Текст книги "След крови"

Автор книги: Китти Сьюэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

– Наступают майские праздники. Мы отправились на небольшую прогулку.

– Привези ребенка назад. Немедленно!

– Послушай, крошка. Я знаю, что вел себя в тот раз по-свински.

Повисло молчание. От страха она не могла говорить.

Антон продолжил:

– Ты же знаешь, каким я иногда бываю. Но я пообещал Саше, что буду нормальным папой, примерным англичанином. Никаких ссор с мамой.

Его голос стал чуть глуше, когда он отвернулся от трубки и спросил:

– Правда, Саша?

Рэчел услышала голос сына на фоне урчащего мотора:

– Да, папа. Ты не будешь ссориться с мамой.

– Слышала? – вкрадчиво спросил Антон. – Рэчел, я не шучу. Я много думал. Знаю, я очень тебя обидел. Просто слетел с катушек.

– Куда ты везешь Сашу?

– В какое-нибудь уютное местечко. На пляж. Может, в Западный Уэльс. Я никогда не был в Уэльсе. Или к брату в Рединг, навестить Наполеона. Подумаем и решим. Скорее всего, в Уэльс.

«Он и вправду собрался в Уэльс? – в отчаянии думала она. – Или просто пытается запутать следы?»

У Саши нет паспорта, по крайней мере насколько ей известно, а Британия – это остров. Но из Уэльса отплывает паром в Ирландию, а может, и во Францию.

– Вези его домой! – закричала Рэчел, и в голосе ее ясно слышались нотки страха. – Прямо сейчас, ты меня слышишь?

– Да, слышу. Мы приедем домой, если ты хочешь. Поедем, Саша?

– Нет! – услышала она разочарованное восклицание сына. – Поедем к морю.

Пауза.

– Мы можем взять с собой Наполеона. И маму.

Опять молчание.

– Поедешь с нами? – мягко спросил Антон. – У меня в бумажнике куча денег. Я устрою отличный праздник, искуплю… ну, ты понимаешь. Настоящий семейный праздник, уютная гостиница, шампанское – что пожелаешь… Рэчел, ты меня слышишь?

Она отчаянно пыталась найти нейтральный ответ.

– Рэчел? – Антон понизил голос и уже серьезно продолжил: – В глубине души я совсем не такой плохой. Я люблю тебя и Сашу, иногда у меня просто не получается показать свою любовь. Я исправлюсь. Мы должны забыть прошлое, начать все сначала. Главное – это уважение друг к другу– Я все понимаю, правда.

– Привези Сашу домой, тогда поговорим, – заявила она.

– Не волнуйся. Я не стану далеко увозить его. Но я хочу, чтобы ты поехала с нами. Завтра у тебя день рождения. Видишь, я помню.

– Приезжайте, а там видно будет, – ответила она.

– Собирай вещи, мы заедем за тобой, – промурлыкал Антон. – На всякий случай захвати бикини. – Он помолчал. – Не делай глупостей, крошка. Это лишнее, ты меня понимаешь? Я привезу Сашу, и никаких проблем. Честно. Ты никуда не станешь звонить, правда?

– Я должна позвонить в школу, иначе они вызовут полицию, – холодно ответила она. – Возможно, я подожду, пока вы приедете.

– Не смеши меня, Рэчел.

– Ты только привези Сашу!

Спустя час у ее дома остановилась машина. Рэчел распахнула входную дверь и увидела их обоих. Айтон что-то сказал и вышел из машины, Саша оставался сидеть пристегнутым на заднем сиденье. Похоже, Антон велел ему ждать в машине. Она хотела подбежать и схватить сына, но в этот момент Антон захлопнул дверцу автомобиля, вошел в ворота и направился к Рэчел, не сводя с нее глаз. Он был одет не в повседневное тряпье, а в элегантную клетчатую рубашку, джинсы и сандалии. Чисто вымытые волосы не были зализаны назад, а лежали красивой волной. Он походил на добропорядочного семьянина, уезжающего с женой и сыном за город на выходные, и Рэчел против воли залюбовалась им. Черные волосы обрамляли высокий лоб и лицо с широкими скулами, подчеркивая белизну зубов и оттеняя зеленые глаза. В худощавом жилистом теле таилась сила стальной пружины.

Он усмехнулся Рэчел так привычно, так знакомо. Эта его улыбка могла растопить лед. Отчасти мальчишеская, отчасти соблазнительная, отчасти свирепая – улыбка, которая подкупала ее снова и снова, улыбка, перед которой она не могла устоять. Она почувствовала знакомый трепет, между ног стало покалывать и взмокло… Ощущения были настолько реальными и примитивными, что она испытала ненависть к себе самой. Казалось, ее страх и желание нераздельно переплетены друг с другом. Противоестественно, что даже после их последней встречи (и всех этих дорогущих сеансов психотерапии) она продолжает испытывать к этому человеку такие чувства.

Он не предпринял ни единой попытки поцеловать или обнять ее. Не стал ничего говорить и о поблекших синяках на лице.

– Собралась?

– Нет, – ответила она, развернулась и пошла в дом.

Антон последовал за ней.

– Ладно, собирайся, – добродушно сказал он. – Парень просто сгорает от нетерпения. Мы купили несколько игрушек, пляжный мяч, карты. У меня есть на всякий случай щит от ветра, но по радио передавали, что почти на всей территории страны будет сухо и тепло. Разве что кратковременный дождь.

Она понимала, что выбирает путь наименьшего сопротивления, но боязнь того, что он может сделать с Сашей, свела ее выбор к альтернативе: остаться дома и поверить, что через пару дней Антон привезет Сашу домой, или поехать с ними. Саша, наверное, и впрямь «сгорает от нетерпения» поехать на пляж на выходные, а Антона ничто не удержит. Безопаснее будет не упускать Сашу из виду. Она должна ехать туда, куда едет ее сын.

– Пошевеливайся, – подтолкнул он ее. – Мы же не хотим попасть в пробку, верно? На шоссе М4 нас ждет настоящий кошмар.

– Я соберу вещи. Но никаких милых семейных штучек. Я не буду с тобой трахаться, понял? И не смей меня трогать!

Он поднял руки вверх и отступил, продолжая улыбаться.

Она села сзади – настояла на этом – и принялась изучать карту. Шоссе М4, как и предвещал Антон, было перегружено транспортом. Но Сашиного настроения не испортили даже пробки. Он щебетал как соловей, трогательно счастливый, что едет с обоими родителями, и с нетерпением ждал фантастического уик-энда на берегу моря. Он настоял на том, чтобы сидеть под детским зонтиком от солнца, а желто-красный полосатый мяч летал по всей машине, надоедая Рэчел до зубовного скрежета. В конце концов она свернулась клубочком в уголке и закрыла глаза, ее мысли прерывались лишь постоянным ворчанием Антона по поводу дороги. Когда машина остановилась у заставы на мосту через Северн, где взимался дорожный сбор, она сверилась с картой. Черт возьми, они не проехали и половины пути до Западного Уэльса. По мосту медленно двигались машины, Рэчел смотрела на устье реки, разделявшей Англию и Уэльс. Раньше она никогда не была в Уэльсе. Возможно, ей удастся избавиться от переживаний и насладиться отдыхом.

На противоположной стороне моста стоял знак «Добро пожаловать в Уэльс»: крупными буквами по-валлийски, а ниже мелкими – по-английски. Разумеется! Интересно, будет ли Уэльс так же рад с ними распрощаться, когда выходные закончатся?

– Теперь куда, начальник? – спросил Антон через плечо, ловя ее взгляд в зеркале заднего вида, но она надела солнцезащитные очки.

Рэчел изучала карту, пытаясь найти хоть одно знакомое местечко.

– Как тебе Тенби? – предложила она. – Я один раз видела сю по телику. Там довольно мило, Саше понравится. Это ближе, чем Западный Уэльс, а море там тоже есть.

– И как туда ехать, начальник?

– Все время прямо, – ответила она.

– Все время? Мне нравится это слово, Рэчел, – признался ОН, оторвав взгляд от дороги, и принялся разглядывать ее В зеркале заднего вида.

– Я имею в виду все время прямо по этой чертовой автостраде, – оборвала она, – до самого Кардиффа. Проезжаем Суонси, Кармартен, потом повернем налево у городка под названием Нарбет. И не старайся изобразить из себя романтика, Антон! У тебя это хреново выходит.

– Эй, – воскликнул он, сердито взглянув на нее, – не забывай, с нами ребенок!

Она саркастически засмеялась, чувствуя себя на заднем сиденье в относительной безопасности.

– Ха-ха. Уж кто бы говорил! Учитывая то, что этот ребенок видел и слышал.

Саша расплакался.

– Видишь? – нахмурился Антон.

Рэчел попыталась погладить Сашу по голове, но сын отбросил ее руку. Он знал, что речь идет о нем, о том, что он видел и слышал. Она никак не могла привыкнуть к тому, как много вмещалось в этой маленькой голове. Даже если он и не расслышал слов, то все понял по их тону.

Она вытащила из сумочки сигарету и сунула в рот. Открыла окно. Антон пристально следил за каждым ее движением. Она достала зажигалку и поднесла ее к сигарете.

– Если ты закуришь, мне придется отшлепать тебя по голой заднице.

Антон повернулся к Саше и подмигнул ему. Мальчик, чувствуя, что в словах отца нет ничего смешного, продолжал плакать.

– Мама, не кури, – попросил он таким голосом, что у Рэчел защемило сердце.

Она положила сигарету назад в пачку.

Хотя на улице все плавилось от жары, внутри машины было прохладно. Они молча ехали по автостраде, бампер к бамперу с машинами других семей, тоже отправившихся отдохнуть. Рэчел разглядывала их в окно, когда они проезжали мимо по соседним полосам. Счастливые супруги, веселые дети, велосипеды и доски для серфинга на багажниках машин, подушки и сумки-холодильники поверх тюков. Семьи в фургончиках. Парочки на мотоциклах, затянутые в кожу и крепко прижавшиеся друг к другу. Антон не замечал ничего, Саша тоже. Оба смотрели исключительно вперед, как будто место назначения – единственное, что имело значение. Как будто Тенби мог одним махом все решить: постоянное напряжение исчезнет, и все будут счастливы.

Казалось, все направляются в Тенби. Машины наводнили маленький городок. Рэчел испугалась, поскольку стало очевидно, что места для парковки им не найти. Они колесили по узким улочкам, едва не наезжая на пешеходов. Антон напрягался все больше и больше, на скулах заходили желваки, на лбу выступили бисеринки пота, хотя в салоне царила прохлада. Он принимает наркотики? Может, ему необходимо «взбодриться»? С Антоном никогда ни в чем нельзя быть уверенной, хотя были периоды, когда он ничего не принимал, бросал кокаин и свою паршивую русскую водку, пил только пиво и посещал тренажерный зал.

Саша, разочарованный в Тенби и ощущающий, что обстановка накаляется, внезапно вскрикнул, его лицо засияло.

– Папа, – начал он, – что ты сделаешь, если встретишь инопланетянина?

– Помолчи несколько минут, парень.

Рэчел подалась вперед.

– Расскажи мне, дорогой. Что ты сделаешь, если встретишь инопланетянина?

– Ха! Припаркую машину, – ликующе завопил Саша.

Это растопило лед. Рэчел засмеялась, вслед за ней Антон. Пока все трое умирали со смеху, голубой фургон, будто на заказ, отъехал, и Антон, резко свернув, припарковался на освободившемся месте.

– Спасибо за совет, – Антон ткнул Сашу в бок. – Своего инопланетянина я уже встретил.

– Круто! – засмеялся Саша, к которому вернулось хорошее настроение.

Они припарковались у старой городской стены, взяли сумки, мяч и побрели к морю. И словно началась полоса везения: они получили два свободных номера в первой же гостинице, куда зашли, – в «Оушнвиста» на эспланаде. Вестибюль ее представлял собой то еще зрелище: отстающие обои и пыльные люстры, а на аксминстсрском ковре,[22]22
  Имитация персидского ковра с многоцветным узором.


[Закрыть] о который погасили не один десяток сигарет, развалился толстый лабрадор. Пухлая валлийка за конторкой администратора взглянула на них поверх очков в роговой оправе.

– Вам крупно повезло. Мне только что позвонили и аннулировали заказ. У дамы случился приступ астмы, и ее пришлось госпитализировать. Бедняжка! Они сами из Дербишира. Они так ждали этих праздников! Они приезжают каждый год с двумя детьми. Иногда даже два раза в год. – Она вздохнула.

– Отлично! – решительно оборвал ее Антон. – Но это вам повезло.

Она бросила на него сердитый взгляд.

– Нет, сэр. Не мне. Во всем Тенби сейчас не найти свободного номера.

Рэчел толкнула Антона ногой. Еще одно слово, и им придется возвращаться в машину и ехать в другой город. Должно быть, он и сам это почувствовал, потому что улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой. Женщина кокетливо опустила глаза. А когда ее взгляд остановился на Саше, она и вовсе смягчилась. Она наклонилась через стойку, свесив свой гигантский бюст.

– А этот молодой человек? – поинтересовалась она. – У меня есть детский номер, как раз для тебя. Рядом с номером мамы и папы.

Они поднялись на третий этаж по некогда величественной лестнице, свет на которую падал через высокое окно. В солнечных лучах медленно кружились пылинки. Антон повел их по полутемному коридору. Основная спальня была большой, в ней пахло отбеливателем и застоявшимся сигаретным дымом. Стекло в эркере помутнело от морской соли, но вид на море, тем не менее, был великолепный. Дверь из спальни вела в помещение, некогда служившее кладовой. Здесь было крошечное окошко, односпальная кровать, маленький шкаф и картина, изображающая мальчика с уткой.

– Вот что, – сказала Рэчел Саше, – поскольку это особая поездка, ты можешь спать с папой на двуспальной кровати. А я займу маленькую комнату.

Антон одарил ее угрюмым взглядом.

– Ты забыла, в честь чего эта поездка, крошка. Завтра твой день рождения.

– Не твое дело, – прошипела она в ответ.

Пока Саша пытался оценить преимущества ее предложения, Рэчел, закрыв дверь, уже распаковывала свои вещи в маленькой комнатке. Она заглянула в сумку. Пришло время снять чертовы сапоги и надеть сандалии: ее ноги уже восемь месяцев не дышали свежим воздухом. Она стянула джинсы и примерила старую джинсовую юбку, которую в последний момент бросила в сумку. Юбка, как всегда, сидела отлично. Рэчел понимала, что ей повезло, – похоже, ее фигура осталась без изменений. И дело вовсе не в том, что она сидела на диете. Она взглянула на свое отражение в зеркале на внутренней створке шкафа и почувствовала себя беззащитной, голой и белой, как стена. По сравнению с остальным туловищем ее ноги казались непропорционально длинными. Но ноги были красивыми, и об этом ей говорили бесчисленное количество раз. Антону нравились длинные ноги, но больше всего его возбуждали пышная грудь и роскошные ягодицы. А Рэчел, положа руку на сердце, не обладала ни тем, ни другим. Почему же его так заводят ее костлявые формы? Она расчесала волосы и подняла их, чтобы взглянуть на уши. Сейчас кроткий как голубок, при виде этих разорванных, изувеченных мочек и синяков на ее лице он не испытал никаких угрызений совести. Железные нервы!

Она подошла ближе и всмотрелась в свое лицо: бледное, вытянутое, глаза запали. Вокруг правого глаза – нездоровая желтизна синяка, а часть левого до сих пор кроваво-красная. зубы распухшие и обветренные. Она достала помаду, которую уже год носила в сумке, и понюхала ее. Естественно, помада прогоркла – но это все же лучше, чем с потрескавшимися губами. Она выдавила немного тонального крема на свою бледную кожу.

– Мама, пойдем! – позвал Саша. – Папа умирает с голоду.

Он забарабанил в дверь, и Рэчел с беспокойством заметила, что та не запирается.

– Иду, – ответила она, надевая очки.

– Желаю приятно провести вечер! – сказала дама от стойки администратора.

Саша остановился, чтобы погладить Лабрадора, но тот лишь лениво приоткрыл глаз. Рэчел видела, что сын скучает по Наполеону, но не спрашивает о нем, прекрасно зная: папины решения не обсуждаются. То ли он настолько доверял отцу, то ли просто боялся, что больше никогда не увидит свою собаку, – этого она не знала, потому что никогда не старалась вызывать сына на откровенность. Это было бы несправедливо по отношению к мальчику, поскольку ничего хорошего об Антоне она сказать не могла.

Тенби был окружен толстой каменной стеной, которая выглядела очень древней. Они прогулялись по эспланаде и «нырнули» в город через проход в стене. Улицы, заполненные компаниями местной молодежи и толпами приезжих, петляли и причудливо переплетались. Это походило на лабиринт: ты не знал, где находишься, а куда ни пойдешь – всюду неожиданно возникало море. Над домами странной формы – одни высокие, другие крошечные, – выкрашенными в пастельные тона, нависали крутые утесы, возвышающиеся над длинными песчаными пляжами.

Они миновали толпу женщин в одинаковых костюмах ангелов. Женщины, в стельку пьяные, хотя было всего восемь вечера, горланили какую-то песню.

– Кто это, мама?

– Пьяные ангелы, дорогой.

– А почему они напились?

– Одна из них выходит замуж, а остальные пытаются заставить ее «слететь с катушек».

– Да-а, – протянул Саша, словно понял подобное объяснение. – Я хочу есть.

– Сюда.

Антон взял Рэчел за руку и повел их по узкой аллее, в конце которой виднелся залив и на мокром песке лежали лодки. Поднявшись по лестнице покосившейся постройки, они оказались в уютном ресторанчике. Он был полон со вкусом одетых людей, в большинстве своем среднего возраста.

– Остановимся здесь, – сказал Антон.

К столику их проводил прыщавый юнец, черные брюки которого сидели на бедрах слишком низко. Он подал им меню размером с настенный плакат, и они принялись изучать его, а Саша побежал смотреть искусственный пруд с живыми омарами.

– Убедил? – поинтересовался Антон.

– Убедил в чем? – коротко спросила она, не отрывая глаз от меню.

– Что мы можем попробовать еще раз. Попытаться создать настоящую семью. Мы четверо, включая собаку.

– Конечно, убедил, ведь мы пережили поездку на машине и ты ни с кем не подрался.

Антон резко отложил меню.

– Разве ты, блин, не слышала, что я говорил по телефону? Я сказал, что стараюсь измениться в лучшую сторону. Я изо всех сил стараюсь наверстать упущенное.

– А то я не знаю, чего стоят твои обещания! – Она метнула на него злой взгляд, убрала волосы назад и гневно прошептала: – Посмотри на мои уши. Ты помнишь, что произошло? Ты помнишь, как пинками выгнал меня на панель и заставил сосать грязные, вонючие члены мужиков в машинах? Ты забыл, что сделал со мной две недели назад? Забыл, что украл мои деньги?

Он схватил ее за руку.

– У меня совершенно снесло башню. Чего ты ожидала? Ты уехала из Лондона, не сказав куда и прихватив моего сына. А потом ты посмела вонзить зубы в мой член!

– Башню снесло? – обозлилась она. – Господи, помоги нам! Что бы я ни делала, у тебя постоянно сносит башню. Что же ты сделаешь с Сашей, если у тебя от него снесет башню?

Она чуть не кричала, и на них начали оборачиваться. Дама за соседним столиком не сводила глаз с ее ушей. Рэчел поправила волосы и понизила голос.

– В чем дело? На тебя некому работать, нет девушек или тебе понравился Бат? Хочешь открыть здесь точку? Я тебе не помощница. Поищи кого-нибудь помоложе, Антон. Я уже слишком стара для этого.

– Как мелодраматично, Рэчел! Там, откуда мы родом, дело есть дело. Не все тебе цветочки. Я был не прав, что заставил тебя работать. Дела шли плохо, у нас не было денег, поэтому ты сделала то, что должна была сделать. Теперь все в прошлом. Я… изменил свое отношение к жизни, я стремлюсь к лучшему. Для начала – завести семью.

– Оставь свою вонючую философию при себе! Я не верю ни одному твоему слову.

Он не стал настаивать, даже не разозлился. Рэчел задумалась: на что, черт возьми, он еще способен? Чем учтивее и приветливее он старался казаться, тем больше она опасалась того, что будет дальше. Так было всегда.

К их столику подошла красивая официантка. Она не сводила глаз с Антона, даже когда к ней обращалась Рэчел. Сама Рэчел уже к этому привыкла: Антон всегда производил неотразимое впечатление на женщин. Он мог бы иметь любую, но любую настолько глупую, чтобы сносить его оскорбления. Почему бы ему не найти моложе и красивее, не такую худо-с очную, более глупую и покладистую среди тех женщин, которых он покупал и продавал? Почему он прилип именно к ней? Если бы ему нужен был только сын, он, скорее всего, уже давно бы его украл.

Когда официантка неохотно отошла от их столика, Антон повернулся к Рэчел и взял ее за подбородок.

– Скажи мне вот что. Твой отец арендовал дом? Это муниципальное жилье или как?

– Да, – соврала она. – Ты сюда не переедешь.

– Он хоть что-то тебе оставил?

Она попыталась высвободиться, но он держал крепко.

– Мой отец жил на мизерную пенсию. Да, он оставил мне мебель. Тебе и мебель моя нужна? Забирай! Подгоняй завтра грузовик. Она твоя.

Похоже, Антон обиделся. Он отпустил ее подбородок.

– Ладно, крошка. Не волнуйся ты так!

Рэчел потерла лицо. Даже когда он старался вести себя нормально, ему все же удавалось причинить ей боль.

– Не смей, черт побери, меня трогать! Даже пальцем, ты понял? Неужели ты не видишь, у меня все лицо в синяках!

Он уже собирался повторить свое обещание исправиться, когда к столику вприпрыжку подбежал Саша, которого мучило любопытство: а что станет с этими бедными омарами? Антон рассказал ему какую-то сентиментальную сказку о том, что омары – это еда. Рэчел смогла спокойно выпить пиво и наконец погрузилась в состояние, близкое к умиротворенному. Господи, она действительно не на шутку проголодалась! Блюда, когда их наконец принесли, оказались вкусными, остаток ужина прошел довольно спокойно. Хотя повисшее между ними напряжение сводило все разговоры на нет, оба с умилением отметили, что у Саши отличное настроение. После ужина они прогулялись к гавани, посидели на песке, наблюдая, как волны накатывают на берег и покачивают рыбацкие лодки. Рэчел села поодаль, а когда сгустились сумерки, легла на спину. Когда она в последний раз смотрела на звезды? Под ней был гладкий песок, такой мягкий и прохладный. Она могла бы лежать так целую вечность, одна, высматривая звезды в бескрайнем просторе неба.

Когда они возвращались в гостиницу по лабиринту мощеных улочек, Антон взял ее под руку. Рэчел напряглась, но слишком устала, чтобы сопротивляться. По правде говоря, она ног под собой не чуяла. В номере Антон без всяких возражений лег с Сашей – пока все шло нормально, – и она уже в полудреме слышала, что они болтают, как и положено настоящим отцу и сыну.

Конечно же, ночью он пришел к ней. Рэчел проснулась и, увидев, что он тихонько заходит в дверь, напряглась. От страха или предвкушения – она и сама не могла определить. И от этого ей стало нехорошо.

– Мы отлично провели день, согласна? – прошептал он, присаживаясь на кровать.

– Убирайся!

Она повернулась на бок, отодвигаясь от него.

– Включи свет. У меня в кармане пакетик. Не то чтобы много – в самый раз.

– Ты, должно быть, совсем сбрендил! – охнула она, поворачиваясь к нему лицом. – Ты что, забыл, на что способен под кайфом? В любом случае, я больше наркотиков не употребляю. И ты это прекрасно знаешь. Давай-ка двигай отсюда, пока я не закричала.

– Ладно, ладно. Я просто подумал… У тебя же день рождения. Он замолчал. Она напряженно ожидала, когда он уйдет.

Антон погладил ее по руке.

– Разве я не могу просто сделать тебе приятное?

– Нет, я еще после последнего раза не очухалась. Ты вел себя как животное. Да я никогда в жизни…

Он мягко, но решительно прикрыл ее рот ладонью.

– Тс-с, – прошептал он, – не разбуди мальца.

Он медленно стянул с нее простыню.

– Сними трусики, – прошептал он, – я хочу поцеловать твою крошку.

– Пошел ты… – прошипела она и села, пытаясь отнять простыню.

Антон не отпускал, его зубы обнажились в шаловливой улыбке.

– Я хочу сделать тебе приятное, – сказал он. – Смотри, я даже не стал снимать джинсы.

– Нет! – отрезала она уже громче и дернула ногой, ударив его в плечо.

– Успокойся, – прогудел он, хватая ее за лодыжку. – Не делай глупостей, крошка. Не напрягайся. Дай мне отведать тебя.

Самую малость.

Он навалился на Рэчел, раздвигая ее ноги, сжимая бедра, стягивая с нее трусики. Он медленно, но верно шел к цели.

У Рэчел не было сил ни сопротивляться, ни спорить, ни даже думать о том, что происходит. И хотя она сказала «нет», она убеждала себя, что это все-таки меньшее из зол. К тому же в соседней комнате спал Саша – спал беспокойно, как и все последнее время. Горечь где-то глубоко внутри напоминала, что ее решимости всего-то и хватило, что натри минуты… Но лучше об этом не думать и воздержаться от выводов. Она знала, что так поступают наркоманы. Решения принимаются и забываются, и когда оказываешься лицом перед выбором, то говоришь: «Да, трахни меня!» – даже помимо своей воли, даже если ты вырываешься и кричишь.

В другой жизни, в другом мире мужчина мог бы заботиться о ней, сделать ее счастливой и уверенной. Но ей остается только это. Она крепко зажмурилась и отключилась. С ее губ слетел тихий всхлип.

– Видишь, глупая сучка, тебе нравится, – прошептал Антон. – Без меня что у тебя за жизнь?