понял, что она ничего не знает об убийстве в Хамаре. Не известно, как она будет реагировать. Он вовсе не хотел, чтобы в баре разыгралась сцена, однако об этом деле газеты писали уже несколько дней. И он решился:

– Его бывшую жену убили.

– О Боже! – воскликнула она. – Бедный Илья!

– Он что, этого не знает?

Она покачала головой:

– А об этом в газетах писали?

– Конечно. И с крупными заголовками.

– Илья не читает газеты.

– Почему не читает?

– Он называет прессу джунглями, в которых рыскают хищники, чтобы убить друг друга.

У него, должно быть, есть некоторый опыт в этой области, подумал Валманн, но ничего не сказал.

– Он будет переживать, – вздохнула девушка. – Они разъехались, но он все еще беспокоился о ней. Такой уж он человек. Когда это случилось?

– Я об этом не могу разговаривать. Но мы еще не поймали убийцу.

– Какой ужас! – прошептала она.

– Значит, тебе известно, что он был женат?

– Конечно! – В ее голосе проскользнули обиженные нотки. – Илья рассказал мне все о своей жизни. У нас нет секретов друг от друга. – Ее взгляд был открытым и серьезным.

Валманн отпил глоток пива и спросил:

– Какие между вами отношения, собственно?

– Отношения? – Ее глаза округлились.

– Да, знаешь… – Он вдруг смутился. Агнете Бломберг была для него загадкой – перед ним сидела оживленная молодая девушка, явно не чуждая городских развлечений, и разговаривала как учительница в воскресной школе.

Агнете вновь улыбнулась:

– Ты хочешь сказать, что Илья – не совсем в моем вкусе.

– Что-то вроде этого.

– Он был очень добр ко мне.

По голосу девушки он понял, что она тронута. Ее слова казались искренними. Валманн кивком попросил ее продолжать.

– Илья такой умный и все понимает. Он знает жизнь. Он не осуждает меня, как все остальные. Мы часами с ним разговаривали. Он читал мне Писание. Мы вместе молились… – Валманн увидел, что она перебирает в руках маленькое серебряное украшение, крестик на цепочке, висевший у нее на шее. – Благодаря Илье я протрезвела.

– А ему понравилось бы, что ты сюда ходишь?

– Почему бы и нет? – Она снова широко и искренне улыбнулась. – Он не запрещает мне ходить, куда я хочу. Я больше не балуюсь дурью… Вот, смотри, я пью чай! – И она изящным движением подняла чашку чая.

– Твоя мама рассказала, что ты ей сегодня звонила из Левангера.

– Да, мы там были и вернулись совсем недавно. Здесь только десять миль.

– А где сейчас Скард?

– Он поехал обратно в Хамар. Сказал, что дело спешное. Ему сообщили, что член тамошней общины попал в беду и нужна его помощь.

– И он уехал?

– Такой он человек. Вечно в пути, куда его призывают. Он себя не щадит.

– А ты была вместе с ним, пока он был здесь?

– Да-а. Он приехал в среду вечером… и сразу пришел ко мне.

– И вы все время были вместе, пока ему не пришлось сегодня уехать обратно?

– Да… то есть более или менее. Знаешь, он постоянно встречается с людьми и выступает перед общинами. Многие в нем нуждаются. Я бы никогда не смогла выдержать такого темпа, хотя я намного моложе.

– Ну конечно. А в четверг? Вы были вместе?

– В четверг? Тогда он был в Мельхюсе. Недалеко отсюда. Я почти не видела его в этот день.

– Именно это я хотел знать, – сказал Валманн и встал. – Спасибо.

– Я даже здесь в городе не хожу на все встречи, – добавила она, как будто хотела объяснить, почему не поехала со Скардом в Мельхюс. – Здесь все на меня смотрят, потому что знают папу с мамой.

– Да, нелегко тебе.

– Плевать мне на них! – буркнула она.

Валманн хотел было ответить, что она, по-видимому, устроила свою жизнь, но что-то его удержало. Мысль о трупе молодой женщины, изуродованной до неузнаваемости в своем собственном доме, удерживала его.

– А что мама? – вдруг спросила она.

– Она очень обрадовалась твоему звонку. Они боялись за тебя. Сходи к ним.

– Я знаю. Но все так трудно. Они только и делают, что думают о моих отношениях с Ильей, и, когда я прихожу, ничего хорошего не получается. Им в голову лезут только грех и стыд. Они не понимают, что у нас с Ильей все так чисто и красиво, по-настоящему! Этого они не могут понять своим мелким умишком.

– Ну конечно.

– Лишь у Бога надо спрашивать совета насчет любви. Ибо Он и есть любовь! – Ее голос звучал убедительно, как у школьницы, твердо выучившей урок.

– Ну конечно.

– Ты ведь неверующий, правда? – Ее взгляд был открытым, без тени иронии. Валманну пришлось хорошенько подумать, прежде чем ответить.

– Здесь твоя взяла, – сказал он наконец, – но это не значит, что я плохой человек.

– Это я сразу поняла, – ответила она и вновь одарила его улыбкой.

14

Энг едва успел на самолет. И выглядел он довольно потрепанным, когда бухнулся на сиденье рядом с Валманном.

– Раненько ты домой сбежал вчера. – Ухмылка, которую он старался изобразить, как-то не вязалась с небритой с похмелья физиономией.

– Я устал. А кроме того, понял, что мне далеко до тебя и твоих друзей. – Валманн отметил про себя, что произносит эти невинные слова почти железным тоном. Его раздражал вид коллеги.

– Жаль, вечер получился отличный. Я так думаю… – Энг потер глаза рукой и загоготал. – Должен признаться, что конец я так и не понял. Но мне сдается, что я забил пулю! – Он пихнул Валманна в бок локтем.

– Забил пулю?..

– Я ее отымел по полной. Такая девчонка! Молодая, симпатичная…

– Поздравляю.

– Ты и сам мог это сделать. Оттар сказал мне, что ты долго с ней сидел и разговаривал, а потом вдруг ушел.

Валманн тупо уставился на спинку переднего кресла. Самолет выкатил на дорожку.

– Ты не помнишь, как ее зовут?

Энг призадумался:

– Нет… Честно говоря, не помню. Мне кажется, она и не хотела этого говорить. Но она была чертовски хороша, такая стройная брюнеточка… Фигура что надо!

– Но имени не помнишь?

– Нет, ни черта не помню… – Энг доверительно наклонился к своему коллеге и посмотрел ему в глаза. На лице у него играла приклеенная улыбка. – Но я помню, что у нее пирсинг на одном соске. И такая молодая! О Господи, как же мне повезло!

– Сколько ты заплатил? – спросил Валманн.

– Что?

– Я спросил, сколько ты ей заплатил.

– Какого черта?.. – Улыбку вдруг как ветром сдуло. – Ты на что, собственно, намекаешь?

– Только на то, что она, по всей видимости, в этом деле профи, расчетливая маленькая дамочка, которая не допустила бы до себя такого типа, как ты, без, скажем, небольшой компенсации?

– Черт тебя подери, Валманн… – Энг тяжело задышал. Его лицо выражало целый спектр чувств по мере того, как возмущение сменялось полным замешательством. – Поверь, я действительно не помню ни черта, как это все кончилось. Ты должен мне поверить, – пробормотал он.

Самолет взлетел и быстро набрал высоту. Снежный пейзаж с черными и серыми пятнами исчез за облаками. Энг расстегнул ремень безопасности, откинул кресло и устроился поудобнее.

– Попробую вздремнуть немного. Все-таки еще рабочий день не кончился. Я полагаю, что ты из Гардермуена домой поедешь? – Он попытался изобразить на лице приятельскую улыбку, что ему не совсем удалось.

У Валманна самого гудело в голове, но не от излишеств накануне вечером. Он размышлял о том, как будет отчитываться о поездке в Тронхейм перед Моене, которая всегда обращала самое пристальное внимание на графу расходов. Ведь им даже не удалось допросить главного подозреваемого Агнара Скарда или раздобыть точные сведения о его местонахождении. Рано утром он послал по телефону сообщение дежурному в Хамар, чтобы они отправили патруль на улицу Руаля Амундсена и узнали, не вернулся ли домой Агнар Скард. Однако ответа он не получил, а внутренний голос подсказывал ему, что Скард не собирается облегчать задачу для полиции. Вероятнее всего, брат Илья прочитал во вчерашнем номере «ВГ» сообщение о том, что разыскивается бывший супруг убитой, собрал пожитки и просто-напросто смылся. А последнее, что мог желать Валманн в этом деле, – это бегство Агнара Скарда.

Конкретный результат поездки обнаружился во время беседы с Агнете Бломберг, подтвердившей, что во время пребывания Агнара Скарда в Тронхейме она вовсе не находилась все время вместе с ним. Многое, однако, предстоит сделать, прежде чем они смогут с уверенностью сказать, что Скард в четверг вместо встречи с общиной в Мельхюсе отправился обратно в Хамар. И даже если его алиби пошатнется, нет свидетелей, видевших его на месте преступления на улице Фритьофа Нансена в ту роковую ночь.

Все было вилами по воде писано. Двое подозреваемых по делу то и дело менялись местами по степени подозрения. Ни того, ни другого нельзя было сбрасывать со счетов. Человек-загадка Эдланд постоянно вызывал головную боль, но они никак не могли решить, следует ли выдвинуть против него обвинение, прежде чем доберутся до Скарда и допросят его.

Валманн поймал себя на том, что сидит и рассчитывает свои силы для выполнения этой задачи.

15

– Я получила твое сообщение, – сказала Анита. – Ты же мог позвонить.

– Никак не получилось. Мы весь день носились по городу.

За последние шесть дней они впервые сидели за кухонным столом друг напротив друга и уничтожали наспех приготовленное жаркое, заедая опаленным багетом, лежавшим в корзинке для хлеба на салфетке в клеточку.

– И вечером тоже?

– В городе были, – ответил Валманн с напускным равнодушием. – Работали. И не зря потрудились, – быстро добавил он, подняв голову над тарелкой и увидев выражение ее лица. – Мы разыскали новую подружку этого Скарда, он же брат Илья. Она подтвердила, что он широко развернул свою деятельность проповедника и спасителя душ, а заодно и соблазнителя. Она сама полностью под его влиянием. – Он и словом не упомянул интрижку Энга с Агнете Бломберг. Ему показалось, что это могло бы отрицательно сказаться на отношении к Энгу его коллег.

– Ну и что она собой представляет?

– Красотка двадцати лет от роду. С молодых лет в загуле, слыла заблудшей овечкой в общине, и родители потеряли всякую надежду на ее спасение. И что ты думаешь? Наш брат Илья вернул ее на путь истинный!

– Пора кричать «аллилуйя»?

– Но, как я полагаю, самое страшное в том, что он ее использует просто-напросто как проститутку.

– Да что ты говоришь!

– Так же, как он использовал Карин Риис. Стоматолог признался, что спал со своей обаятельной ассистенткой и давал ей деньги. Он – член этой общины в Хамаре, а познакомил их брат Илья. Впрочем, зубной врач назвал это «скромными подарками».

– Сутенер поднебесный! Прямо чистейший Кнутби. [15]15
  Деревня в Швеции, в 100 км от Стокгольма, где в 2004 году няня детей пастора по его наущению застрелила его жену.


[Закрыть]

– Я думаю, ты права. Религия придает всему этому делу особый смак. Представь, что будет, когда пресса разнюхает…

– Но… – Анита отломила кусочек багета. – Если она действительно на него работала, зачем ему было ее убивать, зачем он изрубил в капусту источник своего дохода?

– И так сильно изрубил! – Перед Валманном снова возникла картина места преступления. Он зажмурился и покачал головой, как бы стряхивая это зрелище. – Во всяком случае, он живет вместе с этой девушкой, когда приезжает в Трёнделаг и проповедует. Ее папаша сердится, но община принимает это, их считают супругами перед ликом Божьим или что-то в этом роде. У Скарда там огромная толпа поклонников. Он прямо как поп-звезда.

– Так она подтвердила его алиби?

– Не совсем. Она сказала, что они вовсе не все время проводили вместе. Он все-таки мог вернуться в Хамар в тот вечер.

– Шесть часов туда и столько же обратно на своем старом «саабе»?

– Признаю, это чересчур. Но подумай о том, что он одержимый. Или одухотворенный, как это, очевидно, называется на языке пятидесятников.

– Какая жуткая сумятица! – Анита собралась было положить себе еще одну порцию жаркого, но раздумала.

– Невероятно, что все это происходит в среде, которая кажется во многих отношениях отделенной от остального мира. Я даже не пытался объяснить тем, с кем разговаривал, что Скард разыскивается как главный свидетель по делу об убийстве его сожительницы. Я думаю, они ни за что не поверили бы, что он и впрямь такой многоженец.

– Тем не менее… – Анита пыталась разжевать совершенно засохший кусок багета. – Тем не менее столкновение этих двух миров может иметь чертовски сильные последствия.

– Ну и завернула ты… – Валманн все еще не мог отделаться от преследовавшего его воспоминания об изуродованном теле Карин Риис.

– Да, впрочем, я выяснила, что бывшая жена Скарда, настоящаябывшая жена, по всей видимости, уцелела и живет под чужим именем.

– И как же, черт возьми, ты это разузнала?

– Хорошая работа полиции, – быстро отпарировала она. – Как ты считаешь, не выпить ли нам по стаканчику красного вина, чтобы легче было все это переварить?

16

Я взяла больничный. В последнее время напряжение лишь увеличилось, и для работы у меня не осталось никаких сил. Распорядок дня я тоже изменила. Теперь каждое утро я встаю пораньше и отправляюсь на прогулку. Гуляю я около часа по одному и тому же маршруту – вверх по Грённегата, потом по Скулегата, вокруг кладбища, по рощице Анкерскуген, затем перехожу улицу Ринггата и иду до конца по улице Фритьофа Нансена, где сворачиваю направо и выхожу на тропинку в парке Клюкхаген. Для возвращения у меня определенного маршрута нет. В хорошую погоду я могу пройтись подальше, спускаюсь на улицу Ника Хелланда, а там срезаю, повернув направо, и по чудесной улице Стафсбергвеген иду к центру. По утрам сейчас светает все позже, но меня это не останавливает. Я не боюсь гулять в одиночестве. Лив Марит Скард больше не трусиха.

Тот дом вызывает у меня тяжелые чувства, но я стараюсь себя перебороть. Ленты полицейского заграждения все еще висят там, протянутые между столбиками ворот, и дверь входная тоже опечатана. Я больше не схожу с ума от горя и печали, когда вижу это. Сейчас я реже о ней вспоминаю и все чаще думаю о нем. Я чувствую, как это с каждым днем придает мне сил. Шагая, я прислушиваюсь к растущей во мне ненависти. А с ней растет и решительность. У меня появился план – сначала было просто озарение, причудливый поворот мысли, сумасшедшая задумка. А потом вдруг сложился план, и теперь он все сильнее и сильнее меня захватывает. Пешие прогулки идут мне на пользу. Они хороши для здоровья. И для уверенности в себе – тоже. Его необходимо найти и обезвредить. И займусь этим я. Первые шаги уже сделаны. Полицейские и пальцем пошевелить не желают. О возможном допросе еще не упоминалось ни в одной газете. А ведь он мастерски умеет уходить от правосудия. И в этот раз его тоже не остановишь. Но от меня ему не уйти. Я уже приступила к исполнению своего плана и хорошо представляю, что именно буду делать. Конечно, от меня потребуется самопожертвование. Пусть он на собственной шкуре испытает гнев и мстительность Лив Марит, которая так долго и мучительно пыталась подавить в себе эти чувства! Но превыше всего моя цель: уничтожить Агнара И. Скарда. Мой палач сам идет навстречу своей гибели!

Продрогнув под пронизывающим зимним ветром, я принимаю душ – сначала обжигающе горячий, а потом ледяной. Тело нужно закалять. Тело, которое он всеми силами пытался искалечить. А еще – дух, гордость, уверенность в себе и достоинство. У меня ушло немало времени, чтобы возродить их, но теперь пора пришла. Чтобы достичь поставленной цели, мне потребуются все мои силы.

Я тайком скопировала все файлы, имеющие отношение к его социальному пособию, – то есть все личные и медицинские данные. Я могу изучать их, когда вздумается, сидя дома за компьютером. Рассматривать его, словно в микроскоп. Мне страшно и мерзко, но я борюсь с собой. Это тоже помогает мне готовиться. Я могу разобрать его по кирпичикам, добираясь до самых потайных элементов, составляющих сущность больного самца. Я изучаю курс лечения, лекарства и историю болезни, записанную разными лечащими врачами, – в их записях порой чувствуется осторожная радость, а иногда, когда болезнь прогрессировала, – отчаяние. Я изучаю частотность приступов рыданий и вспышек ярости и читаю отчеты о его попытках самоубийства и болезненном пристрастии к порнографической литературе. У меня перед глазами заметки о его религиозных размышлениях. Во многих записях я нахожу собственное имя. Там написано, что он сожалеет о своих поступках и действиях, но по меньшей мере в трех беседах с врачами утверждает, что я сама подтолкнула его к насилию, ведь он – по его собственным словам – никакой не насильник. Мое исчезновение породило в нем неуверенность, которая осложняет положение и способствует ухудшению его психического состояния. Иногда ему кажется, будто я умерла, и он принимается укорять себя (надо заметить, вполне справедливо!). А порой он убеждает себя, что я жива, и тогда припоминает нанесенные мне увечья и сожалеет, что не может попросить прощения. А бывает, его начинает мучить страх перед возмездием, что к нему явится «ангел мести» (в моем лице!) и потребует расплаты за «злые дела». Ну, что касается последнего, то я уж позабочусь, чтобы его предчувствия сбылись. Он искупит свои грехи, причем довольно скоро. Я избавлю его от мучений раз и навсегда.