Текст книги "Винтажное руководство «Любовь и отношения» (ЛП)"
Автор книги: Кирсти Гринвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Винтажное руководство «Любовь и отношения»
Кирсти Гринвуд
Оригинальное название: The Vintage Guide to Love and Romance
by Kirsty Greenwood 2015
Винтажное руководство «Любовь и отношения»
Кирсти Гринвуд 2017
Перевод: Александра Журомская
Редактор: Анна Ковальчук
Русификация обложки: Анастасия Токарева
Переведено специально для группы: Книжный червь / Переводы книг
https://vk.com/tr_books_vk
Любое копирование без ссылки
на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО!
Пожалуйста, уважайте чужой труд!
Аннотация
Джессика Бим знает, как развлекаться. Вот только иногда она забывает приходить на работу вовремя. Или стирать одежду. Лишившись удачи, выгнанная с работы и оставленная без дома, Джесс ищет помощи у своей давно потерянной бабушки.
У Матильды Бим дела идут не слишком хорошо. Ее руководство «Как быть достойной женщиной» 1950 года больше не издается, у нее чудовищный ипотечный кредит, а ее внучка носит неоновый лифчик!
Когда от лондонского издательства прибывает спасательный круг, у парочки появляется возможность удержать крышу над их головами – всего-то нужно вернуть жизнь руководству «Как быть достойной женщиной», превратив современную мятежную Джесс в сдержанную классическую леди.
Настоящей проверкой действенности руководства Матильды и испытанием их перевоплощения будет покорение сердца известного лондонского плейбоя Лео Фроста. Чтобы достичь успеха, понадобятся обязательность, стальные нервы и один заостренный бюстгальтер…
Оглавление
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая
Глава четырнадцатая
Глава пятнадцатая
Глава шестнадцатая
Глава семнадцатая
Глава восемнадцатая
Глава девятнадцатая
Глава двадцатая
Глава двадцать первая
Глава двадцать вторая
Глава двадцать третья
Глава двадцать четвертая
Глава двадцать пятая
Глава двадцать шестая
Глава двадцать седьмая
Глава двадцать восьмая
Глава двадцать девятая
Глава тридцатая
Глава тридцать первая
Глава тридцать вторая
Глава тридцать третья
Глава тридцать четвертая
Глава тридцать пятая
Глава тридцать шестая
Глава первая
Чтобы привлечь правильный тип юношей, женщина должна быть соблазнительной, оставаясь целомудренной. Если она желает получить предложение о замужестве, то сдержанность обязательна!
Матильда Бим, руководство «Любовь и Отношения», 1955
В своей жизни я делала много неблагоразумных вещей. И пока что секс с новым соседом менее чем через два часа после знакомства – даже не самая смехотворная из них, но в списке находится довольно высоко. Как и потеря контактных линз в момент, когда мы неуклюже агонизировали во время неловкого соития, из-за чего я в итоге этим жарким потным июльским утром в его кровати совершенно слепая.
Глупый, восхитительный грушевый сидр, я не смогла устоять перед тобой.
Где-то в комнате приглушенно вибрирует мой телефон. Черт, я опаздываю. Сегодня важная встреча, и я поклялась Саммер, что абсолютно точно, без единого сомнения, не посмею опоздать.
Я даже не могу припомнить имя моего соседа, но почти уверена, что он Джим… или Тимоти. Половина лица как–его–там спрятана, и он храпит, находясь в блаженном неведении о моем присутствии. Если бы я могла видеть хоть что-то, то просто собрала бы вещи и пересекла коридор без необходимости здороваться с ним или узнавать его ближе. Ну, во всяком случае, пока неизбежно не наткнулась бы на него в холле, после чего просто завизжала бы и смылась. Но без контактных линз дальность моего обзора составляет примерно пятнадцать сантиметров.
– Просыпайся… – Джим? Тимоти? – …парень, – прокряхтела я, локтем слегка толкая соседа в крепкое плечо. – Проснись и пой! Какой чудесный день, да будет джаз1. Давай. Время вставать.
Он пробормотал что-то вроде «мммедрбу», схватил меня за руку и положил ее на свое хозяйство, очевидно, надеясь на повторение представления.
Неа, спасибо.
Я убираю руку с его причиндалов и бью соседа по плечу.
Дернувшись, он моргает, словно изумляясь тому, что в его постели реальная женщина. Я кошусь на него. Его мускулистое, тренированное тело выглядит до странности непропорциональным по отношению к его голове. Что за крошечная головешка? Вчера вечером мне, вероятно, она казалась очаровательной. После такого количества выпивки все вокруг кажется очаровательным. Я маскирую свое выражение лица «о чем я, чумного лешего, думала» за широчайшей зевотой.
Приподнимая одеяло, сосед открывает для себя тот факт, что я до сих пор обнажена. Он ухмыляется и скользит ко мне ближе.
– О-о-о, приветики, соседушка Джесс, – произносит он, увлажняя языком свои бледные губы. – Могу я одолжить… чашку сахара?
Он окидывает меня взглядом, после чего щурится и приподнимает губу в полуулыбке. Полагаю, он думает, что эта чарующая и соблазнительная гримаса похожа на предложение, но на самом деле создает впечатление о нем как о мужчине, сдерживающем газы.
Я перекатываюсь на другую сторону кровати.
– Сахар, – хрипит он снова, сияя. – Дошло? Ха-ха. Как эвфемизм? Для секса? Ха-ха. Ха.
Святой Боже. Мои стандарты, давайте посмотрим правде в лицо, и так не слишком высокие, внезапно достигли дна. Сначала Микки Мясник, который был даже не настоящим мясником, потом Руперт, любивший меня лишь потому, что я позволяла ему делать фотографии моих ног, которые он обрабатывал фильтром сепия и выкладывал в «Инстаграм». Теперь вот этот, чье имя ускользает от меня.
– Эй… любовничек, – импровизирую я. – Прости, что разбудила, но я опаздываю и, скорее всего, нарвалась на проблемы с боссом. Я потеряла контактные линзы, а без них не вижу дальше своего носа. Не против помочь мне найти одежду и отвести к моей квартире?
Он закинул руки за голову и изогнул бровь.
– Для того, чем мы займемся… одежда не нужна.
– Думаю, нужна. Не сомневаюсь, что нужна.
– Я бы предпочел, чтобы ты оставалась голой.
– Я польщена. Но, думаю, ты понравился бы мне куда больше, если бы оказал мне небольшую услугу и нашел мои вещи.
Он вздыхает и соскальзывает с кровати, из наполовину распакованного чемодана достает какие-то полосатые хлопковые боксеры и майку и надевает их. Я даю ему время найти мою одежду, которая оказывается бесхитростно разбросанной по его компьютерному столу. Трусики обмотались вокруг ручки брошенной там кружки. Он протягивает мне их и наблюдает за тем, как я одеваюсь.
Натягивая облегающие джинсы, я застегиваю молнию, после чего защелкиваю английскую булавку, находящуюся на месте потерявшейся на прошлой неделе пуговицы.
Все такое расплывчатое. Мне правда стоит задуматься о том, чтобы носить в сумке пару очков. Также надо бы задуматься о том, чтобы носить сумку.
– Итак, тебе нужен мой номер, Джесс? – спрашивает сосед, беря меня под руку и медленно выводя из спальни, прямо по коридору и затем через кухню, пропахшую карри. – Я чувствую взаимопонимание. Типа, романтический потенциал. Я бы хотел узнать тебя поближе.
Мы пересекаем маленькую гостиную, льющиеся через окно удивительно яркие лучи солнца вынуждают меня щуриться.
– Спасибо за все, – отвечаю я, обходя кучу разобранных коробок, – но я не из тех, кто знакомится поближе. Я имею в виду, что, может, буду думать об отношениях лет через двадцать, когда мое тело превратится в хлам, и самые веселые деньки уже будут позади. Сейчас же? Неа. Но спасибо за предложение.
– Правильно, ага, полностью согласен, абсолютно, – говорит он, когда мы уходим из его квартиры. – Я точно такой же. К черту отношения. Отношения могут отсосать мои яйца, мне плевать. Ха. Послушай-ка: мне нравятся подношения, так? Но хочешь знать, какой тип ношений мне нравится меньше всего?
– Отношения.
– Ты поняла! Ха-ха. Так значит, ты вся такая независимая леди, и благодаря этому мы можем идеально подойти друг другу, если подумать. Как считаешь?
– Хм-м.
Мы тащимся по общему коридору, и, чтобы дойти до моей квартиры, нам нужно двадцать секунд. Я скольжу рукой в задний карман, чтобы достать ключ.
– Большое спасибо, что помогаешь дойти.
– О, всегда рад составить компанию симпатичной молодой особе вроде тебя.
– Хорошо, – киваю я. – Круто. Ну, не скучай. Может, будем иногда видеться на этаже.
Я машу и одариваю его прощальной улыбкой. Он не уходит.
– Эм, ну так, как-нибудь увидимся! – повторяю я.
Все еще не уходит.
Почему он не уходит?
– Знаешь, Джесс, – говорит он задумчиво, большими пальцами подцепив резинку боксеров, медленно покачиваясь в мою сторону. – Мне кажется, тебе нужно записать мой номер хотя бы для соседских нужд. Типа, в случае ограбления или чего другого. Если ты запрешь дверь и не сможешь войти. Или выйти. Или однажды тебе может понадобиться помощь дотащить покупки. Или, точно, если ты будешь дома одна, а твоя стиральная машина сломается? Сломается, типа БУМ, разбросав твои вещи вокруг и тебе нужна будет рука помощи? Или если… – Его ноздри медленно раздуваются. – Если тебе как-нибудь будет одиноко? Очень одиноко, но, конечно, никто не знает, что ты одинок, потому что ты притворяешься, будто твоя работа на складе магазина «Би энд Кью» удовлетворяет тебя, и в среду на ночном турнире по покеру ты надеваешь маску довольства, но за всей этой игрой ты устал, тебе одиноко и трудно, и ты крайне нуждаешься в мягком, уютном человеческом тепле…
Эй, притормози-ка.
Наблюдая настолько откровенную и отчаянную необходимость в компании, я чувствую огромную благодарность тому, что у меня нет таких потребностей. Искусство успешного секса на одну ночь заключается в до ужаса простой истине: Никаких Эмоциональных Привязанностей, ясно? Также я обнаружила, что это прекрасный девиз для всего вообще.
Бедный парень со сморщенной головой.
– Ладно, ладно, – говорю я, сочувствуя ему. – Я возьму номер. Но только на случай, ну, знаешь, если стиральная машинка взорвется.
Ухмыляясь, он вторгается в мое личное пространство, пересекая черту, плечом опираясь о косяк, и наблюдает, как я ввожу его номер.
И наступает момент, когда я должна вбить в телефон его имя.
Я щурюсь, нависая над экраном.
Джим или Тимоти?
Джим или Тимоти?
Если ошибусь, это будет страшно неловкий момент.
– Эм, Джессика, – бормочет он, переставая улыбаться, – ты не помнишь мое имя?
Я хмыкаю и закатываю глаза.
– Знаю, – говорю я оживленно. – Само собой, я знаю твое имя.
Джим или Тимоти? Джесс, вариантов не много, пятьдесят на пятьдесят. Сделай выбор.
– Само собой, тебя зовут Джи-и-и-и-им…
Он хмурится.
– … м-м-м-м-моти?
Он слегка приоткрывает рот.
– Ты только что назвала меня Джимоти?
– Э-э-э…
– Меня зовут Пол.
Он посылает мне глубоко осуждающий взгляд, вздыхая, бормочет «шлюха» и отступает.
Пол. Пол– голова-с-горошек-лол. Ну конечно.
Глава вторая
Опоздания никогда не были залогом стиля.
Матильда Бим, «Как быть достойной женщиной», 1959
Прежде чем мне хотя бы подвернулась возможность вставить ключ в скважину, мой босс, соседка по квартире и «Знаменитый тыл» 2011 года, Саммер Спенсер, распахивает ее передо мной.
– Новый сосед только что назвал тебя шлюхой? – спрашивает она, наблюдая за его отдаляющимся силуэтом.
– Я предпочитаю «сексуальную благотворительность».
– Думаю, это одно и то же. – Она приподнимает стильные, тонкие темные брови. – Как ты вообще умудрилась опоздать, Джесс? Серьезно. Именно в такой день? Вероятно, важнейший день в моей – нашей – карьере? Мы должны выехать в Лондон менее чем через полчаса, а ты такая необязательная, просто источник неожиданностей!
Мистер Белдинг2, наш крошечный черно-белый котенок, кружит вокруг моих ног. Поднимая его, я прижимаю его к себе, будто выставляя перед собой щит, ограждающий меня от залпа мрачности Саммер.
– Знаю, – кривлюсь я. – Прости, Сам. Я собиралась лечь спать пораньше. Даже записала это на руке. Смотри! – Я вытягиваю ладонь, чтобы показать ей синее пятно, где шариковой ручкой выведены каракули «Лечь спать пораньше!» – Просто… после того, как ты ушла, пивной сад за баром был забит битком, все играли в «Твистер», было так солнечно и тепло, и они делали потрясающий грушевый сидр… – Я тру глаза. – Я едва могу видеть, я потеряла конта…
– Ага, уверена, это очередное захватывающее приключение в великолепном, свободном от ответственности мире Джессики Бим. – Она выдыхает, до этого надув щеки. – Но, может, ты сможешь рассказать мне об этом в поезде по дороге на юг? Только прими душ, ладно? – Приближаясь, она легонько принюхивается. – Ты попахиваешь.
– У меня есть время для быстрой пробежки? Максимум двадцать минут. Чтобы проветрить голову. Чувствую себя отвратительно.
– Нет! Иисусе, Джесс.
Саммер протягивает руки, чтобы забрать мистера Белдинга. Он взбирается вверх, отчаянно цепляясь когтями за мой топ. Она щурится, изображая подозрение.
– Хм-м-м. Не понимаю, почему ты ему так нравишься, ведь это я провожу с ним массу времени. Укладываю его, забочусь о его карьере.
Мистер Белдинг – расцветающая Интернет-звезда. Кот-модель. Саммер одевает его в маленькие костюмчики и позирует с ним для фотографий, которые потом выкладывает в Сеть для «лайков» и «ретвитов».
Я многозначительно осматриваю специально созданный для мистера Белдинга кошачий топ, в который он сейчас наряжен.
– Не знаю, – говорю я невинно. – Может, ему просто хочется побороться за небольшую свободу в самовыражении?
Саммер ахает.
– О, как это забавно, да? Просто поторопись, хорошо? – Она громко вздыхает, разворачивается на каблуках и, цокая по деревянному полу, пересекает комнату, после чего закрывает дверь гостиной с большей силой, чем обычно.
В последнее время у нее плохое настроение.
Я крепко хватаюсь за рейку на стене и иду вдоль нее, пока не дохожу до моей уютной, размером с коробку, комнаты, где, наконец, надеваю старые добрые черепаховые очки.
– Наконец-то, Господи! – кричу я в потолок в знак возвращения к прежнему состоянию.
Помещая айфон на базу для подзарядки, я выбираю плейлист с любимыми гимнами рока, и они еще ни разу не проваливали задачу вернуть мне потрясающее расположение духа. Быстро срываю с себя одежду, в которой была прошлой ночью, и бросаю ее в привычном направлении переполненной корзины с бельем. И правда стоит заняться стиркой.
Завтра.
Совершенно точно завтра.
Запрыгивая под душ, я мою голову шампунем быстрее, чем когда-либо, потому что Саммер уже израсходовала недельный лимит горячей воды, дважды за день приняв комплексную ванну, о которой прочитала на портале «goop», так что струи становятся ледяными еще до того, как достигают меня. Она кричит мне:
– Почисти зубы дважды, Джесс. Может, трижды.
– Конечно! – отвечаю я дрожащим голосом, сразу же отодвигая шторку для ванной, потянувшись за зубной щеткой, чтобы поработать над грандиознейшей чисткой зубов.
– Не забудь сегодня надеть белье, – снова кричит Саммер, и на этот раз уже из-за двери моей комнаты. Отчасти я жду, что она внезапно объявится в ванной в стиле кота-ниндзя, чтобы убедиться, что я помыла за ушами.
– Сегодня я точно надену трусы! – отзываюсь я в ответ.
Я задаюсь вопросом, нормально ли немного бояться своего лучшего друга? Не как убийцу, конечно, но иногда Саммер одаривает меня застывшим, морозным взглядом, отчего сердце уходит в пятки. Если я слишком пьяная, развязная или болтливая, у Саммер появляется этот леденящий взгляд, и тогда я понимаю, что, наверное, пора бы взять себя в руки. Время от времени я пытаюсь быть трезвомыслящей. Прекращаю веселиться: перестаю чудить с парнями, завязываю с выпивкой, ставлю на паузу питание только пищей быстрого приготовления «Пот Нудлс», заказы на ужин снэков «МакКой» и пуддингов «Харибо», а также хожу с Сам на ее ужасные курсы по пряже, даже смываю макияж перед сном и пытаюсь понять, что мода – гораздо больше, чем просто блестящие топики, делающие мою грудь более потрясающей. Обычно меня хватает на несколько дней. Но затем, довольно скоро, без вечеринок жизнь начинает казаться серой и пустой, и, нравится мне это или нет, но я возвращаюсь к тому, что Саммер отнесла бы к моим «смехотворным приключениям Джессики Бим». Она считает, что я живу так, словно мне все еще восемнадцать, а не двадцать восемь, но что в этом плохого? Как очень душевно поет Тули́са Контоставло́с: «Мы молоды, мы молоды, мы молоды». И я всегда говорю: жизнь чертовски коротка, чтобы не хихикать, пока можешь.
– Джесс! Пошевеливайся!
– Пять минут!
Я стараюсь максимально быстро побрить ноги, что является необдуманным, кошмарным решением, и ведет к уродливому порезу на голени, который еще и болит твою мать как. Я подпрыгиваю и бормочу все возможные ругательства, что только знаю, пока боль не утихает.
Один милый клавишник из группы, игравшей прогрессивный рок, с которым я встречалась несколько недель в прошлом году, как-то спросил меня, с какого перепугу я так забочусь о том, что подумает Саммер Спенсер. И я пояснила ему почему: Саммер была со мной тогда, когда не было больше никого. Звучит драматично, знаю, но это правда. Потому что, когда мне было восемнадцать, моя мама, Роуз, умерла. Я была первокурсницей в манчестерском университете, и Саммер ходила со мной на курсы по английской литературе. Когда я не ходила на занятия на протяжении трех недель, она пришла ко мне в общежитие, чтобы узнать причину моего исчезновения. Ради справедливости скажу, что я помогала ей выполнять ее задания (до сих пор не понимаю, как она попала на эти курсы, ведь она думала, что Джордж Элиот3 – мужик), а в мое отсутствие она нахватала паршивых оценок. Несмотря на все это, Саммер была единственной, кто вообще заметил, что я пропала.
Когда она нашла меня спрятавшейся в своей комнате, поедающей не доготовленный замороженный чесночный хлеб, увлеченной марафоном сериала «Розмари и Тайм» на DVD и потягивающей дерьмовое вино из коробки, хлещущей его прямо из пластикового краника, она сказала: «Это печальнейшая сцена, свидетелем которой я стала. Нанеси помаду, идем куда-нибудь и нажремся до полусмерти». В то мгновение эта идея показалась мне самой худшей в мире и совершенно лишенной сочувствия. Но, как выяснилось, развлечься и оторваться было самым эффективным отвлечением из всех, что я пробовала в течение всех этих мрачных недель. С тех пор мы неразлучны. Саммер взяла меня под свое крыло и представила своей компании крутых друзей, которая, в конце концов, стала и моей.
Я не встречала никого, похожего на Саммер Спенсер. Даже в свои восемнадцать она была самой уверенной, популярной персоной в помещении. Стильные прически и одежда у нее появлялись раньше, чем те становились хитами модных журналов, а также у нее была врожденная способность знать, где проходят самые лучшие вечеринки. Тот факт, что она хотела проводить время со мной, в высшей степени мне льстил. Да и до сих пор так. И мне было не тяжело писать за нее несчетное количество эссе, или даже работы, которые по размеру дотягивали до ее диссертации – я любила книги, по которым мы учились, для растревоженной же Саммер все было далеко не так радужно. И я никогда не забуду, что, если бы в тот день она не вытащила меня из постели, я, вероятно, и сейчас была бы там, покрываясь плесенью.
За дверью ванной я слышу раздающиеся из динамиков айфона начальные громоподобные рифы одной из любимых песен «Led Zeppelin». И перед тем, как смыть с волос кондиционер, не могу противиться желанию изобразить игру на воздушной гитаре.
Итак, после обучения мы с Саммер на несколько лет потеряли связь. Она была занята в Нью-Йорке, пыталась стать дизайнером и встречалась с Андерсеном Уорнером, знаменитостью с искрой в глазах и кинонаградой от MTV, я же не стремилась чего-то добиться, а просто путешествовала по Европе, в пути влипая в веселые и грандиозные приключения. Позже, когда из мечтаний Саммер о модной индустрии ничего не вышло, а Андерсон отшил ее ради южнокорейской модели, она вернулась в Англию и завела блог, который назвала «Саммер в городе».
Сначала он состоял практически только из ежедневных селфи Саммер с «утиным» выражением лица, которые она делала на разных вечеринках и презентациях. У блога почти не было посещаемости, что уж говорить о прибыли. Она позвонила мне и спросила, не хотела бы я писать для нее. Тогда я была в Марокко, прекрасно проводила время, но ей нужна была услуга, а за мной был должок. Так мы и пришли к тому, чем занимаемся. Оплаты было недостаточно, чтобы снимать квартиру самостоятельно, но Саммер позволила очень задешево жить в апартаментах в Каслфилде, что купил ей Андерсон. С тех пор я здесь, и спустя два года совместной работы «Саммер в городе» стал потрясающим, стильным и популярным блогом, основанном на приключениях Саммер в Манчестере. На мне основная часть писанины, но обозреватель именно Саммер. Я слоняюсь по ресторанам, барам, бутикам, вечеринкам и презентациям, а потом мы вместе создаем об этом посты. Я голос, Саммер – лицо. Работа не самая трудоемкая, и довольно часто нам не приходится платить. У меня никогда не было грандиозных планов на карьеру, так что, должна заметить, окунулась я в это дело за милую душу.
Есть надежда, что это дело станет еще приятнее, потому что сегодня мы отправляемся в Лондон произнести речь перед Валентиной Смит, издателем небеллетристической литературы из «Саутбанк Пресс». Они заинтересованы в том, чтобы превратить «Саммер в городе» в глянцевую книгу, делящуюся подробностями определенного образа жизни.
Ладно, одежда.
Я вытираюсь единственным имеющимся у меня до запланированной стирки чистым полотенцем – малюсеньким, зеленым и предназначенным для рук – и открываю двери шкафа, чтобы обнаружить, что все висящие там пластиковые вешалки, на которых должна находиться одежда, пусты, за исключением одной: на ней болтается легкомысленный костюм Клеопатры с прошлого Хэллоуина.
Скорее всего, не подойдет.
Роясь в ящике, среди старых упаковок DVD я нахожу наполовину опустошенную бутылку рома, обожаемый мною золотистый лифчик, который, мне казалось, я потеряла, и слегка мятое, хоть и с глубоким вырезом, но вполне нормальное бирюзовое хлопковое платье с розовым цветочным рисунком.
Оно вообще мое?
Я принюхиваюсь к нему.
Неплохо…
На всякий случай я щедро брызгаю на него освежителем и надеваю. Платье довольно короткое, прикрывает только задницу и выставляет напоказ мои ноги с тем судьбоносным бритвенным порезом.
Черт подери. Наверное, нужно было готовиться тщательнее. Хотя платье вроде как выглядит круто, если все взгляды будут прикованы к области выше талии.
– Джесс! Поторопи-и-и-и-ись!
Ладно, мне придется это сделать.
– Прости, Саммер! Почти готова!
Туалетной бумагой я промокаю порез, сушу и выпрямляю свои волосы цвета платиновый блонд, подвожу брови, надеваю любимые серебристые шлепанцы и выхожу к до крайней степени нетерпеливой Саммер.
– Что на тебе надето? Нет. Не-е-е-е-ет. – Саммер паникует сразу же, как только видит меня.
Она в гостиной, одета в коралловое прямое короткое платье, кожаное болеро, обута в ботильоны на высоком каблуке и выглядит идеально. Ее темные волосы, окрашенные в стиле омбре, ниспадают мягкими волнами и убраны на одну сторону. На шее у нее ожерелье с золотистым кулоном в виде Соника. Я этого не понимаю, но мы писали о нем в нашем блоге на прошлой неделе и, очевидно, он правда «в тренде». Позади нее на нашем искусственно состаренном кожаном диване развалился парень Саммер, Холден. Он осматривает меня с головы до ног, глядя из-под своих огромных квадратных болванистых очков, которые придают ему вид болвана.
– На мне платье, как ты и просила! – поясняю я, указывая на короткую юбку платья.
– Это не платье, горошинка моя, а трагедия.
Холден давится смехом. Я одариваю его лучшим из своих испепеляющих взглядов, который несколько раз испытывала перед зеркалом. Он довольно испепеляющий.
– Разве это не твое платье? – спрашиваю я. – Не думаю, что оно мое…
Она оскорбляется из-за подобного предположения.
– Почему ты просто не купила новое, как я и просила?
Черт подери. Она еще на прошлой неделе просила меня купить новое платье. Я записала это на руке. Купить практичное платье!
– Настолько плохо? – спрашиваю я. – Оно все в цветочек и… дерьмо. Тебе же нравятся вещи в цветочек, разве нет? Дизайн женщины, которой, ты говорила, восхищаешься… Кэт Кидстон! Это точно такой же принт.
– Я не говорила, что восхищаюсь Кэт Кидстон, – резко вздыхает Саммер, быстро притаптывая по полу. – Я говорила про отвращение. Питаю отвращение. И почему ты в очках? Надень линзы.
Я сдвигаю очки на нос.
– О, я потеряла линзы прошлой ночью. Не было возможности заказать новые.
– Некоторые люди заказываю вещи предварительно!
– Да? Не беспокойся. Если комедии восьмидесятых чему меня и научили, так тому, что люди в очках кажутся умнее других. Благодаря очкам я кажусь более начитанной. Они идеальны для похода в издательство!
– Это не поход, Джесс. Это может стать разделительной чертой между победителями в жизни и печальными неудачниками. Я знаю, кем собираюсь быть. Это очень важно. Почему ты не можешь относиться серьезно хотя бы к этому?
Я закатываю глаза, но знаю, насколько это мероприятие важное. Над сегодняшней речью я работала очень усердно. Однако, как любила говорить моя мама, если ты чего-то хочешь слишком сильно, значит, все пойдет наперекосяк. Так что я собираюсь делать то же, что и всегда. Быть спокойной. Беспечной как бестолочь в бассейне4.
– Не нервничай ты так сильно, Сам. – Я похлопываю ее по плечу. – Они, наверное, и не заметят, как мы одеты. Они заинтересованы в наших мозгах.
Саммер ахает, бросает взгляд на ее ретро часы с Минни Маус (никогда не пойму, зачем люди носят безвкусные старые вещи, когда могут приобрести новые и блестящие) и крадется к чулану.
– Менять тебя уже слишком поздно, хотя за все те годы, что ты следуешь за мной, мой утонченный вкус мог бы и передаться тебе ну самую малость. А твои ноги? Искусственный загар вокруг твоих коленок лежит пятнами… у тебя голень кровоточит?
Я изучаю свои ноги.
– О, эм, ага. Немного кровоточила, но сейчас все прекратилось. Будет еле заметно. Разве что немного красных бумажных ворсинок, если вдруг кто обратит внимание.
– Красные бумажные ворсинки? С чего бы на твоей голени были красные бумажные ворсинки?
– Э-э-э…
В голову приходят только неправдоподобные причины.
– Вот. Надевай. – Она бросает мне длинное черное кашемировое зимнее пальто, от веса которого я отшатываюсь назад, отлетая к стене.
– Но сейчас июль! – Я смотрю на тяжелый материал с ужасом. – С меня стечет семь потов.
Саммер кладет руки на стройные бедра и устремляет на меня взгляд.
– Я сделаю дикое предположение, что у тебя совершенно нет подготовленной чистой одежды, и ты совершенно точно не можешь надеть туда джинсы. У меня высокий рост и сорок второй размер, сейчас уже, может, даже сороковой, а у тебя рост 161 сантиметр и размер сорок четыре, так что из моего тебе ничего не подойдет. Черт, Джесс. Просто надень пальто. Нам нужно идти.
Дерьмо. Она правда расстроена.
Еще до того, как сунула руку в рукав пальто, я уже ощутила выступающие на лбу капельки пота. Приблизительная оценка времени, когда мои брови растекутся полностью – примерно десять минут.
– Повеселитесь в Лондончике, девчонки, – гнусавит Холден с дивана, прикуривая свою сигарету «Голуаз». – Передавайте от меня привет старику ЛНД5, хорошо? Хороший город. Хороший.
Саммер плавно наклоняется к нему, чтобы поцеловать, но аккуратно, стараясь не наткнуться глазом на барабанные палочки, которые он убрал за ухо.
– Пожелай нам удачи! – пищит она.
– Удачи, – мурлычет он, делая глоток из банки крафтового пива, прежде чем усадить ее к себе на колени для полноценного поцелуя. – Она сопутствует тебе, куколка. Ты сможешь.
– Я люблю тебя больше, чем чай, котят и абрикосовый джин, – бормочет Саммер, делая руками сердце, и хихикает, когда мистер Белдинг запрыгивает к ним, устраиваясь между ними c шипением.
– Я люблю тебя больше, чем группу «Mumford and Sons», – отвечает Холден торжественно.
Тело начинает ломить, как всегда происходит, когда кто-то в моем присутствии перебарщивает с эмоциональностью. У меня нет проблем с публичным проявлением привязанности, сама принимала участие в ее выражении разнообразными способами в разных местах. Но публичные признания в вечной любви? Буэ. Заберите меня отсюда.
– Увидимся, крокодильчик, – проникновенно шепчет Холден, ухмыляясь, когда Саммер наконец встает с его колен. Как только она отворачивается, он посылает мне усатый воздушный поцелуй и пошло подмигивает.
Фу, мать твою.
– Идем, Саммер, – говорю я, за спиной Саммер показывая Холдену средний палец. – Отправляемся в Лондон, чтобы поймать удачу!
Дневник Роуз Бим
17 апреля 1985
Сегодня ночью почти попалась! Когда я забиралась обратно через окно, с подоконника с грохотом упали «Приключения Гулливера». К счастью, я додумалась забраться в постель и накрыться одеялом с головой до того, как на шум в комнате пришла мама, чтобы поймать меня в этом миниатюрном кружевном платье а-ля Мадонна. Двадцать пять лет, а я все еще сбегаю из родительского дома, чтобы сходить в клуб. Господи.
Я жутко хочу получить предложение об актерской работе, чтобы иметь возможность убраться отсюда и стать независимой. Мама с папой твердо намерены не верить, что мне это нужно, особенно когда вокруг шныряет проклятый Найджел Пембертон со своими жирными волосами, кричащей «у меня крошечный пенис» машиной и набором скучнейших папок. Эй! На дворе 1985 год! Времена, когда женщина покорно ждала одобренного родителями замужества, давно прошли. Все как в чертовых романах Остин. Работа в галерее кошмарно нудная и почти неоплачиваемая, но, по крайней мере, я каждый день на некоторое время могу покидать дом, пока не пойму, что на самом деле хочу делать со своей дикой и драгоценной жизнью!
В общем, я слегка подвыпившая (не в потрясающем ли мятном ликере «Сrème de menthe» дело?) и пишу о вещах, которые не слишком интересны. Виктория пригласила меня в пятницу в новый классный клуб «Печальная канарейка»6. В Сохо. Папа умер бы. Ха! Уже не могу дождаться. Обожаю танцевать. Обожаю разноцветные огни. Обожаю развлекаться с Викторией, она такая шумная, совсем не такая ханжа, как Анна и Клэр-Мари.
Нужно ложиться спать и видеть сны. Завтра на работу. Бу-у-у-у. ПОМНИ, РОУЗ! В следующий раз снаружи прячь тапочки. Взбираться по этим балконам опасно даже не будучи обутой в туфли на двенадцатисантиметровых каблуках!
Р х7
Глава третья
Во время путешествий поездом ешьте только легкую, простую пищу. Сильные, стойкие запахи неприятны…
Не считая дружелюбных приветствий, соседи в поезде, как правило, не общаются. Если вы одинокая леди, возьмите книгу, либо насладитесь видами за вашим окном.
