Текст книги "Поздние последствия"

Автор книги: Кнут Фалдбаккен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

2

В квартиру Дага Эдланда они постучались в среду, ровно в половине девятого.

Как и в прошлый раз, открыл он не сразу. И, как и в прошлый раз, увидев их, удивился, но не выказал испуга, даже когда Валманн предъявил ему документ, позволяющий им войти в квартиру и обыскать ее. Эдланд молча отошел в сторону и впустил их внутрь. Он лишь произнес:

– Прошу простить меня за беспорядок. Я вчера очень плохо себя чувствовал.

Вообще-то Эдланд волновался намного меньше, чем Валманн, когда увидел лицо хозяина квартиры. Оно было гладко выбритым. Первое, что пришло Валманну в голову, – это то, что они должны немедленно надеть на Эдланда наручники и запереть в патрульной машине, но он тотчас же взял себя в руки. В первую очередь нужно произвести обыск. А позже у них будет достаточно времени и для настоящего допроса. Если они обнаружат хоть малейший повод для ареста, то немедленно отвезут Эдланда в полицейское управление. Поэтому тревожиться еще рано.

Беспорядок в квартире вовсе не был каким-то выдающимся, кроме, пожалуй, спальни – кровать выглядела так, словно в ней поселилось целое семейство барсуков. Валманн, Фейринг и Энг приступили к работе. Они сняли с полок все книги. Достали компакт-диски (в основном ритм-энд-блюз и романтические баллады восьмидесятых) и тщательно проверили каждый, вытаскивая диск из коробки и просматривая обложку. Они перевернули каждую подушку и прощупали обивку каждого стула, перетряхнули постельное белье и подняли матрасы. Они открыли кухонные шкафчики и вынули все их содержимое. Забрали даже пакет с пищевым мусором. Исследовали упаковки с полуфабрикатами, лежавшие в морозилке. Сняв с плечиков одежду, они уложили ее в мешки. А из комода они достали нижнее белье, носки и сорочки.

– Я просил бы вас оставить мне одну или две смены одежды и нижнее белье, – добродушно воспротивился Эдланд. Одетый в чистую рубашку и выглаженные джинсы, он словно неслышно смеялся над тремя полицейскими, пока те обливались потом от напряжения.

– Мы совсем немногое возьмем с собой, – ответил Валманн. Наибольшее разочарование его постигло, когда он узнал, что в квартире нет компьютера. А немногочисленные личные документы помещались в две папки, о которых они уже позаботились. Лекарства из шкафчика в ванной отправились в отдельный запечатанный пакетик. Пока обыск еще не принес особых результатов, однако что-либо можно будет с уверенностью утверждать лишь после лабораторного исследования.

В вазочке с монетами, чеками, ключами и шариковыми ручками Валманн обнаружил квитанцию из прачечной. Судя по дате, ровно пять дней назад Эдланд сдал в прачечную водолазку и брюки. В тот же день, когда полицейские впервые приходили к Дагу Эдланду. Через день после убийства Карен Риис.

Валманн показал Эдланду квитанцию:

– Странное совпадение, вы не находите? Тот же день.

Эдланд довольно долго рассматривал бумажку, а потом ответил:

– Вообще-то нет. Я обычно всегда сдаю одежду в прачечную по пятницам. У меня нет стиральной машины.

– Но вы так и не забрали одежду.

– Ее можно было забрать вчера. Я же сказал, что был болен.

– Вы не работаете?

– Я на больничном.

– А чем вы больны?

Валманн недоверчиво разглядывал чисто выбритое лицо. Без бороды Эдланд казался еще более привлекательным. Черты лица были идеально правильными и симметричными, а пухлые губы оттеняли бледную кожу. Глаза светились ярко-голубым. Валманн заметил, что у ресницы у Эдланда необычайно длинные. Красивый мужчина (как ему подходит это описание!). Без бороды он кажется очень женственным, подумал Валманн и тут же разозлился на себя: зачем он вот так таращится на Эдланда и пытается отыскать в его внешности изъяны и признаки женственности? В этом, конечно, Энг виноват, с его версией, что Эдланд – гомосексуалист! Да и сам Валманн ощущает неуверенность, чувствуя особую притягательность Эдланда. Ему словно хочется защититься от этого мужчины и той чувственности, которой он наполняет все окружающее. Прежде ни один мужчина не производил на Валманна подобного впечатления. И Валманну это вовсе не нравилось.

– Я уже рекомендовал вам связаться с моим лечащим врачом, доктором Мёльхаусеном, – спокойно ответил Эдланд. – Он сможет предоставить вам все необходимые сведения. Сам же я не собираюсь обсуждать с вами состояние моего здоровья.

– Зуб даю – у него ВИЧ, – донеслось из коридора бормотание Энга, который прислушивался к разговору, выгребая из шкафа одежду. – Да вы только гляньте! – раздался вдруг его удивленный голос.

Валманн и Фейринг выскочили в коридор. В руках Энг держал ящичек из полированного дерева размером с большую обувную коробку с открытой крышкой. Вытянув руки вперед, Энг показал остальным содержимое ящичка.

– Вот мы его и взяли! – В ящичке, прикрытый куском ткани, лежал поблескивающий пистолет. – Ну, Эдланд, что вы на это скажете?

– На что именно? – По-прежнему невозмутимый, Эдланд встал на пороге.

– Интересно послушать, как вы объясните вот это. Или возможно, вам захочется сперва прокатиться с нами до управления, а оттуда позвонить адвокату? Потому что адвокат вам еще как понадобится, вы уж мне поверьте!

– A-а, это… – Эдланд вдруг замолчал, словно подозрительные взгляды полицейских обрели материальную форму и лишили его дара речи.

– Ага, именно это. – Энг, казалось, готов был зубами вцепиться Эдланду в горло, как терьер, схвативший крысу.

– В этом ничего особого нет, – спокойно ответил Эдланд, хотя Валманну показалось, что тот побледнел еще сильнее и теперь под глазами у него явственно выступили круги, – у меня есть разрешение на ношение оружия.

– Разрешение на ношение оружия?

– Я состою в стрелковом клубе. Вот, смотрите… – Вытащив из кармана брюк мобильник, он принялся набирать номер, но тут вмешался Энг:

– Нет уж, с этим я сам разберусь. – И он выхватил мобильник у Эдланда.

– Я только хотел найти номер «Стрелков ХСО»…

– «Стрелков» чего-о?!

– Стрелкового клуба Хамарского спортивного общества. Да вы и сами можете им позвонить. Я вступил в клуб почти год назад. Тренировки проходят два раза в неделю по вечерам в «Якоре». Если вы посмотрите по вашей базе данных, то…

– Спасибо, проверим непременно. Будьте уверены! – Голос Энга набирал силу, а вот взгляд потух. Пистолет они, конечно, проверят, но сейчас он все отчетливее осознавал, что его удивительная находка, скорее всего, окажется пустышкой.

Ни одна из жертв застрелена не была, подумал Валманн. Когда речь заходила об этих двух убийствах, огнестрельное оружие даже не обсуждалось. Взглянув на лицо Энга, Валманн все же решил воздержаться и не высказывать подобные соображения вслух.

3

На этот раз допрос проводил Валманн. Он решил, что Энг слишком уж воинственно настроен и не сможет сдержаться, если беседа зайдет чересчур далеко, как в прошлый раз. За аудио– и видеозапись теперь отвечал Лейв Вик, который взял на себя еще и обязанности стенографиста. Энга отправили в гостиницу «Виктория» опрашивать постояльцев. Теперь на месте преступления Нольде помогали еще трое криминалистов из Управления уголовной полиции. Уезжая, Энг казался недовольным. Судя по выражению его лица, он бы гораздо охотнее провел часок наедине с Эдландом, предварительно надев боксерские перчатки.

Эдланд же, напротив, вел себя спокойно, а на вопросы отвечал охотно. Он не скрывал, что заходил вечером в гостиницу, чтобы встретиться с Лилиан Петтерсен.

– А что вам от нее было нужно? – Валманн тотчас же пожалел, что спросил, – он заметил, как губы Эдланда едва заметно искривились в усмешке, которая будто раскрывала бессмысленность подобных вопросов. Да, Валманну предстояло столкнуться с противником, в совершенстве овладевшим всеми тонкостями ведения беседы.

– Инспектор, неужели это не очевидно? Вам же известно, чем она зарабатывала. Насколько я знаю, вы общались с ней?

– Да, в рамках следствия.

– Я именно это и имею в виду. – И вновь эта чуть заметная улыбочка, действующая Валманну на нервы. Он еще не сообщал ни коллегам, ни Аните о том, что беседовал с Лилиан Петтерсен здесь, в полиции. И естественно, не рассказывал о том, что произошло в прошлый четверг.

– Вы сбрили бороду, – выпалил Валманн, скорее чтобы сменить тему разговора.

– Да, а что? – Эдланд по-прежнему казался спокойным, однако почему-то принялся поглаживать себя по бритому подбородку. Неужели Валманну удалось зацепить его?

– Я просто думал, что у молодежи опять вошло в моду не бриться.

– Честно говоря, меня не особо беспокоит ваше мнение по поводу молодежной моды. – Ответ прозвучал так быстро, словно эта тема пришлась Эдланду не по душе. Однако он тотчас же взял себя в руки. – Просто борода довольно быстро надоедает. Хочется снова видеть настоящее лицо.

– Так это ваше настоящее лицо?

– Да! – Теперь во взгляде Эдланда было отчаяние. – А как же иначе?

– Конечно. Простите… – Внезапный выпад Эдланда сбил его с толку, и теперь он пытался вернуться к прежней теме. – То есть вы утверждаете, что не встречались вчера с Лилиан Петтерсен?

– Именно. Не встречался.

– Девушка в холле гостиницы рассказала, что вы непременно хотели встретиться с Лилиан и даже решили ее подождать. Вообще-то она вас очень хорошо запомнила.

– Ну, тогда она наверняка сможет подтвердить и то, что я, не дождавшись, примерно через час ушел из гостиницы.

– А вот с этим дело обстоит сложнее – ее смена закончилась, и она сама ушла из гостиницы до вашего ухода. А с ее сменщицей мы еще не разговаривали. Но вы не заметили, как девушки сменились.

– Там почти все время было очень людно. В гостинице проходит конференция или что-то наподобие, и ее участники то и дело выходили выпить кофе.

– Ясно. Однако, пока вторая сменщица не подтвердит этого, у нас будут все основания предполагать, что вы, затерявшись среди участников семинара, поднялись на лифте на четвертый этаж, постучались и… ну, скажем, получили то, зачем пришли. Мне сейчас сложно сказать, что могло случиться, однако вы, например, могли поссориться – из-за денег, а может, из-за услуг, которые она вам оказала. А ссора привела к тому, что вы вышли из себя и удушили ее, – такая версия тоже имеет право на существование.

– Вы действительно полагаете, что все так и было, инспектор? – Его подозревали в убийстве, однако Эдланд совсем не казался напуганным или потрясенным. Напротив, его взгляд стал даже чуть рассеянным, словно он был лишь сторонним зрителем, с мудрой улыбкой наблюдавшим за происходящим издалека.

– Эдланд, если честно… – Валманн начал терять терпение. Ему хотелось поколебать самоуверенность Эдланда, и если уж тот сразу не «расколется», то пусть хотя бы почувствует собственную слабость, попытается оправдаться, начнет помогать им и предложит более обстоятельную версию. Пусть захочет, чтобы его услышали. Начнет ныть и угождать – рано или поздно все подозреваемые к этому приходят. Пусть вымаливает понимания… просит пощады… – Если честно, сперва вы показались мне весьма неуравновешенным. В прошлый раз вы были совсем раздавлены горем, когда вашу девушку убили, – а ведь вы встречались с ней примерно во время убийства. Да, мне известно, что у вас иное объяснение! – Эдланд собрался было возразить, и Валманн повысил голос: – Но таковы факты, и нам следует их придерживаться. А сейчас вы снова здесь – на этот раз, потому что решили забежать к проститутке, а проститутка оказалась убитой! За такое медалей не вручают. Возможно, Лилиан Петтерсен поймала вас именно на этом? Вы знаете, что они с Карин Риис были подругами? Может, она отказалась от вас в качестве клиента, заподозрив, что вы замешаны в убийстве Карин?

– Неужели вы и впрямь привезли меня сюда, чтобы читать лекции о сексуальной морали? – Эдланд выпрямился. Он был бледен и выглядел настороженным, однако далеко не сломленным. – Мои связи с женщинами не имеют к этому делу никакого отношения!

– А по-моему, дело обстоит совсем иначе!

– Вы просто предвзято относитесь ко мне, инспектор! Вы сами-то хоть немного соображаете?! Вам следовало бы давно смириться с тем, что не все хотят жить в чудесном уютном домике с бабой, ребенком и собакой! Мы – современные люди, и сейчас существует множество способов прожить жизнь. И некоторые из нас выбрали такой образ жизни, который честному полицейскому из Хамара покажется отталкивающим. Но и такие формы жизни имеют право на существование, разве нет? – Он начал постукивать по столу ухоженными руками с красивыми пальцами. Его лицо горело от негодования. Теперь его правильные черты исказило какое-то незнакомое опасное чувство. – Я не могу похоронить свой член вместе с девушкой! Надеюсь, вам все ясно, старший инспектор?

Подобного выпада Валманн не ожидал. И что хуже всего – слова Эдланда его задели. Неужели он действительно превращается в стареющего служаку, проживающего жизнь с одной и той же женщиной в просторном особняке за живой изгородью с лужайкой и цветочными клумбами? Ведь все множество форм современных половых отношений действительно кажется ему чем-то чужим, довольно отталкивающим и весьма пугающим…

И Валманн попытался дать сдачи.

– Как вы объясните тот факт, что у вас дома есть девятимиллиметровый пистолет системы «беретта», а также три коробки патронов и хранится все это, вопреки правилам, в незапертом ящике?

– Инспектор, я предъявлял вам разрешение на ношение оружия. И рассказывал, что состою в стрелковом клубе…

– Знаю! – перебил Валманн. – Я спрашиваю вовсе не про это. Меня интересует, для чего именно вы, находясь, по вашим же словам, в состоянии стресса, ходите в стрелковый клуб. Вас что, возбуждает процесс стрельбы по картонной мишени?

– То есть вы полагаете, что таким образом я выплескиваю желание убивать? Вы и правда так думаете? – На его губах вновь появилась усмешка. – Продолжайте изучать психологию, инспектор. Когда будет «горячо», я скажу. Между прочим, я просил бы вернуть мне оружие. Надеюсь, в вашей лаборатории уже достаточно изучили его. И правил ношения оружия я не нарушал. Я согласен заплатить штраф за неправильное хранение и обязуюсь впредь хранить его в сейфе. И позвольте также напомнить, что как вещественное доказательство моя «беретта» вам вряд ли пригодится, потому что ни один выстрел в этих двух убийствах не фигурирует.

– Откуда вам это известно?

– Если бы хоть одна из жертв оказалась застреленной, то я бы сейчас не сидел тут и не беседовал с вами, старший инспектор. Тогда меня сразу же упрятали бы в камеру предварительного заключения, вызвали бы адвоката и начали обсуждать с моим врачом условия заключения. Я не дурак, старший инспектор. И прекрасно понимаю, что происходит.

Валманн почувствовал себя обезоруженным. Перед ним сидел один из двух главных подозреваемых и не просто связно и разумно парировал любые обвинения, но и выставлял на посмешище версии, выдвинутые следователями!

– Как вы можете доказать, что не пробрались тайком в номер 414, не напали там на Лилиан Петтерсен и не удушили ее?

– А что, в ее комнате нашли хоть одно доказательство того, что я мог там побывать?

– Эдланд, вопросы здесь задаю я. И я не имею права объяснять вам стратегию полицейского расследования.

– То есть вы обнаружили?..

– Мы работаем над этим, будьте уверены. И делом занимается Управление уголовной полиции, сотрудники которого обследуют комнату миллиметр за миллиметром. Если вы побывали там, то непременно оставили следы – одного волоска будет для нас достаточно. Если вы хотите добавить что-либо к вашим показаниям, то сейчас самое время.

– Я же сказал, что не покидал холла! – Казалось, Эдланда раздражает не то, что его подозревают в убийстве, а то, что ему не верят. – Они сказали мне, что Лилиан нет в номере.

– Возможно, она просто попросила, чтобы ее не беспокоили. У нее мог быть клиент. И по-моему, именно так все и было, Эдланд! Когда вы постучались в дверь, она была в номере не одна. С ней был другой мужчина, и от этого у вас в голове помутилось.

– Ладно, инспектор, – вздохнул Эдланд, – хорошо.

Казалось, он во что бы то ни стало хочет, чтобы Валманн прекратил развивать эту тему. Он выглядел совсем изможденным. Опустив голову, Эдланд долго смотрел на свои руки. Подобное поведение Валманн наблюдал много раз: оно означало, что допрашиваемый вот-вот признается или что важный свидетель сломлен и готов изменить показания. Таково физическое проявление признания. Следователь давит фактами, и это изматывает свидетеля не только морально, но и физически – ведь он всеми силами пытается защитить ложь. Ложь, от которой зачастую зависит его собственная жизнь. Ложь, последствия которой калечат тебя. Которая застревает в горле и душит каждое слово, что ты пытаешься произнести в защиту своей жизни и своего вранья.

Однако когда Эдланд вновь поднял голову, на лице его не было и следа раскаяния, хотя он явно страдал, причем сильно, – он даже глаза прикрыл.

– Инспектор, у вас нет болеутоляющего? У вас здесь найдутся таблетки от головной боли?

– Да, думаю, найдем… – Валманн выдвинул ящик стола. – У меня здесь где-то был «парацетамол».

– Нет, мне нужно что-нибудь посильнее. У меня опять приступ… Жуткая боль… – Он прижал ладони к глазам, словно боясь увидеть что-то ужасное.

– Вроде «паралгина-форте»?

– Да, если у вас будет две-три таблетки. Или больше. – Теперь он говорил сквозь зубы, словно выплевывая слова. – Вы же забрали у меня таблетки… – Он засмеялся, но смех больше напоминал кашель.

Валманн позвонил на охрану, где хранилась аптечка первой помощи. Через минуту им уже принесли таблетки и стакан воды.

– Сп-пасибо…

Валманну показалось, что Эдланд принял сразу целую пригоршню таблеток. Совсем скоро ему стало лучше – Эдланд открыл глаза, и голос его звучал, как прежде.

– Простите. Эти приступы наступают все чаще и чаще.

– Вы это имеете в виду, когда говорите, что отключаетесь?

– Да. Боль не очень сильная, но я словно перестаю себя контролировать. После приступов я, можно сказать, ничего не помню. Сложно объяснить. Я поэтому и взял больничный.

– Ясно. – Хотя Валманну было ясно только то, что разговора с доктором Мёльхаусеном ему не избежать.

– Ладно, Валманн, – произнес наконец Эдланд после долгого молчания, когда он, пытаясь ровно дышать, разглядывал потолок, – сейчас вы получите всю историю целиком. На блюдечке. – Он выпрямился, а в его голосе появились теперь доверительные, почти приятельские нотки. – Но от этого вы меня сильнее любить не станете.

– Давайте рискнем. – Он наконец-то дождался момента, когда его главный свидетель, нет, главный противник больше не желал идти против него.

– На самом деле у меня алиби, – коротко сказал Эдланд.

– У вас алиби?

– Да такое, что лучше не придумаешь.

– Ну, выкладывайте. – Валманн старался говорить спокойно, но скулы у него свело, как бывает, когда пытаешься прожевать плохо прожаренный шашлык.

– Вы правильно догадались – когда я пришел, она была в номере с клиентом.

– Вот как?

– Но я об этом не знал, а просто сидел в холле и ждал. Я просидел там минут сорок пять. А потом я увидел, как они выходят из лифта.

– Эдланд, я тоже жду уже довольно долго. И пока ваш рассказ на алиби не потянет.

– Мое алиби может подтвердить ее клиент.

– Это каким же образом?

– Сказав что-то девушке за стойкой, они с Лилиан вышли из гостиницы. А я прикрыл лицо газетой. И если можно будет доказать, что он был там вместе с Лилиан именно в это время, то, следовательно, я тоже там был. Потому что видел их. Согласны? А если у Лилиан был он, значит, менятам быть не могло… Ну, а дальше сами подумайте. Вам все понятно?

Валманну было более чем понятно. Рассказ Эдланда подрывал все мыслимые основания для подозрений. Если, конечно, это можно доказать.

Однако Валманна прежде всего выводило себя то, как Эдланд разговаривал с ним – терпеливо, чуть снисходительно, словно перед ним не следователь, а детектив-самоучка, слабо представляющий себе, чем он вообще занимается. А ведь всего несколько минут назад Эдланд казался совсем сломленным каким-то неведомым недугом.

– А вам неизвестно, где мы можем отыскать этого мужчину? – Сам того не желая, Валманн заговорил громче и сам на себя рассердился: ведь таким образом он дал Эдланду понять, что его рассказ вызвал интерес и, возможно, необычайно важен для полиции.

– Ну конечно, – теперь Эдланд совершенно успокоился, – и его показания будут в высшей степени достоверными. Лучшего свидетеля вам не сыскать.

Он опять усмехается?

– Вы так в этом уверены…

– Да, уверен. Вообще-то он полицейский. И ваш близкий коллега, Валманн, – Эдланд не скрывал улыбки, – это тот задира с усами!

Ульф Эрик Энг…

Валманн молча смотрел на Эдланда. Слов для ответа он подобрать не мог.

– Поинтересуйтесь у него, не выходили ли они вместе с Лилиан Петтерсен из гостиницы вчера, около пяти часов вечера. Не знаю уж, куда они поехали, но я предпочел не дожидаться, пока он нарезвится с ней. В четверть шестого я был уже в спортзале. И там выплескивал «желание убивать», крутя педали тренажеров, – сейчас Эдланд уже в открытую смеялся, – и это вы сможете с легкостью проверить. Вы там уже практически свой.