Текст книги "Герцоги налево, князья направо"
Автор книги: Киран Крамер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
Глава 35
В тот же вечер в маленькой гостиной рядом с его спальней лорд Дерби ласково похлопал Поппи по руке. Поппи подумалось, что начало их новых отношений между ними можно сравнить с только что распустившимся цветком, похожим на милые маргаритки, изображенные на крышке шкатулки с мамиными драгоценностями. Они вдвоем вот уже полчаса разбирали их.
Поппи то смеялась, то утирала набежавшие на глаза слезы, разглядывая красивые вещички, которыми так дорожила ее мать.
Все это множество украшений и других вещиц Поппи увидела впервые за годы, прошедшие после смерти матери. Мамина любимая щеточка для волос… хрустальный пульверизатор с ярко-синей кисточкой. Ярко-красная подушечка для булавок из мягкого фетра, которую сшила сама Поппи, когда была еще девочкой-подростком. Мама доставала эту подушечку из шкатулки при каждом удобном случае, особенно в те дни, когда в гости приезжали друзья.
А вот и миниатюра, на которой мама изображена с малюткой Поппи на руках. И дочь и отец не удержались от слез, глянув на миниатюру. И все же, несмотря на грустные эмоции, им обоим сейчас было на диво как хорошо.
– Вопреки твоим первоначальным протестам ты теперь довольна выбором нареченного? – задал вопрос лорд Дерби, но не сегодняшним, новым для них обоих тоном, а скорее таким, каким говорил с дочерью до ухода леди Дерби из жизни.
Поппи решила вести себя так, будто она вовсе не намерена расставаться с лордом Драммондом. Она не могла поведать отцу о своих планах даже теперь, при их новых, задушевных отношениях.
– Разумеется, – ответила она. – Хотя меня очень беспокоит, что будет с тобой, папа, когда я выйду замуж и уеду из дома.
Лорд Дерби усмехнулся и сказал в ответ на это:
– Я тронут, однако первая обязанность леди заключается в том, чтобы находиться при муже. Не при отце.
– Ох, Господи! – Поппи снова заволновалась. – Мне даже неприятно слушать такое.
– Но ведь это правда, – возразил отец, правда, очень мягко. – Когда женщина находит себе достойного мужа, она должна полностью отдать себя ему, поставив замужество на первое место, а все остальное на второе.
– Но…
Дерби крепко обнял дочь, и Поппи почувствовала себя счастливой, но не могла не задуматься о смысле слов отца.
Найти достойного мужа.
– Скажи, папа, ты правда считал, что лорд Эверсли достоин моей руки?
Дерби поморщился и ответил:
– Право, не могу сказать. Но теперь уже поздно рассуждать об этом, не так ли? Возможно, мне следовало спросить тебя.
– Я бы тебе ответила.
– Ну а Драммонд тебе подходит, как ты считаешь?
Поппи кивнула:
– Вот и хорошо. – Папа похлопал ее по руке. – Мне он нравится. Я считаю его вполне достойным претендентом в мужья для тебя.
От прилива эмоций у Поппи перехватило горло. Она думала… нет, она точно знала, что они с Николасом прекрасная пара. Жаль, Драммонд вроде бы так не считает. Она постаралась избавиться от предчувствия, будто над головой у нее сгущается черная туча, которая принесет ей беду.
Папа почесал ухо, что делал всегда, если был чем-то сильно озабочен.
– У меня тоже есть небольшая шкатулочка, – сказал он. – Если ты не возражаешь, мне хотелось бы, чтобы ты заглянула в нее вместе со мной, пока я жив.
– Мне очень нравится твое предложение, папа, – сказала Поппи, у которой при одном взгляде на оживленное лицо отца сразу стало легче на сердце.
В шкатулке лежала старая на вид колода игральных карт, которая принадлежала дедушке Поппи, и еще очень дорогая чирута – ее подарили папе в тот самый день, когда у него родилась дочь.
– Я получил их две, одну выкурил, а вторую сохранил, как видишь. Не так уж часто случается, чтобы Господь благословил мужчину двумя прекрасными женщинами. Когда я в первый раз увидел тебя, ты посмотрела на меня глазами точь-в-точь такими, как у твоей мамы, и громко вскрикнула, открыв ротик, похожий, как и у нее, на розовый бутон.
– О, папа!
Поппи смахнула непрошеную слезу. Слегка дрожащими руками она развернула последний маленький сверточек.
Дыхание у нее участилось от волнения. Так вот они, те самые завязки от манжет, которые она увидела на портрете. Теперь, при свечах, они отливали черным и золотым блеском.
– Эти завязки имеют для меня особое значение, – сказал лорд Дерби. – Они были на мне, когда я делал предложение твоей маме. И на нашей с ней свадьбе. И во время твоего крещения. И я повязал ими манжеты, когда мы с твоей мамой танцевали на балу в Санкт-Петербурге в Зимнем дворце. – Немного помолчав, он добавил: – Твоя матушка выглядела на этом балу прекрасной, как никогда. И мы никогда не любили друг друга так сильно. Нам оставалось побыть вместе всего несколько месяцев после этого.
– Но они были чудесными, эти месяцы, папа.
– Ее смерть была такой внезапной, – очень тихо произнес он. – Я уверен, что никогда не оправлюсь после такого потрясения. Ты уж прости меня, дорогая, мне следовало сердечнее относиться к тебе.
– Я страдала от одиночества, – призналась Поппи. – Но тебе пришлось еще труднее, я уверена, папа.
Он поцеловал ее в щеку.
– На обеде, на котором ты была хозяйкой, ты была очень похожа на твою маму.
– Ох, папа, не говори так! – Поппи обняла отца. – Ты просил меня приготовить английские блюда, а я не выполнила вашу просьбу. Я так сожалею об этом!
– Не стоит сожалеть, право. Ты как бы пробудила меня от тяжелого сна в тот вечер. Помогла мне понять, что я должен… двигаться дальше. И, вспоминая о прошлом, сосредоточиться на том, что было в нем хорошего.
– А хорошего у нас было немало, – напомнила Поппи.
– Ты права. – Лорд Дерби улыбнулся. – Так не будем больше тратить время на упреки и сожаления. И просто помни, что я тебя люблю.
– А я люблю тебя, папа.
Поппи пожала руку отца, как бы скрепляя их взаимный уговор. Но счастливый момент был внезапно нарушен громким стуком в дверь дома.
– Кто бы это мог быть так поздно?
Лорд Дерби встал и прислушался.
– Не имею представления.
Поппи тоже встала, отчасти напуганная. Время было и в самом деле чересчур позднее для стука во входную дверь.
Они с отцом прошли по коридору к верхней площадке лестницы. Поппи весьма удивилась, увидев внизу в прихожей князя и княгиню. Кеттл как раз принимал от князя Сергея его шляпу и плащ. Наташа стояла рядом, собак при ней не было. Когда она подняла голову и посмотрела на Поппи, выражение лица у нее оказалось необычным и даже странным.
Торжествующим.
Глава 36
Николас чувствовал себя прескверно. И все из-за женщины.
Не из-за Наташи. Она была всего лишь неприятностью, серьезной неприятностью, потому что зашла чересчур далеко и вмешалась в его жизнь. Так или иначе, но ему следует от нее отделаться.
Однако он не видел возможности предотвратить неизбежную депрессию, которая угрожала ему совсем с другой стороны, а именно от чересчур самостоятельной и властной мисс с изумрудно-зелеными глазами, когда до нее дойдут последние новости.
Николас уже мысленно представлял себе заголовки в газетах вроде такого: «Герцог является отцом внебрачного ребенка русской княгини».
Это абсурд. Но именно в таком положении он оказался.
И если Поппи имела какие-то виды на него, она от них откажется, как только узнает о происшедшем. Где-то в глубине души мысль об этом казалась ему непереносимой. Однако Николас знал, что ему делать. А именно то, что он делал всегда в тех случаях, когда его одолевали тяжелые чувства: хоронил их под завалами работы.
После сцены в доме Хауэллов он направился прямиком к начальнику отдела, который практически жил в своем кабинете.
Надо признать, Николас был рад, что старина Грап все еще на месте. Свечи горели на его письменном столе. Хорошо бы воспользоваться его отеческим советом.
Начальник отдела выслушал его со сдержанной полуулыбкой.
– Значит, ты ищешь выхода из положения? Несмотря на то, что можешь стать отцом…
– Но я вовсе не отец. – Драммонд был почти полностью уверен в этом. – Насколько я понимаю, она все это придумала исходя из своих интересов:
– Ты можешь все это решить самым простым способом.
– То есть жениться на ней?
– Ты был бы нам весьма полезен в Санкт-Петербурге. И тебе это помогло бы продвинуться по службе.
– Это невозможно.
– Надо либо жениться на ней, либо придумать способ отделаться от нее после того, как раздобудешь картину. Мы не можем довести близнецов до того, что они упакуют вещи и увезут портрет из Англии еще до пресловутого бала.
– Вы не уверены, что нам удастся раздобыть ее еще до бала?
– Нет. Сегодняшняя ночь позволяет нам рискнуть. Большое скопление людей и обилие отвлекающих моментов способствуют такого рода операции. Что касается меня, то я прикажу назначить встречу на высшем уровне и таким образом получить уверенность в том, что лорда Дерби вечером дома не будет. Ведь он может устроить публичный скандал и помешать нашим планам. Ведь ты, по сути дела, вынужден расстаться с его дочерью.
Николас запустил руку себе в волосы.
– Можем ли мы сообщить лорду Дерби и леди Поппи, что новая помолвка это обман, фальшивка? Что это не затянется надолго, потому что я этого не допущу?
– Им незачем об этом знать. Мы не можем допустить, чтобы хоть одно слово об этом дошло до княгини.
– Но… но леди Поппи посчитает меня негодяем!
– А разве это не так?
У начальника отдела всегда было пристрастие к подобным шуточкам!
Николаса передернуло. Однако он и вправду поступил как распутный болван.
– Теперь уже слишком поздно, не так ли? Избавляться от моей скверной репутации.
Его собеседник почти расхохотался.
– Ты же знаешь, что для этого потребовалось бы.
– Да, знаю. Либо умереть, либо никогда не расстегивать штаны. Еще год назад я бы не мог сказать вам, что хуже, а теперь…
– А теперь ты влип. Это случается и с лучшими из нас, ваша милость. И поскольку ты попал в такую беду, то я скажу тебе, что да, слишком поздно.
Итак, решено. Николас обручается с Наташей. Никаких попыток избежать этого делать нельзя, по крайней мере до тех пор, пока в его руках не окажется картина в целости и сохранности.
Но к тому времени Поппи, а главное, ее теплые чувства к нему будут утрачены.
– Уходить еще рано, ваша милость.
Николас остановился у самой двери, предчувствуя, что услышит плохие новости, судя хотя бы по тому, что глава отдела медлил заговорить!
– Это кажется в некоторой степени нелепым, – заговорил наконец Грап, – Однако высшее начальство недавно приняло решение уничтожить картину сразу после того, как исследует ее. Они заявляют, будто мы не можем допустить, чтобы портрет с изображением контрагента оставался в обращении. Наш модус операнди, то есть принцип действия, должен быть охраняем.
У Николаса сжалось сердце.
– Нет, – еле шевельнув губами, прошептал он.
Она не простит ему этого.
Никогда.
Это был бы последний гвоздь, вбитый в крышку гроба его плана сделать Поппи своей женой. Да он и сам не пожелал бы вступить в брак с женщиной, которая его ненавидит. К этому времени у него появилась надежда. Он добился успеха – реального успеха – в отношениях с Поппи. Ее полное неприятие нареченного сменилось их нежной дружбой, а теперь… теперь все усилия обернутся прахом, как будто их и вовсе не существовало.
– Помочь нельзя ничем. – Шеф был непреклонен. – Ты обязан представить портрет в распоряжение секретных служб и отказаться от возможности снова увидеть его когда бы то ни было. Долг превыше всего. Что касается леди Поппи, ей незачем знать подробности. Только ты примешь на себя ответственность за уничтожение портрета после того, как нами будет произведен полный анализ. Что, как тебе известно…
– Никаких подозрений не должно пасть ни на меня, ни на секретные службы в целом. – Николас ожесточил свое сердце. – Я знаю устав.
Глава 37
Поппи ощутила странную нервную дрожь под ложечкой. Ни князь, ни княгиня не ответили должным образом на изысканно вежливое приветствие лорда Дерби. Сергей лишь извинился за то, что они побеспокоили хозяев дома в столь поздний час, но даже не попытался поцеловать ей руку.
Вместо этого он наклонил голову, видимо, в знак приветствия и сказал:
– У меня есть повод для весьма важного и серьезного разговора с вами, лорд Дерби, и с вами, леди Поппи.
– Заходите, прошу вас, – ответил лорд Дерби, жестом указывая незваным посетителям на дверь в гостиную.
Когда гости уселись, Поппи предложила Сергею бренди, а Наташе миндальный ликер.
– Мне ничего не нужно! – бросила Наташа, грубость которой отнюдь не была сюрпризом.
– Благодарю вас, – вежливо отказался от угощения Сергей, но Поппи обратила внимание на то, что он держится с некоей натянутостью, которой она прежде в нем не замечала.
Поппи старалась сохранять спокойствие. Однако что-то было ужасно не так и, должно быть, имело отношение к портрету. Известно ли им, что картина принадлежала ее матери?
Поппи взглянула на отца. Выражение лица у него было скорее озадаченным, нежели любезным.
Сергей сделал глубокий вдох.
– Я вынужден втянуть вас в разговор, который вы можете счесть неприятным.
Наташа сверкнула глазами и заявила:
– Я скажу ей.
– Нет! – отрезал Сергей. – Лучше я.
– Могу я напомнить вам, что нас здесь двое? – произнес лорд Дерби. – Обращайтесь, пожалуйста, к нам обоим.
Пока близнецы обменивались взглядами, послышался новый, весьма настойчивый стук в дверь дома.
– Откройте! – прокричал мужской голос.
Поппи выпрямилась на стуле. Вроде бы похоже на голос Николаса. Но не на такой, который она привыкла слышать. Теперь голос звучал грубо. Оскорбительно.
Из холла донеслись звуки какой-то невнятной суеты. Голос Кеттла сбивчиво произносил приветствия, а несколькими секундами позже Николас ворвался в комнату, оттолкнув дворецкого, который даже не успел объявить о его приходе, и широким шагом направился к присутствующим.
Выглядел он таким исступленным, каким Поппи его никогда еще не видела.
– Итак, я приветствую леди Поппи Смит-Барнс и ее благородного отца! – провещал он, засунув большие пальцы за пояс брюк. – А также ее добрых русских друзей!
Он поклонился и окинул всю компанию вызывающим взглядом. Затем достал, из кармана фляжку и сделал из нее долгий глоток.
Поппи помертвела. И смутилась. Очень смутилась. Лорд Дерби поднял свой бокал.
– Ах, это вы, Драммонд? И даже с собственной выпивкой?
Сергей встал.
– Быть может, вы зашли бы как-нибудь в другой раз, Драммонд? – раздраженно проговорил он.
– Вы бы предпочли именно это, не так ли? – Николас, приподняв одну бровь, поглядел на князя. – Я предлагаю вам сесть и успокоиться. Или уйти. Вместе с вашей сестрой. Всем уже достаточно надоели ваши смешные выходки, вам не кажется?
Поппи вскочила.
– Что с вами случилось, Драммонд?
Она бросила на него отчаянный взгляд. «Разве ты не помнишь, что предлагал всячески ублажать русских друзей? Они ведь могут увезти из страны картину своего дяди…»
Однако Николас, видимо, не понял ее безмолвных намеков. Он просто уставился на нее из-под насупленных бровей своими темно-серыми глазами с таким угрожающим выражением, какого Поппи никогда не видела.
– Да, Драммонд. – Лорд Дерби встал, тяжело дыша. – Вам не следует так разговаривать в моем доме с моими друзьями. Или возьмите себя в руки, или уходите.
Наташа высоко вздернула нос.
– Я полностью согласна с лордом Дерби. Так нельзя разговаривать с…
Сергей положил руку ей на плечо, призывая этим сигналом к спокойствию. Наташа недовольно поморщилась, но, к счастью, закрыла рот.
– Мы предпочитаем остаться. – Сергей снова уселся на стул с весьма чопорным видом. – Но вы не должны забывать, что я русский князь.
– А я княгиня, – добавила Наташа, снова вздернув нос.
«Господи! – подумала Поппи. – Как им не надоело твердить об этом всем и каждому?»
– Я хозяин этого дома, – заговорил лорд Дерби. – И ожидаю от всех и во всем соблюдения должного поведения.
Он окинул требовательным и даже строгим взглядом всех своих визитеров, но ни один из них не был усмирен этим, в частности и особенно Драммонд, который бесцеремонно оперся на фортепиано без разрешения хозяина.
Снова заговорил Сергей:
– Я собирался поставить в известность леди Поппи и ее глубокоуважаемого батюшку, что…
– Я сам скажу им, – перебил его Николас и без малейшей заботы о приличных манерах почесал подбородок на глазах у всей компании. – Соберитесь с духом. Вы и весь Лондон, пожалуй. Княгиня и я вступаем в брак.
Глава 38
Сильнейшее потрясение и ярость охватили Поппи, хоть она и твердила с первого дня своего знакомства с герцогом, что не выйдет за него замуж. И в самом деле, она ведь планировала разорвать помолвку не позже чем через неделю после того, как она состоялась. Этого не произошло, и все продолжали считать их обрученными.
– Как прикажете вас понимать, Драммонд? – спросила Поппи. – Ведь мы с вами помолвлены.
– Да в чем, собственно, дело, ваша милость?
Этот вопрос прозвучал из уст лорда Дерби, который снова встал на ноги, и лицо у него побагровело.
– Я с глубоким сожалением вынужден сообщить вам о своих более ранних обязательствах по отношению к княгине, – холодно проговорил герцог. – Она беременна, и ее попечитель, лорд Хауэлл, сделал заявление… – Тут он еще глотнул из фляжки. – Заявление о том, что я отец будущего младенца.
– Вы и есть отец, и на вас лежат соответствующие обязательства! – высказался, вскочив со стула, Сергей, глаза которого вспыхнули огнем.
Сердце у Поппи упало куда-то в пятки.
Лицо у лорда Дерби будто обратилось в камень.
– Я вызвал бы вас на дуэль, если бы думал, что в состоянии убить вас, Драммонд, – сказал он. Поппи никогда не видела отца таким разгневанным.
– Не делай этого, папа. – Она тронула его руку своей. – Прошу тебя…
Дерби взял руку дочери в свою и крепко сжал.
– Я этого не сделаю, дорогая девочка. Но только потому, что знаю, как ловко он управляется с пистолетом. Я не хочу, чтобы ты осталась сиротой в таком юном возрасте.
Мысли у Поппи путались, ее бросало то в жар, то в холод. Ей хотелось упасть сейчас в обморок, однако она уж точно была слишком стойкой по натуре, чтобы падать в обмороки. Ибо ни в коем случае она не позволит увидеть всем, что у нее…
Что у нее разбито сердце.
Она доверила Николасу свое тело и позволила ему заглянуть к ней в душу и…
Она стала его другом. Больше нежели другом.
Поппи высвободила свою руку из отцовской, встала, подошла к фортепиано и влепила герцогу Драммонду хлесткую пощечину.
– Ох, – только и пробормотал он, потирая подбородок.
– Я презираю вас, Николас Стонтон, – процедила Поппи сквозь стиснутые зубы. – И больше не желаю вас видеть.
Наташа молчала, но Поппи заметила, как радостно засияли ее глаза.
Николас пожал плечами и окинул взглядом присутствующих.
– Что сделано, то сделано, – проговорил он и перевел глаза на Поппи. – Я сейчас уйду. Совершенно ясно, что мое присутствие не вызывает у вас… дрожь восторга.
Поппи вдруг ощутила глубокое внутреннее спокойствие. На какое-то мгновение с глаз Николаса как бы спала туманная пелена. Взгляд его сделался ясным. Уверенным. Поппи почудилось, что перед ней прежний Николас. Настоящий Николас. Такой, какого она полюбила.
– Что верно, то верно, мы не в восторге! – Лорд Дерби указал на дверь. – Убирайтесь, Драммонд. Впрочем, полагаю, что и остальным пора уходить, это ясно как день.
Он весьма выразительно посмотрел на Сергея и Наташу.
Наташа бросила самодовольный взгляд на Поппи, потом подошла к Николасу и попыталась повиснуть у него на согнутом локте. Однако он уклонился от этого маневра, оттолкнувшись от фортепиано, и в очередной раз поднес ко рту пресловутую фляжку.
– Идем, сестра, – сказал Сергей, – И вам, Драммонд, пора, если вы понимаете, что для вас лучше.
Поппи сморгнула слезы и, прежде чем кто-то успел ее опередить, повернулась на каблуках и быстрым шагом вышла из комнаты.
Покинуть гостиную раньше незваных гостей послужило пусть и мелким, но все-таки вызовом с ее стороны. Зато завтра она покинет город. В отместку.
Глава 39
Николас послал по записке трем своим лучшим друзьям – лорду Гарри Тремору, капитану Эрроу и виконту Ламли – с просьбой встретиться с ним в их общем клубе.
– Итак, не осталось никакой надежды для тебя и леди Поппи? – задал вопрос капитан Эрроу, у которого выдалась возможность провести пару недель в городе перед очередным плаванием.
– А как могло быть иначе? – Николас пожал плечами. – Само собой, она больше меня не хочет. Я негодяй.
Никто из трех друзей ему не возразил, отметил про себя Драммонд.
Но Ламли похлопал его по спине.
– Я бы надеялся на лучшее, старик. Возможно, эта русская княгиня подойдет тебе так же, как вот Молли для нашего Гарри. Даже если она подмешала тебе наркотик.
– И заявляет, будто ты ее соблазнил, – добавил Эрроу.
– И завела себе слишком много собак, – проворчал Гарри.
Николас хмуро опустил глаза на свой стаканчик с бренди.
– Я, как известно, никогда не был ангелом. – Николас выпил бренди до дна и посмотрел на своих друзей. – Но и княгиня тоже. Я ни на минуту не поверю, что я отец ее будущего ребенка. Я даже не верю, что у нее во чреве дитя. Она просто спятила. И по какой-то причине избрала меня на роль главного претендента на ее руку и сердце. Может, потому, что я был ласков с ее собаками.
– Ладно, мы могли бы попробовать превратить тебя в нелюбимого претендента, – произнес Ламли с озорным огоньком в глазах. – У меня в таких делах бо-ольшая практика.
– Хорошая задумка. – Эрроу усмехнулся. – Но я представления не имею, почему у такого дьявольски красивого парня, как ты, Ламли, неурядицы с женским полом. И что может сделать Николас, чтобы она дала ему отставку? Ведь если сказать женщине, что у тебя есть другой любовный интерес, случается, что она еще глубже запустит в тебя когти.
– Тебе лучше знать, – заметил Гарри. – Еще бы, у тебя в каждом порту по бабе.
Эрроу ожег приятеля сердитым взглядом со словами:
– Сказал бы я тебе, это ты мне завидуешь, да не могу, верно? Ты со своей Молли счастлив, как моллюск в раковине.
– Тебе это известно, – сказал Гарри и подмигнул.
– Верно. – Ламли выпрямился. – Так вот, слушай, как тебе следует себя вести, Драммонд. Будь внимательным. Добрым. Дари княгине цветы. Говори ей, будто ты боготворишь землю, по которой она ступает своими ножками. А потом…
– Мне нужно то, что сработает быстро, – перебил приятеля Николас.
– О, ну в таком случае… – Ламли кивнул и достал из кармана листок бумаги. – Только покажи ей вот это.
Он вручил листок Николасу и объяснил, что следует сказать.
Николас ощутил проблеск надежды. Поблагодарил друга и сунул листок в карман пиджака со словами:
– Надеюсь, это сработает, особенно если меня поддержит Клуб Неисправимых Холостяков.
– Сработает, старина, – заверил его Ламли.
– После того как ты отделаешься от Наташи, что думаешь предпринять в отношении леди Поппи? – спросил Эрроу.
Николас пожал плечами.
– Ничего, – ответил он. – Ведь она заявила, что больше видеть меня не желает.
Николас не мог рассказать друзьям о портрете, о том, что его работа требует ставить служебный долг превыше всего. И о том, что Поппи никогда не простит его, если он допустит, чтобы портрет уничтожили.
– Ты ее не любишь? – спросил Ламли. – Она великолепна, и я намерен добиваться ее, если ты этого не сделаешь. Мне кажется, она из тех женщин, которым по душе скромные парни вроде меня.
– Да, пожалуй, – мрачно согласился с ним Драммонд. – Но ты даже думать об этом не смей.
Эрроу усмехнулся.
– Да ты, выходит, питаешь к ней нежное чувство? – съязвил он. – А я-то считал, что в ловушку священника тебя заманили денежки. Ведь для парня с мозгами это единственно разумный повод вступить в брак. – Он поспешил с улыбкой обратиться к Гарри: – Прости меня, дружище. Ты являешь собой исключение. Мы знаем, ты женился на Молли по любви.
Гарри тоже усмехнулся:
– Не бойтесь, ребята, я уверен, что и вы дождетесь своего счастливого случая. И я надеюсь, Николас еще не опоздал. Каждый должен бороться за обладание достойной женщиной. Не расслабляйся, приятель, и не допусти, чтобы коварная русская княгиня одержала над тобой верх.
Гарри улыбнулся Николасу беззаботной улыбкой, но глаза у него были серьезные.
Николас ощутил укол.
– У меня нет достойной женщины, – произнес он раздраженно. – И я вовсе не намерен пойти под венец с Наташей. Я намерен оставаться холостым так долго, сколько смогу.
А как долго, собственно говоря?
Женитьба – одно из непременных условий для его дальнейшей работы на секретные службы.
Довольно скоро ему придется избрать для себя в супруги какую-нибудь мисс кровь-с-молоком. Ограниченную барышню с банальным выражением личика и с отношением к супружеской близости как к долгу, не более того.
Николасу уж точно не пришлось бы по душе, если бы кто-то жил с ним в браке из чувства долга. От брака он ожидал радости. И непосредственности.
Он хотел Поппи.
Но было слишком поздно.
