Текст книги "Тени прошлого"

Автор книги: Кирилл Алейников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 37 страниц)

В вестибюле было несколько дверей, в большинстве из которых Лика угадала комнаты охраны. Сами охранники – человек десять – медленно прохаживались взад-вперед, многократно отражаясь в зеркалах, и не обращали на Макееву внимания. Одна из стен вестибюля была полностью сделана из стекла, за которым виднелся красивый парк с выложенными камнем тротуарами, цветочными клумбами, декоративными фонарными столбами. Путь наружу преграждали многочисленные кабинки металлодетекторов, пройти через которые можно было, лишь вновь приложив ладонь к сканеру. Это девушка проделала без колебаний, потому что знала, что новые, воистину удивительные способности её организма не подведут и в этот раз.

На улице было тепло. Солнце приветливо светило с голубого небосклона, посылая Матушке-Земле живительные лучи. В воздухе витал запах цветочной пыльцы и сочных зеленых трав – именно тот сладко-пряный запах, который есть только на Земле, родине всего Человечества. Как всё-таки хорошо, подумалось Лике, что есть такие вещи как планетарные климатические установки. На Земле во всех её точках кроме высокогорий и полярных областей круглый год сохраняется теплое, не жаркое и не душное, прекрасное лето. Было бы довольно неприятно выйти из Института в холодную зимнюю пургу, где тоненький халатик ничуть не поможет укрыться от стужи.

Да, одним из первых даров Сейтхента Человечеству после легендарного Контакта была именно технология климатических установок. Она несказанно помогла не только улучшить уровень жизни на планетах Солнечной системы и системы звезды Паллада – Тау Кита, вокруг которой вращались Виктория и Терра, но также многократно ускорила колонизацию и освоение новых миров, в которых так нуждалось Человечество во время Второй Галактической Войны.

Лика долго смотрела ввысь, на прозрачную глубину земного неба, вдыхала земные запахи, ощущала кожей легкое прикосновение земного ветерка. Она была на этой планете много раз: на спецзаданиях, в туристических поездках; и каждый раз был словно первый. Считается, что каждый человек должен в обязательном порядке посетить свою первоначальную родину, колыбель, где зародилась великая цивилизация. Только человек, вдохнувший воздуха Земли, может считаться истинным человеком, членом расы Человечества – таков неписаный обычай. Но, к великому сожалению многих, многие же не в состоянии попасть на третью планету от Солнца или хотя бы в Солнечную систему. Виновны в том работодатели, которые заставляют подчиненных трудиться день и ночь, выдавая по одному и – в редких случаях – под два выходных в неделю. Когда наступает время отпуска, простые рабочие, трудящиеся на рудниках, заводах, орбитальных станциях, не могут позволить себе турпоездку даже до ближайшей планеты, потому что те деньги, которые государство даёт им поверх социального обеспечения, деньгами-то назвать язык не проворачивается. Сами работодатели никогда не станут организовывать за свой счет путешествие до Земли; лишь самые лучшие корпорации и организации иногда вывозят сотрудников в Солнечную систему.

Лика вздохнула, представив, что миллионы, сотни миллионов и даже миллиарды людей никогда не увидят Землю настоящей, красивой, благоухающей планетой с большими океанами, высокими пиками гор, покрытых снеговыми шапками, волшебными лесами, широкими реками. Миллиарды людей будут любоваться планетой лишь в голограмме, но разве голограмма может передать ту гамму чувств, которая захватывает существо от макушки головы и до пят, когда ступаешь на великую Землю? Здесь восприятие мира становится другим, хочется позабыть о проблемах, делах, и навсегда остаться во власти природы, родившей и воспитавшей тысячи поколений. Построить на опушке леса уютный домик, каждый день ходить к воде прозрачного озера, слушать щебет птиц и деловитое кваканье лягушек; по ночам разводить костер прямо под звездным небом, лежать в траве и смотреть на далекие миры, ничуть не волнуясь за их бытие.

Идиллия, которая вряд ли осуществима в двадцать седьмом веке. И тем более для бежавшей из научного изолятора сотрудници самого могущественного подразделения Армии. Макеева прекрасно это понимала и тряхнула головой, освобождая себя от власти нахлынувших романтических переживаний. Если раньше у неё было две родины – Земля и Офелия, то теперь осталась лишь одна. Из компьютера удалось получить информацию о падении Офелии, почти абсолютном уничтожении тамошнего мира; оплот людей у Эпсилон Индейца перестал существовать. Лика едва могла представить, что и почему там произошло, поэтому старалась лишний раз не думать об этом, не думать о Белле.

Всему своё время, а сейчас главное – найти Мартину, живую или мертвую. Лучше живую, и тогда она узнает кое-что…

Лика обогнула парк по каменной дорожке и вышла к стоянке флаеров. Коснувшись двери ближайшего, девушка убедилась, что он не заблокирован. Надо же, не боятся, что кто-то угонит транспорты. Верят в собственную безопасность и неприкосновенность, наивные. Всегда так: ст*ит построить секретный объект и дать ему внушительное название, завести роту солдат и установить кругом датчики слежения, и люди начинают верить в эту самую безопасность, которой не может быть в принципе. Почему-то Макеева осознавала, что при желании сумеет уничтожить весь ИБИКС, и ни солдаты, ни какие бы то ни было системы охраны не в силах ей помешать, и это осознание шло от того самого доброкачественного образования, которое поселилось в её черепе – от паранома.

Белый спортивный флаер, широкий и плоский, как рыба камбала, сверкнул в солнечном свете полированными стабилизаторами и, свистя, ушел в зенит.

ЭПИЗОД 61

Планета Зеленая.

Небо с поверхности выглядело как лоскутное одеяло, усыпанное сверкающим бисером. Далекие туманности самых разных цветов пятнами накладывались одна на другую, спиральная галактика Андромеды катилась по пестрому полю Космоса, повернувшись ребром и чуть накренившись. Россыпь далеких и не очень звезд плясала в потоках восходящего воздуха, насыщенного благоуханием ночных цветов, распустивших с заходом солнца свои широкие голубые лепестки.

К небу тянулись высокие и толстые стволы деревьев, смыкающиеся кронами на высоте двух десятков метров. Их листва чуть слышно шелестела в почти неощутимом ветерке, а по ветвям носились маленькие животные, похожие на земных хамелеонов. На Земле хамелеоны медлительны и склонны к малоподвижному образу жизни, но эти их «родственники» отличались высокой активностью. Не издавая ни единого звука, они метались в листве точно стая летучих мышей.

Поляна, окруженная лесом, заросла высокой, ядовито-зеленого цвета травой, в которой постоянно встречались прочные засады из паутины с неизменными белыми коконами посередине. В коконах прятались хищные насекомые, выглядящие, однако, не как пауки, а скорее как ненормально раздувшиеся гусеницы. Едва нить их засады коснется какое-нибудь животное, гусеницы-пауки молниеносно выстреливают тело вперед и впиваются мощными челюстями в жертву, порою принося серьезную боль.

Слабый свет догорающего костра не в силах был разбавить ночную темноту. Звезды и туманности едва помогали ему.

Под навесом из наломанных веток сидели два человека. Поздний ужин, состоявший из противных кислых плодов, гроздьями висящих на длинных лианах по всему лесу, голод совсем не утолил. Но и желание есть далее тоже пропало.

– Черт, как надоели мне эти поганые «помидоры», – в сердцах пнул один из плодов мужчина. – Хочется мяса. Я б даже собаку съел. Или кошку, на худой конец.

Сидящая рядом женщина кивком согласилась с ним. Не смотря на то, что ночь была теплая, она куталась в широкую рубаху.

Немного помолчав, мужчина вновь подал голос:

– Четвертый день толком ничего не ели… Знаешь, мне кажется, «помидоры» только провоцируют голод. Аж живот сводит.

– Постарайся не думать о голоде, – ответила женщина, поковыряв веточкой в углях. – В любом случае эти плоды – единственное, что можно есть.

– Ты точно уверена? Может, сварим одного из фаготов, а? Чем-то раков напоминают…

Женщина кисло улыбнулась:

– Валяй, попытайся. Тебя они варить даже не подумают, так съедят.

Мимо прожужжало какое-то крупное животное, покрутилось на границе поляны и леса и нырнуло в бесконечную череду многолетних стволов. Впрочем, крупным оно было лишь относительно: на Зеленой едва найдется с десяток видов организмов крупнее всё той же кошки.

– И устал я, – не унимался мужчина. – Спали-то всего три часа, остальное – марш-бросок сквозь джунгли.

– Может, прекратишь хныкать? Как маленький мальчик, ей-богу! Сильная половина человечества, понимаешь…

Мужчина не обратил внимания на ворчание женщины. Порывшись в кармане, он достал багровый плод – «единственное, что можно есть» – величиной с грецкий орех, потер об рукав хлопковой рубахи и закинул в рот. Лицо исказила гримаса отвращения вперемешку с мучением, однако он продолжал жевать, пока не проглотил вонючую, невкусную и почти непитательную кашицу.

В животе тут же заурчало.

– Ещё день такой диеты, и я начну грызть деревья, как бобер, – зло описал он свое положение.

– Давай-давай. Зубы сточишь – у них стволы в хитине.

Женщина встала и принялась разминать затекшие мышцы ног. Немного попрыгав на месте, она обулась в прочные ботинки, лежащие у костра. Шнуровки на них не было – только «липучки». Затем она долго изучала звездный рисунок, водя головой из стороны в сторону. Длинные темно-рыжие волосы плавно колыхались на весу.

Наконец она сказала:

– Собирайся. До восхода мы должны пройти хотя бы километров двадцать.

Мужчина застонал:

– Я больше не могу идти! К тому же, почему ты так уверена, что мы движемся в верную сторону? Ведь по реке нас снесло на приличное расстояние, так что можно промазать мимо базы. И промазать внушительно.

– А почему я была уверена, что фаготы нас не тронут? Почему я уверена, что «помидоры» – как ты их называешь – это единственная пригодная для человека пища на Зеленой? Почему…

– Ладно-ладно, – сдался мужчина. – Встаю уже. Однако сразу скажу: я не такой выносливый как ты, я привык устраивать привалы после турпоходов. Привалы с плотным ужином, песнями под гитару, виски и ночевкой. Это из вас, агентов, делают настоящих роботов…

Продолжая что-то бубнить под нос, он медленно встал на ноги, повторил движения женщины, разминая затекшие мышцы, обулся. Где-то в недрах джунглей прозвучал трубный рев.

– Фу ты, – вздрогнул мужчина. – Не могу привыкнуть я к этой планете. Особенно к её обитателям. Наверняка Господь Бог задумал Зеленую как библейский Ад, даже чертями уже населил.

– Бог ада не придумывал, – заметила женщина.

– Ну Дьявол задумал – какая разница? Чувствую, пройдём ещё немного – на котлы с кипящей серой наткнемся. Уж там повеселимся…

Под стенания и бессмысленный треп люди пошли к нависшему над поляной лесу и вскоре пропали в его тьме.

Солнце едва проглядывалось из-за сплетений высоких деревьев. Начинался день, и если лес сверху был уже достаточно хорошо освещен, то внизу, у самой земли по-прежнему царил холодный сумрак. Влажный туман поднялся из чахлой травы и стелился белым покрывалом под ногами, едва доходил до колен.

Девушка со светло-рыжими волосами сидела на пучке листвы в позе лотоса. Глаза её были закрыты, веки слегка подрагивали. Губы словно произносили какую-то молитву, в такт которой раскачивалось всё тело.

Девушка анализировала среду.

Во всяком случае, свою новую способность она называла именно так. Сотни невидимых ниточек соединили её с существами этой планеты, безобразными полуразумными фаготами, сотни каналов жадно глотали информацию об окружающем мире. Так, сразу после прибытия стало известно, что фаготы питаются лишь кислыми плодами, растущими на лианах, а от другой пищи погибают.

«– Рой!»

Девушка мысленно обратилась к мужчине, полностью скрытому туманным слоем. Мужчина сразу же проснулся, вяло попытался ответить слоганом на телепатическую передачу, но не смог. Его голова показалась над туманом, затем вынырнули широкие плечи в рубашке. На небритом, заросшем густой черной щетиной лице поселилась глубокая печаль от недосыпа.

– Доброе утро, подполковник! – Девушка открыла глаза и улыбнулась. – Извини, что разбудила, но нам нужно двигаться дальше. На базе колонистов почти закончен первичный контур, нужно спешить.

Рой скуксился, протяжно зевнул, попробовал подняться и закряхтел.

– Мартина, я, конечно, понимаю, что нужно спешить, но я не могу без отдыха! Я двадцать три года гробил своё тело выпивкой и табаком не для того чтобы галопом носиться по инопланетным джунглям.

Девушка тоже поднялась на ноги, отряхнула от листьев штаны и пошла куда-то в сторону.

– Хорошо, час пройдем медленно, чтобы ты набрался сил. А потом – марш-бросок.

Подполковник замычал и заохал, но догнал девушку и пошел рядом с ней.

Их выкинули из десантного бота пять дней назад. Кто бы мог подумать, что шеф Разведки Газимов избавится от своей лучшей работницы. Конечно, думал подполковник, Газимов хотел избавиться и от Тины, и от Роя, ведь ему наверняка было хорошо известно о существах, населяющих леса Зеленой. Эти существа – фаготы, как прозвали их люди из экипажа серчера «Невада», открывшего планету – были крайне агрессивны по отношению к пришельцам. Они убили двух техников-колонизаторов и десантников, которые хотели забрать тела. Похожие на рогатых демонов, с вечно скалящимися челюстями, с толстой хитиновой бронёй, фаготы должны были разорвать в клочья и арестантов, однако не стали этого делать, потому что Тина смогла провернуть фокус с внушением.

– Не могу я спокойно ходить по этому лесу, – тихо вздохнул Рой. – Так и кажется, что из-за ближайшего дерева выпрыгнет красный черт с рогами и откусит мне голову.

– Не откусит, – заверила его девушка. – Я же объясняла, они теперь думают, что мы – точно такие же фаготы.

– Не понимаю, как ты могла это сделать, – покачал головой подполковник, говоря чистую правду.

– Да и ты бы мог, Рой, если б постарался. Когда мы были на Сиил-шиде, разговаривали с Предтечей, то наши тела изменились. Появились способности вроде тех, которые есть у некоторых сейтов. В частности, возможность телепатического общения. Может быть, дело в том, что я внутри теней находилась больше, чем ты: вытаскивала Лику, затем спасала Кейси, а после ещё и на Сиил-шиде…

– Может быть, – вяло согласился Рой. Он принял бы любую версию случившегося, главное, чтобы фаготы по-прежнему оставались подальше, не кидались на него и его спутницу, не хотели их убить.

Тина продолжала говорить. Наверное, она тоже не верила до конца в безопасность под сенью инопланетных джунглей.

– Фаготы – они как фагоциты в крови человека: если появляется инородное тело (например, какой-нибудь вирус), фагоциты сразу же мобилизуются на уничтожение этого тела. Так, фаготы убили твоих техников и разворотили посадочный модуль. Затем они убили солдат. И теперь, поверь мне на слово, они готовятся напасть на базу. Ведь каждую планету можно представить как живой организм, а самые развитые существа на ней всегда будут играть роль фагоцитов – такова природа.

– Самые развитые существа будут беспокоиться за свою территорию, а не брать на себя роль антивирусов, – не согласился подполковник. – Их будут толкать инстинкты самосохранения, желание удержать контроль над своей территорией и обезопасить её от врагов.

– А фаготы разве не этим руководствуются? Возможно, они осознают, что люди, прибывшие на планету, ничего хорошего с собой не принесли. Ведь наша космическая экспансия подразумевает изменение всех пригодных планет, даже если изменять ничего не надо. То, что оказывается приемлемым для нас, редко бывает на пользу существам, испокон веков заселяющим планету. Начальная биосфера умрет и возродится уже в том виде, который нужен нам. Фаготам, понятное дело, в новой биосфере места не найдется.

– Ну, можно резервацию сделать или заповедник, – отмахнулся Рой.

– Ты бы согласился жить в заповеднике?

– Они всё равно ни черта не смыслят, а значит, и возражать не должны.

– Фаготы полуразумны. Это означат, что они пусть и посредственно, но могут анализировать события и предугадывать вероятные последствия.

Рой потянулся было к плоду, свисающему на толстой лиане, но передумал. Сейчас он готов на что угодно, лишь бы вернуться в любой человеческий мир. Даже тюрьма показалась бы раем.

– Откуда ты столько знаешь о фаготах? – В голосе подполковника сквозил скептицизм. – По-моему они вообще не изучены.

– А откуда я знаю про «помидоры»?

Рой сдался, лишь молча продолжал шагать дальше, в одной Тине известную сторону. Ну почему он не может точно так же почувствовать окружающее, впитать витающую в самом воздухе информацию? Верно говорит разведчица: мало пробыл он в теле Предтечи, мало что изменилось в его организме.

Вспомнился разговор с тенью, там, в подземных катакомбах селесидов. Подполковник долго не мог понять, что произошло, куда подевались Мартина и Шон, что за свет слепит глаза… Пока не догадался, что разговаривает с самим собой.

– Кто ты? – Симмонс старался прикрыть глаза рукой, но не ощутил её. Вообще, было такое чувство, будто тело испарилось, исчезло в потоках яркого света. Впереди виднелся силуэт человека, парящего в этом свете.

– Это сложный вопрос, Рой. – Голос человека был странным образом похож на голос самого Симмонса. – Словами я не смогу объяснить тебе, кто я.

– Куда подевались офицеры, пришедшие со мной? – подполковник не чувствовал никакого страха и даже любопытства. Вопросы, которые он задавал, шли из глубины разума и были неосознанными, как вдох или выдох. – Где я нахожусь, чёрт побери?

Силуэт человека стал медленно приближаться, свет за ним терял яркость, превращаясь в равномерное белое марево.

– Не бойся, с твоими друзьями всё в порядке. Они сейчас, так же как и ты, находятся внутри меня и разговаривают со мной.

– Получается, что ты – это корабль?

– Я не корабль. Скорее, я самостоятельная особь из другой реальности, пришелец из иной Вселенной.

Симмонс слегка оторопел. Надо же, подумалось ему, а способность удивляться сохранилась. Наверное, она не связана с любопытством. Вслух он сказал:

– Ради чего мы летели на Сиил-шид? Ты хочешь сказать нам, как одолеть вражеские «грибы»?

Человек рассмеялся голосом подполковника. Получилось очень похоже; так Симмонс смеялся, когда кто-то рассказывал ему смешную и в то же время грустную историю.

– Ты делишь мир как настоящий солдат, Рой: на друзей и врагов. Но мы на самом деле никак не можем быть ни вашими друзьями, ни врагами, потому что стоим совсем на другом этапе эволюции. Не может ведь майский жук, ползущий по тропинке, всерьез утверждать, что прошедший мимо человек является его врагом. Точно так же и наоборот. А что касается твоего «одолеть», то в данной ситуации можешь начисто стереть это слово из своей памяти – одолеть нас ни Человечество, ни Сейтхент, ни какая бы то ни было раса в Галактике не смогут, даже если объединят усилия. Майский жук, даже позвав на помощь своих приятелей муравья и стрекозу, вряд ли сможет сильно навредить человеку. Досадить – возможно, но не навредить.

– Нас много, – зачем-то сказал Симмонс обиженно. Он до сих пор был уверен, что теней (или кто там они на самом деле?) возможно уничтожить. Он верил, что залп планетных дестроеров по Офелии испарит всех пришельцев, благо разум в Галактике давно научился строить оружие поразительной разрушающей силы. Та армада, что стоит сейчас на дальней орбите захваченного мира, при желании может потушить Эпсилон Индейца – офелианскую звезду.

– И что с того? Я не говорю, что вы не сможете нас уничтожить теоретически. Например, если бы каждая тень позволила вам попасть в себя из мощного оружия, не сопротивляясь атаке, то, будь уверен, вы истребите нас – энергия наших тел не бесконечна. Однако мы не собираемся быть фигурками в таком тире.

– У Офелии стоит флот боевых кораблей. Каждый второй из них собственными силами может испепелить планету. – Симмонс по-прежнему был горд за солдат Человечества. Необоснованные угрозы и хвастовство он не принимал.

– Так почему же эти боевые корабли не смогли остановить посадку? Поверь мне на слово: если бы в будущем существовала вероятность залпа по планете, то весь ваш флот давно бы превратился в облако нейтрального газа, а населенные планеты Галактики – человеческие или какие-то ещё – разорвались на миллиарды мелких астероидов. – Человек с голосом подполковника тяжко вздохнул. – Давай прекратим бессмысленную демагогию о том, кто сильнее.

Симмонс порадовался, что последнее слово в этом вопросе осталось за ним. Кто бы ни был… чем бы ни был этот «гриб», всё равно приятно выиграть у него спор.

Человек снова рассмеялся. На этот раз громко, пронзительно. Казалось, он издевается над подполковником.

Когда приступ смеха прошел, тень взмахнула рукой. Мир вокруг поменялся так неожиданно, что Симмонс внутренне ойкнул. Белое сменилось на черное; яркое, светящееся облако, в котором находились собеседники, превратилось в холодный космос. Неподвижные искорки звёзд равнодушно смотрели на Симмонса из глубин пространства, кое-где обнаружились знакомые туманности и даже звезды. Вон та, например, яркая и красноватая – наверняка Мадор, видимый с поверхности Римана даже днём. Вокруг Мадора, вспомнил Симмонс, вращается только одна планета, похожая на комок снега. В переводе с языка каоли она так и называется: Снежная. А вон та, небольшая, почти незаметная, но тоже с красноватым отливом – это Бетельгейзе, сверхгигант в созвездии Ориона.

Тут же подполковник понял, что находится слишком далеко от Римана. Здесь другой рисунок звезд, здесь другие созвездия, даже свет от Мадора или огромной Бетельгейзе досюда может не доходить. Но Симмонс был отчего-то уверен, что верно угадал звезды.

Где я?

Точно в ответ перед глазами появилась планета. Под дымчатой сетью облаков, но не белых, а от чего-то грязно серых, Симмонс угадал знакомые очертания материков.

Офелия.

Тени видно не было. Её голос (точнее, голос Симмонса) пришёл сразу со всех сторон, будто тень и была космическим пространством, в котором болтался бестелесный подполковник.

– Ты очень упрям, солдат, – сказала она. – Так и быть, я покажу, чем может закончиться залп ваших крейсеров.

Теперь Симмонс заметил корабли. Их были сотни, разных. Все они располагались далеко, рассыпались в ровную сферу вокруг планеты. Даже примерные очертания вряд ли можно было разглядеть с такого расстояния. Но Симмонс, как и в случае со звездами, ясно знал, сколько кораблей вокруг планеты, какой из них где расположен, какому Флоту он принадлежит и так далее.

Например, вон тот длинный звездолет – линейный корабль «Ромул-2», приписанный к пограничному Флоту «Стражник» на границе с сектором Ка. Корабль повернулся к Офелии левым бортом, настроив на поверхность страшные магни-плазменные орудия. За ним, почти что скрытый планетарным шаром, парил ударный крейсер «Ярослав Мудрый». Он пришел к Офелии вместе с частью кораблей Флота «Надежда», охраняющего подступы Терры. Ближе всех был миноносец «Каппан», точная копия «Лазаруса». Его торпедные люки были открыты, ракетные системы приведены в боевую готовность.

Симмонс от неожиданности попытался втянуть несуществующую голову в несуществующие плечи, когда прямо рядом с ним на расстоянии вытянутой руки грозно проплыл огромный дестроер «Мегал», сопровождающийся сотнями вакуумных истребителей. Гигантская семиполосная пушка, нелепо торчащая из днища, мерцала облаком высокой энергии, готовая открыть огонь по первому приказу человека.

Вообще, в пространстве вокруг витал дух напряженности, нервозного ожидания; секунды растянулись и вяло сменяли друг друга.

Все ждали «время икс», момент, когда массированный залп двух с половиной сотен кораблей поставит жирную точку в истории космического тела, названного в незапамятные времена Офелией.

И это время, наконец, пришло. Секунды сразу же превратились в бешено скачущие мгновения, за ритмом которых невозможно уследить.

А космос превратился в плазменный ад.

Сотни орудий выстрелили одновременно. Пространство прочертили яркие нити стремительно мчащихся зарядов плазмы, до поры закапсулированной магнитными силами. Тысячи сверкающих в лучах солнца снарядов с ядерными, водородными, термическими и другими начинками хищно устремились к поверхности, уже заранее наведенные на багрово-красные «грибы» пришельцев.

Загорелась атмосфера. Плазменные шлейфы за импульсами орудий из белых – в безвоздушном пространстве – сменились на черные – в атмосфере. Опережая скорость звука, они вместе с длинными «сигарами» ракет и планетных бомб неслись навстречу разрушенным городам, выжженным равнинам, горящим лесам и волнующимся морям, рекам, полям, заводам… и кораблям теней.

Нет, Симмонс даже в самом страшном сне не видел такого.

Поверхность планеты пошла волнами, концентрическими окружностями, какие бывают, когда бросишь в воду камень. В тех местах, где плазма соприкоснулась с океанами, за долю секунды огромные массы воды превратились в пар, миллионы тонн, раскаленных до нескольких тысяч градусов, распались на составляющие атомы кислорода и водорода, на ионы этих атомов… океаны высохли моментально.

Суша вздыбилась. Чудовищной силы ударные волны вырывали из тела планеты огромные куски литосферных плит и бросали их за пределы атмосферы. Куски не успевали подняться на высоту больше километра, потому что словно таяли, испарялись, как и воды океанов.

В этот момент ударил «Мегал». Кажущийся только издалека тоненьким, а вблизи, рядом с Симмонсом, непомерно толстый луч на секунду соединил дестроер с планетой. Подполковник даже не успел определить, какого цвета был луч, как охнул и затрясся от увиденного: Офелия распадалась на части.

Это было похоже на зарождение новой звезды, но зарождение необычное. Из самого центра планеты в космос ударили яркие лучи света, тут же погасли, уступая место длинным протуберанцам, обнявшим и поглотившим в огне всё, что ещё не успело испариться.

Магма, подумал Симмонс. Магма всей своей массой вырвалась из-под тонкой поверхности, уничтожая сама себя.

Затем пространство словно пошло в дикий предсмертный пляс. Ударная волна оказалась настолько сильной, что полностью разрушила горячие массы обреченной планеты. Каких-то пару секунд красно-желтые протуберанцы ещё колыхались в дикой агонии, а после всё погасло.

Лишь багровая сфера обдала армаду слабым облаком пыли, угасая на глазах.

Планеты не существовало. На том месте, где только что была Офелия, находился космический вакуум, ничем не отличающийся от любого другого космического вакуума.

Если бы Симмонс мог чувствовать свое тело, то непременно обнаружил бы, что покрыт холодным потом и крупно дрожит. Ещё он закрыл бы глаза, не в силах наблюдать за гибелью целого мира.

Прошла долгая минута, растянувшаяся в тысячелетия, а затем подполковник почувствовал, как пространство наполнилось информационными сообщениями, точно он был неким приемником. Десятки, а потом и сотни голосов сообщали, что цель уничтожена, что корабли пришельцев не наблюдаются, что планета перестала существовать, что готовы ждать дальнейших распоряжений, что это самая страшная история в жизни Человечества, что жаль родственников всех погибших на Офелии, что обнаружен объект на месте планеты…

Симмонс уже догадался, что это был за «объект». Какой-то радист исправно сообщал всему флоту данные регистрирующей аппаратуры, к нему добавился второй голос (наверняка это второй радист с другого корабля), затем третий, четвертый… И так, пока опустевший было эфир вновь не наполнился галдежом.

А там, где пару минут назад был человеческий мир, дрейфовало тело человека.

– Объект неправильной формы, размеры около двух метров, масса до пятидесяти килограмм, – комментировал кто-то на инф-диапазоне. – Это… это… женщина!.. Не может такого быть!..

Теперь и Симмонс видел её, как будто находился рядом.

Кейси.

Офицер полиции Сейтхента.

Её обнаженное тело странно выгнулось. Создалась картина, как будто Кейси внезапно стала заваливаться назад, но кто-то поддержал её в момент падения. Вокруг девушки почти незаметно мерцало какое-то поле.

А потом произошло то, о чём предупреждала тень.

Корабли начали взрываться один за другим, точно воздушные шары. Их корпуса сначала неправдоподобно выгибались и затем лопались огненными вспышками. Флагман «Европа» взорвался первым, и не успел ещё кислород, находившийся внутри корабля, как следует разгореться, как выгнулся и распался на тысячи осколков корпус «Мегала». Эсминцы, крейсеры, линкоры, торпедные катера, истребители сопровождения – всё взрывалось и сгорало.

За несколько минут от сводного Флота Человечества остались лишь обугленные, искореженные куски металла.

Симмонс подумал, что демонстрация силы теней на этом закончилась, но ошибся. Звезды вокруг растянулись в тонкие нити, как будто все разом решили уйти на скольжение. Подполковник отдавал себе отчет в том, что с невероятной скоростью движется по Галактике.

Остановился он на орбите Земли. Характерные очертания материков никто из людей никогда бы не спутал, даже если и ни разу не видел Землю воочию.

Орбита полыхала взрывами кораблей и станций планетарной обороны, не избежали суровой участи сотни транспортных судов и частных звездолетов малого класса, научные станции и даже простые метеорологические спутники. Симмонс отдал бы многое, чтобы не смотреть дальше, потому что прекрасно понимал, что произойдет.

Но веки не могли закрыть глаза, потому что ни самих век, ни глаз сейчас у подполковника не было…

…И пришлось смотреть, как планета Земля повсеместно вспучилась, заметно увеличилась в размерах и огромным шарообразным взрывом разлетелась в клочья. Лишь бесформенные языки застывшей магмы проносились мимо.

То же самое Симмонс увидел и у Аксинола: Зидарая развалилась на куски, превратившись в облако астероидов.

Пандара, главная планета Лиалаи, затмила собой диск Берецера, но тут же лучи светила пробились сквозь превратившуюся в пепел планету.

Ксилд, колыбель цивилизации Ка, полностью сгорел в вихре пламени, слепящем глаза не в пример ярче местной звезды Калас; даже к ящерам подполковник испытал чувство сожаления, ведь они не были виноваты ни в чём.

Планета Грод у красного гиганта Магнума, ранее называвшегося Антаресом, унесла вместе с собой сотни миллионов жизней мирных уйшарцев.

Десятки и сотни планет видел Симмонс. И видел, как эти планеты разрушаются. Человеческие миры, планеты сейтов, лиаланцев, уйшарцев, каоли, селесидов, нескольких молодых рас – все они превращались в лучшем случае в разлетающуюся тучу камней.

А потом стали взрываться звезды.