Текст книги "Тени прошлого"

Автор книги: Кирилл Алейников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 37 страниц)

ЭПИЗОД 28

Один из островов Большого Архипелага.

Планета Миранда.

Оксана проснулась от какого-то звука. Она была точно уверена, что ей не померещилось, и входная дверь – единственный выход их пяти комнат «гарема» – аккуратно закрылась. Девушка с опущенными веками продолжала спокойно лежать, как будто бы спала. Однако кто вошел (или вышел?) через дверь? Сердце Оксаны сжалось, когда она почувствовала дуновение ветерка, колыхание воздуха в комнате. Кто-то большой, должно быть, пересекал её наискосок и двигался прямо к софе, что служила лежанкой для девушки.

Она открыла глаза и тут же завизжала. Темная тень зависла над её телом, согнулась пополам и тянула свои длинные, черные руки… Однако рот девушки был ловко прикрыт ладонью того, кто вошел. Крик не покинул рта и трансформировался в слабый стон-плач.

– Т-с-с! – прижал палец свободной руки к губам пришелец. Спустя несколько секунд Оксана узнала, что пришельцем оказался Макс. Он жестами поманил её, приглашая следовать за собой, и вывел из апартаментов в комнату охраны, после чего плотно прикрыл за собой дверь. – Если бы ты закричала, нас обоих пустили бы на ремни!

– Макс! – девушка не находила что сказать. Она была испугана и до сих пор пребывала в шоке от похищения. Ещё этот… Человек, который ей когда-то нравился, которого она, возможно, любила, оказался таким гнусным ничтожеством, что работает на похитителей детей! – Ты!..

– Тихо, Оксана, тихо! – охранник попытался успокоить начинающуюся истерику. Он подошел вплотную и сделал попытку обнять девушку.

– Уйди! – Оксана с силой оттолкнула его от себя, и теперь готова была рвать подлого предателя зубами, но никак не реветь. – Ты – подонок!

Макс, казалось, немного смутился, однако оскорбление оставил без ответа.

– Тебе надо выбираться отсюда.

– Без тебя знаю! – девушку слегка трясло от злости и страха быть замеченной в комнате охраны после всех тех историй, которые рассказали ей сестры по несчастью, сейчас беспокойно спящие в апартаментах. Она смотрела на парня пламенным взглядом, и если б этот взгляд каким-то образом превратился в огонь, то испепелила бы и охранника, и весь этот проклятый остров вместе с ним.

– Прости, – Макс осунулся и сел на кресло. – Оксана, у меня не было выбора. Четыре месяца тому назад меня подставили. В Палавиле, где у нас планетарная база, один из сержантов в пьяном угаре пристрелил двоих десантников и умудрился отвести от себя подозрения. На свою беду я оказался в том месте и – не спрашивай, как! – оставил отпечатки пальцев на табельном пистолете сержанта. Короче говоря, мне грозила лазерная казнь, и, поняв это, я сбежал с базы и окольными дорогами добрался до Рейкиша, а потом уж оказался в Южном порту. Там встретился с человеком, который сказал, что его зовут Красавчик. В баре после пары бутылок виски я проболтался о приключившейся со мной истории, и Красавчик пообещал помочь мне, заодно предложив временную работу в охране его загородного особняка. Поверь, именно так он и сказал! Когда я очнулся с похмелья, то уже был здесь, на острове. Сначала я даже представить себе не мог, что это за место, а когда всё узнал, то как-то… привык я быть здесь, понимаешь? К тому же на Большую землю мне теперь нельзя – поймают и казнят однозначно.

Оксана слушала и не знала, верить рассказу охранника или нет. В конце концов, она поверила, и обуявшая её злость отступила.

– Тебе надо сваливать отсюда, – повторил Макс. – Завтра вечером приедет босс и захочет непременно с тобой познакомиться. А тебе лучше не знать, как он знакомится с новоприбывшими.

– Ты хочешь мне помочь? – недоверчиво спросила девушка.

– Да. Сегодня ничего не выйдет – все машины на материке. Но завтра – обещаю – я постараюсь вывести тебя с острова.

Девушка скосилась на ряды мониторов и всякого рода аппаратуры, стоящие вдоль двух стен комнаты. Больше половины экранов показывали вид с разных камер видеонаблюдения, которые, казалось, были повсюду: ночной сад с декоративной подсветкой деревьев и кустарников; залитая светом широкая аллея; пустынный, почти неосвещенный пляж, где едва угадывалась линия берега; свободная стоянка флаеров; внутренние помещения от вестибюля до каких-то кабинетов. Кое-где на изображениях медленно прохаживались мужчины в черных костюмах.

– Почему ты не сообщишь Полиции об этом месте? Тебе могут дать амнистию…

– Нет, – перебил Оксану парень. – Никто не будет меня амнистировать.

– Но ты должен…

– Я не могу связаться с материком, даже если захочу. Коды доступа к передатчику известны только Красавчику и двум его личным телохранителям. Больше никакой связи нет.

Макс встал и приблизился к Оксане.

– Ты влипла в пренеприятную передрягу, милая. Но я не позволю боссу прикасаться к тебе. Завтра я постараюсь тебя вытащить.

– Я… ты должен помочь другим девчонкам. Они все там как в плену. Даже хуже.

– Такой расклад не выйдет. Я смогу вывести лишь тебя одну.

Оксана потупила взгляд и надолго задумалась. Макс поднял брови и удивленно спросил:

– Ты разве не хочешь выбраться отсюда?

– Хочу.

– Тогда жди завтра. А теперь, – он повернулся к мониторам: на одном из них шёл охранник, и по всей видимости шёл в ту комнату, где беседовали Оксана и Макс. – Теперь иди обратно. И… никому ни слова, я тебя умоляю. Еле ноги унес от смерти на материке, а Красавчик и подавно не будет церемониться, если что-нибудь прознает.

Когда они подошли к двери, Макс положил руку девушке на плечо:

– Знаешь, я вообще-то могу связаться с Большой землей, но только с одним местом – полицейским участком.

В глазах Оксаны ярко засветился огонь победного конца.

– Однако, – продолжил он, – Красавчик там всех скупил. Полиция Рейкиша не станет вмешиваться в здешние дела.

Девушка тихо вернулась в апартаменты и так же тихо легла на своё место. До утра она так и не смогла уснуть, с волнением ожидая момента, когда, наконец, выберется из ада, в который угодила по воле судьбы. Не прошло и дня, но Оксана истосковалась по свободе, её нервные резервы истощились, мысли текли как тугой каучук, окруженные едким, непроглядным туманом. Ещё она хотела помочь остальным наложницам, но как – не знала. Бывший предмет обожания по имени Макс ясно сказал: никому ни слова. Плюс он сможет вывести только одну Оксану… Девушка почему-то стала явно ощущать угрызения совести. Всё-таки она даже не вдохнула полной грудью жизнь невольницы, а на горизонте забрезжила надежда на счастливый конец. Другие девчонки жили здесь по нескольку лет без каких бы то ни было надежд больше той, что сегодня им достанется не особо привередливый и жестокий клиент. По логике, именно они должны поскорее распрощаться с этим гиблым местом, но получается, что единственный путь отсюда для них – в океан, на съедение прожорливым морским тварям.

О том, что наступило утро, Оксана узнала по негромкой трели электронных часов в соседней комнате. Их таймер был поставлен на одиннадцать утра и всегда работал исправно, что называется, «как часы». Мария – так звали девушку, встававшую всегда первой – поворочалась за стеной на большом раскладном диване, где спала вместе с другой наложницей, поднялась и направилась в ванную комнату. Через какое-то время и остальные девушки начали потягиваться и протирать глаза, отгоняя сон.

Когда с дивана встала Вика, Оксана тоже открыла глаза.

– Доброе утро, – сонно, едва открывая губы, сказала девушка. Она откинула одеяло и спустила на мягкий пол стройные, чуть загорелые ноги. Так, босиком и в одной черной прозрачной ночнушке Вика прошагала по направлению к ванной. Почему-то Оксане показалось, что она видела тень подозрения в глазах Виктории. Чувство стыда снова сковало мышцы и мысли.

Из-под соседнего одеяла показалась перебинтованная рука, протянулась к шнуру торшера и потянула его вниз. Яркий, хоть и приглушенный тканевым абажуром свет тут же наполнил сумрачную комнату, вызвав в глазах легкую резь. Под одеялом раздался долгий и глубокий звук зевка, а затем наружу показалось обезображенное шрамами лицо Моники.

– Доброе утро, Оксана! – Улыбка девушки, страшная и уродливая, так не похожая на человеческую, на нормальную человеческую, вызвала в душе Оксаны новые вихри сомнений. Не смотря ни на что эти две девчонки – Вика и Моника – нравились ей, и ой как не хотелось улепетывать из гиблого и отвратительно жестокого места в одиночку.

Вместо ответа Оксана лишь кивнула.

Когда вернулась Вероника, она сказала Монике:

– Я там для тебя душ заняла, иди помойся.

– Спасибо, родная, – ответила та, а когда уже уходила, то под нос еле слышно помолилась:

– Надеюсь, сегодня не убьют…

Вероника взяла с небольшого столика ручное зеркальце и расческу и принялась приводить в порядок пришедшую в «непотребный» вид прическу. Как бы невзначай она бросила:

– Ты знаешь Макса?

Оксана покраснела, но Вика этого видеть не могла, потому что сидела в пол-оборота спиной. Хотя вполне могла, тут же подумала девушка. Женский взгляд может приметить что угодно в радиусе двухсот семидесяти градусов, уж такие мы…

– Мы встретились год назад.

– Макс самый лучший из охранников. Никогда не докапывается до нас, не обзывает, не трахает.

Наконец в голове Оксаны окончательно сформировалась мысль, которая вертелась с самой ночи, когда она вновь легла в постель после разговора в комнате охраны.

– Вика, послушай. Макс сказал, что сегодня попытается вытащить меня отсюда. Пойдем со мной, а? И Монику возьмем.

Виктория отложила зеркальце и расческу, повернулась и как-то по взрослому серьезно посмотрела на Оксану. В её глазах явно отражалась печаль и безысходность.

– Вряд ли это хорошая идея. Макс может попытаться вывести тебя одну, но сразу трёх – невозможно. Я же тебе говорила про то, как нас охраняют. Впрочем, спасибо за предложение.

– Но Вика! Я не хочу вас здесь оставлять! Вы точно такие же, как я, такие же девчонки, вы должны быть свободны! Иначе и я останусь…

– Боишься, что замучат угрызения совести? – шутливо спросила девушка, но в её голосе не было ничего веселого.

Оксана ничего не ответила.

– А почему ты предлагаешь пойти с тобой именно мне и Монике? Остальные тоже точно такие же, и тоже по идее должны быть свободными…

Оксана опять промолчала, опустив глаза и разглядывая свои руки.

– Не обижайся, подруга, но тебе всё же лучше идти одной. Во-первых, больше шансов, а во-вторых… – она сделала глубокомысленную паузу.

– Что во-вторых? – не удержалась Оксана от вопроса.

– Во-вторых, ты окажешься на материке и сможешь сообщить о нас. Прилетят полицейские или даже солдаты, всех освободят. Видишь, ты действительно сможешь помочь нам, если отправишься одна.

Пришло воспоминание о словах Макса: Красавчик скупил полицию Рейкиша, мегаполиса средних размеров. Они не станут вмешиваться в здешние дела… Как он мог держать под контролем столько людей, можно было только гадать. Оксана закрыла лицо руками и тихо заплакала от собственного бессилия.

– Ну-ну-ну, – стала успокаивать её Вика, подсев рядом. – Думаешь, нам всем не охота выбраться отсюда? Ещё как охота! Поэтому соберись и постарайтесь там уж с Максом. Первый раз такой шанс выпадает, и пусть он будет удачным.

Слёзы лились недолго. Затем девушка умылась в ванной, приняла душ, чтобы смыть омерзительно-приятное воспоминание о прикосновениях Марго, и позавтракала вместе с другими, вяло отвечая на вопросы. Она готовилась к побегу, не зная, каким образом он произойдет, когда и вообще будет ли называться побегом, а не попыткой такового.

Ближе к вечеру входная дверь распахнулась, и внутрь прошли двое мужчин в черных костюмах. В руках один из них держал лист с какой-то распечаткой, кобура второго была расстегнута и явно выставлена напоказ. За их спинами маячило ещё несколько человек охраны. Хищно улыбнувшись, тот, что держал распечатку, окинул взглядом двенадцать юных лиц и, посматривая на лист, начал:

– Добрый день, дорогие шлюхи! Итак, рабочий план на сегодня. Анжела – вторая гостевая, клиент – мистер Большое Пузо. Юки и Софья – пляж, затем бассейн, клиент – мистер Доун… Смотрите у меня! Чтобы не было никаких проблем, как в прошлый раз, а то сам обоих выпотрошу через известные места! Постарайтесь уж для заместителя губернатора, всё-таки не частый он гость у нас. Далее. Вероника – крыша, а затем прогулка на катере, клиент – сочная брюнетка лет ста пятидесяти, ты её не знаешь.

Оксана глянула на Вику. Та сидела с непроницаемым лицом. Охранник продолжал лыбиться и отдавать распоряжения:

– Ромми, Стефана и Мария – вы будете ублажать юного сукиного сына, который дорвался до папиных деньжат. Вон, Юки с Вероникой уже имели, так сказать, дело с ним.

Охранник отыскал взглядом одну из девчонок, подошел к ней и схватил за чёрные как смоль волосы, длинные, почти до поясницы, и абсолютно ровные. С силой он дернул:

– Ещё раз откажешься выполнять требования клиентов, станешь таким же крокодилом! – взмах в сторону Моники. – Ты меня поняла, сука?

Ромми – так звали обладательницу красивых волос – часто закивала головой, что было неудобно и больно. Мужчина с распечаткой удовлетворенно, прямо-таки по-отечески отвесил ей увесистый подзатыльник и продолжил:

– Так. Теперь ты, губастая, – он подразумевал девчонку с пухлыми губками, которые делали её похожей на куклу. Звали «куклу» Съюзан. – Заказов на тебя нет, поэтому пойдешь сначала в нашу спальню, а затем в прачечную, стирать то говно, которое оставляют после себя уважаемые клиенты и вы в процессе активного отдыха.

Охранник снова поискал взглядом и остановился на Оксане. У той сердце от этого взгляда сначала подпрыгнуло к самому горлу и чуть не вылетело наружу, а затем упало куда-то вниз. Кровь в жилах похолодела и, кажется, даже остановилась.

– Новенькая, да? Ух ты, какая красавица! Не хочешь прогуляться с дядей Юджином? – он ткнул в себя пальцем. – Дядя Юджин покажет тебе достопримечательности нашего уютного островка, а ты взамен покажешь мне другие достопримечательности, а? Ну, как ты смотришь на моё предложение?

Оксана смотрела на него огромными глазами, не в силах даже пошевелиться. Не может быть, но её вызывают, как говорили здесь. Но ведь Вика говорила, что первый день никого не вызывают! Сначала знакомишься с Красавчиком, а уж затем становишься «штатным сотрудником»! Почему так?! Хотя кто её вызывает-то? Никто, просто этот ужасный человек, который является начальником охраны, хочет воспользоваться отсутствием босса и удовлетворить свои низменные, похотливые, грязные, преступные надобности.

– Впрочем, с дядей Юджином ты прогуляешься в другой раз, – казалось, он не заметил ошарашенного взгляда девушки. – Сегодня тебя пригласил мистер Хезрад. Однако я бы назвал его мистер Хер-в-зад, – комично скорчился охранник. – Тот ещё говнюк!

– Ну чё сидим, бляди?! – вдруг заорал второй охранник и вынул из кобуры большой пистолет. Кивком его ствола он заставил подняться всех девчонок. – Принцев в белых коньках ждём, что ли?! Живо по клиентам, кобылы! Скакать сегодня на них будете!

Второй раз никого упрашивать не пришлось. Под влиянием дикого, ругательного крика встрепенулась и Оксана. Она пристроилась в конце небольшой очереди на выход, в голове б*хало сердце, ноги стали ватными и едва держали девушку вертикально.

– Остальные пока свободны, – напоследок сказал тот, что держал распечатку. Он уже собрался было выходить, но тут что-то вспомнил, остановился и, не оборачиваясь, отчетливо произнес:

– Моника! Сегодня ты встречаешься с Нептуном.[7]7
  В римской мифологии – бог моря.


[Закрыть]

Это значит, что сегодня её отвезут в открытое море и сбросят на съедение тамошним обитателям.

ЭПИЗОД 29

Эсминец «Лазарус».

Траектория скольжения 54-ON122 (Зелёная) – 19-NOH099-ITS (Риман-2).

Подполковник очнулся от непонятно почему нахлынувшего чувства беспокойства. Открыв глаза, он обнаружил, что верхний свет часто мигал, как будто что-то не в порядке было с электронными схемами газовых ламп. По коже бегали противные мурашки, словно в каюте гулял холодный ветер.

Невольно поежившись, подполковник поднялся с постели. Ещё большее беспокойство вызвала открытая настежь дверь в коридор. Там была полная, непроглядная тьма, которую можно было, наверное, при желании потрогать руками.

Взгляд в сторону изображения телепроектора на стене, которое заменяет иллюминаторы в боевых кораблях, сказал, что эсминец скользит.

Опустив ноги на холодный пластик пола, подполковник с удивлением обнаружил, что спал в обуви – такого с ним не случалось уже лет восемь, даже когда он надирался в каком-нибудь баре дешевой выпивкой.

Мигающий свет раздражал и даже пугал. Непонятно, как мухи могут летать при электрическом свете и не сталкиваться друг с другом – они ведь любое освещение искусственного происхождения видят мигающим.

Что вызывает большее смятение: пульсации горячего газа на потолке или плотная тьма за открытой дверью – подполковник не знал, но решил исправить и то и другое. Подойдя к стене, он отжал кнопку внутренней связи:

– Техника во второй коридор и в седьмую каюту. Здесь какие-то неполадки со светом.

Не особо-то и длинная фраза далась с трудом – язык отказывался шевелиться. Впрочем, отметил подполковник, всё тело не особо хочет двигаться. Как будто онемело оно, что ли?

Щелчок настенного выключателя, вопреки ожиданиям, раздражающего мигания не прервал. Все последующие щелчки так же не принесли ровным счетом ничего. Упорно пытаясь не смотреть в коридор, подполковник обогнул дышащую холодом глотку дверного проема и подошел к терминалу управления дверью. Большой палец коснулся серой кнопки с надписью «Закрыть». Помедлив подозрительно долго, дверь с противным шипением опустилась, заслоняя гнетущую тьму.

Казалось бы, один источник беспокойства исчез, мрак коридора номер два больше не виден. Но когда знаешь, что за твоей дверью притаилось нечто, чего ты невольно боишься, разве успокоишься, просто прикрыв эту дверь? Тьма, хоть и была не видна теперь, но ощущалась по-прежнему.

Свет противно пульсировал, мешал думать. Подполковник взглянул на потолок, на мигающие квадраты, за которыми были неисправные лампы, и вдруг его ноги подкосились и не удержали тяжесть тела.

Удар о пол оказался практически безболезненным; прохлада шершавого покрытия раздражала. Подполковник подумал, что довольно-таки странно, когда у тебя внезапно отказывают ноги – нужно обратиться к корабельному врачу, пусть даст каких-нибудь антибиотиков или пилюль. Давным-давно кто-то говорил, что голубые пилюли – самые вкусные.

За дверью послышались шаги. Тяжелые, грузные шаги.

«Неужто техник, ремонтируя свет, одевает «Кирасир?», – мелькнула мысль, а затем всё существо подполковника охватил дикий ужас.

Он знал, что за дверью шагает совсем не техник, и что шаги направляются именно к его двери, двери каюты номер семь второго коридора эсминца «Лазарус». Он знал, что весь экипаж давно уже мёртв, а, вызывая техника по внутренней связи, он сообщил ЕМУ своё местонахождение, потому что ОН в этот момент был в техкомнате и выскребал остатки мозгов из головы корабельного слесаря.

Шаги принадлежали не боевой броне. Ходи броня самостоятельно, это было бы не так ужасно, как то, что сейчас появится в каюте. И дверь ЕМУ не помеха, потому что перед НИМ откроется любая дверь. Рано или поздно, но откроется – ОН умеет ждать.

В конце концов, шаги остановились напротив каюты. Мгновение стояла тишина, а затем с той стороны толстой стальной двери послышался леденящий кровь вой, или визг, или крик беснующейся ведьмы. Крик не мог принадлежать этому миру, потому что был слишком ужасен. Крик принадлежал миру вечной Тьмы и дикого Ужаса, жестокой Боли и мучительных Страданий; крик принадлежал Аду.

Кто ещё будет сомневаться, существует ли Ад? Нате, пожалуйста, послушайте это скрипение мертвых душ за дверью седьмой каюты. Послушайте и скажите, кому оно принадлежит. Если не можете подобрать нужных слов, то я скажу за вас: это крик Зла, когда оно выходит на охоту. На охоту в наш мир. И целью этого Зла, настоящего первобытного Зла, существовавшего задолго до рождения первых звезд, всегда было порабощение, уничтожение и забытье этого мира, нашего мира.

Сим-сим, не открывайся никогда…

С той стороны двери послышался глухой удар. Затем ещё один, более сильный и громкий, затем ещё, и так, пока удары не превратились в барабанную дробь, а потом и вовсе не слились в непонятную какофонию звуков, сводящую с ума. Внезапно удары прекратились. Прекратились, потому что…

Сим-сим, не открывайся никогда!

…Дверь с шипением ушла вверх. Воздух, звенящий в такт пульсациям потолочного освещения, наполнился противным запахом гниющего мяса и бесплодной кладбищенской земли. В каюту, ударяя копытами и размахивая жилистыми лапами, вошел демон планеты 54-ON122; демон не ставшего человеческим мира под названием «планета Зеленая»; демон, которого убили разгерметизацией кабины десантного бота, когда он прибыл на «Колумб-4»; демон, который ожил и теперь хочет одного – смерти подполковника Роя Симмонса, бывшего капитана колонизатора.

Ноги отказывались двигаться, как бы подполковник ни пытался сдвинуться с места. Пальцы рук с кровоточащими, оторванными ногтями судорожно скребли пластик пола, оставляя на нём светлые царапины и красные полосы.

В два шага приблизившись к подполковнику, демон опустил свою безобразную рогатую башку с вечным оскалом острых как бритва зубов, поднёс её к лицу бывшего капитана так близко, что чувствовался космический холод, исходивший из его ноздрей. И заглянул ему прямо в душу своими страшными, кровавыми глазами, в каждом из которых было по два огромных как блюдца зрачка.

Подполковник, седой от ужаса, не замечал боли в пальцах, которые стёр уже до костей.

Демон, выгнувшись точно котяра, издал пронзительный вопль. Багрово-красная кожа его начала меняться в цвете, пока не превратилась в сверкающую сталь; мигающий свет в отражениях его тела разлагался на все цвета спектра.

Снова глянув на человека, потусторонняя тварь в последний раз взвизгнула, широко разинув пасть, и набросилась на подполковника. Внутри, глубоко в глотке демона седой, ополоумевший от нереального ужаса Рой Симмонс успел увидеть ухмыляющееся лицо техника-колонизатора Василия Петрова, смотрящего на него пустыми глазами, в которых горели угольки, доставленные прямиком из Преисподней. Успел увидеть до того, как…

…Проснулся.

Ощущение реальности постепенно возвращалось к Симмонсу.

Дурацкий сон.

Ночные кошмары и раньше случались, подкрадывались к спящему подполковнику и заставляли его, вскакивая с постели, сильно сжимать челюсти – пока зубы не начинали противно ныть, – чтобы удержать крик ужаса в горле. Когда всё это началось, не помнил даже сам Симмонс, но последнее время – время, проведенное в миссии на борту «Колумба-4» – дурацкие сны не приходили.

Подушечки пальцев были красные, а ногти болели. Значит, скребя во сне пол, он чуть было не разорвал простыню. Что ж, настоящие кошмары оставляют следы не только в душе, но и на теле. Майка липла к коже, намокшая и потемневшая от пота.

Поднявшись с постели, подполковник взглянул на дверь – та, естественно, была закрыта; огонек на терминальной панели ровно горел зелёным светом, говоря, что дверь абсолютно исправна. Исправен был и верхний свет, который Симмонс забыл выключить, когда ложился спать. Впрочем, последние несколько лет он всегда «забывал» выключать свет в каюте или же – если ночевал на планете – в комнате.

Взяв почти пустую бутылку виски, стоявшую у изголовья постели на тумбочке, подполковник поднёс было её ко рту, но передумал и поставил обратно. Виски «Лиздей», а не какие-нибудь «Скотч» по полсотни баксов за бутылку; от этой чертовой дешевой выпивки всегда болит голова, причем не важно, выпил ты один единственный стакан или целую бутылку. «Лиздей» на Римане-2 – планете, где расположена эскадрилья Симмонса – стоит меньше пяти долларов, но хуже «Скотча» в тысячу раз.

Больше месяца не прикладывался он к спиртному.

Дурацкий сон.

Телепроектор на стене показывал серую картину скольжения: на торсионных скоростях, в окружении облака несуществующей материи разглядеть что либо в окружающем пространстве просто невозможно. Лишь серая завеса аномальных полей, в которой нет ничего интересного.

Хронометр на руке показывал, что подполковник проспал почти шесть часов. Сейчас на корабле как раз время завтрака, а есть хочется сильно. Ночные переживания взяли много энергии, и необходимо подкрепиться.

Симмонс прошёл в санузел и принялся умываться. Полностью готов – умыт, побрит, одет в форменный китель – он был уже через десять минут.

Подойдя к двери, подполковник помедлил, занеся палец над кнопкой «Открыть».

«Сим-сим…», – подумал он и ухмыльнулся. Дверь с тихим шипением ушла наверх.

В коридоре свет тоже был в порядке. Ходят слухи, что на военных кораблях дальнего следования царит бардак и разруха, что всё разворовано или переломано, а экипаж сплошь состоит из хронических алкоголиков и наркоманов, но подобные сплетни ни на чем не основаны и вообще глупы. На любом военном корабле, будь то эскадренный миноносец, ходящий в далекие походы, или полицейский крейсер, патрулирующий окрестности планеты, всегда примерный порядок и чёткая дисциплина. Ни одно гражданское судно не в состоянии конкурировать по этим параметрам с боевыми кораблями. Эсминец «Лазарус» не был исключением, поэтому даже в камерах утилизации всегда исправно работала подсветка, и с любого терминала внутренней связи можно было всегда связаться с дежурным.

Выйдя из каюты, Симмонс направился к лифту. Чтобы попасть в кубрик, нужно было преодолеть два корпуса космического тримарана: каюта подполковника находилась в левой консоли, где располагались и все остальные каюты, а так же различные помещения: спортзал, кают-компания, видеоцентр и прочее, призванное скрасить длительный перелет, а так же восемь истребителей «Рыжий Пёс». В правой консоли находились кухня, столовая, разнообразные технические помещения, арсенал, два десантных бота, четыре броневика «Кассандра», гараж боевых роботов. В центральной консоли тримарана были все системы жизнеобеспечения, управления и защиты.

Почему кухня была так далеко от кают, подполковнику оставалось только гадать. На эсминцах подобного типа он ещё не летал, поэтому в тайны внутреннего обустройства посвящен не был.

Кабина лифта открылась сразу же. Спуск на один уровень ниже, который здесь именовался «коридором один», занял три секунды. Двери кабины бесшумно уползли в стороны, и Симмонс твердой походкой старого вояки направился в обход энергоустановки к «коридору один-три», ведущему прямиком в правый корпус «Лазаруса». Не успев пройти и половины контура установки, он увидел приближающегося офицера Флота, несшего службу на тримаране.

– Господин подполковник, – отдал честь офицер, вытянувшись по стойке смирно и приложив правую руку к фуражке, – вас просят пройти на капитанский мостик, сэр.

Ну что же. Коль просят, нужно идти. Симмонс всё равно собирался заглянуть к капитану, которого знал ещё по Каиру, распить пару-другую нормального рома – наверняка у старого знакомого была заначка на корабле. Но собирался он сделать это только после завтрака.

– Если капитан хочет пожелать мне доброго утра, то скажите, что я зайду попозже, – не останавливаясь и проходя мимо офицера, произнес подполковник.

– Сэр, это срочно. Произошло нападение на один из наших миров.

Что? Какое ещё нападение? Пятьдесят лет в Галактике царит мир, пусть и относительный. Разве найдутся олухи, рискнувшие объявить войну Человечеству? Но раз этот паренек говорит, что дело серьезное, то, возможно, так и есть. В любом случае говорить нужно с капитаном, а не с этим юнцом.

Завтрак, похоже, откладывается.

Цокая каблуками чёрных туфель по металлическому полу, подполковник направился в сторону рубки, вспоминая кошмарный сон, который навалился на него этой ночью. Ничего хорошего сон предвещать не мог; кто-кто, а Рой Симмонс знал это наверняка.

Дурацкий сон.

Если началась война, то «Лазарус», скорее всего, изменил траекторию скольжения и теперь идет на соединение с каким-нибудь флотом. Кстати, какой мир атакован?

– Какой мир атакован? – спросил подполковник у шедшего позади, отставая на один шаг, как и положено по уставу, офицера.

– Офелия, сэр.

Надо же. Офелия. Некоторые называют её третьей Землей после самой Земли и Терры. Одна из самых защищенных планетных систем Галактики, и атакована. Наверное, там был хороший бой – палкой и камнем такой мир не завоюешь.

Симмонс чинно шагал, размышляя о том, что больше всего в данный момент является негативным: отложенный завтрак, несостоявшееся – наверняка! – потрошение капитанской заначки или вероятность скорых космических баталий. Организм склонял его к выбору второго варианта, а здравый смысл – первого.

Ничего. Если серьезных проблем на Офелии не возникло (а так, скорее всего, и есть), то капитану всё же придется пожертвовать парой сотен миллиграммов того, что он прочет от пронырливого боцмана. Всегда ведь так: спрячешь что-нибудь, а боцман – зараза – обязательно это что-нибудь найдет и выпьет. Боцманы – особый вид людей, способных по запаху выискать любую захоронку, а на вкус определить, в каком подвале какого космодрома какой планеты розлиты те или иные «элитные» сорта вин. Ещё боцман, когда нажрётся из чужих запасов, любит орать матерные песни и курить вонючие сигары, и если кто-нибудь из команды сделает ему замечание, или – не дай Бог – отвесит хорошего пинка, то боцман будет считать своим долгом отомстить обидчику. И обязательно ведь, подлюга, отомстит: бросит его зубную щетку в не смытый унитаз, нагадит в ботинки или зальет трусы изнутри каким-нибудь клеем, схватывающимся сразу и на века.

И наверняка у боцмана есть свои захоронки на корабле, в которых немало настоящих сокровищ для людей, неделями не видящих ничего кроме вакуума. Вот только попытка отыскать его захоронки – дело абсолютно безнадежное: можно разобрать весь корабль на винтики, и всё равно ничего не будет обнаружено. Сам же боцман не расколется даже под жесточайшими пытками.

Подполковник не мог знать наверняка, что на каждом корабле есть подобный проныра, потому что попросту не служил в космическом флоте (если не считать командировки на «Колумбе»), но почему-то был уверен, что он существует. И если не на каждом корабле, то почти на каждом. Зараза-старпом, называемый на старый лад боцманом (сколько веков назад это слово появилось в лексиконе людей: восемь, десять, двадцать?), который любит пить чужое спиртное, курить чужие сигары, таскать все, что плохо лежит и при этом крыть вокруг отборным, многослойным, как бабушкин пирог, матом.

Единственный человек, перед которым боцман старается быть примерным членом команды, – это капитан. Именно он и предстал перед подполковником, когда тот вошёл в рубку эсминца.