Текст книги "Шантажистка"

Автор книги: Кит А. Пирсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– Лопни моя селезенка, – бурчит Клемент и останавливается. – И ты здесь живешь?

– Да, и мне нравится, что здесь так тихо.

– Слишком тихо, прямо как в «Деревне проклятых». У меня аж яйца холодеют.

– Очень приятно. А теперь, если ты закончил глумиться над моей деревней, может, пойдем?

Он хмуро оглядывает окрестности.

– Пока не набежали местные с вилами?

Я качаю головой и двигаюсь по дорожке к своему дому. Клемент нагоняет меня и целых пять минут сетует, как не по душе ему местная тишина. Подозреваю, ему будет о чем ворчать на протяжении еще нескольких часов, поскольку нам предстоит угробить целый день на бесполезное просматривание коробок с бумагами.

23

Как-то я прочел в одной статье, что в Англии более одиннадцати тысяч объектов недвижимости под названием «Дом роз». Арендуемое мною жилище как раз из их числа. Полагаю, некогда в нем проживали работники с хмельников вокруг деревеньки. В продолжение темы хмеля горькая ирония заключается в том, что нынче престижные сельские коттеджи вроде этого доступны лишь богачам.

Даже если арендная плата за «Дом роз» и высока, о его дверных проемах, к досаде Клемента, этого не скажешь. Пригнувшись, он заходит в коттедж и следует за мной на кухню. Более всего мне сейчас необходима чашка крепчайшего кофе.

– Клемент, кофе?

– Чай.

Решаю не тратить время на кофеварку и хватаю банку с растворимым кофе. Также сегодня определенно не тот день, чтобы разводить церемонии, так что вместо обычных фарфоровых чашек и блюдец достаю из буфета две большие кружки.

– Боюсь вот только, свежего молока у меня нет. Сойдет?

Лишенный выбора. Клемент лишь пожимает плечами.

Обеспечив себя кофеином, мы поднимаемся на лестничную площадку.

– На чердаке тесновато, так что давай я передам тебе сверху коробки, и мы просмотрим их в гостевой спальне, – предлагаю я и указываю на комнату справа.

– Да как скажешь.

Открываю люк на чердак и тяну на себя лестницу. После довольно нервного подъема по хлипким ступенькам включаю свет и забираюсь внутрь. В последний раз я сюда наведывался лет пять или шесть назад, что подтверждается неприятным запахом спертого воздуха.

Дав глазам привыкнуть к тусклому свету, направляюсь к груде коробок. Чердак – их второе прибежище, поскольку после смерти отца они восемь лет хранились на складе. По возвращении из второй поездки в Африку я снял «Дом роз», намереваясь прожить в нем лишь полгода. Откуда мне было тогда знать, что всего лишь через пару месяцев меня изберут в парламент и коттедж станет моим домом на последующие десять лет. Во избежание дальнейших складских расходов я подрядил транспортную компанию перевезти коробки сюда. И, поскольку поместьем отца и всей сопутствующей канцелярщиной занимался его поверенный, перед уничтожением всех этих бумаг просматривать их мне было, вообще-то, совершенно ни к чему. До сегодняшнего дня.

Беру первую коробку и тащу к люку, где внизу поджидает Клемент. Он несет ее в гостевую спальню, а я возвращаюсь за следующей. Совместными усилиями мы перемещаем четырнадцать коробок всего за несколько минут. Выключаю свет, спускаюсь вниз и направляюсь в комнату. Клемент как раз открывает первую.

– Черт! – стонет он.

– А я тебя предупреждал. У отца был пунктик по части отчетности, и он хранил все до последней бумажки.

Великан уныло закрывает крышку, и какое-то время мы, подбоченившись, молча взираем на объем предстоящей работы.

Сомнения моего добровольного помощника очевидны, и я бросаю ему спасательный круг:

– Клемент, вовсе не обязательно подвергать себя мучениям. Здесь, наверное, десять тысяч всяких документов, а мы даже не представляем, что искать. Может, ну его?

Он шумно выдыхает и поворачивается ко мне.

– Не-а. Что-то здесь есть. Нутром чую.

Вынужден напомнить себе, что подрядился я на эту канитель добровольно. Вот только занятие все равно представляется абсолютно бессмысленным. Делаю жадный глоток кофе в надежде, что таковой наполнит меня энтузиазмом перед предстоящей задачей. Естественно, рвения у меня не прибавляется. Боюсь, для этого потребуется нечто большее, нежели кружка кофе.

– В каком году она родилась? – спрашивает вдруг Клемент.

– Габби? Хм… Кажется, в 1987-м. А что?

– Если хотим отыскать что-то стоящее, нужно отталкиваться от даты ее рождения. Думаю, плюс-минус год.

– Звучит разумно, только навряд ли это облегчит наш труд.

Впрочем, меня посещает одно соображение. Открываю крышку ближайшей коробки и просматриваю даты на нескольких документах.

– Тут за 1995.

– И что с того?

Не удостоив его ответом, открываю следующую коробку. Расчет мой строится на том, что, во-первых, отец хранил свою отчетность в хронологическом порядке, и, во-вторых, перекладывавшие бумаги с полок кабинета в эти коробки данного порядка не нарушили.

Достаю наугад шесть листков.

– Слава тебе, Господи, – облегченно вздыхаю я, обнаружив, что все они датированы 1991. – Похоже, каждая коробка содержит документацию за определенный период, так что получится сузить поиски до трех-четырех.

Благодаря прагматизму Клемента и дотошности моего отца, мы быстро отделяем три коробки с бумагами за требуемый период, с 1986-го по 1988-й. Если уж что я обнаружится, в чем я по-прежнему очень и очень сомневаюсь, то только в связи с рождением Габби Оттаскиваем остальные коробки на лестничную площадку, и Клемент ставит первую из отобранных на незаправленную двуспальную кровать.

С противоположных сторон начинаем перебирать документы, тщательно просматривая каждый. Сказать, что занятие это скучное, – значит не сказать ничего.

Пятьдесят минут спустя становится очевидно, что 1986 для моего отца выдался весьма скудным на события, за исключением ночи со Сьюзан Дэвис и зачатия моей сестры. Нам не попадается абсолютно ничего примечательного, лишь банковские выписки, налоговые уведомления, коммунальные платежи да с десяток безобидных писем. Пожалуй, единственное, что хоть сколько-то представляет для меня интерес, это чек из магазина электроники «Каррис» за компьютер «Коммодор 64» – подарок мне на одиннадцатилетие. Для одинокого ребенка презент оказался идеальным, хотя вряд ли родители думали именно об этом. Я был очень признателен им за компьютер и коротал за ним долгие часы одиночества.

– Что это? – набрасывается Клемент, в то время как я отрешенно взираю на чек, погрузившись в детские воспоминания.

– Ах, всего лишь чек на подарок мне на день рождения. Компьютер. Сейчас, конечно же, устаревший. У тебя был такой в восьмидесятые?

– Не-а.

– Вот как? Не интересовался тогда компьютерами?

– Вообще-то, в восьмидесятые я ничем не интересовался. В то время я находился в одном месте, где практически ничего не было.

Памятуя события прошлого вечера, допускаю, что он подразумевает какое-нибудь заведение для малолетних преступников, а то и вовсе тюрьму, в зависимости от его тогдашнего возраста. В любом случае предпочитаю не вдаваться в подробности.

– Ладно, 1986-й все равно мало чего обещал, – заявляет великан и меняет коробку. – Полагаю, здесь нам повезет больше.

Мы принимаемся за 1987-й. Через десять минут Клемент осведомляется о расположении туалета.

– Первая дверь налево.

Он устремляется по заданному курсу, я же молюсь про себя, что ему не нужно по-большому. Вздыхаю и продолжаю перебирать бумаги. Все то же самое, ничего неожиданного. С каждым отсеянным документом мое раздражение и разочарование возрастают. Мы лишь напрасно тратим время.

Через две минуты Клемент возвращается. Надеюсь, за столь короткий срок ему не удалось отравить губительными выбросами мою уборную. Поскольку я продвинулся чуть дальше, немного замедляюсь, чтобы встретиться с ним на середине коробки. Впрочем, подобный саботаж немедленно вызывает у меня чувство вины, и я возобновляю прежний темп.

Время тянется мучительно медленно, и каждая изученная бумажка лишь утяжеляет мои веки. Мне остается продраться еще сантиметров через пять макулатуры, как вдруг Клемент вскакивает на ноги.

– Опять сачковать в туалете?!

– Пока нет, – бурчит он, пристально разглядывая листок в руках. Затем спрашивает: – Так когда эта чокнутая баба родилась?

– Габби?

– Кто ж еще?

– Черт, не помню месяц, но если отец и Сьюзан Дэвис были на съезде в октябре, то девять месяцев спустя дает июль.

Великан щурится, изучая документ с еще большим вниманием.

– А что такое? – заинтригованно спрашиваю я и тоже встаю.

– Взгляни-ка на это.

Бочком подхожу к нему. В руках у него выписка по одному из трех банковских счетов отца, датированная августом 1987 года. Причина интереса Клемента мне не понятна, пока я не добираюсь до середины списка операций.

– Двадцать пять тысяч фунтов, – ахаю я.

– Во-во, и глянь, кому он их выплатил.

Перевожу взгляд на получателя столь значительной суммы. Их имена напечатаны жирным шрифтом: мистер Кеннет Дэвис и миссис Сьюзан Дэвис.

– Черт побери, – поражаюсь я еще больше. – Так Сьюзан Дэвис была замужем!

– Ага, а еще брехала, будто ей ничего не перепало от твоего папаши.

Ошарашенный, я буквально падаю на краешек кровати и подытоживаю последствия нашего открытия:

– Выходит, и Габби, и Сьюзан нам врали. Обе говорили, что жили в бедности, потому что мой отец не дал им ни пенни. И обе молчали про этого Кеннета.

Клемент плюхается рядом.

– А если они врали про бабки, что еще они наплели, и почему?

Я таращусь на банковскую выписку в мясистой лапище великана. Открытие, конечно же, потрясающее, однако из-за тумана в голове мне пока не сообразить, что нам даст эта информация.

Словно бы прочитав мои мысли, Клемент предлагает:

– Нужно найти этого Кеннета.

– Зачем?

– Он единственный из замешанных, кто не пытался тебя шантажировать. И раз уж он мужик, из него-то я смогу выбить дерьмо, если ему вдруг не захочется отвечать на наши вопросы.

Предпочитаю не строить догадок, насколько Клемент опытен в искусстве пыток, однако он прав в том отношении, что на данный момент Кеннет – наилучшая ставка в плане требуемых ответов.

– Вопрос в том, – продолжает Клемент, – как его найти?

Лихорадочно достаю из кармана смартфон.

– Кажется, я знаю, кто нам может помочь.

– И кто?

– Джудит Диксон. Она занималась сотрудниками моего отца, и в ее старой картотеке Кеннет наверняка указан как ближайший родственник Сьюзан. И в таком случае должен быть и его адрес.

Принимаюсь пролистывать в телефоне список контактов.

– Ты ведь в курсе, что сегодня суббота, да? – напоминает великан.

Увы, в возбуждении от открытия я даже не задумался об этом.

– Черт! Точно.

– Боюсь, Билл, придется отложить до понедельника.

Я продолжаю тыкать по экрану смартфона. Мне не терпится выведать, что известно Кеннету, и выжидать целых два дня выше моих сил.

– Все равно позвоню ей.

– И что скажешь?

– Джудит всего несколько дней назад просматривала сведения о Сьюзан, вдруг что-то помнит.

Надежда у меня, впрочем, довольно призрачная, но это все лучше ничегонеделания. Наконец, в списке контактов появляется имя консультанта по найму. Гудки звучат словно бы целую вечность, но в конце концов раздается ее бодрый голосок:

– Привет, Уильям.

– Доброе утро, Джудит. Прости, что беспокою тебя в субботу. Надеюсь, не помешал?

– Вовсе нет. Я только вернулась с прогулки с собакой.

Несколько минут мне приходится болтать с ней о пустяках, после чего направляю разговор в нужное русло:

– Помнишь, на днях Роза просила тебя отыскать кое-что в картотеке? Дело касалось бывшей секретарши моего отца, Сьюзан Дэвис. Я хотел отправить ей кое-какие фотографии.

– Ах да. Помню, конечно.

– Прекрасно. Вопрос, понимаю, несколько странный, да и наверняка пустой номер, но ты, случайно, не можешь сообщить, кто у Сьюзан ближайшие родственники?

– Боюсь, Уильям, память у меня уже не та, извини.

– Да брось, Джудит, нечего извиняться. Я все понимаю.

Так, план А провалился, перехожу к плану Б.

– А ты вообще помнишь Сьюзан?

– Очень смутно, да и то только потому, что мы с твоим отцом немного повздорили из-за нее.

– Вот как? И почему же?

– Сьюзан уволилась без предупреждения. Похоже, твой отец не имел ничего против того, чтобы отпустить ее на все четыре стороны, однако она нарушила договор, и ему следовало предварительно проконсультироваться со мной.

Обстоятельства увольнения Сьюзан меня нисколько не удивляют. Готов поспорить, отец только и жаждал избавиться от нее, стоило ей заявить о своей беременности.

– Очень похоже на него. Правил он никогда не придерживался.

Мы вспоминаем забавные случаи из жизни моего отца, и наконец я решаю, что большего из Джудит мне сегодня не выудить. Снова извиняюсь за беспокойство на выходных и перехожу к последней просьбе.

– Так ты не посмотришь ближайшего родственника Сьюзан, когда вернешься в контору в понедельник?

– Обязательно. Первым же делом!

– Спасибо, Джудит.

– И мне так жаль, что она никогда не увидит этих фотографий. Такая трагедия.

Она бросает это как бы мимоходом, так что я толком даже и не вникаю в смысл ее замечания.

– Прости, Джудит… Что еще за трагедия?

На линии воцаряется молчание.

– Джудит?

– Так ты не знаешь? – наконец тихо произносит она.

– Что не знаю?

– Извини, Уильям. Я думала, ты в курсе и поэтому-то и спрашиваешь о ее ближайшем родственнике.

Делаю глубокий вздох, чтобы сдержать раздражение.

– Джудит. Боюсь, я совершенно не понимаю, о чем речь.

Снова пауза, затем вздох.

– Прости, Уильям, но Сьюзан Дэвис погибла в автокатастрофе двенадцать лет назад.

24

И снова я бессильно опускаюсь на кровать, только на этот раз потрясенный куда больше прежнего. Недоверчиво переспрашиваю:

– Сьюзан Дэвис мертва?

Бросаю взгляд на Клемента, слышал ли он. Выражение лица великана именно такое, какое и следует ожидать от человека, буквально сутки назад наведывавшегося, как оказывается, к мертвой женщине.

– Да, боюсь, мертва, – подтверждает Джудит.

– Ты уверена?

– Мы посылали цветы на ее похороны, так что да, Уильям, уверена.

Мне стоит значительных усилий сохранять видимость спокойствия.

– Тогда почему же ты сказала Розе, будто Сьюзан живет себе поживает на острове Уайт?

– Что-что, прости?

– Роза попросила у тебя адрес Сьюзан, и ты прислала ей по электронной почте адрес в Сандауне, графство Айл-оф-Уайт.

– Да, Уильям, – отзывается женщина, уже несколько ершисто. – Я прекрасно знаю, где находится Сандаун, спасибо. Но уверяю тебя, ничего подобного я не делала.

– Погоди-ка. Ты не посылала письма Розе?

– Да нет же, посылала, только никакого адреса я не давала. Написала то же самое, что только что сказала тебе. Что Сьюзан Дэвис погибла двенадцать лет назад.

В голове у меня воцаряется хаос, и я уже не в состоянии одновременно поддерживать разговор и ясно мыслить.

– Я… э-э… Прости, Джудит. Похоже, тут у меня произошла какая-то путаница. Лучше я перезвоню тебе в понедельник в контору.

С этим я поспешно прощаюсь и отключаюсь.

– Я все верно расслышал? – набрасывается Клемент, не успеваю я и дыхание перевести. Меня хватает только на кивок. – Выходит, эта баба, к которой мы таскались, вовсе не Сьюзан Дэвис?

– Выходит, нет.

– Интересно, – бормочет он, поглаживая усы. Мы молча обдумываем откровение Джудит. Через минуту великан заговаривает снова: – А кто такая Роза?

– Мой личный помощник.

– Помощник?

– Проще говоря, секретарша.

– И как она во всем этом замешана?

То обстоятельство, что я не нахожу ответа, говорит само за себя.

– Понятия не имею.

– Расскажи хотя бы, о чем имеешь.

Напрягаю память, стараясь восстановить разговор с Розой во всех подробностях.

– Я попросил Розу связаться с Джудит по электронной почте насчет адреса Сьюзан. И когда вернулся со встречи, она дала мне бумажку с адресом в Сандауне.

– Так.

– Однако Джудит сейчас категорически настаивала, что сообщила Розе о смерти Сьюзан.

– Почему же тогда эта твоя Роза всучила тебе липовый адрес, если знала, что Сьюзан погибла?

Ответа у меня снова нет, что, несомненно, отражается на моем лице. Клемент подходит к окну и какое-то время молча созерцает сельский пейзаж. Наконец, разворачивается и присаживается на краешек подоконника.

– Думаешь, она работает на Габби?

Подобный вывод напрашивается сам собой, вот только принять его я ни в коем случае не готов.

– Да, выглядит скверно, но она могла просто ошибиться.

Мне явно недостает убедительности в голосе, и от великана это не укрывается.

– Полагаю, с работой она справляется хорошо?

– Безукоризненно!

– Черта с два тогда это косяк, Билл. Я бы поверил в ошибку, если бы адрес просто оказался неправильным, но ей же сказали, что чертова баба скопытилась.

– Да знаю я, знаю. Но вот в голове никак не укладывается.

Немного подумав, Клемент продолжает допрос:

– И давно она у тебя работает?

– Меньше трех месяцев.

– Черт возьми, Билл! – качает он головой.

О ходе мыслей великана догадаться несложно, и, подозреваю, таковой совпадает с моим собственным, пускай даже информирован я куда больше его. То обстоятельство, что моя предыдущая секретарша поспешно уволилась без всяких объяснений, однако порекомендовала на свое место Розу, внезапно представляется еще одной составляющей грандиозного плана Габби.

А уж чтобы сообразить, зачем ей понадобился свой человек в моем офисе, особого ума и не требуется. Достаточно лишь принять факт работы Розы на Габби, и объяснения начинают сыпаться сущим эффектом домино.

Перво-наперво, именно моя секретарша настояла, чтобы я не продлевал договор на аренду Хансворт-Холла – в противном случае таковой мог бы помешать продаже особняка. Далее, имела место путаница со временем моего выступления на партийном мероприятии – из-за нее-то я целый час и просидел в кресле рядом с Габби. Наконец, это чертово видео – ведь разослать его по электронной почте моим коллегам мог лишь человек разбирающийся в нашей системе рассылки.

Тем не менее сколь ни изобличали бы все эти свидетельства Розу, я просто не в состоянии соотнести их с ее поведением в целом. Если она действительно сообщница Габби, этому должно иметься объяснение.

Мои мысли тут же принимают несколько иное направление.

– Возможно, Габби шантажирует Розу тоже.

– С нее станется, но это как-то уж слишком.

– Как-никак, мы говорим о Габби, которая спланировала все до мелочей. Шантаж Розы предоставил ей доступ к информации, к которой по-другому ей было никак не подобраться. Так что ход весьма обоснованный, по-моему.

Не знаю, удалось ли мне убедить Клемента. Впрочем, на уме у него уже другое:

– А как насчет этой старухи в Сандауне?

– Которая вовсе не Сьюзан Дэвис?

– Ну да.

– А что с ней?

– Кто она такая, черт побери, и почему согласилась играть эту роль?

– Да скорее всего, какая-нибудь нанятая Габби мелкая сошка. Если вдуматься, было совершенно очевидно, что нашим первым действием станет разговор с ее матерью.

Клемент согласно кивает.

– Вот только зачем отсылать нас на остров Уайт? – продолжаю я. – Что Габби выгадывает, убедив нас, будто ее мать все еще жива?

– Черт его знает. Быть может, просто прикалывается над нами, чтобы мы понапрасну теряли время. Ну, отвлекает так.

– Возможно.

– Вот только этим самым она подкинула нам зацепку.

– В смысле?

– Проблема в том, что про Габби мы ни хрена не знаем. Ни где она живет, ни где работает, ни кто ее друзья – вообще ничего.

– Согласен.

– В итоге нам к ней никак не подступиться. И мы не можем дать ей отпор – это все равно что драться с тенью.

– Тоже верно. Так какая теперь у нас зацепка, которой не было двадцать минут назад?

– Да эта старуха, что прикидывалась ее мамашей. Она явно в сговоре с Габби, и нам известно, где она живет. Сюда-то мы удар и нанесем.

– Пожалуйста, только не говори, что хочешь вернуться в Сандаун!

– Но нам нужно узнать, кто такая эта старуха на самом деле. Как только выясним, получим рычаг давления на Габби.

Обратно на остров Уайт меня не тянет по множеству причин, и не в последнюю очередь потому, что чувствую я себя буквально при смерти. К счастью, именно благодаря нежеланию возвращаться у меня появляется альтернативное решение.

– У меня есть идея получше. Идем со мной.

Я веду Клемента вниз в столовую, одновременно служащую домашним офисом.

– Хватай стул.

Мы садимся рядышком за рабочий стол, и я включаю компьютер, древностью своей не уступающий моему офисному.

– Так что у тебя за идея? – спрашивает Клемент.

– Вместо того чтобы пытаться выведать у нее, кто она такая, лучше посмотрим ее личные данные в списке избирателей. Так мы и выясним ее полное имя.

– Ну и что дальше? Одного чертова имени нам будет мало!

– А дальше мы сможем поискать ее в социальных сетях и через «Гугл». Лишь очень немногим удается не наследить тем или иным образом в сети. Нам всего лишь нужно найти ту деталь, что связывает ее с Габби.

Великан озадаченно смотрит на меня.

– Не врубаюсь, о чем ты тут толкуешь.

Тут уж мой черед не понимать.

– Ты вправду такой технофоб?

– И снова не врубаюсь.

– Вот честно, Клемент, я-то считал себя динозавром по части техники, но по сравнению с тобой я чуть ли не Стив Джобс!

– Какой еще Стив Джобс?

– Основатель «Эппл», кто же еще!

– А я думал, что «Эппл» основали «Битлз».

– Вовсе нет… Что-что? Ну да, основали, только то была совсем другая компания под названием «Эппл».

– Так чем этот Стив Джобс знаменит?

– Боже мой! – Хватаюсь я за голову. – Я упомянул его просто в качестве примера. Тебе только и нужно знать, что он был очень талантливым. Был, потому что он уже умер.

– Знакомое чувство, – бормочет великан.

Закатываю глаза и считаю про себя до пяти, чтобы унять раздражение.

– Что все эти твои странные замечания значат?

– Какие еще странные замечания?

– О смерти и всяком таком! Ты уже несколько раз эдак небрежно затрагивал эту тему.

– Да ерунда. Забудь.

– Нет, не ерунда! – взрываюсь я. – По правде говоря, меня беспокоит это все больше. Мне, часом, ничего не следует знать?

– Например?

– Например, что ты в бегах за убийство или что-нибудь подобное! Ты постоянно упоминаешь смерть, как будто чересчур хорошо с ней знаком!

– Говорю, забудь, Билл. И, чтоб ты знал, я не в бегах.

Компьютер наконец-то загружается, служа напоминанием, что в данный момент передо мной стоят более безотлагательные вопросы.

– Ладно, давай вернемся к Сьюзан Дэвис.

Запрашиваю «Гугл» на предмет списков избирателей и в предложенных результатах кликаю на сайт, осуществляющий поиск по имени или адресу. На открывшейся странице печатаю в окошке сандаунский адрес подложной Сьюзан и нажимаю клавишу ввода.

При всем моем довольстве бытом в сельской местности, одной из его слабых сторон является прискорбно медленная интернет-связь. Страница с результатами загружается целую вечность, но, к моему облегчению, искомый адрес на ней имеется. Увы, для ознакомления с именами проживающих по нему приходится регистрироваться, что подразумевает нудный процесс введения личных данных и оплаты.

По окончании всех процедур через пятнадцать минут я опять оказываюсь на главной странице сайта, что означает, что мне придется вбивать сандаунский адрес заново. Что ж, терпеливо тыкаю пальцем по клавиатуре и нажимаю клавишу «Ввод».

– Так, поехали.

Мы оба таращимся на экран, пока на нем крутится колечко, свидетельствующее о загрузке информации. Страница браузера пустеет.

– Чертова связь…

Медленно, но верно на экране возникает подлинное имя женщины из Сандауна.

– Барбара Джонс, – читает Клемент.

– О боже.

– Что? Имя тебе что-то говорит?

– Наверно, просто совпадение. Фамилия все-таки очень распространенная.

– Билл!

– Фамилия Розы – Джонс.

– Черт побери! И ты считаешь это совпадением?

Тон великана говорит, что он убежден в обратном.

– Я уже не знаю, что и думать, Клемент.

И все же это новое свидетельство против моей секретарши. Мысленно представляю ее лицо, такое прекрасное, и затем пытаюсь сравнить его с обрюзглой физиономией старухи, с которой мы встречались на острове. Глаза, нос, изгиб бровей… Если поставить обеих женщин рядом и спросить десять случайных человек, родственницы ли они, готов поспорить, восемь из них ответят утвердительно.

– Думаю, ты должен посмотреть правде в глаза, Билл. Твоя девка замешана в этом по самое не хочу.

Даже если бы я как-то и мог оправдать ее причастность к событиям заканчивающейся недели – а я, увы, не могу, – одинаковая фамилия и схожесть черт лица рассеивают оставшиеся сомнения. Ничего не попишешь, они родственницы – а значит, Роза действительно соучастница Габби.

К горлу вновь подступает тошнота.

– Мне нужно попить.

Встаю и нетвердо направляюсь на кухню. Включаю кран и принимаюсь горстями хлебать воду. В конце концов мне удается залить подступающую желчь, однако вкус горечи все равно остается.

И как только я мог быть таким идиотом, таким слепцом?

Все эти маленькие знаки внимания, что оказывала мне Роза, и которые я как дурак принимал за проявление симпатии, на деле являлись коварной приманкой. Методика у нее, допустим, более утонченная, но в целом голову она мне заморочила теми же самыми приемами, что и Габби. И хуже всего то, что я искренне им верил. С моим-то отчаянным стремлением к близким отношениям сыграть на моем одиночестве ничего не стоило – что обе женщины с холодным равнодушием и проделали.

– Билл, ты в порядке?

Я поворачиваюсь к маячащему в дверях Клементу.

– Не совсем. Каким же придурком я был!

– Не ты первый, не ты последний, братан.

При всем благом посыле слова его не очень-то и утешают.

– Но бичевать себя бессмысленно, – продолжает великан и заходит на кухню. – Полегчает тебе только тогда, когда мы прижмем эту суку.

Разумеется, он прав. Нечего зацикливаться на симптомах, коли требуется безотлагательное лечение. Не в первый раз я прикидываю, не стоит ли подключить к делу полицию. И не в первый раз отказываюсь от затеи.

– И как же мы ее прижмем?

– Первым делом нужно расставить ловушку для твоей секретарши. Чтобы убедиться, что она точно замешана.

– Думаешь, это может оказаться не так? – с надеждой спрашиваю я.

– Не-а, я думаю, что она лживая дрянь. Просто чтоб знать наверняка.

Надежда гаснет. Пожалуй, для разработки плана мне потребуется дополнительная доза кофеина. Я ставлю чайник, и Клемент присаживается на краешек кухонной стойки.

– Как у тебя по части актерского мастерства?

– Не могу похвастаться, что пробовал себя на этом поприще. А что?

– Потому что в понедельник ты будешь притворяться, будто ничего не знаешь о соучастии Розы.

– Может, наоборот, стоит высказать ей наши подозрения?

– И что потом? Она заляжет на дно, и мы лишимся ниточки к Габби.

Одна лишь мысль о том, что мне придется вести себя с Розой как ни в чем не бывало, наполняет меня ужасом.

– Даже не знаю, Клемент. Попадись она мне прямо сейчас, я бы устроил ей концерт. Навряд ли у меня получится изображать, будто ничего не произошло.

– И все же будь любезен постараться. Сделаешь как надо, и через несколько дней все это, глядишь, и закончится. Проколешься – и все накроется к чертям собачьим.

– Накроется?

– Если Роза заподозрит, что ты в курсе, она расскажет Габби. И тогда твоя чокнутая сестрица либо разнесет на весь свет ваш общий грязный секрет; либо захочет поиметь тебя покруче.

Пользуясь клементовским же выражением, от слов «сестрица» и «поиметь» в одном предложении у меня «аж яйца холодеют».

– Куда уж круче-то… Я хочу сказать, хуже и быть не может.

– Наверняка то же самое ты думал несколько дней назад, перед тем как действительно стало хуже.

– Тут ты прав.

– В общем, Билл, нравится тебе это или нет, поедешь в понедельник на работу и будешь из кожи вон лезть, изображая лоха. Есть у меня одна идейка, как нам выкурить Габби, так что тебе только денек и надо будет продержаться.

Мы усаживаемся за стол, и великан излагает, что мне предстоит сделать. План довольно простой, и при точном его исполнении нам удастся заполучить рычаг воздействия на Габби. Но если я что и узнал о своей вновь обретенной сестре, так это, что от нее всегда стоит ожидать неожиданностей. И потому, механически помешивая кофе, я уже прикидываю, как задуманное может обернуться против нас.

Как поют «Бумтаун рэтс», «я не люблю понедельники», и, боюсь, предстоящему предстоит стать особенно ненавистным.