Текст книги "Винтажное руководство «Любовь и отношения» (ЛП)"
Автор книги: Кирсти Гринвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
– Я так взволнована, – продолжает Пич, вытаскивая вешалки для пальто из шкафа. – Издательство посылает какого-то важного типа, завтра он приедет и будет говорить о возможности переиздания. А затем, надеюсь, все будет в порядке.
Я ошеломленно киваю. Ого-го!
Пич вздыхает и собирает кучу одежды.
– Лучше отнесу все это в стирку. Наполнить тебе ванну? Ты смоешь все, что произошло за день, а я принесу газету и молоко для котенка. Как его зовут?
– Мистер Белдинг, – отвечаю я. И вспоминаю, что лучше бы мне сказать Саммер, что он со мной. Она уже, наверное, переживает, думаю я виновато.
– Обожаю это шоу. Всегда хотела комнату, как у Келли Каповски26. – Пич мечтательно улыбается, и из-за немного выступающих вперед зубов она напоминает робкого маленького зайчонка. – Может, ты бы хотела чего-то поесть, пока я не ушла, хотя у нас не такой уж большой выбор. Чашку чая? Стакан теплого молока? Я все равно буду греть один для миссис Бим, так что это не проблема.
Я снова зеваю, борясь с ощущением сильной усталости. Сегодня было слишком много всего.
– Я не хочу ни есть, ни пить, но ванна сейчас была бы как раз, Пич. Спасибо.
– Без проблем. – Она открывает дверь и оборачивается. Она не смотрит мне в глаза, но улыбается, словно самой себе. – Мне… мне понравилось общаться с тобой.
Прежде, чем я успеваю ответить, она торопливо выходит из комнаты и закрывает за собой дверь с щелчком.
Должно быть, я сильно измоталась, потому что в итоге заснула в ванной, и когда проснулась, то вся пена с запахом лаванды уже исчезла, а вода стала холодной.
Я выбираюсь из огромной овальной ванны, заматываюсь в большое мягкое голубое полотенце и рысью, дрожа, возвращаюсь в спальню. Оборачивая другим полотенцем, как тюрбаном, волосы, я достаю из мешка синюю пижаму, одну из немногих чистых вещей, что принесла с собой, надеваю ее и забираюсь в большущую мега-кровать. Хватаю айфон со стола, чтобы написать Саммер, что мистер Белдинг со мной, но не успеваю даже нажать на иконку сообщений, потому что вижу оповещение о том, что на последнем сайте, который я посещала – «Фейсбук» – появилась новость. «Саммер Спенсер обновила статус». Я нажимаю на красный круг.
САММЕР СПЕНСЕР
Ребята, я очень ВЗВОЛНОВАНА и объявляю, что заключила договор с американским каналом продюсерской компании Сета Эстроу на реализацию «Саммер в городе»! Успех шел до-о-о-о-олго, и сейчас, кажется, заветные мечты сбываются. Юху! #безсожалений #саммервгороде
Что это за хрень?
Не понимаю.
Я пялюсь на телефон, а сердце пытается вылететь из груди. Договор с американским каналом? Чего? Это случилось только что? Но этим утром… Я открываю комментарии, а их очень много, и стремительно листаю их. Все, кого мы знаем, оставляют комментарии типа: «поздравляем», «с наилучшими пожеланиями» и «всегда знал, что ты прославишься». Кто-то написал: «Потрясающе, Саммер! Но я думал, ты собираешься заключить договор на книгу?!».
И я, приятель, и я. Я щелкаю, чтобы развернуть обсуждение и прочитать ответ Саммер.
Я знаю Сета Эстроу с тех пор, когда была с Андерсоном, и увидела его на книжной презентации на прошлой неделе! Он обожает СВГ и хочет запустить его на американском телевидении. Он сказал, что Рейчел Билсон может быть заинтересована в том, чтобы сыграть меня. Не могу в это поверить!
На прошлой неделе? Спина выпрямляется. Я вспоминаю того блондина в солнечных очках, к которому шла Саммер на вечере Дэвиса Артура Монблана. Она сказала, что это знакомый, которого она знает благодаря Андерсону. О, боже мой. Это был Сет Эстроу? Сердце падает, словно на том месте образовалась яма. Вероятно, празднование с шампанским сегодня утром ко мне не имело никакого отношения, оно было связано с этой крутой теле-сделкой, что Саммер заключила за моей спиной. Какого черта она сделала это без меня? И почему исподтишка?
Выскакивает очередной комментарий от нашей общей университетской подруги.
Уверен, Джесс в восторге! Вы такие умницы!
И тут же появляется ответ от Саммер.
Джесс решила идти в другом направлении, что, наверное, к лучшему…
Какого хера? Я не хочу идти в другом направлении!
Этим утром она сказала, что ей предначертаны великие дела, и что я ей больше не нужна. Она говорила об этой сделке с телевидением? Знаю, я облажалась на вечеринке, и знаю, что она супер-амбициозная, но уверена, она не говорила об этом. Она практически вытолкала меня со своего пути.
Полотенце падает с моей головы, и мокрые волосы рассыпаются по лицу, создавая видимость слез вместо тех, что оставили меня. Не похоже, чтобы я могла хоть что-то сделать. Мне этот сайт не принадлежит ни в коей мере, я ничего не подписывала. Даже контракт найма. Чувствую себя полной дурой. Телешоу куда прибыльнее книг. Раздраженно ворча, я выключаю телефон. Пока не буду отсылать Саммер сообщение. Пускай помучается подольше с мыслями, где же мистер Белдинг, мне-то что. Не похоже, что она вообще заметит, она теперь готовится стать телезвездой.
– Твою мать, – шиплю я и бью подушку, как, всем людям кажется, вы делаете, когда расстроены. Подушка оказывается высокого качества, и моя рука просто отскакивает, что не доставляет никакого удовлетворения. Я ложусь обратно, и одна из пружин разжимается, болезненно упираясь в бедро.
Не хочу драматизировать, но, думаю, этот день может быть вторым худшим в моей жизни.
Дневник Роуз Бим
19 апреля 1985 года
Легкомысленно заявлять, что я встретила мужчину, с которым собираюсь провести остаток своей жизни? Ой, мне плевать, даже если легкомысленно. Все тело дрожит. Даже локти. Сейчас три часа ночи, и я понятия не имею, как вообще буду спать с этим чувством. Это не просто желание. Может, немного, но в основном это связь. Я чувствую ее физически! Я звучу глупо, знаю, но мне и положено быть глупой в такой ситуации, верно? Давай-ка, я расскажу о нем – мне нужно выговориться на этих страницах, чтобы не забыть. Игнорируй плохой почерк!
Итак… его зовут Томас Труман. Том. И я встретила его пять часов назад. Том Труман. Разве это не самое классное имя? Я была с Викторией в «Печальной канарейке», и мы танцевали под эту дурацкую, энергичную песню Уитни Хьюстон. Затем высокий, эксцентричный парень пересек танцпол и, конечно же, я подумала, что он идет к Виктории, потому что, в общем, они все так делают. Но он подошел прямо ко мне и наклонился ближе. Он сказал: «Я никогда себе не прощу, если сегодня не потанцую с тобой. Даже под эту ужасную песню».
Самую капельку чересчур, знаю, но он сказал это так не пафосно и искренне. У него был северный акцент, что, думаю, помогло с искренностью. Он не в моем вкусе. У него темные и вьющиеся волосы до подбородка! А еще на нем был галстук с узорами, что мне обычно жутко не нравится, но на нем он смотрелся классно и стильно. Я бы сказала, он – что-то между Робом Лоу и Адамом Антом с примесью Дэвида Боуи. Но гораздо лучше, если такое возможно. Само собой, я сказала: «Да». И мы танцевали следующие три песни, постоянно смотря друг другу в лицо. Позже Виктория общалась с диджеем, так что я села выпить с Томом Труманом. И что ты думаешь? Он актер! Я знаю! И не какой-то там безработный, отдыхающий и желающий стать артистом вроде меня. Он исполняет партию Бенволио в «Ромео и Джульете» в театре «Олд Вик»! Он пригласил меня прийти на следующей неделе, чтобы я посмотрела на его игру, и не думаю, что когда-либо в жизни была взбудоражена больше! Я надеялась, он поцелует меня перед тем, как мы с Ви пойдем домой, но он не сделал этого, и мне кажется, что теперь мой день никогда не будет добрым, пока я не узнаю, каковы на вкус его губы.
Ого, только послушай меня! Наверное, пройдут годы, я гляну в эти дневники и подумаю, какой же неудачницей я была, ведь запала на парня через пять часов после знакомства. Но, надеюсь, что так не будет. Что-то говорит мне, что я еще часто буду видеть Томаса Трумана.
Уже руки болят, так что я должна оставить тебя и отправиться в постель, где буду мечтать о мерцающих зеленых глазах ТТ и пытаться выбросить из головы эту песню Уитни Хьюстон.
Р х
Глава одиннадцатая
Хорошо отдохнувшая женщина – Достойная Женщина! Плодотворному крепкому сну может поспособствовать шелковый шарф, обмотанный вокруг вашей головы, охлаждающий крем на вашем лице и стакан слегка подогретого молока на прикроватном столике.
Матильда Бим, руководство «Как быть достойной женщиной», 1959
Я пытаюсь заснуть вот уже сорок минут, но ничего не получается. На улице все еще светло, кровать похожа на скопление комков, мистер Белдинг довольно громко мурчит и, откровенно говоря, в голове сейчас бардак. Мысли о том, как исправить все в своей жизни, не способствуют приятной и спокойной ночи. Тело охвачено тревогой, возбуждающей каждое нервное окончание, и из-за этого я неконтролируемо вожу ступнями по старому матрасу.
Боже, как же мне нужна сигарета! Я знаю, что курить не стоит, потому что, ну, это может убить, и все в таком духе. Но мне нужно хоть что-нибудь!
Я выбираюсь из постели, пытаясь не побеспокоить растянувшегося рядом на подушке мистера Белдинга, и вытаскиваю «Мальборо» из запасов, хранившихся в кармане моей кожаной куртки. Натягиваю облегающие джинсы и голубой кружевной топ, в которых была до этого, и выхожу в коридор. Тишину нарушают по меньшей мере трое часов, тикающих невпопад. Пич и бабушка, скорее всего, спят. Сняв ключ с настенной ключницы из красного дерева, я на цыпочках спускаюсь по лестнице, устланной ковром рубинового цвета. Пройти через коридор, не создав никакого шума, довольно сложно. Я маневрирую, уворачиваюсь и извиваюсь среди кучи бесполезных предметов, стараясь не споткнуться. И у меня, вообще-то, неплохо выходит. Я как Кэтрин Зета-Джонс из «Западни» – уклоняюсь от лазеров.
Открыв двери дома, я спускаюсь на две ступеньки вниз и сажусь на третью, все еще нагретую благодаря теплому солнцу. Волшебное золотисто-розовое свечение озаряет шикарный частный парк, находящийся прямо напротив бабушкиного дома. Чтоб меня! Жить бы так. С парком недалеко от дома. Ближайший ко мне парк в величайшем Манчестере является по совместительству местом обитания чокнутого Джимми, местного ненормального, и таких же его дружков.
Я прикуриваю и через минуту или две слышу щелчок, оповещающий об открытии двери за спиной. Я отодвигаюсь, чтобы кто бы то ни был мог спуститься без помех.
– Было бы лучше, если бы ты здесь не курила, – произносит голос с шотландским акцентом.
Я поворачиваю голову и вижу молодого кучерявого парня, с которым уже встречалась. Всезнающий доктор. Именно его я и ждала. Нет.
– Ты вышел только для того, чтобы сказать мне это? – спрашиваю я, преувеличенно вздыхая, когда он встает передо мной, перекрывая мне чудесный вид на парк.
– Да. Боюсь, что так.
– Ты что, выглядывал меня в окно?
– Эм, нет, – бормочет он. – Окна клиники открыты, и этот смрад заносит внутрь. Я не могу сосредоточиться на работе.
Я тушу сигарету о землю.
– Почему ты еще на работе? Разве не поздновато?
– Я готовлюсь к экзаменам на летних курсах. Доктор Куреши позволяет это делать здесь.
– К каким экзаменам?
– Ну, я, эм, через несколько недель я буду проводить резекцию аорты на модели трупа свиньи и хочу, чтобы теория отскакивала от зубов.
– О-ох. Ладно, я ничего не поняла, но звучит так, будто это сложно.
– Так и есть.
– Свиньи?
– Ага.
– Ты будешь оперировать свинью?
– Свинья – самая предпочтительная модель для тренирующихся, способных допустить ошибку. Не желающих практиковаться на человеке. Во всяком случае, пока.
– Фу. А свинка выживет?
– Нет. Это же труп.
– Бедняжка.
Он громко гогочет, как будто я сказала что-то дико уморительное.
– Почему ты не можешь готовиться у себя дома? – спрашиваю я.
Он трет глаза.
– Мои сожители – молодожены. И они занимаются тем, чем занимаются молодожены, и очень сложно сконцентрироваться из-за их… звуков.
– Каких еще звуков? – интересуюсь я невинно.
– Звуков любви и им подобных. – Он хмурится, после чего многозначительно смотрит на сигарету, уже дотлевающую и погибающую серой смертью на земле.
– Господи! Ну на этот раз-то что?
– Ты не можешь оставить ее здесь вот так.
– Боже. Не ругаться, не курить, не оставлять что-то на земле ни на МАЛЕЙШУЮ МИНУТУ. Ты кто такой? Полиция жизни?
– Эм, нет. Но это мусор. Не знаю, заметила ли ты, но это очень приличная улица. Такой она и должна оставаться.
– Господи, парень.
Я поднимаю сигарету кончиками пальцев, волочусь по пустой дороге на другую сторону улицы и выбрасываю бычок в мусорный бак темно-зеленого цвета. Возвращаюсь обратно, изучая теперь уже чистое место на земле, и упираю руки в бока.
– Теперь счастлив?
– Да, спасибо. Ты держишь Англию в чистоте.
Я бросаю на него взгляд, посылая ему сигнал оставить меня одну. Мне правда хочется вернуться к своей жалкой вечеринке на ступеньке с гостями в количестве одной женщины. Какое-то мгновение он размахивает своим белым халатом.
– Не хотела бы ты, эм, крошечную чашку чая? – спрашивает он внезапно. – Я мог бы устроить перерыв.
Он переступает с ноги на ногу и убирает руки в карманы. Кончики его ушей краснеют. О-о-о-ох. Я знаю этот взгляд. Доктор втрескался в меня. Голубой кружевной топ работает всегда.
Я бегло его изучаю. Думаю, он довольно симпатичный. Недостаточно высокий, но у него кучерявые, темные и блестящие волосы, а также теплые карие глаза и длинные ресницы. Заучка. Но, вообще-то, очень даже милый. Полагаю, легкий поцелуй будет приемлемым способом улучшить настрой и помочь расслабиться после напряженного дня.
– Есть выпивка? – интересуюсь я.
Он кажется удивленным.
– Эм… Доктор Куреши мусульманин, так что нет. Выпивки нет.
– Справедливо. Чай пойдет.
Он резко кивает, и мы отправляемся в вестибюль. Джейми открывает дверь, ведущую в клинику, и мы проходим внутрь, минуя шикарную приемную, обставленную большими и удобными на вид креслами. Стены же тут завешены картинами маслом с изображениями противных, сочащихся кровью сердец.
Мы оказываемся в темной комнате. Окна широко открыты и легкий ветерок колышет шторы из стороны в сторону так, что кажется, будто они делают скручивания. У одной стены стоят два здоровенных заполненных шкафа, а по центру комнаты расположен стол, усеянный тетрадями и бумагами с кардиограммами. Я запрыгиваю на край стола и начинаю качать ногами.
– Так это твой кабинет, док?
– Именно.
– Он же крохотный. Как ты тут людей лечишь? Здесь едва поместилась я. А что, если придется лечить человека размером побольше? Что, если придется заниматься рестлером?
– Вообще-то, самостоятельно я пациентов не лечу, так что кабинет размером с чулан не проблема, ведь кроме меня тут никого нет. Я ассистирую неполный рабочий день. Честно говоря, чаще исполняю администраторские обязанности, но, пока я участвую в подготовке специалистов в сфере кардиологии, эта работа хорошо отражается на моем резюме, да и я каждый день окружен гениальными хирургами!
– А чего тогда носишь белый халат, если всего лишь администратор?
Щеки Джейми покрываются легким румянцем.
– Я все еще доктор.
– Ага, но не делаешь ничего докторского.
– Я, ох… наверное, мне нравится, как он на мне выглядит, – признается он, уверенно пожимая плечами, прежде чем вылить бутылку воды в маленький чайник.
Я хохочу. Джейми в ответ смущенно посмеивается.
– Так, значит, ты тоже будешь кардиохирургом? – спрашиваю я, когда он вытаскивает две чашки из ящика его стола. На одной из них надпись ГСЗ27, а на другой маленькое розовое сердечко, нарисованное пунктирными линиями. Господи, этот парень и правда обожает сердца.
– Ну да, план такой.
– Кажется, это сложная работа.
– Чертовски сложная. Но она мне нравится. – Он трет свою щетину. – А у тебя какая специальность, Джесс?
Хм-м. Какая у меня специальность? Лучшая подруга кидалы? Бабушко-докучательница? Будущая приятельница чокнутого Джимми? Кто, мать его, знает?
Я тут же меняю тему разговора на более легкомысленную.
– Знаешь, тебе ведь не нужно заваривать чай, – говорю я, изучая закипающий чайник.
– Что, прошу прощения? – Джейми оборачивается. – Мне казалось, ты сказала, что хочешь…
– Можем мы сразу перейти к части с поцелуями?
– Что, извини? – Он роняет ложку, и она с резким звуком ударяется о пол. – Я не совсем…
– Да ладно тебе, док. Разве ты пригласил меня сюда не потому, что я тебе понравилась?
Он начал возиться с чайным пакетиком и заикаться.
– Эм… ну… да. Думаю, потому, но…
– Все нормально. Успокойся. Я не такая, как большинство. Тебе не нужно обхаживать меня и все в таком роде.
Он приподнимает брови и смотрит себе под ноги. После очень долгой и неловкой паузы я вздыхаю и соскакиваю со стола.
– Слушай, док. Спасибо за предложение чая и все…
Но прежде, чем я заканчиваю фразу, Джейми подлетает ко мне и мягко толкает обратно на стол.
– Эта часть про поцелуи звучит неплохо, – произносит он, беря меня за руку.
– Ага. – Я пожимаю плечами. – Обычно так оно и есть.
И мы приступаем к поцелуям.
Доктор Джейми стоит передо мной, пока я сижу на его столе. Мы целуемся. То есть целуемся с программой «все включено». Он лапает каждый дюйм моего тела, словно женщины у него прежде и не было. Он отклоняется и смотрит на меня с серьезным выражением лица. Не знаю, может, у него правда никогда не было женщины. Он довольно неловкий. Вдруг я первое приключение этого девственника! Боже. Он может потом захотеть обниматься! Я должна найти способ сбежать раньше, чем это случится.
С другой стороны, не могу отрицать, что подобные сексуальные развлечения, как я и предполагала, лучшее отвлечение от всех этих провалов в жизни.
Джейми проводит руками по моей спине и стаскивает со стола, чтобы я встала на ноги. Хватая меня за задницу, он притягивает меня к себе. Когда он прижимается ко мне, я чувствую его эрекцию и трепещу от возбуждения. Он рукой проводит по моим волосам и легонько тянет меня за хвост.
О-о-о-о. Ладно. У него это определенно не первый раз. Хотя, надеюсь, он не станет тянуть сильнее, а то вырвет нарощенные волосы, а это точно испортит момент. Погоди, стой, отдай мои волосы обратно.
– Раньше у меня такого никогда не было, – тяжело дыша бормочет он и краснеет.
– Какого? – выдыхаю я, целуя его в шею.
– С незнакомым человеком… но ты… Поверить не могу, что это происходит. Какого черта мы?.. На работе из всех возможных мест… Не верится, что это происходит…
Он замолкает и делает шаг назад, чтобы расстегнуть рубашку. В его глазах отражается желание.
– И как тебе? – спрашиваю я, притягивая его обратно за воротник.
– Супер, – отвечает он уверенно. – Вообще-то, потрясающе.
Мы снова целуемся, и события разворачиваются довольно стремительно. Так здорово забыться, не чувствовать беспокойство и вину, и испытывать комфорт в этих удивительно сильных руках. Ну разве секс не гениален, мать вашу?
Мы перебираемся в другую комнату, смежную с кабинетом Джейми, похожую на смотровую или хранилище, где находится куча коробок, металлические тележки и высокая одноместная кровать, покрытая голубой бумажной простыней.
Я расстегиваю ремень Джейми, а он стягивает с меня голубой кружевной топ вместе с лифчиком. Ладонями обхватывает мою грудь и рычит от удовольствия. Снимая брюки, он вытаскивает из штанин одну ногу, не переставая целовать меня с пылом, который мне за всю мою сексуальную жизнь встречался не так уж и часто. Другая его нога, похоже, застряла, и Джейми подпрыгивает, пытаясь ее освободить.
Я смеюсь.
– Поторопись, док.
– Я пытаюсь. Уж поверь.
Наклоняясь вперед, он хватает низ штанины, в которой застряла нога, но каким-то образом изгибается слишком сильно и, теряя равновесие, падает на металлическую тележку.
– А-а-а-ау. – Он падает на пол и больничное судно летит на него, попадая прямо по уху.
– Черт подери, ты там как? – переживаю я и пытаюсь не рассмеяться. Ну что за простофиля.
– Больно, – отвечает он, растирая локоть, а потом и ухо.
– Надеюсь, в операционной ты более координированный.
– Эй! – возмущается он, корча обиженную мину и хмуро скрещивая руки на груди.
– Показывай повреждения.
Он закатывает рукав рубашки, видит на локте появляющийся синяк и его глаза начинают слезиться.
– Гребаный в рот, – выражает злость он.
– Ты не можешь говорить здесь «гребаный в рот», – наставляю я его со скверным шотландским акцентом.
Он одаривает меня кривой улыбкой.
– Наверное, надо бы остановиться? – Я машу, указывая на наши полуобнаженные тела.
– Нет! Нет, – говорит он мужественно. – Думаю, я справлюсь.
– Как храбро.
Затем, без лишних слов, он вскарабкивается наверх и целует меня так, словно от этого зависит его жизнь.
Сейчас половина десятого утра, и мы с доктором Джейми в ускоренном режиме пытаемся одеться и убраться, пока босс Джейми не приехал, чтобы открыть клинику в десять. Мы занимались сексом почти всю ночь. Ну, до пяти утра, пока не свалились на одну из больничные коек, измотанные и удовлетворенные. Все было на удивление хорошо. Доктор Джейми занимался сексом, как я и ожидала – сосредоточенно, с налетом неловкой деликатности и большим количеством энтузиазма.
– Я не могу найти свой лифчик! – ворчу я, паникуя и вертясь в топике. – Черт подери. Я обожаю этот лифчик.
– Вот он. – Джейми вытаскивает его из-под простыни и бросает мне. – Я использовал его в качестве подушки.
У меня нет времени снимать топ и надевать под него лифчик, так что вместо этого я просто обматываю бретельки вокруг запястья.
– Мне нужно идти. Думаю, завтрак был где-то часа два назад, – говорю я, втискиваясь в узкие джинсы настолько быстро, насколько это вообще возможно, что, конечно, почти фантастика.
Джейми кивает и проводит рукой по своим влажным кудряшкам.
– Ладно, ага. Эм… ты будешь здесь до конца недели?
Я собираюсь пояснить ему, что уезжаю уже завтра и что, вероятно, никогда его больше не увижу, потому что в моей жизни творится бардак и количество моих друзей во всем мире равняется нулю, и какой обо можно сделать вывод после всего этого? Но настроение у меня такое воздушное, что мне не хочется – оставаться одной и в этот раз – обрисовывать свою ситуацию парню на одну ночь.
– Конечно, да. Я буду здесь.
– Хорошо. Ладно. Я, эм, позову тебя. Стоит?
– Позовешь? – ухмыляюсь я. – Ладно, спрошу бабушку, можно ли мне поиграть.
Он краснеет до самых кончиков ушей, и я посмеиваюсь.
– Увидимся, – прощаюсь я более добродушно. – Мне понравилось, как мы занимались «этим».
Он машет мне, а его заспанное и помятое лицо украшает самая широкая «у меня только что был великолепный секс» улыбка из всех, что я видела.
Благодарю.
Я торопясь возвращаюсь в вестибюль, после чего поднимаюсь по лестнице. Почему здесь столько ступенек? Мышцы бедер горят при каждом следующем шаге.
– Ай. Ай. Ай… Ай, – шиплю я себе под нос, поднимаясь наверх. В следующий раз перед целой ночью любви нужно разогреться.
Ай.
Боже, как же я опоздала.
На звук открывающейся двери из кухни в роковой коридор выбегает Пич с симпатичной соусницей в цветочек в руке.
– Где ты была? – шепчет она, с опаской широко распахивая глаза и превращаясь в старомодную домохозяйку. – Мы думали, ты ушла! Миссис Бим сильно расстроилась.
– Ох, простите. Я, эм, выходила… на утреннюю пробежку.
– На трехчасовую пробежку?
– Мне нравится бегать. – Я обыденно пожимаю плечами. – Да и мистер Белдинг все еще здесь, как и все мои вещи. Я бы не оставила их! – Я подскакиваю к картонной коробке, полной ярких, разноцветных трусов.
Пич поджимает пухлые губки и хмурится, из-за чего слегка морщится ее покрытый веснушками нос.
– Будь осторожной, ходя тут. У миссис Бим встреча в гостиной комнате с дамой из издательства. Кажется, дела идут не лучшим образом, и лишнее беспокойство может только ухудшить ситуацию.
В гостиной комнате? Мы что, в стародавних временах?
– Почему дела не очень?
Пич бросает взгляд на дверь «гостиной комнаты».
– Я забегала туда с чаем и выбегала всего-то несколько раз, но из того, что я поняла, кажется, издатель здесь не для того, чтобы сделать предложение о переиздании книг Матильды, а для того, чтобы сказать, что издательство совершенно не заинтересовано в перевыпуске книг миссис Бим, и чтобы она перестала слать им письма с просьбами. Видимо, они послали кого-то для личной встречи только для того, чтобы выказать уважение за их длительные взаимоотношения.
– Ох, это паршиво. – Я чувствую пронизывающую меня симпатию. Отказ от издательства. У меня с бабушкой есть кое-что общее.
– Ужасно жаль, – пищит Пич, занимая руки плетением косы. – Одному Господу известно, что мы будем делать.
– Все образуется, я знаю. Так всегда. – Я бодро хлопаю Пич по плечу. – Что касается их беспокойства, ты не переживай. Теперь я знаю этот коридор как свои пять пальцев. Смотри.
Я резко поворачиваюсь, чтобы обогнуть разобранную оловянную кровать и, не успев сделать шаг, одним из липких от пота локтей задеваю шаткий стол, с поверхности которого скатывается и с ужасающим грохотом падает на пол шар для боулинга.
– Твою ма-а-а-ать, – шиплю я.
Пич руками хлопает себя по щекам.
– О, бог ты мой.
Дверь гостиной комнаты тут же отворяется, и в коридор плавно выплывает бабушка, одетая в серовато-зеленую двойку и обмотанная бледно-золотистой шалью. Она смотрит на меня с переполняющим ее облегчением, но лишь до тех пор, пока не опускает взгляд и не замечает у меня на запястье ярко-розовый лифчик. Тогда она медленно поднимает глаза вверх, чтобы увидеть прическу, которую, я подозреваю, безошибочно можно определить как посткоитальную, и прижимает тыльную сторону ладони ко лбу.
– Где тебя носило? – спрашивает она, моля меня ответить. – Я думала… думала…
– Прости! Я просто выходила, ну, знаешь, бегать.
– Бегать? Убегать прочь? Куда бегать?
– Просто… вокруг. Мне нравится бегать.
Она смотрит на меня с тем же беспокойством, с каким смотрела вчера. Я скрещиваю руки на груди, испытывая раздражение. И затем, как будто вся ситуация не была достаточно смехотворной, из-за бабушкиного плеча показывается голова. Очень знакомая голова с мелированными волосами и исключительной, ослепительной улыбкой.
– Джессика Бим? Как же замечательно! Что за великолепная, невероятная идея использовать лифчик как браслет. Ты такая изобретательная!
Какого лешего Валентина Смит делает в доме моей бабушки?
Глава двенадцатая
Достойная женщина всегда уравновешена. Она должна быть образцом спокойного и умиротворенного темперамента, даже когда она выведена из себя.
Матильда Бим, руководство «Как быть достойной женщиной», 1959
– Я не могу поверить. Просто не могу поверить, – повторяет Валентина. – Я слышу этот прекрасный голос и думаю, разве такое возможно? Может ли из всех людей именно Джессика Бим быть здесь? А вот и ты!
Мы перенеслись в гостиную комнату и теперь восседаем перед бабушкиной бирюзовой шелковой оттоманкой, на которой стоит оловянный поднос, полный причудливых принадлежностей для чаепития. Валентина разливает чай по чашкам так уверенно, словно это ее дом, и это мы у нее в гостях. До меня дошло, что это Валентина Смит – та важная шишка из издательства, собиравшаяся приехать обсудить книги бабушки, и именно о ней упоминала Пич. «Саутбанк пресс». Ну конечно. Как Саммер и сказала, они издают всех.
Но не, черт подери, меня.
Я приветственно киваю, но не отвечаю на улыбку Валентины. Эта женщина заставила нас с Саммер поверить, что сделка на выпуск книги будет заключена, а затем отменила ее из-за того, что я оскорбила ее бывшего. Ладно, случайно вылила на него шампанское. Но все же. Ей так понравилась идея, и отказаться от нее из-за того, что произошло на вечеринке, мне кажется немного странным.
– Боюсь, я не понимаю, – фыркает бабушка, зыркая то на меня, то на Валентину своими ясными голубыми глазами. – Вы знакомы?
– Ох, Матил, мы с Джесс старые друзья. – Валентина отбрасывает свои идеально окрашенные локоны назад, мягко смеясь. – Такая жалость, что я не могу остаться надолго, потому что это, – она указывает пальцем на меня, а потом на бабушку, – такой замечательный момент. Бабушка и внучка! Джессика, а ты темная лошадка. Ты не упоминала о таком уважаемом книжном наследии. Бим. Ну конечно! Я должна была догадаться! Обе писательницы, обе невероятно талантливые. Матил, ты можешь поверить, что Джессика отклонила предложение «Саутбанк пресс»? Кажется, мне раньше никогда не отказывали. Я жутко разочаровалась. Я сломала свой офисный холодильник, так я была разочарована. Теперь он уничтожен, как и мое сердце.
Отклонила предложение? Стойте, что?
– Я не отклоняла предложение, – возмутилась я. – Это вы отказали нам!
Валентина нахмурилась.
– Я же сказала тебе на вечеринке! Это было почти что заключение сделки. Конечно, я была слегка навеселе, но что касается книг, я никогда не даю обещаний, которые не собираюсь выполнять. Когда Саммер сказала, что ты решила идти в другом направлении, в мир телевидения, и все в таком духе, у меня было разбито сердце. Мне казалось, у нас была связь, у тебя и меня! Не нужно смущаться, Джесс. Я не могу заполучить всех, хотя, – продолжает она тише, – обычно так и бывает…
Я не могу поверить. Саммер меня поимела. У нас было предложение на книгу «Саммер в городе», а она его отвергла из-за какого-то заинтересованного модного американского телепродюсера, и я ей была не нужна. Я могла бы ей понадобиться для издания книги. Какого черта? Разочарование клещами впивается в мой пустой желудок. А что хуже всего, так это то, что я нихрена не могу с этим поделать.
– Джессика, ты писательница? – спрашивает бабушка, наклоняясь в кресле.
– Почти что опубликованная, – бормочу я мрачно. Гребаная Саммер.
– Джессика – потрясающая писательница, – говорит Валентина бодро, а затем замолкает. – Стойте. Почему вы этого не знали, Матильда? Вы же ее бабушка.
– Это длинная история, – отвечаем мы с бабушкой одновременно.
– Я обожаю длинные истории. Как же жаль, что мне нужно бежать. Джесс, может, ты как-нибудь расскажешь мне ее за стаканом джина с тоником? Напиши мне на электронную почту, и мы назначим встречу. – Она поворачивается к бабушке. – И снова, Матильда, мне очень жаль, что я не могу сделать вам предложение о переиздании.
Бабушка поднимается со стула и одну тонкую руку беспокойно накрывает другой.
– Мисс Смит, я молю вас передумать. Современные женщины могли бы многому научиться благодаря моим книгам и моему многолетнему опыту. То, как они ведут себя сейчас… Никакой грации! Никаких манер! Никакого умения ухаживать за домом! Каким же это образом они должны найти достойного мужчину?..
Она умолкает и устремляет взгляд на ярко-розовый лифчик, обмотанный вокруг моего запястья. Я отвязываю бюстгальтер и убираю его под задницу.
– Ох, Джесс, помоги мне пояснить дорогой, пожилой Матильде, – просит меня Валентина, благоразумно смотря на дедушкины часы. – Возможно, тебя она послушает. «Саутбанк пресс» не может переиздавать руководства «Как стать достойной женщиной» пятидесятых годов, потому что они попросту не будут продаваться в 2014 году. Мои руки связаны.
