Текст книги "Герцоги налево, князья направо"

Автор книги: Киран Крамер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Глава 11

Когда Николас постучал точно в назначенные семь часов в дверь дома номер семнадцать по Клиффорд-стрит, он чувствовал себя несколько раздраженным и подавленным. Он весь день прождал посыльного из группы с сообщением о том, что операция «Розовая Леди» остается за ним, но так его и не дождался.

Потому он и выглядел таким хмурым, когда дворецкий отворил ему дверь.

– Добрый вечер, ваша милость. Я Кеттл, к вашим услугам. Входите, прошу вас.

Со своими торчащими ушами и круглой физиономией дворецкий весьма соответствовал своей фамилии, ибо словом точно такого звучания англичане обозначают котел. Нет сомнения, что леди Поппи нередко доводила этот «котел» до кипения.

– Благодарю вас, Кеттл. – Николас вручил дворецкому свой плащ, перчатки и шляпу, под ленту над полями которой была тактично вложена пачечка купюр.

– Я полагаю, вы осведомлены о том, что лорд Дерби меня ожидает. Он получил мою записку о мерах охраны?

– Ваше предположение верно, ваша милость. – Кеттл ловким и незаметным движением убрал деньги в карман. – Милорд лично удостоверился, что окно в спальне леди Поппи заперто, а один из наших слуг охраняет все выходы из дома. К сожалению, графа вызвали в парламент по какому-то неотложному делу, и он до сих пор не вернулся. Граф просил вас проявить немного терпения, если он ненадолго запоздает к обеду.

– Буду счастлив подождать.

Николас мечтал об изумрудно-зеленых глазах и медно-рыжих кудрях леди Поппи. И вот теперь он снова ее увидит. Он чувствовал себя взволнованным, думая об этой встрече, прекрасно понимая, что с Поппи ему придется нелегко.

Быть может, размышлял он, целая ночь спокойного сна и целый день, проведенный в предположениях о преимуществах отношений с ним, смягчили гнев Поппи, сделали ее настроение более… кротким.

– Леди Шарлотта сегодня вечером тоже отсутствует, – продолжал Кеттл. – Но леди Поппи ожидает вас в гостиной. – Дворецкий устремил на Николаса многозначительный взгляд. – Мне известно, что лорд Дерби относится к вам благожелательно, однако кухарка рассказала всем нам о вас и о ваших скандальных деяниях, ваша светлость. Позвольте мне заверить вас, что я сам буду настороже во имя спокойствия леди Поппи.

– Вот и прекрасно.

Николас похлопал дворецкого по плечу, и они во вполне доброжелательном молчании направились к первой двери слева.

Николас подождал, пока Кеттл объявит о его приходе, и услышал позволение Поппи войти.

Она сидела перед пианино, прямая, как струна, являя собой бриллиант самой чистой воды. Длинное рубиновое ожерелье спускалось с шеи на низко открытую грудь.

Драммонд поднес ее руку к губам, повернул и поцеловал в ладонь, чем спровоцировал поспешное движение холодных мурашек до самого плеча.

– Я сожалею, что не застал дома вашу тетю, – сказал он, – Она кажется мне самым привлекательным образчиком дуэньи.

Леди Шарлотта даже подмигнула ему накануне вечером после того, как он сделал предложение.

Леди Поппи вздернула плечи и тотчас опустила их.

– Да, и она такая потому, что состоит в Клубе Старых Дев.

– Какое это имеет отношение к чему бы то ни было?

– Она может делать что хочет, с кем хочет и где хочет, – пояснила Поппи.

– В таком случае Старые Девы достойны зависти.

Поппи вздернула подбородок со словами:

– Я сомневаюсь в вашей искренности.

– Вполне возможно с вашей стороны, – согласился Николас. – За исключением тех случаев, когда я делаю комплименты вам. Сегодня вечером вы прекрасны.

– Благодарю вас!

Поппи покраснела.

С улицы донесся перестук колес кареты, который смолк, когда экипаж остановился возле дома.

Драммонд наклонил голову, прислушиваясь.

– Это ваш отец вернулся?

– Да. Он часто пребывает не в духе и брюзжит. Вас это не пугает?

– Ничуть. Ведь нам доводилось встречаться по делам. Я упоминал об этом.

Поппи ощетинилась.

– Я хотела бы кое-что выяснить до его появления здесь. Что означает ДП, например? Или ЕО? Или…

– А вы, я вижу, любопытны, не правда ли? – Он улыбнулся ей – как надеялся – загадочной улыбкой, – Но я вам этого не скажу. Вам нет ни малейшей необходимости знать об этом.

– Вот как? А ведь мне уже известно многое из того, что нет нужды знать.

– Ну что ж, ладно, однако чем меньше, тем лучше. Но даже если бы вам было необходимо что-то уяснить себе, я дважды подумал бы, прежде чем осведомить вас. К сожалению, мои инстинкты подсказывают мне, что вы не слишком умеете хранить секреты.

– Ваши инстинкты ошибаются. И зачем вам вообще нужны какие-то секреты?

– Затем, что очень часто наиболее захватывающе интересные и приятные вещи в мире хранятся в секрете.

Он привлек Поппи к себе и поцеловал нежную ямочку у основания шеи, ощутив при этом дивный и соблазнительный запах ее кожи.

Поппи в изнеможении запрокинула голову, но почти тотчас опомнилась.

– О Господи! – выдохнула она и оттолкнула Николаса. – Вы и в самом деле негодяй!

Николас явно оцепенел, потрясенный силой ее возмущения.

Поппи сдвинула брови.

– Даже не думайте, что вы можете скоро увезти меня на север и сделать из меня кроткую и послушную жену.

Николас рассмеялся. Именно это он и намеревался осуществить.

– Что вас насмешило? – спросила Поппи.

Однако прежде чем он успел ответить, в комнату вошел лорд Дерби.

– Давайте-ка поскорее усядемся за обеденный стол, – поторопил их отец Поппи. – Лорд Уайетт вызывает своих коллег. Затеял еще одно совещание.

С несколько излишней поспешностью он сделал глоток вина.

Николас заметил, что Поппи поморщилась.

– Опять, папа? – задала она вопрос тоненьким голоском.

– Ты же знаешь, что у меня есть серьезные обязанности в Уайтхолле, дорогая, а Уайетт до глубины души озабочен важнейшими интересами страны. – Он посмотрел на Николаса поверх очков. – Ну а когда же состоится бракосочетание? Лучше бы раньше, чем позже.

Николас положил нож, которым нарезал кусок мяса у себя на тарелке.

– Я бы сказал, что примерно через месяц мы могли бы опубликовать сообщение о предстоящем бракосочетании, – произнес он как можно более оживленным тоном. – А до того времени, надеюсь, получше узнаем друг друга.

Поппи выслушала его с благожелательной миной, хоть и не была с этим согласна.

– Отличная идея! – Лорд Дерби подцепил на вилку ломтик картошки. – У Поппи найдется много о чем рассказать вам.

– Я имел в виду, что мне хотелось бы познакомиться ближе с вами обоими, сэр, – поспешил уточнить Драммонд. – Я очень мало осведомлен о ваших политических взглядах. С глубоким сожалением должен сообщить, что мой отец ни разу не появился на своем месте в парламенте, и если я пожелаю толком во всем этом разобраться, мне понадобится подробная информация, услышанная от вас. Если только вас моя просьба не слишком обеспокоит.

– Никоим образом. – Глаза у лорда Дерби так и вспыхнули. – И с чего мы начнем?

– С экономики, – ответил Николас.

Поппи ткнула его локтем в бок и прищурилась.

Ничего удивительного. Николас был уверен, что ни одна тема не могла быть более значительной, близкой и дорогой сердцу лорда Дерби, за исключением, разумеется, его привязанности к дочери, нежели состояние английской экономики.

Дело обернулось таким образом, что когда через час с четвертью Кеттл появился в дверях столовой со шляпой лорда Дерби в руке, тот был вынужден прервать свои политические теоретизирования и вернуться к текущему моменту.

– Время истекло, – заявил лорд Дерби, но тотчас продолжил: – Однако прежде чем я с вами попрощаюсь, я хотел бы упомянуть об одной не совсем приятной теме. Судя по тому, что я сегодня узнал из одного неопровержимого источника, на вашем фамильном древе отсутствует ваш дядя, Драммонд, тот самый дядя, который должен был получить титул герцога. Не могу с уверенностью сказать, что я одобрительно отношусь к загадочным историям. Особенно если они имеют отношение к наследованию титула.

– То есть ты поговорил с кухаркой, папа? – вмешалась в разговор Поппи.

– Нет. – Он строго посмотрел на дочь. – Это она посмела заговорить со мной. Когда принесла мне печеные яйца утром к завтраку. Я так понимаю, герцог, что у вас служит кухаркой ее сестра-близнец.

– Так оно и есть. – Николас утвердительно кивнул. – Надо сказать, что обе они отлично готовят ростбиф. Что касается загадки, связанной с моим дядей, то вы правы, лорд Дерби. Она существует. Но что может человек поделать, если его дядя отсутствует вот уже сорок лет? Не более чем замечать его отсутствие и жить дальше.

Лорд Дерби взирал на него изучающим взглядом не менее десяти секунд, затем покачал головой.

– Вам повезло, я обожаю умных мужчин с крепкими нервами. Побольше бы нам таких в парламенте, мы в этом нуждаемся. – Он поднялся из-за стола. Драммонд тоже встал. – Я должен ехать. Моя дочь проводит вас через несколько минут.

– Но, папа! – Щеки у Поппи порозовели от волнения. – Нам же еще не подали фрукты и сыр!

Николас почувствовал неловкость момента. Он понимал ход мыслей Поппи. Она, возможно, считала, что они достаточно долго просидят за трапезой, с которой начнется обозначенный ее отцом «период узнавания друг друга», после чего лорд Дерби уведет Драммонда в библиотеку, где они выпьют бренди и выкурят по чируте. А ее отец отошлет в постель, ибо они с герцогом проведут целые часы за беседой в больших клубных креслах, обтянутых коричневой кожей.

Драммонд полагал, что лорд Дерби расценивает помолвку своей дочери скорее как некий выгодный ход перед выборами в парламент, нежели как значительную, быть может наиболее значительную веху в ее жизни.

К сожалению, в данной ситуации Николас только и мог, что отвесить вежливый поклон и произнести:

– Благодарю вас, сэр, за столь приятный и поучительный вечер.

Лорд Дерби пробормотал в ответ нечто невнятное и обратился к дочери со словами:

– Тебе следует заняться твоим приданым.

– Да, папа, – произнесла она совершенно безучастно.

Николас считал, что большинство молодых леди приходят в восторг при одной мысли о приданом. Однако леди Поппи явно не испытывала ни малейшей радости.

Вроде бы он должен почувствовать себя униженным или неприятно озадаченным, но ведь их совместное будущее предопределено, и незачем предаваться раскаянию, не имеющему никакого смысла.

Когда папа удалился, а слуги словно бы испарились, Поппи поняла, что Драммонду остается только попрощаться и уйти. Она встала со стула, и герцог, взяв ее руку в свою, склонился над ней и поцеловал костяшки пальцев, один суставчик за другим.

«Поцеловал бы он какое-нибудь местечко у меня на теле…» – пришла в голову Поппи непрошеная мысль.

– Знакомство с вашим отцом для меня настоящее событие, – сказал Драммонд, – и событие приятное. Завтра днем я заеду за вами в своей двуколке, мы попадем в Гайд-парк в самый фешенебельный час. Помните, что вы моя истинная нареченная. На целый месяц.

Он похлопал себя по карману – тому самому, в котором находился ее чулок, – и усмехнулся.

Вот предатель… Ничего, она найдет способ стереть с его физиономии самодовольное выражение. И очень скоро.

– Очень хорошо, – сказала Поппи.

Уголок его рта чуть приподнялся. Герцог выиграл этот раунд, и они оба понимали это.

Губы Николаса находились в опасной близости от ее губ, но при этом он смотрел через плечо Поппи на Кеттла, который протягивал Драммонду его плащ, перчатки и шляпу.

– Вам пора, ваша милость, – напомнил дворецкий.

Драммонд надел шляпу.

– Не стоит беспокоиться, Кеттл, – сказал он, с улыбкой глядя на Поппи. – Сегодня вечером у меня уже не осталось времени, чтобы, как положено, поцеловать мою нареченную с пожеланием доброй ночи. Я должен сегодня играть в карты и уже опоздал на четверть часа к назначенному времени.

– Играть в карты? – повторила Поппи, и в голосе ее прозвучало разочарование, которое она не смогла скрыть.

Она пришла в ярость от того, что дрянная игра в карты не позволила ей удовлетворить любопытство по поводу того, каким бывает упомянутый герцогом «положенный» поцелуй.

Драммонд уже спустился с лестницы, надел плащ и перчатки. Он посмотрел на Поппи, и сердце у нее неистово забилось. В голову ни с того ни с сего полезли неодобрительные мысли насчет герцога. Чего ради он отпустил такие длинные волосы? И с чего, спрашивается, он ведет себя с таким чванством и самодовольством?

– Доброй ночи, Драммонд, – сухо пожелала она.

– Доброй ночи, Поппи. – Он вдруг хихикнул. – А я опять знаю, о чем вы думаете.

И он бодро зашагал по улице.

– Не знаете! – крикнула она ему вслед.

Он повернулся так резко и быстро, что полы плаща обвились вокруг бедер.

– О, но я знаю!

– На самом деле?

У Поппи перехватило дыхание.

– На самом деле, – подтвердил он, и его квадратный подбородок опустился, темные брови изогнулись, а глаза были полны…

Поппи не знала, чем они были полны, но сама она сходила с ума от желания.

– Закройте дверь! – приказал он, словно Поппи была маленькой девочкой.

– Не смейте мной командовать!

Поппи была вне себя от злости, но тем не менее закрыла дверь. Медленно.

Он стоял и неотступно наблюдал за ней. Когда дверь наконец затворилась, Поппи прижалась к ней лбом, всё еще вне себя от гнева, хотя коленки у нее дрожали от слабости.

Она ударила головой о деревянную панель. Что с ней такое происходит? Ей не нравится герцог Драммонд. Он самодовольный, властный и грубый.

Но ведь и она этим грешна, сказать по правде.

– Миледи, – прервал ее размышления голос Кеттла.

Она совсем забыла, что он тут. Потрогала лоб и подняла глаза на дворецкого.

– Да, Кеттл?

– Я забыл отдать герцогу его трость.

– О, вот как! – Поппи выпрямилась и вздохнула. – Ну что ж, он сможет забрать ее, когда явится со следующим визитом. – Она уже сделала шаг по направлению к лестнице, чтобы подняться к себе в спальню и там, расчесывая волосы, думать о том, как поцелует Николаса, как вдруг ее осенило. – Минутку, Кеттл. Ведь у герцога не было с собой трости. Когда он приехал, я наблюдала за ним из двери в гостиную. Вы уверены, что это его трость?

Кеттл втянул подбородок.

– Вы правы, мисс. Просто какое-то наваждение. Она стояла вот тут, в углу за дверью. И его имя вырезано на ней сбоку.

И в самом деле, по всей длине трости были вырезаны имя и фамилия – Николас Стаунтон.

– Как странно, – заметила Поппи. – Кто же ее туда поставил?

Кеттл выглядел до крайности смущенным.

– Я отлучался от двери всего на пару минут, чтобы передать указания на кухню. Просто не понимаю, кто мог это сделать.

Он, подумалось Поппи, мог заболтаться с кухаркой, но трудно даже представить себе, чтобы Кеттл покинул свой пост ради того, чтобы полюбезничать с ней.

– Надпись вырезана весьма замысловато, не правда ли? – сказала она, проведя рукой по дорогому дереву трости. Вещь была превосходная. – И с какой стати такая замечательная трость оставлена у меня дома? И с именем герцога на ней? Могло ли это быть шуткой?

– Но это вовсе не смешно, – заметил Кеттл, глядя на трость у себя в руке.

– Нет, шуткой это быть не могло, – согласилась Поппи. Это скорее загадочно. – Она глубоко вздохнула. – Быть может, слуга герцога принес ее сюда. Вероятно, это любимая трость его хозяина, который случайно забыл ее дома. И слуга решил, что вы вручите ее герцогу, когда он будет уезжать от нас.

– Да. Кто-то мог отворить дверь и оставить трость в то время, как я отлучился, – сказал Кеттл, густо покраснев.

И прежде чем Поппи успела заверить дворецкого, что не осуждает его за естественные человеческие чувства и за то, что он на время покинул свой пост по личным причинам, с нижнего конца трости соскочила крышка.

– Черт побери! – выругался Кеттл, но тут же шлепнул себя пальцами по губам в наказание за недопустимую вольность. – Трость с крышкой на конце! Простите, миледи, но я в жизни не видел ничего подобного. Я знал, что герцог Драммонд – герцог самого необыкновенного сорта. Он источает опасность. И загадочность.

И Кеттл встряхнул трость.

Из нее выпал туго свернутый кусочек бумаги.

Поппи и дворецкий обменялись удивленными взглядами, потом оба нагнулись, чтобы поднять сверточек.

Поппи оказалась первой.

– Благодарю вас, дорогой Кеттл! – крикнула она, поднимаясь по лестнице. – Не думаю, что трость оставил слуга, это сделал кто-то другой, и этот другой рассчитывал, что герцог обнаружит послание. Быть может, это объяснит мне, почему герцогу так необходима жена.

– И убил ли он своего дядю! – крикнул Кеттл ей в ответ.

Да, и это тоже.

Глава 12

Николас чувствовал себя достаточно неловко, когда на следующий день они с Поппи катались по Роттен-роу в Гайд-парке. Она предстала перед получившими отказ претендентами на ее руку в новом для нее качестве очаровательной светской львицы. Однако Николас уже на следующий день после их помолвки узнал, что слухи о нем и о малоизвестной генеалогической линии Драммондов, а также о происшедшем много лет назад бесследном исчезновении его дяди разлетелись по городу с невероятной быстротой. Оба, и он и его нареченная, стали сенсацией в Лондоне, особенно когда появились, на людях в черном блестящем, словно лакированном, фаэтоне с желтыми ободами колес, запряженном парой серых лошадей.

Драммонд и оглянуться не успел, как Поппи отобрала у него поводья. Ее взгляд, когда она маневрировала между другими экипажами, был сосредоточенным и разумным. Только раз она слегка повернула голову, чтобы посмотреть на Николаса, и улыбнулась ему завораживающей улыбкой.

– Я очень люблю править лошадьми.

– Вот так неожиданность, – заметил он снисходительно.

Николасу то и дело хотелось снять с нее одежду, однако он не был особенно удивлен. Он был мужчиной, с обычными для мужчин похотливыми устремлениями, а она была красивой женщиной, чувственно откликавшейся на его порывы, – когда забывала, что терпеть его не может.

Умение править лошадьми стало еще одной причиной его сексуального влечения к Поппи. Женщины беспомощные были скучны ему до слез.

Поппи наклонилась к Драммонду и прошептала ему на ухо:

– Вам не кажется, что мы всех заворожили?

– Само собой, – ответил он. – Вы только посмотрите на них!

Повсюду люди застывали на месте, когда они проезжали мимо. И глаза у них были полны надежды, доброты и милосердия.

«Пусть радуется жизни эта прекрасная пара, – казалось, говорили эти глаза. – Ведь он вручил ей поводья».

Как будто у него был иной выбор.

Николас услышал позади тявканье маленьких собачек. Буквально через минуту грум княгини Наташи появился рядом с их фаэтоном, и Поппи натянула поводья.

Наташа выглядела знойной и ослепительной, одетая по самой последней моде, а ее собачки были чистенькими, пушистыми и ласковыми, за исключением одноглазого Бориса, который скалил зубы. Однако Николас не почувствовал ничего, кроме раздражения, при виде русской красавицы.

Он предпочитал думать, что она уже потеряла интерес к их связи, однако то, как она на него смотрела, вызвал у Николаса ощущение, что это не так.

– Леди Поппи, Драммонд, – обратилась она одновременно к ним обоим тоном, требующим внимания.

Драммонд слегка наклонил голову.

– Добрый день, княгиня.

– День чудесный. То есть… – Тут она приподняла одну бровь, посмотрела на Николаса и добавила: – Он такой именно сейчас.

Николас счел это замечание двусмысленным и понадеялся, что Поппи не уловит чувственный оттенок в голосе княгини.

Поппи окинула взглядом парк, потом повернулась лицом к Наташе и произнесла с улыбкой:

– Да, как только несколько минут назад выглянуло солнце, день и вправду стал замечательным, княгиня. Мне приятно, что вы ему радуетесь.

Хммм. Нареченная Николаса либо невинна, как дитя, либо так же лукава, как Наташа, и притворилась непонимающей. Он же готов был встать на ее защиту в любом случае.

Наташа втянула щеки и окинула Поппи неприязненным взглядом.

– Полагаю, мне есть чему радоваться, хотя когда вы пренебрегли моим предложением пройтись сегодня по магазинам, Борис ужасно огорчился и даже не притронулся к своей утренней порции куропатки. Но я ему объяснила: для только что помолвленной четы самое лучшее как можно скорее показаться вместе на людях, иначе недоброжелатели начнут распускать слухи, будто они неподходящая пара.

Поппи приподняла одну бровь – только на секунду.

– Как мило с вашей стороны держать Бориса в курсе событий, – сказала она.

– Да, и это было проницательное наблюдение, княгиня, – холодно добавил Николас. – Поппи и в самом деле будет очень занята свадебными приготовлениями все время вашего пребывания в Лондоне.

«Отвяжись!» – таков был, разумеется, истинный смысл его замечания.

И Наташа поняла это. Сдвинув брови к переносице, она уже открыла рот, чтобы заговорить, но прежде чем она произнесла хоть слово, Николас взял поводья из рук Поппи.

– Всего доброго, княгиня, – попрощался он и подхлестнул лошадей.

– Да, всего наилучшего, княгиня, – обернувшись, сказала Поппи и добавила: – Я твердо решила, что мы с вами пройдемся по магазинам, как только у меня появится возможность!

Через несколько секунд они уже оставили позади княгиню и ее собачью коллекцию. Николас был от души признателен своим лошадкам за их быстроту.

– Драммонд! – напустилась на него Поппи, когда смолкло собачье тявканье. – Как вы могли?

– Вот, возьмите их, – сказал он, возвращая ей поводья.

Она немедленно это сделала и продолжала:

– Дело не в этом. Я насчет княгини. Вы ее обрезали, едва она открыла рот и хотела что-то сказать.

– А я и не заметил, – солгал Николас. – А теперь выберите сами, куда вам хотелось бы проехаться. Вон там впереди я вижу клумбу красивых цветов, вы могли бы ими полюбоваться. Они ярко-розовые, точно глаза у пьяницы.

Но Поппи даже не взглянула на клумбу и не придержала лошадей.

– Вы сказали княгине, что я буду слишком занята приготовлениями к свадьбе, чтобы найти время для встречи с ней.

– Но вы и в самом деле будете заняты.

Николас неприметно вздохнул.

– Не слишком, чтобы не найти время для нее. И вообще для кого бы то ни было.

– Вы имеете в виду, что были бы не слишком заняты, чтобы не найти время для встречи с ним. – Николас с нажимом произнес последнее слово и, не спрашивая ее согласия, отобрал у нее поводья. – Нам обоим известно, что вы жаждете внимания князя Сергея.

– Вот как? Но ведь и вам нужно привлечь к себе его внимание, а также внимание Наташи.

– Я не пожертвовал бы даже украшенной бриллиантами пряжкой от башмака ради всего царского семейства России.

Николас ощутил нечто вроде горечи по поводу того, что ему не придется участвовать в операции «Розовая Леди».

– Но мистер Грап считает, что вы должны уделить внимание именно этой парочке, – сообщила Поппи. – Он говорит об этом в записке, которую мы с Кеттлом обнаружили в вашей трости.

Николас резким рывком поводьев остановил лошадей.

– Что вы сказали?!

Черт побери, не ослышался ли он?

– Я сказала: мистер Грап – и, право же, это совсем простой для дешифровки код, особенно для того, кто знаком с первым монологом Гамлета…

– Ни… слова… больше!

Он крепко схватил ее за руку, дабы подчеркнуть серьезность своего требования.

– Но…

– Поппи, я знаю что говорю. Если вы произнесете еще хоть слово, я начну страстно целовать вас прямо на глазах у леди Джерси, которая появилась слева от нас.

– Так вперед!

Поппи отчаянно тряхнула головой.

Николас произнес со вздохом:

– Пожалуйста, больше не говорите об этом ни слова, пока мы не останемся наедине.

Поппи ответила, вздернув нос:

– Хорошо. Но я не привыкла, чтобы люди запугивали меня. Таращили глаза на мое декольте, напрямик заявляли, что им нужны мои деньги, намекали на свои особые секреты. Я нахожу всю эту ситуацию непрезентабельной. – Она наклонилась к нему ближе. – И как это ни странно… возбуждающей.

Он уставился на нее в изумлении.

– Как вы сказали… Возбуждающей?

Проклятая похоть поднялась в нем с неукротимой силой.

Эта девчонка доводила его до безумия.

И при этом вовсе не вызывала раздражения или неприязни. Была весна. Сияло солнце. И Николас знал поблизости одно тенистое, спокойное местечко, где никто бы их не заметил и не потревожил. Ему всегда хотелось воспользоваться им для того, чтобы вдосталь нацеловаться там с какой-нибудь очаровательной девушкой.

А с очаровательной и при этом дерзкой и умной девушкой целоваться было бы еще слаще.

– Я сейчас отвезу вас домой, – сказал он самым нейтральным тоном, чтобы, не дай Бог, не выдать обуревавшие его эмоции.

Поппи поглядела на него, словно связанная и закованная в кандалы узница, но, к счастью, не произнесла ни слова.

Сказать по правде, сам Николас тоже считал угрозы непрезентабельными, но если он верно оценил ситуацию, операция «Розовая Леди», сокращенно ОРЛ, оставалась за ним.

И ДП тоже будет его. Слава Господу, уж если он награждает, то щедро. Хорошее приданое также не испортит дело даже в том случае, если ему придется вступить в брак с богатой наследницей.

Тем не менее Николас был встревожен. Каким, черт возьми, образом Поппи решила загадку Грапа? Насколько много она знает?

И как ему удержать ее в стороне от своей работы?

Он повернул лошадей на восток.

Неухоженный конь, на котором сидел плотного сложения молодой мужчина в сильно поношенной, покрытой пятнами куртке, появился рядом с их экипажем как раз тогда, когда они уже были у выхода из парка. Николас весьма огорчился, увидев перед собой Фрэнка.

Вооружившись терпением, он обратился к тому с лаконичным вопросом:

– Ну что, братец?

Фрэнк не ответил ему и наклонился к Поппи.

– На вашем месте я не стал бы выходить замуж за моего брата. Он женится на вас только потому, что имение нуждается в деньгах. Вы до неприличия богаты, а значит, годитесь ему в жены. – Он усмехнулся. – Не говоря уже о том, что я буду стоить вам целого состояния. Ведь я, к вашему сведению, закоренелый игрок.

– Вы не обманете меня нисколько, – ответила Поппи. – Вы ужасно рады тому, что я выхожу замуж за вашего брата, ибо надеетесь, что я стану для вас старшей сестрой, которой у вас никогда не было. Что ж, вы правы. Я не потерплю вашей игры, это уж точно. И надеру вам уши, если попробуете посягнуть на мое состояние.

– Это все? – спросил Фрэнк и расхохотался.

– Яснее ясного; что у вас не было сестры. – Поппи выразительно подняла брови. – Мы способны на большее. На гораздо большее.

Фрэнк заёрзал в седле и со злостью обратился к Николасу:

– Ты решил, будто тебе будет легче разделаться со мной при помощи этой вот особы, леди Поппи, так, что ли?

Фрэнк попробовал рассмеяться, но это у него не получилось. Он поскакал прочь на своей лошаденке и переполошил компанию, устроившую пикник, прогалопировав прямо по расстеленному на траве одеялу.

– Господи, – возмущенно проговорила Поппи, – ничего себе брат!

– А вы почти такая же напористая, как и он.

Николас покачал головой и поднял повыше поводья.

Ему стало весело от ее почти ребяческой выходки, однако степень этой веселости была далеко не столь сильной, как желание еще разок заглянуть Поппи за корсаж.

Она глянула на него широко распахнутыми глазами.

– Вы не мой отец и не мой наниматель. Я делаю что хочу, когда хочу и…

– И с кем хочу, – перебил ее Николас. – Понятно. Вы, Старые Девы, на многое способны.