Текст книги "Шантажистка"

Автор книги: Кит А. Пирсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Неохотно достаю смартфон и начинаю поиск местных гостиниц. Гугл выдает список жутковатых двух– и трехзвездочных отелей в Сандауне. Однако в Райде предложения еще хуже, так что возвращаюсь к первому результату. По крайней мере, низкий уровень комфорта полностью компенсируется дешевизной. Свободных номеров, что неудивительно, везде в избытке.

– Через несколько улиц есть гостиница.

Мы оба смотрим за стеклянные двери, через которые только что вошли. Как по сигналу, в них ударяет порыв ветра с дождем.

– Такси? – предлагает Клемент.

– Разумеется.

Я нахожу телефон такси, и за дверьми в мгновение ока возникает знакомый обшарпанный седан.

– Наверно, он даже и не отъезжал, – заключаю я.

Две минуты и пять фунтов спустя мы прибываем в отель «Сандаун-Бей». После третьего броска под ливнем и ветром мои вельветовые брюки промокают до нитки, аккуратно причесанные волосы приходят в полнейший беспорядок.

Я успеваю окинуть взглядом фасад гостиницы, не внушающий особого оптимизма. На сайте красовалась фотография ослепительно белого здания на фоне безоблачного голубого неба, с пышными цветами у входа. Теперь же строение смахивает скорее на викторианскую лечебницу для чахоточных.

При виде погруженного в сумрак вестибюля меня посещает мысль снова вызвать такси, однако нас замечает администратор.

– Добрый день, джентльмены. Только что услышала про паромы. Хотите снять номер?

У женщины темно-рыжие волосы и пронзительные зеленые глаза. Выражение ее лица, как и официантки из кафе, напоминает давешнего лабрадора Бенсона – признательность за любые объедки, даже самые скудные.

Прежде чем я успеваю выразить обуревающие меня сомнения, Клемент отзывается:

– Ага!

Лицо администратора проясняется, и мне даже становится немного совестно. Покорно подхожу к стойке и говорю:

– Двухместный номер, пожалуйста. На одну ночь.

Женщина записывает мои данные и представляется: ее зовут Эмма, и она совладелица «Сандаун-Бей», на пару с престарелой матерью, которая прежде вела бизнес со своим покойным мужем. Не в моих привычках точить лясы с гостиничным персоналом, однако Эмма настроена очень дружелюбно и, подозреваю, рада возможности пообщаться.

– Если вам что-нибудь понадобится, просто позвоните.

– Конечно, спасибо.

– Идемте, я покажу вам номер.

Женщина ведет нас по коридору, затем вверх по лестнице и снова по коридору. Вполне ожидаемо, все весьма запущенно. Своего мнения, впрочем, я не озвучиваю, а решаю проверить телефон на предмет сообщения от Габби. Ничего.

– Вот мы и на месте. Это наш лучший двухспальный номер.

Эмма распахивает дверь и приглашает нас внутрь, все с тем же выражением надежды на лице.

Переступаю через порог и делаю от силы четыре шага по комнате – и словно погружаюсь в прошлое на столько же десятилетий. Напоминаю себе, что мы здесь всего на ночь, и вру Эмме, что номер очень милый. Она вручает мне ключ и поспешно удаляется – пока мы не передумали.

– Ну что за халупа, – бурчу я себе под нос, изучая видавший виды комод.

– Ты же только что сказал, что здесь мило! – замечает великан.

– Просто из вежливости. Номер такой же ужасный, как и погода.

Клемент плюхается на одну из кроватей, и та отзывается на внезапное насилие страдальческим стоном пружин.

– А мне нравится.

Нисколько этому не удивлен, с его-то нарядом из семидесятых.

– Раз уж мы здесь остаемся, придется смириться.

– А сколько сейчас времени?

– Полтретьего.

– Чем займемся?

– Займемся?

– Ага. Не сидеть же здесь до утра!

Сказать, что выбор у нас ограничен, – значит не сказать ничего. Чем еще можно заняться в почти безлюдном приморском городке в октябре, да в самый разгар бури?

– Пойдем в паб?

Клемент немедленно усаживается.

– Вот это верное решение!

Хм, не совсем в этом уверен.

19

Мы возвращаемся к стойке. Эмма сидит, уставившись в пространство, однако при нашем появлении немедленно приосанивается.

– Джентльмены отправляются прогуляться?

– Совершенно верно, – отзываюсь я. – Поскольку мини-гольф наверняка закрыт, не порекомендуете какой-нибудь приличный паб поблизости?

Рассмеявшись моей шуточке, женщина выходит из-за стойки.

– Знаю одно приятное местечко в нескольких минутах отсюда. Я вас подброшу.

– Право, не стоит.

– Да пустяки. Отлучусь минут на десять, ничего страшного.

– Ну, раз вы настаиваете…

При виде миниатюрного хетчбэка становится ясно, что мне ехать сзади. Сперва забираюсь я, а Клемент втискивается на переднее сиденье. Мы пристегиваемся, и Эмма заводит хилый движок и выруливает на улицу. Нисколько не сомневаюсь, автомобильчик не сдувает с дороги словно бумажный пакет только благодаря нашему весу.

– А чем вы занимаетесь, когда не застреваете в Сандауне? – интересуется Эмма.

Великан хранит молчание, и я вынужден ответить:

– Я работаю в Вестминстере.

– О, как интересно. И кем же?

Обычно насчет работы любопытствуют лишь для поддержания праздной беседы, и сам вопрос совершенно не подразумевает искреннего интереса. Однако Эмма, похоже, не из таких.

– Я депутат парламента.

Женщина поворачивается ко мне, что немедленно приводит меня в некоторое беспокойство, с учетом скорости около пятидесяти километров в час.

– О, какая честь, что вы остановились у нас, – смеется она.

Я сконфуженно улыбаюсь.

– Хотела бы я повидать Вестминстерский дворец, – задумчиво произносит она. – Такая потрясающая архитектура.

Ее замечание слегка меня озадачивает. Как правило, после моего признания о месте работы следует вопрос, знаком ли я с премьер-министром и какая она на самом деле.

– Обязательно повидайте. Дворец великолепен.

– Как-нибудь выберусь. Вечно не хватает времени – нужно заниматься гостиницей, присматривать за мамой.

– Зимой-то здесь наверняка затишье, может, и получится съездить на денек в Лондон.

– Да уж, зимой у нас тихо как на кладбище, вот только счета сами себя не оплатят. С ноября по март я шью занавески для компании с Большой земли, просто чтобы свести концы с концами.

Что ж, это объясняет плачевное состояние гостиницы. И мои уничижительные замечания, пожалуй, были чересчур суровы.

– Если все-таки выдастся возможность, буду рад все вам показать.

Эмма бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида. Несмотря на улыбку, на ее лице отражается сомнение, что в ближайшем будущем у нее появится время для экскурсии.

Воцаряется молчание, однако через минуту мы уже останавливаемся перед пабом с дверью посередине фасада.

– Джентльмены, мы прибыли. «Трактир с видом на залив».

– Позвольте мне заплатить за бензин, – предлагаю я.

– Да бросьте. Если захотите, чтобы я подвезла вас обратно, просто позвоните в гостиницу.

Я достаю из бумажника десятку.

– Если не возьмете, Эмма, сочту себя смертельно оскорбленным.

Женщина медлит, однако уступает и берет банкноту.

– Спасибо.

Мы выбираемся на тротуар и машем вслед крошечной машинке, удаляющейся в обратном направлении. Надеюсь, ее не сдует в море.

– Милая женщина, – небрежно замечаю я.

– Небольшой совет, – кричит Клемент сквозь ветер. – Прежде чем клеиться к ней, убедись, что она не твоя родственница.

Я открываю рот, чтобы возразить, но он уже шагает к дверям паба. Остается лишь сокрушенно покачать головой и последовать за ним.

«Трактир с видом на залив» оказывается приятным заведением. В отличие от многих современных пабов, в интерьере никаких имитаций: настоящие дубовые балки и неоштукатуренный кирпич, в камине уютно потрескивают поленья. Даже горстка посетителей словно бы является частью обстановки, и рассматривают они нас с некоторым подозрением, сразу распознав чужаков.

Поскольку почти наверняка засядем мы здесь надолго, для начала решаю ограничиться половиной пинты. Клемент заказывает целую.

Мы устраиваемся за столиком возле камина. Проверяю телефон, но от Габби по-прежнему ничего.

– Неплохая забегаловка, – замечает Клемент.

– Да, здесь очень мило. По крайней мере с пабом нам определенно повезло.

Мой спутник согласно кивает.

Какое-то время мы молча потягиваем пиво, но молчание вскоре становится неловким.

– Клемент, расскажите немного о себе. Весьма заинтригован вашей прежней деятельностью.

– Да рассказывать особо нечего.

– Неужели не найдется парочки интересных историй?

– Есть немного.

– Может, поделитесь?

Великан от души прикладывается к бокалу и только затем отвечает:

– Ты, Билл, вообще много читаешь?

– Вовсе нет. А что?

– Слыхал когда-нибудь о такой писательнице, Бет Бакстер?

– Кажется, видел в метро плакаты с ее книгами.

– Моя предыдущая работа как раз и заключалась в вытаскивании ее из задницы.

Странное сочетание – успешная писательница и тип вроде Клемента. Впрочем, навряд ли страннее той передряги, что свела и нас.

– Ого, теперь я заинтригован еще больше. Расскажите же!

– Прочти ее книгу «Камденский ангел».

– Что, так ничего и не расскажете?

– Просто прочти книгу, Билл. Тебе все станет ясно.

Похоже, эту тему придется свернуть.

После еще одной порции выпивки мы отправляемся на разведку в общий бар, где обнаруживаем бильярдный стол и музыкальный автомат. В бильярд я играл всего лишь несколько раз в жизни, однако это хорошая альтернатива просиживанию за столом и безуспешным попыткам завязать разговор.

Как выясняется, будь я даже более опытным игроком, все равно проиграл бы восемь партий подряд, настолько Клемент ловко орудует кием.

В половину шестого, когда я уже проигрываю девятую, нас прерывает бармен:

– Прошу прощения, джентльмены. Нам необходимо вынести стол, так что прошу заканчивать.

– Куда вынести? – удивляется Клемент.

– В подсобку. Нужно освободить место для сегодняшнего вечера.

– Для вечера?

– Ну да, для вечера, – озадаченно повторяет бармен.

В ответ на непонимающий взгляд он указывает на афишу на стене за стойкой. Лицо Клемента разом светлеет:

– О, «Вечер семидесятых»?

– Да, с призом за лучший маскарадный костюм. Слушай, братан, я думал, ты в курсе, с твоим-то… хм, нарядом.

Меня охватывает ужасное предчувствие.

– Круто! Давай два билета!

Бармен сообщает, что нам здорово повезло, поскольку билетов почти не осталось. Клемент расплачивается и устремляется ко мне, спеша донести радостную весть о наших планах на вечер.

– Ну, Билл, похоже, намечается отпадный вечерок!

А я-то надеялся спокойно поужинать и пораньше лечь спать.

– По правде говоря, такое не в моем вкусе.

– Да брось. После всего дерьма, что на тебя свалилось, не помешает оторваться.

Все-таки неспроста после двух пинт запрещается водить машину: способность здраво мыслить существенно притупляется. Я выпил уже три, так что мне определенно не стоит полагаться на собственное суждение, а тем более на клементовское.

Но спор, разумеется, выигрывает алкоголь.

– А, какого черта! Ладно.

– Вот и молодец. Классно повеселимся – пиво, танцы, заодно посмотрим, что собой представляют местные девочки.

Клемент игриво пихает меня локтем под ребра. Мне мужественно удается не поморщиться и даже выдавить улыбку.

– Ну, насчет двух последних предложений не уверен, но от пива не откажусь.

Итак, решение принято, моя судьба предрешена, и мы возвращаемся в зал. Несмотря на плотный ланч, желудки все равно необходимо умиротворить дополнительной пищей, и я заказываю несколько сандвичей. Пока мы налегаем на еду, заведение начинает наполняться народом.

К семи часам Клемент уже совершенно не выделяется своим нарядом на фоне посетителей, с воодушевлением ожидающих вечернего мероприятия. Похоже, удача по обыкновению потешается надо мной, раз уж меня угораздило оказаться в единственном месте на всем острове, где мое консервативное одеяние выглядит неуместным. Остается утешаться тем, что оно не пожароопасное, в отличие от полиэфирных костюмов вновь прибывших.

Великан, однако, их маскарадные потуги воспринимает весьма критично.

– Да они просто прикалываются, – сокрушается он, кивая на группу в кудрявых париках и расклешенных брюках.

– Почему же?

– В семидесятые так никто не ходил. Клоуны они, вот кто!

– Клемент, я не думаю, что они стремятся к подлинности. А откуда вы знаете, как одевались в семидесятые?

– Из опыта.

– Понятно, – киваю я, хотя мне ничего и не понятно. – Поэтому вы и одеваетесь… вот так?

– Как так?

– Я бы сказал, с отсылкой к прошлому.

– Это дизайнерский прикид, Билл. Купил в одном из лучших магазинов на Карнаби-стрит!

– Конечно-конечно, дизайнерский. Или был таким… лет сорок назад, – хихикаю я.

В обществе Клемента я провел уже достаточно времени, да к тому же алкоголь придает мне смелости, так что уповаю, что правильно понял его шутку.

– Ах ты, наглый ублюдок, – ухмыляется он. Я с облегчением выдыхаю.

Семь часов, и в зале уже яблоку негде упасть, а сквозь общий гам даже себя не расслышать. Клемент, похоже, всецело наслаждается атмосферой. Дважды он выходит покурить, и оба раза возвращается в компании женщины. Я наблюдаю, как великан стоит возле барной стойки и болтает со второй из них, блондинкой в коротком до неприличия платье, хихикающей и постоянно прикасающейся к своему собеседнику. Мужчины вроде Клемента, судя по всему, обладают даром при первой же необходимости пускать в ход обаяние. Не без стыда вынужден признаться, что безмерно завидую подобному умению.

Наконец, великан вырывается из цепких лап блондинки и возвращается за столик.

– Ты в порядке, Билл? Чего не тусишь-то?

– Просто это не в моем характере.

– Ну так сейчас самое время попробовать что-нибудь новенькое. Тут полно клевых телок!

– Телок?

– Ага. Ну, девчонок.

– Это я понял, просто сейчас так не принято говорить.

Он только пожимает плечами:

– Братан, тебе вправду надо встряхнуться.

– Ладно, виноват.

– Никогда не задавался вопросом, почему ты одинок?

– Да постоянно задаюсь.

– Пойми, быть джентльменом оно, конечно же, замечательно, но женщины предпочитают парней с какой-нибудь фишкой. Ну, там, непредсказуемых, занятных.

– Занятным я могу быть, – отвечаю я, не очень-то убедительно, впрочем.

– Только не с этой арматуриной, застрявшей у тебя в заднице! Так, сейчас моя очередь проставляться, посмотрим, получится ли ее выдавить.

Клемент устремляется к барной стойке, оставив меня обдумывать полученное наставление.

Следовало бы обидеться, но я скорее благодарен за столь грубую прямоту. К жизни, увы, инструкция по эксплуатации не прилагается, а способностью посмотреть на себя со стороны наделены немногие. Тем не менее осознание необходимости извлечения гипотетической «арматурины» из своего зада не сильно облегчает дело.

Возвращается Клемент и вручает мне пинту пива, хотя я просил половину.

– Клемент, так как вы это делаете?

– Что делаю?

– Общаетесь с женским полом.

Великан качает головой:

– Для начала перестань использовать выражения вроде «общаетесь с женским полом». Звучит, черт возьми, как научный эксперимент!

– Хорошо. Как вы убалтываете женщин?

– Никак.

– Простите, не понимаю.

Он все молчит, и в конце концов я теряю терпение.

– Так в чем секрет?

– Нет никакого секрета, Билл, и все это убалтывание – чушь собачья! Достаточно того, что написано на той серебряной шкатулке.

Поначалу я даже не понимаю, о чем он. Но затем в памяти всплывают события вечера среды, а вместе с ними и образ оловянной шкатулки, что Габби выставила на мой столик в «Фицджеральде».

– «Qui Est is» – «Будь собой», – бормочу я.

– Думаешь, та штуковина принадлежала твоему отцу? – спрашивает Клемент.

– Не знаю. Возможно.

Он склоняется над столом и пристально смотрит мне в глаза.

– А вдруг он хотел что-то тебе сказать?

– Очень сомневаюсь, – фыркаю я. – Это всего лишь ширпотреб. Понятия не имею, как она вообще у него оказалась. Мне кажется, вы вкладываете в эту шкатулку чересчур много смысла.

– Билл, да ты же сам мне рассказывал. Вы поссорились, и последние десять лет ты из кожи вон лез, чтобы быть тем, кем он хотел тебя видеть.

Теперь я не свожу с Клемента скептического взгляда.

– Вы серьезно полагаете, будто последним желанием моего отца было передать мне, чтобы я оставался самим собой? Да бросьте!

– Как знать. Но я готов поставить свою последнюю пятерку, что ты вообще без понятия, кто ты такой. Разберись с этим, братан, – глядишь, и с женщинами попроще станет.

– Что ж, спасибо за психологическую консультацию, – отмахиваюсь я, – но мне прекрасно известно, кто я такой.

– Ну так скажи тогда кто. Политик? Холостяк? Отшельник? Сдается мне, все сразу, вот только никем из них быть тебе не хочется.

Не дожидаясь моего ответа, он встает и достает из кармана пачку сигарет.

– Обмозгуй это, Билл. А я на перекур.

Я наблюдаю, как он пробирается через толпу к выходу в пивной сад, откуда как пить дать вернется в обществе еще одной женщины. Через несколько секунд распахивается дверь в соседний зал, и публику приглашают на мероприятие. Бар быстро пустеет, и я вместе с горсткой других посетителей оказываюсь в относительной тишине.

Возможно, сказывается действие алкоголя, но слова Клемента меня очень тяготят. Помимо его пугающе точной оценки, меня беспокоит то обстоятельство, что со мной все столь очевидно. Либо так, либо он обладает редким даром разбираться в людях. Он почти ничего не знает обо мне, но умудрился сделать вполне обоснованный вывод. Вывод печальный, но и немного утешительный.

Что-то мне подсказывает, что с моим джинсовым приятелем не все так просто, как кажется на первый взгляд.

20

Я-то надеялся сидеть себе в тихом зале да предаваться размышлениям. С радостью провел бы за этим занятием часок-другой, вместо шумной разнузданной вечеринки в стиле семидесятых.

Но Клемент не оставил мне выбора.

Девять часов, и гулянка в самом разгаре, пускай я и не самый активный ее участник. Я просто затаился за столиком в темном углу, откуда могу неприметно наблюдать за остальными. Право, большего мне и не надо.

В паб набилось, наверное, более сотни человек. В противоположном углу от моего логова расположилась дискотека, а освобожденное от бильярдного стола пространство теперь представляет собой импровизированный танцпол. Диджей заходится раздражающе громко, как и музыка.

Я наблюдаю за все возрастающим количеством, с позволения сказать, танцоров, когда возвращается великан с подносом.

– Это должно внести оживление в наши ряды, – провозглашает он и ставит поднос на стол.

Нашим рядам противостоят ряды из десяти стопок с прозрачной жидкостью.

– Десять шотов за десятку, – расплывается в улыбке Клемент. – Не мог устоять перед искушением.

– А чего именно десять шотов? – настораживаюсь я.

– Да черт ею знает. Бармен сказал «самбука» или что-то вроде этого.

– Я даже не знаю, что это такое!

– Да какая разница! Готов?

– К чему?

Он берет с подноса две стопки и ставит одну из них передо мной.

– Залпом! И сразу же переходим к следующей.

– Клемент, это так неразумно!

– Однозначно. Давай, хватай стопарь.

Я понимаю, что отклонять щедрое предложение Клемента невежливо, да и наверняка бессмысленно. Осторожно беру стопку двумя пальцами и подношу к носу. Ощущаю крепкий аромат чего-то знакомого, однако никак не могу вспомнить, что же это такое.

– Готов? – гудит великан. – Раз, два, три!

Вливаю жидкость в рот и глотаю. Вкус даже приятный, не такой резкий, как у виски или бренди.

– Следующая!

Я, конечно, знаю, что так делается, но не вполне понимаю зачем. Почему просто не заказать один большой стакан? По-моему, так гораздо разумнее.

Тем не менее опрокидываю в себя и второй шот.

– Еще!

Точно так же, не сбавляя темпа, мы приканчиваем третью, четвертую и пятую стопки. Для меня так и остается загадкой, в чем смысл.

– Твоя очередь, – распоряжается Клемент. – Повторим!

– Что? Опять?!

– Билл, но ведь твой черед проставляться!

– Я вправду…

– Давай, дуй.

Что ж, направляюсь к стойке и пять минут спустя возвращаюсь с полным подносом.

– Может, на этот раз не будем так спешить? – осторожно предлагаю я.

– Не, теперь тебе должно быть море по колено. А когда прикончим и эти, будешь трепаться с девочками как миленький.

Теория сомнительная, однако Клемент уже держит шестую стопку наготове, так что возражать бесполезно.

Такое количество спиртного за столь короткий отрезок времени – идея, несомненно, не лучшая. Клемент удаляется на энную сигарету за вечер, оставив меня размышлять над своей лихостью. Уже спустя пару минут мое сознание заволакивает туманом. Ощущение не то чтобы неприятное, вот только я опасаюсь, что это лишь затишье перед бурей. Решаю отключить смартфон, чтобы не послать пьяное сообщение Габби или, еще хуже, кому-нибудь из коллег.

Затем снова принимаюсь созерцать танцпол, уже вовсю содрогающийся от гуляк. Танцы я всегда относил к категории эксцентричного времяпрепровождения, поучаствовать в котором повода мне ни разу не выпадало. Интересно, это получается само собой, как ходьба, или же надо учиться, как плаванию?

Продолжаю завороженно наблюдать.

Песня заканчивается, и диск-жокей объявляет «Мамма миа» АББА. Объявление встречают воодушевленные вопли, и при первых же нотах танцующие начинают подпрыгивать, одновременно размахивая руками. Еще они переступают ногами – вправо-влево, вперед-назад. Пляшет толпа несинхронно, кто в лес, кто по дрова, но всем весело.

Хм, выглядит заманчиво.

Я уже притоптываю ногой под столом. Откуда-то из самых глубин моего сознания вырываются слова припева. С еще большим усердием отбивая ногой ритм, принимаюсь подпевать, а если что-то из текста не вспоминается, восполняю пробелы выражениями, навряд ли представленными в толковом словаре.

Несомненно, благодаря самбуке, меня охватывает все больший пыл.

К моему разочарованию песня скоро заканчивается. Ведущий вопит название следующей, и толпа отзывается еще даже восторженнее. «Тигриные лапки» группы «Мад». Мелодия мне знакома, но слов не помню.

Песня явно очень популярная, поскольку толпа мгновенно разрастается. И тут я замечаю его, на самом краю танцпола.

– Клемент, ты что творишь? – не очень связно ахаю я.

Я понимаю, что данному музыкальному опусу соответствует специфический набор танцевальных движений. Ноги врозь, большие пальцы в карманах брюк, локти наружу. Подавшись корпусом вперед, поочередно выбрасывать плечи вперед, а затем выполнить серию шагов вперед-назад, перекрещивая при этом ноги.

Несмотря на кажущуюся простоту движений, многим танцующим они явно не под силу. Один человек, однако, проделывает их с восхитительным совершенством.

То есть мне не известно, правильно ли Клемент исполняет танец, но делает он это с потрясающими плавностью и изяществом, в особенности для такого гиганта. Его старания не остаются незамеченными для толпы, и в то время как одни пытаются повторять за ним, другие просто стоят и смотрят, хлопая в такт музыке. И совершенно неудивительно то обстоятельство, что значительную часть окружающих – причем наиболее увлеченных – составляют женщины. Да как ему это удается?

Под бурные вопли и неистовые аплодисменты песня заканчивается. Вокруг Клемента вьется с полдесятка женщин, однако он отмахивается от них и проворно прокладывает путь через толпу к диск-жокею. Они о чем-то переговариваются, и великан возвращается в центр танцпола.

– Хотите повторить? – гремит из динамиков голос ведущего.

Рев танцующих служит ему утвердительным ответом.

– И на этот раз мы просим кое-кого присоединиться к нам на танцполе, – продолжает заходиться диск-жокей. – Билл, где ты? А ну, живо к нам!

Все лица разом разворачиваются к залу и принимаются выискивать Билла, чтобы поскорее продолжить веселье. Все только его и ждут! Вот уж не завидую бедняге Биллу!

А потом начинается кошмар наяву. Клемент указывает пальцем в мою сторону, и все смотрят на меня! И тут до меня доходит.

«Но ведь Билл – это я! Черт!»

Нет, это невозможно! Я не умею танцевать! Да я даже не знаю, смогу ли сейчас стоять на ногах без посторонней помощи!

– Билл! Билл! Билл! – скандируют гуляки, хлопая в ладоши. А над неистовствующей толпой возвышается Клемент и скалится во весь рот.

Выход из общего бара только один, и дверь располагается по другую сторону танцпола. Итак, я снова загнан в ловушку.

«Ну и гад же ты, Клемент!»

Скандирование и хлопки становятся громче. В моем изрядно захмелевшем разуме зарождается хитроумнейший план спасения. Я выйду к ним, а как только заиграет музыка и они отвлекутся, быстренько улизну. Просто, но должно сработать.

Что ж, встаю, и толпа отзывается восторженным воплем. Ситуация, прямо скажем, убийственно неловкая, однако я все же выдавливаю улыбку и даже нахожу в себе смелость помахать публике рукой. Плетусь к танцполу, и когда до первых рядов собравшихся остается метра три, из-за них вырывается великан. Его лапища стискивает мне плечо.

– Давай, Билли, давай! – ревет Клемент и бесцеремонно тащит меня в самый центр танцпола. Еще не хватало, чтобы по мне прошлись десятки ног. Или «тигриных лапок», коли на то пошло.

Динамики взрываются вступлением песни, толпа с воодушевлением откликается. Плотное кольцо вокруг ставит крест на моем гениальном плане бегства.

Когда вступает гитара, Клемент наклоняется ко мне и кричит на ухо:

– Просто делай как я! Все будет пучком!

Я таращусь на него в изумлении, как если бы какой-нибудь легкоатлет-чемпион мира стал бы мне втирать, будто для достижения его уровня мне только и нужно, что повторять все за ним. Однако для возражений времени уже нет, поскольку танец начинается, и я с постыдной неуклюжестью пытаюсь скопировать движения великана.

Сверху гремит следующее указание:

– Билл, да всем плевать, что ты не умеешь танцевать! Просто расслабься и отрывайся!

Мне не остается ничего другого, кроме как попробовать последовать совету.

Спустя минуту со мной и вправду происходит нечто поразительное. Разумеется, не без воздействия повышенного уровня алкоголя в крови, я начинаю схватывать ритм. И хотя движения мои по-прежнему несколько судорожные и иногда невпопад, прогресс налицо.

Вопреки ожиданиям меня накрывает волной эйфории. Подумать только, я на самом деле танцую, и никто на меня не пялится, никто не смеется! Опьяняющее чувство, ничего подобного я в жизни еще не испытывал. Оно захватывает меня целиком, и все мои переживания о Габби, неверности отца и скучной парламентской карьере мгновенно исчезают.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, и пронзительный вопль ведущего прорывает мыльный пузырь моих фантазий. Диск-жокей объявляет о начале фуршета, и толпа устремляется к дверям. Танцпол мгновенно пустеет, и в зале остаемся только мы с Клементом и две женщины средних лет.

– Билл, это Джеки и…

– Сандра! – взвизгивает одна из дамочек.

Я устремляю взгляд на великана, и он подмигивает.

– Эти очаровательные леди составят нам компанию.

«Очаровательные» – пожалуй, некоторое преувеличение. «Леди» – и вовсе откровенная неправда. Джеки – та самая женщина в мини-платье, которую я уже видел с Клементом. Она держит его под руку, определенно заявляя свои права. Сандре, думаю, под пятьдесят, и недостаток длины ее платья с лихвой компенсируется избытком макияжа. Тем не менее оказаться хоть в каком-то женском обществе все же приятно.

– Привет! Привет! Супер! – отзывается моя новая бесшабашная пьяная версия.

Наша нелепая четверка направляется к столику в углу.

– Устраивайтесь поудобнее, девочки, – говорит Клемент, сама любезность. – Сейчас принесем выпивку. Чем предпочитаете травиться?

– «Бакарди» с колой, двойной, – с готовностью отзывается Джеки.

Клемент кивает в сторону стойки, и я топаю за ним. Пока мы ждем, он делится соображениями насчет наших новых подружек.

– Парочка что надо, Билл. При грамотном подходе, думаю, все у тебя прокатит.

При иных обстоятельствах я бы уже погрузился в анализ целесообразности подобной затеи, равно как и ее морального аспекта. Более того, с учетом моего недавнего опыта даже помышлять о подобной связи – просто верх идиотизма.

В нынешнем состоянии, однако, такие мелочи меня не волнуют.

– О! Класс!

Нагруженные двумя пинтами и коктейлями для наших леди, мы возвращаемся к столику. Стоит Клементу усесться, как Джеки устраивается ему на колени и обнимает. Меня посещает ужасная мысль, что Сандра может последовать примеру подруги, и я на всякий случай закидываю ногу на ногу.

Не получив разрешения на посадку, Сандра склоняется ко мне и покушается на интимную беседу.

– Спасибо за выпивку, лапа, – заплетающимся языком произносит она. Как ни трудно в это поверить, но, похоже, она еще пьянее меня.

– Завсегда пожалуйста!

Угол наклона женщины возрастает.

– А ты шикарный!

– Правда?

– Ага. Прям настоящий джентльмен.

– Спасибо.

– Мне нравится, как ты говоришь. Как те парни из «Аббатства Даунтон».

Я бросаю взгляд через ее плечо и вижу, что Джеки уже припала к лицу Клемента. Опасаясь подобной участи, пытаюсь заговорить Сандру.

– Э-э… Боюсь, не смотрел ни одной серии «Даунтона». А какие еще фильмы тебе нравятся?

В ожидании ответа потягиваю пиво – исключительно с целью защитить чем-то рот. Пить определенно не следует, однако я предпочитаю рисковать с алкоголем, нежели с малознакомой женщиной.

– О! Всякие… – мурлычет она. – И порно тоже обожаю.

Едва не поперхнувшись, кое-как нахожусь с ответом:

– Ух ты, здорово!

Внезапно я ощущаю на своем колене ладонь. Сандра смотрит на меня с улыбкой, которая, видимо, должна выглядеть обольстительно. Затем рука пускается в путешествие вверх по бедру. Хм, напрасно она надеется что-то расшевелить во мне.

Дальше – больше. Прежде чем я успеваю взяться за спасительное пиво, женщина припадает своим ртом к моему, и ее язык проникает в меня.

Оцепенев от потрясения, я соображаю, как поступить. По трезвости я, разумеется, немедленно отпрянул бы, однако сейчас внимание Сандры мне безмерно лестно. Она, конечно же, не красавица, но ведь я и сам отнюдь не идеал мужчины. Мне вспоминается совет Клемента. Тогда он оказался прав, так что, пожалуй, сейчас мне тоже следует расслабиться и отрываться.

К черту! Отвечаю на поцелуй Сандры, в то время как ее пальчики уже заняты молнией моей ширинки.

– Это что еще за хрень? – вдруг раздается совсем рядом чей-то негодующий возглас.

Я отстраняюсь от своей новоиспеченной подруги.

Возле нее стоят два мужчины. Оба с залысинами и двойным подбородком, и вид у них не шибко-то и довольный.

– Чем могу помочь? – вежливо осведомляюсь я.

– Это моя бывшая, с которой ты тут трешься, – объясняет тот, что слева.

– Бывшая? Кто бывшая?

– Подружка, ты, недоумок!

Даже не знаю, раздражен ли я больше или же смущен. Не сводя с типа взгляда, предлагаю собственное видение ситуации:

– Послушайте, если ваши отношения с Сандрой закончились, какое вам дело до нашей связи?

Моя логика явно не встречает понимания, поскольку незнакомец насупливается еще больше и начинает сближение.

– Барри, нет! – вступается за меня Сандра. – Оставь его в покое!

Ее бывший воздыхатель пропускает просьбу мимо ушей, подходит ко мне едва ли не вплотную и гаркает:

– Встань!

– Это еще зачем?